В данном произведении Лем описывает некоторое многодневное собрание в одном из японских городов в стоэтажном особняке. Главный герой--Ийон Тихий--оказывается прямо после первого дня конгресса заложником атаки ватиканских махинаторов, скрытным образом действовавших в городе, то и дело добавляя в воду особые вещества, вызывающие милосердие, в другие продукты--экстремизм и проч. Герой переживает десять операций, после чего умирает и воскрешается в специальных холодильниках. Начинает думать про то, где явь, а где сон.
Оказывается, что в том мире, где всё кажется сном, на самом деле одна иллюзорная информация. Такое информационное поле поддерживается целой лавиной специальных веществ, вызывающих определённые эмоции. Причём почти никто, кроме всего нескольких людей, об этом не знает. Иллюзии очень сильно смягчают реавлии внешнего мира путём тотального их искажения. Например, вещество альтруизин буквально внушает человеку сострадательность, а злобин--злость. Также заметны целые ряды неологизмов, которые у Лема особенно смешны. Но этот смех--тоже не несёт каких-либо настоящих переживаний. Только настроение слегка приподнимается.
В православном романе создавать иллюзии, как у католиков и протестантов разного толка, не надо. Но следует признать превосходность данного произведения Лема. Оно действительно по-настоящему моралистично. Только мораль в праваославном романе должна быть обоснована в границах православной религии, т.е. все внехристианские и внеконфессиональные идеи в неё входить не должны. И конечно, только Бог и знаменитые святые обладают способностью воскрешать мёртвых. Так что это тоже запретная тематика, если не обоснована в православном ключе. И, конечно, реальность всё-таки есть, потому что переживается. И обманывать себя, "уходить"--значит совершать почти самоубийство, а это смертный грех. Вот таких смертных грехов должно быть в православном фантастическом романе по минимуму. Сохраняя максимум завлекательности.
Каким образом можно достичь этого "максимума завлекательности" по-православному? Разные ограничения уже назывались, и ясно, что православие проосто должно войти в фантастический мир, а приёмы всё те же: комбинирование, аналогия, аллегория, гротеск, литота, ирония, сарказм, алогизм, ритмизованность, олицетворение и прочие.