http://www.proza.ru/2017/03/07/89
- Тосик, - расцвела навстречу компаньонке в понедельник утром Янина, - какие же мы с тобой молодцы! Заключили с банком контракт века!
- Привет, - улыбнулась Тоня. - Это не столько мы с тобой молодцы, хотя и нашей заслуги не умаляю, сколько удача оказалась на нашей стороне.
- Пусть так, - согласилась подруга, - но удача, как правило, улыбается трудолюбивым.
- Ты можешь привести множество примеров? - рассмеялась Антонина.
- Могу, - добродушно улыбнулась Янина. - Только все они касаются нас с тобой. А остальные мне по барабану. Сама посуди, когда настали трудные для турбизнеса времена, то мы с тобой не кинулись поправлять своё положение за счёт обмана клиентов, как поступили многие. Да, нам пришлось нелегко. И пусть доходы едва покрывали наши затраты, но мы выжили, Тосик. И теперь у нас появилась надежда, что мы раскрутим это новое направление: туры выходного дня.
- Непременно раскрутим, - весело покрутилась в кресле Тоня. - Что у нас с заявками на поездки?
- О, - довольно улыбнулась Хлоповских, открывая файл в компьютере, - всё в соответствии с планом. Взгляни.
- Нет терпения ждать, пока загрузится комп, - нажав кнопку пуска компьютера, поднялась из кресла Ручнова. - Можно я у тебя посмотрю?
- Смотри, конечно, - чуть отодвинулась Янина, давая место подруге. - Вот, почти всё распланировано на несколько недель вперёд. Питомник сирени в Становлянском районе, "Сафари-парк", усадьба в Рамони Воронежской области, Лебедянь, Конь-Колодезь, Москва.
- Отлично, - восхитилась Антонина.
- Кстати, - обернулась к ней подруга, - как ты к бабуле сходила в пятницу?
- Спасибо, что напомнила, Янчик, - прищёлкнула пальцами Тоня. - Мне очень нужен твой совет, - стремительно вернувшись к своему столу, она достала из сумочки кольцо. - Вот, посмотри, - Антонина протянула перстень подруге.
- Ничего особенного, - взвесила Янина кольцо на ладони, - разве что, тяжёленькое. Но у него, должно быть, имеется своя история? - проницательно спросила она, поднимая взгляд на Тоню.
- Разумеется, история есть, - уклончиво ответила Антонина, - но она касается в большей степени старшего поколения нашей семьи: бабушки, прабабушки. Если интересно, могу рассказать.
- Да не надо, - отмахнулась Хлоповских, возвращаясь к перстню. - Смотрится весьма приятно, - продолжала рассматривать Янина. - Но надо тщательно подобрать камень...
- Вот-вот, Янчик, - наклонилась над ней Тоня, - подскажешь, какой лучше подойдёт. А то, ты же знаешь, я в украшениях совсем ничего не понимаю.
- Да уж, - усмехнулась подруга, - ты у меня не по этому делу. Так-так, любопытно, - увлеклась подбором камня Янина, - надо попытаться совместить стиль украшения с твоим стилем. А это, - снова глянула на Тоню подруга, - довольно нелегко.
- А какой у меня стиль? - заинтересовалась Антонина, озадаченная заявлением Янины, что кольцо ей не очень-то подходит.
- Классный у тебя стиль, - уверенно ответила Хлоповских, - эдакой, знаешь ли, очаровательной бизнес-леди. В отличие от кольца, совсем не романтичный, - повертела она в руках украшение, - но очень даже привлекательный. Однако мы отвлеклись. О, забыла спросить самое главное, - воодушевилась Янина. - А ты в курсе, какой камень был здесь изначально?
- Бабушка говорила, рубин, - пожала плечами Тоня. - Но она его плохо помнит. Камень пришлось выменять во время войны на муку. Бабуле было тогда лет семь.
- Как подумаешь, - задумалась Янина, снова взглядывая на подругу, - сколько людям пришлось пережить...
- И не говори, - согласилась Тося.
- Рубин, скорее всего, отпадает, - моментально переключилась Янина, отставляя руку с перстнем подальше от себя. - Он тебе по гороскопу не подходит.
- Так ты же говорила, что мне по гороскопу вообще никакие камни не положены, - со смехом напомнила Антонина, - кроме аметиста.
