Она умерла около одиннадцати вечера.
К десятому часу ей вдруг стало плохо, да так что она сразу поняла – пришло время. По правде говоря, к смерти старушка Валентина Павловна готовилась в течение нескольких лет.
В эти последние годы она стала совсем слаба, и её увезли из родной деревни дочь с мужем. Другого выхода не было – муж бабушки Вали ушёл уже давно, изъеденный алкоголизмом, а потом раком пищевода. Спирт убил и другую дочь Вали. Осовременившийся мир осатанело истреблял деревню водкой. Медленно, но верно.
Без самых родных мир для бабушки Вали быстро потускнел, хотя рядом и была дочь, до конца неустанно заботившаяся о ней. Артрит скрючил руки, постаревшая спина быстро сгорбилась, а ноги потеряли всякую силу к ходьбе. «Когда же, Коля, ты заберёшь меня к себе» - приговаривала бабушка в частые минуты разговора с собой. Чужой дом, чужое село, не поговорить с соседками у крыльца, как оно бывало раньше. Да и соседки помирали – одна за другой, как доносили вести из родной деревни.
И всё же, в постоянном ожидании смерти прошло несколько лет. Она пришла когда не ждали. По своему обыкновению.
Резко подскочило давление, а руки и ноги разом отнялись. Валя могла лишь тихо говорить, и в свой последний час наставляла дочку, как и что нужно сделать. А ещё она успела почитать заранее выбранные выдержки из своих религиозных книг. Смерть не забрала её неподготовленной.
Дочь плакала. Муж стоял рядом, обнимая её, но он никогда не плакал. Он относился к смерти практичнее и был готов к уходу тёщи. Сейчас его разум занимали мысли о предстоящих хлопотах – похороны, оповещение немногих родственников и всё сопутствующее.
Обоих родных бабушка Валя чётко видела со стороны. Как и кровать с лежащим на ней собственным телом – таким ненавистным, таким немощным и старым. А сейчас она чувствовала себя легко – даже в молодости она такого не ощущала, либо же старая память не давала ей этого вспомнить.
Валя немного посидела на стульчике напротив своей кровати. Что-то было не так, что-то не давало ей… уйти. Одна твёрдая мысль вдруг появилась внутри неё – нужно попасть домой. Туда, где её настоящий дом.
Бабушка быстро простилась с дочерью и её мужем. Сейчас Валя как никогда ясно понимала, как много хлопот им доставили её частые капризы, старческая мнительность, бесконечные подгузники и вечные жалобы. Что ж, она могла гордиться своей дочерью, ведь та исполнила дочерний долг в полной мере.
Старая палочка для ходьбы, старый платочек на голову. Бабушка Валентина была готова к своему последнему путешествию. Встретившаяся ей в коридоре кошка ласково потёрлась о ноги, которые никто не мог видеть. «Спасибо, Машка» - шепнула старушка и провела морщинистой рукой по гладкой спинке кошки. В кармашке поношенного халата, который бабушка Валя всегда носила, хранился ключ от родной квартиры. Вроде бы там пока никто не живёт…
Ночная темнота встретила Валю как друга, лаская тёплым ветерком и зовя в дорогу. Люди и машины так же шли и ехали туда и обратно, но теперь Вале не было до них никакого дела. Пусть себе носятся, их здешний путь ещё не окончен. Как и её.
До соседней деревни было несколько километров. Восемь или около того. В своём старом теле бабушка Валя точно не дошла бы. А сейчас, бодро и легко ступая по летней пыли, она непринуждённо двигалась в нужную сторону. Что-то словно тянуло её, и не было никакого желания противиться этому.
Валентина быстро вышла из села на старую дорогу. Обе её стороны лоснились берёзовой зеленью. Кустарники шумели, ночные существа пели, хихикали и поскрипывали. Валя улыбалась, как не улыбалась уже много лет. Прекрасный мир вокруг. «Прекрасно всё творенье Божье. И всё, что происходит по Божьей воле, тоже прекрасно.» Не было ни сожаления о плохо прожитых годах, ни желания вернуться назад. Был лишь странный, бескрайний восторг, которого Валентина не знала при жизни или знала в очень раннем детстве, когда такой восторг не был непривычной вещью…
В тёплой темноте изредка пыхтели автомобили. У болотца справа от дороги сидела большая лягушка. Она спокойно таращила круглые глаза на автомобильные фары, проносящиеся мимо. Так же спокойно она уставилась и на Валю. «Неужто видит?» - весело подумала старушка. А лягушка медленно повернулась задом и прыгнула в зелёную вязкую воду.
Дальняя дорога показалась Валентине слишком короткой. Тем временем засветало, огненный круг солнца выглянул из-за горизонта, осветив знакомые бабушке Вале домики. Мимо, гавкая, промчалась чёрно-белая собака. «Это, никак, Найда так выросла, пока меня не было!» - всплеснула руками старушка. Значит, и пастух Никита должен ей встретиться по дороге. Ага, вот и он. Постарел, виски словно мукой обсыпало. На лице грусть.
- Павловна!
Валя чуть не упала, услышав чей-то громкий оклик между знакомыми домами. На брёвнышке возле дома соседки Никифоровой сидела сама соседка. Но не сгорбленная, как обычно, и не со злым, искорёженным болезнями лицом, а прямая и улыбающаяся.
- Так что ж ты, Настя! И ты, что ли, померла?
- Вчерась похоронили. – чинно кивнула Никифорова. – Посижу тут ещё немножко, а там и идти пора. Никитка только вот сильно переживает. Пришла к нему в сон, чтобы успокоить, а он как разрыдается… А ты там у дочки-то не прижилась совсем? Аж сюда дошла…
- Не прижилась, Настя. Домой хочу.
- А иди домой. Дома оно и умирать не страшно.
Валя шла. Вот он, родненький. Двор зарос травой, одно окошко разбито шальным камушком. Под самой крышей торчит гнездо. В старой конуре, щурясь от рассветного солнца, лежит чей-то толстый кот.
Старушка быстро поковыляла ко входу, порылась в кармане, достала старый ключ. Он легко провернулся в скважине, будто долго ждал своего часа. Внутри всё было почти как раньше. Только всю мебель раздарили или распродали, когда Валю увозили отсюда. Лишь старый, чиненый-перечиненный стул стоял в уголке бывшей старушечьей кухоньки.
Бабушка Валя уселась на стул, положила руки на подоконник и посмотрела в окно. Деревня под рассветом была невероятно красивой. Умершая Настя вдруг встала со своей завалинки и медленно зашла в дом. «И мне пора» - подумала Валя.
Мир под рассветом был прекрасен, но нужно было уходить. На душе было абсолютно спокойно. «Дошла… Устала я. Да и Господь к себе зовёт…»
Комната стала заполняться ярким белым светом. «И правда, дома оно и умереть не страшно.» - закрывая невидимые глаза, старушка улыбалась. Впереди долгая дорога.