...Он вовсе не походил на супермена. Никаких-таких литых мышц, мощного торса и волевого подбородка. Высокий, худой, улыбчивый, обыкновенный. И тем не менее, передо мной был человек, прокатившийся верхом на урагане, точнее, на ураганной волне, которые подходят к гавайским берегам всего несколько раз в году.
- Зайти в море с берега против ветра при таких волнах невозможно. Я надеялся, что доберусь до нужного места с другом на водном мотоцикле с соседнего пляжа, а оттуда уже поймаю «тремп» на волне, - рассказывает 24-летний тель-авивец Эяль Шелес. – Но мой друг в тот день был занят, и все же я решил не упускать шанса, о котором мечтал много лет. Теперь-то я понимаю, что отправиться в подобную экпедицию в одиночку, безо всякой страховки было настоящим безумием: даже супер-профессионалы на такое не отваживаются – слишком опасно. Но как можно отказаться от мечты?
Сначала все идет как по маслу, - вспоминает Эяль, - мне удается поймать хороший ветер и начинаю скользить по направлению к точке, где вздымаются водяные горы высотой не менее восьми метров - с такими мне иметь дела еще не приходилось. Потом ветер вдруг ослабевает, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы продолжать движение. Наконец, я на месте. Подходит первая волна, высотой с трехэтажный дом, я оказываюсь на ее вершине и с огромной скоростью мчусь вниз, чувствуя, как за моей спиной поднимается огромная стена воды. Это равносильно падению в пропасть с высокой горы. Меня начинает преследовать очередной исполин, но я седлаю и его, с каждой новой волной чувствовую себя все увереннее. И тут, наконец, появляется та, которую я ждал – гигантская волна высотой не менее двенадцати метров. Я упускаю буквально мгновение, и она разбилась надо мной. Это происходит настолько быстро, что я ничего не успеваю понять. Мне кажется, будто я угодил в бешено вращающийся барабан стиральной машины: нос и рот забиты водой и пеной, не могу двинуть ни рукой, ни ногой. Меня бьет и крутит в мощном водовороте, не отпуская ни на секунду. «Спокойно, - говорю я себе, - главное, ты уцелел, и сейчас все это закончится». Потом мне удается вынырнуть из воды и сделать первый вдох. Успеваю заметить, что я в трехстах метрах от берега, вижу свой разбитый винтсерфинг. Следующая волна уже не такая высокая, я успеваю поднырнуть под нее, а затем потихоньку начинаю плыть в сторону винтсерфинга, покидая опасный район, где разбиваются огромные волны. И тут я ощушаю сильную боль в ноге, к тому же ноют зубы. Отрываю крепление вместе с парусом и пытаюсь грести к берегу, уцепившись за доску. Я уже в двадцати метрах от скал: ищу между ними просвет, чтобы выбраться на берег. По пути все время приходится подныривать под настигающие меня волны. Выбраться на берег не удается, очередная волна вырывает у меня из рук доску, а течение уносит меня назад, в море.
В таких случаях лучше не противиться течению – это бесполезно, - объясняет мне Эяль. - Лучше подчиниться стихии, даже если берег удаляется на глазах, а потом попытаться отплыть в сторону.
Силы мои на исходе, - продолжает вспоминать он, - Меня уносит в глубь моря метров на 500, и тут на мою удачу появляется водный мотоцикл: знакомые ребята-аргентинцы решили покататься на больших волнах. Они подбирают меня и пытаются пристать к берегу, но безуспешно. Тогда, выждав, пока волна немного ослабнет, я прыгаю в воду и карабкаюсь на скалы. На море вздымается очередная водяная гора с пенной шапкой, но я уже в безопасности – с вывихнутым коленом и едва не лишившийся от удара нескольких зубов.
- Где все это происходило?
- На острове Мауи. Там есть берег под названием Джозес, куда поздней осенью и зимой подходят гигантские волны высотой до пятнадцати метров, порожденные бушующими в центре океана ураганами. Причем, это происходит не более пяти-шести раз в году. Знал я об этом давно, а когда увидел, понял, что не успокоюсь, пока не прокачусь на такой волне.
- Ты часто бываешь на море?
- Можно сказать, я живу там. Правда, правда, меня не покидает ощущение, что на суше я провожу гораздо меньше времени, чем в воде.
- И давно у тебя это?