- Вот в этом и трудность, - снова озадачилась подруга. - Рубин для этого кольца, конечно, был бы самым лучшим вариантом, или, в крайнем случае, какой-нибудь изумруд.
- Издеваешься? - рассмеялась Тоня. - Откуда у меня такие деньги?
- А знаешь, - воодушевилась Янина, - мы с тобой поступим по-другому. Полностью последовать стилю украшения мы, безусловно, не сможем. Поэтому, давай-ка, подберём свою, так сказать, фишку. Начнём, пожалуй, с коралла, - принялась рассуждать женщина. - Нет, - отрезала она по прошествии минуты, - как бы мы ни пытались сохранить цветовую гамму, подходящую рубину, всё-таки, это не тот вариант. Коралл тебе совершенно не подходит.
- Тебе виднее.
- А что, тебе нравится коралл? - удивилась подруга.
- Нет, - покачала головой Антонина, - с чего ты взяла? Я даже никогда не задумывалась, какой камень мог бы мне понравиться. Просто удивилась твоему умению представить тот или иной камень в соответствии с моей внешностью.
- Ладно, продолжим. Как насчёт янтаря? Они же бывают самых разнообразных оттенков. Хотя, нет, - усомнилась Янина, - янтарь я здесь тоже не вижу. Пойдём дальше! Что скажешь по поводу топаза?
- Жёлтый не хочу, - отказалась Тоня, - а голубой... сомнительно. И опять же, не забывай о стоимости.
- Нет, - решительно сказала подруга, - голубой тебе точно не подходит. А что, если попробовать малахит?
- Малахит, - растерялась Тося. - Даже не знаю...
- Не тот, яркий, - оживлённо заговорила Янина, - из которого шкатулки делают. А есть, знаешь, очень приятный, приглушённого зелёного оттенка. Ну? - вопросительно кивнула она Тоне.
- Не знаю. Можно будет попробовать.
- Значит, пока остановимся на малахите, - заключила Хлоповских. - Хотя, надо будет ещё посмотреть, какие камни есть у мастера. Может быть, он что-нибудь особенное предложит.
- Янчик, - снова озадачилась Антонина, - а ты мне подскажешь, где найти такого мастера?
- Ну, конечно! Хочешь, вместе съездим?
- Ой, будет здорово - обрадовалась Тося.
- Есть такой чудесный мастер, - засияла глазами Янина, возвращая Тоне кольцо. - Знаешь, на проспекте Водопьянова, там, где офис кабельного телевидения на четвёртом этаже, в цоколе есть мастерская. В ней раньше оправы золотили, а потом, когда спрос на это упал, они оставили только ювелирные услуги. Вот туда-то мы с тобой и отправимся.
***
- Так, Янчик, - убрала Антонина кольцо обратно в сумочку, - теперь, давай распределим сопровождение экскурсий.
- Может быть, поступим как обычно, - отозвалась Янина. - Я возьму ближайшие направления в нашей и соседней областях. А ты займёшься Москвой. Согласна?
- Конечно, - кивнула с улыбкой Тоня. - Только давай поподробнее распишем вместе с тобой московский маршрут.
- Знаешь, Тосик, мне кажется, что в Москве нам не стоит распыляться на много объектов.
- Совершенно с тобой согласна. Однако пожелания клиентов надо непременно учесть. Что там у нас заявлено?
- "Третьяковка", "Пушкинский", - перечисляла Янина.
- Это всё в один день не охватить, - усомнилась Антонина.
- Разумеется, не охватить, - подтвердила Хлоповских. - Разделим по разным поездкам. Слушай, - громко вспомнила она, напугав Тоню, - тут один клиент пожелал посетить выставку фотохудожника Шнейбаха из Германии. И клиент этот, не кто иной, как руководитель филиала банка, заключившего с нами договор, - с улыбкой подчеркнула она.
- Чью выставку?! - вскричала Тоня, напугав в свою очередь Янину.
- Чего ты всполошилась? - удивилась она. - Погоди, сейчас уточню. Я же специально в таблицу занесла, чтобы не забыть. Вот: выставка фотохудожника Витольда Шнейбаха состоится в Москве с пятнадцатого мая по тридцатое июня. Клиент подчеркнул, что примет участие в поездке только в том случае, если мы запланируем посещение этой выставки. Утверждает, что Шнейбах - фотохудожник, известный во всём мире.
