Невероятное

               

               
                НЕВЕРОЯТНОЕ
















               
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
                СОЮЗ
               
                ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
                МЕЧТЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
      Магнитоплан стрелой несся по живописной гористой местности, сверкая бело-синими боками под лучами июньского солнца. За темными стеклами вагонов  едва можно было различить  немногочисленных пассажиров. Солнце только-только поднималось над холмами, но в вагоне, несмотря на работающие кондиционеры, уже царила духота. До следующей станции оставалось  десять минут. Некоторые коротали время за чтением газет, другие с отсутствующим видом глядели в окна, кто-то просто дремал.
        Вилли сидел в  конце первого вагона, уставившись в разрисованную кем-то спинку переднего кресла и думал, что стоило  выбрать профессию побезопасней. Эта мысль посещала его не в первый раз, но…
       Он любил летать. Подростком, он завороженно глядел на взмывающие в голубую высь планетолеты. Тогда за возможность побывать на корабле он бы многое отдал. К своему немалому удивлению, Вилли удалось поступить в Училище Космофлота. Строились новые корабли, создавались лунные базы, увеличивалась добыча минералов на Марсе, специалистов катастрофически не хватало.
         Первые недели в Училище оказались суровым испытанием. Конечно, Вилли читал о центрифугах, после которых человека выворачивало наизнанку, об имитаторах невесомости. Он знал, что будет изучать скучную теорию полетов, что придется смириться с бесконечными лекциями по астрофизике и вникать в тонкости астрономии. Понимал, что если не выдержит, то его уделом станет работа продавцом, курьером или уборщиком. Даже тогда в его регионе было трудно найти хорошую работу. И Вилли Даркен уцепился за возможность осуществить детскую мечту, уцепился крепко, полагая, что его силы воли хватит, чтобы пройти все  испытания и стать космонавтом.
        Он был одним из худших студентов.  Он не мог выдержать требуемого времени в центрифуге, всякий раз нажимая кнопку экстренной остановки. Его выворачивало от перегрузок, невесомость он переносил немногим лучше. Но в  какой-то момент наступил перелом. День, когда он впервые выдержал центрифугу, стал для него праздником. После первой победы вера в себя окрепла. Вилли начал трудный путь вверх по таблице успешности – шутливой шкале, придуманной однокурсниками. Он так и не стал лучшим, но с каждым днем  ощущал, что понемногу приближается к мечте. Он был вне себя от счастья, когда его вместе с остальными счастливчиками в качестве пассажиров взяли на борт ракеты. Четырехчасовой полет, ошеломляющий вид Земли в иллюминаторе…  Поняв, что сделал правильный выбор, он с новыми силами засел за учебники. Казалось, что все наладилось, но тут разразилась гражданская война.
      Войны никто из жителей тогдашней еще целой Империи  не ожидал.  Вилли помнил, как периодически звучали обвинения в адрес имперского руководства, помнил нарочито бедно одетых людей с транспарантами на улицах. Все это казалось обычным недовольством оппозиции. Особо крупные митинги разгоняла полиция, не жалевшая слезоточивого газа и воды в водометах,  особо активных  оппозиционеров забирали в казенные дома. Так повторялось из года в год, словом - стабильность.  Однако этому плохому миру пришел конец, когда девятого апреля три тысячи пятьдесят пятого года некая вооруженная группировка разом захватила правительственные здания на территориях Северной и Южной Америк. За несколько часов была парализована вся власть на двух материках, связь с Империей была блокирована, телецентры захвачены.
       Новая власть, которую поддержала половина имперской армии и флота на континентах (очевидно, скрытая агитация велась даже на военных базах), сулила, как обычно, светлое будущее. «Свобода, независимость, демократия, равенство!» - кричали на всех углах революционные плакаты. Те, кто поумнее, уже тогда недоверчиво хмыкали, но основная масса поддержала новых вождей и новые лозунги.   
         Самыми впечатляющими в этом перевороте были масштаб и великолепная организация повстанцев. Правительство и не догадывалось о том, какая сила стояла за демонстрантами, ныне признанными борцами на независимость.  Чудовищный раскол в армии, коллапс старой власти, молниеносные и четкие действия мобильных групп, тщательно спланированные нападения на важнейшие объекты – все это обеспечило успех революции. Оппозиция оказалась намного сильнее, чем можно было представить.  С первых же дней повстанческое государство уже обладало и внушительной армией, и  средствами для продолжения борьбы,  и широкой поддержкой в народе.  И это означало лишь одно: ненасытная машина войны получила все, что требовалось для начала  кровопролития.
         Тогда, четыре года назад, еще был шанс все изменить. Его упустили…
         Военные действия не сразу перенеслись в космос. Через шесть дней после переворота имперская власть вышла из ступора и решила действовать привычным способом. Раньше это помогало, но раньше и противник был другой.  Десантные корабли и авианосцы, верные Императору, двинулись через Атлантику и Берингов пролив. Предполагалось занять плацдармы на вражеской, еще неделю назад  собственной территории и оттуда наступать на крупные города. План провалился, Империя недооценила мощь нового врага. Тысячи батарей противокорабельных и зенитных ракет уже встали на защиту нового порядка. Созданные Империей для собственной защиты, они обратились против нее.  Однажды Вилли увидел чудом уцелевшую фотографию: какой-то матрос с имперского авианосца запечатлел небо, расчерченное дымными трассами. В тот день огненный дождь похоронил весь нападавший флот, кроме одного десантного бота. Экипаж с уцелевшего корабля по возвращении в Империю в полном составе был направлен в психиатрическую лечебницу. С тех пор руководство Союза свободных континентов ежегодно проводило военные парады в честь победы в той битве.
        Провал десантной операции показал, что  прямым вторжением успеха добиться нельзя. Ракеты стерегли небо и берега Союза. Но имперское командование не собиралось сдаваться. Найденное им решение было  невероятно жестоким.
       Орбитальные бомбардировки. Тогда, четыре года назад, от них не было спасения.  Огромные планетолеты сбрасывали тысячи бомб на города Союза, равняя все с землей. Лето пятьдесят пятого навсегда осталось в памяти выживших людей. Надежды на мир больше не было.
       Требовалось прикрыть страну от нескончаемых бомбардировок, но в распоряжении Союза поначалу находилось  только тринадцать грузовых кораблей, а  быстро построить новые  не представлялось возможным. Необходимо было выиграть время. Наскоро вооружив грузовые планетолеты дополнительными противометеоритными пушками, руководство отправило почти тысячу человек «защищать небо нашего славного свободного государства». Отправило на убой. Империя тоже не обладала тогда военными планетолетами, поскольку никто до этого  не предполагал использовать не столь давно освоенный космос как поле боя.   Однако у нее имелись колоссальные ресурсы, позволяющие начать разработку, а затем и производство необходимой техники. Как бы то ни было, за несколько месяцев десять кораблей Союза были уничтожены, один пропал, а экипажи двух оставшихся  получили серьезные увечья. Но жертвы не оказались напрасны: за это время успели наладить производство вооружения, что позволило почти на равных противостоять имперскому космическому флоту.   Правда, довоенные запасы марсиниума для двигателей истощались, но и эту проблему  решили: поощрялось разграбление имперских грузовых кораблей, по сути, пиратство. На протяжении вот уже трех лет десант Союза пытался овладеть огромной шахтой на Марсе, но всякий раз атаки отбивали. Ни одна из сторон не добилась пока значительных успехов и не захватила новые территории. Война обрела все признаки бессмысленного позиционного противостояния.
        Вилли  повезло не погибнуть, защищая новую страну. Поступи он в училище на пару лет раньше - и полет в наспех переоборудованной титановой скорлупе стал бы неизбежным. Но он продолжал обучение, вместе с товарищами пристально следя за развитием событий. Мнения студентов о войне сильно разнились. Некоторые, в том числе и Вилли, считали ее не самым лучшим способом разрешения конфликтов в обществе. Другие полагали, что руководство новоявленного Союза Свободных Континентов действовало правильно, свергнув имперскую власть и образовав независимое государство.  Сторонники же имперской власти почти слово в слово повторяли слова  императора, называя правительство Союза сборищем мятежников, сепаратистов и предателей. Иногда чересчур оживленная политическая дискуссия перерастала в драку. Между студентами назревал раскол, однако после отчисления всех сторонников Империи дискуссии прекратились. Пропаганда, как кислота, въелась в повседневную жизнь: в классах висели плакаты и листовки, всем бесплатно раздавали проправительственные газеты, а каждый новый день начинался с прослушивания гимна.
        Вот так Вилли и его товарищи стали гражданами совсем другого государства, а заодно его военнослужащими. По окончании Училища каждого из них направили на военный планетолет. Теперь их работа заключалась в атаках на имперские конвои с минералами, в защите подконтрольных лунных баз и в нанесении ответных орбитальных ударов. Не то, о чем мечтал Вилли, но  назад дороги уже не было.
         Космолетчики Союза не были подневольными людьми в прямом смысле этого слова. Им неплохо платили, предоставляли жилье около космодромов, обещали солидные пенсии в старости и  в случае получения увечья. Теоретически, можно было перестать летать, но те, кто так поступил, советовали все же оставаться и терпеть. Один из друзей Вилли, покинувший Космофлот, говорил, что ему было трудно  устроиться на новую работу, потенциальные наниматели смотрели на него с подозрением. И это при том, что парень обладал незаурядными способностями! Складывалось впечатление, что начальство намеренно осложняет жизнь бывшим космонавтам. Вилли боялся быть подвергнутым гонениям, но не меньше он боялся погибнуть в бескрайних просторах космоса. Вдобавок ко всему, ему по-прежнему очень нравилось летать. Это был очень трудный выбор.
      Звук упавшей сверху сумки отвлек Вилли от ярких линий на кресле и от невеселых мыслей о предстоящем вылете. Он проследил взглядом за стариком, водворившем свою сумку на место, потом уставился в окно.
        Мимо проносились до боли знакомые пейзажи. Вилли за четыре с лишним года работы вдоволь успел ими налюбоваться. Густые еловые леса сменялись оврагами и холмами, порой проглядывали останки древнего города, полностью разрушенного.  Сейчас почти ничто не напоминало о мегаполисе прошлого, время взяло свое. Давным-давно, когда не было еще ни Империи, ни Союза, ни объединения нейтральных стран на юге, случилась ядерная война. Об этом рассказывали на уроках истории, да и без них все о ней знали. Старый мир прекратил тогда свое существование. Многие годы после войны люди боролись за жизнь, сражались с мутантами и дикарями, погибали от голода и радиации.  Даже теперь можно было встретить мутанта в  лесу или получить дозу радиации возле полуразрушенного строения у обочины. Только затихло эхо старой войны, как грянула новая. Но один урок из той давней ядерной войны власть имущие все же извлекли: ни в Империи, ни в отделившемся Союзе, ни в нейтральных странах  никто и не помышлял производить ядерное оружие. 
     Поезд начал сбавлять скорость. Пассажиры нетерпеливо переминались у дверей, мечтая выйти на свежий воздух.  За окнами  проносились частные дома  и  дачи: магнитоплан был уже в черте города.  Дома все увеличивались в размерах, больше стало броских рекламных щитов, больше разноцветных машин сновало по дорогам. Вскоре магнитоплан неподвижно завис у перрона  вокзала, двухэтажного, с облупившейся краской на стенах. С чуть слышным шипением распахнулись двери вагона. Вилли, следуя  собственной традиции, придуманной еще в детстве, пропустил вперед всех  пассажиров и вышел последним.
         Было около восьми утра, но уже припекало. В этих краях должна была быть пасмурная и прохладная погода, но смена климата на планете все-таки произошла. Не глобальная, не опасная, но ощутимая. Что было тому виной – тысячи заводов, вырубка лесов или ядерная война? Факт оставался фактом:  после того как упали бомбы и донесли свой груз ракеты, тучи пыли закрыли солнце, вызвав ядерную осень на целых пять лет. Спустя несколько веков взвесь из атмосферы исчезла, пришла жара.
          До вылета оставалось  восемь часов, можно было не спешить. Вилли специально поехал так рано, чтобы осмотреть городок у космодрома. Накануне он поймал себя на мысли, что  толком не знает ничего о месте, где ему четыре года назад предоставили квартиру. Большую часть свободного времени он проводил в другом городе в четырехстах километрах к северу. Там он родился, там оставались его родители, сестра и друзья детства.
       Он спустился по широкой лестнице на улицу, миновав короткую очередь за билетами и хмурых, явно не выспавшихся полицейских у входа. Вилли решил для начала наведаться домой и прибраться, а уж потом отправиться осматривать местные достопримечательности. Впрочем, космолетчик сомневался в наличии оных. Город  построили лет пятнадцать назад, в одно время с космодромом. Вилли только и знал, что здесь есть кинотеатр и парк с фонтанами. На главной улице разместились несколько недорогих кафе, а на окраине - недавно построенный завод по производству покрышек для самолетов. Было еще несколько десятков жилых многоэтажек да частные дома в пригороде. Типичный такой провинциальный городок, не процветающий, но и не вымирающий, один из тысяч на планете.
       До квартиры вполне можно было дойти пешком за двадцать минут, так что Вилли решил не тратиться на таксистов, в надежде на заработок выстроивших свои красные машины на площади у вокзала. Он купил себе эскимо, отметив, что цены снова подскочили. Будучи космолетчиком, он не испытывал особенных финансовых затруднений, но постоянный рост цен все же замечал. Рост был неизбежен из-за немалых расходов на постройку планетолетов и прочей военной техники «для отражения неминуемой агрессии со стороны коварной Империи». Кроме того, отец Вилли не сомневался, что немалые деньги уходят непосредственно в карманы членам правительства.
      Вилли пошел по главной улице, лениво прислушиваясь к продавцам, вяло ругавшим жару и низкую прибыль. Город жил обычной размеренной жизнью, ничего не изменилось с тех пор, как космолетчик получил здесь квартиру. Практически никогда не было пробок, хотя многие имели машины, не было и толчеи на улицах, характерной для крупных городов.  Наверное, треть населения составляли люди, работающие на космодроме, расположенном в нескольких километрах восточнее. Оттуда и сейчас доносился гул двигателей, похоже, что готовился к  взлету очередной корабль. Вскоре звук резко усилился, еле заметно задрожали стекла домов.
      Вилли задрал голову. Стартовал небольшой грузовой корабль, и космолетчику показалось, что на серо-черном борту можно различить надпись B19. На корабле с таким бортовым номером  когда-то летала его девушка. Пока в отсек, где она находилась, не попал снаряд…
        И тут надрывно взвыла сирена. Небо вдалеке озарилось вспышкой, через несколько секунд докатился звук хлопка. Сквозь вой сирены  Вилли различил нарастающий рев. Сразу четыре ракеты вынырнули из-за леса и синхронно ушли ввысь. Гул их двигателей, визг падающих бомб и вой сирены слились воедино. Высоко в небе полыхнули огни разрывов. Очередные бомбы удалось перехватить.
      Сирена смолкла, на  улицах появились люди, оживилось движение, жизнь вошла в привычный ритм. Вилли  двинулся дальше. В конце концов, это была далеко не первая бомбежка на его памяти. В большинстве случаев бомбы и ракеты перехватывались, но иногда защита не справлялась, и тогда город утопал в реве сирен пожарных машин и  машин скорой помощи.
     Наконец космолетчик добрался до своего семиэтажного кирпичного дома. Дом стоял среди однотипных многоэтажек, построенных в сороковые годы и уже успевших обветшать. Прежде чем зайти в подъезд, ему пришлось подождать, пока  дворник не отодвинет телегу с огромным мусорным баком. Вилли уже решил помочь старику, но тот  справился сам.
        Квартира встретила его пылью и духотой.  Открыв форточки и входную дверь, чтобы хоть как-то создать видимость сквозняка, он переоделся и занялся уборкой. Ползая по полу, космолетчик обнаружил под диваном пустую пачку от сигарет.  Находка его озадачила: он не курил и не приглашал друзей в казенную квартиру. Встревоженный, Вилли проверил, все ли вещи на месте. Ничего не пропало.  «Странное дело!»  После уборки ему  расхотелось осматривать городские достопримечательности. Оставалось пять часов, и, мысленно выругав себя за лень, он решил вздремнуть.
        Проснулся Вилли, когда солнце стояло в зените. Он постоял под холодным душем, чтобы взбодриться, и решил   поехать на космодром.
      Казалось, что людей на улицах еще меньше, чем утром. В этом был свой плюс: в автобусе оказалось полно свободных мест. Вилли сунул монету толстой кондукторше и сел так, чтобы воздух из открытого окна дул ему в лицо. Старый автобус тронулся, загудев электромотором.  Минут десять он трясся по разбитой дороге, пока не добрался до громадного, огороженного по периметру сетчатым забором космодрома. За проволочной преградой раскинулось необъятное взлетное поле, на котором высились громады планетолетов разных типов.
      Вилли взглянул на часы и решил  перекусить. Ближайшим заведением был «Космодром», неплохой  ресторан с разнообразным меню, приемлемыми ценами и двумя бильярдными столами во втором зале.
       Одноэтажное каменное здание с двустворчатой железной дверью, множеством маленьких окон-иллюминаторов и плоской крышей чужак принял бы за обычный склад. Однако космолетчики шли сюда не за красотой, а за уютом, теплыми беседами и качественной едой. Ресторан был любимым местом  космонавтов,  техников и даже офицеров. Здесь проходили застолья после удачного вылета, здесь отмечали дни рождения.
       У двери какой-то техник смолил дешевую сигарету, лихо перекидывая ее из одного уголка губ в другой. Он напоминал капитана дальнего плавания, спокойно и привычно глядящего в морские дали, не хватало разве что штурвала да трубки вместо сигареты. Вдохнув непередаваемый аромат дыма, бензина и пота, Вилли с натугой отворил тяжелую железную створку.
         Тихо играла музыка. Три стола около входа занимала компания космодромных грузчиков. Все они были одеты в одинаковые ярко-желтые спецовки и мешковатые брюки. Поодаль, перегнувшись через стол, о чем-то  шептались парень с девушкой. В углу хмурый мужик с поразительной быстротой поедал жаркое.  Из второго зала доносились удары кия и возбужденные голоса игроков.  Заказав холодный борщ и морс, Вилли  уселся у окна. Окно выходило на взлетное поле, где сновали машины-погрузчики, загружавшие ящики в грузовой отсек одного из кораблей. Вилли сразу определил, что это боевой корабль, причем не самой старой модели, судя по размерам. С каждым годом корабли становились все совершеннее, но это почему-то не снижало потерь среди  экипажей.
     Входная дверь отворилась, и в ресторан вошел полноватый  мужчина средних лет. Элегантный костюм, очки в дорогой оправе,  угольно-черные волосы по моде зачесаны набок.  Он  подошел к стойке, быстро выбрал блюдо из меню, оглядел ресторан и направился  к столику Вилли. По лицу незнакомца было видно, что ему хочется поговорить.
        - Не возражаете, если я присяду? Я Тед, Тед Грин. Управляющий транспортной компанией. Вы космолетчик? Вы так смотрите на космодром, что сразу понятно, - улыбнулся Тед, обнажив белоснежные зубы. – Ждете вылета?
      - Точно, - Вилли взглянул на часы. – Скоро пойду.
      - Опасная у вас, космонавтов, работа в наши дни. Давно летаете?
      - Не очень. Года четыре, - осторожно ответил Вилли.
      - Значит, с самого начала войны… Брат моей жены  тоже летал. Сначала на грузовых к Марсу, потом перевели на патрульный корабль. Месяц назад корабль пропал.
      - Сожалею, - искренне сказал Вилли. – Я вообще-то подумываю сменить профессию, но все не могу решиться. Люблю летать!
      - Решайтесь! – воскликнул Тед. – Вас же используют! Вы  пушечное мясо, призванное защищать казнокрадов. Неужели для этого поступали в училище?! Вы хотели изучать космос, доставлять ценные минералы с Марса, строить город на Луне, искать пришельцев, в конце концов… А на самом деле убиваете друг друга!
     Вилли с опаской осмотрелся. 
    - Вы настолько мне доверяете?  Может, не стоит тут…
      - Стоит. Надоело молчать. Все притворяются, что так и должно быть.
       - Вы не первый, кто мне это говорит, - горько усмехнулся космолетчик. –  Похоже, недолюбливаете новую власть.
    - Я и старую ненавидел, - фыркнул собеседник. – Там воровали, тут воруют, там налогами обкладывали, и тут тоже.  Но в Империи хоть молодежь не гнали на убой! А знаете, что особенно раздражает? Вранье! Сын у меня в Империи живет, недавно  позвонил. Представьте: им в  институте лекции читают о здешних государственных деятелях! Их там так поносят, так изобличают! И здесь то же самое. Контролируют умы, чтоб им… Сосед мой постоянно твердит: «защищаться надо, они нас захватить хотят, всех перебьют». Бедолага…
      - Ну, в чем-то он прав, этот сосед, - возразил Вилли. – Император действительно хочет восстановить целостность  страны.
      - Хочет, - подтвердил Тед. – Но неужели вы думаете, что Империя победит, если будет продолжать сбивать корабли? Или мы победим, если захватим шахту? Это путь в никуда. Такая война будет истощать обе стороны, но вряд ли закончится чьей-либо победой. Рано или поздно они заключат мир. Была одна Империя, а станут две, только с разными названиями. Не будет никакого вторжения с моря, о котором все твердят. Одно уже было… Момент упущен.
      - Ну, официально мы ведь боремся за самоопределение каждого народа, за свободу… Так что не думаю, что будет две империи. Скорее уж несколько десятков стран, как до Третьей Мировой.
      - А, - отмахнулся Тед. – Официально и уровень коррупции понижается с каждым годом.
      - Не думали перебраться в Австралию? – поинтересовался Вилли.
      - Думал, разумеется. Но проблема в том, что они не принимают таких переселенцев. Вот если бы я был видным ученым или конструктором, тогда бы меня, пожалуй, приняли. А  зачем им управляющий транспортной компанией? Своих, небось, хватает. Можно, конечно, в Империю к сыну податься, но  смысл? Заново начинать бизнес? Нет, я пережду.  Простите, что надоедал, через час встреча, пора мне. Удачного вылета, - Тед направился к выходу. – И спасибо.
     Вилли уже давно доел свой суп и теперь просто сидел, задумчиво поворачивая стакан и глядя, как сверкает  в стеклянных гранях жаркое дневное солнце. Тед говорил правду, которую далеко не все еще осознали. Печально было чувствовать себя расходным материалом в борьбе за власть, еще печальнее было думать о будущем. Если бы не вылет, Вилли просто заказал бы бутылку чего-нибудь покрепче. А сейчас он тяжело вздохнул и,  окунувшись в поджидавшее его снаружи марево, направился к  воротам космодрома.


                ЭПИЗОД ВТОРОЙ
                ВЫЛЕТ В БЕЗДНУ
      Два солдата в общевойсковой форме деловито подняли  шлагбаум и отошли к караулке. Огромные решетчатые створки ворот разъехались, выпуская колонну из одинаковых серо-зеленых грузовиков. На брезентовом кунге головной машины бросился в глаза государственный герб – гордый орел с распластанными крыльями, вписанный в пятиконечную звезду. Символ свободы и демократии. Символ несбывшихся надежд.  Вилли пропустил колонну и  предъявил солдатам  пропуск.
       Он стоял среди тысяч контейнеров, ящиков, баллонов и цистерн, среди которых, как муравьи в муравейнике, сновали погрузчики и буксиры. Это был настоящий склад под открытым небом. Помимо грузов, топлива и запчастей, тут же находилась и космодромная техника. У входа в огромное здание, куда  направился Вилли, вооруженный охранник проверял  металлоискателем каждого, кто собирался войти в главный терминал. Усатый стокилограммовый детина добросовестно осмотрел пропуск Вилли и сравнил лицо на фото с оригиналом. Предыдущий страж был куда менее заинтересованным в безопасности охраняемого здания, за что и был уволен, когда кто-то умудрился пронести зажигательную гранату.
      Пройдя через крутящуюся дверь, Вилли попал в главный зал – громадное круглое помещение, которое, по слухам, могло вместить десять тысяч человек. Так это было или нет, но на тесноту здесь никогда не жаловались, даже когда по тревоге поднимали в космос сразу несколько планетолетов.  Мощные балки поддерживали купол, из центра которого на суетящихся внизу людей  гордо взирал двухметровый герб Союза Свободных Континентов. По периметру купола были закреплены портреты видных государственных деятелей (немало их набралось за четыре года, однако!), по мнению Вилли, совершенно лишние. Пожалуй, куда уместнее смотрелись бы не эти обрюзгшие лица, а просто  космические пейзажи.
        Слева находился регистрационный отдел, сотрудницам которого требовалось подробно объяснить цель визита в терминал. Именно это Вилли ненавидел больше всего. Ему пришлось  выстоять полчаса в очереди из таких же космолетчиков, офисных работников, охранников, инженеров, ремонтников, техников и прочих сотрудников. На лице каждого их них отчетливо читалось желание побыстрее добраться до заветного окошечка.
      - Фамилия, имя, должность, цель визита? – привычно проговорила миловидная девушка, когда подошла очередь Вилли. Слева и справа в таких же будочках сидели другие регистраторы-контролеры.
      - Вилли Даркен, оператор вооружения,  корабль С28, боевой вылет.
      Девушка с невероятной быстротой ввела данные в компьютер, дождалась подтверждения, и сказала:
      - Следующий!
       Вилли взглянул на отделанные золотом часы на стене и направился к двери без надписи. За ней находился длинный, освещенный ровным  светом коридор с множеством однотипных белых дверей, за которыми располагались залы сбора экипажей. Космолетчик нашел свою, с надписью С28, и повернул отполированную до блеска ручку.
     В небольшом зале на удобных кожаных диванах уже сидели пять человек - почти половина экипажа. Вдоль стен стояли шкафчики с книгами, в  центре лежал ковер с изображением старинного планетолета. Стены были украшены обоями с рисунком звездного неба. Ремонт в зале сделали год назад на деньги  бизнесмена, родственника одного из членов экипажа С28. До этого зал, как и большинство других, мог похвастать разве что фирменной люстрой в виде герба Союза.
     - О, Даркен! Что, опять в Нью-Хиллзе был? Да брось ты ездить туда, - сказал механик, отложив в сторону журнал. – Позавчера  мы и здесь славно погуляли, верно, Мартин?
     - Угу, - угрюмо отозвался тот. – Так славно, что я потом целый день головой маялся.
     - Пить меньше надо, а то выгонят  из Космофлота. Не надоело наносить бомбовые удары по печени? - Вилли поочередно пожал руки всем в зале. – Что, никого нового не будет в этот раз?
     - Не, не должно быть. Экипаж у нас полный, а вот на 29-м и 17-м людей не хватает. Всех новичков к ним направляют. На грузовых тоже проблемы. Маловато сейчас молодняка идет к нам…
       - Да, есть такое.
       - На пятнадцатый, говорят, такие девчонки-программисты пришли – модели!
       - Хм, посмотрим, какими они уйдут, - пессимистично заметил Мартин.
       - Беременными!
       - Слушай, Даркен, одолжи мне три кредита. После вылета верну, - попросил молодой паренек - эксперт по обслуживанию корпуса корабля. – Надо срочно позвонить брату, а я монеты забыл…
       - У самого нет, я никогда не беру в полет, - огорчил его Вилли.
      - Черт, что ж вы все такие жадные? Знаю же, что есть, – обиделся парень.
      Механик хмыкнул, пошарил по карманам и извлек три медных кругляшка:
     - Держи, только попробуй не отдать потом! Знаю я вашего брата.
     - Спасибо, - эксперт побежал в главный зал к телефону.
    Постепенно подходили остальные члены команды. Собравшийся  экипаж - одиннадцать человек - ждал прибытия капитана, получающего задание перед вылетом. Вскоре пришел и он, как всегда чисто выбритый,  в своем любимом костюме с нашивкой «За беспорочную службу». Пятидесятидвухлетний Джон Стайер летал очень давно, по его собственным словам «еще в Империи, когда только начинали с Марса минералы вывозить». Педантичный, он любил точность,  физические задачи и книги по философии. Большую часть свободного времени он проводил в своей каюте за кроссвордами или чтением. Сложно было что-то сказать о его отношении к войне. Капитан никогда не пытался спорить с руководством, не отзывался негативно о членах правительства. Приказы выполнял исправно, инициативу во время вылетов обычно не проявлял, что не раз спасало имперские грузовые планетолеты от захвата или уничтожения. В прославлении Союза замечен не был, в отличие от фанатичного пилота. Джон прилежно выполнял свою работу, потому что ему хорошо платили, потому что он привык так поступать, а на политику и идеологию ему было наплевать. Его точку зрения разделяли еще минимум двое в экипаже С28.
      - Сегодня нам поставили задачу патрулировать двенадцатый сектор, не допуская имперские корабли к нашему конвою, который завтра направится к лунной базе. Вылет будет продолжаться восемь дней.  Взлетаем через пятнадцать минут. Вопросы есть? Тогда приступим к выполнению задания, - Стайер по-военному повернулся и вышел из зала.
     - Мой седьмой вылет, - прошептал молодой медик Зиммер. – Каждый раз волнуюсь. Вроде пора привыкнуть, но…
          Он не договорил. За стеной загрохотал ленточный погрузчик, похоже, на поле перемещали срочные грузы.  Члены команды дошли до стеклянных ворот в конце коридора, через которые виднелось начало бескрайней бетонной площади. Встроенный в них фотоэлемент часто портился. Вот и сейчас, когда все остальные прошли, стеклянные ворота задвинулись раньше, чем следовало, зажав между створками механика. Яростно зашипев, Мартин  рывком высвободился, чуть не порвав одежду.
     Взлетное поле встретило экипаж жарой и гулом двигателей.  Было что-то прекрасное и одновременно жуткое в этих гигантских боевых кораблях, способн¬ых как доставлять пассажиров и грузы с планеты на планету, так и уничтожать целые города - все зависело от поставленной задачи. Люди двигались вдоль серых громадин, которые техники готовили  к вылету. К некоторым уже подогнали буксиры – здоровенные восьмиосные махины. Многие корабли были повреждены, у одного, тоже С-серии, вообще отсутствовал двигатель, а в корпусе зияла метровая пробоина. Вилли  представил, что творилось внутри грузового отсека после разгерметизации, и отвернулся.  На ум пришла старая байка, как кого-то когда-то высосало в космос через двадцатисантиметровую дыру. На металле, говорят, не осталось даже следа крови…
      Планетолет С28 представлял собой восьмидесятиметровый остроугольный треугольник со скругленными краями и углами, с  четырьмя маневровыми двигателями и корпусом, выполненным из титанового сплава. Гладкая и обтекаемая форма была необходима для взлетов и посадок на планету, трение в атмосфере достигало невероятных значений. В прошлом остались неказистые ракеты, тяжелые и ненадежные. Уже в космосе листы обшивки на «крыше» раздвигались, обнажая шесть электромагнитных орудий, по три с каждой стороны, антенны дальней радиосвязи и прочее оборудование. Вообще С-серия задумывалась не как боевая, но крайне удачная компоновка сделала из грузовиков прекрасных универсальных бойцов. Серия пользовалась заслуженной популярностью у обеих враждующих сторон.  За орудия и за сброс бомб отвечали два оператора вооружения, одним из которых и являлся Вилли. Через несколько месяцев его теоретически должны были повысить до пилота, потом до штурмана, а затем, спустя еще десять лет, после дополнительной подготовки, сделать капитаном. Именно это и было мечтой Вилли Даркена с тех пор, как он впервые увидел из окна школы взлетающий планетолет. С тех пор   мир изменился до неузнаваемости, но мечта осталась прежней.
     По отполированным ботинками некогда рифленым ступеням  приставленного трапа все поочередно поднялись к открытой двери. Из полумрака корабля навстречу экипажу вышли два хмурых техника, несущих рюкзаки с инструментами. Они отдали честь капитану и направились к своей машине, где их дожидался небритый толстяк-водитель. Видно было, как сильно ему хотелось курить: руки нервно лезли в карман, пытаясь найти несуществующую пачку сигарет, губы подергивались, пытаясь ощутить желанную бумажную трубочку с табаком. Но правила были строги, за нарушение могли и выгнать с работы. А работой на космодроме дорожили, ведь тут были и достойная зарплата, и социальные гарантии, и пока адекватные трудовые нормы.
    Джон Стайер дождался, когда его подчиненные зайдут внутрь, и  нажал большую квадратную кнопку на стене. С легким шипением толстая герметичная дверь закрылась, отрезав все шумы космодрома. Космолетчиков не зря сравнивали с подводниками. Велика ли разница, находишься ли ты под водой или летишь в космической пустоте? Одна серьезная пробоина корпуса – и внутрь  в виде океанской воды или абсолютного вакуума уже хлещет твоя смерть.  В наступившей тишине было слышно лишь дыхание людей да звук работающих генераторов. Реактор – сердце корабля –  был запущен.
        В специально оборудованном отсеке у входа находились персональные раздевалки. Вилли облачился в серо-голубую форму Космофлота.  Штаны и футболка из легкой, но прочной ткани изготавливались под заказ для каждого конкретного космолетчика, внутри планетолета  важны были  практичность и удобство. Вилли не удержался и полюбовался на новый комплект формы в зеркало: одежда сидела идеально, портные знали свое дело.
      - Займите свои места и пристегнитесь, - капитан, штурман и пилот направились в кабину. – Скоро подгонят буксир.
         - И не забудьте присесть по нужде, - подражая голосу капитана,  добавил механик Хью.
        Эксперт по обшивке залился краской. Хью хлопнул его по плечу и успокоил:
       - Да ладно, с кем не бывает. Перегрузка – штука коварная…
       Вилли и его коллега, мускулистый тридцатилетний негр Брайан, поднялись  в помещение для стрелков. Устав требовал, чтобы сразу после взлета космолетчики могли в случае необходимости принять бой. Отсек площадью в десять квадратных метров находился в самом центре корабля.  На одной из стен не было ничего, кроме люка, на противоположной крепились огнетушитель и аптечка первой помощи. Боковые стены были увешаны необходимой для ведения огня аппаратурой. Тут были и  компьютеры, способные моментально рассчитать правильное упреждение и расстояние до цели, и многочисленные экраны, на которые выводилось изображение с внешних камер, и непосредственно пульты управления. Отсюда же после нажатия на единственную кнопку шел сигнал к бомболюку.
      Вилли полулежал, пристегнувшись, на большом синем кресле, у другого пульта точно так же расположился Брайан. Потянулись долгие минуты ожидания. Каждый предавался своим мыслям. «Интересно, почему тут запрещают крепить картины? Было бы уютнее ждать», - думал Вилли.
        Корпус легонько дрогнул: наверное, водитель буксира по неопытности задел за стойку носового шасси. В мирное время его бы как минимум оштрафовали за нанесение повреждений планетолету. Тем временем корпус дернулся вновь: С28 поехал. Гигантский планетолет плавно, как автомобиль по ровной дороге, катился к стартовой площадке на краю космодрома. Вилли прекрасно представлял себе это бетонное поле двести метров в диаметре, закопченное, оплавленное от десятков взлетов и посадок.
       Через некоторое время из динамика под потолком раздался голос капитана:
     - Взлетаем.
       Сколько всего слышалось в этом слове! Скоро планетолет задрожит от запущенных двигателей, начнутся перегрузки, белый свет ламп сменится на красный…  Многотонный корабль начнет подниматься, оглашая окрестности ревом, а потом, когда он выйдет на орбиту, перегрузки сменятся неописуемым чувством легкости, прекратит вибрировать пол, вновь нормально засветятся лампы.
      Вилли устроился в кресле поудобнее и закрыл глаза.
     Раздалось легкое гудение – по бокам корпуса выдвинулись кронштейны с четырьмя маневровыми двигателями. Вскоре  гудение сменилось нарастающим гулом – это термоядерные двигатели, любой из которых мог бы поднять в небо несколько танков, набирали мощность, необходимую для взлета. С – серия планетолетов уже считалась устаревшей, новейшие корабли были  куда больших размеров и  обладали воистину невероятной мощью.
       Когда гудение достигло апогея, превратившись в адский рев, Вилли сглотнул и закрыл глаза. Непрерывная череда маломощных взрывов в двигателях заставила планетолет оторваться от земли.  Сейчас под ним не оставалось ничего, кроме пламени,  бьющего тугой струей в бетон. Сначала подъем происходил с черепашьей скоростью, но потом титановый гигант быстро устремился ввысь. Перегрузки, пусть не такие серьезные, как на старинных космических кораблях, неуклюжих и ненадежных ракетах, все равно были весьма неприятными. Вилли вдавило в кресло, стало трудно дышать, ведь теперь он весил в четыре раза больше, почти триста килограммов.  В такие минуты ему хотелось оказаться где угодно, но только не в этой  многотонной машине, рвущейся в небо, в свою стихию.
    Минуты взлета казались  вечностью. Наконец Вилли почувствовал, что обретает свой нормальный вес, с облегчением глубоко вдохнул и открыл глаза. Из динамика донесся голос капитана:
      - Взлетели успешно, мы на околоземной орбите, можете отстегнуть ремни. Двигатели выключены, наслаждайтесь невесомостью, господа!
       Легко оттолкнувшись от кресла, Вилли взлетел под потолок. Наверное, из-за идиотской улыбки на его лице Брайан предостерег:
     - В лампу не врежься, блаженный!
     - Тебе не нравится невесомость? – спросил Вилли,  открывая люк.
     - Нравится, почему нет? Не нравится после полета себя тряпкой без мышц чувствовать!
       Однажды С28 послали в полет, длившийся два месяца. На планетолете все было нормально, даже ни разу не вступили в бой с имперскими кораблями. Но когда Вилли ступил на землю, он в буквальном смысле не держался на ногах. За время нахождения в невесомости мышцы атрофировались, не полностью, конечно, но на Земле это очень даже ощущалось. Тот полет был три года назад, с тех пор руководство космодрома приняло определенные меры. В каждом корабле, неважно, грузовом или военном, оборудовали спортзал с тренажерами, где  любой космолетчик обязан был проводить не менее часа в день. Проблема с мышцами была частично решена.
       В отличие от солдат и офицеров в армии или на флоте, многие космолетчики могли заниматься своими делами в свободное от боевых и учебных тревог время.  Само собой, существовали некоторые ограничения, например, нельзя было курить или употреблять спиртное. На корабле имелся солидный запас книг, был даже видеоплеер, не возбранялись шахматы и настольные игры.  Самыми невезучими членами экипажа в плане наличия свободного времени были, пожалуй, пилот и радист. Первый почти всегда находился в рубке, второй вообще не выходил из нее, внимательно следя за экранами. Радист не только отвечал за связь с другими кораблями и с Землей, но и занимался обнаружением  вражеских планетолетов. Он являлся глазами и ушами всего корабля, за что радистов всегда ценили и уважали. 
       Вилли направился к коридору, ведущему в жилые помещения. Сноровисто цепляясь руками за многочисленные поручни и  отталкиваясь ногами, он плыл к своей каюте. По пути не удержался и поглядел в небольшой иллюминатор.  Отлично видна была медленно удаляющаяся Земля, неописуемо прекрасная, ярко освещенная с одной стороны и почти сливающаяся с чернотой космоса с другой.  Глядеть на планету со стороны было истинным наслаждением.
      - Верно говорят, что человек ко всему привыкает, - задумчиво сказал незаметно оказавшийся рядом  Мартин, угрюмый механик.
      - В смысле?
      - Я поначалу тоже глядел на Землю, любовался, да за восемь лет уже привык ко всему. Был и на Луне, скука там смертная, повесился бы на месте колонизаторов.   Ладно, надо с Хью проверить генераторы. А ты бди, стрелок!  – прощально хлопнув Вилли по плечу и отлетев от этого к противоположной стене, он направился к лестнице.
     - Как к этому можно привыкнуть? – спросил сам себя Даркен, проведя пальцем по окружности иллюминатора.


                ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
                РАБОЧИЙ ДЕНЬ
      Вилли в последний раз  с силой сдвинул рукоятки на тренажере, некоторое время отдыхал, глядя, как из-за невесомости с ладоней срываются и улетают капельки пота, и с чувством выполненного долга принялся за ноги.  Нажимая педали, он попутно разминал затекшую шею. Космолетчик обычно занимался утром, вернее, учитывая специфику космоса, когда электронные часы в каюте показывали 9:00. Все его коллеги, включая капитана, предпочитали посещать зал позже. Вилли еще несколько минут помучил себя на тренажерах, постепенно увеличивая нагрузку, после чего вышел, точнее, выплыл, в коридор.
      Шел третий день полета. С28 уже достиг точки назначения и теперь патрулировал двенадцатый сектор. Вместе с конвоем отправили сразу четыре боевых корабля. Командованию было виднее, а космолетчикам - спокойнее. Двенадцатый сектор считался безопасным, в нем относительно редко происходили стычки с имперским флотом. Маневры уклонения от метеоритов также были редкими.   Каждый занимался своим делом, и только пилот с радистом безвылазно сидели в рубке. Оттуда иногда доносились куплеты военных маршей: это пилот, будучи патриотом Союза Свободных Континентов, наслаждался музыкой. Радист, наверное, с радостью бы ушел куда-нибудь в другой отсек, но приходилось терпеть. Впрочем, у него были наушники, так что его донимали в основном нескончаемые радиопереговоры между планетолетами, Землей и Луной. Судя по его рассказам, по материалам этих переговоров можно было бы написать десяток детективов, пару фантастических романов да еще снять триллер в придачу.
       Вилли сидел в общем зале и играл в шахматы со штурманом, который славился своим умением выигрывать за семь ходов. Вилли  лелеял мечту поставить ему мат, пока это удалось лишь капитану, да и то только единожды.
       Штурман Андрей Нартов, несмотря на молодость, слыл опытным космолетчиком. Кроме прокладывания курса, он умел  управлять электромагнитными пушками не хуже настоящего стрелка и вручную, без помощи автопилота, мог посадить корабль.  Пожалуй,  единственным его недостатком была чрезмерная общительность. Он мог говорить с кем угодно на абсолютно любые темы. Вот и теперь,  переставляя фигуры на доске, он говорил:
       - Жаль, что так мало  информации о довоенных космонавтах. Мы переняли кое-какие технологии, но даже не знаем, кто в действительности был первым в космосе. А ведь тысячу лет назад было все по-другому. Я слышал, что тогда к Марсу летали только роботы, никто не знал, что там  залежи ценнейших минералов. Вы же знаете историю о том, как был обнаружен марсиниум?
      - Конечно, - Вилли уставился на доску, обдумывая следующий  ход. – Совершенно случайно.
      - Именно! – торжествующе сказал штурман. – Случайно. Автомат исследовал поверхность и вдруг провалился в расщелину, а там – огромная пещера, идеально круглой формы, со стенами, целиком состоящими из этого минерала. Загадка, достойная целой книги, верно? Почему пещера была круглой? Когда робот доставил образец на Землю, выяснилось, что чудо-минерал невероятно тугоплавкий, но при этом становится гибким, как пластилин, если его поместить в обычную воду. Из него можно было делать детали для  двигателей, которые сейчас стоят на всех планетолетах. Вот так был дан толчок к освоению Марса. Это случилось, если я правильно помню, сорок один год назад.  Кто знает, какие великие открытия мы совершим в будущем?
    - По-моему, все просто, - не отрываясь от журнала, отозвался из  угла Мартин. – Будут еще находить неизвестные минералы и все. Повезет, если у них будут хоть какие-нибудь полезные свойства.
       - Я уверен, что будут. Но почему  такой скептицизм, Мартин? Космос велик, а наука могущественна.
       - А политики еще могущественней. Когда последний раз отправляли исследовательскую экспедицию, ну или хотя бы робота, на Луну или Марс? По-моему, лет десять назад.
       - Ах, вы о войне… Она мешает, безусловно. Но ведь она обязательно закончится, неважно, кто именно победит.  Боевые корабли переоборудуют, снова начнутся исследования. Вопрос времени!
      - Хорошо, если так, - механик оттолкнулся от кресла. – Ну что, Вилли, как успехи? Ого, снова ферзя потерял? Так ты вряд ли обыграешь нашего чемпиона.
      - Да иди ты, - бросил ему вдогонку Вилли. – Слушайте, Андрей, где  так играть научились?
     - Дед научил, чемпион Империи по шахматам. Что, неужели не слышали?
      - Нет, - сознался Вилли.
       Через три хода штурман в очередной раз выиграл партию.
     - О науке, - начал Нартов, снова расставляя намагниченные фигурки на доске. – Слышали об экспериментальном корабле, который вроде как засекли неделю назад у Луны?
      - А что там?
      - Похоже, что в Австралии опять начали экспериментировать с новым типом двигателей. Планетолет неизвестной конструкции за минуту преодолел расстояние, которое самый современный из наших кораблей прошел бы за час!
       - А может, это был НЛО? Корабль пришельцев? – вернувшийся механик произнес это таким тоном, что Вилли, не удержавшись, рассмеялся и подыграл:
      - А может, радисты лунной базы снова что-то курили?
      - Что смешного? – обиделся штурман. – Корабль, судя по цифрам на борту, был вполне земного происхождения.
      - Брехня, - уверенно сказал Мартин, пытаясь поймать улетевший карандаш.
       - Ну, сам я не видел… -  протянул Вилли.
      - Я тоже не видел, - Нартов поднял палец вверх. – Честно говоря, я не верю и так называемым контактерам. Знаете, почему?  Все они описывают однотипные звездолеты в форме шара или тарелки, в которых обязательно находятся человекоподобные серо-зеленые существа. Это бред.  Но! – штурман обвел глазами комнату и тихо добавил: - В существование инопланетной жизни я верю.
       - Вот как, - заинтересовался механик. – И почему же? Где  наши братья по разуму?
       - Это сложный вопрос. Я постараюсь объяснить понятнее. Вилли,  сколько лететь до ближайшей звезды?
   - Четыре световых года, что-то около того, -  вспомнил стрелок.
    - Верно. Так говорят ученые, хотя данные, разумеется, не очень точные. А вы знаете, сколько звезд в одной лишь нашей галактике? Примерно двести миллиардов! Представляете, насколько это огромная цифра? Это в двадцать с лишним раз больше, чем количество людей на Земле. Не у каждой звезды есть планеты, я не спорю. Но ведь галактик, по подсчетам тех же ученых, тоже миллиарды! Знаете, если бы я вдруг утром вышел из дома и увидел  инопланетный корабль, я бы удивился не тому, что мы не одни, а тому, как они смогли нас найти.
      - Очень много планет, следовательно, велика вероятность обнаружения жизни на них, - Мартин потянулся. – Но скажите, почему же мы тогда не встретили еще этих  пришельцев? В любом фильме, в любой книге  они высокоразвитые, могут перемещаться со скоростью света… Что ж они не наладили связь с Землей, как мы – с Марсом? Не смогли великие существа?
      - Зря иронизируете! – восьмым ходом штурман опять поставил  Вилли мат. – Я же не просто так спросил, сколько лететь до ближайшей звезды. Наши самые быстрые корабли способны долететь до Марса за две недели, даже когда планеты разлетаются на наибольшее расстояние. Это хорошо по нашим меркам, но  недостаточно  для  межзвездного путешествия.  Инопланетная цивилизация может быть высокоразвитой, но не настолько, чтобы преодолевать триллионы километров между звездами, и тем более галактиками. Я даже представить не могу, как можно быстро очутиться в другом конце Млечного Пути. У света на это уходят тысячелетия!
      - А если они умеют искривлять пространство или управлять временем? – предположил Вилли.
      - Не думаю. Это звучит слишком уж фантастично даже для меня. А я верю в невероятное! Хотя все бывает… Возможно, что через сотню лет мы научимся это делать. Хочется верить! Знаете,  всегда удивлялся косности и однобокости нашей науки, хоть я и верю в ее силу.
       - Что там про науку?
       - Вот в пятнадцатом веке люди считали, что летать могут лишь птицы, что человек никогда не поднимется в воздух. Тех, кто думал иначе, сжигали на кострах. И что же? В двадцатом веке крылатые машины подняли в воздух своих создателей! Кто станет отрицать это сейчас? Сейчас тех, кто смеет заявлять о существовании внеземных цивилизаций, осмеивают. Чего стоит случай с доктором Хатанго, которая утверждает, что наука  зря не допускает наличие иных материй и энергий во Вселенной.  Интереснейшая гипотеза, кстати, но я не специалист, чтобы пояснить ее как следует. А вдруг лет через триста  контакты станут обыденным явлением? И  создадут-таки вечный двигатель? И найдут способ сделать человека бессмертным? И войны прекратят?
      - Фантазируете, - заметил механик. – Особенно насчет войн.
      - А если не фантазировать, человек перестанет творить! Наука идет вперед, пока есть креативные, не связанные устоявшимися стереотипами люди.
     - Стереотипы? Законы и теории, которые мы считаем общепризнанными? – уточнил Мартин.
      - Именно. Нет, я не говорю, что врет теория относительности, что законы Ньютона не верны. Ни в коем случае! Я говорю, что устройство мира не ограничивается теми правилами, которые мы знаем. Почему в бескрайней Вселенной не может существовать бесконечное множество законов? Почему считается, что законы, открытые на Земле, действуют одинаково во всей Вселенной? Мы не можем судить об устройстве мира, глядя со своей планеты на звезды. Мы не изобрели еще приборы, способные показать все разнообразие материй и энергий в мире. И не все из нас могут это разнообразие осознать, понять и поверить в него.
     - Критиковать ученых легко, но что бы мы без них делали? Лечились народными методами, веря в друидов и колдунов? Или молились бы всякий раз, чтобы вызвать дождь? Мы в этом планетолете летим именно потому, что ученые придумали термоядерный двигатель, титановую обшивку и компьютер управления. Было бы все это, если б они только искали эти ваши другие материи?
     - Мартин, я не отрицаю достижения ученых, я горжусь ими! Но не надо думать, что мир ограничивается тем, что мы о нем узнали за две тысячи лет. Может, мне привести еще примеры из истории, как губительно отрицание всего новаторского или  странного? Как развитие цивилизации тормозилось из-за нежелания принять смелые идеи?
      Механик неопределенно хмыкнул, но по глазам его было видно, что он остался при своем мнении.
      - Андрей, а какие они, инопланетяне? – поинтересовался Вилли. – Я, например, только серых  человечков могу представить.
       - Вот! Большинство надеется, что они будут похожи на людей. Гуманоидами будут, то есть. Но это очень, очень маловероятно.
       - Почему? – не понял Вилли. – Ведь уже давно открыты планеты, похожие на Землю. Почему на них не могут появиться похожие на нас существа?
      - Стыдно должно быть, господин Даркен! Чему там сейчас в училищах учат? Только имперцев убивать да прославлять руководство Союза? У каждой планеты свои особенности. Гравитация, состав атмосферы, характерные формы рельефа, климат, продолжительность суток, расстояние до звезды и так далее. Даже если где-то есть планета, являющаяся копией нашей, вряд ли на ней эволюция пойдет абсолютно аналогичным путем. Там будут свои, уникальные животные и растения. Глупо считать, что во всей Вселенной жизнь принимает одинаковые формы. Мы можем лишь гадать, как они будут выглядеть… А они, вполне возможно, сейчас гадают, как выглядим мы.
     - А я когда-то слышал совсем другую теорию, - упрямо возразил механик. – Что эволюция еще как может идти по одному пути, если он, так сказать, самый удобный.
      - Как это?
      - Любой инопланетной расе, коли такая есть, нужны руки, чтобы создавать. Или щупальца. В общем, их тело должно быть устроено так, чтобы можно было создавать сложные системы и пользоваться ими.
     - То есть они отдаленно будут похожи на неких земных животных или даже  людей? Не согласен. На других планетах могут быть совершенно другие условия.
    - Не факт, -  снова хмыкнул механик. – Хотя пример с пятнадцатым веком и самолетами хорош.
     - Я лишь философ-любитель, - с сожалением сказал Нартов.
       Вилли еще с полчаса пытался  отыграться. Штурман по-прежнему демонстрировал свое незаурядное мастерство, при этом с  темы пришельцев он плавно перешел на историю второго освоения космоса, которую знал лучше профессоров в Училище,  потом рассказал кое-что о давно минувшей ядерной мировой войне, затем  принялся вспоминать различные истории из своей жизни.
      - Не люблю я мистику, но однажды такое увидел… Расскажу, да только вряд ли поверите, - загадочно начал он.
       - Не поверю, пока не увижу, - заявил Мартин. Теперь он сосредоточенно рассматривал книги в шкафу.
         - Было это в имперское время, где-то в сорок седьмом. Я тогда  только помышлял о штурманской карьере, а увлекался искательством.
         - Чем-чем? – не понял Вилли.
         - Искательством. Ну… Независимый археолог, исследователь, авантюрист… Вообще искателями называли тех людей, которые в первые послевоенные десятилетия носили вещи из мертвых городов. Словечко с тех пор прижилось, но смысл изменился. Однако не в этом суть. Помню, как с  моей будущей женой решили  наведаться в заброшенный город.
        - Радиация, - осуждающе заметил Мартин.
        - Верно. Но мы были легкомысленны и легки на подъем. Я жил тогда в небольшом городке, а рядом были гигантские, просто необъятные развалины старой Москвы. Город был такой, столица довоенная, двадцать миллионов в ней до войны жило. А потом эти миллионы испарились… Про Москву и сейчас такие легенды ходят, что мороз по коже.  Не искали мы ничего, не собирались расписываться на руинах. Молодые были, - Нартов сказал это таким тоном, будто ему за восемьдесят. – С собой взяли только термос и бутерброды. Ни дозиметра, ни оружия – только еда и энтузиазм. Но, как говорится, дуракам везет!
       Штурман замолчал, предавшись воспоминаниям.
       - И вы там повстречали мифических диких людей?
       - Нет. В том-то и дело, что мы никого не встретили. Вообще никого. В этом было что-то завораживающее: идти меж обвалившихся зданий, угадывать в проржавевших кусках металла машины, пытаться найти остатки асфальта под травой. И все это в абсолютной тишине. Но стоило солнцу зайти…
        - Мутанты? – вырвалось у Вилли.
        - Нет! Просто внезапно я задрожал. Натурально, от макушки до пяток. И она затряслась рядом, вцепилась в мою куртку.  Почему? Вокруг ничего вроде бы не изменилось!  Этот страх… Его ни с чем не сравнить. Иррациональный, необъяснимый, всепроникающий, сковывающий. Я не знаю, сколько мы так простояли. Помню, впереди был холм какой-то, на нем сохранилась кирпичная стенка. А под ней… Да, точно было, - Андрей вдруг поежился.
      - Что там было? – хрипло, не своим голосом переспросил Вилли.
       - А? Ничего, - нехотя ответил Нартов. – Пора мне, нужно будет менять курс. – Он оттолкнулся и вылетел из зала, оставив Вилли наедине с механиком.
      Вилли собрался уже вылететь вслед за штурманом, чтобы  выведать тайну, но не решился. Он лишь потер кулаком уставшие глаза и  вздохнул.
      - Каков шутник, а? Заинтриговал и смылся! – усмехнулся механик. Но космолетчик отнесся к рассказу Нартова серьезно. Вилли всегда привлекали истории о древних городах, он верил, что неспроста о них ходят всякие слухи.
        Мартин вскоре покинул зал, вместо него пришли двое близнецов-программистов, отвечавших за работу бортовых компьютеров. Эти ребята, несмотря на свои двадцать c небольшим  лет, так и остались большими детьми. Они затеяли игру в слова, повеселив Вилли исковерканными названиями рек и городов, потом принялись обсуждать видеоигры. Оба были заядлыми геймерами, уже не первый месяц просившими у начальства космодрома разрешения пронести на борт приставки. Им всякий раз отказывали. При обсуждении оба возбуждались, начинали махать руками, при этом летая от стены к стене.  Вполне возможно, что и гражданская война была для них игрой, игрой захватывающей, бесконечно вариативной, опасной и тем  привлекательной.
       Когда и братья ушли, Вилли направился в свою каюту, все еще находясь под впечатлением от незавершенного рассказа. Крохотное помещение два на полтора метра было обставлено просто: жестко закрепленный шкаф для вещей, круглая лампочка в стене над кроватью, сама кровать с ремнями, накрепко привинченная к полу. На стенах  были прикреплены многочисленные датчики и  огнетушитель.
       Вилли достал взятую в полет книгу и принялся за чтение. Читать можно было как угодно, хоть вверх ногами, это не вызывало никаких неудобств в невесомости, но космолетчик почему-то всегда старался принять как можно более земное положение. Сейчас Вилли висел со своей книгой в воздухе, зацепившись ногой за решетку кровати.
       Время до обеда пролетело незаметно. Ровно в час, по сложившейся на С28 традиции, весь экипаж собрался в столовой в хвостовой части.
      На кухне находились большие запасы готовых блюд в герметичных пакетах, фруктов и овощей. Имелись даже супы, ели их, выдавливая содержимое из тюбика в рот. Есть теоретически можно было где угодно, но космолетчики все же любили делать это так, как на Земле, только пристегнувшись к креслам.
      Вилли занял любимое место у иллюминатора. За кухню отвечал Тони Рэдлер, зачисленный в команду три месяца назад. Предыдущая повариха ушла после того, как в паре метров от нее снаряд пробил обшивку. Девушку спасла дверь, автоматически закрывшаяся после разгерметизации. До конца того вылета она так и не оправилась от шока.
      Тони был странным человеком, его с первых же дней невзлюбили за идиотские выходки. Вилли знал его еще с детства в Нью-Хиллзе. Там Рэдлера регулярно доставляли в отделение полиции. Он обожал швыряться чем-нибудь в проезжающие машины, однажды ему удалось попасть очищенным бананом в лобовое стекло летящего магнитоплана. В другой раз он засунул яйцо в укромную щель в соседском доме, а потом радостно наблюдал, как хозяева ищут причину тухлого запаха. За проделки Тони прозвали  Обезьяной, не раз  хотели избить за кретинизм, но в  те  времена его отец был заместителем начальника космодрома, с ним и его отпрыском боялись связываться.  К великому счастью всех, кроме Вилли, Рэдлер  захотел  стать космолетчиком, после чего уехал в училище в соседнем городе. Примерно в то же время туда отправился за своей мечтой и Вилли. В училище Тони  бесил всех, но его отец уже стал начальником, да и тетя поднялась по карьерной лестнице, заняв кресло начальника полиции округа. Их совместными усилиями Тони остался в училище, на время поутихнув. Но в день выпуска он в очередной раз доказал, что нет предела дебилизму, заложив в унитазы маломощные петарды. Вскоре его отправили на грузовой корабль, а Вилли пошел на С28. Даркен думал, что их пути уже никогда не пересекутся, но не повезло. Наверное, каждый на планетолете теперь мечтал, чтобы снаряд снова попал в кухню.
     Поначалу было трудно привыкать есть без ложек, вилок и  ножей, пользоваться которыми имело смысл лишь при разгонах и маневрах, когда из-за включенных двигателей пропадала невесомость. Такова была конструкция многих современных кораблей: за грузоподъемность приходилось платить удобствами. Сила тяжести на них давила не в пол, как на старых ракетах, а в стену. К счастью для экипажа, перед каждым разгоном капитан предупреждал по внутренней связи, так что казусов обычно не случалось. Каждый новичок, независимо от его успехов в училище, всегда несколько раз проливал сок, либо попадал кусками колбасы мимо рта. Вилли теперь с улыбкой вспоминал, как несколько лет назад пытался поймать улетевший апельсин. Сейчас космолетчик приноровился, чего нельзя было сказать о парне - эксперте по ремонту обшивки. Адам тщетно пытался не позволить улететь тюбику с картошкой, одновременно открывая пакет с соком. И то и другое поочередно вырывалось у него из рук. Адам покраснел, механик Хью хихикнул, капитан бросил на него укоризненный взгляд.
     Через десять минут пустые пакеты и тюбики отправились в утилизатор мусора, а капитан, штурман и радист ушли в рубку. Почти сразу из динамика донесся встревоженный голос капитана:
      - Боевая тревога! Всем по местам!
      - Удачи, мужики! – пожелал Вилли и понесся на свой пост.
 

                ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ
                СХВАТКА
     Брайан уже пристегнулся к креслу, руки его быстро нажимали на клавиши. Он даже не заметил, как появился его коллега. Вилли  сел на свое место и включил компьютер.
     - Боевой корабль, тип D, семь тысяч километров, приближается, - сообщил радист.
   - Стрелки, наводитесь. Когда приблизится до трех тысяч - стреляйте! – приказал капитан.
        «Тип D. Десять орудий, рубка защищена дополнительной броней. Экипаж – двадцать человек. Двенадцать двигателей в полной комплектации», - голос профессора – конструктора зазвучал в голове Вилли, словно он вчера еще сидел на лекции. Вражеский корабль был совершеннее, чем С28.
       Вилли внимательно глядел на монитор, следя за приближением слева красной точки. «Быстро летит, трудновато будет попасть». Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.  Пять тысяч километров… Где-то сверху разъехались листы обшивки, обнажив  орудия. Четыре с половиной… Вилли включил трехмерное изображение, показывающее пространство вокруг планетолета. Четыре… Брайан позади тяжело дышал. На изображении с камер было видно лишь черную пустоту, да фрагмент поверхности Земли вдалеке. На таком расстоянии нечего было и думать о том, чтобы разглядеть врага. Оставалось только довериться компьютеру и приборам.
    - Пора! –  скомандовал капитан.
     Вилли нажал на клавишу. Три электромагнитных пушки  выбросили десятикилограммовые  снаряды навстречу вражескому планетолету. Никакого звука, никакой вибрации корпуса, никакой отдачи. Оружие, изначально разрабатывавшееся для борьбы с мелкими метеоритами и космическим мусором, вполне эффективно справлялось и с кораблями.
     На экране появились три маленькие точки, сближающиеся с  большой красной. Загорелся сигнал тревоги – враг выстрелил в ответ.
     - Пилот! – крикнул капитан. – Где пилот?! Дьявол! Андрей, маневр уклонения! Давай!!!
     - А что с Лукой? – не понял Брайан.
     -  Придурок Тони сыпанул ему в сок слабительного! – протрещал кто-то по внутренней связи.
    -  По стенке размажу! – проревел негр.
    Вилли почувствовал, как перегрузка вжала его в кресло. Штурман мастерски развернул корабль, уйдя от залпа, но и враг сделал то же самое. Тем временем пушки накопили новый заряд энергии, Вилли опять нажал на клавишу. Он повторял это раз за разом, но враг  успевал уклониться. Имперский планетолет был уже в пятистах километрах. Маневры уклонения следовали один за другим, становилось трудно дышать из-за разнонаправленных перегрузок. В голове был только отсчет индикатора перезарядки.
      - Похоже, идут в ближний бой. Готовьтесь стрелять в упор!
      - Сама очевидность, - проворчал Брайан.
      На несколько минут оба планетолета прекратили огонь. Перестрелка возобновилась, только когда враг подошел на пятьдесят километров. Теперь на экране можно было различить продолговатый корпус. Вилли включил максимальное приближение, компьютер рассчитал упреждение. Перезарядившиеся пушки дали новый залп. Попадание! Но и им досталось,  корпус тряхнуло, донесся далекий свист уходящего воздуха.
      - Брайан, твою каюту разнесло, -  прокомментировал радист.
       Вилли глядел, как медленно по экрану ползет желтая полоса, показывающая готовность орудий. Когда она стала зеленой, он дал залп. Может, компьютер дал неверное упреждение, а может, вражеский пилот успел развернуть машину, но три снаряда прошли мимо. Брайан, когда С28 перевернулся, тоже не попал.
      - Что за черт?! – прорычал он по-звериному.
      - Не попадаем!
      - Вашу мать, точнее! Уклонение!!!
      - Стрелки, повреждены системы наведения! – через треск донесся голос капитана. – Вручную, вручную бейте!
       - Система отопления накрылась!
       - Расстояние двадцать два!
       - Мы столкнемся!
       - Идет на разворот!
        - Переходите на ручное! – вновь прозвучал приказ Стайера.
     Вилли отключил баллистический компьютер и стиснул потными ладонями  джойстик. Ориентируясь только по трехмерной картинке, он навел свои орудия и выстрелил.  Один из маневровых двигателей врага разлетелся на куски. Краем глаза через оптический прицел Вилли увидел, как полыхнуло что-то вдали. Брайан попал еще удачнее, повредив рубку и кабину стрелков. Больше враг не мог стрелять, но залп, пущенный им за миллисекунды до получения критических повреждений, достиг цели. Вилли услышал адский грохот, скрежет и свист. Сорвавшаяся с крепления аптечка ударила его по голове, и он потерял сознание.
               
                ***
       - Кончено, - капитан вытер пот со лба и отстегнулся от кресла.
       Радист снял наушники, убрал микрофон и закрыл лицо руками. Сидящий рядом Нартов с некоторым усилием отпустил рукоятки управления и удивленно посмотрел на побелевшие  пальцы.
      Стайер внимательно разглядывал трехмерную схему С28, оценивая серьезность повреждений. Сильно досталось нескольким каютам, были частично разрушены верхние листы наружной обшивки, один из грузовых отсеков уничтожило полностью.
      Нетрудно было представить, что творилось внутри вражеского корабля. На экране было отлично видно, что в рубке зияет большая дыра, а от двигателя остались только воспоминания. Наверняка все, кто были в рубке, погибли. От кормы отделилась маленькая капсула. Включив двигатель, небольшая металлическая скорлупка с оставшимися в живых направилась к Земле. Никто и никогда не отдавал приказа стрелять по спасательным капсулам. И в Союзе, и в Империи космолетчики имели свой кодекс чести, не позволяющий атаковать абсолютно беззащитных людей. Это было неписаное правило.
    - Жертв нет? – поинтересовался капитан.
    - Нет, - один за другим отвечали из отсеков.
    - Даркена контузило, - доложил  Брайан. – Дышит, но  без сознания.
     - Отнесите его к Зиммеру, пусть осмотрит, потом всем собраться  в рубке.
     У капитана  появилось дурное предчувствие.


                ЭПИЗОД ПЯТЫЙ
                НЕЧТО
        - Капитан, я что-то не понял… Нам приказано продолжать патрулирование? Но ведь корпус поврежден, возможно, снаряд задел реактор! – не поверил своим ушам Мартин.
       - Не я вам приказал, поймите! – раздраженно ответил Стайер. –  С Марса идет большой конвой, везут минералы, в том числе и марсиниум. Все боевые корабли пойдут на перехват, нам приказано захватить грузовые планетолеты и привести их на наши космодромы. Если мы прекратим перехватывать имперские конвои с марсиниумом, не сможем производить современные двигатели.
     - Они, что, совсем рехнулись? Корабль и так раздолбан, так еще и в новый бой ввязываться?
     - Спокойно, Брайан, спокойно. Я доложил о повреждениях.
     - И что? Им наплевать на корабль и экипаж? Только доставка проклятого минерала?!
     - Приказ придется выполнить, - твердо сказал капитан. – Перехват через шесть дней, в двадцать третьем секторе. К нам присоединятся еще три корабля С-серии и какой-то экспериментальный планетолет. Механики и эксперт по обшивке, займитесь ремонтом. Программисты, разберитесь с компьютером на посту стрелков. Зиммер, вы занимаетесь Даркеном, и пилоту тоже помогите, - капитан грозно посмотрел на Тони, который втянув голову в плечи, завис под потолком. – А с тобой я потом разберусь. Под трибунал отправлю!
     - Черт знает что творится! В очередной раз убеждаюсь, что нас шлют на убой,  - Мартин  никак не мог успокоиться. – Если я  выживу,  ноги моей в Космофлоте  не будет!
     - Остынь, друг, нервные клетки не восстанавливаются, - сказал Зиммер, открывая люк в лазарет. – Ты же всегда спокойным был.
    Похоже, что досталось и системе отопления, в коридоре было  холодно, изо рта  шел пар. Механик дождался своего коллегу и эксперта по обшивке, после чего они втроем направились к отсеку, из которого можно было выйти в открытый космос.
      Шлюзовой отсек был расположен в корме планетолета, рядом с главными двигателями. Он представлял собой два небольших зала, разделенных бронированной герметичной переборкой. В одном зале хранились скафандры, инструменты, имелся выход в грузовой трюм. В другом находился здоровенный металлический шкаф для запчастей, специальная вентиляционная система, легкие крепкие тросики, которыми космолетчики пристегивали себя к кораблю во время работы в открытом космосе, баллоны со сжатым воздухом и массивный, герметично закрывающийся люк.
       - Что-то воздух тут шумит, - задумчиво сказал Хью, остановившись рядом со своим скафандром. – Что скажешь? – обратился он к специалисту по обшивке.
      - А что тут говорить? Где-то вблизи дыра, но маленькая. А вот чуть подальше пробоина большая, придется повозиться, - заключил тот.
       - Да неужели? А я думал, что обойдется небольшим ремонтом, - проворчал Мартин. – Хью, там хоть есть запчасти?
       - Да, техники их специально поместили рядом с дверью. Ну что, пошли?
      - Куда пошли? – засуетился эксперт. – А кто запчасти сюда перенесет? А кто…
      - Ты, - категорически сказал Мартин.
       Эксперт застыл с таким выражением лица, что Хью не удержался:
       - Ты все равно нужен в одном вылете из трех, так сделай дело!
       - Дурак, - огрызнулся специалист. – Ваше дело – приваривать новые листы к корпусу, мое  – следить, чтобы вы их правильно приварили.  Вам покажется, что все сделано герметично, а при посадке лист сорвет на хрен, начнется трение. Вы же не хотите превратиться в жаркое в горшочке, сгорев в атмосфере? Так что у меня работа  поважнее вашей будет! – гордо закончил парень.
       - Ладно, не бери в голову, - хлопнул его по плечу Хью. – Принесем мы запчасти.
        Когда титановые листы были перенесены, настало время надевать скафандры. Каждый весил около шестидесяти килограммов, но в космосе это не имело значения. Надеть костюм в одиночку было почти невозможно из-за его громоздкости. С помощью эксперта по обшивке механики облачились в скафандры, теперь с ними можно было общаться только через встроенную связь. Адам вернулся в дальний отсек.
      - Как думаешь, вернемся к ужину? – поинтересовался Хью,  ожидая открытия люка.
      - Черт его знает! Я голоден, я устал, я зол, - пробормотал его коллега. – И хочу спать. Адам, ну ты открываешь?
      - Сейчас, последняя проверка… С люком все нормально, вентиляция работает. Скафандры как?
      - Прекрасно. Мы готовы, давай уже!
      - Хорошо… Капитан, разрешите начать ремонт?
       - Разрешаю, -  донесся ответ Стайера.
      - Удачи, механики, - эксперт щелкнул переключателем.
      В отсеке раздался оглушительный свист, неслышный, впрочем, внутри скафандров. Это через особые трубы на стенах выходил воздух. Чтобы не быть прижатыми к отверстиям, механики ухватились за поручни. Запчастям и инструментам ничего не угрожало: их поместили в стальной шкаф, намертво привинченный к полу.
       Через несколько секунд воздух полностью вышел из отсека, Адам с помощью дистанционного управления открыл люк в космос. Механики привычно пристегнулись к тросикам и вышли в  ледяную пустоту.
      Добравшись до первой пробоины, они включили камеры в шлемах, чтобы эксперт мог оценить серьезность повреждения и посоветовать, как его устранить.
     - Дай свет на нее… так, хорошо. Видишь, а на трехмерном изображении не было видно того вмятого края. Приваривайте осторожно, там рядом проходит труба отопления.  Лучше два шва. Нет, давайте третий тоже. Малым листом закройте угол… Хорошо…
    В скафандре Мартина все же была неисправность: слишком сильно работал обогрев. Механик имел полное право вернуться на борт и переодеться в другой, но это бы затянуло ремонт. Приходилось терпеть, не впервой ему доводилось работать в трудных условиях. На тренировках в Училище моделировались различные катастрофы, а в скафандрах специально что-нибудь ломали.
      Закончив с дырами на одной стороне планетолета, механики направились на другую, захватив оборудование.  Добравшись до блока, в котором располагались каюты, Хью трагическим голосом проговорил:
       - Адам, передай Брайану, что его каюта восстановлению не подлежит. Тут такая дыра, что я могу через нее внутрь пролезть! Все  вещи высосало!
       - Я думаю, он уже сам это знает, - хмыкнул эксперт. –  Хорошо, что есть запасные каюты, а то пришлось бы его к кому-то из нас подселять.
       - Я бы его к повару подселил, - мечтательно сказал Мартин. – Вот было бы веселье…
      Добравшись до выключенных маневровых двигателей, механики обнаружили, что подвижный кронштейн одного из них намертво заклинило осколком от обшивки. Поглядев на застрявший перекрученный кусок металла, Мартин понял, что  вряд ли получится завершить ремонт сегодня. Он объявил, что пора возвращаться, и тут  краем глаза заметил движение сверху: поворачивалась одна из электромагнитных пушек. В этом не было ничего необычного, поскольку бортовой компьютер сам наводил орудия на опасно приблизившиеся малые метеориты или космический мусор.  Пушка выпустила  снаряд и приняла обычное положение.
      Мартин уже почти забыл о случившемся, как вдруг повернулись разом все орудия борта. «Что за черт? Где-то корабль развалился, что ли?» - нахмурился механик. Орудия дали залп. И тут в свете прожектора из темноты выплыл огромный, в четверть размера С28 кусок чего-то металлического, бесформенного, медленно вращающегося. Бортовой компьютер понял, что пушки не помогут, и резко увеличил скорость планетолета. От рывка троса и перегрузки у Мартина потемнело в глазах.  Придя в себя, он  обнаружил, что второй маневровый двигатель исчез, оставив лишь погнутый кронштейн. Неизвестный металлический объект быстро удалялся, успев натворить бед. Мартин чертыхнулся, поняв, что работы прибавилось. Он оглянулся, ища взглядом своего напарника, и не нашел его.
     - Хью! Хью! Слышишь меня? Где ты? Ты жив?!
     -  Что произошло? – донесся голос капитана.
     - Какой-то кусок космического мусора по касательной ударил в нас, Хью исчез! Двигатель уничтожен!
      - Реактор цел?
      - Не знаю, надо  проверять! Хью нет! – повторил механик.
     -  Возвращайтесь на корабль.
     - Выполняю, - без всякого энтузиазма ответил механик.
      - Вы и сами все поняли, -  сказал Стайер в столовой. – Хью, скорее всего, унесло в открытый космос.
      - Мы что, умрем? - дрожащим голосом спросил Тони.
      - Едва ли. Даже если не сможем починить планетолет, то вернемся на Землю в спасательной капсуле. 
     - Нас сбил кусок чьего-то корабля, - усмехнулся штурман.
       Успокоившийся Тони начал разносить пакеты с едой, стараясь искупить вину за выходку с  пилотом. В гробовой тишине экипаж принялся ужинать. Многие сейчас, наверное, думали об исчезновении механика,  о целесообразности продолжения карьеры в Космофлоте и о жизни в целом. Внезапно с лязгом опустилась дверь, заперев людей в столовой. Капитан  рявкнул:
     - Вы, инженеры, говорили мне, что с компьютером все в порядке. Так какого черта эта дверь закрылась?! Теперь придется ждать, пока Мартин не доберется сюда и не откроет ее. Разгильдяи! – капитан  редко выходил из себя.
     - Клянусь, я… я… Мы все проверили! Все! Он работал нормально, капитан! – заикаясь от волнения, сказал один из близнецов. Второй  закивал – волосы, как водоросли под водой, заходили вперед-назад и замерли в вертикальном положении.
     - Беда не приходит одна, - произнес Нартов. – Русская пословица.
    Из кухни донеслось жужжание, потом удар и свист. Тони ринулся на звук.  Послышался его панический крик:
     - Сломался мусорный пресс!  Воздух выходит! Меня сейчас затянет! Помогите! А-а-а-а-а! – крик перешел в  стон и затих.
      Но ему уже никто не мог помочь. Дверь на кухню не закрылась, как это должно было произойти при разгерметизации, и туда полетели пакеты, предметы. Люди вцепились в поручни и друг в друга, чтобы их не унесло. Страшный свист заглушал крики.  Становилось все труднее дышать, в столовой стало невероятно холодно.
     «Как? Как?! Это же невозможно! Он не мог просто взять и открыться таким образом! Он даже с компьютером не соединен! Да что творится на корабле? Вот она какая, смерть…» - капитан  терял сознание. Он еще успел заметить, как рядом разжались руки штурмана. Сдавленно хрипел сзади Брайан. Потом Джон Стайер задохнулся, как и все, кто были в столовой.
      Трос Хью, сплетенный из сверхпрочного и гибкого волокна, был оборван. Мартин сообщил это Адаму и медленно двинулся к люку, забыв забрать сварочный аппарат и запчасти.  И тут снова развернулось орудие.
     Механик увидел, как на него навелась трехметровая труба. Он даже не успел удивиться, снаряд пробил его навылет, Мартин погиб мгновенно. Электромагнитная пушка  приняла прежнее положение.
     Адам стоял у компьютера, рассматривая повреждения и гадая, откуда взялся такой большой  кусок космического хлама, с которым не справились корабельные орудия. Так прошла минута, потом эксперт решил связаться с механиком. Не получив ответа,  Адам  доложил о случившемся капитану, но тот не ответил.
   Дверь оказалась заперта. Адам со всей силы дернул за рычаг - никакого эффекта. Позади тем временем поднялась переборка, мгновенно засвистел воздух. Пальцы Адама соскользнули с рычага, он почувствовал лютый холод и уже не смог вдохнуть.
    Последним, что он увидел, был удаляющийся серый корпус родного планетолета.
   

               
                ЭПИЗОД ШЕСТОЙ
                НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ
     Вилли очнулся и тихо застонал. Он был привязан к кровати в  помещении с металлическими стенами, увешанными плакатами. Тихо гудел у изголовья компьютер, под потолком за решеткой крутился пропеллер. Было холодно. Собравшись с мыслями, Вилли понял, что лежит в медицинском блоке планетолета. Из памяти отрывками всплыли сцены боя с имперским кораблем. Вилли смутно помнил, как что-то ударило его по голове. Он отстегнул ремень и медленно, цепляясь за стену, распрямился. «Что с головой? Бинты… Болит адски… Надо Зиммера найти», - Вилли, оттолкнувшись, подлетел к двери. От резкого движения боль усилилась.
       В коридоре было пусто и очень холодно. «Ого, как кораблю досталось! Мартину и Хью работы на неделю!» Сориентировавшись, Вилли направился к каютам, ожидая встретить там доктора. Он дергал за ручку каждую дверь, но ни одна не открывалась. «Странно… Может, они едят? А сколько времени? Шесть утра! Нет, они, должно быть, все в рубке».
     Голова кружилась.  Поборов желание вернуться в лазарет и прилечь, Вилли продолжил поиски. Он понял, что система отопления приказала долго жить, и что через микротрещины в обшивке понемногу уходит воздух. Это было еще терпимо. Оставалось надеяться, что в минувшем бою никто не погиб. За четыре года службы Даркен ни разу не сталкивался со смертью товарищей и надеялся, что и впредь все будут отделываться лишь легкими ранениями.
      В коридоре, ведущем к рубке, не было света. За стеной отчетливо слышался быстрый громкий стук, напоминавший звук отбойного молотка. Вилли не смог вспомнить, что находилось там, за стеной, и не придал шуму значения. Странным показалось  поведение манометра на перегородке за лестницей: стрелка его ходила ходуном. Вилли пожал плечами, ведь он не чувствовал перепадов давления. Списав все на мелкие неисправности и причуды аппаратуры, он продолжил путь.   Добравшись до двери в рубку, он замер от неожиданности - дверь была закрыта! Такого никогда не случалось прежде, да и в уставе запрещалось без   оснований запирать рубку.  Не веря своим глазам, Вилли несколько раз дернул за рычаг и закричал:
      - Лука! Ты там? Открой дверь!
      Ответа не последовало, хотя крик наверняка был слышен в доброй трети корабля.
      - Что за черт? – Вилли стукнул по стальной плите. Потом, вспомнив про переговорное устройство, попытался связаться с рубкой.
       Тишина. Вилли отключил передатчик и в нерешительности завис в воздухе.
      Внезапно раздался характерный щелчок, снимающий блокировку двери.
       - Наконец-то! Лука, ты от своих маршей скоро глухим станешь!
        Стрелок зашел внутрь и остолбенел: рубка была пуста.  За спиной снова щелкнуло.  Вилли стремительно обернулся.
       «Не понял… Что такое? Где все?»
      - Тони! Открой дверь, засранец! Дошутишься, папаша не поможет!
     Но, похоже, и шутник – повар был тут ни при чем.  Оглядевшись, Вилли направился к окну.
       Снаружи  на первый взгляд не было ничего необычного. Вдали виднелся голубой шарик родной планеты, судя по всему, планетолет медленно отдалялся от нее. Внимательнее присмотревшись, Вилли заметил, что на одном борту не хватает обоих рулевых двигателей. Стрелок похолодел. « Как же теперь садиться? А может, они сели в капсулу, а меня оставили? Нет, это невозможно. Что-то не так!»
       Вилли принялся методично осматривать экраны и циферблаты на приборных досках. В училище он  изучал принципы управления кораблями, так что примерно понимал, что показывают экраны. «Множественные пробоины, повреждение системы отопления, разрушение двух двигателей, разрыв проводки в трех коридорах… Ну, это я и так понял. О, открыт внешний люк. Интересно! Похоже, что Мартин и Хью латают обшивку. Не везет им, в шесть утра только ремонтом и заниматься…»
         Где-то сверху оглушительно грохнуло, потом коротко застрекотало, как пулемет, и Вилли инстинктивно вжал голову в плечи. Прошла секунда, другая… Звук не повторялся. Вилли глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Он еще раз глянул в окно в надежде увидеть работающих механиков. Пытаясь понять, куда делся весь экипаж, и почему сама по себе открывалась и закрывалась дверь, Вилли на время забыл о головной боли. Теперь она была наименьшей из его проблем.
     «Может, сбой в компьютере? Нет, вроде все показывает. Хотя я в этом ни фига не разбираюсь… Но где же все?»
      Вилли  понимал, что на планетолете что-то произошло. Но что?  Внутренняя связь молчит. Что делать?
     Краем глаза Вилли заметил какое-то движение. Сиденье кресла, на котором он только что сидел,   начало крутиться. Стрелок, вспомнив детство и слова бабушки, сильно ущипнул себя за ногу. Сиденье крутилось, мало того, оно стало ездить по направляющей вдоль приборной панели. Вилли потряс головой, открыл и закрыл глаза  - не помогло.
       «Я сошел с ума и мне мерещится, что оно крутится. Может, это такой плохой сон?  Надо проснуться! Стукнуло меня по голове, теперь бред какой-то везде мерещится. Вертится… Волчок… Ожившее кресло… Что за хрень?!» - он еще  раз ущипнул себя, пытаясь избавиться от наваждения, бессильно стукнулся лбом о стену, закрыл глаза, досчитал до десяти, открыл их вновь.  Кресло крутилось. Сверху что-то воинственно стучало.
      И вдруг, к неописуемой радости Вилли, кресло  прекратило вращаться. Стрелок облегченно вздохнул, окончательно решив, что ему все привиделось. Но  дверь все еще была заперта, и никто не пытался открыть ее со стороны коридора.
     Еще несколько минут Вилли был пленником рубки, а потом дверь снова щелкнула. Не желая испытывать судьбу, стрелок пулей вылетел в коридор. Боязливо поглядев на  замершую за спиной дверь, он решил начать методичный осмотр всего корабля. У Вилли еще оставалась надежда на то, что весь экипаж собрался в каком-то отсеке на экстренное собрание или что-то в этом роде, а дверь открывалась и закрывалась из-за сбоя компьютера. Но вот кресло…
      Он медленно продвигался по пустым коридорам, осторожно выглядывая на поворотах, периодически громко вопрошая, есть ли тут кто. Волнение нарастало, Вилли трясло от страха и холода. Губы сами стали нашептывать полузабытую молитву. Космолетчик чувствовал себя одиноким, покинутым всеми, оставшимся наедине с неведомым. Корабль словно ожил, отовсюду доносились неясные стуки, жужжание, хруст, скрип, краем глаза Вилли замечал  движение. Прекратив осмотр, Вилли направился к спасательной капсуле. Она находилась на месте, не было похоже, чтобы кто-то пытался в нее зайти. Это несколько успокоило космолетчика, он решил  задержаться на планетолете и попытаться разобраться в ситуации.
      На корабле не было ни души. Стрелок понял это, когда осмотрел все доступные отсеки и коридоры.  Судя по пару изо рта, температура опустилась до нуля. Вилли забрал из своей каюты кое-какие вещи, вернулся в лазарет, нашел халат и закутался в него. Другой одежды не было: вход в шлюзовой отсек, где находились шкафы с гражданской одеждой, был закрыт. Нужно было решать, что делать дальше.
      « Где они могут быть?! Корабль длиной в восемьдесят метров, три уровня, я все осмотрел. Не могли же они все выйти в космос чинить обшивку… Капсула на месте, значит, никто не улетел. А может, их забрали на другой корабль? Взяли в плен? Какой-нибудь имперский планетолет мог, в принципе, состыковаться с нами. Хотя вряд ли. И это никак не объясняет весь бред с дверями, креслами,  стуками», -  Вилли уже собрался вернуться к спасательной капсуле, как вдруг из коридора донесся новый звук.
      Прямо напротив входа в лазарет располагался небольшой шкафчик с выдвижными полками, вмонтированный в стену. Сейчас полупрозрачные дверцы его были распахнуты, а полки с примагниченными к ним приборами бешено двигались на своих роликах. При этом раздавался тот самый громыхающий звук. Вилли  несколько секунд смотрел на эти жуткие, неестественные движения, а когда полки вернулись на свои места и дверцы со звоном захлопнулись, прыжком вернулся в лазарет, в полете нажав на кнопку закрытия входной двери. К счастью, она сработала.
      Вилли забился в самый дальний угол отсека, за стол для операций. Его трясло,  безобидный шкаф напугал его до смерти.  Но еще страшнее было то, что  бортовой компьютер никак не был связан со шкафчиком в коридоре. А это означало, что больше нельзя было объяснить всю чертовщину компьютерным вирусом.
     «Остается одно… Я действительно сошел с ума», - Вилли затрясся в приступе истерического смеха.
      Способность нормально рассуждать вернулась к нему только через несколько минут. Вилли даже не пытался больше понять, что произошло с экипажем и почему беспричинно двигались различные механизмы. Теперь он думал лишь о том,  чтобы  как можно скорее забраться в спасательную капсулу, благо она была на месте, и позволить автопилоту самому посадить ее на Землю. И тут Вилли замер. «А что я им скажу?»
       С планетолета на боевом дежурстве сбежал оператор вооружения. Его сразу объявят  дезертиром и отправят в тюрьму. Лет на десять. 
     Решение пришло само собой. Вилли поглядел на висящую под потолком в углу камеру. Такие камеры были установлены почти в каждом отсеке и фиксировали все, что происходило на планетолете, правда, без звука.  Система была незаменима при чрезвычайных происшествиях.
      Рассуждая логически, Вилли решил, что данные передаются в рубку. Делать было нечего, пришлось вновь отправиться туда, рискуя оказаться запертым и помереть с голоду.
      Сделав глубокий вдох, он нажал на кнопку. Дверь лазарета открылась. С опаской взглянув на  проклятый шкафчик, Вилли рывком бросился в коридор. Без происшествий добравшись до рубки, он вошел и в нерешительности замер перед пультами управления. Стрелок разглядывал надписи на панелях, изучал индикаторы, глядел на экраны.  Спустя какое-то время ему удалось обнаружить на одном из компьютеров нужные файлы. К счастью, устав Космофлота запрещал защищать их паролями, так что вскоре Вилли держал в руке блестящий диск. «Ну, теперь-то они поверят, и я смогу отвертеться от тюрьмы!» - подумал космолетчик.
      Соблюдая максимальную осторожность, он тихо передвигался к корме корабля, вздрагивая от каждого шороха. Двери больше не закрывались сами собой, полки шкафчиков не дергались эпилептически, сотни других механизмов также не проявляли  активности. Корабль медленно умирал, температура внутри  падала, воздух уходил. Вилли молился, чтобы в планетолет не врезался метеорит, поставив окончательную точку.
        Добравшись до капсулы, космолетчик остановился. Больше ничто не держало его на планетолете, но за четыре года Вилли так привык к его серым металлическим стенам, что уйти было не так-то просто.
       - Прощай, -  прошептал он и открыл переборку.
      Оказавшись в тесной кабине с закругленными стенами и маленькими иллюминаторами на носу, он  кое-что припомнил.  Нередко капсулы по совершенно нелепым причинам сгорали в атмосфере, у них отказывал двигатель или волей автопилота титановую скорлупку забрасывало в безжизненные пески Сахары. По официальной статистике благополучно заканчивались только восемьдесят процентов приземлений. Учитывая лживость статистики, вероятность уцелеть наверняка была еще ниже.
        Вилли сел в кресло, пристегнулся как можно туже и включил компьютер. Появившееся на экране приветствие почему-то вызвало неприятное чувство собственной уязвимости. Вилли не смог бы выразить точно, о чем он подумал в тот момент. Он боязливо обернулся, убедился, что дверь задвинулась, после чего несколькими нажатиями подготовил капсулу к полету.
       Мощные пружины оттолкнули челнок от планетолета. Оправившись от перегрузки, Вилли запустил двигатель. Ядерного топлива вполне хватило бы на пару лет полета, но вот большого запаса кислорода конструкторы почему-то не предусмотрели. Над этим странным недоразумением постоянно шутили, хотя смеяться было не над чем. Как-то раз на орбите Марса нашли имперскую капсулу, а внутри  четыре трупа. Реактор на ней работал…
       Голубой шар родной планеты медленно приближался. Только сейчас Вилли вспомнил, что забыл связаться с космодромом и предупредить о себе.  Он собрался включить приемник, но тумблер словно приклеился к панели управления.
       - Чертов хлам! – со злостью процедил Вилли. Он отлично знал, что капсула на планетолете стояла уже больше десяти лет, что раньше она стояла на старом корабле, и что ее ни разу не испытывали. 
        Спустя какое-то время на экране появились две синие точки – это летели корабли Австралии. Можно было, конечно, попытаться догнать их и пристыковаться, но потом пришлось бы держать ответ перед суровым начальством. Вилли позволил автопилоту продолжать полет. Путь до Земли предстоял неблизкий.
    Даркен не мог отделаться от мысли, что капсула неисправна. Двигатели работали ровно, вектор тяги не менялся, но сзади что-то словно било в обшивку снаружи, наполняя внутренности титанового яйца неприятным гулом. Хотелось пойти и проверить, что там стряслось, но для этого пришлось бы убирать тягу двигателей, а Вилли не хотел связываться с ними лишний раз. Сколько космолетчик ни вглядывался в переплетения труб на корме, он так ничего и не заметил. Списав стук на плохо прикрепленные детали, Вилли немного успокоился.
      В какой-то момент на радаре появилось тревожное предупреждение: поблизости появился имперский планетолет. Видимо, один из орбитальных бомбардировщиков, что регулярно отрабатывали по городам Союза. Раз так, то скоро тут мог начаться бой, но это уже не касалось Вилли.
     Капсула приблизилась к Земле. Подобно метеору пятиметровая капсула рассекала верхние слои атмосферы, неумолимо разогреваясь. Окна закрылись толстыми титановыми ставнями, кондиционер работал на пределе возможности. Вилли сидел, мертвой хваткой вцепившись в подлокотники, лицо его было мертвенно-бледным. Космолетчика  тошнило, он чувствовал себя хомячком, закрытым в маленьком контейнере, который везли в старом автомобиле с жесткой подвеской по плохой дороге. В салоне капсулы не то от тряски, не то еще по какой-то причине отключились почти все лампы, за спиной что-то с утроенной силой билось о входной люк. В глазах двоилось, зловеще мерцали циферблаты и индикаторы, механический женский голос беспристрастно докладывал о высоте. Казалось, этот ад никогда не закончится.
       Наконец титановые ставни раздвинулись, через окна хлынул солнечный свет. Внизу виднелся плотный слой облаков, но над ними всегда было ясно. Вилли с облегчением изверг содержимое  желудка.  Самая опасная часть пути была пройдена.
      Вскоре он увидел бескрайнюю серо-зеленую поверхность штормящего океана. Космолетчик в ужасе взглянул на экран: капсула неслась над Атлантическим океаном, явно собираясь сесть на воду.
      «Чертов автопилот! Не зря Нартов предупреждал! Все надо делать самому!»
      Трясущейся рукой Даркен едва попал по клавише, отключавшей автопилот. Компьютер послушно пикнул, разблокировав штурвал. Вилли ухватился за черные  рукоятки и вывел аппарат из пологого пике. Сильнейшая перегрузка вжала его в кресло. Вспоминая полузабытые уроки управления капсулами и тренировочные полеты в симуляторе, Вилли вел челнок по направлению к ближайшему континенту – к Южной Америке.
       Скоро капсула достигла берега. Внизу проплыл громадный промышленный город Лион-Дарран, где находился крупнейший в Союзе завод по производству планетолетов. Это означало, что до космодрома оставалось рукой подать. Но Вилли рано радовался – звук оповестил его о проблемах в двигателе. Мощность быстро падала, а вместе с ней таяли и шансы добраться до космодрома. Помрачнев, Вилли выглянул в окно. Городские кварталы  остались позади, под капсулой теперь расстилался тропический лес,  неподходящая местность для аварийной посадки. Вилли обшаривал взглядом окрестности, ища просеку, деревенское поле - хоть что-нибудь. Он чуть не вскрикнул от радости, обнаружив приличных размеров поляну, поросшую высокой травой.  Выполнив вираж, стрелок заглушил основной двигатель, запустил маневровые и выпустил тормоза. Корпус мелко задрожал, что-то снаружи отвалилось, но Вилли удалось справиться с управлением и посадить капсулу, всего лишь сломав колеса шасси.
      Космолетчик закрыл глаза и обессиленно откинулся на спинку кресла. Сердце бешено колотилось, в горле стоял комок. Одежда промокла насквозь, пот щипал глаза.  Несколько минут Вилли лежал, не шевелясь, не находя в себе сил даже на то, чтобы  связаться хоть с кем-нибудь. Потом он дрожащими руками отстегнул ремень и встал, опираясь на подлокотники. После недели, проведенной в космосе, гравитация буквально прижимала его к полу. Пошатываясь, Вилли подошел к выходному люку и открыл его. Внутрь капсулы хлынул горячий воздух, тишину прорезало пение птиц. Снаружи было безумно красиво: тропические деревья с ярко-зеленой листвой обступали поляну, отбрасывая причудливые тени на траву.
        Не то из-за удара о землю, не то от старости, но бортовой компьютер завис и не реагировал  на команды. Вилли со вздохом взял простой ручной компас.
         По самым скромным подсчетам, до города было километров тридцать, даже по хорошей дороге это означало целый день ходу. Вилли с сомнением поглядел на непроходимую сельву, на высокую траву, на влажную землю, потом перевел взгляд на свою мягкую обувь. Она идеально подходила для работы в космосе, но вот для джунглей… «А стоит ли идти? Если бы чертова рация работала… Хлам!» - в приступе бессильной ярости он плюнул на злополучный тумблер. 
       Вилли присел на кресло и принялся обдумывать план действий, глядя, как по полу ползет большой черный жук. Насекомое нисколько не боялось титановой капсулы с ее странным запахом, с гудением генератора под полом, с сине-белым светом. А вот человек, сидевший в ней, не мог решиться выйти наружу, в лес. «Нет, точно не пойду. Меня должны были засечь, значит, отправят  спасательную команду. Кстати, куда я диск засунул?»
      Похолодев, Вилли вскочил и  окинул взглядом капсулу. Диск лежал на полу, Вилли поднял его и убедился, что тот не пострадал. От этого диска зависела его свобода.
       Под вечер со стороны города донесся шум мотора. Коричнево-зеленый военный вертолет, ощетинившись ракетами и пулеметами, низко летел над лесом, своим стрекотанием распугивая птиц. Пилот заметил спасательную капсулу и человека, размахивающего руками рядом с ней. Стальная стрекоза пошла на снижение и села в десятке метров от челнока. Рыжий пилот с любопытством глядел на космолетчика и его корабль, пока из вертолета выгружалась команда спасателей. Главный из них, высокий пожилой мужчина в новеньком камуфляже, направился к Вилли, а двое других принялись расчехлять какой-то аппарат.
      - Вилли Даркен, оператор вооружения планетолета С28, вернулся на Землю из-за возникшей чрезвычайной ситуации. Все остальные члены экипажа предположительно погибли. При мне  диск с записью камер видеонаблюдения, - отрапортовал Вилли, признав в человеке полковника Службы Эвакуации.
      - Это хорошо, - скрипучим голосом ответил тот. – Диск нам пригодится. Вы ранены? Нужна медицинская помощь?
       - Нет, господин полковник. Я цел, но…
       - Все расскажете потом. Залезайте в вертолет. Лейтенант!
       - Здесь! – рядом тут же появился молодчик с автоматом наперевес, на его лице отражалась готовность выполнить любой приказ.
       - Остаетесь охранять капсулу. Скоро сюда прибудут исследователи, вас сменят.
       - Есть!
      Вилли с трудом взобрался на борт вертолета и  с  облегчением следил за тем, как раскручивается несущий винт. Боевая машина оторвалась от земли и взяла курс на город. Вилли выглянул в окно и обомлел. Один из рулевых двигателей капсулы повернулся на кронштейне. В памяти тотчас же всплыл планетолет. «Не может быть! И тут то же самое… Что это значит?»  Вилли незаметно ущипнул себя изо всей силы, после чего с опаской вновь выглянул в окно, однако к тому времени  поляны уже не было видно.
        - Плохо себя чувствуете? – поинтересовался полковник, заметив смятение на лице космолетчика.
       - Нет… Волнение, господин полковник.
       - Понятно, - пожилой вояка отвел свой холодный и пронзительный взгляд.
       Вилли готов был поклясться, что ему не померещилось странное движение двигателя. Космолетчику вдруг стало так страшно, что стоило большого труда сохранить самообладание.
       На горизонте тем временем показались дома, сверкающие стеклами в лучах заходящего солнца, и многочисленные трубы заводов, извергающие клубы  дыма.
       - Напишете подробный отчет, будет расследование.  Главное – не утаивайте ничего, если не хотите сесть за дачу ложных показаний. Не знаю, что произошло на вашем планетолете, но я ни разу не слышал о том, чтобы выжившие космолетчики подвергались  гонениям.
      «Хотелось бы верить», - подумал Вилли, и ответил:
      -  Ясно, господин полковник. Буду честен, мне скрывать нечего.



                ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                ДОРОГА СЛЕЗ

                ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
                НОВЫЙ ПУТЬ
      - Вот какого черта ты у меня приземлился? Что там с твоим кораблем? Что за бред ты нёс? Что это: «Экипажа на планетолете не обнаружил, но спасательная капсула находилась на месте?» Ты идиот? Теперь тебя еще и власти забирают!  – брызгал слюной начальник космодрома,  ёрзая  толстым задом по дорогому кожаному сидению машины.
     - Я всю правду написал, господин начальник, - как можно вежливее ответил Вилли.
    «Какой придурок… Все с ним ясно, проверок боится, за свою шкуру трясется», - Вилли смотрел на проплывающие за тонированным стеклом  типовые многоэтажки.
   Целый месяц прошел с тех пор, как он сел в джунглях за чертой города.  С него требовали бесконечные отчеты, ему задавали бесконечные вопросы, его возили по бесконечным клиникам. Бессмысленная и тупая бюрократическая машина навалилась на него сотнями бумажек.  А теперь, когда Даркен уже и не надеялся выбраться из этого душного южного города, его вызвали в столицу Союза, в Дом правительства. Похоже, его дело  сильно заинтересовало власти, настолько сильно, что начальнику космодрома приказали за сутки доставить космолетчика к месту назначения. Начальник долго орал, сотрясая своим визгом стекла в роскошно обставленном кабинете, но потом ему-таки пришлось на собственной машине везти стрелка на вокзал, поскольку ему велели  не спускать с Вилли глаз до самых дверей магнитоплана.
      - Проверки нагрянут, работать не дадут, бюрократы чертовы, - «Да ты и так ни хрена не делаешь, только  жрешь да воруешь», -  Из-за тебя! Столько мороки! Покоя не дадут! - начальник не унимался. – А сколько на тебя казенных денег тратится? Не на свои  жил месяц! На деньги моего космодрома жил! На честно заработанные нами деньги! Да ты знаешь, как приходится экономить?!
     «Чтоб у тебя в кабинете нашли имперские агитационные плакаты!» - Вилли от всего сердца мысленно пожелал начальнику космодрома долгой жизни в тюрьме.
     Арка вокзала показалась космолетчику вратами в рай.
      - Скатертью дорожка, - проворчал начальник, когда  прилетел нужный поезд-экспресс.
      Вилли вошел в вагон. Начальник  остался снаружи, педантично исполняя приказ. Когда двери закрылись и магнитоплан дернулся, Вилли не удержался:
      - Чтоб ты сдох в тюрьме, жирный боров! Чтоб тебя дважды в день шмонали, сокамерники избивали, а передачи твои перехватывали! – и захлопнул форточку.
       На душе сразу полегчало, и с чувством глубокого удовлетворения Вилли уселся по своей традиции в конец вагона, не обращая внимания на осуждающие взгляды других пассажиров.
      Нельзя сказать, что космолетчик не волновался. «Просто так в столицу, в Дом правительства, не вызывают. Впрочем, неудивительно, похоже, что та хрень с движущимися предметами мне не померещилась. Одно радует – с ума не сошел!»
      Вилли снова и снова вспоминал о произошедшем на планетолете. Куда же исчез экипаж? Почему неживые объекты двигались, словно в них вселилась нечистая сила? Что зафиксировали камеры? И  зачем нужно ехать за тысячи километров после стольких допросов и множества  отчетов?
      За этот месяц Даркен всего раз смог позвонить родителям и сестре-журналистке, рассказав в общих чертах о случившемся и пообещав побыстрее вернуться. Только вот себе он уже  не принадлежал. На столичном вокзале его наверняка  поджидали вежливые, но настойчивые крепкие ребята. Отказаться от их эскорта было решительно невозможно.
       - К вам можно? – поинтересовалась миловидная девушка.
       -  Конечно, - рассеянно ответил Вилли и подвинулся к окну.
       - Спасибо, - улыбнулась та в ответ. – Мне до Нью - Хиллза лететь, служебная командировка.
       - Мне до Сиранта. Тоже, можно сказать, командировка.  Вилли, - представился стрелок.
       - Джейн. Хотите пригласить на свидание? – рассмеялась она.
       - Да нет, лететь долго, хочется просто нормально пообщаться. Я целый месяц говорил с такими людьми…. Даже с компьютером было бы интереснее разговаривать, - вздохнул стрелок.
      - Бумажная работа? – сочувственно спросила Джейн. – Да, я знаю, как это. Сидишь, строчишь, изредка перебрасываешься словечком с коллегами.
       - Я вообще-то не офисная крыса, не подумай. Я был космолетчиком, да и сейчас, наверное, им являюсь. Черт, я даже не знаю, кем буду работать потом, когда все  закончится.
      - Что - все?
       Вилли вкратце изложил ей свою историю, умолчав о чертовщине с дверями и шкафчиками и кое-где соврав.
       - Опасная у тебя работа! – хмыкнула она, встряхнув светлыми волосами. – Но романтичная! Если бы не война, все бы ломились в училища Космофлота.
       - И погибали через пару месяцев, - мрачно дополнил Вилли. – А мне вот уже четыре года везет, жив и здоров… относительно. Не поехать бы после  этой  волокиты.
      - Не беспокойся, переживешь. Главное, тщательно подбирай слова.
      - Ты адвокат?
      - Да, начинающий. Полгода назад университет окончила. Слушай, я тебе дам свою визитку, на всякий случай.
        Вилли  пожал плечами:
     - Давай, если хочешь, но твоих сил в случае чего едва ли хватит… Тут же интересы государства, а эта такая махина, что сомнет любого!
      - Неповоротливая машина, - заявила его собеседница. – Но что ты раскис, ничего страшного  пока не случилось!
      Жизнерадостность девушки-адвоката подняла настроение космолетчика. Пока магнитоплан несся по бескрайним просторам страны-мятежницы, Вилли многое узнал о своей спутнице и об особенностях национального судопроизводства, а она в свою очередь вдоволь наслушалась историй о полетах. Когда поезд остановился в Нью-Хиллзе, Джейн неожиданно поцеловала Даркена в щеку.
    - Спасибо за рассказы, Вилли! Уверена, когда-нибудь встретимся!
     «Да, возможно», - подумал он. – « А девчонка ничего… Не ожидал, что познакомлюсь в такой обстановке!» - Вилли не удержался и громко рассмеялся.  До Сиранта оставалось лететь еще около часа, но, занятый мыслями о девушке, он этого часа не заметил. Как же все-таки приятно  встречать хороших людей!
     Столичный город встретил Вилли туманом и низкими, дождевыми облаками. На перронах люди  кутались в плащи, вдалеке угадывались очертания машин. Вилли  огляделся и   направился к воротам, но тут к нему подошли два абсолютно одинаковых, облаченных в черные костюмы человека.
     - Мы должны сопроводить вас, господин Даркен, в Дом правительства.
       В новеньком кожаном салоне пахло кофе. Вилли всегда мечтал о такой машине. Автоматические двери беззвучно закрылись, и стрелок поехал на встречу с судьбой. Он несколько раз пытался задавать сопровождающим вопросы, но те отделывались односложными ответами, демонстрируя незаурядный профессионализм.  Седан быстро ехал по улицам города, игнорируя  красный сигнал светофоров.  Мигалка на крыше делала свое дело, отбрасывая яркие блики на мокрые стекла витрин магазинов.
       Вилли не в первый раз бывал в столице, но всякий раз она производила на него тяжелое, неприятное впечатление. Не только из-за скверной погоды, бывшей в этих краях обычным делом. За ярко освещенными улицами, многоэтажными домами, шикарными машинами и модными бутиками скрывалось нечто мрачное, давящее, непонятное. Как-то раз, после третьей бутылки пива в баре, знакомый алкоголик рассказал, что Сирант был построен недалеко от развалин довоенного города, тысячу лет назад уничтоженного прямым попаданием ядерной ракеты.
      - И что с того? – спросил тогда Вилли.
      - А то!  Я слышал, что в старых городах хреново  находиться… ик… давит что-то! Типа страх непонятный…ик… из-за погибших. Как будто зло там живет!
    Факт оставался фактом: Вилли  не любил долго оставаться в столице.
      Машина остановилась на охраняемой парковке перед помпезным зданием – Домом правительства. Четверо вооруженных часовых в гвардейской черной форме не шелохнулись, когда Вилли и его спутники подошли к  отделанной замысловатым орнаментом двери. Там, внутри, находились люди, фактически ответственные за начало войны. И им никому доселе не известный космолетчик должен был в очередной раз рассказать о случившемся на планетолете.