- Сколько себя помню. У родителей была яхта в тель-авивской марине, и все мое детство прошло там. Мне было лет восемь-девять, когда я начал выходить в море самостоятельно на специальной детской лодке и вскоре уже участвовал в разных соревнованиях, и даже получил титул чемпиона в своей категории. Еще года через два я впервые увидел на пляже гостиницы «Хилтон» парней, катающихся на доске и был просто заворожен этим зрелищем: оказывается, на доске в море можно выходить и при больших волнах, не то что на лодке. Я тут же отправился к отцу и сказал, что хочу попробовать. С родителями мне, надо сказать, повезло: они и сами очень любят море и проводят там большую часть времени. Маме уже за 50, но она не упускает возможности покататься со мной на винтсерфинге, когда я возвращаюсь в Израиль.
- Возвращаешься в Израиль? А где же ты живешь?
- Большую часть времени я провожу в разных странах, куда выезжаю на соревнования, месяцами живу на Гавайях – там самые идеальные условия для занятий виндсерфингом. Сюда устремляются любители виндесрфинга со всего мира. Впервые я попал на Гавайи, когда мне было 18 лет, и с тех пор езжу туда постоянно.
- Насколько я поняла, ты приобщился к виндсерфингу с 12 лет?
- Да. Отец купил мне первый серф. И второй, и третий. Спонсоры появились у меня гораздо позже. Это довольно дорогой вид спорта. Когда я еду на соревнования, то беру с собой три полных комплекта. Стоимость каждого из них примерно 20 тысяч шекелей. Туда входит все: доска, парус, крепление и прочее снаряжение.
- Нелегкая поклажа. Когда альпинист поднимается в горы, он прибегает к помощи шерпов. А что в случае с тобой?
- А я, как улитка, все тащу на себе. Это серьезный груз – три огромных тюка, по 60 килограммов весом каждый. Всякий раз приходится доплачивать в аэропорту за перегруз.
- В последнее время о тебе стали писать серьезные специализированные журналы, издающиеся в Европе. С чем это связано?
- Это началось после того, как в прошлом году я вошел в десятку лучших виндсерфингистов, принимавших участие в международных соревнованиях на Гавайях. Тогда же на меня обратили внимание известные международные фирмы, вызвавшиеся вкладывать средства в мое продвижение в этом экстремальном виде спорта. То есть я начал входит в эту сферу уже на правах профессионала.
- А что осталось для души?
- Мне жутко повезло: я продолжаю заниматься любимым делом, которое теперь уже является и моей профессией. Здорово, что это произошло сейчас, когда мне всего 24 года, и у меня еще уйма времени и возможностей.
- Винтсерфинг – твое единственное увлечение?
- Я бы сказал так: главное. А еще я увлекаюсь йогой и компьютерами.
- Что ты ощущаешь, когда выходишь в море?
- Это трудно описать словами. С одной стороны, я как бы выступаю против природы, стараясь подчинить себе ветер и волны, с другой стороны – я с ней заодно, потому что чувствую себя ее естественным продолжением и просто разумно использую дарованную ею силу. Сегодня я получаю удовольствие от волн любой высоты, и у меня нет страха. Чем больше волны и сильнее ветер, тем сильнее влечет меня к себе море. Этим экстрим, наверное, и отличается от обычных видов спорта. Конечно, тут есть своя доля риска. Я не раз попадал в опасные ситуации, когда у меня уносило оборудование, я попадал в сильные течения, бурные водовороты, меня накрывало волной. Но если бы всего этого не было, откуда бы взяться опыту, который убережет тебя в следующий раз?
- Знаешь, я представляла тебя несколько иным – более накачанным и спортивным, что ли.
Все-таки, чтобы управлять парусом при сильном ветре – для этого нужна недюжинная сила.
- Сила тут ни при чем. Здесь главное умение. Технология производства винтсерфинга сейчас такая продвинутая, а материалы – настолько качественные, что от тебя требуется лишь способность точно рассчитывать движения и умело маневрировать. Выйди на тель-авивское побережье и ты убедишься в том, что сегодня на доски становятся любители любых возрастов – от десятилетних до 60-летних и старше. Конечно, для занятий винтсерфингом нужна определенная физическая форма, больше – ловкость, опыт и умение, но ты ведь говорила о силе, а это уже немного другое. Сила нужна штангистам.
- Что ты испытываешь, когда выходишь из моря?
- Примерно то же, что испытывают космонавты во время невесомости. Удивительную легкость, только на ментальном уровне. Я свободен от всех забот и тревог, у меня спокойно на душе. И это состояние возникает независимо от того, сколько времени ты провел в море – десять минут или два часа.
