Бутылки
Я сидел на лавочке у своего подъезда и рассматривал двор нашего дома. Зачастившие дожди способствовали бурному росту травы, которая поднялась уже до уровня середины кустарников и стояла зеленой стеной вдоль дворовой дороги. Был рабочий день – понедельник, во дворе никого не было. Как всегда, после выходных дней, мусорные урны, стоящие возле каждой лавочки, набитые битком мусором, ожидали нашего дворника. А он что-то медлил, видимо, после возлияний в выходные дни, еще не пришел в вертикальное положение и беспробудно спал в своей служебной комнатушке.
«А вот и первый «санитар города», – подумал я, увидев деда с мешком и сумкой деловито разгребающего крючковатой палкой траву вокруг кустарников. Он то и дело нагибался и бросал в сумку очередную находку. Наконец, подойдя к моей лавочке, он поковырялся в рядом стоящей урне, но никакой добычи не нашел и сел рядом со мной.
– Богатый сегодня улов? – спросил я его.
– Как всегда, – лаконично ответил он, показывая всем видом нежелание разговаривать с незнакомым человеком. Несколько минут мы сидели молча, но первым прервал наше молчание сосед.
– Закурить не найдется? – спросил он, повернувшись ко мне.
– Не курю, – так же лаконично ответил я.
– Жаль. Теперь придется ожидать до десяти часов утра пока откроется ближайший «Магнит». Придумали новые правила продажи курева…
– И спиртного тоже с одиннадцати часов, – в тон ему добавил я.
– А вот спиртного я уже давно в рот не беру. Завязал…
– Печень не выдержала? – спросил я не без ехидства.
– Нет, обстоятельства были посерьезнее…
Тут я рассмотрел, что мой собеседник не так уж и стар. Даже, скорее всего, моложе меня. От уха до подбородка через всю щеку проходил шрам, скорее всего, результат резанной раны. Заметив мой остановившийся взгляд на его лице, мой собеседник с вызовом спросил:
– Изучаешь?
– Да, уж очень яркая отметина. Бандитская пуля? – ввернул я фразу известного киногероя.
– Это не бандитская пуля, а бандитская бритва. Несколько миллиметров не хватило до сонной артерии. Как видишь – выжил…
– И где же это Вас так изувечили? – спросил я, почувствовав расположение к собеседнику.
– В Андижане. Слышал о таком городе?
– Слышал. Может все-таки познакомимся? Я Вас частенько вижу в наших окрестностях. Живете где-то поблизости?
– Через пару домов от вашего…
Познакомились. Зовут его Петром. В городе живет уже около десяти лет. Находится на пенсии по инвалидности.
– Бутылки собираю не от хорошей жизни. Нормальной пенсии не заслужил. Стаж работы в России маловат, а работа в Узбекистане не засчитывалась, – с горечью сказал он задумчиво.
– Почему?,– удивился я.
– О, это длинная история… Могу рассказать, но не сейчас. Заходи в гости, а мне надо обойти еще несколько участков…
Свой адрес он мне дал. И мы расстались. Честно признаться, я как-то подзабыл даже о этой встрече, но в вечерних новостях по телевизору вдруг передали, что исполнилось десять лет с тех пор, как в Андижане исламские фундаменталисты под флагом «зеленой революции» подняли восстание. Тогда погибло много людей. На следующий день я решил воспользоваться приглашением Петра. Купил пачку элитного зеленого чая и пошел в гости.
Петр оказался дома. Меня встретил приветливо. Прошли на кухню его однокомнатной «хрущевки».
– Живу один, – опережая мой вопрос, – заметил он. Жена в прошлом году умерла от пиелонефрита. Прожили вместе всего пять лет... Она до этого долго болела. Познакомились в поликлинике, куда я тоже ходил из-за своих болячек… Чай твой кстати. Сейчас заварим и я расскажу тебе свою историю…
Его рассказ местами казался мне пересказом каких-то детективов, которые сейчас заполнили телевизионные каналы. Но, как ни странно, сомнений в достоверности у меня он не вызвал. Я постараюсь от первого лица передать услышанное.
После демобилизации из Армии я поступил в училище МВД. Окончил его и пять лет работал оперативником убойного подразделения одного из районных отделов милиции Москвы. Поступил в Университет МВД. Окончил его и уехал работать в Узбекистан, в город Андижан. Следователем прокуратуры я проработал там почти двадцать лет. После развала Советского Союза я в чине майора занимал пост старшего следователя. К началу заварухи была у меня семья. Дочь двенадцати лет и жена. Жил я в центре города в двухкомнатной квартире пятиэтажного дома. Когда в начале мая в городе начались волнения, переросшие в погромы и массовые беспорядки, я находился в трудовом отпуске и жил с семьей на даче.
Восставшие захватили ряд административных зданий, взяли заложников, и самое неприятное, выпустили из тюрьмы несколько десятков опасных преступников. Восстание было подавлено, но многие преступники в тюрьмы возвращены не были.
Я прервал отпуск и находился на работе, а семья оставалась на даче.
Каждый вечер я возвращался к семье. В один из вечеров я, уставший на работе, лег спать рано в своей комнате на первом этаже. Жена с дочерью спали в своей комнате на втором. Ночью проснулся от непривычной тишины во дворе. Обычно наш пес Джульбарс постоянно подавал голос, то и дело лаял, а тут – тишина (как оказалось – он был отравлен). Встал. Не зажигая свет, выглянул в окно. Мне показалось, что какая-то тень мелькнула в сторону крыльца. Прислушался. Послышалась какая-то возня у входной двери… Сколько раз говорил себе, что поставлю с внутренней стороны обыкновенный засов, но все откладывал на потом. И сейчас сильно пожалел об этом. Стал у входной двери так, чтобы в момент её открытия оказаться за нею.