                ЭПИЗОД ВТОРОЙ
                ЧЕЛОВЕК И ВЛАСТЬ
     Весь интерьер Дома правительства можно было кратко описать двумя словами: много роскоши. Мраморные лестницы вели в просторные залы, отделанные дорогими породами дерева, стены коридоров были увешаны портретами государственных мужей. В этом царстве Вилли чувствовал себя лишним. Он разглядывал чудные люстры, великолепные гардины, резные двери кабинетов. В одном из  залов на стене  золочеными буквами была выбита надпись «Четыре года процветания». Если имелся в виду дворец и его обитатели, то надпись не врала.
    Невозмутимые стражники в гвардейской форме стояли чуть ли ни у каждого лестничного пролета. Все, как на подбор,  высокие и стройные, на лицах читалось желание порвать на куски любого шпиона Империи. Такие стражи идеально вписывались в интерьер дворца, добавляя пафоса.
      На третьем этаже Вилли подвели к крепкой дубовой двери и сказали:
      - Ожидайте здесь, господин Даркен. Через десять минут окончится совещание.
       Вилли пожал плечами и сел на мягкий кожаный диван.  Гвардейцы продолжали изображать доблестных защитников Союза. Медленно текли минуты. Вилли рассматривал картины, считал  светильники под потолком – в общем, маялся от безделья.
       Дверь отворилась, коридор заполнили чиновники. Завидев среди них  несколько человек в генеральской форме, Вилли  вскочил и застыл по стойке «смирно». На него смотрели, как на пустое место. Когда коридор вновь опустел, Вилли в нерешительности сел. Через некоторое время  послышалось:
     - Вилли Даркен, проходите.
     Вилли проследовал за адъютантом в просторный зал, где среди сидящих за длинным столом  людей узнал только Главнокомандующего Армией. Почувствовав на себе тяжелые взгляды, космолетчик поежился и  решил высказываться крайне осторожно, как  посоветовала недавняя попутчица.
     - Итак, к делу, - прокашлявшись, начал Председатель. – Вы,  Вилли Даркен, понимаете, что за ложные показания дается срок?
      - Да.
      - Видео не могут лгать, - пробурчал Командующий. – А его слова, в принципе, не столь важны.
      - Важны, - парировал Председатель. – На орбите произошло чрезвычайное происшествие. Этот человек – единственный живой свидетель. Рассказывайте, -  приказал он.
      Вилли добросовестно принялся вспоминать события месячной давности, щедро приправляя свою речь словами «господа» и «к сожалению». Космолетчик  боялся смотреть на членов правительства. Он  уперся взглядом в стол, стараясь не волноваться, но сердце бухало, как отбойный молоток. Даркен начал с  боя с имперским кораблем, потом описал скитания по умирающему планетолету. Все это он много раз писал в объяснительных записках.  Когда космолетчик добрался до  приземления и странного поведения двигателя, Командующий  начал шептаться с соседкой, упитанной блондинкой в штатском с незнакомой эмблемой на рукаве. Та кивала и  односложно отвечала.
      - После того, как я сел в вертолет, я ничего похожего уже не видел. Все, - как бы извиняясь, сказал Даркен.
      - Все, - повторил Командующий. – Господа, мы не узнали ничего нового. Он это уже описывал. Детектор лжи подтвердил правдивость его показаний. Что еще  нужно, чтобы отдать приказ?
      - Не торопитесь, Самуил, - морщась и косясь на Вилли, сказал Председатель.
      - Вы точно не помните ничего больше? – пристально глядя ему в глаза, спросила дама в штатском.
      - Нет. Я рассказал все, - твердо ответил Вилли, с трудом выдержав ее взгляд.
       - Имперская секретная разработка. Все ясно, - Командующий написал что-то на лежащем перед ним листе.
       - Нет. На видео двигаются даже вещи, не подключенные к бортовому компьютеру, - подал голос мужчина в дорогом черном костюме и очках в золотой оправе. - Это неземная технология.
     Повисла короткая пауза. Тишину прервал  Командующий:
     - Это бред! Господин как-вас-там из околонаучной организации своим заявлением вводит нас в заблуждение.  Нет никаких пришельцев, - последнее слово он выдавил с необъяснимой ненавистью, - зато есть Империя, которая испытывает новое оружие! Господа, мы тратим время и…
    - Самуил, - спокойно отреагировал мужчина в черном костюме, -  мир не кончается на планете Земля.
    - Что тогда? – поспешил разрядить обстановку Председатель.
    - Нужно выяснить, - повернулись в его сторону золотые очки.
    - Пока будем выяснять,  потеряем еще несколько кораблей, - рявкнул Главнокомандующий.
        Началась дискуссия. Председатель  отмалчивался,  выжидая. Остальные разделились на два лагеря. Одни требовали немедленной отдачи какого-то приказа, наверное, имелось в виду уничтожение С28. Оппоненты настаивали на комплексных исследованиях. В разговоре пару раз проскочило выражение «инцидент 133». Услышав эту фразу, Председатель обвинил спорщиков в отклонении от темы. Вилли  недоумевал  от того, что его не попросили удалиться. Доверяют?
         Глава Космофлота, на которого Главнокомандующий набросился  с  обвинениями в некомпетентности, ерзал на кресле, боясь потерять хлебное место. Заговорили о каком-то секретном планетолете, попавшем в руки Империи. Наконец Председатель  поднял руку, чтобы всех утихомирить.
      - Хватит, господа. Я предлагаю еще раз, в присутствии свидетеля, просмотреть записи.
       Вилли вздрогнул. Экран на стене засветился, спустя несколько секунд началось немое кино. В зал тем временем вошел какой-то   старичок, скромно встал у экрана с пультом в руке.  Присутствующие, уже не раз пересматривающие эти записи, все равно с неподдельным вниманием уставились на экран.
       Пустой коридор. Медленно плывет в воздухе чей-то блокнот. Внезапно изображение пропадает на миг, потом снова появляется. Стены дрожат, одна из ламп отключается. Старичок щелкнул кнопкой, приостановив показ:
      - Кхе… кхе… Вот важный момент, прошу обратить внимание, господа! – манерой изъясняться он напоминал профессора. – Камера отключилась на несколько мгновений и заработала снова. Почему это произошло? – старичок (Вилли запоздало узнал в нем известного профессора космологии) окинул взглядом сидящих, словно запамятовав, что  перед ним не студенты.
       - Петр Семенович, продолжайте, - ласково попросил один из чиновников.
      - Был удар по обшивке корабля. Удар пришелся по касательной, раз корпус выдержал. Что это было? Метеор? Космический мусор? Снаряд? Здесь, как уже говорили, нужно выяснить обстоятельства! Очень жаль, что у нас нет записей с камер внешнего наблюдения. Посмотрим дальше, - профессор вновь запустил фильм.
       Какой-то технический отсек. Переплетение труб, проводов, мигающие лампочки,  неясный крупный механизм на заднем плане. Вентиль на одной из труб начинает вращаться. То же самое происходит с соседним, через пять секунд оба замирают.   Болты на вентиляционной решетке синхронно отворачиваются, чтобы тут же  ввинтиться назад в гнезда.
       - Эта запись сделана через минуту после удара. Это седьмой инженерный отсек, отвечает за отопление корабля. Вентили можно открыть только вручную. Поведение болтов прокомментировать… хм… трудно. В отсеке никого нет, - старик выразительно посмотрел на Вилли. – Молодой человек, как подтверждают другие камеры, в этот момент лежит в медицинском блоке.
       Гробовая тишина среди зрителей. На лицах большинства чиновников читался откровенный страх. Пожалуй, лишь Командующий, привыкший ко всему, хитрый и опытный Председатель да старый профессор остались внешне спокойными. Вилли же не мог оторвать взгляда от экрана. Он  мечтал о том, что  запись поможет ему все понять.  Профессор опять запустил видео.
      В кадре  встревоженные люди. Столовая.  Тони разносит пакеты с едой.  Некоторое время ничего не происходит. Но вот полупустые пакеты начинают двигаться по направлению к двери в кухню. Тони бросается за ними, капитан что-то кричит.  Крепления на креслах начинают открываться, люди летят вслед за пакетами. Кто-то безуспешно пытается ухватиться за поручни, хватка слабеет. В столовой не остается никого.
       - Вот так, -  проговорил профессор. – Вы поняли, господа? Произошла разгерметизация. Что могло разгерметизироваться? Только мусорный пресс, который на кораблях С-серии расположен на кухне. Эти несчастные сейчас, скорее всего, мертвыми кружат на орбите. Есть еще один донельзя любопытный отрывок, продолжить?
       - Спасибо, Петр Семенович, достаточно. Что вы думаете как эксперт?
      - Это не вирус. Это точно не технические неполадки. Я бы оставил только две версии: диверсия или атака внеземных сил, - профессор сказал это совсем другим тоном, твердо, серьезно.
     - Как это – диверсия? Что, простите, там устроили?
     - Пришельцы? А если…
     - Господин Председатель…
      -  Я считаю – диверсия! – встал Главнокомандующий.
       - Считайте, как хотите, генерал, –  пожал плечами профессор. – В любом случае, рано делать окончательные выводы.
        - Это же был пробный шар, они тестировали сверхсекретное оружие! Господин Председатель, я требую…
       Еще около получаса Главнокомандующий спорил с профессором, а Председатель, глубоко задумавшись, крутил роскошно инкрустированную самоцветами ручку. Изредка задавали вопросы Вилли - он отвечал, как мог. Сцена гибели экипажа его потрясла. Поняв, что дискуссия слишком затянулась и что из космолетчика больше ничего не выжать, Председатель сказал:
      - Полагаю, нет смысла продолжать дискуссию, господа. Вопрос остается открытым, требуется углубленное изучение всех обстоятельств произошедшего. Вилли Даркен, можете быть свободны. Всем остальным - успехов в строительстве нового мира. Вам особое спасибо, Петр Семенович. Господин Главнокомандующий,  останьтесь.
         
                ***
   Когда все вышли, Председатель  отключил устройство-диктофон и раздраженно повернулся к  генералу:
    - Я признаю, что совещание не дало нужного результата.  Этот Даркен  действительно ничего больше не знает. За профессором нужно организовать наблюдение, такие имеют привычку совать нос не в свое дело. Будьте готовы к отражению возможной атаки Империи. Если это все-таки  вирус, их секретное оружие,  то повторная атака  непременно состоится. Прикажите запустить исследовательский планетолет, пусть найдут этот С28 и следуют за ним на безопасном расстоянии, но никаких стыковок!  Никаких публикаций, все должно остаться в строжайшей тайне! И еще. Свидетель может рассказать что-нибудь кому не следует…
       - В тюрьму космолетчика?
       - Ни в коем случае! Нужен несчастный случай, понимаете меня? Помните дело Картана? Что-то в этом духе.
      - Есть! – командующий по-военному четко развернулся,  покинул зал и проследовал по лабиринту коридоров  в восточное крыло Дома. Отперев бронированную дверь своего кабинета, он  подошел к окну и несколько секунд смотрел на  движущиеся внизу машины, в то время как мысли его витали далеко. Он вспоминал танки, ползущие по улицам городов, штурмовой вертолет, кружащий над Сирантом, спецназовцев, захватывающих  правительственные здания. Вспоминал  ненависть в глазах старого губернатора за мгновение до расстрела, угрозы  Императора по каналу особой связи: «Ты предатель. Ты предал не мою армию, ты предал своих людей. Мы вас уничтожим!» Потом была попытка вторжения. Генерал лично отдал приказ запустить ракеты, и полковник Джонсон тогда слишком долго молчал в трубку. Генерал подумал: «У меня теперь новые надежные люди. У меня теперь власть».
         Он  опустил жалюзи. Без особого интереса просмотрел  отчеты о положении на побережье, нажал кнопку вызова. В кабинет вошел  мускулистый мужчина в форме.
    - Слушаю, -  сказал он.
    - Есть задание, Даниэль. Председатель приказал устранить одного человека. Вилли Даркен, двадцать четыре года, оператор вооружения планетолета. Вот его фото и краткая биография.  Организуйте несчастный случай, по завершении доложите. Дело особой важности.
     Вошедший принял папку с документами, отдал честь и вышел.
     Тридцатипятилетнего Даниэля Ли можно было назвать  удачливым карьеристом. Начав  простым патрульным, он сумел дослужиться до главы полицейского отдела, а затем, после  раскрытия дела о контрабанде оружия – до начальника тайной полиции. Ли засадил за решетку множество чинов всех рангов,  в том числе и невиновных, ему было  наплевать и на судьбу какого-то космолетчика, случайно вставшего на пути правительства. Но было одно «но».
        Год назад Ли напал на след  аферы,  в которой были замешаны  его коллеги.  Он тщательно планировал  операцию по захвату с поличным, но Главнокомандующий, известный своей прямолинейностью и жесткостью, приказал «брать скотов немедленно». Ли безуспешно протестовал. Генерал в ярости отстранил его и возглавил операцию. Операция в его варианте оказалась топорной и окончилась  разрушением клуба  на центральной улице. Погибли четверо, для генерала такие потери среди гражданских не значили ничего.  Для Ли же они значили очень многое. В клубе «Звезда», сраженная шальной пулей,  погибла его сестра.  Даниэль стал вынашивать планы мести.
      «Заплатишь, ублюдок армейский! За все заплатишь! Председатель ему приказ дал… Прекрасно! А ты с ним не в ладах, уж мне ли не знать! Я это дело спущу на тормозах, а тебя сместят или посадят. Если очень повезет, я тебя лично расстреляю».
        Медлить было некогда. Космолетчик наверняка еще в здании,  его нужно  во что бы то ни стало найти. Ли направился к парадному входу. Вилли у стойки пропусков заполнял бланк. Дождавшись, когда он выйдет, Ли направился следом.
      - Эй, Даркен, стой! –  нагнал он стрелка на углу улицы. - Слушай внимательно. Тебя приказано убить.
      - Что?! – Вилли показалось, что он ослышался.
       - То!  Не ори так, - Ли оглянулся. – Тебя приказано убить. Ты свидетель. Не знаю, в чем твоя вина и знать не хочу. Но мне нужно, чтобы ты остался в живых, хочу поквитаться с генералом. Вали из страны как можно скорее. В Империю беги, в Австралию, на острова – куда угодно. Даю тебе двое суток.
      - Вы кто? Зачем помогаете?
      - Какая тебе разница? Убийца я твой! Беги! Двое суток! - Ли резко повернулся и зашагал прочь.
      Вилли обессиленно прислонился к каменной ограде и закрыл глаза.
      - Вам плохо, молодой человек? – участливо спросила проходившая мимо старушка.
      - Нет, просто устал…
      Даркен заставил себя идти. Способность здраво мыслить вернулась к нему у какого-то бара. Холодало, давешний туман вновь опустился на город. По дороге изредка проносились машины, светом фар выхватывая  стены домов и редких прохожих.  Вилли потянул на себя обшарпанную дверь.


                ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
                ПЛАН
      В нос ударил запах пива и табачного дыма. В баре было людно,  место облюбовали рабочие окрестных предприятий. Лишь два столика оказались свободными. Вилли уселся за один из них и замер, уставившись в окно. Ему предстояло принять трудное решение.
       Куда бежать? Как обустраиваться на новом месте, в другой стране? Бежать на богом забытый остров и жить до старости среди нищих островитян Вилли точно не хотел. Оставалось два варианта. «Австралия и союзные с ней острова архипелага?  Попасть туда нереально, принимают только ученых и конструкторов. Даже подкупить никого не получится, там, по слухам, строго с этим. А как хочется пожить в мире, в стабильности! Убежать от этой чертовой войны…  Империя?  Туда реально сбежать.  В страну, с которой еще недавно воевал, но в которой при этом родился. Вот какая судьба… А может, остаться? Нет, не вариант, убьют».    Как ни странно, алкоголь и гвалт вокруг способствовали трезвым размышлениям. «Как можно попасть в Империю? Наверное,  контрабандисты плавают. Берут ли они пассажиров? Наверняка. А  где их искать? Может, кто-нибудь поможет? Джейн… Нет, не годится. Старые связи отца? Нет, престарелые музыканты явно отпадают. Друзья? А кто у меня остался? Только Бен, но он в такой авантюре точно не будет участвовать. Все погибли на С28… А может.. Да! Точно! Есть же официальное бюро, как там оно называется? Они легально могут доставить в порт нейтралов, а оттуда без проблем в Империю, транзитом. Стало быть, решено! Два дня в запасе есть.  Интересно, что будет тому мужику за проваленное задание? Он сильно рискует.  Ладно, он сделал свой выбор, а я свой. Завтра же с утра пойду в офис!» -  взбодрившийся космолетчик залпом допил  пиво и двинулся к выходу.
       В Сиранте у Даркена не было знакомых, пришлось искать, где переночевать. Таким местом оказался мини-отель, бездарно стилизованный под восемнадцатый век. Расплатившись с толстой администраторшей, коротавшей время за просмотром  мыльной оперы, Вилли прошел в свой номер, завалился на кровать и отключился.
      Утро встретило космолетчика дождем и туманом.  Он разрывался между желанием написать прощальное письмо родным и стремлением как можно скорее покинуть страну. В итоге Вилли  отправился к ближайшему почтовому отделению.
    «Дорогие мама, папа и любимая сестра,  простите меня. Больше, наверное, не увидимся. Мне придется уехать,  меня хотят убить. Не скажу, куда уезжаю.  Люблю вас всех.  Если к вам придут, покажите им это письмо».
     Вилли утер навернувшиеся слезы, запечатал письмо и отдал его работнику, который  невозмутимо поставил штамп. Больше ничто не держало космолетчика в государстве, предавшем его.
    Он вышел на улицу, направился к банковскому аппарату, дважды ввел семизначный пароль и снял все деньги. «Сорок четыре с лишним тысячи… Хватит на первое время». В Австралию перевозили кораблями – значит, следовало ехать в ближайший прибрежный город и искать там иммиграционную контору. 
     Нужный поезд уходил через два часа. В зале ожидания было многолюдно и душно, Вилли  прохаживался взад-вперед, пока одно из мест не освободилось.  Рядом оказалась стойка с журналами и газетами.  Вилли от скуки взял первую попавшуюся под руку. Бросился в глаза заголовок: «Династия дураков. Вся правда об Императорах». Дальше можно было и не читать.  Он  откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. «Там воровали,  здесь воруют. Там бюрократы, здесь бюрократы. И на кой хрен надо было революцию устраивать?»
      Вилли решил попытать счастья с журналами. К немалому удивлению, в них никакой пропаганды не оказалось. Большинство журналов были сугубо научными, довольно скучными, но нашлась и пара рекламных, и журнал, описывающий историю освоения космоса. За него-то и принялся Вилли за неимением лучшего.
      В течение последующих полутора часов он лениво листал глянцевые страницы, разглядывал рисунки и фотографии, иногда  что-то читал. Ему как космолетчику было  интересно лишь описание различных планетолетов, а остальное он просматривал мельком. Но на предпоследней странице взгляд его зацепился за  заголовок: «Одни ли мы?»
    «Сейчас, когда наши корабли бороздят космические просторы, пора задуматься о существовании жизни на других планетах. Профессор Дек Маните, в прошлом  известный планетолетчик,  утверждает, что вероятность существования иных цивилизаций не очень велика, но…»
      Дальше следовали долгие и не слишком интересные рассуждения о космических расстояниях, перемешанные с формулами. Судя по ним, шанс встретить еще одну разумную расу равнялся каким-то десятым долям процента.
      «Что-то в этом определенно есть. Черт возьми, как же еще можно объяснить все случившееся? Пришельцы, совершенно не похожие на нас. До такой степени, что у них даже тела своего нет? Странно, в это поверить еще труднее. Но как иначе? Я ведь  часами в детстве смотрел в телескоп, все хотел инопланетян увидеть. Ну, вот, сбылась  мечта идиота, увидел».
        Магнитоплан наконец-то прилетел.  Вилли уселся у окна. Рядом пристроился щуплый рыжеволосый пацан лет пятнадцати, сразу же доставший мини-компьютер. Поезд тронулся, Вилли прикинул, сколько лететь до нужного города, и решил, что можно хорошо выспаться, но тут до ушей донесся далекий, протяжный вой, потом  грохнуло, и  вагон озарила вспышка. Пассажиры обеспокоенно зашептались.  Голова пацана так и вертелась из стороны в сторону.
       - Орбитальная бомбежка. Не бойся, бомбу перехватили, - сказал ему Вилли.
      Тот успокоился и принялся водить пальцем по экрану. Космолетчик проследил, как огненное пятно скрылось из виду, и закрыл глаза. В подавляющем большинстве случаев ракету или бомбу сбивали, а навстречу вражескому бомбардировщику посылали планетолет. Ни Империя, ни мятежный Союз теперь не могли нанести друг другу серьезный ущерб. И самолеты, и корабли  уничтожались, не успев достигнуть берегов противника. Гренландия, как и в прошлые годы, так и оставалась ничейной землей, опустошенной вторжениями то Союза, то Империи. Единственным местом, где можно было добиться хоть какого-то успеха, являлся космос. Империя все так же добывала минералы на Марсе, Союз по-прежнему стремился перехватить грузовые караваны.
      Заснуть Даркену так и не удалось. В вагоне тихо переговаривались пассажиры, рядом азартно сопел игрок, мерно гудели электромоторы, но сон не приходил.
       Промышленный город с романтичным названием Аруди  начался без всяких пригородов и дачных поселков. Просто внезапно леса расступились, и по бокам  выросли нескончаемые ряды многоэтажек. Дождя тут не было, ничто не мешало любоваться городом. Многочисленные заводские трубы совсем не портили его красоты. Кирпичные громады контрастировали с зелеными парками, на крышах некоторых домов находились маленькие садики.  Аруди считался богатым городом, жить здесь представлялось большой удачей. Картину портила разве что противоракетная система, установленная на высоком холме прямо в центре города. Война наложила свой отпечаток на жизнь горожан, десятиметровые пусковые трубы грозно глядели в синеющую высь.
       Здание вокзала поражало своими размерами и интерьером.  Под каждым из  трех стеклянных куполов  висела пирамидальная люстра. Вдоль стен стояли кованые скамьи, горшки с экзотическими растениями и шкафчики с журналами. На стенах висели огромные полотна, изображавшие различные пейзажи, притом не только земные, но и лунные и даже марсианские.
     Подойдя к электронному терминалу, Вилли запросил карту города. На экране  высветилось нужное изображение. Спустя пару минут Вилли нашел иммиграционную контору и узнал, как до нее добраться.
        На площади перед вокзалом Вилли подошел к одной из красных машин и  спросил бородатого таксиста:
       - Довезешь до «Путешественника»?
       - Конечно, брат, залезай, домчимся быстро! – таксист говорил, смешно растягивая гласные и активно жестикулируя. По дороге он не умолкал ни на минуту.
  - Вот ты в контору мигрантскую едешь, уехать хочешь. Зачем куда-то ехать, друг? Неужели тут так плохо?
      - Война, - уклончиво ответил Вилли.
      - Да и шайтан с ней! Что, всех без разбору призывают? Брату двадцать два, здоров как бык – дома сидит, бизнес делает. Деньги надо делать, друг! А война – занятие глупое.  Вот я неделю назад дурочку одну вез, так она в Империю собиралась. Я ей говорю: «Зачем ты едешь, там все то же самое!» А она мне в ответ, что там лучше, что налоги ниже, что сына ее подрастающего в армию не заберут.  А ты сам-то куда, друг?
      - В Австралию пока, - Вилли чуть не рассмеялся, увидев, как изменилось лицо бородача.
      - Ого! Птица высокого полета! И что, думаешь, примут? У них с мигрантами не церемонятся, не любят их там!
       - Зазнались они, - ответил Даркен. – Территория громадная, население всего-то в сотню миллионов, а других к себе не пускают. Эгоисты, мать их.
      - Они  хорошие люди, мудрые. Глупые у нас страной  рулят. Вот скажи, почему мы воюем?  Не воевали бы – уже давно б экспедиции к Юпитеру отправляли да подводные города строили.
       - А я вот был космолетчиком. Точнее сказать, пушечным мясом.
      - Так ты хочешь продолжать летать, без войны! Вот это я понимаю, вот это правильно! Ученым помогать будешь, да и деньги совсем другие…  Ну что, выходи, друг, приехали.  С тебя девять кредитов.
      - Черт, - Вилли принялся шарить по карманам. - Мелочи нет. Только сотка.
       - Сойдет, - бородач отсчитал сдачу. -  Держи. Ну, удачи, друг! Не пропади там!
         - Мне еще здесь не пропасть нужно, - сказал Вилли сам себе.
         Иммиграционное бюро находилось в крайне неудачном месте. Синяя вывеска странно выглядела на фоне обшарпанных  стен соседних домов, а восемь пластиковых окон нелепо смотрелись среди десятков старых деревянных рам. Очевидно, что даже в самом богатом городе Союза существовали нищие районы, и это определенно был один из них. Во внутреннем дворе росла чахлая сосна, под ней стояла  скамейка, на которой валялась пустая бутылка из-под пива. Асфальт был усыпан окурками, в дальнем конце двора виднелся грязный пикап с картонными коробками в кузове. Солнечный свет почти не проникал в каменный колодец, тут было сыро и мрачно.
          Вилли поспешил войти в  контору.
        Сам офис был невелик и битком набит людьми. Вилли с  унынием оглядел длинные очереди в кабинеты, после чего пристроился в конец самой короткой.  Внутри офис оказался неплохим: паркет, стены и потолок отделаны пластиковыми панелями, жалюзи на окнах. Где-то шумел кондиционер, но помогал он слабо. Духота стояла адская,  посетители обмахивались папками с документами.
        «Вот черт… А если им какой-то документ понадобится, которого у меня нет?! Твою мать, как я это не предусмотрел… У меня же только паспорт. Черт, черт, черт!» - в отчаянии Вилли готов был рвать на себе волосы. – «Ладно, проверим, есть ли тут взяточники!»
       Когда через два часа подошла его очередь, Вилли уже знал, что говорить и что делать. Еще через пятнадцать минут он вышел из офиса и жадно вдохнул свежий воздух. Взяточники не подвели. Даркену пришлось расстаться с десятью тысячами кредитов, но зато теперь у него был билет на лайнер до Австралии и на самолет из Австралии до Империи. Удалось обойтись без недостающих восемнадцати документов.
               
               
                ЭПИЗОД ЧЕТРЕРТЫЙ
                МОРСКОЙ ГИГАНТ
        - Проходим на посадку в терминал три, проходим на посадку в терминал три,– надрывался громкоговоритель.
       Толпа гудела. Пассажиров было так много, что казалось, будто гигантский лайнер, чей высокий бело-синий борт виднелся за окнами посадочного терминала, не сможет вместить и половины. Привыкшие к людскому морю охранники пропускали людей партиями к контрольной стойке.  Периодически, подобно сигнальным флажкам, над головами поднимались руки, размахивающие платками, пустыми пакетами, шляпами. Потеряться – раз плюнуть. Устроить теракт в толпе – еще легче. Толпа колыхалась, ревела и гремела чемоданами.
      - Господа, не напирайте! Лайнер не отходит! – раздался хриплый начальственный бас.
       - Уйдет!
       - Билеты пропадут!
       - Изверги!
       - А я читал про этот корабль. Это…
       - Папа! Папа!
       - А где Линда?!
       - Сумку сперли!
         Странно, что правительство до сих пор не запретило выезд из страны. Вилли прекрасно понимал, что по ту сторону Атлантики, в Азии, Европе и Африке ситуация мало отличалась от той, что была на территории обеих Америк. Единственным тихим местом на планете оставалась Австралия, но с началом войны туда резко увеличился поток иммигрантов, и местные власти закрыли границу для всех, у кого нет ученой степени.
         Медленно, как песок в песочных часах, перетекало людское море из терминала к трапам лайнера. Вот и Вилли, показав контролеру купленный за бешеные деньги билет, продвинулся к длинным широким сходням. К началу новой жизни, оставляя в прошлом небольшой кирпичный особняк на окраине, старый семейный микроавтобус, обшарпанные  коридоры школы. Затем вспомнились Училище Космофлота, тогда еще имперского, первая любовь, революция, телепередачи о бесчинствах имперских спецслужб, взлетающие противоракеты,  вылеты, мертвая космическая пустота за иллюминаторами, невесомость, до боли знакомые коридоры С28…
       Вилли показал билет еще одному проверяющему на входе и  отправился на поиски своей каюты.
       Соседом по каюте оказался бритый наголо детина лет тридцати, лицом  напоминающий уголовника.  Детина оказался средней руки бизнесменом с двумя высшими образованиями. На вопрос «Почему взял дешевую каюту?» сосед ответил:
      - Копейка рубль бережет. Слышал такую поговорку? Русская, еще довоенная.
      - Я думал, богачи любят комфорт, - сконфуженно буркнул Вилли.
       - Дураки любят излишний комфорт, - поучительно прогудел детина. –  Кстати, я  не представился… Адриан Моралес!
      - Вилли Даркен, космолетчик.
       - А,  почетная работа, хоть вас сейчас используют не так, как предполагалось.
       - Это уж точно.
       - Бежишь из страны? Почему, если не секрет?
       - Ну… Меня убить хотят! – вырвалось у Вилли.
       - Всякое бывает, - философски заметил Моралес.
      - Ты не из Империи?
      - Нет. Австралиец я, коренной. Но бизнес у меня и в Империи, и в Союзе. Ладно, беглец, девчонка тут у меня знакомая работает, надо навестить.
       Оставшись в одиночестве, космолетчик осмотрел каюту, в которой ему предстояло провести ближайшие дни. Привинченные к полу аккуратно заправленные кровати, на постельном белье стилизованные логотипы компании-перевозчика, крошечный столик с пепельницей и журналами,  небольшой шкаф-купе.
       Послышался протяжный гудок - корабль отходил от пирса. Вилли  открыл иллюминатор и высунулся наружу. Волосы тотчас же растрепало сильным порывом ветра. В десятке метров внизу волны бились о белый борт, маленькие буксиры надрывно ревели  моторами, разворачивая громаду лайнера к выходу из гавани.
      Вилли  знал, что на океанских лайнерах есть  множество мест, где можно прекрасно провести время, вкусно поесть, послушать живую музыку, сыграть в бильярд… У него оставалось еще около тридцати тысяч, но, как бы ни был силен соблазн раз в жизни оттянуться  по полной, космолетчик понимал, что нужно экономить.  Вздохнув, он перебрал журналы на столике. Единственным более-менее интересным оказался толстый красочный «Триумф науки», правда,  позапрошлогодний. На обложке был нарисован так знакомый Вилли планетолет С-серии. «Тот еще триумф!» - улыбнулся Вилли, глядя на эту старую рабочую лошадку космоса. Журнал освещал самые разнообразные темы – от роботов-уборщиков до сверхсовременных ракет, кое-что было и про полеты в космос. Вилли же заинтересовала статья о  городах в Австралии.
       «Ничего себе, живут же люди!  Небоскребы в пятьсот метров!  А мы в типовых семиэтажках живем, сорок лет назад построенных.  Интересно, это у них все так живут? Обалдеть можно: роботизированные квартиры! Убирать самому не надо! Сколько, интересно, все это стоит?» Не переставая удивляться, космолетчик  разглядывал фотографии и схемы. Когда за иллюминатором наступили сумерки, вернулся Моралес, все такой же жизнерадостный.
       - Что, наукой интересуешься?
       - А? Слушай, у вас правда есть все это? – Вилли показал на автомобиль невиданной конструкции.
        - Конечно, - Адриан удивленно уставился на космолетчика. –  Неужели раньше не слышал о нашей стране?
         - Слышал. Вам повезло во время последней мировой войны… По Австралии не били ракетами, вас задело лишь радиоактивное загрязнение. У вас осталось некое подобие центральной власти. Вы быстро восстановили хозяйство, а теперь опережаете нас в развитии на сто-сто пятьдесят лет.
         - Нас – это кого? – переспросил Адриан, прищурившись.
         - Союз. Империю.
        Моралес  вздохнул:
        - Ты говоришь о нас так, будто мы – чужаки. Мы точно такие же люди, не наша вина, что тогда на нас не навели ядерные ракеты. Или ты боишься, что Австралия покорит ваш Союз и Империю, как когда-то европейцы покорили индейцев? Я понимаю, почему ты бежал. Ты от войны устал. Хочешь мира, надеешься, что в Империи будет лучше. Я там был – абсолютно то же. Но твоя мечта – попасть в Австралию, которую вы считаете страной чудес, этаким  Эльдорадо.
        - Что это?
        - Неважно. Слушай, есть возможность попасть к нам без ученой степени и взяток. Например, если тебе известно нечто ценное. Да еще если тебя за эту информацию хотят убить, - Адриан многозначительно посмотрел на опешившего Вилли, потом весело произнес: - Ладно, ты как хочешь, а я пойду еще погуляю. Вечером воздух очень чистый…
        Космолетчик опешил. «Кто он? Не бизнесмен! Секретный агент? Но чей? Что он имел в виду? Ценная информация… Знает о С28? Как? Телепат? Или просто великолепный психолог? А если… Что, правда есть возможность остаться в Австралии? Надо бы его потом расспросить… Не, он, по-моему, лишнего сболтнул и теперь жалеет. Но кто же он такой?»
       Тревожные мысли еще долго не давали ему покоя, но в конце концов Вилли заснул.
       Теплый ветерок, еще вчера радовавший пассажиров, прогуливающихся по верхним палубам, наутро сменился сильным, пробирающим до костей ветром. Заштормило, небо заволокли тяжелые тучи, хлынул дождь, тяжелые капли били по иллюминатору, оставляя мокрые полосы на толстом стекле. Вилли тошнило. Он лежал на кровати и смотрел, как раскачивается из стороны в сторону светильник на потолке.  Ничто не предвещало скорого окончания шторма. Волны  испытывали на прочность стальную махину, поскрипывали переборки, молнии прорезали дождливую муть.
       В  промежутке между вспышкой молнии и ударом грома дверь в каюту открылась, проем перегородил великан-сосед. По лицу Адриана было заметно, что и ему несладко из-за шторма.
     - Пойдем наверх, - предложил он. – Там полегче.
     Ухватившись за призрачную надежду избавиться от тошноты, Вилли  надел  дождевик. Коридоры было совершенно пусты, все пассажиры страдали в каютах. Лишь раз попалась какая-то девица из команды с  дежурной улыбкой на лице.
       - Так ты все время на палубе был? – спросил космолетчик.
       - Свежий воздух помогает.
        Воздух был даже чересчур свеж. Стоило Вилли отворить  дверь, ведущую на одну из прогулочных палуб, как в лицо ударил тугой порыв ветра, принесший соленые брызги.
       - А разве в такой шторм можно выходить? – приходилось кричать, чтобы перекрыть шум волн и  ветра.
      - Можно! Если нельзя, они предупреждают! Давай, увидишь, как полегчает!
       Радиомачта  согнулась от  ветра, дым из труб стелился, касаясь гребней волн. Могучие седые валы неистово бились о борта стального гиганта.  Вилли неуверенно подошел к высокому фальшборту и, схватившись за него так, что побелели костяшки на пальцах, глянул вниз.  Его тут же вырвало.
       - Зачем мы сюда пришли?! Только хуже! Черт!
       - Да не смотри ты вниз! Сядь на любую скамейку, лучше станет!
       Вилли огляделся, увидел кованую скамью и, подождав, пока палуба займет горизонтальное положение, бросился к ней, вцепился в поручни и стал ждать чуда. Адриан остался стоять у борта, глядя в серое небо.
      Дождь начал ослабевать, но шторм бушевал с прежней силой. Моралес не обманул: спустя какое-то время космолетчику действительно стало лучше. Закутавшись в дождевик, Вилли смотрел, как многометровые волны обрушивают фонтаны брызг на  палубу. Что-то большое и темное промелькнуло в облаках. Что-то  падало вниз, в пучину океана.
       Планетолет.
        Космический корабль падал по спирали, оставляя за собой черный дымный след. Планетолет был буквально разрублен пополам. Его кормовая часть с еще работающими маневровыми двигателями, из которых вырывалось яркое пламя, могла рухнуть в опасной близости от лайнера.
      - Боже…, -  сдавленно произнес Моралес. – Этот имперский корабль… Кто его так? Ваши?
      - Нет! – резко ответил Вилли. – Метеорит. Представляешь? Камень снес к чертям половину планетолета! Маленький камешек, большая скорость.
        Мертвый планетолет  поднял при падении громадную волну, Вилли слишком поздно осознал опасность. У него хватило времени лишь на то, чтобы   мертвой хваткой вцепиться в поручень. Через секунду водяной вал обрушился на лайнер. Что-то ударило по спине, по голове, и Вилли потерял сознание.
         
                ***
       «… после продолжительных дискуссий было решено закрыть  проект «Антей», а работавших над ним ученых перевести в  лабораторию по разработке перспективных двигателей для планетолетов. Таким образом, можно…»
        - Слышь, Рита, выключи эту фигню! Надоело…
        - Говорили, вчера какой-то космолет в воду упал!
        - Да было что-то вроде… Ладно, можешь включить, мне к Владеку надо.
        -  Опять заигрывает?
        - Не суй свой нос в наши дела, ладно?
        - Ха-ха!
        Вилли открыл глаза. Пахло лекарствами, болела голова, не удавалось собраться с мыслями. « Что-то не везет мне. Тогда, в космосе, по башке стукнуло, теперь вот опять, похоже. Такими темпами я скоро стану идиотом». Космолетчик пошевелил руками и ногами, убедился, что ничего не сломано.
         - Ой, лежите, лежите, рано вставать! Сотрясения мозга нет, но лучше пока не двигаться. Как себя чувствуете? – к койке подлетела медсестра.
         - Сносно…
         - Голова болит?
         - Да.
         - Я за доктором сбегаю, - с этими словами медсестра, толстушка  деревенского вида, исчезла.
        Вилли закрыл глаза, оставшись наедине с головной болью и вещающим радио. Через пару минут подошел врач, степенный пожилой человек со смешно торчащими усами и огромными черными очками.  Бегло осмотрев пациента, он вынес вердикт:
       - Здоров, можно отпускать.
        Поблагодарив доктора и попрощавшись с медсестрой, Вилли открыл дверь с плакатом, показывающим, как оказывать первую помощь. Наступил вечер, шторм, к счастью, закончился. 
       Вилли добрался до центральной лестницы, провел ладонью по перилам из красного дерева, полюбовался на стеклянный купол фонтана, по которому струилась вода.  Пассажиры наверняка не догадывались, что произошло вчера в сотне метров от лайнера. Вилли с любопытством глядел на них, пытаясь угадать, с какой целью они купили билет на «Плавучий город». Были здесь и  бедняки, ищущие лучшую долю на чужих берегах, были и уставшие от войны и лживой пропаганды, были и отпускники, и настоящие олигархи из роскошных кают на верхней палубе.
      «Может, хоть чуть-чуть развлечься? Не читать же все время журналы в каюте…» - желание хорошо провести время победило-таки осторожность и предусмотрительность.
      Он прогулялся по палубе.  Вода  на горизонте сливалась с небом, затянутым тучами, время от времени пробивались лучи закатного солнца. Вилли  приметил мужчину, увлеченно рассматривающего радиомачты и различные палубные механизмы. «Техникой интересуется. Может, инженер. Или шпион».  Космолетчик дошел до кормы, спустился по лестнице и увидел концертный зал, где вот-вот должно было начаться шоу фокусников. Купив билет на представление, он вошел внутрь. Зал был почти полон, народ  перешептывался, кто-то позади неторопливо перемалывал  челюстями сладкие хлопья, кто-то с деланым равнодушием и скепсисом глядел на сцену, где два молодых паренька готовились к выступлению.
      - Прошу внимания! Дамы и господа, мы начинаем! Спонсор нашего шоу – компания «Океаник». Лучшие сувениры по разумным ценам!
       - Пятнадцать кредитов за безделушку – очень разумно! – проворчал кто-то позади.
      Парни явно были начинающими кудесниками, да и фокусы были так себе, но публика все равно им снисходительно похлопала.
       - Скучно, - зевнули сзади.
        - На сцене – Карина Мерана!
        Из-за занавеса вышла  невысокая женщина лет тридцати.  Публика встретила ее бурными аплодисментами и свистом. Вилли, малость ошалев, тоже захлопал. Заметив его удивление, сосед спросил:
       - Ты из какой деревни, парень? Всемирно известная фокусница! Три «золотых таланта»!
        Вилли  пробурчал что-то в свое оправдание.
      Поклонившись, фокусница на секунду сомкнула ладони и тут же их развела, продемонстрировав мячик.
        - Ну, давай… Ты же больше можешь, -  донеслось сзади.
        Мерана взяла поданный ассистентом железный прут, продемонстрировала его зрителям, а потом без видимых усилий переломила его. Продемонстрировав половинки, она их соединила.  Прут не распался. В доказательство она ударила прутом по полу.
        - Ерунда, всего то и надо, что чуть довернуть, - снова голос из-за спины.
      Карина показала литровую стеклянную банку, наполненную до краев розовой жидкостью. Ассистент протянул ей другую банку, раза в два больше первой. Фокусница принялась переливать жидкость в большую банку. Она наполнилась до горлышка! Зал захлопал.
       - Удиви чем-нибудь уже! Толстостенная банка, только и всего.
       - Да замолчи уже, урод! – яростно прошипел кто-то.
        - Удивлены? – зазвучал голос ведущего. – А теперь, дамы и господа, гвоздь программы!
       - Неужели что-то стоящее?
       - Ты достал уже!
       Ассистент вышел и встал рядом с фокусницей. Вилли ожидал, что последует какой-нибудь классический трюк с распиливанием, но не угадал. Мерана повернулась к помощнику и щелкнула пальцами. Ассистент взлетел. Буквально. Двухметровый парень завис на значительной высоте от пола. Публика ахнула. На лице самого ассистента читалось удивление. Похоже, что он и сам не ожидал такого. Фокусница  сделала движение кистью, словно заворачивала лампочку. Ассистент медленно повернулся вокруг своей оси,  затем так же плавно опустился на сцену.
        Овациям не было конца. Скептик позади притих, силясь найти объяснение трюку. Показав еще несколько  номеров, Карина Мерана поклонилась зрителям и ушла за кулисы.  Ведущий   объявил об окончании шоу. «Она явно заслужила эти свои  «золотые таланты»!
        Можно было идти спать, электронные часы показывали полдвенадцатого, но спать не хотелось. Вилли пришла идея  сменить прическу. Без труда отыскав мужскую парикмахерскую, он уселся в кресло к молодой парикмахерше. Спустя полчаса новая стрижка, выбранная  по каталогу,  облегчила его карман еще на шестьдесят кредитов. Затем Даркен надолго застрял в сувенирной лавке, рассматривая крохотные фигурки знаменитостей, игрушки-планетолеты,  изготовленные из раковин терема,  именные рюмки, позолоченные ручки с какими-то символами, фляжки, инкрустированные  драгоценными камнями… От соблазна потратить здесь деньги удалось удержаться.
        Космолетчик прошел мимо  витрины с  ювелирными изделиями, сверкающими на черном бархате. Дальше начинались  скамейки, окруженные настоящими пальмами и тропическими растениями. При свете стилизованных под старину фонарей здесь  уютно было читать или просто сидеть, отдыхая от суеты, царящей за зеленой изгородью.   Такой оазис среди шумной людской реки. Космолетчик присел и закрыл глаза. 
      Потом он еще погулял по палубе-проспекту, но усталость взяла свое.  Зевая, он направился в каюту. Но то ли давешний удар волны повлиял на способность ориентироваться, то ли что-то изменилось в обстановке… Вилли заблудился.  Какое-то время он выпутывался из паутины узких коридоров на нижних палубах, но до каюты в конце концов добрался. Моралес уже спал.  Космолетчик улегся на кровать,  решив  продолжить с утра осмотр «Плавучего города».


               
                ЭПИЗОД ПЯТЫЙ
                ЧУДНЫЙ МИР ЗА СТЕКЛЯННОЙ СТЕНОЙ
            Путешествие подходило к концу.  Вечером лайнер должен был причалить в крупнейшем австралийском порту и, по совместительству, центре пересылки мигрантов. Не устояв перед соблазнами, Вилли оставил-таки на корабле почти десять тысяч кредитов. Теперь он об этом жалел.
       Адриан, как всегда, был жизнерадостен и бодр. Космолетчик завидовал ему, добившемуся  успеха человеку, который жил в единственном процветающем государстве на Земле.
       - Сразу за работу? Бизнес  превыше всего?
       - Послезавтра займусь, хочу еще денек отдохнуть. Хотя для меня моя работа – тоже отдых.
      - Странно звучит.
      - Посуди сам: я лишь улаживаю возникшие проблемы, заключаю контракты.  А вот  когда начинал, было реально трудно. Сейчас легко, работа в радость.  Можно уже и семью заводить.
        «Действительно, можно.  А мне не стоит.  Война, жена в любой момент  может стать вдовой… Сейчас вообще не ясно, что будет», - Вилли вспомнил свою погибшую девушку и помрачнел.
       -  А у тебя в Империи кто-нибудь есть?
       - Нет, - вздохнул Вилли. – В Союзе все: мама, папа, сестра… Я им письмо написал перед отъездом. Не было времени даже попрощаться.
    Моралес  достал из кармана что-то  похожее на электронные часы на ремешке, нажал на боковую кнопку.  Тут же прямо в воздухе над ними появился дисплей.  У Вилли отвисла челюсть. 
      - Что это?
      - Энка. Наручный компьютер. Держи.
     - Это мне? – опешил Вилли. – Но он же дорогой…
     - Могу себе позволить. У нас такой стоит не очень дорого, а ты в случае чего в Империи продашь, сможешь целый месяц прожить. Бери, неизвестно, что тебя ждет.
      - Спасибо, - Даркен  удивился легкости устройства.
       «Чудные люди в Австралии живут!»
      К вечеру «Плавучий город» подошел к порту назначения. Вилли одним из первых вышел на палубу. Корабль шел очень быстро, берег приближался буквально на глазах. Уже можно было различить отдельные деревья и скалы, вдали маячило какое-то высокое строение.
      Спустя полчаса лайнер обогнул скалистый мыс, и взору открылась широкая бухта с  самым необычным городом, который Вилли доводилось когда-либо видеть.
      В конструкции зданий было очень много стекла. В лучах заката казалось, что стеклянные небоскребы горят. Стекла находились даже на крышах, хотя, возможно, это были солнечные батареи. Город построили не так давно, он не являлся столицей Австралии, но все равно поражал своими размерами. В центре стеклянными свечами возвышались громадные, больше километра в высоту, башни, у их подножья теснились дома поменьше, этажей в двадцать. На некоторых зданиях виднелись террасы с цветами. Обилие зелени поражало воображение.
       В чудном мегаполисе летали магнитопланы, чьи трассы в широких трубах из полупрозрачного пластика пролегали в несколько ярусов.  Непонятного назначения толстые тросы шли от основания башен к середине. А еще в глаза бросился громадный снежно-белый купол, стоящий чуть поодаль от города. Приглядевшись, Вилли сообразил, что это телескоп.
      Донесся негромкий гул. Из-за далеких холмов показался самолет. Он, как и все в портовом городе, поражал своими размерами. Ослепительно-белая алюминиевая птица с оглушительным ревом пролетела над кораблем, быстро набирая высоту. Летела на север, в Империю.
      У пирса стояло несколько кораблей, некоторые из них превосходили по размерам лайнер, но преимущественно там находились рыболовецкие траулеры и малые пассажирские теплоходы. К «Плавучему городу» направились буксиры. Прицепив   тросы, они медленно потянули океанский гигант к пирсу. Не дожидаясь, пока корабль причалит, Вилли пошел к выходу.
      Палубы были полны народу.  Мигранты галдели,  стремясь пробиться к трапу, за которым, как надеялся каждый, их ждал рай.  Через час Вилли, вспотевший и злой, сошел с корабля и  вошел в терминал, где толпились, пихались и бранились те же  мигранты. До многих только сейчас дошло, что их не пустят просто так в самую благополучную страну на Земле, единственную страну, которой не коснулась война.  В дальнем конце терминала Даркен заметил дверь, возле которой стояли два солдата в бронежилетах,  закрытых шлемах и с автоматами наперевес. Между ними находился невзрачный человек в штатском, чье лицо не выражало абсолютно ничего. Протолкавшись через толпу и перекрикивая гам, Вилли был краток:
     - Транзитом в Империю! Куда?
      Штатский махнул рукой куда-то влево.
     На двери за  его спиной висела табличка, в которую он время от времени тыкал пальцем. «Извините, но мы являемся закрытой страной. Въезд иностранцам, не имеющим в Австралии родственников и не обладающим учеными степенями, запрещен!» В этом месте, как волны, разбивающиеся о скалистый берег, разбивались о реальность мечты.
       «Вот так, просто и ясно, прямо как мне говорили. Я хоть знал, что меня ждет. А эти?»
    - Пустите! Заслуженный член Содружества! Есть документ! Пустите же! – через живой барьер пробивался  парень, размахивая над головой раскрытым паспортом.
        Штатский пролистал документ и кивнул одному из бойцов. Тот набрал код, дверь открылась. Второй солдат в это время поднял автомат и навел его на притихшую толпу. Заслуженный член юркнул в дверной проем, за которым виднелся длинный мост, ведущий к следующему зданию. Бронированные створки съехались, закрывая рай.
         Пробившись в указанном направлении, Даркен очутился среди транзитников в полутемном коридоре,  который вел к огромной крытой парковке, где рядами стояли одинаковые бело-зеленые автобусы. Сообразив, что на них мигрантов доставляют к другому порту или аэропорту, откуда затем пересылают в Империю, Вилли  рванул вперед. Ему удалось сесть, спустя какое-то время его автобус заполнился до отказа, люди стояли вплотную друг к другу.
      Заурчав двигателем, автобус плавно тронулся с места и поехал к выходу с парковки. Там начиналась одна из дорог,  замеченных им  с борта лайнера. Широкая, окольцованная прозрачным пластиком, она была построена, похоже, только для автобусов. Никаких других машин  не было, медленно полз лишь бело-зеленый поток.
       А за стеклом и прозрачным пластиком был сказочный город. Гигантские стеклянные башни светились тысячами огней, в трубах-дорогах сновали машины. Недоступная для посторонних жизнь кипела.
       «Что там Адриан говорил про ценную информацию? Информацией-то я владею, но кому бы я ее сообщил? Тому штатскому? Солдатам? И они бы поверили какому-то парню,  якобы встретившемуся с пришельцами? Я бы не поверил. Ладно, пусть будет Империя, там меня точно примут».
       Негромко урчал двигатель,  автобус уже выехал за черту города, но и здесь дорога была заключена в пластиковую трубу. Уж не для того ли это было сделано, чтобы никто из мигрантов не подумал бежать?  Местность тут была полупустынная, а утопающий в зелени город напоминал своеобразный  оазис. Иногда  из мрака вырастали какие-то большие белые куполообразные конструкции, похоже, это были крытые фермы, Вилли видел нечто подобное в южных землях Союза.   Дорога шла в гору, петляя между крупных валунов, потрескавшихся не то от солнца, не то от сильных ветров.
       Из конца салона донесся надрывный плач ребенка. Кто-то посоветовал матери заткнуть свое чадо, кто-то за нее вступился.  Судя по звукам, там началась потасовка. Автобус достиг вершины холма и начал спускаться. Внезапно тьму ночи прорезали огоньки. Вилли присмотрелся – далеко внизу, там, куда вела дорога, что-то светилось.
       Аэропорт. На  взлетных полосах рядами стояли гигантские авиалайнеры. Мощные прожектора освещали одинаковые белые ангары, хозяйственные постройки, здания терминалов. Колонна автобусов заехала в точно такую же крытую парковку, какая находилась в порту. На бетоне парковки светящейся в темноте краской были нарисованы стрелки, указывающие в одном направлении, на широкую арку. За ней начинался уже знакомый  полутемный коридор, ведущий в главное здание аэропорта.
       Похоже, что  аэропорт построили лишь с одной целью: переправлять мигрантов из Союза в Империю и обратно.  Украшением интерьера являлись лишь металлические скамейки. Люди выстроились в несколько очередей к окошечкам, и это напомнило Вилли  родной космодром. Через двадцать минут подошла его очередь. Девушка приложила билет к считывающему устройству, которое  одобрительно пикнуло.
       - Седьмой самолет, - высокомерно сказала регистратор и  небрежно выкинула билет через окошко.
       - Сука  зазнавшаяся, - буркнул Вилли, немного отойдя.
         Ему не понравилось здешнее обслуживание, впрочем, не ему одному.  Старушка с  грязным рюкзаком на  спине проворчала:
       - Бесовщиной  тут пахнет, - и перекрестилась.
        Небритый мужик прицельно выплюнул сигарету в объектив камеры:
      – Ладно, хоть транзит разрешают.
         Коридор вывел прямиком на летное поле, бескрайнее, освещенное прожекторами, установленными на высоких железных вышках. В обе стороны тянулась бетонная стена в три человеческих роста, на вершине ее зловеще серебрилась под ослепительным светом колючая спираль.
        - О, прямо как в тюряге нашей! – гоготнул кто-то за спиной.
       Самолеты тихо гудели, прогревая двигатели, суетились машины-погрузчики, сновали автоматы-заправщики, странным  образом избегая столкновений с людьми и стоящими повсюду тюками, бочками, упаковками со стройматериалами, цистернами. Аэропорт был почти полностью автоматизирован, Вилли заметил это еще в терминале, где единственными живыми работниками были девицы в будках контроля.
        На фюзеляже каждого самолета виднелись большие красные цифры. Похоже, самолеты использовались исключительно для перевозки нескончаемой армии мигрантов. Доходы от перевозок, которые получали все три страны, были такими огромными, что идеология отодвигалась на второй план. А убыли населения не боялись вовсе: люди в поисках лучшей доли одинаково  стремились попасть и в Империю, и в мятежный Союз континентов.
      Вилли подошел к самолету с цифрой семь в числе первых.  Самолет изнутри почти ничем не отличался от обычных авиалайнеров, только не видно было стюардов, зато бросилась в глаза  грязь. Несколько удивило Вилли отсутствие двери в кабину.
       На билете почему-то не напечатали место, и  Вилли решил сесть у иллюминатора. Четыре места слева от него  заняли дряхлый дедуля и мамаша с двумя  девчушками-близнецами, тут же затеявшими ссору. Когда самолет наполнился, герметичная дверь с шипением закрылась. Потянулись долгие минуты ожидания. Через иллюминатор был виден край крыла да робот, что-то перетаскивающий в грузовой отсек. Вилли стало клонить в сон.  Гудели ноги,  раскалывалась  голова,  болела затекшая от неудобного сидения в автобусе спина. Уронив голову на грудь, космолетчик крепко уснул.

