мои корни

Маргарита Школьниксон-Смишко
отрывок из воспоминаний Карла Вольфа Бирмана

Дагоберт Бирманн вырос в «Лазарус-Гимпель-Штифт» - организации для поддержки бедных евреев, на Шляхткрштрассе 46, в квартире выходящей во двор, в которую никогда не заглядывало солнце... Его отец — мой дед Джон был электриком. Вся его «фирма» состояла  из деревянного ящика для инструментов, стремянки, пары  мотков кабеля и тяжёлого ящика со всякой мелочью. Младший брат моего отца Карл тоже стал электриком, младшая сестра Роза — шляпницей. Их мать — моя бабушка Луиза была родом из верующей семьи и всех детей отправила в талмут-тора реальную школу, расположенную рядом с синагогой.
После этой школы отец в 14 лет стал учеником на верфи. Ещё больше, чем быть евреем, он хотел стать человеком. Поступил в профсоюз металлургов. С этого момента его религией стал коммунизм. И поскольку он не только хорошо умел работать, но и говорить, ученики выбрали его своим председателем. Бесстрашными выступлениями он привлёк к себе внимание правления верфи. Поэтому после 4-ёх летней учёбы, не смортя на отлично сданные экзамены, вместе с атестатом он получил увольнительный лист. Кроме того он попал в «чёрный список», а это значило, с учётом кризиса тех лет, и многолетнюю безработность.
Дагоберт познакомился с Эммой Дитрих в молодёжной организации ком. партиии. Они восхитились друг другом. Он — её прямотой, она — его терпением.
Эмма училась в реальной школе, когда её родителей навестила учительница и сказала:» Маленькая Эмма должна продолжить учёбу. Она может стать учительницей.» Но старый Дитрих возразил:»Нам не нужна графиня.»
В 1919 году девочка начала учиться на машинистку-вязальщицуу. После 2-х летней учёбы она работала сдельно и хорошо зарабатывала. Кроме того вязала элегантные  модные платья для отдыхающих на острове Зюльт. В 1924 году её дела ещё больше улучшились: Эмму приняла на работу гамбурская организация слепых. Там она наладила машинную вязальную мастерскую для слепых. С её помощью и поддержкой слепые и полуслепые могли создавать стоящие вещи. Эмма любила эту работу и гордилась своими успехами.
В 1927 году молодые поженились К этому времени оба уже были членами ком. партии и принимали активное участие в рабочем движении. Эмма,  её молодая сестра Лотте с братом Карлом и Дагоберт были не только семейной бандой, но и товарищами по партии. Тоже можно было сказать и о родителях Эммы — Карле и Марте Дитрих.
Дитрихи были родом из Саксонии, в Гамбург попали через Киль. В Халле, во время учёбы на  кузнеца отец Эммы раскалённой железной искрой повредил себе глаз, поэтому пришлось забыть о профессии кузнеца и зарабатывать на хлеб подсобным рабочим на стройке. (Он таскал на спине по 25 кирпичей каменщикам к месту их кладки.)  В Гамбурге саксонец стал ведущим борцом лиги Красного Фронта, Эрнст Тэльман был его закадычным товарищем. Карл слыл лучшим снайпером среди членов этой лиги. Как шутили его товарищи, ведь при стрельбе ему не нужно было прищуриваться. Это было, пожалуй, единственной привилегией в его жизни: каждый год он занимал первое место на праздничном стельбище во имя победы мировой революции, и приносил домой в качестве приза целый окорок.
В конце недели молодые коммунисты выезжали на пригородном поезде в Люнебурге Хайде. Эмма пробовала тацевать, подражая Мари Вигман. Пели песни «Вперёд заре навстречу товарищи в борьбе» или переведённую Розой Люксамбург польскую песню : »Кровь народа  ручьями льётся, / и горькие слёзы смешиваются с ней. / Но настанет день нашей мести ,/ тогда мы станем судьями...» «Даго» подыгрывал на гитаре, Эмма — на мандолине.