- Известный, говоришь, - задумчиво произнесла Тоня. - Вот и замечательно. Значит, ставим выставку на ближайшую после "Сиреневого питомника" субботу, вместе с "Третьяковкой". Договорились? Только надо уточнить, где проходит выставка. И подобрать в пару подходящий музей, чтобы удобнее было добираться. А то вдруг понадобится заменить на тот же "Пушкинский". Но в любом случае, мы должны знать заранее, чтобы успеть оповестить клиентов.
- Хорошо, записала, - внимательно вглядываясь в экран монитора, ответила Янина. - Знаешь, а я, наверное, тоже вместе с группой поеду. Очень мне хочется на этого фотохудожника посмотреть.
- На выставку или на художника? - улыбнулась Антонина.
- На художника, ясен перец, - расцвела в ответ подруга. - Вот, сама посмотри, - поманила она подругу к экрану. - Я в интернете его нашла. Какой красавчик!
Тоня приблизилась, с ощущением некоего внутреннего озноба, когда дрожит то ли сердце, то ли диафрагма, то ли вибрируют все органы одновременно. На странице интернета, открывшейся по запросу Янины, отобразилось несколько мужских фотографий, одна из которых привлекла наибольшее внимание Ручновой. Красивой формы голова на крепкой высокой шее. Стильная мужская стрижка на тёмно-русых волосах. Чуть вытянутое лицо, обрамлённое аккуратной русой бородкой. Усики поверх губ, приятной взгляду формы, не тонких и не выпуклых, по вкусу Тони с подругой практически идеальных. Ровный прямой нос. Средней толщины брови. А под ними выразительные глаза, необычного зелёного оттенка. Взгляд был внимательный, без отрешённости и погружения в себя. Выражение лица мужчины показалось Антонине неопределённым, ускользающим. Если губы были тронуты едва заметной улыбкой, то в глубине взгляда таилась печаль. Однако, в целом, оно источало спокойствие и уверенность.
- Ну, как?! - окликнула Янина хранящую молчание подругу. - Правда, красавчик?
- Угу, - еле выдавила из себя Тоня, которую слегка покоробило определение подруги, данное Витольду.
Это, несомненно, был он, тот самый мальчик из шестого отряда летней лагерной смены июня одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Поначалу, когда коммуникабельная, искренняя Тоня только принималась искать с ним общения, он вёл себя довольно настороженно. Но затем, узнав о том, что связывает их семьи, проникся к девушке необычайной теплотой. Невзирая на присущую ему сдержанность, порой Витольд проявлял по отношению к Тоне такую нежность, что у неё замирало на мгновение сердце, а затем принималось биться в сумасшедшем ритме. И хотя его ласковость была едва заметна, она служила причиной этой внезапной аритмии пылкого сердца шестнадцатилетней девушки.
- Значит, сопровождаем московскую группу вдвоём? - донеслось до спутанного сознания Тони.
- А как же Олег? - через силу улыбнулась Антонина.
- А что, Олег? - неподдельно изумилась Янина при упоминании о муже. - Неужели, замужней даме с безупречным двадцатилетним стажем семейной жизни нельзя полюбоваться на красивого мужчину, хотя бы издалека? - хохотнула она.
- Разумеется, можно, - подтвердила Тоня, почти безуспешно пытаясь справиться с волнением, охватившим её при виде фотографии.
Прежде всего, ей на память пришли их с Витольдом репетиции бальных танцев. Паре достался пасодобль, который они должны были исполнять на прощальном гала-концерте по поводу окончания смены. Выступление не было конкурсным, абсолютно все участники приветствовались радостными аплодисментами и получали символические призы. Однако после того как Тоня с Витольдом завершили танец, стадион лагеря, где проходил концерт, взорвался оглушительными овациями, не смолкавшими в течение продолжительного времени и препятствующими следующей паре начать выступление. Стройный, высокий Витольд был исключительно элегантен и внимателен к своей партнёрше. Порывистая, худенькая Антонина, в свою очередь, казалась необычайно эмоциональной, и одновременно игривой, ускользающей, словно трепещущий в руках матадора, олицетворяемый партнёршей плащ, которым дразнят быка. Эта страстная коррида в исполнении молодых людей очаровала буквально всех, от доброжелательных зрителей до строгих знатоков танца.
