КУЛЬТ ПЛОВА
http://kudaufa.ru/
ДОРОГАМИ ЖИЗНИ
ГЛАВА 3 ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ЧАСТЬ 7-24 НОЧЬ НА ВОДОРАЗДЕЛЕ
Оказывается, с двух дня для нас готовился стол на водоразделе.
В Уч-Кургоне построили водораздел, типа плотины. Бетонная стена преграждает путь реке и пропускает её через двое ворот, после чего река разделяется на две.
Территория водораздела считается заповедной. На ней стоит дом, в котором живёт семья заведующего водоразделом. На территории водораздела - несколько гектар занимает сад.
Каких фруктовых деревьев там только нет. И виноград и персики и... и... и...!
А цветы! Таких цветов не увидишь больше нигде. Огромные, яркие, душистые розы. И всё это ухоженное и самое главное, пустынное, в том смысле, что люди сюда не допускаются.
Поэтому эта красота может отожествляться с райской, или - сказочной. Дорожки чистые. Трава подстрижена. На водоразделе принимаются редкие, именитые гости. Мы к таковым себя не причисляли. Но Гариф Нассибуллович решил оказать нам эту честь.
На водоразделе, на освещённой площадке нас встретили накрытые столы. Ужин планировался с 8-ми вечера и до утра. Ужин готовила семья хозяина водораздела во главе с ним самим.
И специально был приглашён искусник Ахмат. Его имя легко запомнить, потому что оно напоминает слово - рахмат - спасибо.
Сам Ахмат - добродушный, полноватый, улыбающийся, причмокивающий. Так и кажется, что он весь создан для дегустации вкусных блюд и их готовки.
И, действительно, стол был накрыт искусно. Легче перечислить чего там не было, чем - что на нём было. Стояли ряды шампанского, коньяка и водки, а также сухого вина. Арбузы были нарезаны так искусно, что не рассыпались на куски, а стояли кругленькими, целыми - кусочек берёшь, а остальные стоят. Вот только не помню - весь он был разрезан или только - верх. Я потом понял, почему он не рассыпался. Он был для начала поперек разрезан зигзагами. Мы раньше иногда так разрезали апельсины на две половинки. Поэтому каждый кусочек арбуза кончиком - уголком входил в вырез нижней части и держался в ней...
Медовые дыни были нарезаны не менее искусно. Кусочки сняты с кожуры, но лежат на ней, так что оставалось лишь брать их и класть в рот.
Таких спелых и сочных персиков я не видел ни на одном рынке или столе.
Фрукты, виноград. С них мы и начали пир. Нас предупредили, чтобы мы берегли аппетит и больше заедали всё лепёшками, т.к. они считаются предохраняющими от желудочных заболеваний. Но нам предохраняться было поздно. С момента Бухарского плова и жаркого, которым мы отобедали сегодня в чайхане на Сае, мы все сидели слегка позеленевшие и держались одной рукой за животики.
В этом месте рукой Стэллы приписана фраза: - "Под словом - все - подразумевалась одна Ираида Владимировна..."
Подали шашлык - душистый. Сейчас бы хоть кусочек! А тогда каждый, несмотря на недомогание, уплёл по одному - два шампура. Пили почему-то мало.
Через два часа подали шурпу, которая по нашим понятиям была не супом, нет, а божественным напитком, горячим, вливающим в тебя свежие силы, ароматным, в меру острым. Да! И тут нас предупредили, что ровно в 12 ночи начнут готовить плов, что барашка уже освежевали. Глаза наши затосковали, потому что каждый понял, что этот плов очень нужен был бы - не здесь и не в это время.
Вечер немножко не получился, т.к. такой вечер должен был бы быть подготовлен не только в смысле еды и блюд. В таком вечере должно было быть все гармонично: и тосты - длинные, умиротворенные, как этот вечер и благодарные за эту чудесную ночь. А мы?!!!
Тоста два - три сказали, а потом скисли, осоловевшие от еды. Не била, хотя бы на показ, радость ключом, т.к. "бить" её было некому. Если бы дали волю, все, наверное, с удовольствием повалялись бы.
Гариф Нассибуллович виду особого не показал, но обиделся на нас на всех очень. Он так старался нас удивить, угостить, ублажить. А мы не удивлялись, тихо угощались и не ублажались.
Равиль сводил нас к самому водоразделу. Мы спустились по каменным ступенькам к ревущей воде, рассерженной, что её зачем-то приостановили, и теперь, стремящаяся на волю, она беснующейся лавиной убегала от плотины.
Зрелище потрясающее. За спиной - ночь, перед тобой вода - клокочущая, страшная...
Неделю назад соседский мальчик утонул в этой реке - катался на камере, её перевернуло и потащило по камням...
Смотришь на ревущую реку, сжимаешь рукой перила мостика у нижних ступенек... шаг и ты в воде и не поймешь, какие мысли роятся в твоей голове в этот момент.
То радостью и гордостью переполняешься - у ног страшная сила..., но она - у ног твоих... А кругом прекрасная ночь. И ты - капитан и стоишь на носу корабля, мчавшегося над пучиной... И вдруг, радость сменяется ужасом, т.к. стоит покачнуться, упасть, и эта же сила от тебя не оставит ничего... Так вот эти два чувства были неразделимы и не понятны до конца: чувства восторга и ужаса, восторженного ужаса или ужасающего восторга - всё равно.
После оцепенения мы все двинулись наверх, к людям. Шли по тропинке, а вокруг - цветы, выше нас ростом. Мы могли брать их в руки, вдыхать их аромат и, не срывая, отпускать. Какое-то земное чудо.
Решили попрыгать. С собой был взят магнитофон. Начала прыгать молодежь. А потом они вытащили и взрослых.
Равиль вместе с мальчиками задремал первый. Тимурчика и Руслана отнесли в машины. Светочка уложила Гарифчика и сама задремала с ним. И Равиль улёгся к ним под бочек. А мы клевали носами, сидя за столом.
Плов принесли в час ночи. Но, увы! Есть мы его - не смогли. Нам его вместе с блюдом завернули с собой. Видя, что от таких гостей, как мы все вместе взятые, толку мало, Гариф Нассибуллович, наконец, скомандовал - по домам!...
Стол остался нетронутым, т.к. к каждому горячему блюду его накрывали заново. Были так красиво нарезаны свежие огурчики, что их пробовать-то было жалко. Они тоже, как апельсины, были нарезаны уголками. А какие красивые были помидоры. Да что говорить, всё было так прекрасно, что, если бы это было через два дня, когда мы отдохнули бы от поездки и, предварительно сутки бы поголодали, было бы ещё прекрасней.
--------------------------------------
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...