- Известно, что наше средниземноморское море довольно опасное.
- Не опаснее, чем другие. Здесь мощные течения, но нет таких гигантских волн и опасных скала, как на Гавайях. Море надо просто любить и относиться к нему с уважением.
Мне кажется, что тонущего человека прежде всего убивает не море, а его страх перед водной стихией. Выше я уже говорил о том, что даже если тебя уносит мощное течение, не надо паниковать – лучше сначала подчиниться ему, а затем попытаться уклониться в сторону и поплыть к берегу. Именно это спасло меня и еще одного парня из Англии два года назад у берегов Португалии, когда нас унесло далеко в море. Мы смогли потихоньку выбраться из мощного потока и поплыли к другому берегу, который находился достаточно далеко, но у нас не было другого выбора. Был еще один случай – на Гавайях, когда мощной волной выбило снаряжение и меня начало уносить в море. Мои друзья, наблюдавшие с берега, позвонили спасателям, но их все не было. Между тем, прошло уже минут сорок, и я решил спасаться собственными силами. Вариант, собственно, был всего один: поймать «тремп» на волнах, устремляющихся к берегу. Я рисковал, поскольку волны были очень большие, и если бы меня швырнуло на скалы, мы бы тут с тобой сейчас не беседовали. Но, к счастью, обошлось. На помощь пришли моя всегдашняя выдержка, способность сконцентрироваться, правильно оценить ситуацию и контролировать каждое движение. В море нельзя расслабляться и думать о чем-то отвлеченном. Иначе может случиться непоправимое. Мечтать лучше на берегу.
- Какие дни для тебя самые тяжелые?
- Когда я лишен возможности выходить в море – из-за штиля, потери оборудования или вывихов. Вот это настоящая мука. В такие дни очень выручают занятия йогой.
- Ты объездил за последние годы немало стран. Какие впечатления были самыми сильными?
- Пожалуй, на Гавайях – другого такого места в мире просто нет! А в Бразилии мне очень понравились люди. В большинстве своем они небогаты, у иных – ни денег, ни еды, живут одной рыбой, но это не мешает им радоваться каждому дню и делиться с другими последним, что у них есть. Кстати, моя девушка живет в Бразилии. Мы встречаемся с ней несколько раз в году, а познакомились на Гавайях. Скоро поеду на Мадагаскар, где никогда еще не был.
- Ты по своему внутреннему ощущению израильтянин, или уже гражданин мира?
- Израильтянин. Где бы я ни находился, всегда слежу за тем, что происходит в стране. Я родился и вырос в Тель-Авиве, здесь мои родители и друзья. Куда бы меня ни забросило, мой дом всегда будет здесь, в Израиле. Место не самое спокойное, конечно, но для меня лучше него все равно нет.
- Тебе приходилось встречать в море какую-нибудь экзотику?
- Да, гигантских морских черепах на Гавайях. Они очень спокойные и красивые. Я сумел приблизиться к ним максимально и хорошенько рассмотреть. А еще однажды я встретил семейство китов – огромных, метров восемь длиной. Они двигались довольно быстро, но заметив меня, немного притормозили, и я смог приблизиться к ним на расстояние метров двадцать. Это был такой восторг – впервые я видел китов так близко от себя. Кстати, в местах, где я бываю, водится очень много акул, но мне их, к счастью, встречать еще не приходилось, и меня это вполне устраивает.
- Ты встречал на соревнованиях любителей и профессионалов из разных стран. Что это ща люди?
- Немного сумасшедшие – в хорошем смысле слова. Одержимые винтесрфингом, как и я.
Как правило, очень легкие в общении, оптимистичные и способны получать удовольствие от самых простых вещей.
- Ты оседлал самую высокую в мире волну. Твоя мечта сбылась. Что дальше?
- Нет предела совершенству. Я бы хотел стать чемпионом мира. Это откроет мне новые возможности. Но даже не это главное, а само ощущение того, что ты лучший среди лучших – причем, в любимом деле.
- Опасные ситуации, когда ты понимаешь, что можешь погибнуть, что-то меняют в твоем отношении к жизни?
- Безусловно.
- Я становлюсь более осторожным и больше начинаю ценить каждое мгновение жизни. Я говорю себе: «Сегодня тебе повезло, но в следующий раз будь, пожалуйста, более осторожным», - смеется Эль.
Фотоллюстрация: Шели Шрайман