Раскланиваясь после выступления, восстанавливая слегка сбившееся дыхание, Тоня ощущала необычайное волнение по отношению к парню. В груди теснилось странное чувство, впервые испытанное девушкой. Наряду с предчувствием предстоявшей вскоре разлуки, Антонину одолевало предвкушение нечто такого, что никогда прежде не случалось в её жизни. Чего она ожидала? Может быть, признания в любви, страстного поцелуя или нежных объятий, более тесных, чем прикосновения в танце. И на репетициях, и во время медленных композиций на дискотеках, Витольд оставался по отношению к Тоне предельно галантным, ни разу не переступив черту тактичности. Вплоть до дня выступления на концерте, девушка никак не могла понять, взаимны ли чувства, которые она сама, ощущая некую отдалённость парня, опасалась проявлять открыто.
Однако предвкушению оказалось не суждено сбыться, во всяком случае, в той части, что касалась Витольда. Стоило снискавшей оглушительный успех паре пройти за кулисы, то есть, попросту говоря, к выходу из стадиона, как к Тоне кинулся сияющий Равиль Мустафинов. Не обращая ни малейшего внимания на Витольда, бережно державшего ладошку Антонины, парень схватил девушку в охапку и, оторвав от земли, стремительно закружил вокруг себя, радостно восклицая: "Тоська, какая же ты молодец! Настоящая Кармен!"
В отличие от сдержанного Шнейбаха, Равиль, очаровавшийся Тоней буквально в первые дни лагерной смены, не стеснялся проявлять к ней своё трогательное расположение. Он мог по окончании обеда в столовой, на глазах у всех, подойти к столу, который Тоня занимала вместе с другими девочками, и угостить её своей, полагающейся каждому обедающему на десерт, шоколадкой или каким-нибудь фруктом. Причём делалось это парнем не нарочито, не напоказ, а как само собой разумеющееся, не обращая ни малейшего внимания на то, что подумают о нём окружающие. Однажды, возвращаясь из кинотеатра на территории соседнего лагеря в стайке подружек, Тоня подвернула ногу. Тут же рядом оказался Равиль, следующий вместе с ребятами немного позади них. Не успела девушка оглянуться, как он подхватил её на руки и в необычайном волнении поспешил в направлении медицинского пункта. Сколько Тоня ни уверяла, что нога уже не болит, парень не успокоился до тех пор, пока её не осмотрела дежурная медсестра и уверила Равиля, что с девушкой всё в полном порядке. Переспросив у медсестры для верности несколько раз, затем парень проводил Антонину в корпус, где жил их отряд, до самой двери девичьей спальни.
Мустафинов страшно ревновал и терзался, когда при распределении бальных танцев ему не удалось составить пару с Тоней. Руководительница занятий мягко объяснила Равилю, что, будучи ростом вровень с Тоней, он будет намного лучше смотреться в паре с самой маленькой девочкой в отряде, хорошенькой, хрупкой блондинкой Лидой. Парень надулся и всем своим видом выражал недовольство вопиющей, по его мнению, несправедливостью. Однако танцем занимался старательно, тщательно разучивая энергичный и сложный по исполнению джайв, доставшийся им с Лидой. Их пара, как и утверждала учительница, действительно смотрелась очаровательно, снискав после своего эмоционального выступления горячие аплодисменты.
Вспоминая своё выступление с Витольдом и горячие объятия Равиля после его окончания, по мнению Тони, разрушившие воздушные замки, построенные девушкой по отношению к своему партнёру по танцам, Антонина к своему удивлению залилась краской. По-новому рассматривая свои ощущения после стольких лет, ей почему-то сделалось стыдно, сначала за свои ожидания, а потом за радость, испытанную ею во время объятий влюблённого в неё мальчика. Сейчас Тоня очень хорошо понимала, что на Равиля в тот момент она совсем не злилась. Более того, его прикосновения были очень даже приятны. Вот только её основное внимание оказалось направлено на другого. Мысленно обращаясь к Витольду, она словно восклицала: "Смотри, как надо! Ты мог бы тоже обнять меня и порадоваться нашему триумфу". Но он оставался бесстрастен, и это мучило Тоню, беспокоило до сих пор.
Возвращаясь памятью в юность, она вновь переживала чувства, испытанные ею в тот день, который Тоня, к своему удивлению, запомнила до мельчайших подробностей. Вновь овладевшее Антониной, так нелюбимое ею, смешанное чувство, сочетающее в себе предчувствие и предвкушение, заставило её сердце биться в тревожном ритме, пугая и нервируя женщину.
http://www.proza.ru/2017/03/09/79
Фотография из интернета. Спасибо автору.