(Посвящаю своему отцу – таджикскому ученому Джамалхану Мурувватову)
Мы живем надеждой. Она в нас всегда. С рождения. Это
единственное чувство, которое мы способны осознавать с самого раннего детства – это то, с чем мы не готовы расстаться никогда. Она нас ведет, сталкивает, сводит, разводит, огорчает, обязывает, разрушает, опять ведет, опять сводит, и опять разрушает. Но мы называем ее судьбой. Надежда никогда не ходит одна, рядом с ней всегда есть разочарование. Его место особое в наших надеждах. Оно приходит порой неожиданно, но подсознательно мы его чувствуем всегда, даже ждем…мысленно. Оно приходит безжалостно, как бы мстя за ту надежду, которую питали мы в себе много часов, дней, недель, месяцы, годы, не допуская к себе его величество разочарование. Оно мстит за нашу нелюбовь к нему. Да, мы не любим его. Оно нас тоже. Разочарование коварно и никогда не упустит возможности посетить нас. Оно приходит каверзно, юля, то влюбляя, то отталкивая. То убивая. И опять испаряется…,надежды новые пробуждая. Они как крохи - маленькие, цепкие, ясные и ласковые. Их хочется чувствовать всегда. С ними не хочется расставаться. И, когда приходит по – новому, мы их так бережем, так бережем, как не научились беречь себя. А что такое « беречь себя»? – это гадкое дитя нашего сознания, не дающее нам делать то, что мы хотим делать спокойно и безрассудно, не боясь разочарования. Это граница между желанием и рассудком. Если включить рассудок, все желания приобретают смысл, характер, оценку. Без него желания остались бы не всегда просто желаниями….. порой, это казалось бы идиотизмом. Мы часто этим пользуемся. Вы заметили? Нет? Порой мы его называем «правилом».
Боже мой, о чем я? Разве это меня интересует на данный момент? В мои 54, когда я могу теперь сколько угодно верить и надеяться, разочаровываться безболезненно, даже обнадеживать и разочаровывать… О чем я? Мысли… вас так осталось мало. Четыре стены материального, которое я сторожу – вся площадь моих мыслей…
....Папа положил на стол книгу в добротном переплете и сказал:
- Что ты читаешь?
-Азбуку.
-Читай эту книгу. Азбука в ней.
Я, первоклассница, так и сделала, отложила веселую «Азбуку» с разноцветными рисунками и взяла в руки скучную, добротную, для меня тогда, весомую книгу, предложенную отцом. Называлась она «Афсонахои Самарканд»(«Сказки Самарканда»). Это было первое задание, данное мне отцом – я гордилась собой. Таким образом, мой путь был предопределен - с этого момента я постоянно старалась оправдывать надежды. Надежд было много и у многих, но результат должен был радовать только одного человека – папу. Моего интеллигентного, утонченного и самого деликатного, холеного человека на свете. Шаг за шагом я посвящала свои победы ему.
Я и сейчас, спустя много лет, когда за моей спиной прожита половина жизни, помню его слова: «Что можно тебе, то нельзя другим. Что можно другим, то нельзя тебе». Я своим детским умом считала, что в этих словах есть что-то особенное для меня, для меня одной, и видимо я очень талантливый ребенок или меня по- особому любят и на меня возлагают большие надежд, и я обязательно должна оправдать эти надежды… Слова отца – это не какие-то особенные слова, просто у них другое значение: С годами я истолковывала эти слова по-разному, в зависимости от возраста, ситуации, периода. В зависимости от того кому я это говорю. Даже глотая слезы – было и такое. Эти слова стали для меня уставом, конституцией.
В семье было не принято произносить дурные слова. Мы обращались к старшим на «вы». Это был закон. С этим никто не спорил. И чтобы обидеть старшего брата, мне было достаточно обратиться к нему хотя бы раз на «ты». Нас не учили быть такими, все получалось само собой. Мы с этим родились, и это я понимаю теперь на фоне сегодняшних нравов.
Не принято было не верить – мы верили. Мы не задавали вопрос «Ты мне не веришь?» Мы знали - это оскорбительно.
Дорогие наши родители, пожалуйста, объясните, как вам удавалось сделать так, что мы не задумывались о том, что родитель нам должен, обязан. Мы знали четко – они не должны. И не обязаны. Возможно, мы даже не знали этих слов. И при этом мы были свободны в выборе, в словах и действиях. Наш выбор уважали. Знали, что гены благородны и мы привержены этой благородности. И мы были благородными. Во всем. Даже в ссорах.
Я не научилась по сей день делать то, что делают многие. Есть какая-то внутренняя граница во мне. Внутри меня сидит тот полицейский, который каждый раз граничит во мне «можное» от «некрасивого». Я знаю, что лучше иногда срываться и бросаться в омут головой – это поможет проявить какие – то скрытые в тебе особенные качества, а может на тебя посмотрят по – другому и ты покажешься человеком попроще…Придет и это. Само собой. Я твердо знаю, что мои ошибки мне дороже. Потому что они – мои. Я и их уважаю. Парадокс? Ошибки были беспощадными, моральными, духовными, сердечными, финансовыми – без разницы, было все. Ошибались все – и умные и глупые. Но порой мне кажется ошибкой, может быть даже мудрость… Парадокс? О да! Вы скажите, абсурд! Вы спросите, как мудрость может быть ошибкой? Но ошибки бывают относительные. Опять абсурд? Вот на этих абсурдах мы выносим мораль всей своей жизни. «Парниковые дети» 90-х годов, не способные продавать, предавать, отнимать. Зато мы умели правильно завязывать галстуки, держать осанку при ходьбе, пользоваться салфеткой…
....
-Ты так красива, - с восторгом отец смотрел на меня, произнося эти слова. Он смотрел на меня с восторгом, но во взгляде чувствовалась какая-то скрытная досада. Обидно.
-Спасибо, папочка, - я смущалась. Мне было приятно и в то же время как-то неуютно от его испытывающего взгляда.
- Почему так много золота на тебе?
Вот, то, чего я не хотела услышать! Его голос был тих и спокоен. И говорил он как – то не охотно, словно был занят мыслями и видит меня сквозь туман, даже не меня, а только мой силуэт.
- Но так модно..сейчас все так носят, - я раздражалась.
«Не золото украшает тебя!», сказав это, он стремительно, словно, вспомнив о чем-то, встал со своего кресла и вышел прочь из комнаты…Я понимала - ему было неудобно делать мне замечания о моей внешности. ВОТ ОНА МУЖСКАЯ ДЕЛИКАТНОСТЬ!!!
Сегодня я прожила полвека и до сих пор не ношу много украшений, я научилась выбирать их утонченно и деликатно. Не потому, что слова отца были выполнены с удовольствием и сию же минуту, и не оттого, что я считалась послушной дочерью…это пришло само, как-то очень незаметно и просто. Сегодня я знаю ответ – это было воспитание. Воспитание в полном смысле слова, когда родитель включает всю свою систему мысли и поведения, образованности и опыта жизни, чтобы ВОСПИТАТЬ.. Но я знаю еще другую мудрость – меткость слов, подобранных со снайперской точностью, в точку и убийственно сильно. Это сильнее монолога и долгого нудного воспитательного разговора. Это от отца.
…. Так вот, о надежде. В своей сущности надежда – просто переживание, которое мы воспринимаем как семя, зародыш счастья. Мы быстро привязываемся к надежде, и когда она кончается, испытываем ломку. А в целом, здесь, в этой жизни все — очень даже ничего. Это говорит голос надежды.