               
                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
                ИМПЕРИЯ
               
               
                ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
                ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ
       Вилли проснулся от удара и  жуткого скрежета. Похоже, что подломились шасси, и теперь  неуправляемый самолет рыл носом траншею в бетоне полосы, сильно завалившись на левую сторону.  Через пару сотен метров лайнер замер, лишь чудом не задев вышку авиадиспетчера. Жуткая какофония из детского плача, женских криков, мужских ругательств и молитв звучала в салоне до самого приезда машины спасателей.
      Открылись аварийные люки. Снаружи доносились призывы пропускать сначала детей и женщин, но никто их не слушал, каждый стремился первым покинуть самолет.  Расталкивая всех, рвался к выходу огромный бритоголовый громила с красным от стыда лицом. Причина  была ясна: джинсы сзади были окрашены в характерный темный цвет.
     Внизу стояли дежурившие на аэродроме машины скорой помощи, неподалеку переминались с ноги на ногу пожарные.
      - Не толпитесь, не паникуйте! Все уже позади! – уверял сотрудник аэропорта, взобравшись на крышу пожарной машины.
      - Слышь, пилота жопой на штурвал посади!  – крикнул кто-то из толпы.
      Раздался одобрительный гул.
      - Нет пилота, самолет полностью автоматизирован, – крикнул сотрудник.
        - Что?!
        - Мы не успели установить достаточно маячков на полосе…
       Не желая участвовать в разгоравшемся конфликте, Вилли поспешил отойти от машины. «Автоматика, значит. Прогресс!»
       Судя по живописным сопкам, видневшимся вдали, и по утреннему холодку, самолет приземлился где-то в бескрайних сибирских лесах. Сосны плотным кольцом обступили аэродром, и лишь одна дорога вела сквозь зеленую стену. «Провинция Россия. Похоже, не очень далеко от Столицы. Не худший вариант. Сели бы в Африке – поехал бы от жары, а здесь климат почти как дома».
         Вместе с остальными Вилли направился к крохотному, по сравнению с терминалом в Австралии, зданию, расположенному у  края поля. Сложенные много лет назад из панельных блоков стены во многих местах покрылись плесенью, кое-где виднелись трещины: сказывался влажный климат. Гаражи, рядком выстроенные справа и слева от терминала, тоже не отличались новизной. Все на этом аэродроме было неказистым, но тут хоть не давил высокий бетонный забор с колючей проволокой, создающий ощущение  концлагеря.
       Изнутри терминал выглядел еще беднее. Серо-зеленая краска облупилась от времени, плиточный пол раскрошился, керамические осколки громко хрустели под ногами. От входа сразу начинались своеобразные коридорчики, отделенные друг от друга фанерной стенкой, с редкими окошками, похожими на  амбразуры. Еще не отошедшие от посадки люди  продвигались по коридорчикам к последней  проверке билетов. Вилли засунул руку в рюкзак в поисках  затерявшегося куска пластика. Карточка нашлась, но космолетчик неожиданно для себя сделал неприятное открытие. Наручный компьютер, подаренный ему на «Плавучем городе» бизнесменом с широкой душой, исчез. Даркен огляделся. Со всех сторон его окружали усталые и  озлобленные люди, и у кого-то из них была его страховка на черный день.  Нечего было и думать о том, чтобы вернуть компьютер назад.
      «Сам виноват. Черт! А деньги-то на месте?!» - Вилли так резко запустил пятерню обратно в рюкзак, что глубоко разрезал кожу об обломившуюся скобку замка. Лихорадочно перебирая свои нехитрые  пожитки, пачкая их кровью, попытался найти кошелек.   Кошелька не было. Вилли почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. «Дед дряхлый, но, сука, опытный!» Наспех застегнув замок, он забросил рюкзак за спину и трясущейся рукой полез во внутренний карман куртки. Осталось только пять тысяч кредитов – прожить от силы две недели. Вилли был готов убить себя от злости и бессилия.
     Подошла его очередь.  Вместо будки проверяющего было  что-то вроде арки с таращащимся сверху объективом камеры. Арка была узкой, пройти через нее мог лишь один человек. На той стороне стояли две женщины и мужчина средних лет в камуфляже, с пистолетом в кобуре.  Коридор еще не заканчивался.
       Вилли прошел через арку и услышал:
      - Молодой человек, есть минутка?
      - На что?
      - На то, чтобы помочь другим людям узнать правду, и заработать немного денег, - сказала одна из женщин, облаченная в строгий костюм,  с кейсом в руках.
      «А, черт с вами, деньги-то нужны», - подумал Вилли, позволив отвести себя в крошечный закуток между краем арки и фанерной стенкой.
       - Что нужно делать?
       - Ничего сложного, просто прочитайте вот это на камеру, вставив здесь свое имя.
      Даркен посмотрел на бумагу на стене,  написанную крупными печатными буквами.
       - Так, - протянул он. – Восемьсот кредитов? Не разорится ваше ведомство? Ведь мигрантов много…
       - Много, - подтвердила доселе молчавшая  вторая женщина, -  извлекая из чехла камеру. – Но вы для нас особенно ценны. Это же форма Космофлота, да? Пожалуйста, подумайте!
       «Подумать… Выбор всей жизни, как же.  Предлагают предать свою страну за восемьсот кредитов. Дорого, ничего не скажешь. Два месяца назад я бы морду набил тому, кто  такое предложил бы. Но сейчас… В этой стране меня собирались убить за то, что  невольно стал носителем секретной информации.  Мои друзья остались где-то в космосе, а клику бюрократов во главе с бывшим террористом я ненавижу!»  Вилли круто повернулся:
        - Прямо здесь, на фоне этих людей?
        - Фон не важен. Ну, если готовы, начинайте. Вы сделали правильный выбор.
      «Ты-то откуда знаешь, какой я выбор делал? Ты меня в первый и последний раз в жизни видишь», - усмехнулся про себя Вилли.  Украденные компьютер и деньги отодвинулись на второй план.  Пришло  чувство злобной радости, радости из-за возможности отомстить.
      Вилли набрал полную грудь воздуха:
       - Я  счастлив, что мне удалось вырваться оттуда! Теперь я свободен от тирании погрязших в коррупции чиновников и вездесущей полиции. Я искренне надеюсь, что эта великая война в скором времени завершится, и что победит в ней Империя. Мне довелось видеть, как пенсионеры часами стоят в очереди за хлебом, как дети погибают от голода прямо на улицах, как карательные отряды безжалостно истребляют инакомыслящих, как…
      И так далее, и тому подобное. Красочное описание несладкой жизни в Союзе Свободных Континентов. Едва ли треть была правдой, но  психологический эффект важнее достоверности. Честно дочитав бумагу до конца, Вилли замолк.
     - Замечательно, спасибо.
       Женщина ловким движением отперла замочек на кейсе и извлекла пачку банкнот, внутри оставалось еще несколько десятков таких пачек.
      - Удачи в новой жизни!
      «Вот такая я скотина…  Мерзко на душе, черт возьми! Но ведь я родился в Империи… Прав ли я?» - терзаясь, Вилли быстро шел к выходу, хотелось поскорее выбраться из терминала. Оказавшись снаружи, он растерянно осмотрелся,  не зная, что делать дальше. На небольшой парковке стоял старый облезлый двухэтажный автобус. 
      «А выдала-то меня космофлотская футболка. Эх, сколько я в ней пережил!»
         Мигранты на парковке начали роптать.  Откуда-то из-за угла появился нетрезвый мужик в истрепанном рабочем комбинезоне, с сигаретой в зубах. Мутным взглядом обведя толпу и оценивающе посмотрев на свой автобус, мужик, пошатнувшись, произнес речь:
      - Дамы… ик… господа! Поздравляю вас с прибытием в нашу славную державу! Ик… Транспортному управлению нашего города на вас насрать, я тут один езжу! Поэтому заплатите, с каждого -кредит! С миру по кредиту – мне на пивко! Кто не заплатит – поедет на крыше!
       - Ты  охренел?
       - Алкаш!
       - Какого черта?
     - Как хотите, - водитель демонстративно пожал плечами и полез в кабину. – Город вон там…ик…  километров тридцать будет. За день дойдете, если медведя не повстречаете.
      Медведь подействовал. Люди зашуршали, извлекая тощие кошельки. Монеты посыпались в ящичек к водителю. Тот умиленно глядел, как пополняется его казна.
     В автобус втиснулись человек сто пятьдесят, оба уровня были забиты до отказа. С характерным гудением завелся электромотор, жалобно заскрипели оси. Медленно автобус начал выруливать на дорогу. Вилли  поглядел на виляющую по сопкам трассу. В случае аварии автобус стал бы братской могилой.
   Он стоял, плотно стиснутый со всех сторон, держась за отполированный поручень.  Пьяный водила, похоже, свое дело знал. Он вел машину быстро, поворачивал резко, но автобус чудом держался на дороге. Через какое-то время  Вилли притерпелся и к тряске, и к крутым поворотам. Усталость вновь брала свое. «А тут даже  не упадешь, некуда!» - усмехнулся он про себя.
        Автобус  сбросил скорость, резко остановился, и водитель объявил:
     - Выходим!
       Вилли  спрыгнул на пыльную обочину и огляделся. Чуть дальше по дороге стоял потрепанный указатель с надписью «Тайр;н». Наверное, это название носили разбросанные в беспорядке  многоэтажки в долине. Городок был небольшой, домов в двести, на окраине виднелся заброшенный завод,   по обе стороны дороги  что-то вроде дачного поселка.  Окна некоторых домов были заколочены.  Со всех сторон городишко был окружен невысокими холмами, поросшими соснами и кустарником,  складывалось впечатление, что Тайрон построен в гигантском кратере от падения метеорита.  У одного из холмов находилась немалых размеров свалка.
    - А дальше что? – неуверенно спросила невысокая девушка.
    - Вон город, добро пожаловать в новую жизнь! А мне вторую партию доставить надо.
      Автобус кое-как развернулся на пятачке и, подняв облачко пыли, пополз к вершине холма. Все неотрывно следили за ним, пока он не скрылся из виду. Как только это произошло, конец тишине положил раздавшийся детский плач.
      Вилли быстрым шагом, преодолевая усталость, пошел к городку. Первым человеком, встретившим его в Тайроне, оказался  бомж. Бродяга смерил его оценивающим взглядом – Вилли подумал, что тот попросит монетку, – и вдруг сказал, разразившись кашлем:
       - Добро пожаловать!
       - Что, совсем безнадега? – поинтересовался Вилли, уже зная, каким будет ответ.
       - Говно, - охотно подтвердил тот. – Ни денег, ни работы.  Черт меня дернул сюда переехать! Мертвый город… Хотя вечером вся эта дыра бутылками звенит! – бомж отвернулся и занялся ремонтом своего жилища.
       Вилли задумчиво глядел, как бродяга поправляет обломки досок, как затыкает дыры в крыше шалаша пакетами, как поправляет покосившуюся стенку. Стало ясно, что ничего хорошего в Тайроне ждать не стоит.
      На первом этаже одной из многоэтажек Вилли обнаружил кафе «Изобилие». Поднявшись по сломанным ступенькам, он дернул ручку двери. Та оказалась липкой. Даркен посмотрел на ладонь и отодрал кусок жвачки.
     Посетителей в кафе не было. Медленно вращался под потолком деревянный вентилятор – такие вышли из моды лет тридцать назад. Так же медленно лилась из динамиков магнитофона заунывная  песня. За потрескавшейся, облупившейся барной стойкой толстый мужик, развалившись, смотрел футбольный матч. 
     - Пожрать или поболтать? –  спросил он, не отрываясь от экрана.
     - Что? – растерялся космолетчик.
     - А, прости, перепутал. Думал, друг зашел… Чего изволите?
      Хозяин подсунул космолетчику тонкую книжку, в которой от руки были написаны названия блюд и цены.
      - Суп гороховый с курицей и чесноком… Что? Двести десять кредитов?! – Вилли обалдело уставился на хозяина.
     - Что-то не так?
     - Дорого!
      - Дорого? Ты что?! Да это самое дешевое кафе в Тайроне,  любого спроси! У Макса – самая дешевая еда! –  обиженно заявил мужик.
      «Что он несет? Двести кредитов! Охренеть! Да в Сиранте в «Модерне» дешевле поесть!»
       - Сам-то откуда? – поинтересовался владелец кафе.
       - Оттуда, - Вилли неопределенно махнул рукой, не рассказывать же первому встречному свою историю.
       - Так будешь что-нибудь заказывать?
      - Давай, - сдался Вилли. – Суп этот.
       Космолетчик начал подозревать, что не до конца просчитал свой побег из Союза.
     Через пять минут заказанное блюдо было на пластиковом столе.  Каждую ложку супа Вилли вливал в себя так, словно не горох плавал в бульоне, а золото. Космолетчик пытался понять, почему все тут было таким дорогим. Очевидный ответ Вилли старательно отгонял.
      Доев, Даркен вышел на улицу. Там ничего не изменилось, разве что тени от фонарных столбов чуть сдвинулись. Горожан  не было видно. «Тут же весь город бутылками позванивает вечером», - вспомнил слова бомжа космолетчик.
      Тайрон умирал. Умирал давно, но все никак не мог умереть. Пока не суждено ему было превратиться в кучу полуразвалившихся зданий, в которых доживали свой век немощные старики, но  улицы уже дышали безнадежностью, унынием, ветер разносил  неубранный мусор.  А ведь когда-то, судя по сохранившимся рельсам и трубам завода, Тайрон ничем не отличался от сотен  провинциальных городков, небогатых, но и не нищих. Что же произошло, почему город, несмотря на близость аэродрома, пришел в такой упадок?
      За поворотом, в тени высокого гаража, на решетке канализационного люка лежала женщина. Из-под грязного пальто виднелась замызганная юбка, лицо выдавало многодневный запой. В руке она держала  бутылку из-под водки. Вилли  глянул на ценник: сто семьдесят кредитов.
        С очевидным ответом пришлось смириться.
       Дело  было не в жадности Макса, не в убогой нищете города. О современной Империи человеку, живущему во враждующем с ней государстве, было известно немного. Вилли не знал, какие там зарплаты, какие цены. В новостях постоянно твердили о нищете, о безработице, но космолетчик считал все пропагандой. По своей наивности он полагал, что цены будут  такими же, как и в родном Союзе – ведь всего четыре года назад была одна страна! Он ошибался. Похоже, что в Империи платили больше, но  и цены  были трехзначными. Оставшиеся у него деньги были здесь жалкими крохами. Нужно было как можно быстрее устроиться на работу, чтобы не повторить судьбу  встреченного бомжа. Но жители Тайрона неспроста бухали по вечерам – рабочих мест, наверное,  тут было меньше, чем непьющих граждан. Получался замкнутый круг.
     И Вилли предстояло найти из него выход.


                ЭПИЗОД ВТОРОЙ
                ТАЙРОНСКИЕ БУДНИ
      Сильно болела голова, зудела правая рука, а на дырявой наволочке красовалось уродливое бурое пятно. Сквозь драные шторы в крохотную комнатушку проникали солнечные лучи, упираясь то в выцветшие обои с жуткими коричневыми слониками, то в разваливающиеся от старости шкафы. Единственным неповрежденным предметом в комнате было большое овальное зеркало, висящее у двери.  В зеркале  отражалась кровать, на которой сидел, держась за лоб, человек в измятой одежде.
     Уцепившись за металлические прутья изголовья, Вилли встал, и,  пошатываясь, прошел на кухню. По пути он не удержался и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него глядел давно не бритый парень лет двадцати пяти, с помятой физиономией, с мешками под  глазами, с   грязными волосами, одетый в порванную футболку Космофлота и   заляпанные брюки. Результат одиннадцати дней пребывания в Тайроне.
      Поначалу Вилли честно пытался найти работу. Спрашивал у  местных, тщетно искал объявления. Как мог, экономил деньги, сняв самую дешевую дыру, какую только смог отыскать. Но поиск так и не дал результатов. Хотя нет, не совсем так: можно было стать мусорщиком. Но Вилли, за несколько часов понявший, что город представляет собой одну большую помойку, не хотел разгребать авгиевы конюшни.
     Сейчас Вилли понимал, что решение он принял неверное.
     Противным дребезжанием разразился телефон. Даркен,  простонав, поднял трубку.
      - Да? Кто? А… Черт, башка болит. Когда? Не знаю. Что там с работой? Не спросил? Слушай, потом позвони, а? – Вилли, не дождавшись ответа, промазал трубкой мимо телефонного аппарата.
       Он некоторое время стоял, глядя, как раскачивается из стороны в сторону на  спирали провода  заляпанная  жиром трубка, затем рухнул на кровать, издавшую душераздирающий скрип. Было душно и тоскливо.
       В следующий раз Вилли проснулся, когда часы показывали три часа дня. Проснулся не оттого, что выспался, а из-за громкого шума за окном. Перегнувшись через кучу запыленных коробок, горшков и прочего хлама, Вилли высунулся из открытого окна.
      Пятью этажами ниже неподалеку от подъезда стояла машина, из-за опущенных тонированных стекол слышался низкопробный  рэп. От баса подрагивали стекла в окнах дома. Из машины высунулась массивная рука с татуировкой в виде трезубца, сжимающая банку из-под пива.  Банка приземлилась в двух метрах от переполненного мусорного бачка. Из машины раздался гогот.
     - Выключите! Как вам не стыдно! Дайте детям поспать! – завопила с соседнего балкона мамаша.
       Из машины раздался новый взрыв гогота,  шел дымок: курили.
      - А-а-а, суки, вы снова здесь?!  Я предупреждал! Щас  как жахну! – сверху  над головой выдвинулся длинный черный предмет. – Я вас научу тишину любить! Загробную!
         Вилли зажал уши.
        Страшный грохот потряс двор, в багажнике машины образовалась  рваная дыра.
      - Попал!!! – сверху  послышался металлический лязг. – Сейчас…
      - Пацаны, мотаем!
        Машина с натужным ревом помчалась к выезду из двора.  Из-за обрезанных пружин амортизаторов днище мерзко скребло по асфальту.
      - Куда?! Стоять! – ствол развернулся вслед.
      На балконах, в окнах – везде  видны были головы зевак.
      - Петрович, молодчик просто! Наш человек! Так им! – двор загудел в одобрении. – Достали эти блатные!
       - Да какие они блатные… Идиоты малолетние, - сплюнул Вилли. – О тюнинге ни малейшего понятия.
       На грани слышимости уже доносился вой сирен. Понимая, что сейчас нагрянут полицейские и начнут долгий и, судя по всему, бессмысленный опрос жителей дома, Вилли благоразумно решил свалить. Он торопливо выскочил из квартиры, провернул ключ в замочной скважине и слетел вниз по загаженной лестнице.
       Вдоль покосившейся металлической изгороди он вышел к перекрестку, постоял немного в нерешительности, потом потянулся за мобильным телефоном.
      - Ты дома?
      - Где еще? Моя смена послезавтра, - донесся прокуренный голос.
      - Я зайду.
        И вновь на него навалилось чувство обреченности, которое преследовало его с первых дней в Тайроне. Он отчаялся искать работу. Он не отказывался, когда новый приятель звал его выпить. Теперь все было бессмысленным, простым и понятным. Денег почти не осталось. С тех пор, как он за восемьсот кредитов оклеветал свою страну, Вилли считал себя последним мерзавцем.  Теперь оставалось только пить, приближая неизбежный конец. На его прошлой жизни был поставлен жирный крест.
    Над котловиной, в которой доживал свои  дни Тайрон, собрались густые серые тучи, начался дождь. Погода была под стать настроению.
     Тайрон легко можно было за час прошагать из конца в конец.  Тут не было общественного транспорта, вообще не было. По улицам изредка проползали разваливающиеся колымаги, оглашая округу противным лязгом и поднимая тучи пыли или каскады брызг. В убогой нищете городка было два плюса: никогда не было пробок, и завод не застилал небо густым дымом из труб.  Если бы еще и мусора не было… И бездомных… И чтоб работа была… И климат…
    Отодвинулась крышка люка, показался бомж в телогрейке. Единственным глазом он поглядел на космолетчика, с кряхтением выбрался из канализации и заковылял по своим делам. Пустой левый рукав болтался на ветру.
     Дождь усилился. Вилли перешел на бег: до дома приятеля оставалась  пара сотен метров. Несясь сквозь пелену  дождя, он в который раз задавал себе один и тот же вопрос: «Ну и зачем мне все это?» Тогда, неделю назад, еще можно было нанять машину и уехать в любой другой город поблизости, уповая на то, что в нем удастся быстро найти работу и снять  мало-мальски приличное жилье. Сейчас же денег не было, как не было и возможности заработать.
     На северной окраине городка, среди хибар частного сектора,  с незапамятных времен стоял старый армейский бронетранспортер.  Никто из старожилов, с кем разговаривал Вилли, не знал, почему военные оставили здесь свою машину.
      - Эй, Вилли! Давай сюда, сейчас пойдет веселье! – из люка в башне высунулась рыжая голова. 
        Даркен рывком запрыгнул на каток, а оттуда, едва не поскользнувшись на мокром металле, вскарабкался на броню.
       С точки зрения любого человека, не знакомого с жизнью в Тайроне, тридцатилетний  Глеб Юшин был сумасшедшим. Ну кто, будучи в здравом уме, станет жить в броневике? Тесно, неудобно, холодно… Пять лет назад, когда у Глеба еще была семья, он жил в достатке,  наслаждался жизнью. Но как-то раз, вернувшись с работы (он говорил, что тогда в Тайроне еще можно было заниматься бизнесом), он увидел жену,  ничком лежащую на кровати. Юшин сразу понял, что произошло, жена давно страдала болезнью сердца. Он безумно любил ее, и она его любила. Так Глеб остался один, и жизнь его пошла наперекосяк.  Страшная картина раз за разом вставала перед глазами: мертвая жена, так и не успевшая родить ребенка, туман за окном…  Юшин начал пить. Первое время он продолжал вести бизнес, следил за собой и пил только дома.   Когда  началась война, его маленькая фирма обанкротилась. Чудом ему удалось отдать долги, но на жизнь денег  не осталось. А Тайрон уже умирал… Перед ним  встал  выбор: бомжевать или отправиться в действующую армию, которая как раз в то время пыталась закрепиться в Гренландии. Бывший бизнесмен, не отличавшийся ни храбростью, ни крепким здоровьем, ни любовью к родине, выбрал первый вариант.  Понятия «честь» и «собственное достоинство» для него уже понемногу стирались, но природная смекалка, к счастью,  осталась. Жить в  вонючем сыром подвале  он не хотел, и тут ему пришла идея использовать для жилья броневик.
       Вилли закрыл за собой тяжелый люк, отрезавший от холодного, негостеприимного внешнего мира. В стальной утробе уже сидели двое, стол, невесть как затащенный хозяином в машину и установленный между скамьями для солдат, был заставлен  бутылками и дешевыми закусками. Напротив него, у другого борта машины из скамьи была сооружена кровать. У  заднего люка Юшин установил маленькую походную печурку, выведя трубу наружу. Сейчас в ней не горел огонь, но, судя по теплу, с утра Глеб ее протопил. Помимо этого, внутреннее убранство броневика состояло из положенного на рифлёный пол старого ковра и импровизированной полки для посуды. Электрического света не было, приходилось довольствоваться колышущимся пламенем свечи да светом, проникающим через амбразуры.  В передней части броневика, там, где раньше сидел экипаж, сейчас располагался  склад дров, вещей и  припасов.  Туалет был на улице.
     - О, все в сборе, - Юшин сделал жалкую попытку отсалютовать прибытию приятеля. – Я тебя обрадую!
      - Неужели?
     Глеб  протянул  Вилли бумажку:
     - Работа! Добро пожаловать в мусорщики.
      Броневик задрожал от сиплого смеха.
       - Идиот, - стараясь оставаться спокойным, Вилли сунул бумажку в карман. – Я же тебя серьезно просил, алкаш  рыжий.
      - Негде больше работать, Вилли! Негде!
     Понимая, что тот прав, Вилли понуро потянулся за бутылкой.
       - Водка?
       - Виски!
       - Откуда деньги взял? – поразился бывший космолетчик.
       - Заработал!
       - Что празднуем? - поинтересовался Вилли.
        Юшин  взглянул на него, отхлебнул из бутылки, уставился в пол, затем вновь поднял глаза и произнес:
      - Пять лет назад… - слова застряли у него в горле.
      - Сожалею, - искренне сказал Даркен.
     Кое-как протиснувшись между столом и скамьей, Вилли уселся рядом с другим гостем. Это был маленький, тощий кореец с потухшими глазами, глядящими, казалось, сквозь предметы. Он не улыбался, не грустил, не злился – на лице его не было никаких эмоций. На левой щеке, как у подростка, красовались несколько прыщей.   Он казался  невзрачным,  потерянным.   Кургузый пиджачок, протертые  до дыр джинсы, разбитые туфли, на правой руке старенькие часы, остановившиеся, с треснутым стеклом.
      - Мы его Хошимом зовем, полное имя и трезвый  не выговорит. Несчастный он человек… Тоже мигрант, кстати. Хошим, поздоровайся!
     Кореец  нерешительно  пожал протянутую космолетчиком руку.
     - Привет! – прошепелявил он. – Сигареты нету?
      - Нет.
      - Жалко, - покачал головой Хошим.
       Без тостов и разговоров принялись за еду. Юшин ел быстро, запивая виски каждый кусок. Кореец  жевал медленно,  задумчиво шевеля челюстями. Вилли автоматически наполнял желудок всем, до чего можно было дотянуться.
     Бутылка пустела, люди пьянели. Кореец затянул какую-то песню на своем языке, принялся в такт барабанить пальцами по броне. Юшин держал перед собой бутылку и глядел через стекло, в глазах его  стояли слезы. Сильно изменился он за эти годы. С одной стороны, оставался  добрым и  чувствительным человеком, готовым помочь, а с другой – постоянно отпускал циничные шуточки, бесцеремонно требовал чего-либо от других и даже иногда воровал. Те, кто узнавал его поближе, начинали жалеть одинокого обитателя старого бронетранспортера. В чем-то они были похожи – алкоголик и броневик, оба были никому не нужны, оба забыты, оба медленно погибали. Глеб – от развивающегося цирроза печени, военная машина – от безжалостных дождей и ржавчины.
     - Вот скажи, Вилли, почему ты не хочешь работать мусорщиком? –  поинтересовался Юшин. -  Хочешь выжить – хватайся за любую возможность. Девятьсот лет назад люди в канализациях, метро и пещерах жили, не имея надежды. А ты боишься мусорщиком поработать! Офисная крыса, что ли? – рыжий грохнул кулаком по столу.
      - Пошел ты! Крыса… Сам-то завод охраняешь, а мне помои убирать? Мыслитель чертов! – вспылил Даркен. 
       - А ты прав, - тихо сказал вдруг Глеб. –  Мыслитель…  В школе у меня лучшие оценки были по литературе,   - он залпом осушил  бутылку,  хмыкнул и полез рукой в походную сумку. На столе оказались три банки пива.
       - Понижаем градус, - заметил Вилли. – Быстро опьянеем!
       -  А, все равно уже пьяные, хуже не будет. Постой,  забыл, - хозяин броневика достал пакетик с вяленой рыбой. – Жизнь хороша, да, Хошим?
         Тот икнул в одобрение и засопел от удовольствия.
         - С пива начинать надо было, - поучительно сказал Даркен.
        Снаружи по броне кто-то решительно и настойчиво застучал.
        - Господин Юшин, у нас с вами уговор! – послышался вкрадчивый голос.
       - Конечно-конечно, я помню!  Одну минутку!– Глеб торопливо полез в переднюю часть броневика. – Этот жирный кабан в погонах снова пришел, -  шепотом добавил он.
       - Кто? – не сообразил Вилли.
         Юшин многозначительно покрутил указательным пальцем над головой и открыл люк.
       - Вы же понимаете, городу очень нужны деньги на обустройство дворов. Детишкам хочется играть среди цветочков, чтобы качельки хорошие были… Потому мы всегда рады добровольным пожертвованиям. Так… Все правильно. Спасибо, Глеб Сергеевич. Можете дальше обустраиваться в своем… транспортном средстве.
         Вилли давился от смеха. Хошим меланхолично ел огурец. Юшин с довольным видом вернулся в броневик.
     - Он всегда такой кретин или только по праздникам? – хрюкнул Вилли.
      - Да они там все…своеобразные ребята.
      - Детские площадки? Дворы? Обустройство транспортного средства?
      - Лучше кабану платить, чем налоговой. Дешевле в два раза. - Юшин  отхлебнул пива.
        - Не стыдно тебе государство обманывать? – подколол Вилли.
       - А ты знаешь, кто сейчас мэр Тайрона?
       - Бывший уголовник?
       - В яблочко! – триумфально поднял пивную банку Юшин. – Как догадался? В Союзе сейчас тоже… проблемы с чиновниками?
       - В общем, да.
       - Вот сейчас этот хмырь с охраной по городу катается, в санатории ездит, иногда на работе появляется. А лет пятнадцать назад, батя говорил, он со своими ребятами с кафе и магазинов деньги вышибал. Да таких людей обманывать – святое дело!
        - И у тебя большой опыт?
        - Приличный. Знаешь, до войны с этим чуть легче было.
        - С обманом?
         - Нет… Хотя мне и тогда приходилось взятки давать. Особенности тайронского бизнеса, что поделать. Тогда они поскромнее держались, произвола меньше было.
        - А что, сейчас беспредел творят?
        - Не то слово. Суки, они девку одну на пять лет посадили, когда она для больных родителей лекарство из аптеки сперла! Пять лет!  Из-за пачки таблеток ценой в тысячу кредитов! Итог: два покойника, одна сломанная жизнь.
       - Тебя это так волнует? – удивился Вилли.
       - Твою мать, разумеется! А тебя – нет? Год назад очередное дело крупное было: министр какой-то наворовал три миллиарда. Три, сука, миллиарда!!! В смысле, его обвиняли в этом. Улик – до хрена! Оправдали ублюдка, даже условного не дали. Говорят,  мало доказательств.  Мерзавцу, ради новой яхты укравшему три миллиарда, ничего не дали, а девчонке несчастной за таблетки для родителей впаяли пять лет! Да я срал на такую полицию и такие  суды! Мстить буду до конца жизни! – проревел Юшин.
      - Отстреливать, как этот…как его там? Как Петрович?
      - Суды и справедливая полиция – сказки для умственно отсталых. Кто платит – того и оправдывают.  Все равно закон не для всех писан. Это несправедливо, мать вашу! Пуле плевать, сколько у человека на счету в банке. Петрович это  четко понимает, хотя я считаю его законченным психом.  Но он борется! Короче, выпьем за Петровича!
       Вилли хохотнул и чокнулся с ним банкой пива.
         -Ты тюрьмы не боишься? – спросил вдруг Хошим, пристально посмотрев на Глеба.
       - Да за что меня забирать? За то, что я здесь живу? За   взятки? Дружок, ты в каком городе живешь?
        - В плохом, - отвернулся Хошим.
         - Лучше помереть, чем жить в тюрьме! -  пафосно провозгласил Юшин.
         - Думаешь? Я знал человека, который девять раз попадал в тюрьму. Он специально совершал преступления, чтоб туда угодить, представляешь? Ему там нравилось! Свободы он боялся.
        Глеб поперхнулся пивом:
        - Он либо идиот, либо сумасшедший. Если попаду в тюрьму, зарежусь заточенной ложкой.
        - Да ну? – с недоверием хмыкнул Вилли.
        - Все равно из тюрьмы здоровыми не выходят! И из психушки тоже! Попал туда – пиши пропало. Да и вообще я…ик… сомневаюсь в эффективности тюряг.  Тюрьма должна исправлять, а не делать моральным и физическим уродом, озлобленным и дегерадир… ну, ты понял.  Не цепляйся за жизнь, когда она невыносима, Вилли, не мучайся.
       - Так чего ж ты тут сидишь тогда? Жизнью наслаждаешься?
       - Хорошо пошутил, да... Слушай,  а ты странный человек!
      Помолчали.
        - А чем ты раньше занимался? – поинтересовался Юшин.
        - Да, в общем…  Только не распространяйся особо, ладно? – замялся Вилли, подумав про себя, что пришло время хоть кому-то поведать часть правды о себе.
       - Ого! – Юшин неловко запрыгнул на место наводчика, поставив банку в лоток для снарядов. – Даю слово! – он картинно положил руку на сердце.
        Вилли полез рукой в карман, достал помятую бело-голубую пластиковую карточку и бросил ее Глебу.
      - А, пропуск… Подожди… Космофлот? Серьезно? Корабль, должность, все, как положено. Да ты просто птица высокого полета!
      - Теперь уже бескрылая, - мрачно буркнул Вилли.
      - Зачем перебежал? – хмель словно слетел с Глеба. – У вас ведь отличная зарплата, ранняя пенсия… Работа мечты!
       - Да всю жизнь мечтал людей убивать в космосе, - съязвил Вилли. – Я мечтал о полетах на Марс, на Луну, мечтал об экспедициях, о возможности встретить пришельцев, - тут Вилли  вспомнил пустые, холодные коридоры мертвого планетолета и неестественные движения предметов. –  Знаешь, что я чувствовал каждый раз, когда наводил орудия на ваши корабли?  Стыд. Боль. Страх. Да, именно так. Я стрелял в них, а они – в меня. Это не работа мечты, Глеб. Я никогда не хотел быть солдатом.
      Вилли неподвижно уставился на скрещенные руки. Глеб задумчиво гладил верньер наводки, Хошим отковыривал от пиджачка засохшую грязь. Снаружи изредка доносились детские возгласы. Дождь, судя по всему, закончился, и теперь во дворы высыпала ребятня. Дети были, пожалуй, единственными существами в городе, которые умели радоваться.
      - А если бы тебе предложили опять …
      - Да, - моментально сказал Вилли. – Теперь это лучший вариант.
      - Не хочешь быть мусорщиком?
      - Опять за свое?
       Юшин захохотал. Вилли залпом допил пиво, решив уйти, пока ноги еще слушались, а язык не слишком заплетался. Потому он решительно встал, больно ударившись о низкий потолок, скупо поблагодарил Глеба, попрощался с молчаливым Хошимом и полез через люк.
      - Завтра приходи! Девчонки будут! Красивые, не как в прошлый раз!
       - Непременно, - Вилли спрыгнул на землю, угодив в  лужу.
      Небо на западе уже позолотело. Высоко в бескрайней синеве плыл идущий на посадку планетолет.


                ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
                КОНТРОЛЕР
       Новое утро отличалось от прошлого. Вилли помнил, что он делал вчера и понимал, что ему нужно делать сегодня, поэтому он решительно встал, старательно побрился, ополоснулся желтоватой, пахнущей ржавчиной водой и оделся поприличнее.
      У сломанного лифта источала зловоние лужа мочи, рядом лежал автор-исполнитель. Вилли старался не попадать под капель из старых труб под потолком.  Взгляд зацепился за белый лист, торчащий из его почтового ящика. Отсутствие конверта означало, что принес  письмо не почтальон.
      «Вилли, приходи, поговорим по поводу работы. Поднимись по  дороге, что ведет из аэропорта, сверни налево на проселочную».
      Обалдевший Вилли   пытался сообразить. Отправитель не указал ни имени, ни адреса. Почему? Начитался детективных историй? Или  не хотел, чтобы о нем узнали раньше времени?
       Вилли вспомнил свое бегство из Союза континентов, слова Ли, что за ним начнется охота. «Что, если они так пытаются меня достать? Нет, вряд ли. Не станут они гоняться за мной по всей планете. Хотя… Нет, это бред. Может, кто подшутил? Юшин? Но у него почерк  другой…»
       Вилли все же решил, что таинственный отправитель - не правительственный агент, хотя история оставалась мутной. Можно  выкинуть письмо и забыть о нем, как о глупой шутке. Вилли двинулся к мусорному баку, но в последний момент передумал. Он сложил письмо, засунул в карман, вернулся в квартиру и упаковал в рюкзак вещи. Зацепившись взглядом за кухонный нож (а не взять ли на всякий случай?), мотнул головой. В нерешительности постояв перед дверью и  приняв окончательное решение, он вышел и быстрым шагом направился на встречу с неизвестным доброжелателем.
       Лавируя между гаражами, переполненными мусорными баками и припаркованными колымагами, он не уставал поражаться запущенности города. Дворы производили угнетающее впечатление. Ржавые качели,  песочницы, заросшие бурьяном… За поворотом его ждала гигантская лужа  во всю дорогу. Судя по колесам стоящего в ней грузовика, глубокая. Пришлось идти в обход.
       В одном из дворов  Вилли впервые порадовался за жителей. На балконе второго этажа жильцы  оборудовали  игровую комнату. Просторный крытый балкон с чисто вымытыми стеклами являлся настоящим замком для детей. Из табуреток и коробок были сооружены комнаты. В одной из них виднелись прислоненные к стеклу куклы и плюшевые игрушки. В другой под потолком висела модель старинного аэроплана. Видно было увлеченно играющих ребятишек.
       «Ну, хоть у кого-то жизнь здесь сложилась», - вздохнул Вилли.
       Миновав частный сектор с его жалкими  домишками, скудными огородами и непролазной грязью на улочках, Вилли стал подниматься по ведущей к аэропорту дороге. Вскоре он оказался на том самом месте, откуда впервые смотрел на Тайрон. Вилли остановился и взглянул на городок еще раз. Разруха и уныние.
      Скоро он нашел проселочную дорогу, о которой говорилось в письме. На размокшей земле  колеса прошедшей недавно машины оставили глубокий след, колеи доверху заполнились дождевой водой.  Джинсы Вилли до колен были заляпаны грязью, а в кроссовках противно хлюпало, когда дорога  уперлась в   металлический забор. За ним виднелся одноэтажный бревенчатый дом с пристроенной баней, окруженный огородом. Около бани стояли гусеничный трактор и внедорожник, до лобового стекла облепленный грязью. Вдоль забора располагались хозяйственные постройки. Калитка с противоположной стороны вела прямо в лесную чащу.
      Вилли нажал на кнопку звонка. Через некоторое время из-за ограды послышались неторопливые шаги. Показался мужчина лет шестидесяти, одетый, как типичный сельский житель. На голове его красовалась синяя кепка с логотипом футбольного клуба, на клетчатую рубашку был  накинут потертый пиджак. В мешковатых брюках бросались в глаза  оттопыренные карманы. Возраст незнакомца выдавали морщины на чисто выбритом лице и  медленная походка. В руке человек нес дробовик, что Вилли совсем не понравилось. Он украдкой обернулся, намечая кратчайший путь к зарослям.
      Незнакомец открыл ворота. Под его пронизывающим взглядом космолетчик немного растерялся.
       - Я Вилли. Я получил письмо и …
       - Да, очень хорошо, -  проговорил человек. – Хорошо, что пришел, заходи.
        Он открыл тяжелую створку ворот. Вилли нерешительно шагнул внутрь,  поглядывая на ствол дробовика.
       - Не бойся, не для тебя  заряд. Шастают тут всякие… И медведь однажды зашел. Как добрался?
         - Сюда нормально,  а вот до Империи – не очень.
         - Слышал, что самолет чуть не разбился на полосе.
         - Было такое.
        - Я Эдуард. Но лучше зови меня Эдом. Как думаешь, сколько мне лет?
       - Ну, - Вилли замялся, - лет пятьдесят пять – шестьдесят.
       - Шестьдесят восемь. Моложе выгляжу, да? Это все из-за  образа жизни. Тут все есть, в лесу. Воздух хороший, вид красивый, земля неплохая. Ты огородом занимался когда-нибудь? – неожиданно спросил он.
         - В детстве, - уклончиво ответил Вилли.
         - Натуральное хозяйство, все свое, только бензин да патроны покупаю. Люблю охотиться. Сам-то охотился?
        - Нет, но всегда хотел.
        - Оружие в руках держал?
        - Доводилось, - Вилли в первую очередь вспомнил о пульте управления огнем на С28.
         Дом Эда произвел приятное впечатление. Огромная печь, как в старых детских сказках.  На одной стене великолепная коллекция оружия: охотничья ружья, дробовики, автоматы, снайперская винтовка, всевозможные клинки, даже спортивный арбалет с комплектом болтов. На другой стене на нескольких стеллажах банки с непонятным содержимым, еще одна стена полностью отдана книгам. Вилли успел прочитать несколько названий. Похоже, старый Эд был большим любителем охоты и научной фантастики.
      Хозяин провел его в маленькую уютную кухню с  холодильником, навесными шкафчиками с посудой,  мойкой и стиральной машиной старой модели. У стены  стоял диван и обеденный стол, придвинутый к нему почти вплотную. На несущей балке под потолком висели связки чеснока, березовые веники и пучки  засушенных растений.
      Другая стена сразу привлекала  внимание Вилли. Там была дверь – не простая, а стальная, явно очень толстая, с навесным замком, словно ведущая в бомбоубежище.
      - Дом небольшой, но удобный. Все под рукой. Дверь в мастерскую ведет, - пояснил Эд, заметив взгляд космолетчика. Гостеприимно показав Вилли на диван, он  предложил:
       - Чайку? Может, водочки? Есть и медовуха.
       -  Лучше чай.
       - Это правильно.
         Несмотря на неторопливость, движения Эда были уверенными, без неуклюжести, неповоротливости, свойственной старикам.  Умудренный годами лев, который не тратит энергию попусту – так можно было его охарактеризовать.
           - Чай, значит. Уже успел понять жизнь в Тайроне? Алкоголь, всюду алкоголь… Тайрон не тот, что прежде. Работу, значит, так и не нашел. Не захотел быть мусорщиком?
        «Откуда он знает?»
        - Нет, конечно. Что-то хотите мне предложить?
        - Хочу. Показать, - не оборачиваясь, сказал Эд.
        - А как же письмо…
        - Вилли, ты можешь с легкостью найти  работу по душе, но это  сейчас не главное.
       - Да, но…
       - В газетах писали, что  твой планетолет погиб из-за взрыва реактора, и все члены экипажа погибли.
       - Но я же  много раз давал показания…
        - Кого это волнует, Вилли? В газетах пишут то, что надо правительству. Поверь, правящая элита Союза и Империи - что братья родные. В газетах  пишут чушь, большинство в нее верит, - сказал Эд, снимая с плиты чайник. –  Но мы  оба понимаем, что не реактор был виноват.
     -  Так я тут только чтобы рассказать правду о том дне? И все? Вам просто интересно?
      - Я ее знаю. После боя с имперским планетолетом  D33 ваш корабль, несмотря на полученные повреждения, был вынужден присоединиться к атаке на конвой. Потом произошло столкновение с неизвестным объектом, из-за чего С28 получил, предположительно, повреждения маневровых двигателей и  пробоину в обшивке. Механики, наверное, немедленно занялись ремонтом, но им помешало нечто…  странное. Постепенно большая часть механизмов корабля вышла из-под контроля. Закрывались и открывались двери, перенастраивались приборы, самопроизвольно выкручивались болты - словом, на корабле пришло в движение все, что могло двигаться. Экипаж погиб.  Мне даже известно, что большая часть его в тот момент находилась в столовой. В живых остался лишь ты,  находившийся  в лазарете.
        - Откуда… – только и смог выдавить шокированный  космолетчик.
         - Откуда я знаю? –  Эд отхлебнул чаю. – Во-первых, я знаком со многими людьми, интересующимися космосом. В частности, наличием в нем разумной жизни. А некоторые из этих уважаемых людей имеют доступ к государственным тайнам. К государственным тайнам Союза, Вилли. Впрочем, к имперским тоже. Гриф секретности не является преградой, так что я обычно быстро узнаю все, что  мне нужно.   Я видел видеозаписи, кое до чего додумался сам. А во-вторых, скоро ты поймешь, о чем я говорю.  Давай я тебе покажу, - Эд поднялся и сделал приглашающий жест.
          Даркен был готов задать десятки вопросов, но не знал, с чего начать. Он лишь спросил:
        - Значит, на С28 были пришельцы?! Не секретное оружие, не сбой системы?
        - Да, это были пришельцы, - Эд сказал это обыденным голосом, словно каждый день здоровался с инопланетянами и снимал на видео летающие блюдца. 
        - Вы меня не разыгрываете?
        - Нет, конечно. Сюда!
         По дорожке он провел Вилли к дальней стене участка, к калитке в лес. От калитки между сосен петляла едва видимая тропинка.  Вилли продирался через заросли папоротника, стараясь не отстать и не споткнуться о корни. Тропка закончилась неожиданно, и взору открылась маленькая полянка, окруженная высокими соснами. В воздухе витал  аромат смолы и трав, где-то поблизости пела птица. Вилли на месте хозяина  поставил бы здесь беседку для отдыха, однако в центре полянки стоял покосившийся деревянный сарайчик.
        Эд обернулся:
        - Ремень есть? Часы наручные? Телефон?
        - Телефон и часы, - подтвердил Вилли.
        - Давай сюда, внутрь с ними нельзя.
        Вилли протянул их Эду, тот положил на пенек. Потом он пошарил в карманах пиджака и извлек  гильзу и связку ключей, положил туда же. С непонятным выражением посмотрел на Вилли и сказал:
      - Заходим.
       Первым чувством, которое испытал Вилли, войдя в сарай, было разочарование. Не было замаскированного входа в секретную лабораторию, не было обломка инопланетного корабля,  был только простенький деревянный стол, на котором стоял средних размеров закрытый аквариум, а в нем - игрушечный металлический бульдозер. Простой игрушечный бульдозер с  ковшом.
       - Удивлен? Эта игрушка  может  сильно осложнить всем жизнь, поэтому с ней нужно быть осторожным. С ним, вернее. Оно живет в этой игрушке уже лет двадцать…
     И тут началось. Бульдозер вдруг резко поднял ковш, лихо провернулся на миниатюрных гусеницах, с разбегу въехал в стекло аквариума, на крыше завертелись лампы-мигалки, открылась и с лязгом, слышимым даже через стеклянную преграду, закрылась крышка на капоте… Так продолжалось с минуту. Потом игрушка внезапно замерла, снова превратившись в безмолвную и мертвую кучку деталей.
      У Вилли отвисла челюсть.
      - Мечта любого пацана – живая игрушка. Кстати, в этой машинке нет двигателя, это просто модель. 
      - Они управляют устройствами, - сглотнув, прошептал Вилли.
      - Верно. Но не всеми, только металлическими. Неважно, игрушечный ли это трактор, настоящий ли танк или планетолет. Это для них – дом. Они могут использовать технику так, как люди никогда не использовали.
      Игрушка ожила и чуть подвинулась вперед.
      - Мы представляли пришельцев совсем по-другому. У этого же даже тела нет.  Он совсем не такой, как мы. Ожидали встретить биологическую, белковую жизнь, но такое…
      - Помню, в училище нам читали лекцию о плазмоидах, что-то в этом роде.
      - Да, есть такая теория. Но этот не из плазмы. Он состоит из неизвестного нам вещества.
      - Скорее уж энергии.
      - Верно мыслишь, космолетчик. Энергия. Вряд ли мы сможем ее измерить.
      - А стоит ли рисковать?
       - Ладно, если бы был лишь один такой, - сказал Эд, глядя сквозь стекло. – Но эти сущности могут размножаться. Знаешь, как клетки размножаются?
       - Делением.
        - Именно. Поднеси к аквариуму какое-нибудь механическое устройство – оно оживет через две-три секунды. Проверял несколько раз. Знаешь, что  случилось бы, если б ты не снял браслет с часами? Тебе бы, возможно, преломило запястье. Сила этих созданий велика, а возможности ограничиваются особенностью конструкции, которой они завладели. Игрушечный бульдозер будет махать ковшом и вертеть гусеницами. Пряжка ремня будет расстегиваться и застегиваться, пистолет - стрелять. У перочинного ножа  будут сами по себе выдвигаться лезвия. Даже безобидная вещь станет оружием, когда в нее вселится такое существо, я даже не могу подобрать ему название.
        - Контролеры! - вырвалось у космолетчика.
        - Точно! Ты только что дал название инопланетной расе, гордись собой…   Интересно, как они сами себя называют? Хотелось бы пообщаться, но не рискну принести сюда компьютер или печатную машинку. Вообще стараюсь редко экспериментировать. Потом плоды экспериментов приходится … зарывать.
        - И быстро они размножаются?
        - Как кролики, - невесело произнес Эд. –  Две секунды, я же  говорил. Вспомни свой планетолет.  По-моему, они просто хотят жить. Жить своей чуждой нам жизнью.  И если на их пути станут люди, которых они сочтут потенциальной угрозой размножению…
       - То будет, как на С28?
       - Вероятно. Я все еще очень мало о них знаю. Их практически невозможно изучать. Они захватят любой микроскоп, возьмут под контроль любую лабораторию. Кое-кто уже пытался… Поэтому сарай посреди леса и аквариум из пуленепробиваемого стекла, собранный безо всяких болтов и скоб.
      - А откуда…
      - …у меня появился контролер? Могу только догадываться. Ясно, что из космоса. Возможно, обломок чего-то некогда упал на Землю. Мой сын с этой игрушкой прошел мимо, и  контролер воспользовался возможностью. Сын так и не вспомнил, где именно он в тот день играл со своим трактором.
       - А где  он сейчас? – поинтересовался Вилли.
      - В Столице, работает управляющим или кем-то вроде того. Он редко приезжает и мало говорит о работе. Дочь там же, в Столице.  Разумеется, они знают тайну этого сарайчика, я велел им молчать, до сих пор молчат, иначе мы бы тут не стояли. Тебя ведь устранить хотели? Ты знал то, что знать не следовало. Вот и я знаю. Хочу, чтобы ты понимал, насколько серьезно обстоят дела.
       - На орбите болтается заброшенный планетолет, полный  неведомых тварей. Его могут вернуть на Землю и тогда…
       - Да, но не стоит паниковать. Конец света пока не предвидится, и нам не нужно играть в супергероев. И еще: на Земле были и есть еще контролеры, кроме этого, - прервал его Эд. – Ты не знал, наверное, но мир несколько недель назад стоял на пороге гибели. Правда, главная угроза исходила не от пришельцев.
        - Мне показалось, что двигатель спасательной капсулы произвольно повернулся. Я решил, что померещилось. А что произошло?
        - Тебе не показалось. Взгляни! – Эд извлек из кармана пиджака изрядно помятый  лист союзной газеты. – Взгляни, что бывает, когда ученые берутся изучать то, что привычным способом изучать не стоит.
       «Вчера в окрестностях Лион-Даррана произошла трагедия, которая унесла жизни почти ста человек. В 15:30 по местному времени произошел взрыв на АЭС № 14. Причина взрыва пока не установлена, основная версия -  халатность персонала. Электростанция  полностью разрушена, сотрудники погибли на месте.  Сотрудников исследовательского центра научного городка рядом с АЭС удалось экстренно эвакуировать. Дом правительства выражает соболезнования семьям погибших и гарантирует денежные компенсации. Расследование катастрофы продолжается».
       - И что? – не понял Вилли. – Аварии на АЭС не такая уж редкость. 
       - Да, но не в этом случае, - перебил его Эд. - В тот день после взрыва мне позвонила моя знакомая.  Она находилась на холме в паре десятков километров от станции, вместе с двумя  проводниками искали со школьниками заброшенный храм.  Так они видели   ракету, прилетевшую с севера!  Ракету с ядерным зарядом!
       - Это невозможно! Ни у кого нет сейчас ядерного оружия. Ведь была мировая война и…
       - Есть оружие! Оно ждет своего часа в подземных шахтах. Жизнь ничему не научила людей! В Империи есть ракеты. В Союзе есть ракеты. Даже у Австралии они наверняка есть!  Она прислала мне снимок, хотя понимала, что сильно рискует.  Гигантский гриб до неба из дыма и пепла.  Атомные станции так не взрываются. А ты понимаешь, что этот взрыв мог быть не единственным? Ты понимаешь, что здесь, в Империи, его засекли? Как его истолковали?
       Контролер в аквариуме снова зашевелился.
         - Может, это была не ракета? Может, бомбардировка с орбиты?
        Эд презрительно скривил губы.
        - Я видел последствия орбитальных бомбежек. Нет, перепутать нельзя. Именно ракета, причем ваша.  Насколько я помню, наших баз в Гренландии и на Аляске нет.
        Помолчали. Через дверной проем слышалось пение птиц.
        - Но речь все же не о ракетах, - заговорил Эд. – Атомная станция послужила лишь прикрытием. Я думаю, дело было так:  твою капсулу доставили в научный городок и принялись изучать. Контролер стал размножаться в геометрической прогрессии. Ученые сообразили, что что-то неладно, и свалили из исследовательского центра, поставив в известность местные власти. Те доложили по инстанции. Главные политиканы, поразмыслив, позвонили военным и  отдали приказ ударить ракетой. Знаешь, они все-таки поступили правильно, уничтожив научный городок, это был единственный выход. Контролера можно убить, только полностью уничтожив механизм, который он занял. Но почему они не предупредили персонал АЭС?! – Эд яростно грохнул кулаком по стене. – Те ведь понятия не имели о том, что творилось в научном городке, их даже не предупредили! Ученые выжили, а сотрудники станции… Еще и вину на них свалили.
      - Странно все это. Нестыковка получается.
      - Где?
      - Станция взорвалась, когда я был еще в Лион-Дарране. Я ничего об этом не слышал. Неужели я настолько замотался с отчетами? И потом, когда меня допрашивал лично Председатель и прочие главные революционеры, они про взрыв ни словом не обмолвились.
       - Видимо, знали цену информации.
      - Но… Что-то они там сказали… - Вилли наморщил лоб. – О каком-то инциденте 13, что ли,  не помню, как он точно назывался. И еще кое-что неясно.
     - Что?
     - Вы говорите, что контролеры размножаются быстро. Но почему тогда не был захвачен грузовик или вертолет, вывозивший капсулу из джунглей?
        - Вот это – самый главный вопрос, Вилли. Поначалу я считал контролеров неразумными, думал, что они похожи на вирус. Но потом  пришел к другому выводу. Они разумны,  они не стали захватывать технику слишком рано, чтобы позволить доставить себя на базу. Они понимали, что их собираются доставить куда-то, где много механизмов. А ты не думал, почему на С28 тебя не убили, как других, Вилли? Может, ты себя избранным считаешь теперь? - усмехнулся Эд. – Нет, все гораздо проще. Тебе просто повезло, что контролеры использовали тебя как таксиста. Ты доставил их на Землю в спасательной капсуле. А Земля, наша машинная цивилизация, для них рай.
       - Ладно, пусть так, но почему они сам планетолет не посадили на Землю, Эд?
        - Не знаю. Возможно, контролер не может управлять электроникой. Ему нужны механические устройства, причем обязательно металлические. Контролер может вселиться в компьютер, но, возможно, максимум, что сможет сделать – вращать вентиляторы. Планетолет же напичкан электроникой. Они могли жить лишь в самых примитивных вещах, вроде дверей, люков, вентилей, всяких винтах, возможно, в орудиях. Может, причина кроется в этом.
    Вилли вспомнил, о чем хотел спросить:
    - Если на Землю упал некий механизм, значит, механизм этот кто-то создал. Создал на другой планете?
       - Да, Вилли, это так.
       - Зато теперь люди знают, по крайней мере, что есть еще живые существа во Вселенной, - заметил Вилли. – И даже разумные! Великая тайна раскрыта, мы все-таки не одни! И состоялся первый контакт! – забыв про исходящую от такого контакта опасность, воскликнул Вилли. В нем на секунду проснулся мечтательный пацан, часами глядевший в звездное небо и зачитывавшийся околонаучными статьями про инопланетян.
        - Люди знают? – горько усмехнулся Эд. – Знают лишь те, кому дозволено знать.  А остальным будут и дальше рассказывать сказки о взрывающихся АЭС. И кто даст гарантию, что подобных случаев не было раньше? Что не будет в будущем? Я не сторонник теории заговора и тому подобной хрени, однако последние события наводят на определенные мысли.
       - Они не станут ничего говорить, чтобы не допустить паники.
      - Верно. Возможно, они и правы, что скрывают истину. Далеко не все готовы принять то, что в космосе есть жизнь, причем разумная.   Как на это отреагирует церковь? Да и ты ведь до последнего сомневался, ты, планетолетчик, человек подготовленный, с крепкими нервами. А теперь представь домохозяйку и ее мужа-работягу. Их жизнь однообразна и скучна.  Что они испытают,  столкнувшись с пришельцем в собственной настольной лампе или в вентиляторе? А если человек изначально психически неустойчивый, то и вовсе может с катушек слететь. Ты представь, сколько сектантов вылезет из своих нор, услышав о контакте! А как власти будут обращаться с пришельцами? Одно дело верить в них, а другое – встретиться вживую. Рано еще, слишком рано…
     -  В пришельцев я чуть ли не с детства верил. Но когда с ними столкнулся, все пытался объяснить как-нибудь… более привычно.
        - И  правильно. Не надо искать чертовщину в каждом странном событии, так и умом тронуться можно. Но и скептиком быть не стоит. Все бывает, мы же знаем о мире очень мало, да и вряд ли когда-нибудь все узнаем. Хотя любой настоящий философ сочтет меня дилетантом, лучше уж рассуждать о высоком и непонятном, чем пить водку в заброшенном броневике.
        - Знаете Глеба Юшина?
        - Его половина Тайрона знает. Интересный человек, но пропащий, ему уже не помочь.
        - Я смотрю, интересных людей в Тайроне немало, - заметил Вилли. - Я вчера видел старика, стрелявшего из противотанкового ружья по хулиганам.
        - Значит, уже познакомился с Петровичем?
        - Повезло снять квартиру под ним.
        - Он называет себя борцом с системой.  Ненавидит  чиновников, суды, полицию и преступников. Да, еще министерство цензуры. Он борется с ними довольно… странными методами.  Не знаю, почему он сошел с ума. Не знаю, где  достал свое ружье и как его прячет. У него есть справка из психушки, а свою квартиру он превратил в крепость. Слышал, что там чуть ли не баррикада в коридоре.
         - Вы, наверное, дружили раньше? – осторожно предположил Вилли.
        - Нет. С такой  паранойей вряд ли у него есть друзья. Но мы отошли от темы. Может, вспомнишь еще что-нибудь важное об этом? – Эд кивнул в сторону трактора.
         - Нет, честно.
         - Жаль, - сокрушенно вздохнул Эд.
         - Так что делать-то? – Вилли задал главный вопрос.
         - С чем? С этим контролером? Пусть остается у меня, буду изучать, как смогу. С планетолетом? Ну, тут мы мало что можем сделать. Лучше всего его полностью уничтожить, но только вряд ли  станут это делать. Его как минимум найти надо, а это хуже иголки в стоге сена. А ты… Я дам тебе денег, только не пропивай их в Тайроне, не составляй компанию Юшину. Ты оказался в самой жопе Империи,   города хуже не найдешь, по крайней мере, в Евразии точно. Из этой дыры тебя надо выбраться. Езжай в любой имперский город, хоть здесь, хоть в Африке, начни новую жизнь.
         - Мне все больше кажется, что я рано поставил крест на старой.
         Эд  пристально посмотрел на Вилли. Немного помолчав, произнес:
        - Ближайший космодром в пригородах Столицы, где-то между ней и Тайроном, а в самой Столице есть пункт приема добровольцев. Тебя, конечно, будут расспрашивать, но это не проблема. Перебежчиков берут в армию. Если понадобится, расскажи им какую-нибудь военную тайну.  Я буду помогать, если смогу, дам тебе свой номер.
       - Спасибо, - искренне поблагодарил Вилли,  пожимая протянутую мозолистую ладонь.
       - Не за что, Вилли. Что ж, прощайся с ним, - он кивнул на бульдозер в аквариуме, -  вполне возможно, что ты еще увидишь его сородичей.
        Вилли  принял  решение. Он знал, что в случае вступления в ряды имперской Космической Армии (аналог Космофлота в Союзе) ему придется опять стрелять и убивать. Причем стрелять придется по людям, на стороне которых он не так давно воевал. Но Вилли уже стал относиться к войне, как Эд, как отец, как Андрей Нартов, возможно, как капитан Стайер. Обе враждующие стороны были в его глазах теперь равны. Тем более, после того, как Вилли узнал, что его собираются устранить, он больше не испытывал никаких теплых чувств ни к правительству Союза, ни к его армии. «Лучше быть эгоистичным предателем, чем зомбированным патриотом – убийцей», - так рассуждал Вилли. Не он первый предал.
       - Ну что же, держи. Удачи тебе, космолетчик! – Эд  вручил ему потертый бумажник, хлопнул по плечу. –  Звони в случае чего,  советом помогу.
        Вилли кивнул и молча пошел к воротам. Эд за  пару часов стал для него близким человеком.
       - Если будет шанс, уничтожь С28. Но зря не геройствуй.
      - Ладно.
      - Ну, давай. И ничему не удивляйся.
       На прощание обменялись рукопожатием, Вилли  поправил рюкзак и зашагал назад, к Тайрону.
               

                ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ
                СЕРДЦЕ ИМПЕРИИ
        Нужно было уладить некоторые формальности. Вилли разыскал хозяйку квартиры, пожилую женщину с  усталым лицом, и сказал ей, что съезжает.  Плата с квартирантов была для нее, возможно, единственным источником дохода, женщина огорченно кивнула, принесла договор аренды, Вилли расписался. Больше в Тайроне его ничего не держало.
        Оставалось найти способ добраться до Столицы. Рейсовых автобусов из Тайрона не было, даже легковушки редко проезжали по дороге. Городок был изолирован от  Империи так, как ведро с отходами  изолировано в туалете от остальной квартиры. Тут не работала даже служба такси. Надеясь добраться до Столицы автостопом, Вилли направился к выезду из города. Машин не было, но из-за поворота вынырнул знакомый автобус. Даркен ожесточенно замахал рукой. Автобус с жутким скрежетом затормозил, из окна высунулась небритая физиономия водителя. На сей раз он выглядел трезвым.
        - Чего тебе?
        - До Столицы подвезешь? Заплачу.
        - Садись, - махнул водитель. – Сам туда еду.
        Вилли  протиснулся в кабину, уселся на протертый до дыр стул, на котором, видимо, когда-то ездил кондуктор. В кабине пахло потом, смазкой и старостью. Весь автобус пропах старостью. Спидометр треснул, руль в двух местах был замазан клеем.
         - Кого-то ты мне напоминаешь… - протянул водитель.
        - Ты меня две недели назад из аэропорта вез.
        - Точно. Там у них еще самолет упал в тот день. Черт, дерьмово же вам там, в Союзе, живется, если такими толпами в Тайрон валите.
        - С тех пор прилетал еще кто-нибудь?
        - Не, никого не было. Ну, какой-то вертолет у них садился, но это солдаты.
        - А что, тут есть, что защищать? – с откровенной иронией спросил Вилли.
        - Империя защищает своих граждан, - решительно заявил водитель.
        Вилли не стал спорить. Некоторое время оба молчали. Вилли  смотрел на лес. Вспомнив свое прибытие в Тайрон, он спросил:
        - Тут реально медведи водятся?
        - А то! Много. На охоту с мужиками раньше ходили, так раз наткнулись на тело в лесу. Женщину задрали, понял? Вот такие медведи.
         -  Сейчас ходите?
         - Да нет, - поморщился водитель. – Серега в армии, Конрада посадили, а с Михой больше не походишь – в земле лежит.
         - Я тут встретил дедка одного, Эдом зовут, - начал Вилли.
         - Высокомерный ублюдок, - отрезал водитель. –  Сидит в своей избе в лесу, никого близко не подпускает.
         - А что ты делаешь все время? Мигрантов ведь редко возить приходится?
         - Редко, - закашлялся водитель. – Сижу, время коротаю.
         Как именно водитель коротает время, было видно по  его лицу.
         - А тебе зачем в Столицу? Я-то еду баки чинить, водород уходить стал. А ты?
         - Да  работу найти пытаюсь, - уклончиво ответил космолетчик.
       Водитель открыл бардачок, достал пачку сигарет и выразительно посмотрел на Вилли. Тот помотал головой. Водитель  затянулся пару раз, прокашлялся и сказал:
          - Где ты в Столице жить будешь? Ты цены их видел?
          - Что-нибудь придумаю.
          - Думай сейчас, а то рискуешь угодить в тюрьму.
         - За что?
         - За то, что ты бомж. В Столице с бездомными сурово обходятся.
         - А у нас такого не было.
         - В Союзе зато беспредел с идеологией. Видел в новостях, как ваших за цвет одежды сажают.  Как в такой стране жить можно? Уж не говорю о том, как  там мозги промывают. Солдаты каждое утро должны целовать портрет Председателя, этого говнюка. Передавали как-то запись ваших радиопередач – просто жесть, какое вранье! Да, неудивительно, что вы даже в Тайрон бежать согласны, из страны-тюрьмы  в нашу помойку.
        - Странно, но у нас в точности то же самое говорят про вашу страну, - с деланным удивлением сказал Вилли.
        - Вам втирают! В единой Империи жизнь была – изобилие! А потом ваши кретины переворот устроили! Что вам не нравилось?
        - Мне было нормально.
        - Ну, ты нормальный мужик, а большинство у вас –  дерьмо. Только и могут, что  врать с экранов.
        - Поверь, у вас то же самое.
        - Что ты несешь, парень? Крепко же тебе мозги вправили. Поживешь в Империи – увидишь, как тут хорошо, - заявил водитель. – А Союз мы раскатаем, даже не сомневайся. Они за все ответят.
       -  Разве тебе Союз что-то плохое сделал?
       - Мне – ничего. Но я каждый день вижу по телевизору, что они другим людям делают.  Куча мудаков поливает говном страну, которая этот мир из жопы вытаскивала!
        «Вилли, никогда, понял, никогда не верь телевидению, газетам и радио. В войне правды  нет, а особенность современных войн –  поливание друг друга грязью. Идет война пропаганды. Не позволяй превратить себя в зомби. Люди считают себя патриотами, но они – всего лишь управляемое стадо. Ты думаешь, что борешься за справедливость, а на деле ты будешь бороться за чью-то набитую мошну. Не бывает священных войн в современном мире, священным может быть только мир», - так сказал космолетчику его отец в первый же день гражданской войны.
   Дорога заняла несколько часов. Вилли уже начал дремать от скуки, как в глаза бросился черный указатель с ярко-желтыми светоотражающими буквами. До Столицы оставалось ехать каких-то двадцать километров. Скверная дорога перешла в шоссе, широкое шоссе на шесть полос, полное машин. Автобус с трудом втиснулся между джипом и  громадным автотранспортером. Чтобы не тормозить движение, водитель выжимал из дряхлого автобуса все, что мог. Громко жужжали электродвигатели, автобус гремел и скрипел. Среди современных машин он выглядел динозавром.
       - Это пока еще пригород, - пояснил водитель. – Ты Столицы не видел, верно?  Тебе понравится. Городище!
       - Интересно будет сравнить с Сирантом.
       - С чем?
       - Со столицей Союза.
       - Тут и сравнивать нечего, - решительно сказал водитель, извлекая последнюю сигарету. Пустая пачка  отправилась в  окно.
        Вилли понимал, о чем говорил водитель. Столицу космолетчик уже видел, правда, из иллюминатора планетолета. Ночью этот гигантский город – крупнейший на планете – выглядел сверкающей паутиной, сияющей миллионами огней. Столица раскинулась на десятки километров во все стороны от своего центра – Дворца. И резиденция Императора, и город, и даже сама Империя не имели собственных названий, ибо каждый знал, что на земном шаре просто нет ничего подобного.
        Трассу пока окружали деревья, но вдалеке уже маячили   многоэтажки. Проехали броский указатель у обочины,  начиналась Столица. Пока отличий от Сиранта Вилли  не заметил: такие же дома, такие же машины, припаркованные во дворах, люди одеты так же. «Город как город, просто  очень большой», - заключил Вилли. Он был немного разочарован. Но чего же он ждал от Столицы? Сказочных стеклянных башен, как в Австралии? Летающих автомобилей? Роботов? Нет, все это было в другой части света. А Столица, сердце некогда единой Империи, выделялась из тысяч других городов только размером,  всемирной известностью, относительно богатой историей и, как Вилли уже понял, заоблачными ценами.
        Там, где сейчас проезжал автобус, находился, судя по  количеству жилых домов, спальный район. Тут и там были понатыканы продуктовые магазины, пестрящие вывесками. Дважды автобус проехал мимо школ. Детей было много: во дворах копошились в песочницах малыши, дети постарше увлеченно карабкались по трубчатым ракетам, машинам, домикам, по тротуарам степенно гуляли мамаши с колясками.  Здесь кипела жизнь.
      Вскоре автобус круто повернул у закрытой железной будки, вдоль и поперек расписанной граффити, и  остановился перед большим  зданием. Вилли вопросительно посмотрел на водителя.
       -  Сервис это. Ну, давай, удачи.
       -  Спасибо тебе, - космолетчик спрыгнул с подножки.
       И вновь навалилось на него чувство неопределенности, потерянности и ненужности. Гигантский город давил.  Столица была огромной, а у Вилли не было даже адреса приемного пункта, о котором говорил Эд. Еще остро стояла проблема жилья: слова водителя внушали если не страх, то озабоченность. Оставалось расспрашивать прохожих либо искать информационный терминал.
        Вилли выбрал второй вариант. Но в районе, куда его занесло, как назло, не было ни одного терминала, не исключено, что в Империи такие устройства были вообще не в ходу. Без толку проходив целый час, Вилли решился-таки обратиться к прохожим. Попался мужик, менявший колесо  машины. На вопрос он лишь молча пожал плечами.  Бабок у подъезда  спрашивать было  бессмысленно, детей, оживленно обсуждавших ползущего по бордюру огромного жука – тем более. Вилли остановил проходящего парня:
      - Послушай, где находится пункт приема в КА?
       Парень  буркнул:
      -  Не знаю.
       Отойдя, Вилли явственно почувствовал спиной неприязненный взгляд.
        Два часа Вилли слонялся по округе. Иногда его посылали, иногда отвечали нормально. Но никто, абсолютно никто не знал нужного адреса. Обескураженный неудачей и начавшимся дождем,  Вилли отыскал какое-то кафе. Сидя за пластиковым столиком и расправляясь с жарким по цене качественного вина, Вилли слушал новости.
         «Силам нашего военного флота удалось добиться значительных побед на северо-западном фронте. Адмирал Хачкай докладывает, что пятидесятикилометровый участок побережья полностью очищен от противокорабельных и зенитных ракет. Начиная с сегодняшнего утра, десант занимается обустройством полученного плацдарма. Предполагается разместить там собственные ракеты и создать перевалочный пункт для дальнейшего наступления на запад. Все солдаты и офицеры, участвовавшие в операции, будут награждены. По нашим данным, потери врага составляют до десяти тысяч человек, что десятикратно превышает наши потери».
    «Возобновились захваты наших грузовых планетолетов с  марсиниумом. За последнюю неделю были захвачены два  корабля, о судьбе космонавтов ничего неизвестно. Командующий КА отдал приказ об усилении сопровождающих групп. «Если в ближайшее время нам не удастся минимизировать потери, - сказал  Командующий КА господин Миляков, - то, возможно, придется заморозить поставку минералов с Марса». Однако уполномоченные лица утверждают, что запасов хватит как минимум на полгода, так что производство новых кораблей не остановится. Напомним, что наша славная держава бьет собственные рекорды в этой отрасли: в месяц мы изготавливаем пять планетолетов. В этом мы опережаем  врага: по донесениям разведки, их производственных мощностей хватает только на два корабля в месяц».
     «Ну, это нормально. Весной у нас еле-еле один делали, а в пятьдесят пятом, наверное, вообще напряг был», - подумал Вилли.  Военные новости закончились, началась трансляция африканских песен.  Космолетчик покинул кафе и продолжил поиски.
         Следующим, которого остановил Вилли, была девушка примерно его лет. И она знала адрес! Даже  показала, где автобусная остановка. Космолетчик вздохнул с  облегчением.  Теперь оставалось добраться до места.
        На остановке под полукруглым навесом из прозрачного пластика Вилли взял  бесплатную газету. Брезгливо пропустив  первые страницы, забитые политическими статьями, середину, отведенную жизни разнокалиберных звезд эстрады, Вилли  задержался в конце. Там, среди очерков о дикой природе и рекламных страниц, одна статья привлекла его внимание.  «Задержан дед-убийца!» - гласил заголовок. Оказалось, что речь идет о старом малознакомом – Петровиче.  Вооружившись самодельными зажигательными бомбами и прихватив верное ружье, этот партизан окопался в засаде на пути кортежа мэра города, даже успел несколько раз выстрелить, прежде чем охранники его обнаружили. Петрович «оказал сопротивление при задержании и был нейтрализован». Мэр отделался легким испугом, водитель бронированного лимузина – тяжелым ранением. «Ну, вот и нашел свою смерть борец с системой. Жаль, что попал не в того», - грустно подумал Вилли и отложил газету. Ветер подхватил листы и  разнес их по проезжей части. Тем временем вдали замаячила цифра «22» на светодиодном табло.
       Внутри автобуса было не продохнуть: люди возвращались с работы. Вилли кое-как втиснулся, невероятным усилием пропихнул руку между телами, кинул купюру в приемник и вытянул билет. Автобус тронулся и стал медленно набирать скорость. По заляпанному грязью стеклу на дверях стекали  ручейки дождя.
       Ехали около часа, когда, наконец, механический голос объявил нужную остановку. Вилли спрыгнул, чуть не угодив в лужу. И влево, и вправо простиралось неимоверных размеров здание с  торчащими блоками кондиционеров. На равном расстоянии друг от друга стояли полицейские с автоматами. Вилли запрокинул голову и прочитал: «Главный штаб КА». «Да, гигантомания налицо», - подумал он и пошел вдоль стены. Вскоре он наткнулся на  металлическую дверь, табличка над которой гласила: «ПУНКТ ПРИЕМА ДОБРОВОЛЬЦЕВ В КА».
       Вилли постоял немного, потом дернул влажную  ручку. Он ожидал увидеть большой зал, вроде того, что был на родном космодроме, стойку регистрации, людей в  форме. Но пункт приема  походил больше на больницу: в обе стороны тянулся коридор с десятками одинаковых дверей. Вдоль светло-зеленых стен стояли низкие деревянные  лавочки. На лавочках сидели добровольцы  обоих полов и всех  возрастов. «Много же народу в космос рвется… Ну, половину забракуют по состоянию здоровья, кто-то в последний момент передумает. Останется человек сорок».
       Вилли подошел к отделу регистрации и постучал по толстому стеклу. По ту сторону мужчина с закрученными усами вопросительно вскинул глаза.
        - Хочу поступить на службу в Космическую Армию, - заявил Вилли.
        - Это  пожалуйста, - на удивление высоким голосом пропел регистратор. – Для начала адрес.
        - Видите ли, у меня… нет адреса.
        - Как же так?  Ваш дом сгорел? В таком случае можно…
       - Нет, нет! Я приехал из другой страны, и мне…
       - А, значит, из Союза… Так,  - мужчина  застучал по клавиатуре. –   Кабинет девять, - он протянул Даркену какую-то бумагу.
       Космолетчик удивился обыденной оперативности, но ничего не сказал. Возле девятого кабинета очереди не было, Вилли постучался и вошел.
        Под потолком находилась камера, вторая блеснула объективом из маленькой ниши над окном. Боком к окну стояли два больших дубовых стола. Вдоль стен разместились однотипные картотечные шкафы, на одном из них висел календарь, на другом – портрет Императора Виктора Рагунова в полный рост. Император был одет в полувоенный светло-зеленый китель с костяными пуговицами, такого же цвета брюки и черные кожаные сапоги, на голове красовалась отделанная золотом фуражка с родовым гербом. Вилли помнил Императора таким задолго до начала гражданской войны,  разве что его усы тогда подлиннее были.
      - Проходите, присаживайтесь, - вежливо пригласил космолетчика мужчина в штатском. За вторым столом, заваленным  бумагами, сидела женщина, похоже, секретарь. За ее спиной  находилась железная дверь в соседнее помещение.
      - Вилли Даркен, двадцать четыре года, в прошлом – оператор вооружения планетолета, ныне решил сменить гражданство. По какой причине? – поинтересовался мужчина, пролистав лежащую перед ним тонкую папку.
       «Ого, на меня уже тут личное дело завели!»
     -  В Союзе меня не устраивали условия жизни.
     - Можете не продолжать, - произнес следователь, как его мысленно окрестил космолетчик. – Сепаратисты, начавшие  войну и обрекшие население на голод и нужду, будут жестоко наказаны.
   - Я хочу вернуться в космос. У меня  летный стаж  четыре года, нареканий не было. Я согласен воевать на стороне Империи.
         - Желание – это хорошо. Целеустремленность и решительность – тоже. Однако  есть кое-что, что хотелось бы прояснить.
    « О чем он? Если и эти уже знают про планетолет и контролеров, то я попал!», - космолетчика бросило в пот.
        - Не волнуйтесь, господин Даркен, я не собираюсь выпытывать  личные тайны. Могу лишь догадываться о причинах предательства, - слово резануло слух. – Это, в принципе, не так важно. Не вы первый, не вы последний, - следователь задумчиво уставился в бумаги на столе, медленно покручивая  ручку.
      Вилли сидел ни жив ни мертв. Следователь, прищурившись, читал какую-то справку, секретарь с бешеной скоростью стучала по клавишам.  Наконец, космолетчик спросил:
      - Так что же вы хотели узнать?
      - Почему вы переехали в Империю один, хотя в Южной Америке у вас осталась сестра, а в Северной – родители?
       «Черт, черт, черт!»
       - Они бы не одобрили моего решения, они не понимали, что мною движет.
       - Вами движет не патриотизм, господин Даркен. Жаль, что вы не хотите мне все рассказать, но настаивать не буду, - следователь пододвинул к космолетчику лист бумаги и ручку.
        Вилли взглянул вопросительно.
        - Как бывший член Космофлота, вы владеете ценной информацией. Поделитесь ею, а мы поможем вам начать новую жизнь, - следователь сказал этот так, что стало ясно, что на этот раз не открутишься.
       «Выдай им какую-нибудь военную тайну», - всплыли слова Эда.
       - Я только оператор вооружения, - попробовал оправдаться Вилли.
       - Вот и внесите свой посильный вклад в будущую победу, - парировал следователь.
       - Понимаю. Что именно вам нужно?
       - Ну, хотя бы схема космодрома, возможно, особенности конструкции кораблей.
          Даркен  набросал  расположение главных ангаров, терминала,  взлетных площадок. Написал типы планетолетов. Написал имена руководителей космодрома, причем имя Рэдлера злорадно выделил. А больше и выдавать-то было нечего. С извиняющимся видом он  протянул лист.
      - Больше ничего не знаю.
      - Вы же простой оператор вооружения, - с сожалением сказал следователь. – Полагаю, это не станет сюрпризом для нашего командования, но, как говорится, от каждого по способностям! Назовите имя своего капитана.
      - Но он погиб. Метеорит вызвал разгерметизацию в рубке, офицеры были в ней заблокированы, - выкрутился Вилли. Следователь, похоже, поверил, хотя вряд ли его познания в космоплавании были достаточны. Иначе бы он возразил, что при попадании метеорита от корабля остается причудливо изогнутый кусок металла, летящий в пустоте вместе с тысячами обломков.
           - Вам нужно что-то еще? – осмелел Вилли.
         - Нет. Жанна подготовит нужные бумаги, и вы станете бойцом имперской Космической Армии.
        - Спасибо… Я думал, что  будет намного сложнее.
        - А незачем усложнять, - сказал следователь. – Человек хочет воевать за Империю. За идею Единства. За правду. Скоро вы сами убедитесь, насколько преступны намерения руководства Союза. Убедитесь, как сильно исказили историю. На год вы станете студентом Школы космонавтов. Среди предметов там есть и  история. История того, как династия Рагуновых вытягивала весь мир после Третьей мировой войны.
       - Я стану студентом? – Вилли не поверил своим ушам. – Но я же проходил обучение в Союзе. Нет, постойте, я поступил в Училище еще до переворота! Зачем мне снова…
       - Таковы правила, - резко прервал следователь. – Все должны пройти курс переподготовки. Знать о вашей прежней карьере будет только начальник Школы.
      Вилли перевел дух. Перспектива снова стать студентом его не прельщала, но, с другой стороны, все могло обернуться гораздо хуже. Космолетчик поинтересовался:
      - А как же жилье, оплата учебы?  У меня нет денег.
      -  Империи не жалко денег на то, чтобы вернуть свое влияние. Вас поселят в общежитие, еда будет бесплатной. И, поверьте, вы там будете не один такой.
      - Есть еще перебежчики?
      - Да.  Только этим летом через меня прошли десять человек, они будут учиться с вами. Но я не советую вам пытаться узнать, кто есть кто в Школе. Некоторые хотят забыть свое прошлое, и вы тоже  должны его забыть.
       - Я все понял.
       - Вот  документы.  Школа расположена на улице Героев, там же общежития и столовая. Завтра мы еще кое-что  согласуем, и  после обеда можете заселяться.
          На лавочке перед кабинетом по-прежнему никого не было.
               

                ЭПИЗОД ПЯТЫЙ
                СНОВА В ШКОЛУ
       Общежития  представляли собой два  одинаковых кирпичных здания, расположенных друг напротив друга,  мужской и женский корпуса. По периметру общежития  отгородились от мира чугунным решетчатым забором, с двух сторон за которым были дороги. С третьей, северной стороны, простиралась площадь Героев, одна из центральных площадей Столицы, за ней находились здания различных министерств и ведомств. На южной стороне располагалась  Школа космонавтов, построенная в классическом стиле,  с  колоннами, впечатляющих размеров  куполом, с  учебными классами в левом и правом крыле.  Существовали и  подземные ярусы с  лабораториями и специальными тренажерами. В   Училище, которое в свое время закончил Вилли,  все это было в несравненно меньших масштабах. Школа космонавтов, существовавшая в Империи уже несколько десятилетий, была и оставалась крупнейшим и самым престижным центром подготовки космолетчиков в Европе, Азии, Африке и  обеих Америках.
      Обучение здесь в мирное время было платным, но  после начала войны все желающие получили возможность попытать счастья (или, может быть, несчастья?), не заплатив ни кредита. Этим и объяснялось огромное количество студентов: парней и девушек, тех, кто только что окончил школу и уже остепенившихся, семейных людей.   Многие  пришли из-за романтики космоса, воспетой в книгах и фильмах, такие не слишком задумывались, что на орбите им придется воевать. Кто-то пришел из-за высоких зарплат. Были и те, кого и в Империи, и в Союзе называли истинными патриотами. Эти желали мстить и восстанавливать справедливость.
       Чувства Вилли испытывал противоречивые. С одной стороны, ему не хотелось терять год. Но с другой стороны, почему терять? Он получил своеобразный отпуск, во время которого можно и пошатнувшееся здоровье подправить, и от войны отдохнуть, и, возможно, даже завести роман. Несколько раз у Вилли возникало желание познакомиться с приглянувшейся незнакомкой. Космолетчику хотелось любви, но он понимал, что при его работе семья очень некстати. Мог погибнуть он сам, могла погибнуть и девушка, окажись она также космолетчиком, что и произошло несколько лет назад. Вилли ждал лучших времен. Мирных времен. Времен стабильности, которой так не хватало.

                ***
      Сигналом о начале лекции заиграл имперский гимн. Разношерстная студенческая толпа разошлась по просторным классам. В группе  Вилли начался обязательный для всех студентов урок истории.
       Аудитория ничем не напоминала классную комнату типичной средней школы, душную, заплеванную, с исцарапанными, в  жвачках, столами. Тут было просторно, свежо, стулья  были   удобные, вместо привычной доски висели два широких сенсорных экрана.  За небольшим угловым столом сидела высокая женщина лет пятидесяти, одетая в белый шерстяной свитер и твидовые брюки.
      - Слышал о ней? – шепнул сосед Даркена, худой низкорослый очкастый Серега по прозвищу Хакер.
      - Нет… А что? – так же шепотом спросил Вилли.
      - С пятнадцати лет собирает исторические документы. Ну, знаешь, карты там разные, отчеты, газеты… Большой знаток, короче.…
        Женщина представилась:
        - Итак, здравствуйте, будущие космолетчики. Меня зовут Алла Васильевна, я буду рассказывать вам о сверхновой истории мира. Вижу по скучным лицам, не все понимают, зачем вам это нужно. Объясняю.  Вы научитесь работать в невесомости, управлять многотонными кораблями, вести бои и отстаивать интересы Империи. Это, несомненно, самое важное, чему вас научат в нашей Школе. Однако как можно жить, не зная собственной истории?
       «Вот и началась пропаганда», - подумал Вилли.  Он скосил глаза на висящий на стене герб Империи, который представлял собой изображение Земли на фоне черной пустоты. Он не менялся уже около двухсот лет и был знаком каждому школьнику, рабочему, домохозяйке или пенсионеру. Герб символизировал воистину планетарные размеры Империи, а три стилизованные русские буквы «С» под земным шаром означали «Свобода, стабильность, счастье». То, к чему стремилась Империя.
        - Нужно знать прошлое, чтобы не повторять его ошибок в будущем. Вот поэтому я и буду знакомить вас с этой наукой, которую, к великому сожалению, в наше время искажают некоторые печально известные личности.  Я поведаю вам лишь о сравнительно малой части мировой  истории,  в частности, о том, что происходило после 2027 года, после ядерной войны.
       - Извините, а вы скажете о причинах той войны? – спросила  какая-то студентка. – Какая страна начала войну?
       - Историки и  аналитики могут лишь строить догадки.  Тогда за несколько часов погибли миллиарды людей, царил такой хаос, что о фиксации для истории просто не задумывались. Даже в Австралии, которая пострадала меньше всех, не осталось документов, которым можно полностью доверять. Мы только знаем, что  в войну втянулись все  девятнадцать стран, имевших на тот момент ядерное оружие.
     Зал молчал.
      - Итак, 2027 год. В один из летних дней в небо взмыли сотни ракет. Все, полагаю, знают, как выглядит орбитальная бомбардировка?
       - Конечно…
       - Жуткое зрелище…
       - Как огненный дождь…
       - Свист адский…
       - Конец света просто…
       - Сирены…
       - Ядерный удар – это мощная орбитальная бомбардировка в кубе, это воплощение смерти.  После него город  исчезает. Люди, оказавшиеся в эпицентре, распадаются на атомы,   земля горит. Любой желающий может посмотреть фильм «Грибное лето 2027», созданный при помощи компьютерного моделирования. Я продолжу. Подавляющее большинство государств на земном шаре тогда исчезли. Коллапс власти, хаос, обезумевшие люди,  мародеры, бандиты….  Не стоит забывать, что ядерные взрывы нанесли удар не только по цивилизации, но и по всей экосистеме планеты. Это вылилось в пятилетнюю ядерную осень – еще одна причина, по которой еды катастрофически не хватало. Выжить в таких условиях было крайне трудно.  Непосредственно ядерные удары унесли несколько миллиардов жизней, еще около миллиарда, по оценкам аналитиков, погибли за несколько последующих лет. «Выживает сильнейший» - этот звериный закон заменил Конституцию в послевоенном мире.  Из-за нехватки еды нередким явлением был каннибализм. Потом люди мало-помалу стали объединяться. Вместе выжить проще – еще одно неписаное правило, актуальное во все времена. Объединение - естественный процесс, который начался бы раньше, если бы не тотальная разруха. Разумеется, ни о каких новых странах, даже о городах речи не шло. Люди объединялись в деревнях, в лесах, где радиационный фон был ниже. Кстати, в первые годы мутантов было не так много.  Речь о мутантах пойдет позже, хотя это вообще-то не имеет отношения к теме моей лекции. Итак, образовывались крохотные поселения. Пословица «человек человеку волк» наиболее емко говорит об отношениях между разными общинами. Для всеобщего недоверия были веские причины, главная из них – бандитизм. Группировки бандитов в первые годы едва ли не обгоняли по численности поселенцев.  Повсеместно происходили налеты, грабежи и массовые убийства. Поселенцы старались укрепить свои деревни: возводили деревянные стены, копали рвы – все, как в Средние века. Огнестрельное оружие  имелось далеко не у всех, в ход шли луки, копья, топоры…
        Алла Васильевна включила один из экранов и запустила презентацию. На дисплее возник не то тоннель метро, не то канализация, не то просто подвал – укрытие, в котором  выжившие пережидали ядерную осень и ждали, пока не спадет радиационный фон. Следующие слайды демонстрировали компьютерные модели поселений и то, как выглядели города после нанесения ядерных ударов.
        - Люди жили натуральным хозяйством, как тысячи лет назад.  К счастью, старый мир не погиб полностью, и появились  охотники за его атрибутикой.
         - Искатели? – уточнили из зала.
         - Да. Желающих заполучить довоенные технологии было  очень много. Эти люди, зачастую без оружия и элементарной противорадиационной защиты, ходили в города.  Любая вещь, принесенная ими, ценилась на вес золота. Электричество в селениях, огнестрельное оружие, бытовые предметы, лекарства, топливо – все это было заслугой искателей. К сожалению, редко кто из этих смельчаков умирал своей смертью, но своим трудом они облегчали жизнь другим.  В то лихое время ценились спички, еда, вода, патроны, батарейки, оружие, одежда. Вот этим и шел расчёт. Обмен, бартер, понимаете? Тот был богат, у кого было больше довоенных вещей. В послевоенном мире существовали своеобразные торговые центры, села, сумевшие подняться на довоенных вещах.  Были и сторожевые поселения, заставы, задачей которых была защита торговцев от бандитов и мутантов.
        - А кто был опаснее: мутанты или люди?
        - Люди. Люди всегда опаснее. Но и мутанты доставляли проблемы. Спустя пару десятилетий после войны их было уже не просто много, а очень много.  Не все они представляли опасность, и уж точно не обладали сверхспособностями. Но все же были некоторые экземпляры, которые и по сей день внушают страх. Я лично однажды встретилась с  подобием волка здесь, в пригороде.  Так что утверждение о том, что мутантов можно найти только в глухих местах – миф. Прошло слишком много времени, и пострадавшие от  радиации животные расплодились и заняли свое место в пищевой цепочке, теперь они –  обычная часть биосферы.
          С очередного слайда на студентов смотрела жуткая, отдаленно напоминающая быка тварь с четырьмя мощными  рогами и раздвоенным хвостом, покрытая короткой шерстью. Дальше были мелкие гаденыши: мутировавшие мыши, зайцы, кошки, собаки… На последнем слайде была совсем уж невообразимая огромная тварь,   покрытая  чешуйчатым панцирем, с длинными когтями.
        - Его называли танком. Боролись с ним с помощью гранатометов. Некогда это было бурым медведем. Вот такие вот вещи творила радиация.
        - Но ведь были же мутанты-люди? – не вытерпел сосед Вилли.
        - Были, к сожалению. Это зрелище не для слабонервных. Но об этом в другой раз. Итак, продолжим. Я в общих чертах рассказала вам, что происходило в мире в 30-х и 40-х годах двадцать первого века. Теперь  поговорим о том, как люди возрождали цивилизацию. И здесь мне придется рассказать об официально признаваемой в Империи причине ядерной войны. С  начала двадцать первого века в мире накапливалась напряженность, вызванная политическими и геополитическими амбициями лидеров некоторых государств. Помимо этого,  обострялись религиозные противоречия, особенно в Азии и Африке.
        - А что, тогда еще не было единой религии?
        - Не было, и это создавало серьезные проблемы. Разгорались религиозные конфликты, как в те же Средние века. Это одна из причин, приведших к катастрофе 2027 года. Сейчас я в общих чертах обрисую остальные, не менее важные причины. Во втором десятилетии века мир испытал сразу несколько кризисов, как экономических, так и политических. В Европе и на Ближнем Востоке разразились войны с применением тяжелой техники. Причины этих войн и их последствия – отдельная тема для дискуссий.  Политическая обстановка в мире к 2027 году была намного сложнее, чем сейчас. Сейчас на карте Земли три страны, а тогда было несколько десятков. Подавляющее большинство стран уже к 20-м годам были нищими, их внешний долг неуклонно возрастал, так же стремительно росло недовольство населения.  Однако поводом для начала Третьей мировой послужил, несомненно, глобальный энергетический кризис. Европа с ее колоссальным энергопотреблением быстро исчерпала свои ресурсы, а импортируемого топлива не хватало. Нефть и газ на планете еще были, но добывать их становилось все накладнее.  Что бывает, когда у кого еще есть еда, а у кого-то уже нет?  Но одно дело –  украсть барана у соседа, а другое –  завладеть природными ресурсами страны с мощной армией и ядерным оружием.   Таких стран, напоминаю, было девятнадцать.   Рано или поздно  случилась бы  война, но не такая, которая началась в двадцать седьмом году. На этом сходятся почти все современные историки, и я разделяю их точку зрения. Ситуация была тяжелой, но не настолько, чтобы кто-либо пустил в ход главный ядерный аргумент. Все понимали, что победителя в ядерной войне не будет из-за ответного удара. Почему же она все-таки началась, притом всеобщая? 
       - А что, нельзя было поделиться ресурсами?
       Зал дружно фыркнул, а  студент, задавший вопрос съежился.
    - Вы очень наивны, молодой человек, -  ответила Алла. –   Ресурсы были распределены неравномерно. И неравномерное распределение золота, нефти, газа,  угля, воды  всегда являлось поводом для захватнических войн. Продолжим разбирать основные причины Третьей Мировой войны. Разные религии гарантировали наличие постоянных противоречий.  Разный уровень достатка приводил к стремлению отнять деньги у богатых и поделить между бедными. Уже к 2025 подняли голову подзабытые коммунисты, впрочем, они не могли оказать серьезного влияния на политику. Подведем краткий итог. Три основные причины новой мировой войны: глубокий экономический кризис, вызванный нехваткой ресурсов, обострившиеся национальные и религиозные противоречия и многочисленные политические конфликты. В конечном счете,  все это и привело к ядерной войне, похоронившей прежний мир в буквальном смысле. Чтобы предотвратить новые мировые войны и достичь стабильности, эти проблемы нужно было решить. И нашелся человек, чья идея стала основополагающей для нашей Империи.
      - Извините, идея же состояла в том, что нужно создать единое государство с одинаковым уровнем жизни, одним языком, одной идеологией, одной религией. Государство – утопию? – снова подала голос девушка, в начале лекции интересовавшаяся причинами  ядерной войны.
       Вилли обернулся и посмотрел на нее. Обычная девушка, ничего особенного: худощавая, золотистые волосы, зеленые глаза. Судя по выражению ее лица, она в чем-то была не согласна со словами Аллы Васильевны, и Вилли начинал понимать, в чем именно.
        - То есть, по сути, Дмитрий Рагунов и его последователи стремились, в том числе,  к унификации мышления?
        Вопрос был опасным, он мог привести ее не просто к  исключению из Школы, но и в тюрьму. Будучи еще гражданином Союза, Вилли видел, как поступают с правдолюбами.
       - Как ваше имя, девушка? – Алла Васильевна подняла взгляд и посмотрела в зал. Пока в ее глазах и голосе не было признаков гнева. «Интересно…»
       - Мария Хайри.
       - Мария, вы мыслите почти как сепаратисты Союза.
       - Нет, вы не так меня поняли, - нервно улыбнулась Мария. – Я просто не понимаю, как можно всех людей на планете сделать примерно одинаковыми. Можно, пожалуй, обеспечить всех необходимым, но как можно всем насадить одну культуру? И ликвидировать все религии, потом создать одну новую, да и ту притеснять! Это же губит уникальность каждого народа, самобытность, традиции, в конце концов! Это противоречит человеческой природе, мы не можем быть одинаковыми! Разве уникальность каждого человека, право выбора и свобода  мышления не базовые ценности?
       - Однако же уникальность в числе других причин привела к ядерной войне.
       - Но вы же сказали, что истина до сих пор неизвестна.
       - А какие еще причины приходят вам на ум?
        Мария промолчала.
        - Слышали про крестовые походы? Про Инквизицию? А про радикальный ислам? Это то, к чему приводило наличие более чем одной религии в мире. Упразднение множества конфессий было шагом трудным, но верным.  Пришлось резать по  живому, чтобы спасти весь организм. Одна государственная религия – залог отсутствия конфликтов. Пойдем дальше. Культурные традиции и самобытность, независимость и право на самоопределение.  Цивилизация знает много войн за независимость. К чему это приводило в большинстве случаев? К многочисленным жертвам и колоссальным разрушениям во имя абстрактной независимости.
      - Простите, но быть свободным лучше, чем  рабом.
      - Это справедливо, когда речь идет об отдельно взятом человеке о его личной свободе, о настоящем рабстве. В древнем мире зависимые страны, кстати, платили дань своим поработителям. В Империи все субъекты платят  налог в общую казну на увеличение благосостояния Империи. «Но только не Тайрона».  Попытки отделения в корне противоречат идее Единства. Могу назвать еще несколько радикальных отличий Империи от довоенных государств, пытавшихся завоевать мировое господство. Названия старых стран вам ничего не скажут,  государств тех нет уже тысячу лет. Буду говорить о тенденциях в целом. Когда некая держава расширяла свою сферу влияния на другие, менее развитые, то она насильно насаждала свой образ жизни покоренным народам. Национальные языки побежденных стран вытеснялись, запрещались национальные ритуалы. А как у нас? Первый Рагунов был русским, создание Империи он начал с покорения территории, ранее называвшейся Россией. Логично предположить, что вся будущая Империя должна была говорить на русском языке и исповедовать православие, но этого не случилось. Мы говорим на языке, названным Единым – это искусственно созданный язык,  известный в прошлом как язык эсперанто. Он максимально упрощен, на нем ведется весь документооборот. Но каждая нация, каждый человек помимо Единого имеет право говорить на любом другом языке, языки преподают в качестве второго во многих школах, существуют национальные газеты. «Насквозь проправительственные». Чувствуете разницу? В Империи, вы должны это знать, не практикуется насильственное подавление малых народов. Практикуется ликвидация «горячих точек», которые, как показывает историческая практика, приводят к войне. Я согласна, что из-за государственной политики чрезмерная приверженность родной культуре не поощряется, но и не запрещается же. Мы не стремимся превратить всех людей в однородную массу. «Что, правда? Сама себе противоречишь!» Еще пример отличия. Раньше одна страна стремилась подмять под себя все другие, но формально они были отдельными. Рагунов хотел создать единственную в мире страну. А кого он порабощал, если на то пошло? Ведь не было в мире других стран, были лишь разрозненные поселения, в лучшем случае мелкие княжества. Император только объединял, но не завоевывал. В большинстве случаев мелкие поселения добровольно присоединялись к Империи, почувствовав в ней реальную силу и, что немаловажно, настоящую цивилизацию. А что бы вы выбрали: жить в маленькой независимой деревушке и из лука отгонять мутантов, или присоединиться к стране, где у вас была бы возможность пользоваться электричеством, ездить на машине и готовить на газовой плите?
      - Но ведь были же исключения! В две тысячи триста семидесятом в Европе…
      - Были, к сожалению, - не дала ей договорить Алла. Но редкие. Откровенно враждебные городки приходилось присоединять силой, но таких случаев было не так много.  А то, о чем вы заговорили – вообще случай из ряда вон выходящий. В том селе действительно погибло несколько сотен человек, но не по вине Императора, а по вине террористов, которые пытались его шантажировать.
      - Но он использовал вертолеты, ракетами бил по детям!
      - Вы не вправе критиковать Рагунова, - последовал резкий ответ. – Все Императоры следовали великой идее. Иногда это требовало жертв, но кровь убитых скорее на руках тех, кто сопротивлялся.
        «В Союзе мне говорили, что за время расширения Империи погибло шесть миллионов человек. Из них четыре – именно те, кто жил в Южной Африке и Америке. Интересно, она  упомянет это? Хотя какая разница, все равно не поймешь, кто врет, а кто нет».
       - Но как же мятеж Союза? Они утверждают, что…
       - Они – преступная группировка, националисты, желающие новой раздробленности во имя абстрактной независимости. Они – пережиток Новой Америки, приверженцы Старого мира. Они прямо заявляют, что намерены вернуть все, что было до 2027-го. Хотят построить мир по старому образцу, прикрываясь лозунгами о свободе и демократии. Видимо, они забывают, что именно  разнообразие стран и зачастую противоположность их интересов явились основной причиной ядерной войны. Иными словами, сепаратисты не просто предали Империю, они все человечество предали. Как можно сражаться во имя хаоса?
         Мария молчала, сообразив, что дальнейших возражений ей уже не простят.
         - Так что же вам не нравится в устройстве Империи и идее Рагунова? Вы свободны, вам не запрещают передвигаться по Империи. В Австралию вы, конечно, попасть не сможете, но это не вина Императора. Вам не запрещают соблюдать национальные традиции. Ограничения есть, но они  не настолько серьезные, чтобы из-за них поднимать мятеж, - Алла Васильевна отпила воды из стакана и откинулась на спинку кресла, намереваясь продолжать лекцию.
        - Вы меня отчасти убедили, спасибо. Хотя я все рано не могу понять, как можно всех стричь под одну гребенку. А что вы думаете об Австралии?
        - Они на целый век опережают в развитии Империю. На целый век. Это уже другой мир, совсем другой.
        - А как же идея Рагунова? Он ведь предполагал, что одна страна с одним лидером должна быть на всех материках, на всей планете! Даже если мы победим Союз свободных континентов, все равно останутся два государства.
       - Вы считаете себя умнее Императора, милочка? – не выдержала  лектор. – По-моему, сегодня каждый второй школьник мнит себя великим стратегом.  Не задавайте больше глупых вопросов, вы и так обладаете…нестандартным взглядом на жизнь.
       «Вот это толстый намек, что пора ей заткнуться».
     - Вообще, идея Единства за многовековой период существования нашей страны претерпела многочисленные изменения. В самом начале, еще в правление легендарного Дмитрия Ивановича, не предусматривалось именно создание страны планетарного масштаба, да еще и унификация культур и мировоззрения людей. Это пришло потом, в двадцать третьем веке. Поначалу задача стояла скромная: создать страну по довоенному образцу, в границах прежней России, поднять уровень жизни до приемлемого. На этом этапе активно пользовались  помощью искателей, сама новорожденная страна мало что производила, жила аграрным хозяйством. Однако время шло, продолжалось расширение. Собственно, именно когда огромный союз поселений  и городков достиг бывшей государственной границы,  появилась идея  расширения за счет  чужих территорий. Так наши солдаты ступили на земли бывшей Монголии, перешли Амур и вошли в Китай. Но, как я уже говорила, даже тогда редко доходило до серьезных столкновений с использованием тяжелого вооружения. Вся работа легла на плечи дипломатов. Срочно требовались специалисты, на вес золота ценились учителя  и переводчики.
      - Единый язык тогда же ввели?
      - Нет, значительно позже. Тогда обходились переводом. 2400 год. Запомните эту историческую дату! Именно тогда, четвертого декабря тогдашняя правительница, Дана Александровна Рагунова, единственная Императрица в истории нашей державы, решила назвать страну Империей. Несколькими годами раньше сформировалась первая концепция идеи Единства. Предполагалось создание одной страны на всех пяти обитаемых материках, форма правления – абсолютная монархия. Строились планы по политическому и социальному устройству будущего мирового государства. На тот момент граница Империи уже дошла до…
      - У меня вопрос, - бесцеремонно встрял парень с переднего ряда. – В чем причина успеха всех правителей Империи? Почему удалось создать почти мировое государство?
      - Замечательный вопрос! Действительно, почему получилось? Ведь Дмитрий Рагунов и его последователи – далеко не первые, кому приходила в голову идея мирового господства. Но ни у кого не вышло создать действительно планетарную страну. Как вам такая метафора? Представьте себе кусок пластилина. На холоде из него не вылепишь ничего, но стоит помять кусок, разогреть, как из него получаются люди и звери, машины и сказочные домики. Великие завоеватели древности пытались работать с холодным пластилином. Древние римляне, Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон и прочие. Их успехи в завоевании мира были впечатляющими, но не грандиозными, созданные великие империи рушились. «При чем тут пластилин?» - спросите вы меня. Случившаяся Третья Мировая война разогрела, изменила мир до такой степени, что можно было что угодно с ним творить, не оглядываясь на прошлое. Этим и воспользовался Дмитрий. В условиях тотальной разрухи его мини-государство  выглядело столь же привлекательно, как оазис в пустыне. Мир не просто был подготовлен к созданию страны – сама логика вещей требовала этого. Ядерная война – явление невероятное по своей жестокости и разрушительности - была в чем-то полезна. Не случись она – не было бы Империи, неизвестно, каким бы путем пошла история.…
      - Вы оправдываете тех, кто запустил ракеты? – начала новую  атаку  Хайри.
      - Ни в коем случае. Политики старого мира не заслуживают того, чтобы их поминали добрым словом. Я лишь говорю о том, что не стоит считать Третью Мировую абсолютным злом. Это – закономерность. У всего есть причины и следствия, войны – не исключение.
       Некоторое время было так тихо, что слышалось тихое потрескивание лампы под потолком.
      - Что ж, посмотрите фильм, о котором я сказала. На семинарах мы с вами  будем подробно разбирать аспекты деятельности Императоров. На следующей лекции я завершу  рассказ о трансформации идеи Единства.
               
               
                ЭПИЗОД ШЕСТОЙ
                ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ…
       Высокий стройный блондин критически осмотрел студентов и, невзирая на то, что некоторые из них были старше его, заявил:
        - Вы всё еще салаги.
          Было первое практическое занятие в искусственно созданной невесомости. Вилли с его опытом не боялся, но вот другие… Хакер Серега переминался с ноги на ногу и косился по сторонам. Сестры Маркины, которых Вилли так и не научился различать, изображали полное спокойствие, но Даркен знал, что обе боятся высоты. Тобиас и его друг Эрик перешептывались за спиной.
       - Ну, все, мой час настал! – гордо сказал Эрик. – Сейчас с девчонкой какой-нибудь попаду в невесомость – ух, повеселимся! Я мастер!
      - Угу, - буркнул Тобиас. «Угу» было его любимым словом,  понимать, что он имел в виду, следовало по интонации. Сейчас звучала насмешка над признанным ловеласом всей Школы.
      - Слушай, Даркен, а там реально трясет? – прошептал в ухо Серега.
       Хакер был  единственным человеком, которого Вилли посвятил в свою тайну. Космолетчик не рассказал ему о контролерах, зато поведал всю историю бегства из Союза. Поскольку Серегу интересовала не политика и идеология, а успешная продажа нелегальных копий видеоигр, внушительную стопку которых он  хранил под кроватью в общежитии, он лишь пожал плечами и усмехнулся:
      - Почти у всех моих друзей рыльце в пушку. И у меня тоже.
      О его друзьях Вилли особо не спрашивал, но, судя по отрывочным сведениям, Иван, Булат и Вован были теми еще хулиганами. Впрочем, чего ожидать от ребят из провинциальной школы в городке типа Тайрона?  С другой стороны, был еще Костас – странный парень, державшийся особняком. Он вроде был из другой когорты, но из какой именно, Вилли не знал.
       - Там не трясет, а вибрирует все жутко. Ты в невесомости из-за падения, понял?  Стены кабины будут  скрежетать по рельсам вдоль стен, но трясти не должно. Нас не трясло, - тихо ответил космолетчик. Серега немного успокоился.
       - Большинство из вас неплохо показали себя в  подводном испытании, но там была  лишь имитация пониженной гравитации. В космосе вы столкнетесь с невесомостью и разнонаправленными перегрузками. Я обычно начинаю с невесомости.
          Максим не имел полномочий отчислять студентов, не удовлетворяющих требованиям. Он, здоровый как бык, не понимал, зачем командование пускает на орбиту хиляков. Половина студентов не могла и раза подтянуться, у трети были проблемы со здоровьем. Сам он начал летать до войны, когда к космонавтам предъявлялись жесткие требования. Отлетав на грузовых планетолетах к Луне и к Марсу двенадцать лет, он сразу после начала войны подал в отставку. Несмотря на грозный вид, Максим был  пацифистом, поэтому он предпочел обучать космолетчиков, а не воевать на орбите.
       - Вы знаете, как выглядит кабина, там нет ничего сложного.  Тренажер помимо невесомости позволяет имитировать различные аварийные ситуации, с которыми вы, возможно, столкнетесь в космосе. Сегодня у нас первое занятие, вы просто попробуете невесомость на вкус. Пойдете парами, у каждой пары будет  спуск и подъем. Во время подъема будет перегрузка в два «же».  Техники проверяют кабину каждую неделю, последняя проверка было  позавчера. Все пружины, рельсы, лампы, ускорители и прочее в полном порядке. Глубина шахты – два километра, несколько секунд невесомости вам обеспечены. Разбивайтесь на пары.
       Серега тотчас же шагнул к Вилли. Ловелас Эрик галантно подкатил к Кате Маркиной, которая была только рада. Вилли ухмыльнулся,  зная, что Эрику будет не до девушки.
       Максим нажал красную кнопку на стене. Двойные стальные двери разъехались, в кабине автоматически зажегся свет.
       - Кто смелый? – улыбнулся Максим.
       - Пойдем, детка, я тебя помогу, - Эрик чуть ли не тащил  бледную Маркину. – Не бойся.
        Он шагнул в кабину  со снисходительной  улыбкой,  Катя же выражением лица напоминала мученицу. Максим нажал кнопку, дверь закрылась, и кабина с диким воем рухнула вниз. Потекли секунды ожидания. Студенты вслушивались в вой, видно было, что многим не по себе, Хакеру особенно. Он был бледен и трясся мелкой дрожью.
       На табло зажглась зеленая лампочка.
       -  Подъем, - сказал Максим в микрофон и нажал другую кнопку.
       На сей раз раздалось нарастающее жужжание – мощные электромоторы тянули кабину вверх. Путь занял минуту.
       Двери раскрылись.  Первопроходчики представляли собой жалкое зрелище. Катя сидела на корточках у стены, закрыв лицо ладонями, Эрик лежал на полу, не подавая признаков жизни.
     - Большинство после первого полета выглядят именно так, - Максим  вынес из кабины сначала Маркину, затем зашевелившегося Эрика. Он усадил их в мягкие кресла и оставил приходить в себя.
      - После десятого раза уже никто не теряет сознание, - буднично  заметил Максим.  Девять лиц побледнели.
      - Даркен, не боитесь?
      - Нет, -  ответил Вилли.
      - Тогда  вы и Уваров следующие.
       Серега, перекрестившись,  шагнул за  другом в кабину.
    Вилли  осмотрелся. В целом, кабина не отличалась от той, что была в его родном Училище. Круглая, диаметром пять метров, она была подвешена в шахте. На стенах установлены различные дисплеи,  приборы, измерители, датчики. Вилли сразу заметил, что Максим не стал включать видеонаблюдение. «Мудрое решение», - подумал Вилли, глядя на своего товарища, который уселся на один их прикрученных к полу стульев.
     - Встань, они не помогут.
     - Ни за что!
      Вдоль стен  были установлены поручни, такие, как на настоящих планетолетах. Вилли пожал плечами и  встал у стены. Серега смотрел на него с надеждой.
       И тут тренажер рухнул вниз. Серега с воплем поднялся в воздух и задергался. Вилли висел под потолком, удивляясь, как быстро тело отвыкает от невесомости. На планетолете он порой целыми днями летал по помещениям, когда выдавалось долгое  патрулирование на орбите, но с последнего раза прошло несколько месяцев. Впрочем, Даркен почти сразу восстановил свои навыки. Он плавно отталкивался от стен, цеплялся за поручни, не допуская  кувырканий. Хакер же продолжал дергаться,  пытаясь за что-нибудь зацепиться. В конце концов, ему удалось поддеть ногой сидение стула. Он обхватил стул так, как осьминог обхватывает добычу. Несущуюся с огромной скоростью кабину заполнял адский вой, стены дрожали. Все-таки потряхивало.
      Через несколько долгих секунд кабина стала замедляться, в вой влился скрип тормозных устройств. Гравитация постепенно возвращалась, Вилли спустился на пол. Серегу вырвало.
       -  Твою ж мать…Даркен… У меня…есть шанс? – прохрипел он, вытирая рот.
       - Есть. А вот сейчас лучше сесть.
      Кабина пошла вверх, все быстрее и быстрее. Нарастало жужжание, а вместе с ним и перегрузка. Вилли вдавило в сидение, но он оставался спокоен. В конце концов, при взлетах и резких маневрах он и не такое испытывал. Серега сидел ровно, вцепившись пальцами в сидение. «Это обнадеживает», - подумал Вилли.
        Тем временем кабина вновь стала замедляться и остановилась. Открылись двери. На Вилли и Серегу, вышедшего самостоятельно, со страхом смотрели бледные сокурсники.
      - Честно говоря, редко бывает, чтобы студент после первого раза остался в форме, - сказал Максим, внимательно глядя на Вилли. – Молодец.
       Вилли показалось, что тот догадывается о его прежней работе и бывшем гражданстве.
       - Следующие!


                ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ
                ЗА ИДЕЮ
       Холодный ветер заставил Эда вернуться в дом и закрыть дверь. Осень давала о себе знать.  Еще вчера он ходил в джинсах и свитере, а теперь пришлось надеть меховую телогрейку и меховые же штаны. Эд глянул на себя в зеркало и усмехнулся: «Настоящий сибиряк!». Он вернулся к столу и залпом допил крепкий чай. Начинался новый день.
       Вчера Эд весь день охотился, подстрелил-таки медведя, который целый месяц шатался по округе. В своем укрепленном доме, за забором и с оружием, он не боялся диких зверей, чего  нельзя было сказать о жителях Тайрона. Две недели назад хищник задрал в лесу очередного несчастного, и местная администрация объявила награду тому, кто убьет медведя. Единственным охотником-профессионалом в округе был Эд. Вот так он получил и награду, и моральное удовлетворение.
       Сегодня Эд решил заняться домашними делами. Только вот чем? Маленький огород в порядке, забор все еще в хорошем состоянии, а бревенчатый дом, построенный мастером на все руки, давним товарищем Эда, переживет собственного хозяина.  Оружие  смазано и наточено.  Он снял кривую саблю и рубанул ею воздух. «Великовозрастный мальчишка», - с улыбкой подумал он. Эд вернул саблю на место, критическим взглядом осмотрел кухню, поправил на стене семейную фотографию, подошел к шкафу с книгами. «Нет, почитаю вечером».
        Можно было сходить на поляну и поэкспериментировать с контролером. После ухода  Вилли Эд ни разу там не был, да и сейчас не хотелось. Но мысль о бульдозере в аквариуме  навела его на идею.
      Несколько лет на его участке стоял старый трактор. Машина то и дело ломалась, запчасти найти было непросто. Трактору  было полвека, Эд в нем особо и не нуждался. Когда-то он подумывал о том, чтобы приобрести поблизости еще немного земли и распахать ее, но не было денег. Трактор  ржавел. Однако на днях, побывав в Тайроне, Эд познакомился с  мужиком, которому для чего-то нужен был трактор. Договорились о сделке – Эд чинит машину, мужик дает за нее десять тысяч.
       Эд отворил скрипучую дверь и отметил, что небо вновь затягивает тучами. Он подошел к мертвой груде металла. «Любопытно было бы  вселить сюда контролера. Без всякого ремонта ездил бы», - подумал Эд, с трудом карабкаясь в кабину. Годы все же давали о себе знать. Он без особой надежды повертел ключ зажигания, машина отозвалась металлическим скрежетом, но двигатель не завелся. «Скверный из меня механик», - подумал Эд, а вслух сказал:
      - Зачем я тебя тут вообще все это время держал? Груда металла. Надо было двадцать лет назад продать, пока еще на ходу был.
      Он рывком открыл капот и заглянул внутрь. Двигатель выглядел неплохо, ржавчина тронула лишь лопасти радиатора и один из цилиндров. Эд смотрел на железные внутренности машины без всякого энтузиазма. Он, бывший сотрудник имперской службы безопасности, мало что смыслил в ремонте тракторов. Эд внимательно оглядел все, надеясь, что двигатель не заводится из-за какого-то пустяка. Нашелся провод, не воткнутый в гнездо, Эд вернул его на место и снова повернул ключ. Трактор по-прежнему отозвался скрежетом.
       - Вот ведь паскуда!
        Большая коробка аккумулятора была коричневой от ржавчины и в буроватой жиже. «Да-а… Надо менять!» Эд вернулся в гараж и принялся искать запасной аккумулятор. Нашел, причем вместе с ним на пол упал какой-то предмет. Это оказался маленький игрушечный робот, с которым сын в детстве постоянно возился. От воспоминаний навернулись на глаза слезы. Эд бережно положил игрушку в карман. «Когда сын приедет, покажу ему старую игрушку. Вспомнит ли?», - Эд тяжело вздохнул. Ни сын, ни дочь не навещали его уже  два года.  Молодой космолетчик был единственным человеком,  побывавшим у Эда за это время.
       Старый  аккумулятор еще предстояло снять. Его держали три больших винта, естественно, намертво приржавевших. Четвертый был утерян в незапамятные времена. Эд снова пошел в гараж, но электрический шуруповерт куда-то запропастился.
          - Старый дурак, - буркнул Эд. Он вспомнил, как несколько лет назад принес инструмент на поляну, чтобы посмотреть, сможет ли контролер в него вселиться. Пришелец с задачей справился, а Эд теперь пожинал плоды своей недальновидности.
      Пришлось действовать иным способом. Эд взял самую большую отвертку и огромные плоскогубцы. Вернувшись к трактору, он вогнал отвертку в прорезь на винте, рукоятку зажал в плоскогубцах и надавил изо всех сил. К счастью, винт провернулся, потребовалось еще десять минут, чтобы справиться с остальными. Эд прикрутил новый аккумулятор и подсоединил к нему провода. Молясь, чтобы на сей раз двигатель заработал, он вернулся в кабину и крутанул ключ. И, о чудо! – двигатель огласил окрестности своим мерным рокотом,  из чуть погнутой трубы повалил дым, принесший запах солярки. Вообще-то, почти все современные машины имели электродвигатели, электричество для них получали химической реакцией из водорода. Но трактор был своего рода динозавром и работал на солярке. Это было дорого и непрактично, но теперь заботы о тракторе ложились на плечи покупателя. «Он не знает, какой рыдван берет», - подумал Эд, взявшись за рычаги и нажимая на газ. Машина сдвинулась с места, гремя и скрипя гусеницами.
       Довольный, Эд заглушил мотор, вылез из кабины и вдруг услышал тихий звон откуда-то из леса. «Как будто мобильный…» Звук не повторился, но он все же решил посмотреть. Накинув прорезиненный плащ, Эд направился к маленькой калитке. Добравшись до поляны, он так и не обнаружил источника странного звука. Эд пожал плечами и  решил заглянуть в сарай. Он привычно выложил все металлическое и открыл дверь.
      Контролер исчез вместе с аквариумом. Лоб Эда покрылся холодным потом. Оправившись от шока, он выскочил на поляну и стал высматривать следы. Нашел, следы вели в лес.  Некоторые ветки были сломаны, человек  продирался через заросли. Он не мог уйти далеко. Эд кинулся назад к дому, схватил со стены охотничье ружье,  сыпанул в карман горсть патронов, трясущимися руками на бегу зарядил ружье.
       Вот и поляна. Эд пошел по следу. След иногда обрывался, когда на пути оказывались бурелом или наполненные грязной жижей ямы. В одном месте трава была примята – вор упал и выронил груз. Эд присел и внимательно осмотрел землю. Ничего.
       «Кто он? Зачем пришел? Откуда узнал о пришельце? Что мне с ним делать? А если не догоню?»  След вел на север, в Тайрон.  «Что он хочет?»
      Вор мог выбрать более легкий путь. «Пытается запутать следы?  Или его кто-то ждет?» - Эд стиснул холодный приклад ружья. «А если придется стрелять?» Он надеялся, что сможет договориться.  Справа что-то мелькнуло – охотник тотчас же направил туда ружье. «Просто какой-то  зверек». Колючие мокрые ветки били по лицу, но он только прищуривал глаза. На земле Эд заметил синий носовой платок и сунул его в карман, сам не зная, зачем.
     Он уже бежал по редколесью, вдали виднелись тайронские дома. «Он рядом». Эд прибавил скорости и тут увидел вора. Тот обессиленно тащил аквариум. Серо-зеленая куртка с капюшоном, джинсы, заляпанные грязью, и превратившиеся в комья глины кроссовки выдавали в нем горожанина. Эд набрал воздуха в легкие:
       - Стой!
       Вор попытался ускориться, но угодил в болотце и упал. Эд тоже растянулся, запнувшись о корень.  Вор воспользовался  моментом  и дал деру в тайгу, обходя Тайрон. Эд выстрелил вверх, надеясь его напугать. «Поубавит тебе прыти», - подумал Эд и вдруг  заметил неподалеку какое-то движение.
        Это был мобильный телефон – «раскладушка», старый телефон с массивным алюминиевым корпусом. Он двигался. Крышка то открывалась, то опускалась. Тонкая пластина, закрывающая аккумулятор, также двигалась. Устройство направлялось к Тайрону.
       - Вот что бывает, когда при входе в мой сарай не вытаскиваешь из кармана мобильный, - Эд поднял ружье и пальнул дробью по контролеру. Телефон разнесло на куски, а над лесом встревоженно поднялась стайка птиц.
    «Удивительно, как засранец сразу не заметил эту хрень», - подумал Эд. «Этот идиот не знает, похоже, что он украл. Нельзя его упустить!»
      Вор уходил вглубь  тайги. Заблудиться он, видно, не боялся. «Зато меня боится», - думал Эд, стволом отводя  ветки. След начал постепенно загибаться к северу. «Так, возвращается к городу. Что же ты задумал, идиот?» - Эд  взял еще севернее, рассчитывая срезать и перехватить вора. «Если что, все же выстрелю. Я обязан это сделать».
      План удался. Услышав приближающийся сзади хруст, Эд спрятался за толстым стволом, окруженным зарослями густого папоротника.   Послышалось шумное, судорожное дыхание, чередующееся с кашлем. Вор выбился из сил. Эд  глубоко вдохнул и  вышел из-за  укрытия.
     - Стой!
      Подросток в порванной куртке, с ног до головы коричневый от грязи, с  прилипшей хвоей и травой, прижимал к груди злополучный аквариум, в котором с нечеловеческим упорством долбился о стекло контролер.
     - Просто положи это на землю и вали отсюда, -  приказал Эд.
     - Ни за что! - огрызнулся парень и медленно, бочком, двинулся в сторону Тайрона.
        - Стой, - ледяным голосом сказал Эд. – Отдай и уходи. Полиция ничего не узнает, обещаю. Просто верни, что украл. Зачем оно тебе? – охотник показал стволом на контролера.
      Парень помедлил с ответом. Черные глаза смотрели на Эда с   ненавистью и презрением. 
       - Ты видел, что стало с твоим телефоном? – спросил Эд, не дождавшись ответа.
        Парень молчал.
        – Ты понимаешь, на что оно способно? Зачем ты его украл? – выделяя каждое слово, спросил Эд.
     - Затем, чтобы избавить человечество от его пороков, чтобы вернуть все на места!
          Эд опешил настолько, что опустил оружие. «Нормальные люди так не смотрят. Что он несет? Обкуренный, что ли? Или неадекватный? Псих? Возможно».
        - Тебе плохо, мальчик, - не нашелся, что ответить, Эд.
        - Мне хорошо, - отрезал тот. – Я делаю, что должен делать. Ты мне мешаешь, старик.
        - Вежливости тебя не учили.
       - Не заговаривай мне зубы.
        - Отдай аквариум.
       - Не отдам.
       - Кто тебя послал?
       Молчание.
        - Как ты узнал о нем?
       Парень неподвижно глядел на Эда. От его взгляда делалось не по себе.
        - Что ты хотел сделать?
        - Избавить людей от  пороков.
        - То, что ты держишь в руках, не избавляет. Оно убивает, - Эд решил, что бессмысленно убеждать вора в том, что контролер – всего лишь занятная игрушка.
       - Людей он не тронет. Без нужды. Я должен идти, - парень, не дожидаясь ответа, двинулся вперед.
      - Ты не уйдешь, пока не отдашь мне то, что украл, - сказал Эд, снова поднимая ружье.
     - Ты не понимаешь.
     -  Так объясни.
     - Ты испорчен. Ты мне не поможешь.
     - А кто тебе помогал?
      Молчание.
     - Ты следил за мной?
     - Да.
     - Давно?
     - Нет.
     - Ты знаешь, как оно действует? Ты знаешь, что это пришелец? Что он может размножаться?
      - Это дар небес. Он сделает мир лучше.
     «Да это же сектант, фанатик, его не переубедить. Он  орудие в чьих-то руках, делает, что приказали. Как мне быть?»
        - Это существо – я называю его контролером – управляет металлическими устройствами. Он вселился в эту игрушку.  Он  создал свою копию, которая была в твоем телефоне. Тебе следовало оставить мобильник снаружи. Так как оно может спасти людей? Выпусти его – и он начнет быстро размножаться.  Рано или поздно будет во всех металлических, а, возможно, и не только, механизмах. Большая часть наших технологий перейдет… в другие руки. Если у них вообще есть руки.
       - Я все это знаю.
       - Так чего же ты пытаешься добиться? На одной планете не могут быть две разумные расы! Мы не сможем противостоять этим существам. Мы не сможем пользоваться металлом,  строить дома, ездить на машинах, защищаться от природных катаклизмов, мы станем дикарями! Это будет хуже, чем ядерная война. Это будет конец цивилизации, мы вымрем, как динозавры. Ты такой способ самоубийства выбрал?!
     - Я не знаю, пришелец ли это. Я знаю, что это дар.
     - Чей?!
     - Дар небес. Знак, что людям пора очиститься, пора вернуться к жизни в гармонии с природой, избавиться навсегда от созданных ими машин. Из-за технического прогресса началась ядерная война.  Если ничего не предпринять, начнется снова. Вот оно, наше избавление, в форме этой игрушки!
       Фанатик говорил вдохновенно, как оратор.
      - Он не принимал форму, он управляет ею.  Сам по себе он бесплотен, - устало проговорил Эд.
      - Неважно. Миллионы лет люди жили, полагаясь только на свои собственные силы. Жили, не вредя природе, зверям, траве, деревьям, - «Ну ничего себе, борец за чистоту окружающей среды!» - а потом мы призвали на службу бездушные механизмы и стали  потреблять больше, чем природа могла нам дать. Стали беспечно  распоряжаться бесценными ресурсами. И начала погибать планета, и апофеозом жестокости стала война. 
      - Так ведь люди сами себя губили, а не машины, ими придуманные. Ты технофоб, что ли?
      - Ты глуп и слеп, старик.
      - А ты груб и  плохо воспитан. Ты видишь лишь негатив. Верно  говорят, что молодежь нынче – сплошь максималисты.  А нормальные люди видят, что положительного в прогрессе больше. Ты бы хотел, чтобы люди погибали от пустяковых болезней? Чтобы продолжительность жизни сократилась до двадцати пяти лет? Ты предпочитаешь жить в пещере и умереть от когтей дикого зверя? Да опомнись,  что  ты говоришь?!
       - Я говорю истину. Люди приносят войну и опустошение. Войны ведутся уже в космосе. Что станет следующим шагом? Техника принесла больше зла, чем пользы. Этот прогресс - деградация. Люди почти погубили свою планету и скоро начнут губить другие. Нужно остановить это безумие. Человечество в нынешнем виде – это язва на теле Земли. Мир платит слишком большую цену за то, чтобы человечество продолжало развиваться. Мы используем дар, чтобы положить этому конец.
      - Кто - мы? Кто тебя послал?
      - Те, у кого еще остались разум и совесть. В природе все было отлажено, пока не появился человек и не стал насаждать свои правила. Звери не мешают жить друг другу.
     - Звери охотятся и убивают друг друга, чтобы жить.
     - А люди убивают, чтобы развиваться. Неужели это справедливо? Один вид развивается, остальные гибнут. Нам есть чему поучиться у зверей. Звери живут в гармонии с миром, не убивают больше, чем это необходимо. Люди пытаются стать хозяевами  мира.
      - Люди разумны, а звери – нет. Мы можем развиваться и делаем это. Такова наша природа.
      - И что же? Кто дал нам право распоряжаться планетой по своему усмотрению? Почему мы решаем, кому жить, а кому нет? Тысячи лет назад люди, не испорченные прогрессом, жили так, как живут животные. Человек должен к этому вернуться. Либо это случится, либо наш мир погибнет.
     - С чего он погибнет? Даже атомные бомбы не могут уничтожить жизнь на Земле! В любом случае, появятся новые виды взамен исчезнувших. И они будут приспособлены лучше. Возьми  мутантов, которые сейчас живут, здравствуют и размножаются.
     - Ошибаешься, старик. Жизнь не только оружием можно уничтожить. Достаточно наших пороков и нашей ненасытности.
          Эд тяжело вздохнул. Сектант обладал воистину нерушимой уверенностью в своей правоте.
     - Твоя идея – самое бредовое, что я когда-либо слышал. Ты можешь ненавидеть человеческую жестокость, но ты не можешь ненавидеть все то, что придумано человеком! Ты ведь сам человек, так живи и пользуйся благами цивилизации.  Ты хочешь размножить этих существ, чтобы они отняли у человека всю его технику. А представляешь жизнь без нее? Что, будем с луками охотиться и огонь трением разводить? Мы не можем вернуться назад, люди отвыкли от полузвериной жизни. Тебе внушили какую-то чушь, тебя завлекли в секту и распоряжаются тобой.
      - Никто мной не распоряжается. Я свободный человек, а ты – раб техники. Ты зависишь от  машин и не мыслишь жизни без них.
        - А ты думал, что будут эти существа делать, когда  под их контролем окажется буквально все на планете? Ты уверен, что они будут мирно сосуществовать с человечеством? Я бы на их месте добил конкурента, да и всю остальную фауну!
         - Этого не произойдет. Это дар небес. Он не был бы послан, если бы был опасен для живых существ. Люди заплатят высокую цену за свою жестокость и гордыню, зато смогут жить в гармонии с природой до скончания времен.
        Эд решил сменить  тактику  убеждения:
       - А ты не замечаешь, что люди осознали многие ошибки? Ты должен знать, что в мире уже не первое десятилетие действуют огромные водяные фильтры. Океаны, моря и реки постепенно очищаются от радиации. На программу восстановления тратят столько же денег, сколько на войну. А заповедники? Ты знаешь о том, что до гражданской войны каждый год открывался новый  заповедник? Сколько редких животных там спасли!  Ядерное оружие никто не производит, - «кого я обманываю?» Отходы утилизируют по всем правилам.
       - Ты не замечаешь вон той свалки? – парень кивнул в сторону Тайрона.
      - Тайрон – мерзкий провинциальный городишко. Я говорю о мире в целом.
      - Зря ты думаешь, что сможешь меня переубедить, старик. Я ваши аргументы знаю. Вы - рабы, хоть сами этого не осознаете. Вы создали систему, основанную на безжалостном уничтожении и безмерном потреблении. А эта сущность несет свободу и гармонию. Ты мешаешь мне спасти природу, спасти планету. Спасти вас, слепцов, в конце концов!
      - Я мешаю тебе загубить миллиарды жизней!
      - Нет!
     - Мне придется тебя убить, - Эд пустил в ход последний аргумент.
      - За мной придут другие! Стреляй!
       Фанатик презрительно повернулся и двинулся в сторону Тайрона. Спокойно так пошел, не спеша. Происходящее походило на кошмарный сон.
        - Последний шанс даю!
        - Дар – единственный шанс для всего мира. Или мы вернемся к  правильной жизни, или  превратим мир в руины.
        - Остановись! – почти молил Эд.
        Парень не оглянулся.
         Эд прицелился,  наведя дрожащими руками ружье.
          - Прости, - прошептал он и нажал на курок.
          Грохнул выстрел, ушиб плечо приклад. Парень пошатнулся и упал лицом вниз, выпустив из рук аквариум с контролером. Эд выронил ружье, в  глазах у него потемнело. Шатаясь, он подошел к убитому. На затылке фанатика виднелось входное отверстие. Перевернуть его и посмотреть на изуродованное пулей лицо Эд уже не смог. Не в силах удержаться на ногах, он опустился на колени и зарыдал.
 
                ***
 
         Телефонный звонок застал Вилли в музее имени Дмитрия Рагунова, где он слушал  дряхлого экскурсовода. Тот рассказывал о народах, некогда живших в этих краях.  Вилли начинал жалеть, что решил скоротать время таким скучным способом. Космолетчик  прикрыл динамик телефона ладонью, чтобы не обидеть старого экскурсовода своей невежливостью и отошел в сторону, оставив старику всего трех слушателей.
        Звонил Эд. Впервые за несколько месяцев.
       - Алло, - не скрывая радости, сказал Вилли.
       - Здравствуй, Вилли, - трубка отозвалась чужим хрипловатым  голосом.  – Возникла проблема, приезжай скорее, - Эд с трудом выдавливал слова.
       - Что с вами?! – испуганно спросил космолетчик.
       - Я объясню. Приезжай.
       -  Вечером приеду, - ответил Вилли, глянув на часы.
       - Скорее, - снова попросил Эд.
        Звонок не на шутку взволновал космолетчика. Вилли оставалось только гадать, что произошло в тайронском лесу.
        «Номер его. Голос… ну, он сильно устал, наверное. Или шокирован? Может, все же болезнь? Нет, тогда бы он позвал своих детей. Зачем ему я? Что-то случилось с контролером… Но что?  Почему не мог сказать по телефону? Ах, да, боится прослушивания. Понятно. Ладно, придется торопиться».
          Выйдя из полумрака музея на улицу, Вилли сощурился. Последние несколько дней были  дождливыми и холодными, но сегодня наконец-то проглянуло солнце. Осень давала о себе знать: окружающие площадь тополя почти облетели, голые ветки смотрелись ломаной графикой. Космолетчик, обходя лужицы,  спустился по гранитным ступеням.
     « Такси придется вызывать», - подумал Даркен.
         Ожидая машину, он уселся за столик открытого кафе  напротив музея. Музей смотрелся роскошно  – величественное здание с десятиметровыми колоннами белого камня у центрального входа и фресками под покатой крышей. В здании располагались  несколько выставок, а в подвальных хранилищах, поговаривали, находились сотни тысяч различных экспонатов. В музее демонстрировалось практически все: от картин и старинной мебели, чудом уцелевшей в довоенных музеях, до макетов наиболее известных имперских строений. Размерами он мог посоперничать с главным штабом КА.
       По периметру площади располагались стилизованные под старину фонари, высокие чугунные столбы венчались метровыми хрустальными свечами.  Под фонарями стояли изящные скамейки. Этот район Столицы Вилли любил. Дома в старинном стиле,   величественные, поражающие своей архитектурой, удаленность от пыльных автострад – прекрасное место. Тихий, спокойный район так и притягивал, и Вилли большую часть свободного времени проводил, посещая выставки и любуясь зданиями. Здесь ничто не напоминало о войне. На крышах домов не торчали  трубы зенитных ракет, не резали глаз патриотические плакаты. В последнее время их количество зашкаливало - близился сорок третий день рождения Императора.
        До слуха Вилли донесся далекий рокот. Гул приближался, нарастал, заполняя улицы. Люди недоуменно поднимали головы. «Бомбардировка? Нет, тут что-то другое».
      Из-за крыши музея показались черные точки. Когда они приблизились, Вилли застыл в ошеломлении. Затопляя окрестности жутким ревом, над городом плыли планетолеты. Шли они клином, впереди   громадные, позади помельче, в хвосте чудовищной стаи - совсем устаревшие. Среди последних Вилли с изумлением узнал  корабль С – типа. О титанах, возглавляющих группу, Вилли никогда не слышал, похоже, это были последние имперские разработки. Ведущий, двухсотметровый корабль в виде огромного шара, от боков которого расходились гигантские лепестки с маневровыми двигателями, открыл бомболюк. Из его чрева посыпалось что-то мелкое, разлетающееся во все стороны. Листовки. Следующие корабли так же оросили землю бумажным дождем.
     Дети  махали вслед уходящей армаде. Когда рев чуть утих, Вилли расслышал выкрики:
        - Слава Императору!
        - Ура новому флоту!
        - Скоро победа!
        - Ура-а-а-а!
        Величие и мощь лишь одного из двух имперских флотов произвели должное впечатление. Вилли поднял с земли листовку.
        «Близится сорок третий день рождения нашего Вождя, а вместе с ним приближается и долгожданное восстановление Империи. Славься, великий народ! Свобода, стабильность, счастье!».
         «Да, вот это я понимаю, подарок так подарок!  Круто!» 
         Вскоре подъехало такси. Вилли открыл красную дверь и забрался в  машину.
        - В Тайрон.
      Водитель удивленно глянул на пассажира, но ничего не сказал. Ввел информацию в навигатор, дождался прокладки маршрута и нажал на педаль. Электромобиль тронулся.
        Водила оказался неразговорчивым. Он лишь неопределенно пожал плечами, когда Вилли спросил, что тот думает о демонстрации планетолетов.
       «А что, если это ловушка? Власти пронюхали о контролере, обо мне, теперь будут устранять свидетелей. Бежать теперь уже некуда. Нет, это невозможно, Эд бы не предал.  Может, дело и не в пришельце вовсе? У Эда есть связи, может, разузнал что-то о будущих операциях? Но я пока не космолетчик, еще несколько месяцев торчать в Школе. Значит, прямой угрозы мне нет…»
          Не думал Вилли, что судьба вновь закинет его в умирающий в сибирской тайге городишко.  Расплатившись с таксистом и без труда отыскав дорогу, ведущую к дому Эда, космолетчик  направился в лес. Дорога представляла собой все то же грязное месиво, что и в конце лета. «Будто и не уезжал».
        А вот усадьба Эда изменилась до неузнаваемости. Теперь она напоминала крепость перед осадой. Забор был дополнительно укреплен какими-то железными рамами, кольями, по верху Эд натянул колючую проволоку. «Он боится нападения», - понял Вилли.
       Эд также  изменился. Глаза потускнели, под ними образовались мешки. Он явно недосыпал либо переутомлялся. Плечи его  поникли, спина согнулась. Бросилась в глаза седина. «Сильнейший стресс».
        Он открыл ворота и впустил космолетчика.
        - Приехал, как обещал.
        - Пойдем, - Эд зашагал к дому.
          Интерьер не изменился, но на полу виднелись грязные следы: тут ходили в сапогах. Вилли  усилием воли  воздержался от вопросов. «Пусть сам расскажет».
          А Эд как будто не спешил. Он полез в шкаф с посудой и, к удивлению космолетчика, достал не чайные чашки, а бутылку водки.
       - Вы не пили.
       - Начал, - без интонации сказал Эд.
       - Почему?
       - Так трудно тебе об этом рассказать, - Эд говорил, словно просил Вилли его извинить. С трудом говорил, натужно, руки его слегка дрожали. Вилли вопросительно взглянул на старика:
       - Так что случилось-то?
       - Я человека застрелил.
       Вилли лишился дара речи. Когда вернулась способность говорить, прохрипел:
       - Кого и зачем?!
       -  Пару дней назад я услышал звук со стороны поляны, где контролера держу, - начал Эд. Он говорил долго, стараясь не упустить подробностей, видно было, с каким трудом ему это давалось. Вилли сидел неподвижно.
      - Когда я пришел в себя, уже ночь была… или утро. Рядом ружье и труп, - Эд так содрогнулся, что чуть не опрокинул бутылку. – Такой молодой, лет семнадцать, наверное… Фанатик. Потенциальный террорист. Я его убил, чтобы спасти мир, - Эд нервно рассмеялся. - Он хотел выпустить контролера, Вилли. Ты понимаешь? Я убил его. Если бы я не нажал на курок… Каждый механизм… В геометрической прогрессии… Убить ребенка и спасти мир – вот что мне пришлось.  – Эд страдальчески обхватил голову. – Что бы ты сделал?
      - Ты правильно поступил, - только и смог выговорить Даркен.
      - Я знаю. Но  грех такой, такой грех на душу.
       - Вы же неверующий?
       - Не шути, Вилли. Не сейчас. Я эти дни провел, как в тумане. Похоронил его там, в лесу. В церковь сходил – не помогло, пил – не помогло.  Он  умер за бредовую идею, ведь верил в то, что говорил. Он  верил! Верил! Он пытался меня убедить!
     - Так он хотел очистить мир, избавившись от технологий? – уточнил Вилли. – Да уж, идея достойна того, чтобы за нее миллиарды людей убить.
     - Он только орудие, его послал кто-то из секты. Я не того человека убил.  Гуру их проклятой секты надо было убить, пророка хренова.  Я пытался вытянуть из него информацию, но парень не проговорился. Хотя нет, он сказал, что за ним придут другие. Видел, как я забор укрепил? Жду.
        - А что же пришелец?
        -  Я его уничтожил.
        - Как? Он же переселяется в разные механизмы и…
        - И умирает вместе с ними. Я разнес  этот чертов игрушечный трактор взрывчаткой. А то, с чем я экспериментировал, похоронено в  защитном коробе под землей, его не найдут… я  надеюсь.
        - Зачем меня позвали? Я должен что-то сделать? – не понял Вилли.
       - Нет,  просто ты должен знать, что случилось. Забудь про меня и про этого контролера. Номер мой удали из телефона.  Не хватало еще, чтобы к тебе пришли…
      - Я понимаю.
      - Хорошо. Я попробую сделать…что смогу. Знаешь, почему я не застрелился? Я понял, что обязан  покончить не только с контролерами, но и с подонками, которые дурят детям головы такой херней. Они где-то в Тайроне, - он допил рюмку и решительно отодвинул бутылку, чем Вилли сразу же воспользовался.
       - Пей, - сказал Эд. – Я начинаю понимать Юшина.  Все запомнил?
      - Забыть о вас, забыть о пришельце, жить так, словно этого не было. 
     - Так.
     - Вы больше никому об этом не расскажете?
     - Никому, даже своим детям. Они не поймут.
     - Я понял, потому что тоже убивал?
     - Да. Ну, наверное, пора прощаться. Давай, Вилли, - Эд протянул  руку.
      - Удачи!
       - Как они про меня узнали? Разобраться нужно.
      - Непременно. Только будьте осторожны, берегите себя. До свидания!
      - Прощай!
        От Вилли здесь  больше ничего не зависело.  Эд выбрал себе новую цель, и оставалось надеяться, что у него все  получится. 


                ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ
                НОВЫЙ ГОД,  НОВЫЕ НАДЕЖДЫ
       Тридцать первого декабря три тысячи пятьдесят девятого года Столица с утра была полна предвкушением праздника. Протянутые между фонарями гирлянды, пестрящие елочными игрушками витрины, суетящиеся горожане, набивающие тележки снедью, алкоголем и подарками. Царящее оживление могло сравниться разве что с теми праздниками, что устраивались в городе осенью в честь дня рождения Императора.
      Вилли специально отоспался накануне, чтобы хорошо погулять ночью. Он шел вдоль замерзшего канала, глядя, как на мутном льду резвится на коньках детвора, и жалел, что давно вышел из детского  возраста. «В деды  себя записал», - подумал  космолетчик и рассмеялся. – «Все равно коньков нет». Он свернул в один из переулков. Снег тут не чистили, по меньшей мере, неделю, но это был самый короткий путь к общежитию.  Выбора, как провести наступающий праздник, у него не было. Большинство студентов  разъехались на каникулы по домам.  Вилли вернуться в Союз по понятным причинам не мог. Сидеть в кафе в одиночку не хотелось. Оставалось праздновать в общежитии с теми, кто остался. Та же участь ждала Серегу, не имеющего достаточно средств, чтобы съездить  в свою деревню где-то на юго-западе, и  знакомого Сереги – курчавого курносого парня, обожавшего  восхвалять Империю и одновременно поносить нынешнего Императора. Поначалу Вилли возражал против такого компаньона (космолетчика и так достали плакаты и радиопередачи), но Хакер заверил его, что «все будет ОК».
        По пути попался разукрашенный переносной ларек с петардами. Завороженно разглядывая витрину, перед ним замерли пацаны лет тринадцати. Один из них наконец-то решился обратиться к торговцу, но тот  прервал его:
         - А паспорт уже есть, молодой человек?
         Парнишка не растерялся и выпалил:
         - А этого у вас еще нет! – и сунул в окошечко пятьсот кредитов. Получив петарды, довольные мальчишки умчались. Вилли хмыкнул и пошел дальше.
        У решетчатых чугунных ворот трудился дворник,  деревянной лопатой разгребая сугробы. Он был очень стар: говорили, что ему  за восемьдесят. Он добросовестно работал за десять  тысяч в месяц, жил в подсобке рядом с комнатой охраны и охотно разговаривал со студентами на разные темы. В прошлом он служил в армии, но ушел оттуда по причине, о которой  никому не говорил. Слухи ходили разные.
      - Привет вам, Федор Иванович, - весело сказал Вилли.
      - Здорово, летун. Как учеба? – дворник пожал протянутую руку своей огромной меховой варежкой, покрытой влажной снежной коркой.
       - А то не знаете, – улыбнулся Вилли. – Успешен и доволен.
       - Хорошо, хорошо! Вперед, на покорение дальнего космоса! – дворник отсалютовал и с удвоенной силой взялся за лопату.
       «Для него мы все – дети. Хороший он человек. Добрый и простой, мало таких осталось».
        Во внутреннем дворе никого не было, на одной из скамеек  лежала забытая кем-то книга. Вилли направился к центральному входу мужского общежития. Разлапистые ветви голубых елей, росших у входа,  были покрыты снежным покрывалом. Как раз выглянуло солнце, и снег заискрился. «Самое то погода. Пятнадцать градусов, солнце – вот как надо встречать Новый год».
        Стены общежития украшали картины одной из студенток. Девушка рисовала так, словно фотографировала, настолько реальными казались пейзажи. Вообще среди студентов оказалось немало талантов. Были свои гитарист, барабанщик и три поэта-самоучки. Все разного возраста, но это не мешало весело проводить свободное время. В общем, будущие коллеги в целом попались нормальные.
        Но были и исключения. Вилли, уже имевший опыт в Училище Союза, почти сразу вычислил стукача, с подачи которого из Школы были отчислены трое неблагонадежных космолетчиков. Четвертой была Мария Хайри – она исчезла вскоре после того, как осмелилась высказать свое мнение на лекции по истории. О том, что с ней случилось, не знал никто, спрашивать же не решались.
       Сто вторая комната была открыта. Серега сидел у окна с ноутбуком и делал нелегальные копии игр. Внушительная стопка из дисков уже лежала под его кроватью, спрятанная в ящике под журналами с порно. Заработанные деньги Серега посылал матери в деревню.
       - Как дело движется?
       - Классно. Это уже двадцать пятая игра!
         Вилли зевнул, потянулся и сел на кровать.
         - Ты только играми промышляешь?
         - Ну, я на этом зарабатываю. А для прикола однажды в комп начальника Школы залез, скинул ему фотки проституток. Так ты же с нами тогда был?
        - Не помню, - Вилли снова зевнул. – А можешь мне помочь переправить сообщение?
        - Кому и куда?
        - Родителям. В Союз. Скрытно, чтоб не перехватили.
        - Не-е-е, - протянул Хакер. – Эти рабы системы, - так он  называл всех чиновников и политиков, - они ж защитили единственный кабель. Не получится. 
        - А ты попробуй!
        - Там единственный канал. Они его проверяют, и там система защиты, - он покачал головой. – А что тебе, срочно? Так позвони.
       - Да не могу я, - вздохнул Вилли. – Если перехватят сообщение или звонок, то…
        - То что?
        Даркен выразительно посмотрел на него.
         - Чего ты боишься? Что тебя убьют? Брось,  ты тут на хрен не нужен никому. Звони и не парься.
         - Нет.
       «И эта ниточка оборвалась. Как ему объяснить, почему я боюсь?  Ему не понять… И  не надо ему знать всего. Но как же послать-то весточку?»
        Единственный многофункциональный кабель, пролегающий между воюющими странами, с недавних пор жестко контролировался, а другого способа связаться с родителями и сестрой Вилли не знал.  Несмотря на технический прогресс, покоренный космос и использование энергии мирного атома, не было одной полезной вещи - всемирной компьютерной сети, хотя такая сеть существовала до Третьей Мировой. Лишь немногие знали, почему Интернета не было ни в Империи, ни в Союзе. Тогда, в далеком  и обросшем легендами 2027-м году, Интернет оставался последним оплотом правды и благоразумия в царстве беспросветной политической лжи.  Новая власть учла ошибку прошлого и устранила этот оплот. Теперь ничего не мешало внушать людям то, что требовалось.
      - У девчонок на праздник девичник намечается, - подал голос Хакер. – Эрик туда пойдет, на девичник.  Уже соблазнил половину и не собирается останавливаться.
      - Особенно удачно он соблазнил Маркину в невесомости, - рассмеялся Вилли.
      - Черт, не напоминай! – Серегу передернуло.
       - А пацаны что планируют?
       - Да кто что. Мы тут  бухать будем, может, кто  присоединится. 
        -  Пойду еще по городу поброжу.
        - Не надоело? Купил закуски?
        - Там, в пакете. Пользуюсь возможностью осмотреть чужую страну.
        Серега расхохотался:
        - Ты только не сильно увлекайся, а то загребут, как шпиона!
        - Тут с этим странно как-то… Перебежчикам дают бюджетное место в военном институте, а студентов выгоняют за инакомыслие –  сказал Вилли с сарказмом.
         - На что-то закрывают глаза, на что-то не закрывают, - пожал плечами Серега, вставляя в ноутбук чистый диск.
         Вилли смотрел на покрытое ледяными узорами окно.  Узоры превращались в зверей, деревья, листья и… в космические корабли. «Соскучился я по космосу, однако. Еще пять месяцев», - Вилли поежился.
      - Что-то тут  холодно.  Не мерзнешь, что ли?
      - Привык уже. Меня греет любовь к Императору!
       Вилли расхохотался.
       - Почаще говори так, и станешь адмиралом Космической Армии! Или даже Главнокомандующим! Если серьезно, то кем бы ты хотел быть? Ну, какое звание тебе нужно?
       - Мне? – растерялся Серега. – Я и не думал. Просто полетать хотел, по-другому взглянуть на мир…
       - А я с детства хотел свой корабль. Капитаном хотел стать.
       - Что ж не стал? У вас же, я слышал, продаются мелкие челноки частникам.
       - Ключевое слово – продаются. Стоят, как планетолет… Да и с регистрацией проблемы. И еще в договоре прописывают, что твой корабль могут в любой момент реквизировать.
     - Сволочи, - кратко резюмировал Серега.
      - Хотел я еще на Марсе побывать, - Хакер снял очки, протер глаза и потянулся. – Слышал, что виды там шикарные.
       - Красная пустыня, только и всего. Уж лучше Луна.
       - Серая пустыня, только и всего! – в тон ответил Серега. – Но где ты на Земле найдешь такие пустыни?
       - Слетай в Антарктиду, почувствуешь себя, как на ледяной планете. Говорят, там человек больше 20 килограммов не поднимет. Чем не планета с большой гравитацией?
       -  Это все равно Земля. А я хочу  чужое,  чтоб всю жизнь вспоминать…
        «Тебе нужно побывать на С28».
    - Когда-нибудь я привезу домой горсть песка с Марса или Луны. А еще лучше, куплю планетолет и буду на нем жить. Вот где свобода, вот где счастье и стабильность!
       - Жизнь  в невесомости имеет много минусов.
       - Привыкну, - уверенно сказал Хакер.
       -  Пить спиртное нельзя.
       - Терпимо, - сказал Серега  менее уверенно.
      - Пусть сначала они войну закончат, - заключил Даркен.
        - Закончат. И победит все-таки Империя, помяни мои слова.
        - Тебя твой кореш в этом убедил? Он знатный патриот.
        - Отчасти. Нет, ну ты сам посуди. Империя успешно развивалась несколько сотен лет. У нее – огромные ресурсы Сибири, Европы, Африки, Азии, у нее есть колония на Марсе. Союзу всего пять лет. Не, они, конечно, впечатляющий переворот зафигачили, но мечтой о свободе сыт не будешь. Даркен, ты меня слышишь?
        - Да так, отвлекся… «Как же достали эти рассуждения об исходе войны!»
        - … Ракеты их не смогут вечно защищать. Их базы на Луне не дают им ничего, зато требуют огромных расходов. Им светит полная жопа и в военном, и в экономическом плане, - Хакер перевел дух и замолк.
       - Мне наплевать, кто победит, лишь бы все закончилось поскорее, - сказал Вилли.
       - Чувствую, ты крепко сцепишься с Костасом этим вечером, - хмыкнул Серега.
       - Он уже знает, что я служил в Союзе?
       - Без понятия, я ему, может, и говорил.
       - Твою мать, я ж просил тебя не болтать! Дебил! 
       - Не боись! – беспечно пожал плечами Хакер.
    Вилли вновь натянул куртку и вышел в коридор. Откуда-то доносилась тихая мелодия.  На полу тянулась вереница снежных следов.
        По улице Героев медленно ползли автомобили. Почему на широкой и очищенной от снега улице днем образовалась пробка, Вилли не понимал. «Вот кому не везет, так это серым», - подумал космолетчик, глядя на  стоящий на углу патруль. Полицейским из-за военного времени полагалось встречать Новый год на службе. Один из них, низкорослый, с торчащими из-под зимней шапки пепельными волосами, с завистью провожал взглядом прохожих. Второй меланхолично переминался с ноги на ногу и изредка кашлял.
        На площади раскинули свои ларьки торговцы. Полиция их гоняла, но палаточный городок всякий раз возрождался. «Сейчас у них свой праздник», - подумал Даркен, глядя на очереди за сувенирами. Он захотел пройтись вдоль палаточных рядов, поглядеть на игрушки, петарды, наряды и всякую новогоднюю всячину, но передумал. «Денег все равно  мало, с утра спустил на закусь».
        Где-то неподалеку загрохотало, похоже, кто-то уже начал запускать фейерверки. Вилли запрокинул голову,  но  ничего не увидел.  Грохнуло сильней. Оказалось, что мальчишки  загрузили   упаковку петард в мусорный бак и подожгли его.  Спасаясь от преследования полицейского и свирепо размахивающей палкой бабульки, они улепетывали врассыпную.
       А в подворотне устроили праздник бомжи. Перевернутая ржавая бочка служила им столом.  На столе нехитрая снедь: палка колбасы, задубевшей от холода, какие-то кулечки и пузырь спирта. Один, агрессивно настроенный, крикнул Вилли:
        - Эй, ты, не смотри на нас тут, понял! Иди отсюда!
         «Что-то Тайроном запахло», - подумал Вилли. Навстречу,  пошатываясь, двигалась подвыпившая компания. Вилли  увернулся от объятий толстой девицы, приглашающей присоединиться, пробормотал, что не может, и ретировался. «А не поехать ли к Юшину? Интересно, как он украшает свой БТР к празднику? Холодно ему, бедолаге… Нет, лучше культурно посижу в общаге. Только сейчас-то чем заняться?».
        В нерешительности он постоял немного, вспоминая, какие интересные места в Столице он еще не посещал. «Так. Дворец видел.  В музеях побывал. Великий памятник Императору осмотрел.  Что еще? Город здоровый, а заняться нечем. Черт…»
        - Вилли, рад тебя видеть!
         Космолетчик обернулся. К нему приближался высокий полноватый мужчина средних лет, придерживающий под руку  миловидную даму, которая, в свою очередь, не отпускала  карапуза. Вилли узнал в мужчине одного из «стариков», по классификации Сереги. Это был Вадим Горд;в, сорокалетний бывший охранник супермаркета, ныне студент – планетолетчик. Вилли не то, чтобы дружил с ним – сказывалась пятнадцатилетняя разница в возрасте. Однако Вадим был приятным в общении человеком, порядочным, и, как говорили, образцовым семьянином. Говорили также, что именно его порядочность сыграла  с ним злую шутку, из-за чего его уволили из супермаркета. Но подробностей Вилли не знал, да и сам Гордов  не делился ими. Космолетчик из него получался сносный, хотя поначалу Вадим до смерти боялся имитатора невесомости.  Вилли завидовал его способности к математике.  Ее ненавидели все, кроме Гордова, который блестяще рассчитывал траектории и решал запутанные задачи.
        -  Моя жена Анна, - представил женщину Вадим.
        - Вилли.
        - Приятно познакомиться.
        - Ну, а это наш  Евгений, - кивнул на пацана Гордов. – Женя, ну-ка поздоровайся с дядей.
      «Для кого-то я уже дядя…»
        - Я вас знаю, - бесцеремонно заявил маленький Евгений, – папа говорил, что вы лучший студент Школы.
        Вилли улыбнулся:
      - Ну, до твоего папы мне далеко…
      Гордов рассмеялся.
          - Папа подарил мне космический корабль. Смотри, почти как настоящий! – пацаненок гордо продемонстрировал хорошую модель планетолета A-серии.
          - Почти как настоящий, - подтвердил Вилли, не покривив душой.
          - Кстати, о планетолетах, - сказал Вадим. – Мы решили сегодня устроить игровое обучение.
          - Но зал с симуляторами  закрыт, разве нет?
          - Нет, не в Школе. Тут неподалеку есть клуб. Там, говорят, отличные кабинки виртуальной реальности. Хочу сравнить ощущения с  симуляторами в Школе.
         - Да это, скорее всего, просто игра будет, - скептически заметил Вилли.
         - Так большего и не надо, нам хватит и игры. Хочешь с нами? Вместе что-нибудь интересное придумаем.
        - Вы тоже будете? – спросил Вилли женщину.
        - Попробую, - пожала плечами Анна. – Почему нет?
        - Я пойду, - улыбнулся Вилли. Проблема неубитого свободного времени разрешилась.
        - Вот и славно. Поучишь нас летать.
        Вилли чуть не покраснел. «Да что ж он так льстит мне? Настоящих асов они не видели», - он помрачнел, вспомнив о штурмане С28. «Я всего лишь оператор вооружения».
       - Дядя, а ты кем хочешь стать? – спросил вдруг пацан.
       - Капитаном, разумеется, - предположил Вадим.
       - Да, пожалуй. Хотел бы свой планетолет.
        - Невесомость – это круто. Можно летать, - важно заметил маленький Евгений.
        - Главное, не влететь головой в стену, - сказал Вилли. – Там приходится каждое движение продумывать наперед. Особенно трудно есть: все так и норовит улететь. Душ так вообще в пытку превращается, - тут Вилли вспомнил, как первый раз попытался помыться в космосе. Он знал, как все это должно выглядеть в теории. Когда космолетчик встал в определенное место и включил воду, из сотен отверстий в  стене полетели струйки воды.  Капли  всасывались в отверстия на другой стене. Чтобы помыться, приходилось ногами держаться за поручни, а руками ловить капли и втирать их в кожу. Первый раз Вилли мылся целый час.
        - Ты много о космосе знаешь, - сказала Анна. – С детства, наверное, увлекался?
        - У нас дома много книжек детских было, я их все раз по десять перечитал. Потом, как постарше стал, перешел на научную фантастику. Ну, а к концу школы уже точно знал, куда пойду, - и тут Вилли ужаснулся. «Е-мое! Вот я идиот, сказал  правду. И что теперь?»
         - Я так и думала, - кивнула Анна. – В нашей Школе в основном молодежь, прямо после  школы.
        «Фу-ух, не заметили!»
        - Возраст не так важен. Линда Дейвис вон одна из самых успешных студенток, а  ей  тридцать пять. «На самом деле она тоже из Союза».
       Они шли по мосту через канал. Слева вдалеке виднелся  порт, за ним –  трубы заводов,  почти неразличимые. Справа   плотными рядами, как солдаты в строю, возвышались однотипные многоэтажки. Впереди стометровый шпиль гигантского Дворца упирался в небо, звезда на его конце сверкала под солнечными лучами.  Настроение у Вилли поднималось.
         Они затеяли спор о том, где в будущем будут строить больше баз - на Луне или на Марсе. Вилли отстаивал Луну, мотивируя тем, что там по-настоящему никто и не работал, а все исследовательские базы из-за войны переоборудовали в посты ракетной обороны.
       - Ты сам посуди, - горячо доказывал Даркен. – Раньше на Луну посылали роботов, и они нередко возвращались с интересными вещами. Такого минерала, как марсиниум, конечно, не обнаружили, но два или три новых попались. Нашли также залежи наших, земных минералов. Вот бы разработку начать! Луна  ближе, меньше денег будет уходить, быстрее корабли долетят.  А на Марсе  всего одна шахта, да и та едва окупается из-за расстояния. Там вроде и не находили ничего стоящего со времен марсиниума. Надо подождать, пока не изобретут более совершенные двигатели. Ну, или снова роботов слать надо.
          - Долго ждать придется! Луна интересна, кто ж спорит, но бесперспективна. Мертвый спутник, воды нет, атмосферы нет. Марс – другое дело. Там можно базы строить не только ради шахт, а ради создания колоний!
        - Перенаселения боишься?
        - Когда-нибудь же случится! К тому же колония на другой планете  позволит узнать, как долго человек способен  жить в  иных условиях.
       - Не очень долго, - заверил Вилли. – Недаром  на Марсе  посменно работают.
       - Ко всему привыкнуть можно. А от радиации существует защита. Если не экономить, можно такую базу создать, что все окупаться начнет.  Я бы лично не отказался быть колонистом. Новые впечатления…
       - Ты так и останешься большим ребенком, - вздохнула Анна.
       - Ты меня за это и любишь! Неужели сама не хочешь такого приключения?
       - Я  предпочитаю размеренную земную жизнь.
       «Каждому – свое».
      - Так вот, о чем  я? А, колония. Все равно рано или поздно ее создадут. И уж точно не на Луне. Марс – самая пригодная для жизни планета, к тому же ее  прилично освоили.
      - Да, там уже  городок вокруг шахты вырос, - согласился Вилли.
        По лестнице спустились на бульвар и пошли к огромному  торговому центру. В этих краях Вилли еще не бывал.  Он с интересом разглядывал  сложной формы здание,  построенное из стекла.  Лампы внутри превращали торговый центр в большую  блестящую елочную игрушку. 
      - Это здесь? – поинтересовался Вилли с сомнением. «В таком месте реалистичного симулятора не жди».
       - Да, на четвертом этаже, насколько я помню… Женька, не трогай витрину! Где-то тут был эскалатор…
        Лампы под высоким потолком светили поочередно то белым, то синеватым, то оранжевым.  Витрины состязались в украшениях - гирляндах, миниатюрных елочках, фигурках оленей…  Подойдя к одной из колонн, Вилли увидел, что каждая из бумажных гирлянд, обвивающая  ее, состоит из крохотных снежинок. «Тонкая работа! Впечатляет».
Эскалатор с надписью «С Новым годом!» на ступенях  поднял их на последний этаж. Тут заманчиво сияла огнями вывеска «Клуб «Звездный Воин».   Дверь  в футуристическом стиле была приоткрыта, изнутри доносилось поскрипывание и приглушенные писки.
       - По-моему, это всего лишь игровой зал, - усомнился Вилли.
       - Нет, там очень хорошие имитаторы, пойдем! – Гордов решительно отворил дверь и шагнул в темноту.
        Обитые черным стены пропускали ровный голубой свет, позволяющий разглядеть с десяток кабинок, установленных на платформах. «В самом деле имитаторы», - изумился Даркен. Почти такие же машины стояли в Школе, использовались они для моделирования аварийных и боевых ситуаций в космосе. «Дорогие игрушки! Интересно…»
      - Пап, а они не страшные? – маленький Женя с тревогой смотрел, как ближайшая кабинка довольно резко просела на пружинах, изображая перегрузку при маневре.
       - Нет, сынок, нет, - рассмеялся Вадим. – Папа в таких много раз тренировался.
       - Сложно управлять ими? – поинтересовалась Анна.
       -  Ну, здесь же упрощенные варианты.
         После короткого обсуждения Вилли взял на себя роль пилота истребителя, нападающего на большой планетолет. Экипажем большого корабля, соответственно, являлась семья Вадима.   «Ну, посмотрим, чему он там научит свой экипаж!», - хмыкнул Вилли.  Он снова чувствовал себя только что окончившим школу пареньком, погнавшимся за мечтой. Насвистывая военный марш, Вилли уселся в кресло и пристегнул ремни. Когда с тихим шипением встала на место герметичная дверь, приборная панель ожила. Засветились дисплеи и циферблаты,  зашуршал вентилятор. Вилли провел ладонью по штурвалу и рычагам управления двигателями - «Реалистично!» - и   включил общую голосовую связь.
       -  Готовы?
       - Сейчас, - послышался голос Вадима. – Помехи… Ага, так лучше. Женька, не трогай!  Я выйду на связь, когда осмотримся!
       - Ладно, - отключился Вилли.
        Ему не довелось побывать в настоящем истребителе,  однако он многое о них знал. Этот сложной формы рычаг – штурвал. Отклонишь влево – повернутся на пилонах термоядерные двигатели и корабль изменит направление. Под левой рукой удобно расположены ручки управления тягой двигателей. По бокам заняли свои места второстепенные кнопки, вроде управления радиосвязью или освещения в кабине. Он придирчиво осмотрел экраны, на которые пока выводилось изображение звездного неба – простая заставка. Игровые имитаторы оказались великолепно сконструированными. Штурвал, прицел, мониторы, связь, подача кислорода, индикаторы повреждений… «Надо наведаться сюда одному!»
        Спустя пять минут динамик ожил: «Противник устанавливает с вами связь!»
      - Мы тебя порвем! – задиристо сказал Женя.
      - Посмотрим, кто кого! – в тон ответил Вилли. – Где воюем?  На выбор -  орбита Земли, открытый космос, орбита Марса и…
       - Орбита Марса, -  выбрал Гордов.
        - Давай.
         Связь отключили. На экранах появилась полоска загрузки. Кабинки синхронизировались между собой, после чего на дисплеях появилась детальное изображение Красной планеты. Вилли  включил систему дальнего обнаружения – на большом экране сбоку появилось трехмерное изображение. Маленький истребитель постепенно приближался к мерцающей красной точке у самого края экрана. Вражеский планетолет шел встречным курсом, до него оставалось около шестидесяти тысяч километров. Вилли ждал. Бой в космосе требовал выдержки.
          Именно выдержки и не хватало Гордову. Даже в Школе, где отклонение от правил ведения боя не поощрялось, он умудрялся использовать симулятор не как тренажер, а как продвинутую игрушку. Он таранил вражеские планетолеты (понятно, с каким исходом), пролетал близко к Солнцу, уничтожая тем самым точное оборудование (и огребал от инструктора), пытался прятать корабль в земных каньонах (корабль там и оставался навеки). Вот и сейчас Вадим, забыв об осторожности, вел планетолет прямо на  истребитель Вилли. Гордов открыл огонь с сорока тысяч километров – глупо по любым меркам. Вилли изменил курс на один градус, и все восемь снарядов отправились в бесконечное путешествие по космосу. Гордов или кто-то из его экипажа усердно выпускал новые и новые снаряды, как только электромагнитные орудия набирали минимальный для выстрела заряд. Вилли от души веселился. На таком расстоянии можно было уклониться, даже управляя новейшим ударным кораблем, который из-за огромного размера маневренностью не отличался.
        Стрельба продолжалась пару минут, пока корабли не сблизились до двадцати двух тысяч. Вилли  терпеливо ждал и уклонялся от залпов. Два орудия его истребителя, подвешенные в турелях по бортам, с помощью бортового компьютера неотрывно следили за целью. Баллистический вычислитель автоматически дал приказ стрелять, когда расстояние сократилось до десяти тысяч. Без единого звука электромагнитные пушки выпустили снаряды. Болванки с гиперзвуковой скоростью понеслись к цели. Гордову удалось уклониться. Вилли  перенастроил компьютер, следя за трехмерным изображением на экране обнаружения. Тут уже следовало быть начеку, невнимательность могла стоить виртуальной жизни.
        У большого планетолета, несомненно, было преимущество в огневой мощи. Куда бы ни попал пущенный им снаряд, он бы распылил хрупкий истребитель Вилли.  На стороне Даркена была маневренность, малые размеры, и, конечно же, опыт. Вилли, не отводя глаз от экранов, крепко сжимал правой рукой штурвал, в любой момент готовый бросить машину в сторону. Система предупреждения   подала сигнал – восемь точек на экране быстро приближались к центру – к кораблю Вилли. Он отвернул влево и удивился, что кабина лишь немного дернулась на креплениях. В реальности при таком маневре, после изменения вектора тяги двигателей, космолетчика бы вжало в кресло до темноты в глазах, Вилли же чуть сместился к краю сидения. Желая проверить возможности виртуального корабля, Даркен резко дернул штурвал на себя. Курс изменился на двадцать градусов. Произойди это в космосе, Вилли бы представлял собой размазанный по сидению  мешок с раздробленными костями. Тренажер же лишь задрал нос, отчего ноги Вилли поднялись на уровень головы. Хмыкнув, Даркен вернулся на прежний курс.  Гордовский планетолет F-серии разворачивался лихо, как спортивный биплан.
         Восемь красных точек появились в непосредственной близости от центра экрана. Даркен изменил курс, отсрочив конец игры. Снаряды прошли буквально в сотне метров. Вилли в ответ пустил две свои болванки. Одна ушла «в молоко», другая прошила край кронштейна, на котором крепился маневровый двигатель.
       - Ура! – Вилли ощутил себя ребенком, увидев на 3D – модели нанесенные повреждения. С энтузиазмом он подправил курс, положил палец на курок и…
         И тут динамики над головой разразились свистом. Отключился свет, погасли мониторы. Еще не разобравшийся в ситуации Вилли, замер в кресле, все еще сжимая штурвал. Через несколько секунд свет зажегся, на главном экране появилась надпись «Бой окончен», которую сменил повтор последних  мгновений боя. Оказалось, что выпущенный Гордовым снаряд  угодил-таки в крохотный истребитель, разнеся его на куски. Вилли проиграл.
      - Ха-ха! Мы победили! Я убил тебя! – донесся из динамиков торжествующий детский вопль.
       - Ну что, хозяин космоса, кто победил? – подколол Вадим.
       - Мама, папа, вы видели, как я стрельнул? – хвастался маленький Евгений.
        - Нужен реванш! –  заявил Вилли.
         Изменив условия, выбрав фантастические корабли, соперники приготовились к новой баталии. Полем боя выбрали открытый космос. Обзорные камеры показывали только бескрайние просторы с далекими звездами. Разработчики симулятора добавили летящую  комету, видимо, для красоты. Ее сияющий хвост перечеркивал черный бархат космоса, и   Вилли поймал себя на мысли, что  любуется придуманным изображением.
          Свет сменился на холодный голубой. Электронный женский голос возвестил о начале  игры. Следующие  два часа Вилли самозабвенно сражался в виртуальном мире на самых разных кораблях. Азарт возрастал от игры к игре. Привычные электромагнитные пушки и ракеты чередовались с придуманными боевыми лазерами и плазмометами, менялись сценарии боев. Внезапно во время очередного боя все исчезло с экранов, а дверь кабины поползла в сторону. Оказалось, что время приближалось к шести часам вечера, торговый центр закрывался.  Женщина-администратор, нетерпеливо позвякивая ключами, попросила всех на выход. Не скрывая огорчения, противники вышли на улицу
        - Что, сынок, оценил папину работу? – спросил  Вадим.
        - Круто! Еще пойдем?
        -  Обязательно.
        - Спасибо!  Не ожидал, что тут такие симуляторы, - искренне сказал Вилли, прощаясь.
           Добравшись до своего общежития, космолетчик отметил, что в женском корпусе праздник уже начался. «Ну, Эрик, удачи тебе», - хмыкнул Вилли.
         В вестибюле его одарила улыбкой девушка-радистка, красивая, со снежно-белыми волосами и холодными голубыми глазами. Имя ее начиналось на «Е» и заканчивалось на «Ль», было необычным и завораживающим, но труднопроизносимым. Вилли смутился и нелепо сказал:
      - Привет!
      Радистка коротко рассмеялась и летящей походкой выпорхнула за дверь. Вилли остался в холле,  раздосадованный. «Ну вот….  Похоже, я ей нравлюсь. Она мне тоже. Что же я…» С лестницы доносились голоса и музыка – Вилли без труда узнал всемирно известную «Новогоднюю».
          В комнате столик от окна был сдвинут в центр комнаты, исчез ненужный хлам. В нише под подоконником  лежали пакеты с едой. Серега, как обычно, прилип к  ноутбуку.
         Вилли рассказал, как провел время.
        - Это дело! Обязательно заценю. Что, прямо так детально сделали, как в нашем симуляторном зале?
        - Если и хуже, то чуть-чуть.
        - Надо было с тобой идти. Ладно, давай, что ли, накроем. Костас звонил, говорит, пробка на Центральном кольце, задержится.  Без него начнем.
        Они нарезали колбасу и сыр,  выложили из банок соленья-маринады. Получился почти изысканный стол. Уютно горела  лампа, из динамиков ноутбука лилась музыка. Сквозь  замерзшее стекло пробивались движущиеся огоньки –  люди размахивали бенгальскими огнями. Над крышами домов взлетали ракеты и взрывались в морозной вышине, освещая заснеженные улицы всеми цветами радуги.
        - Хорошо, - с набитым ртом подытожил Вилли. Аппетит разыгрался нешуточный, в самый раз для новогодней ночи.
        - Отлично, - вторил Серега, поглаживая бутылку.
        Дверь распахнулась, и в комнату  ворвался запыхавшийся парень лет двадцати в расстегнутой шубе и сползшей набок шапке.  В руке он держал ключи от машины и какой-то сверток.
       - Здорово! Уф… Быстрее не мог. По радио…передали… Разрешили кораблям имена присваивать… Официально. Ура!
       - Вот это дело! – воскликнул Серега.
       - Давно пора, - новость Вилли несказанно обрадовала.
        Уже много лет все планетолеты назывались скучными индексами из буквы серии и номера машины. Так было в обоих воюющих государствах. Это раздражало космолетчиков, но устраивало  руководство. На официальном уровне, в отчетах и докладах, было запрещено называть корабль иначе, как по индексу.   Любой космолетчик, от капитана до механика, понимал, что даже у машины есть свои неповторимые особенности, своя душа, как с любовью говорили некоторые. И вот теперь, после нескольких десятилетий войны романтиков и бюрократов, планетолеты получили имена.
          - Рак на горе свистнул, - пошутил Костас. – Парни, это надо отметить. Серега?
         - Уже, - вино полилось в бокалы.
         - Вилли, правильно? Извини, имена плохо запоминаю, - грек протянул руку космолетчику.
        - Космонавту это и не надо, - улыбнулся Даркен.
       Чокнувшись, выпили и налегли на закуски. Вилли, изрядно проголодавшийся за день, уплетал за обе щеки, Серега, как и следовало ожидать, не расставался с вином, а Костас смаковал сушеную рыбу.
        - Как бы ты назвал свой планетолет? - неожиданно спросил он Вилли.
        Вилли  растерялся:
        - Да я… что-то и не думал. Я вообще не мастак на названия!
        - Наверное, это на общем собрании экипажа решать будут. Не по воле капитана же!
         - Само собой…
         - «Беззаветным» бы назвал, - задумчиво проговорил Костас.
         - Как? – не понял Вилли.
         - Тебе не понять, - поморщился Костас. – Я же забыл.
        - О чем? – напрягся Вилли.
          Повисло молчание. Костас повертел в руке бокал, потом со вздохом сказал:
         -  Не бери в голову. Знаю я, откуда ты. Не в этом дело. «Беззаветный» – старое слово из русского языка. В Едином ближе всего будет… «преданный». Да, так, пожалуй.
        - Ты разве русский? – пришло время удивляться Даркену.
        - Нет, но язык хорошо знает, - Серега кивнул в подтверждение.
        - Красивое слово, - согласился Даркен.
        - Я бы назвал романтичнее, - заявил Серега. - В честь планеты или галактики назвал бы.
        - Не, - отозвался Вилли. –  Галактика и какой-то корабль…
        -  Слышал бы тебя Максим…
        - Он романтик еще больший, чем ты. Души в кораблях не чает.
        - Свое дело знает, - согласился Даркен.
        Он высоко ценил Максима Чалого. Преподаватель, еще несколько лет назад бывший космолетчиком, был человеком уникальным. Дело было даже не в его феноменальном миролюбии, из-за которого, собственно, он и прервал карьеру космонавта, а в его безграничной любви ко всему, связанному с космосом. Например, он видел в планетолетах не просто сложные машины, а живых существ, как бы странно это не звучало. Он знал досконально устройство каждого современного корабля: термоядерные двигатели, бортовые компьютеры, реакторы, щитки распределения, системы вентиляции, противометеоритные орудия, спасательные капсулы… И, что самое главное, умел об этом интересно рассказать. Его энтузиазм передавался даже самым ленивым. Чалый вкладывал в работу душу, и это чувствовалось. Максима уважали. Ему прощали резкие высказывания в адрес руководства.
     - А, ладно. Выдумывать я никогда не умел, - махнул рукой Хакер. – Лично мне важнее даже не имя корабля, а его возраст.
     - Боишься на старье служить?
     - Не боюсь, а опасаюсь. Месяц назад, помните, случай был?
     - Что там?
     - Какой-то грузовик на орбите Марса подал сигнал бедствия. Утечка радиоактивного топлива вроде, - ответил за Серегу Даркен.
     - Бывает…
     - Корабль стоит в марсианской пустыне, экипаж уже месяц лежит в госпитале, - пояснил Серега. – Бывает, да уж.
     - Костас, ты на кого учишься? – спросил Даркен. – Основная специальность какая?
      - Механик. Люблю чинить.
      - Без работы точно не останешься.
      - Хотел сначала на оператора вооружения, но не очень у меня это идет. Даже с помощью компьютера мажу. А ты?
      - Оператор вооружения.
      - Хорошо…стрелять получалось?
      - До сих пор жив, - съязвил Вилли, раздраженный намеком на свое прошлое.
      - Трудно это?
      - Что именно? Дать упреждение? Нет. Нажать кнопку? Не очень. Ты не видишь, кого убиваешь.
      - Как в играх, - задумчиво произнес Серега.
      - Только жизнь одна и сохранений нет.
      - У врагов тоже…
      - И кто мне теперь враг?
       Вилли перевел взгляд за окно. Там по-прежнему вспыхивали  петарды, в небе кружили какие-то огни. «Наверное, вертолеты», - подумал он. Большие часы на Школе показывали половину девятого.
      - Не надо о войне, парни, - попросил Вилли. – Не сегодня.
      - Согласен, - кивнул Костас. – Выпьем за мир, свободу и счастье. Давай, Серега.
     - Расскажи, как это - летать по-настоящему? Страшно было в первый раз? – поинтересовался Хакер, наполняя бокалы.
     - Ну, поначалу нет, скорее, некомфортно, - признался Вилли. – Я после центрифуги и прочих радостей перегрузок не боялся. На взлете, конечно, волновался сильно, но потом… Настоящая невесомость – это незабываемо, особенно в первый раз.
     - И что же там неудобного?
     - Да буквально все! Помыться трудно. На унитаз сесть трудно. Еду в рот пихать трудно.  А труднее всего потом по родной планете ходить.
     - Мышцы атрофируются, - понимающе заметил Костас. – Но тренажеры помогают.
     - Не очень, честно говоря… Разве что, если часа три в день заниматься. Я час тратил по утрам, - на Вилли  нахлынула  ностальгия.
     - В чем работа-то заключается? Не, я понимаю, чем штурман, радист, механик или капитан заняты, но стрелки-то что делают в свободное время?
     - Поиском того, чем бы заняться, - пошутил Даркен. – Если серьезно, то всякими мелочами. Частенько механикам помощь была нужна, лишние руки. Специальность ведь не так важна по сути, тут всему учат. И там тоже… Если летать на старье, то уже точно найдется, чем заняться. Особенно увлекательно, говорят, устранять дыры в системе отопления. На одном планетолете за неделю не было ни одного боя, зато каждый день весь экипаж, включая капитана, латал  трубы. Космодромных техников после такого под трибунал отдали. Короче, работа в космосе найдется. А в свободное время можно читать, играть в шашки или шахматы, слушать музыку…
      - А ты на каком планетолете служил? – спросил Серега.
      - С-серия. Номер 28, - нехотя ответил Вилли.
      - Рабочие лошадки! И у мятежников, и у нас их ценят, - восхитился грек.
      - Угу.
      - Хотя после парада осенью уже не верится, что они   останутся главной ударной силой. Ты видел тот головной планетолет?
      - Конечно, - фыркнул Даркен. – Двухсотметровый шарик пролетел над городом, как его не заметить?
      - Это был «Император». Флагман Второго Флота. Все те тридцать три планетолета – новый флот.
      - Да знаю я! Об этом трубили на всех углах. «Крупнейший корабль», «Титан на защите Империи»… Вот бы на него попасть служить! – неожиданно для самого себя выпалил Вилли.
     - У тебя все шансы. В учебе преуспел…
     - Вряд ли. Наверняка отберут  благонадежных.
     - Не, главное – успехи. Костас тут прав, - помотал головой Серега.
      - Ну, надежда умирает последней, - сказал Вилли.
      - Кстати, о надежде, -  подхватил грек. – На твоей старой службе были случаи, когда вы оказывались на волосок от смерти?
      - Хочешь историю? «Сейчас я вам расскажу о том, как надо в одиночку выбираться с мертвого корабля, кишащего инопланетной заразой, и потом через весь мир бежать». – Чтобы прямо на волосок – нет. Как-то везло нам. Ваши… имперские планетолеты порой наносили серьезные повреждения, но мы всякий раз выкарабкивались. Однажды нам снесли четверть точных приборов. Снаряд пробил радиопередатчик, одно из орудий и главную внешнюю камеру, да еще и разгерметизировался центральный коридор. Его, понятно, заблокировало автоматически.  Капитан приказал отходить.   С ускорением часа два шли, ни с кресла подняться, ни вздохнуть свободно.  Капитан приказал возвращаться на Землю. Мы только рады, само собой. Но вот незадача: когда уже готовились войти в атмосферу, выяснилось, что  выбило и привод ручного управления. Штурман наш, мастер на все руки, - «Мир духу его», - сказал, что  не сможет обычным образом посадить корабль.
       - В ручном режиме, что ли? А зачем? Всегда же на автоматике сажают!
        - Он не доверял автоматике. Не без причин. Решили задержаться и исправить привод, послали механиков. А тем временем на радаре появилась точка, имперский планетолет.  Мы без привода, слепые, еще от прошлого боя  не отошедшие. Штурман рукой махнул, ладно, пусть робот сажает корабль. Мы места заняли, как положено. Я был на посту, первый заметил, что в нас опять пальнули. Да от души, с планетолета и Земли одновременно. Шесть снарядов и две зенитных ракеты. Я  тогда  думал, что все кончено. Штурман кричит: «Прорвемся, ребята!», и жмет стартер. Двигатели сразу на большую мощность поставил. Ох, как нас рвануло! 
       - Какая перегрузка была? – прервал Костас.
       - Десять «же». Планетолет вошел в атмосферу, адская тряска,  аварийное освещение горит, радист хрипит в микрофон, уж не знаю, что с ним там стряслось. Я понятия не имею, что там, снаружи. Сигнала с радара нет - створки отсеков закрылись. Где-то летят зенитные ракеты, над нами висит имперский планетолет, а автопилот куда-то ведет нас. Куда – поди, узнай без камер, с убранным радаром.
      -  Десять раз могли умереть.
      - Ну, на войне всегда так. Вышли из облаков. Открывать створки нельзя - снесет ветром все. Была бы исправна главная камера – никаких проблем. Решили позволить роботу довести дело до конца. Мы сели. Довольно мягко, даже мягче, чем обычно. Автопилот выключил двигатели, деловито сообщил, что планетолет С28 успешно сел на космодром, все дела. Мы по внутренней радиосвязи ликуем, ясно дело. И тут капитан вдруг говорит, что  нужно кое-что проверить.  Открыл окна, поднял заслонки.
       - И что? –   Хакер в нетерпении подался вперед.
       - Я проковылял в коридор, привыкая к гравитации. В эфире какая-то странная тишина стояла. Подошел к иллюминатору. Глянул наружу – ничего понять не могу. Все белое там, небо тучами затянуто, снег валит. Внизу не то лед, не то сугробы. Не видно ничего, похожего на космодром. Снег до горизонта. Холод, казалось, через закрытый иллюминатор проникал. Я стою, смотрю, недоумеваю. Что-то случилось, а что – неясно. Брайан, мой коллега-стрелок, рядом стоит, челюсть отвесил. Он из Африки родом,  столько снега в жизни не видел до этого. Мы с ним переглянулись и побежали в рубку. Там уже почти все собрались.  Обзор из рубки хороший, хоть картину рисуй. Капитан  задумчиво разглядывает ближайший торос, подбородок потирает. Думает.  Связи нет, космодрома нет, ничего, кроме снега, нет.
      - Да, вот это вы попали…  Из огня да в полымя!
      - Да, погоди, это еще не конец истории! Все говорило о том, что мы сели где-то на севере, отклонившись от курса на… ну, в общем, сильно отклонившись. Возможно, в Гренландии, возможно, где-то у Северного полюса, а возможно, что и вовсе на севере Сибири. Последний вариант нас, понятно, особенно напугал. Однако  имперские вертолеты не появились,  спецназовцы не ползли, зато неподалеку замаячил белый медведь. Ну, мы хотя бы убедились, что сели не в Антарктиде, и то хорошо. Успокоились, в общем. Удалось раскрыть створки, остатки точных приборов заработали. Местоположение мы свое определили - Северный полюс. Почти точно на нем. Связи так и нет, на помощь никто не летит. Понятно стало, что выбираться придется самим. А как? Раз автопилот привел нас сюда, значит, он считал, что именно здесь находится наш космодром. Это в свою очередь означает, что рассчитывать на робота нельзя. А привод ручного управления сломан! Особенно опечалились механики, когда поняли, ЧТО им придется провернуть. Компьютерщикам тоже дали задание: разобраться с автопилотом и заставить его привести корабль на нормальный космодром.
     - И, похоже, вы справились на отлично. Глаза боятся, а руки делают, - щегольнул поговоркой Костас.
      - О, сказал бы ты это тогда Мартину! Привод тянулся под  нижней палубой, основная часть его, та, которая  сломалась. А там тесно и холодно. Механики через пять минут прибежали с красными носами, пальцами едва шевелят. Обычная форма Космофлота – это футболка да легкие штаны, зимнего варианта нет. Из теплой одежды – только скафандры, но в них под палубой не повозишься. Мы все разделись и свои футболки и штаны механикам отдали. Через час привод был в порядке. Пилот повертел выключенными двигателями, убедился, что все работает,  доложил капитану. Тот: «Взлетаем». И тут мы столкнулись с еще одной проблемой.
      - Снег в двигатели намело? – понимающе спросил Серега.
      - Не, не угадал. Мы, когда на эту несчастную льдину садились, ее верхний слой расплавили. Природа ведь лед не для того создает, чтоб на него направленными термоядерными взрывами воздействовали! Короче, планетолет вмерз метра на полтора, все шасси подо льдом оказалось.   И сделать-то ничего нельзя, ну не долбить же полтора метра льда вручную, когда снаружи минус 30. Мы решили так: пан или пропал. Разошлись по постам, уселись, пристегнулись, как положено, на всякий случай даже попрощались.
       - Серьезное дело.
       - Я сижу на кресле перед пультом, сзади Брайан нервно дышит. Тихо. Ждем, когда капитан, пилот и штурман решатся запустить двигатели. И тут команда: «Даркен, отгони медведей».
       - Чего?!
       - Вот и я так же капитана спросил. Он мне как маленькому ребенку объяснил: «Льдина растает, как только запустим  двигатели. Возле планетолета бродят два белых медведя, мы их сварим при взлете». Я включил  ручное наведение огня, нашел этих медведей. И правда: большой и маленький. Мать с медвежонком, видимо. Метрах в ста от корабля. Я прицел отвел от них подальше, в небо направил, на спуск нажал. Вы ж представляете, что бывает, если из электромагнитки в атмосфере жахнуть? Медведи явно не представляли, как дали деру! Никогда в жизни я медведей противометеоритными пушками не отпугивал!
      - Бедные мишки, надеюсь, им уши не разорвало ударной волной!
      - Вот  и я надеюсь.  Мы на льдине одни остались.  Капитан  говорит: «Взлетаем, ребята». Запускает двигатели, они набирают мощность, вибрируют, корабль трясет. В какой-то миг мне показалось, что вниз ухнули. Возможно, так и было. Но уже в следующую секунду мы медленно стали подниматься. Взлетели,  ликуем. Даже шасси убрать получилось. Штурман  сел за штурвал, он из всех нас самым искусным был. Поднялись где-то на километр, выше не стали, зенитных ракет опасались. Двигатели перевели на минимальную тягу и полетели не спеша к родному космодрому. Я как сейчас помню тот полет: смотрю через прицел и вижу под нами только ледовые поля до горизонта.
       - Да… - задумчиво протянул Костас. – Не каждый экипаж через такое проходил.
       «Знал бы ты, через что еще мы проходили».
       -  И слава богу, - подал голос Хакер.
       - На космодроме нас уже и не ждали, ведь сутки мы на связь не выходили. Обычно это означает одно: корабль уничтожен, экипаж погиб. Капитану потом медаль дали, а нам всем – денежные премии. По полторы тысячи каждому.
      - Что так мало? Свободному и независимому Союзу нечем благодарить своих героев?
      - Это по вашим меркам мало, а по нашим - достаточно. В любом случае, мы счастливы уже оттого были, что живыми вышли из такой передряги.
      - За это надо выпить! – категорично заявил Серега.
     - Однозначно.
     - Наливай, друг!
     - За то, чтоб жилось легко и интересно!
     - Чтоб победа не заставила себя ждать!
     - И чтоб все мы на «Императоре» служили! – пожелал Вилли.
        Он вспомнил еще пару занятных случаев из своего боевого прошлого, Серега в который раз принялся рассказывать о том, что он находил во взломанных компьютерах, Костас предался воспоминаниям из своего лихого детства. Кто бы мог подумать, что нынешний патриот Империи и один из образцовых студентов  обожал  лазать по крышам закрытых заводов и спускаться в недра столичной канализации в поисках мифических кладов?
      В таких разговорах и прошло время до полуночи. Друзья порядком захмелели. Часы показывали без пяти минут двенадцать. Серега с ноутбука подключился к центральному телеканалу.  Столица замерла в ожидании ежегодного обращения Императора.  Он выступал из своего кабинета во Дворце. За его спиной на роскошно отделанных стенах оливкового цвета висели флаг и герб Империи. Рагунов, как всегда, был в полувоенном кителе.
       «Дорогие граждане нашей великой и славной державы!  Вновь я имею честь  поздравить вас с Новым годом. За нашими плечами море проделанной работы, но впереди нас ждет  океан новых дел. Я искренне верю, что победа близка, близко воссоединение нашего великого народа. Мы достигнем его общими усилиями, честным трудом и беспримерными подвигами на фронтах. От всей души я поздравляю каждого из вас, кому выпало великое счастье жить в Империи. Где бы вы не находились: в школе или на работе, на боевом корабле или в планетолете, в Столице или в африканском городке, на Земле или на далеком Марсе – помните, что вы – это и есть Империя. Вашим трудом мы куем наше общее счастье. Служа стране, вы обеспечиваете собственное процветание. Я безгранично счастлив, что стою во главе такого великого народа,  и говорю вам спасибо за то, что вы есть. Пусть в новом, три тысячи шестидесятом году, все ваши мечты станут реальностью».
      Забили часы на шпиле Дворца. Вилли загадал  желание.  После последнего удара зазвучал имперский гимн, будущие  космолетчики чокнулись и осушили бокалы.
      Вилли открыл настежь окно и высунулся наружу. В воздухе кружились снежинки. Отовсюду доносились радостные возгласы.  Огненные цветы петард расцветали в небе и падали на землю сияющими гроздьями.
        Начинался первый день 3060 года.
               

