О том, что у них не всё гладко, не знал, пожалуй, разве что совсем ленивый. Хотя... С некоторых пор, наверное, даже ленивые были в курсе - не обращать внимания на бесконечные скандалы и крики в подъезде было крайне трудно.
Но ещё труднее было с этим жить. Особенно если учесть, что некогда эти двое были самой что ни на есть идеальной парой: молодые, красивые, влюбленные, счастливые! Везде вместе, друг друга с полуслова, глаза у обоих светятся! А тут вдруг такое... Да ещё так внезапно и серьёзно...
– Нюта... – бабушка-соседка постучала в дверь, но, вопреки обычной своей привычке, в квартиру не вошла. – Мать-то дома?
– Нет, она в ночную сегодня, – ответила девушка. – А что вы хотели, баб Вер?
– Да я-то ничего, ничего... Только там этот твой. Кавалер. У подъезда опять. Пьяный уже, да и не один. Парни там с ним, бутылки... – она понизила голос до шепота, – девки... Я мимо-то шла, нахрабрилась да спросила, он сказал, что он к тебе. Так что ты бы, Нюта, пошла бы спустилась за ним, пока ещё на ногах стоит, а то ведь будет потом опять или блевать тут под дверь или спать на лестнице... Дед мой сказал, что в следующий раз точно милицию вызовет. Так что ты уж не обижайся, если что. Любовь любовью, но совесть тоже надо иметь. Полгода уж на его пьянки весь подъезд любуется. Никакого терпения больше нету! Не одни ж живёте, должна же понимать, всё-таки не маленькая уже, восемнадцать лет почти!
– Хорошо, баб Вер, я поняла. Я сейчас спущусь. Спасибо.
Вернувшись в квартиру, девушка обулась, спустилась вниз, но почти сразу поняла, что толку не будет - тот, за кем она пришла, был уже слишком пьян. Но...
– Саш, хватит... Пойдём. Пойдём домой.
– Чего? А, явилась? Ну, чё умного скажешь, отличница ты наша? Умница, б.., красавица? А ты чё пришла-то? Тебе какое вообще дело, где я и с кем? Ты мне вообще кто? Ой, ты ещё заплачь! Задолбала... Я тебе сказал, когда захочу, тогда и приду!
– Если так, то домой езжай. Тут соседи уже в милицию звонить собрались.
– Это ты мне сейчас угрожаешь что ли? А? – оставив бутылку, он подошёл к девушке, с силой сжав её запястье. – Ты по-русски что ли понимать перестала, любимая? – последнее слово он "выплюнул" ей в лицо словно ругательство.
– Не перестала.
– Ну вот и свали тогда, чтобы я тебя не видел! – с этими словами он с силой оттолкнул её так, что она, потеряв равновесие, упала. – Воооо... А ещё мне потом говоришь, что я на ногах не стою, истеричка хренова.
Она поднялась и молча вошла в подъезд. Прижалась горящей спиной к холодной стене, замерла...
– Иди, Нют, я разберусь, – сосед сверху быстро прошёл мимо неё, открыл дверь, тут же повысил голос.
Она, как могла, старалась не слушать. Но... Каждое из оскорблений, брошенных в её адрес не только им самим, но и его друзьями, отзывалось внутри больнее любой пощечины.
– Слышала? – вернувшись в подъезд, уточнил сосед.
– Слышала, дядь Вить, всё слышала...
– Пошли, домой тебя отведу, а то того и гляди упадёшь, – он подал ей руку, качнул головой. – Не понимаю я тебя, Нютка, никак не понимаю. Ведь ты ж хорошая девчонка! Умная, учителя тебя хвалят, мать души не чает. А вот по этому ... убиваешься.
– Да понимаю я всё, дядь Вить! Умом-то понимаю, а вот тут, – она положила руку на грудь. – Если бы так просто было. Ведь несколько лет вместе, столько планов... Он же не только себя. Он целую жизнь гробит! Нашу с ним жизнь...
– Вот именно, что вашу. Общую. А твоя сейчас только в твоих руках. Ладно, пойду я. Звони, если что. Особенно если вот так будет... Страшно мне за тебя.
– Спасибо, дядь Вить.
Она вошла в квартиру, заперла дверь, зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы... Потом сбросила кроссовки, поставила чайник, проверила телефон - два пропущенных вызова.
– Ну и где тебя носит? – возмутилась подруга. – Я уже волноваться начала! Опять этот явился?
– Ох, Танька... Ты прямо вовремя, как чувствуешь... Их дядя Витя уже разогнал. Но я не про то хотела... Помнишь, ты про какой-то ВУЗ хороший говорила, далеко где-то... Да-да, нижегородский. Документы туда ещё принимают?
За пять дней до сентября она села в поезд и уехала. Всерьёз и надолго. Провожаемая всё той же пьяной бранью, заплаканная, измученная, но... всё же с чётким осознанием того, что впереди у неё вся её жизнь.