Надо сказать, что в годы обучения в университете я занимался спортом и имел восьмой дан по карате. Поэтому, почувствовав за дверью чужака, затаился за ней и стал на изготовку. Замок щелкнул и дверь начала открываться. Появились две руки с пистолетом, которые я сумел перехватить, а затем подсечкой бросить на пол довольно массивного амбала. Не успел применить против него удушающий прием, как раздался выстрел сообщника, стоящего за дверью, но в темноте тот промахнулся, и пуля попала в голову напарника. К счастью пистолет первого оказался у меня в руках и мой выстрел оказался смертельным и для второго. Бросился на второй этаж, а навстречу мне с ножом кинулся еще один. В этого я всадил пару пуль и бросился в комнату жены и дочери…
То, что я увидел на кроватях – врезалось в мою память на всю жизнь. Жена и дочь были зарезаны. Их головы лежали в лужах крови. Окно в комнату было раскрыто настежь, и я увидел еще одного пришельца, который убегал и уже находился за воротами. Выстрелил в него и тот упал. Своей жене и дочери я уже не в силах был чем-то помочь. Вызвал бригаду. Все было зафиксировано моими друзьями – следователями. После похорон я еще некоторое время работал, над моей головой начали, как говорится, сгущаться тучи.
Восстание было подавлено правительством республики с особой жестокостью. Было много жертв не только среди восставших, но и мирного населения. Президент Ислам Каримов чтобы спасти свое реноме потребовал тщательного разбора всех случаев убийств. По моему случаю было возбуждено уголовное дело. Трое убитых в моей квартире оказались рецидивистами, бежавшими из заключения и мстившие мне за участие в их посадке на длительные сроки в тюрьму, но четвертый, убитый мною за воротами двора – оказался жителем поселка. Он не был судим и не проходил ни по одному уголовному делу.
Адвокаты убитого вопреки моим показаниям о том, что убитый выбегал из моего двора и это было в три часа ночи, сумели убедить суд в том, что был убит случайный прохожий. Я был осужден за непреднамеренное убийство сроком на три года и стал отбывать срок в одной из тюрем Узбекистана.
И тут я повстречался со многими фигурантами дел, которые вел, будучи следователем. Сколько злорадства мне пришлось услышать, но это все были только цветочки, а ягодки были впереди. Нашлись такие, кто реально не только угрожал, но и собирался отомстить. В один из дней меня сумел предупредить хороший мой товарищ о том, что меня собирается зарезать на прогулке во дворе тюрьмы самый опасный бандит из соседней камеры по кличке Хасан. Я начал готовиться.
В один из довольно жарких дней, нас вывели на вечернюю прогулку. Я не подавал виду, что знаю о намерениях этого Хасана. С беспечным видом подставлял тело заходящему солнцу, но незаметно следил за действиями бандита. Поравнявшись со мной, он сделал выпад рукой с зажатым в ней лезвием – явно намереваясь перерезать мне сонную артерию, но я увернулся и лезвие, задев мочку уха, проскользнуло по щеке до подбородка. Я нанес ему удар ребром ладони левой руки по горлу, и этот удар оказался смертельным. Мне повезло. Следствие пришло к выводу, что это была защита при нападении, а удар был случайным. Мне срок не добавили, но месяц пролежал в тюремной больнице.
Вышел из заключения, просидев от звонка до звонка. Квартиру государственную отобрали. Дача была приватизирована мною задолго до событий. Она осталась за мной. На работу меня не взяли, как судимого. Я решил уехать в Россию. Сам родом из Краснодара. Родители умерли, но сестра старшая была еще жива. Продал дачу и приехал сюда с паспортом Узбекистана. И тут начались, как говорится, хождение по мукам. Статус беженца мне долго не давали. А когда получил его, то оказалось, что уже и помирать пора. Туберкулез я подхватил еще в тюрьме. Началось обострение. С открытой формой меня положили в противотуберкулезный диспансер. Мне здесь опять повезло. Заведующая диспансером оказалась очень опытным врачом. Галина Ивановна, так звали заведующую, была представителем старой советской школы, которая в борьбе с этой болезнью имела существенные успехи. Назначенное лечение меня поставило на ноги и, наконец, я получил гражданство России.
А с работой ничего не получалось. По специальности я устроиться не мог. Никому не нужен оказался мой двадцатилетний опыт работы следователем. Получить юридическую работу с таким криминальным прошлым, как у меня, стало невозможным. Коммерческие вузы города штамповали юристов в таком количестве, что, как говорится, на собаку кинь палку, а попадешь в юриста. Перебивался случайными заработками.
Шесть лет назад познакомился в районной поликлинике с одинокой женщиной. Разговорились. Её очень взволновал мой рассказ о моем прошлом. Муж у нее умер. Детей не было. Как там поётся в песне: «…вот и встретились два одиночества…». Поженились. Жена очень болела. Хроническая болезнь почек свела ее в могилу. Год назад умерла у меня на руках. Пенсию мне назначили по инвалидности. Чуть больше прожиточного минимума. Подрабатываю дворником. Полгода ожидал в РЭПе вакансию. Она появилась далековато от сюда, но, ничего, привык…
Долго ещё мы сидели с ним за столом. Несколько раз заваривали чайник. Я ему тоже рассказывал о своей жизни. У меня она не была такой бурной и трагической. Пенсии мне хватало, бутылки собирать не пришлось, но и жировать тоже пока не приходиться. Мечтал съездить в Испанию. Походить по улицам Барселоны, по которым ходил Франсиско Таррега – великий гитарист всех времен и народов, основоположник современной школы игры на шестиструнной гитаре. Но, видимо, это мечта вряд ли сбудется.