В начале тридцатых годов власть захватили нацисты. В то время как лига Красного Фронта  и  боевики «Железного фронта»  дубасили друг друга и громили их местные бюро, Дагоберт прославился тем, что ему удалось хотя бы с молодыми буржуазными нацистами проводить бескровные споры. В 1932 году его заклеймили «отщепенцем». Отец был того мнения, что коммунисты должны против фашистов выступать вместе с социал-демократами единым фронтом. Его тесть Карл Дитрих разбушевался против «отщепенца». Когда однажды Даго с женой позвонили в его квартиру, он распахнул дверь и, размахивая над головой дубинкой заорал:» Я не допущу!!! в моём доме!!! контрреволюционеров!!! отродье!!!»  Женщины встали на защиту и общими усилиями вырвали дубинку из его рук. В этих восьми гневных словах было всё фальшиво. Как же «не допущу..»   Старик вынужден был допустить, потому что сразу же после этой сцены они сидели все вместе за столом на кухне и пили кофе с Биненштих.
К своему счастью, Карл Дитрих не дожил до захвата власти Гитлером. Он умер от сердечной болезни в 1932 году.

В отличии от социал-демократов коммунистическая партия была сразу же запрещена, и вместе с ней партийный листок «Гамбурской народной газеты». Товарищи продолжили работать нелегально.
 8 марта 1933 года отца арестовали. Полиция захватила его в мастерской художника А. Фидлера, где отец на примитивной печатной машине размножал запрещённый партийный листок. Поскольку настоящие редакторы уже находились под арестом в конц. лагере Фюльсбюттер, Дагоберт написал  и передовицу. В ней он сообщал о предстоящем судебном процессе по делу Альтоновского Кровавого воскресенья. Примерно год назад, 17.07.1932 года во время разборки фашистов с коммунистами были убиты 18  человек.  Сразу после захвата власти нацисты арестовали жестянщака Бруно Теша, упаковщика Вальтера Мюллера, сапожника Карла Вольфа и матроса Августа Людгенса. Им был сделан скорый процесс, особым судом, без доказательств, всех приговорили к смерти. 1-го августа 1933 года приговор был приведён в исполнение. Двоим из приговорённых было тогда 19 лет.

Неслыханное происшествие во время казни быстро разнеслось по городу. Официального палача как раз не было в ганзейском городе. Молодой мясник из Вадсбека — член нацисской партиии предложил свои услуги. Экзекуция происходила во дворе здания суда в Альтоне. Одному за другим новоявленый палач топором отсекал головы. Когда на последок  сапожнику Карлу Вольфу было приказано положить голову на плаху, он попросил исполнить ему последнее желание. Получил согласие, может быть потому что вспомнили, что и известному пирату Штотебекеру было исполнено его последнее желание. Юный сапожник из Альтоны попросил, чтобы ему развязали, связанные за спиной руки. Но едва лишь была освобождена одна его рука, как рядом стоящий тюремщик получил наручником по зубам. Последний мятеж в вечной войне за свободу человечества разнёсся по городу с быстротой молнии.
Покупатели района Вандсбек покинули мясника., после того как он оказал своим товарищам по партии такую услугу. Не то, чтобы большинсво из них были против нацистов, но мысль, что следы крови на топоре могли попасть на их шнитцель, вызывала у покупателей отвращение.

14 августа 1933 года отец был приговорён к двум годам заключения. На суде он заявил, что все статьи иллегального выпуска были написаны им. Тем самым выручил двоих товарищей. Мать в день опубликования приговора была уволена. Все ходотайства о новом месте работы были отклонены. Лишь несколько месяцов спустя биржа труда предложила ей примитивную подсобную работу на одной фабрике.

Вскоре после этого её брат Калли привёл к ней старшего брата Карла Вольфа. Тот тоже был рабочим, коммунистом, членом лиги Красного Фронта и, как большинство товарищей, в бегах от нацистов. Мать должна была приютить его на два — три дня, пока пути побега из Гамбурской гавани не станут свободными, чтобы скрыться в Дании.
В день побега она завернула ему три бутерброда с колбасой в легальную газету и пообещала: «Товарищ! Если мой муж через полтора года выйдет из тюрьмы... и если я тогда заберемению... и если родится сын..., тогда мы дадим ему имя твоего брата. Так мы сделаем нового Карла Вольфа!»