Наша свадьба
(когда мы были молодые…)
В цехе узнали о наших встречах только после того, как мы подали заявление в ЗАГС. Это произошло в марте. Как раз после праздника. Сам праздник для меня обернулся страшным конфузом. На квартире у Зои собралась вся её краснодарская родня. Начали отмечать праздник далеко за полдень. Я целый день мотался по магазинам, подыскивая подарки. Даже толком не позавтракал. Естественно, когда сели за стол и начались тосты и поздравления, то спиртное обожгло мой не совсем здоровый желудок. В результате я быстро опьянел и начал «чушь прекрасную нести». Короче, «фонтаны били голубые» на мою голову в ванной. Зоин дядька, шутник и балагур сделал вывод:
– Наш парень! Видно сразу – не алкоголик. Будем брать!
Бракосочетание нам было назначено в мае. Зоя мне заявила, что не хочет без свадьбы выходить за меня замуж:
– Коля, ну, почему я должна себя лишать возможности сделать это не так, как положено? Ты тоже, хоть и был женат, но без свадьбы. Я выхожу замуж впервые и хочу, чтобы была свадьба.
Я был не против. Свадьба для меня тоже была впервые. А у Зои к тому же было очень много родственников, которые нас совершенно не поняли бы, сделай мы наше бракосочетание тайным. И тут я задумался: а все ли у меня готово к свадьбе? Оказалось, что совершенно ничего нет. Зарплата у меня была маленькая. После вычета алиментов я едва сводил концы с концами. А нужно было купить обручальные кольца, костюм, обувь. Брать деньги в долг у брата мне не позволяла совесть: он сам зачастую сидел на мели. И я принял предложение одного из моих друзей гитаристов, от которого не мог уже отказаться – продать свою гитару.
Анатолий – так звали моего покупателя, работал конструктором на заводе «Краснодарсельмаш». Он давно восхищался моей гитарой. Сам он играл не скажу, что здорово, но старался со мной соревноваться. Анатолий предложил за мою гитару 250 рублей. Свою немецкую «музиму» на замену мне он оценил в сто. Надо сказать, тогда немцы поставляли в СССР довольно качественные инструменты, и его гитара уступала моей только лишь в силе звука. А тембр у нее был прекрасный, и самое главное, что меня привлекало, с ней легко преодолевал все трудности исполняемых пьес. Оба мы остались довольны сделкой, а я пригласил Анатолия быть на моей свадьбе свидетелем. От этого предложения он тоже не смог отказаться. Дружили мы с ним долго.
Я был тоже на трех его свадьбах и знал всех его жен, которым он оставил по ребенку. Последняя жена, профессор математики, заведовала кафедрой в Политехническом институте, очень убивалась, когда они разошлись.
– Ну, что ему не хватало у меня, скажи? – сокрушалась она, обращаясь ко мне. – У него все было: свой кабинет в моей пятикомнатной квартире, дочь я ему родила. Только живи и радуйся, а он меня променял на воспитательницу детсада, у которой кроме смазливой рожи ничего не было…
А что я мог ей ответить, когда у меня в свое время было нечто подобное - жить в роскоши.
Анатолий через несколько лет продал купленную у меня гитару преподавателю музучилища, который и сейчас там работает, а учился этот преподаватель у Владимира Васильевича Карлашова, о котором я расскажу позже… Анатолий, который был конструктором, умер в возрасте 61- го года от рака легких. А тогда он был очень симпатичным, веселым парнем.
Получив от Анатолия 150 рублей и его гитару в придачу, я стал готовиться к свадьбе. С Зоей мы купили обручальные кольца, и у меня еще остались деньги на покупку себе туфель, а её тетя, Ольга Александровна, сшила из своих материалов мне к свадьбе костюм. Она была первоклассной портнихой и работала с выдающимися закройщиками города, выполнявшими заказы первых лиц края. Она во многом способствовала нашей свадьбе с Зоей.
День свадьбы сопровождался «чудесами». Мы поженились в мае, 13 го числа, в 13 часов. Едва гости уселись за стол, как над городом разразилась гроза с молниями и оглушительным громом. Если верить народным приметам, то свадьба была выбрана в самое неудачное время, но небесные силы явно одобряли наш обоюдный выбор. Судьба сжалилась надо мной и послала мне жену, с которой у нас было полное согласие во всем. В результате в положенный срок у нас родилась дочь Леночка.
Итак, я перебрался жить к Зое, у которой помимо двух братьев была еще и мать, а, следовательно, моя теща, Мария Александровна. Она недавно перенесла сложную операцию на сердце и не работала, находясь на инвалидности. Семья Зои жила в двухкомнатной квартире. Младший брат Зои служил в Армии – во флоте.
Старший брат Зои преподавал в политехническом институте, был всегда очень занят, впрочем, иногда мы все собирались за общим столом, и чувство большой семьи согревало мою сиротскую душу. Теща почти год заваривала лекарственные травы, поила меня ими, и моя язва пошла на убыль. Почти три года мы с Зоей жили в тесноте, но не в обиде. Учебу жены- заочницы я взял под свой контроль, и она без всяких академических отпусков защитила диплом.
В поисках заработка
(Эти деньги дребеденьги)
Нам, наконец, дали от военкомата двухкомнатную квартиру, но очень далеко от нашего ЗИПа, где мы оба всё еще работали. Почти одновременно с нами получила квартиру и первая моя жена Рая, тоже двухкомнатную, но в другом районе города.
Мои гитарные дела приняли педагогическую направленность не сразу. Сначала я попытался найти применение знаниям, полученным в институте, а также знаниям технологии металлов и их обработки. Работа на заводе меня уже не устраивала. Причина лежала на поверхности: семью надо было кормить, а после вычета алиментов у нас на всё про всё оставался мизер. Я ушел из сборочного цеха в механический, где была вакансия старшего инженера технолога по инструменту с окладом на 20 рублей выше. Но согласно известной теореме из теории вероятности, если к одной бесконечно малой величине прибавить еще одну бесконечно малую, то в результате получится опять бесконечно малая величина. Это ничего не изменило в материальном положении моей семьи.
Стал искать работу за пределами завода и сразу почувствовал всё могущество КПСС. Встретил своего однокашника по техникуму, Толика Филимонова. Поздоровались.
– Ну, как живешь? – спросил он.
Я рассказал ему все без прикрас.
– Слушай, иди ко мне на завод. Мне нужен начальник участка.
На другой день пришел к нему в приемную. Он работал директором одного краснодарского завода. Зашел в кабинет. Мы долго вспоминали наших общих друзей.
– Теперь бери анкету, заполняй и завтра на работу…
Заполняю анкету и слышу:
– Ты что – не член КПСС?!
– Да не пришлось вступить как- то… Нас, работников ИТР, не очень сейчас принимают.
– Да, Николай, это облом, – сказал Анатолий, и продолжил, – должность то эта номенклатурная, райком не утвердит тебя…
Так я получил первый урок дискриминации по партийной принадлежности. Затем были аналогичные. Как только узнавали, что я не член КПСС, обещали позвонить, но все на этом и заканчивалось.
Вспомнил я о своих музыкальных способностях. В любом оркестре народных инструментов альтисты нужны были всегда позарез. В краевой филармонии прослушивание меня как альтиста прошло более чем успешно. Меня усадили в оркестр, дали ноты, и я с ходу вписался в партию альта в концерте Будашкина. Но меня не устроила предложенная ставка, да и частые разъезды оркестра уже не устроили бы мою жену, которая была в декретном отпуске по уходу за дочкой. И тут подвернулся случай. Мой друг Юрий, гитарист, ушел из Кубанского сельхозинститута, где он преподавал игру на гитаре студентам интернационального клуба. Руководству клуба срочно нужна была замена, и меня приняли на работу по договору без записей в трудовую книжку с окладом 45 рублей в месяц.