                ЭПИЗОД ДЕВЯТЫЙ
                ТРИУМФ НАУКИ
           Апрель запомнился не желающим таять снегом и очередным повышением налогов. Жизнь в Столице шла своим чередом, серьезных побед и поражений в войне не было, кардинальных перестановок в правительстве тоже. Люди выглядели раздосадованными, недовольными и подавленными.
      У космолетчиков близился долгожданный конец учебы. Вилли   добросовестно штудировал учебники. За практическую составляющую экзамена он не боялся из-за богатого опыта, но вот сухая и скучная теория его напрягала.
       Пятнадцатое апреля ничем не отличалось ни от четырнадцатого, ни от тринадцатого. За окном шел отвратительный гибрид снега и дождя. Серые тучи одеялом накрыли город. Снаружи доносился осточертевший шум - неделю назад  коммунальщики принялись менять плитку на тротуарах, словно сырая весна – самое подходящее для этого время.  Вилли  потянулся и с кряхтением поднялся с кровати. В голове  крутились  строки учебника:
       «Допустимый угол поворота основных двигателей всех модификаций планетолетов серии A равен 23 градусам. Для серии В – 22 градуса. Серия С вследствие особенности конструкции не имеет поворачиваемых маршевых двигателей, за исключением модели С-2АВ, корпус которой подвергся значительной модернизации. На данных машинах основные двигатели меняют вектор тяги в пределах 5-6 градусов, в зависимости от скорости полета и высоты».
       Вилли затряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее модели и градусы, но повторение абзацев уже вошло в привычку.
       «В 2877 году произошло важнейшее в истории Империи событие – дипломатам удалось договориться с представителями так называемой Новой Америки о вхождении их государства в состав Империи на правах ее субъекта. С этого момента можно говорить о появлении всемирной державы, простирающейся на все континенты, кроме безлюдной Антарктиды и независимой Австралии. Это было последнее масштабное приращение территории, в дальнейшем в состав Империи входили лишь небольшие острова, заселенные слаборазвитыми аборигенами. Следует заметить, что Императорская Армия крайне редко вступала в вооруженные столкновения с населением подчиняемых земель, что красноречиво свидетельствует о большом таланте наших дипломатов и о продуманности концепции Единства».
         «Ага, а что в Союзе говорили про эти мирные присоединения? Сколько там миллионов погибло? Семь вроде…  Уже забывать стал! Ассимиляция проходит успешно». Вилли подошел к окну. «Людей-то как мало!  Погулять что ли, проветриться?» Взгляд задержался на голых ветках деревьев. Вилли вспомнил пожелтевшую, холодную тайгу под Тайроном, одинокий участок Эда. «Интересно, как он там? Номер-то я удалил, да вот только забыть не получается.  Все же потом съезжу к нему. А сейчас надо доучить эту сраную историю, да и «Теоретическую физику» полистать. Сколько я летал – ни разу не понадобилась эта теория!»  Вилли уставился на темно-синий учебник физики так, словно собирался  порвать книгу в клочья. Помедлив, снова взял в руки «Историю Империи с момента основания до наших дней».
      Время, казалось, застыло, стала одолевать скука. Вилли оставил тщетную попытку вызубрить еще несколько  вопросов и с остервенением помассировал лицо.
       В комнату ввалился взмыленный Серега. Он перевел дух и выпалил:
       - АГИОС в городе! Они по миру ездят с новейшими разработками. Я не понял, что именно они создали, но в городе все на ушах стоят! Пошли, сегодня первый день показа для простой публики!
       - Да ты скажи нормально, что стряслось! Какие показы? Ты где  вообще был три дня?
      - Дела, потом расскажу. АГИОС – Австралийский Государственный Институт Оцифровки Сознания. Я понятия не имею, чем конкретно они занимаются. Но звучит-то как круто! Просто так австралийцы не стали бы в военное время винтокрылы гонять по всему свету. Слухи ходят, что они какой-то продвинутый протез изобрели, или, может, имплантат. Позавчера на Центральной площади сели два винтокрыла, серые в три кольца оцепления их взяли. На место грузовики наши поехали. Я это сразу понял, хотя опознавательных знаков на них не было. Из грузовиков солдаты принялись что-то вытаскивать. За ночь возвели павильон, такой, что в нем «Император» бы поместился и еще место осталось. Краны, погрузчики – все подогнали.  Павильон построили, солдат обратно  в грузовики загнали и увезли. Полиция осталась, все со стволами. Тройное кольцо! На окрестные крыши ЗРК поставили.
      - Ты  все это время там крутился?
      - Ага.
      - Делать нечего было?
     - Типа того. Сижу я в кафешке, кофе которую чашку пью, а сам мозги ломаю, что тут австралийские винтокрылы забыли? А они, кстати, прямо за павильоном стояли, их отгородили железным забором переносным. И знаешь, что? Их охраняли. Сами австралийцы. Человек двадцать.
    - Любопытно, - до Вилли дошло, что произошло нечто неординарное.
        Серега продолжал:
       - В десять на площадь въехали джипы, штук десять. Черные,  тонированные, номеров нет. Госбезопасность. Повылезали,  вооруженные все. Я струхнул малость, решил слинять, но не успел.
       - Замели?
      - Нет.  Вошли в кафе и попросили очистить помещение. Мол, дела государственной важности. Хозяин пытался возражать, но ему  показали какие-то корочки, больше желающих спорить не нашлось. Я смотрю – народ с площади гонят, а серые кольца расширяют. Еще машины приехали, чьи – не знаю. Я двинул оттуда, не стал судьбу испытывать.  Не совсем ушел, я знаю там один бомжатник, вот в него и завалился. Обзор из него неплохой, а главное, меня внутри хрен заметишь. Но снайперов все равно побаивался.
      -  Одобряю, - хмыкнул Вилли. – Такими темпами скоро как я начнешь по странам бегать.
       - Во-во. К одиннадцати вновь движуха началась. Шум моторов услышал,  оказалось, на площадь приехал кортеж. Угадай, чей?
      - Виктор Рагунов собственной персоной.
      - И не один! Император один не ездит. С ним два броневика и отряд элитного спецназа «Вепрь». Нехилая охрана!
       - Как и всегда, наверное.
       - А вот и не как всегда. Короче, он с частью охранников и кем-то из высокопоставленных чиновников в павильон вошел, и были они внутри часов до четырех. Похоже, это была закрытая презентация для элиты. А секретность-то какая!  Император обычно не ездит с таким кортежем. «Вепрь» не трогают по пустякам. Австралия не шлет своих бойцов в боевых винтокрылах просто так, тем более эти винтокрылы не садятся на главной площади Империи. И афиши появились по всему городу после закрытого показа за одну ночь.
      - Австралийский. Государственный. Институт. Оцифровки. Сознания, - произнес Вилли медленно, словно пробуя слова на вкус. – Не понимаю. Что это?
      Даркен принялся изучать сорванную Серегой афишу.
      Синий глянцевый лист, золотые буквы АГИОС вверху. Под ними  меньшим шрифтом что-то вроде двоичного кода, вписанного в рентгеновское изображение человеческой головы. Внизу текст: «Пятнадцатого апреля 3060 года приглашаем всех на открытый показ выставки «Триумф науки». Новые возможности человеческого тела и разума.  Наработки в области робототехники. Вход бесплатный».
      - Не очень-то информативно, - согласился Серега.
      - Какие-нибудь продвинутые роботы?
      - Так ты пойдешь или нет? – в нетерпении переминался Серега. – Я хотел тебе позвонить, да телефон сел.
     - Ты вообще спал? – спросил Вилли, второпях одеваясь.
      - У подруги переночевал.
      «Подругу нашел, времени не теряет!»
      - Есть у меня кое-какие догадки насчет этой выставки…
       – Ну, пойдем, разберемся, - отрезал Вилли. 
     Он  не мог понять, почему в душу закрался какой-то иррациональный, какой-то странный страх. Страх откуда-то из глубин подсознания опутывал липкими нитями, хотелось, как в детстве, укрыться с головой под одеялом, чтобы не заметили, не тронули…
      Складывалось впечатление, что вся Столица стекалась  на Центральную площадь, к павильону. Невообразимых размеров,  он поражал воображение, у Вилли аж дух перехватило.  Космолетчик ледоколом принялся прокладывать себе дорогу. Спустя какое-то время он, помятый, без Сереги, которого  унесло толпой в неведомые дали, увидел берег. Берегом была пресловутая тройная цепь полицейских, о которую и разбивались волны народа. Серые, уподобляясь древним героям, силами нескольких сотен сдерживали многотысячную орду. Вилли продолжил почти не контролируемый уже дрейф к вожделенной цели. Вскоре он миновал проход с металлоискателем и попал, наконец, в зону  относительного спокойствия.  Вилли остановился, ему  хотелось  рассмотреть винтокрылы, однако брутальные фигуры австралийских солдат заставили его отказаться от такой идеи. Неприязненно посмотрев на их закрытые шлемы (Даркен не забыл Дорогу Слёз), он вместе с прорвавшимися счастливчиками направился к входу  в павильон.
      Глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему внутри.  Почти все соответствовало его ожиданиям. У дальней стены находилась сцена, скрытая за театральным занавесом. Около нее стояло человек десять солдат, их фигуры отбрасывали зловещие тени на алый бархат. Под потолком на многочисленных  кронштейнах были закреплены экраны. Пробиться к сцене было  нереально, поэтому Вилли, не мудрствуя лукаво,  пристроился у стены и присел на корточки в ожидании начала. Гигантский павильон постепенно заполнялся.
     Время шло,  от монотонного гула и бездействия космолетчик начал  клевать носом, перед глазами поплыли схемы, строки инструкций… Наверное, Вилли все-таки задремал, когда раздался голос из динамиков.
        - Уважаемые жители Империи! Дамы и господа! – с легким акцентом произнес невидимый ведущий. – Прошу внимания! Мы – представители АГИОС, до недавнего времени секретной организации при генштабе австралийской армии. Но теперь завеса секретности пала, и мы рады продемонстрировать то, над чем работали на протяжении последних двадцати лет.
      «Ну, скажи уже, мужик, над чем вы там работали? Хватит  загадок!» - Вилли внимательно разглядывал занавес.
      - Наша миссия носит сугубо научный характер. Мы действуем в интересах всего человечества.   Приношу извинения  за неудобства, связанные  с мерами предосторожности. Прошу вас, отнеситесь к этому с пониманием. И последнее. Достигнуто соглашение с Союзом о приостановке орбитальных бомбардировок на все время проведения нашей выставки.
     Последние слова повисли в воздухе, на пару секунд в зале воцарилась тишина, затем она взорвалась одобрительными возгласами. Вилли подумал: «Перемирие минимум на неделю. Это только пока они здесь. Еще неделя – пока будут в Союзе. У этих ребят нехилая власть!»
       - Дамы и господа! Просьба не задавать  моим коллегам вопросы, не относящиеся к теме презентации.
       Занавес открылся, представив взору публики сцену. Вилли удивленно поднял брови: он не увидел ничего необычного. Какие-то металлические ящики, стол, три стула, кафедра типа тех, что установлены в университетах, только со встроенными экранами и микрофоном. На столе ноутбук странной формы. Все эти вещи Вилли  видел на большом экране над головой.
      Из-за ящиков вышла женщина средних лет в белом халате. Большие очки в роговой оправе придавали ее и без того серьезному лицу излишнюю строгость. Стереотипный ученый. В руке папка, вероятно, план выступления.
      Она подошла к кафедре и взяла  микрофон.
      - Приветствую вас, - акцент у нее был сильнее, чем у диктора: в Австралии говорили на старом английском, а не на Едином языке. – Меня зовут Кэролин Вивер, я - один из инициаторов создания проекта «Новое поколение».  Сегодня первый день, когда мы даем возможность всем и каждому увидеть наше творение. Вчера мы  продемонстрировали его Императору и высшим чиновникам вашей великой страны, - «это что, такой комплимент или лесть?» - сегодня, завтра и послезавтра будем выступать перед простыми гражданами, затем два дня мы будем делиться своими наработками с вашими учеными.
      Тем временем сзади появились молодой парень и девушка, видимо, ассистенты. Оба уселись на стулья и занялись ноутбуком.
       - Секретность, наши афиши, винтокрылы и мой коллега Леонард успели вас заинтриговать.  Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы. Прошу внимания! Мы не станем подходить к каждому с микрофоном, посмотрите наверх, вы увидите квадрокоптеры, - Вивер замолчала, терпеливо дожидаясь, пока публика не отыщет взглядом висящие под потолком аппараты. – Это роботы с микрофонами. Когда у вас появится  вопрос по теме презентации, поднимите руки вот так, - Вивер подняла обе руки вверх и скрестила над головой, - ближайший квадрокоптер подлетит к вам и спустит микрофон. Говорите четко,  из-за долгой паузы он улетит. Прошу вас, не надо играть с ними! – поморщилась Кэролин.
     «А чего вы ожидали?» - Вилли и сам едва удержался от того, чтоб не призвать летающий микрофон. – «Их всех на память прихватят, как пить дать!»
      Только спустя пару минут поредевшая армия квадрокоптеров вернулась под потолок. Кэролин укоризненно обвела взглядом аудиторию и продолжила:
        - То, что мы будем сегодня показывать, глубоко шокирует многих.
        «Опять говорите загадками?!»
        - Если кому–то станет дурно, не стесняйтесь выходить, снаружи дежурят бригады «скорой помощи». Если  не можете сами выйти – зовите квадрокоптер и говорите ему «помощь». Он запомнит ваше местоположение в толпе и приведет к вам врачей. Я надеюсь, мы обойдемся без неприятных происшествий. В конце концов, вы  должны понимать, что порой встречаются крайне необычные вещи.
       «Хотите,  расскажу об одной?»
        - Итак, последние десятилетия мы занимались оцифровкой сознания и достигли невероятных результатов. Оцифровка сознания – это перенос человеческого разума в электронный носитель. Разумеется, носитель этот имеет мало общего с  компьютером. Это сложнейшая и не имеющая аналогов разработка, функционирующая на иных принципах. Нам не просто удалось перенести человеческое сознание в электронный мозг, мы  также создали соответствующее тело. Тело, не подверженное болезням, способное подвергнуться значительным повреждениям. Тело, для которого не существует понятий «старение» и «смерть».
       «Так…», - напрягся Вилли.
       - Вы не ослышались, дамы и господа. Теперь вы понимаете, почему мы, несмотря на войну, решились на презентацию.  Решена одна из тех задач, что стояли перед наукой еще с довоенных времен. АГИОС, нет, человечество победило смерть. Возможно, не так, как представляли это себе великие философы древности и ученые прошлого. Проект «Новое поколение» оказался успешен на сто процентов. А сейчас, – голос Кэролин стал громче, хотя в зале и без того стояла гробовая тишина, – на сцену выйдет человек, которому выпала честь стать первым представителем нового поколения! Встречайте Роджера Гвинта!
       Он был высок, наверное, под метр  девяносто. Он был похож на человека пропорциями, походкой, но… Металл и пластик его корпуса отражали свет от ламп, а глаза – стекла не имели ни век, ни ресниц. Не было у него ни кожи, ни крови, ни костей – только каркас, повторяющий контуры человеческого тела. «Ксенофобия», - всплыло в голове Вилли подходящее слово. Стоящее на сцене создание было чужим. Таким же чужим, как контролеры.
       В зале царило мертвое молчание. Кэролин и ее ассистенты, похоже,  не были готовы к такой реакции. Тишину требовалось прервать, Кэролин набрала в легкие воздуха и начала:
      - Роджер Гвинт был когда-то одним из сотрудников нашего института…
      - И сейчас им являюсь, - обиженно прервала машина.
      «Интонации! И выражение!»
      - Да, ты прав. Пять лет назад, когда работа по созданию прототипа тела подходила к концу, наш уважаемый коллега попал в автокатастрофу. Со сломанным позвоночником и обширными ожогами,  после полугода в больнице,  Роджер принял непростое решение. Он разрешил нам провести на нем первую пересадку сознания человека. В случае неудачи его бы ждала смерть.  Операция длилась несколько часов, после нее с операционного стола встал  человек нового образца. Вот он, Роджер Гвинт, вернее, его разум, полностью контролирующий это механическое тело.  Роджер, покажешь уважаемой публике, на что ты способен? –  спросила Вивер.
       Механический человек кивнул – совсем, как настоящий.
     - Заостряю внимание на том, что мы не собирались создавать машину-убийцу или универсального солдата будущего. Мы хотели создать тело, максимально приближенное к человеческому по   мобильности. Давай, Роджер.
       Роджер потянулся, хоть это и смотрелось нелепо. Любопытно, что когда он скрестил руки над головой, квадрокоптер к нему не подлетел. Затем Гвинт выполнил ряд гимнастических упражнений – наклоны, приседания, рывки руками, несколько раз отжался. Стало заметно, что тело его не сплошное, в нем были щели, сквозь которые проникал свет.
        - Это демонстрация физических возможностей созданного нами тела. Как видите, Роджер некоторым из вас фору даст, когда дело касается растяжек и рывков. Что касается силовых упражнений – тут никто из вас с ним не сравнится. Роджер не устает, он может  хоть всю планету по экватору обежать. Вот вам один очевидный плюс механического тела. Второй – это  бессмертие. Любой механизм имеет свойство  изнашиваться, но принципиальное отличие его от живого организма в том, что всякую деталь можно заменить новой, с неотработанным ресурсом. В этом и заключается бессмертие нынешнего Роджера: его изношенные компоненты  без всяких проблем заменяются.
      «А ведь разум тоже стареет!» - подумал Вилли. Похоже, что эта мысль посетила не только его, так как в следующую секунду на экране появилось изображение интеллигентного вида мужчины из толпы.
     - У вас вопрос?
     - Да, если можно. Я могу понять, почему этот… представитель нового поколения бессмертен телом, но как вы его ум вечным сделали?
      - Не вижу здесь проблемы, – вмешался уникальный образец. – Разум не стареет. Стареет мозг, но он лишь вместилище разума. Отмирают клетки – ухудшается память, мутнеет рассудок. А если вы опасаетесь переизбытка информации, то знайте, что мы предусмотрели несколько систем сортировки. Можно даже вполне осознанно забывать что-то.
      - Электронный мозг, - закончила мысль Кэролин, –  стал новым вместилищем человеческого разума. Роджер никогда не впадет в безумие, не заболеет болезнью Альцгеймера. Он будет сохранять чистоту ума.
        «Это вы загнули. Сбои ведь возможны!»
       - Я позже подробнее остановлюсь на умственных возможностях Роберта. Продолжим о теле,  - Кэролин что-то сказала   ассистентам.
       На экранах появился чертеж-схема роботизированного тела.
       - Перед нами стояла задача сохранить пропорции человека. В качестве основных материалов для каркаса мы использовали пластик и титан, для электрических проводов - чистое золото.  Общий вес каркаса – сто тридцать килограммов. Рост конкретно этого экземпляра – сто восемьдесят пять сантиметров.   В будущем тела будут самых разных пропорций – на любой вкус.
     - Вы че, реально думаете, что кто-то согласится быть роботом?
      «Быдло».
    - Я не робот, - отрезал Роджер.
    - Он согласился, - полуулыбкой ответила Кэролин. – А вы, молодой человек, предпочли бы до самой смерти сосать питательные смеси через трубочку в больничной палате? Я планировала затронуть вопрос сходства с человеком в конце презентации, но раз уж так получилось, я поясню сейчас. То, что вы видите, не полностью завершенная работа. Мы прекрасно понимали, что появление механических людей вызвало бы шок у большинства населения. Для нас, ученых АГИОСа, важно не просто дать тяжело больным новую, полноценную жизнь. Мы хотели, чтобы общество приняло новых людей, и я считаю, что  этой цели мы достигнем. Каким образом? Для начала давайте рассмотрим то, что мы назвали искусственной кожей. Вы видите ее на экранах.
       По цвету кожа не отличалась от человеческой. Вилли  критически сравнил оттенок собственной кожи с той, что лежала на демонстрационном столе.
     - Это особый сорт резины с различными примесями. Мы провели опрос среди австралийцев. Восемьдесят процентов не смогли на ощупь и по виду отличить искусственную кожу от настоящей. Мы даже волоски в нее смогли встроить – это видно на  увеличенном изображении.  Местами выступающие полоски – это  трубки со смазкой, но они очень похожи на вены. Даже родинки можно сделать, это не проблема, -  Кэролин прямо-таки светилась от гордости. - Разумеется, нельзя просто так  обтянуть каркас этим заменителем, поэтому пространство между кожей и каркасом будет  заполнено особым гелем, имитирующим мускулы и жир. Возможно, с помощью направленных электрических разрядов нам удастся заставить эти «мышцы» сокращаться. При  помощи сети тончайших проводков непосредственно под кожей мы сымитировали температуру человеческого тела. 
     - А что ж вы нам не показали этого?
     - Если бы мы показали нашего коллегу в таком виде, вы поверили бы, что он не такой, как вы? Сейчас же все прекрасно видно. После доработки Роджер обретет человеческий облик и окончательно вернется к полноценной жизни. И тут я перехожу к следующему пункту: мы дали  Роджеру возможность выражать эмоции не только интонацией. У него есть мимика.
      Камера крупным планом выхватила лицо Роджера. Вилли уже заметил, что оно не было гладким, на пластике имелись вырезы и выступы. Сейчас они задвигались и механическое лицо улыбнулось, улыбка сменилась гримасой боли, затем хмурым выражением лица.
     - Вопрос к самому Роджеру: вы чувствуете хоть что-нибудь физически? У вас есть какие-нибудь датчики?
      Тот изобразил сожаление:
      - Датчики, конечно, есть, но они встроены в пальцы, - Роджер развел  пятерню, - сообщают мне температуру предметов. Такие же есть на других частях тела, но они не позволяют мне ничего ощутить. Поэтому, увы, я не чувствую ничего.
      - Парадоксально звучит, но перенести сознание в компьютер проще, чем научить неживое тело чувствовать.
      - Да. Признаюсь честно: мне не хватает того, что каждый из вас ощущает  каждый день. Я могу  бить кулаком в стену – датчик  скажет мне о повреждении конструкции, но боли не будет. Я могу пройти через огонь – ничего не почувствую. Если вы возьмете меня за руку – я узнаю только температуру вашей ладони. Именно узнаю, не почувствую. Это грустно, но по-другому пока никак.
    - Само собой, мы позаботились не только о коже и мимике. Понятно, что машине не нужно дышать, однако мы сконструировали грудную клетку так, чтобы она расширялась и сжималась, имитируя дыхание.  Причем частота этих движений регулируется автоматически в зависимости работы, которую Роджер выполняет. Так, если он бежит или несет тяжелое, то и дышать он будет чаще, таким образом происходит охлаждение его механических частей.
     «Действительно, дышит. Занятно…»
      - Вы заметили, что когда Роджер говорит, его рот двигается? Это тоже элемент маскировки. Все звуки, которые он произносит, создаются, конечно же, не движениями его искусственных губ и языка. В шейном отделе находится речевой процессор,  электронного акцента почти не слышно.  Продолжим. Глаза. Сейчас ничего общего с человеческими они не имеют, однако в дальнейшем камеры внешне будут неотличимы от настоящих глаз. Камеры мобильны, Роджер может сводить глаза, глядеть вбок и так далее. Качество изображения от этого не страдает. Кстати, дорогой коллега, покажешь, на что способны твои камеры?
       - Показать будет трудно, - с сомнением ответил Гвинт. – Поглядите вон туда, - он указал в дальний угол зала. – Там название нашего института над дверью выбито. Маленькие буквы, сантиметра три. Я их вижу.
      Вилли смутно видел лишь очертания двери, какие уж там буквы.
        - Острота зрения как у орла, - пояснила Кэролин. – Однако возможности камер не безграничны. Например, Роджер не может видеть в инфракрасном спектре, не может видеть отдельные атомы и так далее. Впрочем, это ему и не нужно. Давайте перейдем к слуху. Сейчас вы не видите никаких ушей,  но на самом деле Роджер слышит хорошо, не хуже вас. Можем проверить. Есть желающие пошептать?   Тогда о последних элементах, которые помогут ему не выделяться из толпы.
      - Эй, погодите, вопрос у меня! – камера квадрокоптера выхватила из толпы  веснушчатое лицо какой-то девицы. – А член у него тоже декоративный?
      Толпа загоготала. Роджер прикрыл механической рукой лицо.
      - А как иначе? – проговорил он. – Декоративный. Нет, можно, конечно, туда какой-нибудь поршневой механизм приделать…
       Толпа разразилась новой волной гомерического хохота.
      - … но на кой черт это теперь нужно? Я ведь сказал, что ничего физически не чувствую. Вы понимаете, что это значит? – Роджер говорил с болью в голосе. – Я не могу есть, но даже если бы  предусмотрели в конструкции, это бы не позволило мне снова чувствовать вкус еды. Прикосновение женской руки вызовет эмоцию, но не физическое ощущение. Скажу так: ни от еды, ни от алкоголя, ни от секса, ни от дуновения свежего ветерка я ничего не почувствую. И род свой продолжить я тоже не могу. Вот цена бессмертия.
     «Он жалеет о том, что выбрал оцифровку сознания?»
     -  Все, что большинство из вас считают настолько привычным, что не обращают внимания, теперь для меня недоступно. По крайней мере, пока.
     - Роджер очень переживает из-за отсутствия физических ощущений. Пока технически невозможно установить миллионы мельчайших датчиков и каждый соединить с компьютером, где ныне обитает разум Роджера. Но не нужно исключать возможность того, что в дальнейшем мы это сделаем. Не все сразу, двадцать лет работы позади – и долгие годы впереди.
      «Всего двадцать лет на решение такой задачи. На что еще они способны? А ведь этот АГИОС – далеко не единственный секретный НИИ в Австралии…»
      - Итак, основные пропорции тела соблюдены. Искусственная кожа схожа с настоящей в мельчайших деталях, но она при этом значительно прочнее. Учтено все: от волосков и родинок до ногтевых пластин и даже утолщений на пятках. Предусмотрена также имитация работы мышц. Из минусов, несомненно, ее полная безжизненность, точнее, ее неспособность служить органом осязания. Мимика, хоть и механическая, передает эмоции, испытываемые Роджером. Глаза-камеры по возможностям превосходят человеческие, но сверхспособностей не дают, то же самое можно сказать об ушах. Грудная клетка меняет объем для имитации дыхания. В ротовой полости находится подвижный язык. Разумеется, есть и зубы, выполненные из керамики. Влажность во рту поддерживается за счет особого раствора, близкого по составу к слюне. Таким образом, после полной установки всех модулей Роджер внешне почти ничем не будет отличаться от обыкновенного, биологического, так сказать, человека. Теперь я вернусь к техническим характеристикам.
      «О, самое интересное!»
       - Основные материалы: титановые сплавы, пластик, стекло, марсиниум, графен, резина и золото. Из титана изготовлены «кости», то есть самые важные опорные части каркаса, пластик  служит внутренней обшивкой, на которую снаружи будет установлена искусственная кожа. Золото использовано исключительно для электрической проводки и контактов. Из резины изготовлены некоторые детали суставов, а также уплотнители для автоматической смазочной системы, о которой речь впереди. Стекло и графен используются в камерах и некоторых частях мозга.
      «Недурно было бы услышать про устройство этого мозга. Как  вы умудрились туда разум засунуть?»
        - Очевидно, что все тело работает на электричестве, следовательно, его нужно откуда-то брать. Единственный вариант – создание уменьшенной версии термоядерного реактора. Да, вы не ослышались, в Роджере установлен такой реактор.  Наша разработка имеет мало общего с тем, что вы можете увидеть на планетолетах или на АЭС. Фактически, общих черт только две: свинец используется для экранирования, а марсиниум – для самого корпуса реактора. Его высокая температура плавления не позволяет реактору расплавить каркас. Одного топливного элемента хватает в среднем на год, затем необходимо заменить его, просто поставив другой блок-батарею. Вопрос?
      - Да. Куда ставить, если все тело кожей закрыто?  Объясните, пожалуйста! – задал свой вопрос серьезный студент.
      - Объясню, - улыбнулась Кэролин. – Вообще с этими блоками мы немало намучились, - Роджер хмыкнул и закивал. – Мы сначала   думали, что реактор надо разместить так, чтобы блок, который, в сущности, представляет собой цилиндр диаметром три и длиной семь сантиметров, легко можно было менять через ротовое отверстие. Но, увы,  в шейном отделе располагается речевой процессор, который нельзя переместить в другое место. Потому реактор расположили в районе живота, а блоки меняются через… ну, вы поняли. Так что анальное отверстие имеет функциональный характер.
      В толпе послышались смешки.
      - У рта тоже есть применение. Роджер немного покривил душой, когда сказал, что не может пить и есть.  Иногда ему все же приходится пить смазку.  Тело у него механическое, а значит, как и любому механизму, ему нужна смазка.
      - Вы не представляете, насколько странно я себя чувствую, когда опрокидываю в рот баночку со смазкой. Я, конечно, осознаю, что это необходимость, я, конечно, не чувствую вкуса, но… Разум мой остался человеческим, а значит, он не принимает эту смазку как субстанцию, которой место во рту. То есть я пью ее, совершая усилие над собой!
    - По трубкам, идущим, подобно человеческим венам и артериям, по всему телу, смазка растекается и попадает в многочисленные движущиеся части каркаса. В этом ей помогают установленные в разных местах насосы, которые позволяют жидкости циркулировать и равномерно обволакивать все трущиеся детали.  Если возникает необходимость полностью сменить смазку, вся старая сливается через половой член. То же относится и к гидравлической жидкости. Таким образом, чисто декоративных деталей в конструкции нового тела Роджера не так уж много. 
     - Что будет, если в него ударит током? Роджер погибнет?
     - Хороший вопрос. Проверять не хочется, но что-то подсказывает мне, что это не пройдет бесследно для системы.  Металл – отличный проводник тока. Короткое замыкание или любой другой разряд повредят электроприводы конечностей, в худшем случае спалят кристаллы электронного мозга. В таком случае Роджер умрет окончательно и бесповоротно. Однако нами предусмотрена система, защищающая мозг от случайных электрических импульсов. Она – надежный страж бессмертия Роджера.  Так, на чем я остановилась?
     - Таким образом, чисто декоративных деталей в конструкции нового тела Роджера не так уж много, - голосом Кэролин произнес Роджер.
     - О, - засмеялась Вивер. – Вы видите потрясающие возможности голосового процессора и отличную память. Мы к ней вернемся чуть позже. А пока договорим о механической составляющей тела. Те мышцы, что будут находиться под искусственной кожей, всего лишь для маскировки. Все без исключения движения Роджер осуществляет с помощью многочисленных электромоторов различной мощности. Именно они позволяют его конечностям сгибаться и разгибаться. Конечно, у электродвигателей есть предел мощности, они не могут обеспечить достаточную тягу, чтобы Роджер, например, поднял грузовик. Их возможности можно продемонстрировать. Давай, Роджер, подними что-нибудь тяжелое.
      - Тебя подниму…как раньше.
      Он выставил одну руку и растопырил пальцы. Кэролин  уселась на предложенное сиденье, придерживаясь за плечо коллеги. Гвинт медленно, чтобы не уронить женщину, поднял руку и так же аккуратно опустил Вивер на землю. Публика завороженно следила.
      - Вот так вот, мужчины! – со смехом сказала Кэролин. – А что вы можете поднять одной рукой? Роджер, сколько твои датчики показали?
     - Шестьдесят один килограмм, это ровно половина от максимальной нагрузки.
     - Значит, одна рука его может поднять сто двадцать два килограмма. А приводы ног еще мощнее!
     - Грузчик мечты бы из меня получился, - улыбнулся Роджер. – Не устает, не ест, перекуров не устраивает, работает за четверых…
     - Это точно! Наконец, настало время поговорить о самом сложном – переносе человеческого разума в компьютер. Предыстория такова. После того, как мы смоделировали все возможные варианты и теоретически обосновали возможность оцифровки сознания, пришел черед практики. Мы для начала решили попробовать на животном и попытались перенести в кристаллический компьютер разум, если его можно так назвать, мыши. И потерпели полный провал. Мы не убили мышь, нет. Мы лишили кроху ее мышиного рассудка. Сердце мыши билось, продолжая разгонять кровь, однако грызун не вставал, не принимал пищу, не совершал никаких движений. Мы отделили мышиный разум от мышиного мозга, оставив биологическое тело просто существовать. При этом тело механическое тоже не двигалось.
     - Так вы не только для людей тела делали? Для подопытных животных тоже?
     - Да, как же иначе?  Мы сделали механическую мышь. После провала с мышью мы внесли существенные изменения в структуру компьютера и спустя год повторили эксперимент. На этот раз мы взяли обезьяну и добились определенных результатов.  Перенесенный разум частично функционировал. Механическая обезьяна не двигалась, это говорило о том, что разум не вступил в контакт с новым телом, оставшись заточенным в компьютере. Но   датчики показывали, что находившееся в кристаллах компьютера  уже не являлось разумом обезьяны. Мы долго не могли понять, что мешает  успешной пересадке, потом догадались. Компьютер не подходил для роли вместилища разума животного. Даже самое смышленое животное не способно мыслить полноценно, оно находится во власти инстинктов. А их компьютер не принимал.
      - То есть  вы сами не поняли, как делали компьютер? И почему вы не…ну, как это…
     - Квадрокоптер улетел, молодой человек. Начну с того, что созданием компьютера занималась не я. Я отвечала за разработку искусственной кожи.  Если стану описывать принципы работы кристаллического компьютера и устройства-переходника, вы все равно ничего не поймете. Поэтому мне приходится обобщать, не вдаваясь в детали, в которых и кроется вся суть. Роджер, помоги, задействуй свою компьютерную часть, объясни людям.
     - Да, мы действительно совершили просчет, когда пытались оцифровать нечеловеческий разум. Теоретически, компьютер мог принять даже сущность муравья, но на практике муравей не смог бы принять компьютер, почувствовать себя в новом теле. Это рассогласование и приводило к провалам. Фактически, мы получали  смесь из остатков животных инстинктов и того, что нам идентифицировать не удалось.  Теория разошлась с практикой, и результат мы получили  непредсказуемый.
     - Но один урок мы извлекли: без кардинальных изменений в структуре кристаллов нам бы не удалось провести эксперимент с животными успешно. Мы встали перед дилеммой: или переделывать кристаллический компьютер, или рисковать и сразу испытывать систему на человеке.
     - И в это время произошла авария, обернувшаяся для меня   пожизненным параличом. Я знал, что добровольца на пересадку не найдут, и  решил, что принесу  пользу проекту, если рискну.
     - Биологи и программисты к тому времени подготовили очередную версию компьютера, уже встроенного в новое тело. В одной части лаборатории находился  Роджер, в другой - каркас. Когда необходимые провода были вживлены в биологический мозг Роджера, а устройство-переходник подготовлено, мы приступили к  оцифровке сознания. Она прошла за секунды – заслуга мощнейших компьютеров Института и сотен биологов, физиков, программистов, психологов…да практически всех!
     - Когда я открыл глаза, первое, что увидел, была лампа над головой.  По-моему, я вообще не о чем не думал, просто видел ту лампу.  Но уже в следующий миг что-то произошло, словно невидимая плотина прорвалась – и появились мысли.
     - Он поднял руку и посмотрел на нее. Потом сказал что-то вроде: «Дизайн отличный, выглядит стильно».
     -  Это первое, что пришло тогда в голову.
     -  Роджер поднимался на ноги.  Но мы все еще не знали, был ли это действительно он, или это лишь тень его разума хаотично управляла машиной. Он сначала сел, оборвав провода переходника и даже не заметив этого, затем внимательно оглядел свои ноги и посмотрел на нас. И засмеялся.
     - И сказал, что у меня новый день рождения, - продолжил Гвинт. – Мне потребовалось время, чтобы осознать себя в новом теле, привести в порядок память и проанализировать обстановку. Ощущения были… сказать, что неясными, это ничего не сказать. Была явная проблема с памятью и восприятием мира. С одной стороны, я отчетливо помнил себя, лежащего в палате, с другой -    понимал, что старого тела больше нет.  И это не укладывалось в голове. Самое близкое, с чем можно сравнить это ощущение – сон. Вы ведь видели сны, в которых отдавали себе отчет в том, что спите, что все ваши страхи во сне нереальны, понимали, что проснетесь – но почему-то не могли. Вот и я чувствовал себя как во сне. С одной стороны, мой разум уже полностью управлял механизмами тела, но с другой – он пытался вырваться, проснуться, избавиться от наваждения. Но наваждения не было, а была другая реальность, к которой я затем еще долго привыкал и так до конца, пожалуй, и не привык. Однако же я смог жить, смог сохранить рассудок, остался человеком морально. А что до животных… Скорее всего, их разум был недостаточно развит, недостаточно гибок, чтобы существовать в неживом, искусственном теле, оставаясь при этом  неизменным.
     - В любом случае, это был потрясающий успех. Мы знали, что самое трудное позади. Это был наш праздник. И, как верно подметил  Роджер, это был его второй день рождения.
     -  Как же  удалось мозги переместить?
      – Не мне удалось. Я, как и Кэролин, работал над созданием искусственной кожи. Непосредственно оцифровка сознания – заслуга сотен программистов и биологов. Именно они разработали уникальную концепцию кристаллического компьютера. Хотите, чтобы я просто рассказал о сложном? Что же, постараюсь. Кэролин, помогай! Итак, основной идеей, вдохновившей нас на проект «Новое поколение», была теория о том, что мозг является всего лишь вместилищем человеческого сознания, разума, как, например, жесткий диск компьютера является хранилищем данных. Сравнение грубое, но понятное. Кстати, именно его выдвинул в свое время великий Бенджамин Саворски. Он предложил создать  компьютер, который смог бы принять на себя все функции биологического мозга, при этом не травмировав разум человека, его восприятие себя. Это было двадцать четыре года назад, я тогда учился в магистратуре. В то время это была всего лишь теория, но она заинтересовала не только нас, ученых, но и правительство, военных. Выделили деньги для создания АГИОСа.
     - Давай пропустим историю, - оборвала Кэролин.
     - Да, - осекся Роджер. – Пожалуй. Ясно, что обычный персональный компьютер, ЭВМ, годная лишь для вычислений, не способна вместить в себя такую сложнейшую сущность, как разум. Мы решили воссоздать структуру мозга, используя различные материалы. Графен, золото, стекло, кое-какие соединения, различные нанотехнологии – все они нашли свое место в кристаллах искусственного мозга. Созданная структура получилась компактнее ее живого аналога. Однако мало было создать уникальное устройство, нужно было еще переместить в него разум человека, а затем обеспечить его взаимодействие с новым телом. Для решения первой задачи был создан так называемый переходник. Название простое, но это громадная сеть из суперкомпьютеров, сканеров и детекторов. Сеть  колоссальной мощности обеспечивает анализ, оцифровку и пересадку сознания. Уникальная в своем роде система, в каком-то смысле может сама принять на себя роль кристаллического компьютера. Кэролин, ты хочешь что-то добавить?
        - Да. Я уже упоминала, что мы оставили разум Роджера почти неизмененным. Поясню, что это значит. Кристаллический компьютер не может напрямую взаимодействовать с системами тела, ему нужен некий промежуточный элемент. Поэтому в задней части головы у Роджера, там, где у нас находится мозжечок, установлен еще один компьютер. Трансформатор. Он служит для того, чтобы переводить команды кристаллов в понятные для машины сигналы.
      - В двоичный код, что ли? А как тогда тот кристаллический компьютер работает? На каких  принципах, на какой операционной системе?
     - Поясняю. Кристаллический компьютер не работает на двоичном коде. В нем нет операционной системы в том виде, в котором вы себе ее представляете. Ее роль выполняет, если можно так сравнивать, сам разум. Слово «нейроны» вам что-то говорит?  Мы создали весьма точную копию живого человеческого головного мозга из неживых материалов. Кристаллы не нуждаются ни в двоичном коде, ни в операционной системе, ни в антивирусах, если уж на то пошло. Им нужно лишь электричество. Я вернусь к рассказу о трансформаторе. Именно он является посредником, переводчиком при общении механического тела и человеческого разума, заключенного в кристаллический мозг. Он достаточно мощен, чтобы задержка при переводе не превышала допустимых пределов, поэтому реакция у Роджера не хуже вашей. Вот в трансформаторе уже можно найти привычные всем компоненты: там есть и многоядерный процессор, и различные микросхемы. Но при этом и он не является обычным компьютером из-за специфики выполняемой работы. Теперь я объясню, что означало «почти».  Нам пришлось внести некоторые изменения в человеческий разум. Например, мы дали Роджеру возможность управлять компьютерным интерфейсом, чтобы поддерживать связь с датчиками и так далее. Как это работает? Проще будет понять тем, у кого визуальная память. На экзамене вы вспоминаете свои записи, и перед вашим внутренним взором предстает изображение конспекта. Примерно так Роджер видит свой интерфейс. Перед ним возникает четкое изображение, будь то информация о температуре его реактора или фото страницы книги… Верно я описываю, Роджер?
     - Да. В отличие от того, что видите вы, когда пытаетесь  вспомнить что-то, я вижу все в деталях, и это весьма…непривычно. Однако интерфейс очень гибок, я могу его настроить так, чтобы мне было удобно, а то и убрать вовсе.  Сразу прошу вас: не сравнивайте это со шлемом виртуальной реальности в компьютерной игре, это некорректное сравнение! В моем случае все манипуляции осуществляются силой мысли. АГИОС сделал компьютерный интерфейс частью меня. 
     - Отключаемой частью, интерфейс можно убрать. Но не силой мысли, - улыбнулась Кэролин. – Наверное, все слышали известное «только не думай о розовом слонике». Я сейчас говорю об одной   особенности разума. Ну, кто сейчас  не подумал о слонике, не представил толстую розовую шкуру, изогнутый хобот? Если бы мы дали Роджеру возможность включать и выключать интерфейс посредством мысленной команды, это сыграло бы с ним злую шутку. Только представьте: он, ощущая себя человеком, отключал бы эту компьютерную составляющую, но затем непроизвольно включал  ее вновь. Потому интерфейс отключается посредством сложения пальцев. Роджер?
     Пальцы  левой руки совершили неуловимое движение.
     - Все, - Роджер прошелся взад-вперед, - сейчас никакие схемы, табло и цифры не маячат передо мной, я вижу только вас. Конечно, при этом датчики не перестают работать, просто они не транслируют ничего в мое внутреннее, так скажем, зрение. Но, скажу честно, мне привычнее с интерфейсом, чем без него. То, что говорила Кэролин про парадокс слоника – чистая правда, но я уже умею управлять мыслями при включенном интерфейсе, так что трудностей особых нет.
    - Еще Роджер теперь обладает поразительными способностями к вычислению – но это лишь побочный продукт, данный ему трансформатором. Глупо пользоваться калькулятором, если у тебя в голове мощная ЭВМ…
    - Можно еще слушать музыку и смотреть фильмы, не пользуясь  устройствами. Память кристаллического компьютера совершенна, она покажет все, что я когда-либо видел. А интерфейс ей поможет в этом, -  дополнил Гвинт.
       – На этом мы, пожалуй, закончим презентацию. Теперь ваши вопросы!
       Эскадрилья квадрокоптеров спикировала на толпу, привлеченная многочисленными взмахами рук. Машинки, однако, спускали свои микрофоны  по очереди, и Вилли в этой очереди оказался первым.  На летающем роботе открылся маленький люк, выехала миниатюрная камера. Космолетчик с опаской  отметил, что его лицо высветилось на всех экранах.
     - Скажите, как можно назвать то, что вы сделали? Ну, есть ли общее название и для нового тела, и для кристаллического компьютера?
     - Отличный вопрос! – воскликнула Кэролин, а Роджер потер ладони. – Проект назывался «Новое поколение». Выставка называется «Триумф науки». А как назвать моего коллегу? - Кэролин кивнула на Роджера. Робот? Но ведь разум почти целиком человеческий! Андроид? В некотором смысле, но все равно нет. Может быть, киборг? Нет! В конструкции нет ничего биологического.  Автоматон? Тоже не то, Роджер  не заводная кукла. И как же тебя называть?
    - Роджером Гвинтом, - решительно заявил тот.
    - Да. Нет никакого другого благозвучного названия, - Вилли показалось, что по лицу Кэролин пробежала тень удивления, когда она посмотрела на него через экран. – Что делает нас людьми? Неужели тело? Нет, это лишь оболочка. Нас объединяет разум. У Роджера он такой же, как и у вас. А тело… Это, по сути, протез. Вы сильно удивляетесь, когда видите на улице человека, шагающего на протезах?
     - Сколько будет стоить купить такое…тело? – деловито осведомилась женщина в элегантном костюме.
    - О, у вас деловая хватка…  Пока рано говорить о продажах.  Надо доработать элементы, убедиться, что случай с Роджером – не исключение из правил. Если вас интересует приблизительная стоимость каркаса, то семьдесят миллионов кредитов в переводе на вашу валюту.
     «Планетолет дешевле купить!»
     - Вы ни слова про запахи ни сказали! Их Роджер тоже не чувствует?
     - Нет, к сожалению.
     «И все же он недоговаривает».
     - А вот я не могу поверить, что то, что вы показываете – реальность, - с вызовом сказал кто-то из толпы. – И я докажу, что невозможно никакие оцифровки проводить. Как психолог и как человек, изучавший биологию в школе и университете, я говорю вам, что ни один компьютер не может послужить заменой настоящему мозгу. В мозгу миллиарды нейронов, как вы смогли каждый заменить искусственным аналогом? А разум, если даже его каким-то образом удастся переместить, точно не уживется в машинном теле, ибо оно, при всех своих плюсах, в десятки раз проще обычного, живого тела, данного нам природой, и оттого единственно возможного. Начну с того, что человек просто не может жить без тактильных ощущений. Они – неотъемлемый инструмент познания мира. То же самое относится к обонянию и к восприятию вкуса. У Роджера нет этого, если я правильно вас понял? Вам знакомо понятие «сенсорная депривация»? Так каким же образом он до сих пор жив и в здравом уме? Или вы и здесь что-то подкрутили в его голове? Как он может жить, если он не чувствует ни единой части своего тела?
    - О, даже так, - заинтересованно протянул Роджер. – То есть вы не верите, что я существую? Позвольте, а что тогда стоит перед вами? Вы думаете, это кто-то из-за кулис управляет дистанционно дорогой куклой? Ваше замечание насчет ощущений верно, но не стоит быть таким категоричным, - Роджер огляделся и внезапно со всей силы ударил кулаком по стальной балке. – Мне не было больно, но я узнал, что поранил или повредил, как вам угодно, руку. И мне это не понравилось. Во-первых, я вижу трещину на пластике, во-вторых, интерфейс предоставил мне объемное изображение кисти до и после удара, в-третьих, датчики сообщили об ударе. Нет, это, конечно, не чувства. Но мне было не так просто заставить себя ударить, уж поверьте.  Видите ли, если говорить о ребенке, то лишение его некоторых органов чувств необратимо изменит его психику. Едва ли он вырастет полноценным, если с  детства у него не будет  возможности все пощупать, попробовать на вкус, понюхать.  Пожалуй, важно, что я на момент пересадки разума уже был взрослым человеком со сформировавшейся картиной мира. Более того, как ученый АГИОСа, я представлял, на что иду и в некоторой степени смог себя подготовить морально. Страдаю ли я от того, что больше ничего физически не ощущаю? Безусловно. Однако я существую, говорю с вами,  вижу, слышу,  понимаю. Знаете, возможности мозга еще  недостаточно изучены. Сейчас приведу еще один пример, и вы, возможно, поймете, почему жизнь без ощущений возможна. Вы знаете, что у слепых людей   острый слух? Они утратили возможность видеть, а ведь с помощью зрения человек получает девяносто процентов информации о мире,  но отчасти компенсировали утрату. Возможно, нечто подобное применимо и ко мне. Помните, я говорил про гибкость человеческого разума? Похоже, в моем случае он принял новые условия игры. Это лишь мои предположения, но одно я вам скажу точно: Институт не вмешивался в мой разум, не менял ничего кардинально, чтобы приспособить его к существованию вне биологического тела. Адаптация прошла без посторонней помощи. Можете считать это чудом, можете мне не верить, но это – факт.
      - От себя добавлю о пресловутых нейронах, - вмешалась Кэролин. – Вы, думаю, не вполне представляете, на что способна наша наука. Используемые нами нанотехнологии дают  возможность моделировать каждый нейрон.
     - Для военных целей будете использовать Роджера?
      - Не задавайте глупых вопросов.
       - Как вчера прошло закрытое выступление? Говорят,  Император вам руку пожал!
      - Отлично прошло, - ответил Роджер. – Да, Император  действительно оказал мне честь. Как говорится, руку теперь мыть не буду!
     - Сколько человек в ваш винтокрыл вмещается?
      - Может, вам и расход топлива сказать? – язвительно отреагировала Кэролин. – Достаточно.
      - Для детей будете делать костюмы?
      От слова «костюм» Роджер поморщился, видимо, так его еще не называли.
      - Нет. Роджер верно сказал про роль тактильных и прочих недоступных ему ощущений в познании окружающего мира в детстве. На данный момент в разработке тело для женщины.
     - На выбор будут каркасы, как корпуса тачек?
     - Да, только тюнинговать самому нельзя будет. Будут на выбор, но потом, когда мы запустим их в серийное производство. Тогда каждый сможет подобрать себе тело по вкусу: рост, пропорции, цвет кожи …
     - Вам не стыдно за ваш АГИОС? Вы исковеркали сущность человека, пошли против природы! Грех на душу берете, одумайтесь, пока не поздно! Не рано возомнили себя богами?
    - Ох, как я ждала этот вопрос! Знаете, при других обстоятельствах я бы с удовольствием вступила с вами в дискуссию, но наша презентация и так затянулась. Нет, мы не берем греха на душу. И мы гордимся достигнутым. На дворе тридцать первый век, человечество пережило три мировые войны, приручило энергию атома, построило колонию на Марсе, не за горами полная его колонизация. Мы многое знаем о мире. Вот перед вами блестит титановым телом еще одно доказательство превосходства научного сознания над религиозным. Вы верите в Бога? Это ваше право. А мы верим, что человек сам кузнец своего счастья, и мы это счастье выковали. Выковали для миллионов инвалидов, для тех, кто не может жить полноценной жизнью. Вы видите искажение сущности человека и надругательство над природой? А я вижу прогресс, новую ступень эволюции, победу над смертью и болезнями. Идеальных космонавтов, талантливейших светил науки, хирургов, спасателей, готовых выполнить самую опасную задачу…    Взгляните правде в глаза. У вас есть реальные свидетельства о том, что Бог есть? Нет.  Так чего вы боитесь? Нет ни бога, ни дьявола. Все зло и добро в мире исходят только от самих людей. Человек появился в результате эволюции, а не из-за спонтанного решения высшего существа. Земля круглая, во Вселенной еще есть неисчислимые мириады других планет, на которых непременно найдется жизнь. Вы в плену давно устаревшей веры, боитесь отказаться от того, что изжило себя. Вы боитесь перемен, мы - нет. Мы не издеваемся над природой, а помогаем людям. Мы – не только АГИОС, но и десятки других австралийских институтов – авангард человечества. Мы все трудимся за идею. А она проста: идти вперед.
     «Кэролин все верно обосновала, особенно про внеземную жизнь. Так забавно слушать рассуждения о ней, когда сам лично, можно сказать, был контактером!».
      - А что насчет тех движений, что человек совершает почти непроизвольно? Когда вы долго стоите, ваши ноги и спина затекают, вы начинаете переминаться. А если долго сидите и вам скучно, то вертите в руках ручку, ерзаете, зеваете, в конце концов. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Я что-то не заметил, чтобы уважаемый Роджер много двигался, скорее наоборот, он стоит как столб!
    - Спасибо за отличное сравнение! – поблагодарил Гвинт. – Да, я не двигаюсь без нужды. Нет, я могу, конечно, и переминаться, и ручку крутить, но это все будет специально, для правдоподобия. У нас есть идеи на этот счет…
     - Здесь нет секрета, - подхватила Кэролин, заметив нерешительность коллеги. – У нас два пути. Первый – вмешаться в работу кристаллического компьютера, повлиять на разум так, чтобы движения стали непроизвольными, хоть в их совершении по-прежнему не было бы нужды. Это опасный путь, но в случае успеха он даст хороший результат. Второй – не трогать разум, а изменить тело. Создать отдельную систему, которая бы заставляла электромоторы по всему телу периодически двигаться для имитации естественных движений. Но это потребует большего расхода энергии, да еще кое-какой контроль со стороны кристаллического мозга придется обеспечить, чтобы избежать конфузов. Например, вы же не ерзаете беспрестанно во время сна… Ой, что я говорю, спать же уже не нужно… Плохой пример. В общем, нужно будет сделать эту систему наподобие интерфейса, который Роджер включает движением пальцев.
      - Спать вообще не надо?
      - Нет, в этом нет смысла. Кристаллический компьютер без проблем обрабатывает непрерывный поток информации, а тело, как вы понимаете, в отдыхе не нуждается. 
      - А что, отключиться вообще нельзя? Это даже как-то страшно,  по-моему.
      - Не страшно, - поморщился  Роджер. – Непривычно поначалу. Потом к этому привыкаешь, находишь преимущества.  Представьте, сколько времени вы тратите на сон! Двадцать пять лет жизни! По-моему, не так уж и плохо иметь возможность спокойно работать в режиме нон-стоп. И на труд  время есть, и на развлечения.
     - Роджер, а ты совсем бессмертный? – недоверчиво переспросил парень из толпы.
     - «Совсем бессмертно» разве что бытие, - поучительно ответил Гвинт. – Я не старею, если менять компоненты каркаса и вставлять новые топливные элементы, я буду жить очень, очень долго. Но убить меня можно. Это, пожалуй, труднее, чем убить обычного человека, но возможно.
    - Да, брони на каркасе нет, мы ведь не универсального солдата создавали, а идеальный протез, - подтвердила Кэролин. – Защита есть в области таза, где находится реактор, и на голове. Защита эта в лучшем случае пистолетную пулю остановит.
     - Сколько народу в АГИОСе  работает?
      Кэролин наморщила лоб:
      - Примерно шесть тысяч ученых и еще около двадцати тысяч вспомогательного персонала.
     «Ого, да их на пару дивизий хватит!»
     - Почему именно вас выбрали для презентации?
     - Желающих оказалось около двух десятков, пришлось бросать жребий, - ответила Вивер.
     - Плавать можете?
     - С каких пор металл может плавать? Я могу разве что по дну идти. Но для этого надо искусственную кожу на место прикрепить, сейчас, если погружусь, что-нибудь замкнет. Вода и тонкая электроника – не лучшие соседи.
      - А если вы в куртке идете, и вас по спине похлопают, вы почувствуете?
     - Да, датчики засекут  вибрацию и мне сообщат.
     - Вы вес предметов чувствуете, когда их поднимаете?
     - С одной стороны, так как я не могу устать, я ничего не почувствую. С другой стороны, датчики мне сообщат о массе предмета. Даже на взгляд можно ее оценить. Я снова приведу в пример слепых людей. Когда человек слеп не от рождения, а утратил зрение, например, из-за несчастного случая, он по-прежнему видит цветные сны, а если сказать ему, например, «пистолет», то он детально представит себе это оружие, ибо он когда-то его видел. Вот и я когда-то чувствовал, а потому могу представлять, какой на вес, на вкус или на ощупь тот или иной предмет.
      - Вы быстро бегаете?
      - Тридцать километров в час.
     - Ну, а если вы окажетесь на борту планетолета, вы не потеряете контроль над собой?
     - А почему я должен его терять? К тому же, я был в космосе еще до… перерождения. 
      - Вы можете любить?
      -  Могу, конечно. И люблю.
      Кэролин покраснела.
       «Да, это, наверное, самая необычная пара влюбленных за всю историю!»
     - А на вашей афише было написано, что вы какие-то наработки в области робототехники показывать будете. Где они?
     - А вон они, над вашими головами летают. Что-то их мало осталось, не находите?
      «О, да, народу понравились ваши летающие игрушки!»
     - Почему вы не пошли другим путем? Неужели нельзя было и дальше работать над вакциной бессмертия?
      - Все работы над ней, насколько я знаю, еще в 2026 свернули за полной бесперспективностью. Непосильной задача оказалась.
      - Почему тело построили из металла и пластика? А что же синтетика?
      - Не понимаю, о какой синтетике речь. Вы имеете в виду искусственные волокна? Искусственные мускулы? Да, это был бы идеальный вариант. Легкие, прочные, гибкие. Но ни один из наших НИИ не смог добиться значительных успехов в этом направлении.  Выбор в итоге пал на то, что вы видите.  У нас в Австралии очень хорошо развито роботостроение. Мы производим и антропоморфные машины для определенных нужд. Таким образом, у нас богатейший опыт в использовании подобных технологий.
     - А что стало с вашим старым телом после оцифровки сознания?
     -  Оно уничтожено. 
      - Обратно в человека разум не пересадить?
     - Нет, обратный процесс невозможен. Зато из одного корпуса в другой – сколько угодно.
     - А не будет конфузов в бытовой жизни? Ну, например, при рукопожатии, не переломает ли Роджер случайно кости своему знакомому?
    - Ну, я же владею новым телом! Хотя поначалу не совсем верно рассчитывал усилия…
    - Чем вы заняли освободившееся ото сна и поглощения пищи время?
    - Читаю и продолжаю приносить пользу обществу, теперь основываясь на своем уникальном опыте.
    - Не думали сменить имя?
    - Зачем? Я хочу остаться собой!
    - У меня важный вопрос. Победить бессмертие - хорошо, но что делать с перенаселенностью планеты, когда ваше чудо-тело станет общедоступным?
    - Во-первых, не все захотят вечную жизнь в неживом теле. Во-вторых, мы убеждены, что в обозримом будущем значительная часть человечества будет проживать не только на Земле, так что места хватит на всех.
    - Не можете рассказать, чем занимаются подобные АГИОСу учреждения?
    - Подобных нам нет. Если вы говорите о других австралийских НИИ, то я не имею права рассказывать. Интересными вещами там занимаются, не сомневайтесь.
     - Вы вообще осознаете, что ваше изобретение порушит всю сложившуюся в мире экономическую систему, весь мир изменит?!
     - Мы того и добиваемся. Меняем мир к лучшему. Рушим систему, -  парировала Кэролин.
   - Роджер, ваши хобби изменились после оцифровки сознания?
   - Нет, я по-прежнему люблю читать, водить машину и писать  музыку.
       Вопросы стали не такими интересными. Послушав еще немного, Вилли двинулся к выходу. Он устал, ужасно хотелось пить. Уже приближаясь к заветной двери (над которой действительно виднелись небольшие буквы «АГИОС»), Вилли услышал, как Кэролин сказала:
      - Дамы и господа! Я вынуждена вас покинуть. Мне, увы, не хватает бесконечной энергии Роджера, а выступать еще два дня. Роджер, справишься один?
     - Вполне. Почему бы не пообщаться еще час-другой?
    Зал одобрительно загудел,  вновь посыпались вопросы.
     На площади тройное кольцо из полицейских все еще держало оборону, а толпе тех, кто не смог пробиться на премьеру «Триумфа науки», по-прежнему не было видно конца и края. Даркен обернулся,  посмотрел на возвышавшийся на фоне серых зданий и такого же серого неба павильон, на торчащий вдали хвост винтокрыла, на трубы ракет на крышах и зашагал прочь. Ему еще предстояло пробиться через армию зевак и под мерзкой смесью снега и дождя добраться до общежития.
       В общежитии Вилли сбросил куртку, напился воды, набил рот печеньем и завалился на кровать, все еще находясь под впечатлением от увиденного. Всплывали в памяти детали, реплики… Прошел час, другой, третий. Когда уже стемнело, появился сосед, возбужденный не меньше Вилли.
     - Ну, как впечатления?
     - Теперь меня уже ничто не удивит…


               
                ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
                КОСМОС
               
                ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ
                ПРИСЯГА
     Ветер гулял по обширному взлетному полю, развевая имперские флаги на длинных металлических флагштоках. Май выдался прохладным, но сухим, и сейчас полуденное солнце отражалось в стеклах зданий, объективах камер и титановых бортах новых планетолетов.
    Космолетчики выстроились на небольшой площади перед ангарами. Трибуны уже заполнили гости: первые ряды заняли высшие руководители Космической Армии, задние предназначались для родственников новоиспеченных покорителей космоса. Журналисты и фотографы проверяли аппаратуру.
     Стоящий во втором ряду Вилли украдкой глянул на часы: без десяти двенадцать.  Он  немного волновался.
      Несмотря на войну и связанные с ней невысокие требования к кандидатам, только пятьдесят пять человек из семидесяти дотянули до принятия Присяги. Некоторых забраковали в ходе учебы, кто-то ушел сам, кто-то не выдержал выпускного экзамена. Он, к слову, оказался трудным даже для Вилли,  потратившего на зубрежку уставов и штудирование учебников долгие часы.
      Наконец раздался шум моторов, из-за ангара вынырнули армейские внедорожники. Синхронно отворились двери,  из недр автомобилей показались генералы. Хотя команды пока не поступало, все космолетчики и космолетчицы приосанились и застыли в безмолвном ожидании,  следя за передвижением больших чинов.
        Некоторые из них, рангом поменьше, заняли места на трибунах перед строем космонавтов. К столу же, за которым  должна была приниматься Присяга, подошли двое. Первый, несмотря на почтенный возраст, отличался высоким ростом и богатырским телосложением, черный китель его был увешан медалями, на голове красовался берет с эмблемой в виде звезды. Это был Главнокомандующий Космической Армией Юрий Миляков. Он слыл человеком честным, но жестким, за что, как говорили, его особо ценил Император. Так или иначе, если Космическая Армия и могла переломить хребет мятежному Космофлоту (то есть себе самой, но под другим названием), то только под его руководством. Второй человек – интеллигентный старик в очках в белоснежном пиджаке – казался рядом с ним ребенком. Однако авторитет его как начальника Школы космолетчиков был не ниже.
      Ровно в 12.00 прозвучала команда «Смирно!», по которой и без того ровные, как струны спины присягающих еще больше напряглись. Заиграл известный каждому школьнику гимн, который от первого до последнего куплета все собравшиеся на церемонию слушали стоя. По окончании гимна слово взял начальник Школы. Говорил он очень тихо, положение не спас даже микрофон. Вилли разобрал лишь последнюю фразу:
      - Желаю вам запомнить это прекрасный майский день, потому что сегодня вы официально станете космонавтами!
      Вот так вот, просто и без затей, завершил свое краткое выступление Михаил Михайлович Вейс, уважаемый планетолетчик, связавший свою жизнь с обучением подрастающего поколения. Трибуны вежливо похлопали, строй студентов продолжал стоять по стойке «смирно». Пришел черед Главнокомандующего.
     - Здравия желаю, бойцы-космолетчики! – зычно рявкнул он так, что некоторые от неожиданности вздрогнули.
     - Здрав… жлаю… господин… командующий! –  проорал строй.
     - Сейчас вы будете принимать Присягу. Артем Буланов!
     Невысокий паренек с правого крыла строя отчеканил шесть шагов, по-военному развернулся, дошагал до стола, отдал честь, по памяти зачитал текст священного документа:
     - Клянусь честью, что отныне при любых обстоятельствах, не щадя жизни, буду отстаивать интересы имперского народа там, где прикажут. Клянусь, что не предам идею Единства, стану верным защитником мира и достойным солдатом Империи. Свобода, стабильность, счастье!
      Артем склонился над столом и  трясущейся от волнения рукой поставил свою подпись в документе. Еще раз обменявшись военным приветствием с Командующим, он так же быстро вернулся в строй.
      - Диана Саммерс!
       Рядом из строя шагнула полная, но гибкая и энергичная  девица, без запинки зачитала Присягу и поставила подпись.
      Приглашали не по алфавиту. Следующим вышел Костас. Он являл собой прямо-таки образцового гвардейца. Пуговицы на парадной форме сияли, стрелки на брюках были ровны, как лучи лазера. В глазах неподдельный патриотизм, даже несмотря на неприязнь к нынешнему правителю. Похоже, что Командующий, слывшим неплохим психологом, понял это, потому как одарил курсанта скупой улыбкой.
     - Екатерина Маркина!
      Катя, поначалу страшно боявшаяся практических занятий, в итоге втянулась и смогла доучиться до конца. Впрочем, она так и осталась стеснительной девушкой, быстро поставила подпись и, лишь мельком посмотрев в глаза Милякову, вернулась в строй.
    - Тобиас Ульссон!
     Флегматичный швед спокойно подошел к столу, отдал честь,  медленно зачитал текст, расписался и вернулся в строй. Вилли позавидовал его выдержке.
    Вызвали Эрика, который, в противоположность своему другу, был парнем  горячим во всех отношениях. Он сделал все стремительно, но споткнулся на словах «не предам идею Единства».
   - Вилли Даркен!
      Шаг, еще один. Еще. Поворот.  Еще несколько шагов до стола. Вилли вскинул руку в приветствии и  смело посмотрел  в глаза Главнокомандующему. «Он не может знать всего о каждом».
      - Клянусь честью, что отныне при любых обстоятельствах, не щадя жизни, буду отстаивать интересы имперского народа там, где прикажут. Клянусь, что не предам идею Единства, стану верным защитником мира и достойным солдатом Империи. Свобода, стабильность, счастье!
      Вилли, склонившись над листом бумаги, сверху украшенным гербом и флагом Империи, поставил свою подпись. Выпрямился,  снова отдал честь, четко повернулся и вернулся в строй, заметив направленные на него любопытные взгляды сокурсников.
    - Линда Дейвис!
     « Вы что, всех перебежчиков вместе вызовете?!»
       Следом позвали малознакомых ему ребят и девушек. Кто-то держался уверенно, кто-то не очень. Вот выкликнули Гордова. Вадим, зная, что по телевизору  за ним наблюдают жена и сын, выложился на все сто. Так же безукоризненно выступил Хакер.
      Когда последний курсант принял Присягу, Главнокомандующий выпрямился,  строго оглядел сейчас уже своих подчиненных и заговорил:
      - Теперь вы солдаты. Космолетчики. Элита. Вольно!
     Строй, уставший стоять неподвижно, с благодарностью  расслабился.
     - Когда я был космолетчиком много лет назад, в мире все было спокойно. Мы  полагали, что так и будет. Однако не учли, что в любом обществе есть изгои, предатели, интриганы – это те, кто весной пятьдесят пятого разрушили то, что создавалось веками. Они хотели свободы, но получили войну, хаос и воров у власти. Союз Свободных Континентов - гордое название для шайки сепаратистов и предателей. И вы, молодое поколение, должны победить эту заразу. В ваших руках судьба Империи. Победим - истинная свобода, стабильный мир и счастье в каждой семье вновь станут реальностью.  Проиграем – получим новый 2027 год. Это война за спасение человечества. Я приложу все усилия, чтобы приблизить победу. Ожидаю такого же рвения от каждого из вас.
      И тут взвыла сирена. Вилли от этого протяжного,  знакомого и пугающего звука инстинктивно задрал голову. В безоблачном небе  виднелись приближающиеся огненные точки.
     Ракетная атака с планетолета.
     Даркен ожидал, что последует  команда, но Миляков навис над столом, пристально всматриваясь в лица космолетчиков. «Проверяет!» Начальник Школы Вейс замер. А вот трибуны…
    Первый ряд как ветром сдуло. На задних рядах началась паника. Родственники космолетчиков призывали своих детей,  мужей, жен, стоящих в строю, укрыться в убежище, не понимая, что оказывают им медвежью услугу. Строй стоял. По лицам ручьями тек пот, ходили ходуном  желваки. Миляков смотрел, сирена завывала.
     Корреспонденты улетучились, остался лишь какой-то дедок со старой камерой, самозабвенно снимающий то небо, то строй, то лицо Главнокомандующего крупным планом. Вилли украдкой взглянул на небо. Точки превратились  в огненные кометы, летевшие, казалось, прямо на космодром. «Где противоракеты?! Неужели накроет?!» Напряжение достигло апогея.
     ЗРК на земле смолчали. Посланцы с орбиты обогнули космодром и скрылись за лесистым пригорком. Ослепительно вспыхнуло небо. Спустя секунды донеслись разрывы. Один, два, три… пять огромных пылевых грибов поднималось над тайгой.
      Вернее, над небольшим городком, некогда называвшимся Тайроном.
    - Вы можете не верить газетам, мне, Императору. Но своим глазам вы не можете не поверить, -  заговорил Миляков. – И на ваших глазах произошла орбитальная бомбардировка мирного городка. Не космодрома, а мирного городка, в котором нет ни одного военного завода. Это сделали сепаратисты-мятежники, для которых нет ничего святого.  Вот какого врага вам предстоит одолеть. У меня все.
       Сирена виновато умолкла с последними словами Милякова.  Черные грибы над лесом закрыли собою Солнце, отбросив страшную тень на затихший космодром.
               
   
                ЭПИЗОД ВТОРОЙ
                САРЕЙСК
      Вилли получил назначение на космодром под  Сарейском.   Городок  был закрытым объектом. Сидя в кресле магнитоплана и глядя на таежные просторы за окном, Вилли гадал, что секретного может быть в северном городишке. Космодром? Даркен  знал, что главный космодром Империи, на который он надеялся попасть, находится между Столицей и Тайроном, то есть намного южнее.  Секретная военная база? Но тогда городок совсем бы не нанесли на карту. Вилли терялся в догадках.
     Поезд  летел уже больше часа, пейзаж за окном заметно  изменился. Если близ Столицы густо росли ели и кустарник плотно застилал землю, то тут, севернее, появились каменистые плоскогорья, трасса огибала холмы, временами ныряя в  длинные тоннели.  Вилли расслабленно созерцал сибирские пейзажи.
    - Как тебе? – прервал его мысли Гордов. Вадима тоже послали на загадочный космодром, что чрезвычайно обрадовало Вилли. «По крайней мере, хоть один знакомый со мной служить будет. Может, даже на одном корабле. Интересно, на какой забросят?»
    - Умиротворяет…
    - Уже и людей не станет, а эти леса по-прежнему будут стоять.
     -Угу.
     На исходе второго часа пейзаж поменялся еще сильнее. Теперь трассу окружало редколесье.  Это было царство зверей, тут не действовали имперские законы, почти не оставила следов цивилизация. «Далеко мы забрались. Неужели этот город в тундре?»
     Смеркалось, когда космолетчик уловил изменение в монотонном гудении электродвигателей. Магнитоплан замедлял ход. Вилли осторожно, чтобы не разбудить дремлющего рядом друга, привстал и достал из отсека над головой рюкзак, с которым он прошел путь от Лион-Даррана до Сарейска.
      В вагоне больше никого не было. У космолетчика вообще сложилось впечатление, что поезд вез только их двоих, но  позже он увидел, что пассажиры все-таки были, человек десять.
      Магнитоплан остановился на маленькой станции.
     - Приехали,  - Вилли растолкал Вадима.
      Снаружи их встретили холод и армия москитов. «Еще один Тайрон», - брезгливо поморщился Вилли, глядя на  кучу пустых бочек, наваленных у стены двухэтажного здания.
     - Посмотрим, что там. Видишь, народ туда потянулся, - Гордов кивнул на бревенчатый дом.
      - Скажи, неужели это место похоже на секретный объект? По-моему, это деревенская окраина.
     - А ты ждал огромных ангаров на виду? Разумеется, все маскируют.
     - Ладно, пойдем, а то загрызут живьем!
      Изнутри о цивилизации напоминал лишь старенький ноутбук на столе у мужика, хмуро глядевшего на вошедших. Некоторых он, похоже, знал, о чем свидетельствовали его молчаливые кивки.
     - Здравствуйте.
     - Документы, пожалуйста.
     - Пожалуйста.
     - Космолетчики… Да, меня предупредили. Вон, видите, женщина с чемоданом? Техник, с вами на космодром поедет. Выходите через  ту дверь, там машина, до места доставит.
     Машина уже ждала, не новый, но и не дряхлый полноприводный фургон. Водитель, завидев пассажиров, в две затяжки докурил сигарету и вышел навстречу.
     - Виктория Евгеньевна!
     - Саша!
     Они обнялись.
     -  Как отпуск? Как Леночка?
     - Выздоровела, помогли бабушкины рецепты. Как тут у нас? Порядок?
     - Стабильность, - ответил водитель, покосившись на космонавтов. – Кто такие, зачем приехали?
    - Планетолетчики-первогодки, - небрежно бросила Виктория Евгеньевна.
     «Ага, первогодок, как же».
     - Приветствую! Вадим, - Гордов протянул руку, которую водитель после короткого промедления  пожал.
     - Саньком можешь звать.
     - Я Вилли.
     - Здорово. Садитесь в салон. Вика, давай ко мне в кабину!
     - С удовольствием, Сашенька!
     Вилли и Вадим устроились в салоне, наполовину набитом мешками и коробками. Фургон завелся со второй попытки, Санек включил дальний свет и развернулся.
     Дорога, по которой полз фургон, была не иначе как противотанковой. Ухабы чередовались с канавами, корни сменялись рытвинами и острыми валунами. Местами дорога пересекала ручьи – тогда машина на полметра погружалась в ледяную грязную воду. «Вот зачем ему здоровый бампер и дополнительные фары! А, черт! Больно! Не, ну дорогу-то могли на казенные средства проложить!»
    - Послушайте, а почему тут все так странно? – улучив момент, когда подвеска перестала ныть, спросил Вадим.
    -  Что тут странного? – изумилась женщина.
    - Дорога - говно, станция разваливается, а Сарейск – закрытый город. Что-то не укладывается, - ответил за друга Вилли, намертво вцепившись в поручень над окном. Трясло похлеще, чем в спасательной капсуле.
    - Да все нормально, это конспирация. Где-то есть нормальная дорога, я знаю, но нам приходится ездить по этой, - пояснил  водитель.
   - А что, космодром у вас большой?
   - Нормальный, двадцать кораблей помещается. Теоретически…
    «Нормальный».
     Уже совсем стемнело, когда фургон вынырнул из леса и покатил  резвее. Вокруг царил беспросветный мрак, даже звезд не было видно за плотным слоем низких туч. Начался дождь.
      - Ну все, конец рессорам… Гнилые! – посетовал Санек.
      - Снаружи машина вроде ничего выглядела, - нерешительно сказал Вилли.
     Дождь поморосил и перестал. Машина, проехав поросшее  травой поле, снова въехала  в лес. Тряска возобновилась, но вскоре, миновав очередные дебри, фургон плавно затормозил перед появившимся из мрака сетчатым забором. Санек просигналил, привлекая внимание, из сторожки показались двое в общевойсковой форме, с автоматами, молча подошли с двух сторон к машине, держа руки так, чтобы в случае чего открыть огонь. Санек достал корочку и показал одному из солдат, тот кивнул. Женщина-техник сделала то же самое. Вилли с Вадимом  продемонстрировали приказы о назначении. Охранники   изучили документы, старший махнул рукой - «можете проезжать».
    - Новенькие, все по инструкции, -  заметила техник.
    - Ну, Вика, ты же знаешь, что война.
    - Да вроде уже не первый год тут работаем, а все надо бумажки  показывать.
      За забором фургон повернул направо. Впереди показался не то ангар, не то гараж, в который и заехали.
      - Так, дальше сами. Вон с той стороны, где шланги, выходите и идите прямо до стоянки. Там старый самолет стоит, вы его обойдите, поверните, куда желтая стрелка укажет. Будет большое трехэтажное здание, вам на третий этаж. Там разберетесь, командир на месте должен быть, - проинструктировал Санек.
       За те пять минут, что друзья шли по мокрому бетону, отмахиваясь от мошки и щурясь от слепящего света прожекторов, они не заметили ни одного планетолета, зато всюду стояли какие-то фургончики, в которых горел свет. Неужели это жилье для персонала? Еще удивляли самолеты, которые стояли на равном расстоянии друг от друга. Приглядевшись, Вилли понял, что некоторые из них  были деревянными муляжами. Маскировка?
      Вилли ожидал увидеть какого-нибудь лихого вояку, вроде Милякова, или, по крайней мере, человека в военной форме. Однако когда космолетчики добрались до указанного здания и поднялись на третий этаж, их взорам предстал скорее кабинет  бизнесмена, чем офицера. Позже Вилли узнал, что командиром здесь звали начальника космодрома, однако тогда он испытал, что называется, когнитивный диссонанс.
     - Приветствую, господа, - сказал сидящий за столом из дуба мужчина в обычной рубашке.
     Космолетчики переглянулись, заговорил Вадим как старший:
    - Здравствуйте! Мы только что приняли Присягу, и нас направили служить на этот космодром. Вот документы.
    - Так… Вилли Даркен, Вадим Гордов.   Подпись  господина Милякова, печать есть. Хорошо… Завтра утром узнаете, на какие корабли вас возьмут, завтра же, возможно, уже полетите на задание.  Обязательно с утра взгляните на табло, в каждой каюте висит, там будут распоряжения. На втором этаже  канцелярия, в третьем кабинете покажите эти пропуска девушке, она вам скажет, куда дальше.  Добро пожаловать на базу Сарейск.
    Козырнув по привычке, Вилли и Гордов вышли из кабинета и молча спустились на второй этаж. Нашли нужный кабинет, поговорили с дежурной. И тут Вилли узнал, почему Сарейск считался закрытым городом.
     - Извините, вы сказали спуститься на пятый этаж… Тут же  только три этажа, –  поправил ее Даркен.
     - Вы что, с Луны свалились?! Сарейск – подземная база, а не город! Что, думаете, нас просто так частично засекретили и въезд закрыли? Тут целая система бункеров, ядерный удар выдержат. Сверху почти ничего нет, все под  землей! – надменно пояснила дежурная.
     - Подземный космодром?! Зачем? – изумленно спросил Вадим, когда космолетчики добрались до лифта.
     - Тоже впервые слышу, - пожал плечами Вилли.
      Лифт поражал своими размерами: в нем без проблем могли разместиться человек пятьдесят. Внутри пахло спиртом, бензином и паленой резиной. У дальней стены  стоял старый пылесос и ведро со шваброй. Имелись еще многочисленные крепления под потолком, но об их предназначении оставалось только догадываться. Даркен надавил на тугую кнопку. Огромная квадратная кабина неспешно поползла вглубь земли, на табло у двери высвечивались номера уровней. Похоже, что подземный комплекс имел целых десять ярусов.
      На нужном этаже в три стороны уходили абсолютно одинаковые коридоры со стальными стенами и серыми трубами под потолком, с многочисленными цветными кабелями и  вкрученными в стены  лампочками.  Штабелями стояли коробки, стены были заляпаны краской,  на полу валялся строительный мусор.
     - Сдать в строй объект, который еще строить и строить, - ухмыльнулся Даркен, отряхивая с куртки известку. – Помню, в детстве я учился в школе, в которой не успели провести центральное отопление. А по бумагам все было в полном порядке. Одну зиму мы сидели в пуховиках, а уроки длились всего полчаса. Ностальгия…
     - Надеюсь, здешние комнаты будут с отоплением.
     - Угу.
       Под потолком комнаты на проводе болталась лампочка,  Вилли пригнулся, чтобы не обжечься. У входа находилась кабинка душа, в которую даже худой человек с трудом бы поместился. Над дверью висело информационное табло – прямоугольник тридцати сантиметров по диагонали. Имелся откидывающийся от стены столик. Из декора была лишь занавеска на  шкафчике для одежды. Едва ли площадь комнаты превышала пять квадратных метров, даже на планетолете жить было приятнее. Вадим был такого же мнения о своем отсеке, только у него лампочка провисала еще ниже.
      Ночь Вилли проспал, как убитый, сказалась усталость.  Проснулся он отдохнувшим, наверное, поэтому убогая комнатушка показалась сносной. Вспомнив указание начальника космодрома, Вилли первым дело поглядел на табло. «В 8:30 быть на стартовой площадке пятнадцать. Форма одежды рабочая».  Вспомнив, что дежурная выдала ему помимо прочего удостоверение, позволяющее бесплатно пользоваться всеми удобствами на базе, космолетчик направился на поиски столовой или буфета.
       Сарейск был громаден. Вилли понял это, когда через двадцать минут скитаний заблудился. Он вспомнил, как когда-то на океанском лайнере была похожая ситуация, и это его рассмешило.  Встретилась, наконец, живая душа – по коридору шла немолодая женщина в форме капитана. Космолетчик вытянулся и отдал честь. Задать глупый вопрос Вилли не решился и продолжил свободное плавание по комплексу. В конце концов он свыкся с мыслью, что в этих безлюдных катакомбах ему не суждено найти столовую, и просто  исследовал свое место работы.
      Итак, база Сарейск состояла из десяти ярусов, первый – самый большой, в нем располагались подземные ангары для космических кораблей. Девятый и десятый использовались в качестве складов  боеприпасов, там же находилась местная электростанция. От остального комплекса их отрезала массивная стальная дверь, явно рассчитанная как минимум на ядерный взрыв. От третьего до восьмого уровней в однотипных блоках гнездились комнаты для младшего состава, второй ярус, судя по отделке коридоров, предназначался для офицеров.
     Удивительным было то, что за исключением женщины-капитана  Вилли не встретил ни одного человека. В недоумении он взглянул на часы: часовая стрелка замерла на отметке «шесть». Просто-напросто он проснулся спозаранку и теперь слонялся по секретной базе, как деревенский дурачок. Удивительно, что его еще не остановила местная служба охраны, видимо, сказывалась магия надетой формы. Вилли вздохнул, остановившись возле очередной лестницы. Раньше семи ждать появления людей не стоило.         
       Он сумел-таки вернуться к себе и прилег, уставившись на  закрытый пластиком потолок. Треклятая лампочка слепила глаза. Пошарив по углам, Вилли нашел кусок медной проволоки и согнул ее, получился каркас для абажура. Оставалось натянуть ткань. Он  снял со шкафа  занавеску и обмотал ее вокруг каркаса. Получился неказистый, но все же абажур. Космолетчик пристроил конструкцию под потолком. Слепить глаза  меньше лампа не стала, но  комнатка выглядела уютнее. «Вон Глеб Юшин в броневике обустроился, чем я хуже? Будем тут все доводить до ума!»
        Далее последовало удаление пыли, из-за чего Вилли расчихался. Однако уборку он все-таки завершил, а там как раз и время подъема подошло. Даркен вздрогнул, когда внезапно из коридора донеслись знакомые звуки. «Гимн, куда ж без него». Вскоре коридор ощетинился открытыми дверями, а база стала наполняться людьми.   Вилли влился в один из потоков. На него никто не обращал внимания, что порядком озадачило космолетчика.
     Поток привел его в столовую: большой,  длинный зал с параллельно расставленными столами. Атмосфера в ней царила особенная. У дальней стены, у окон раздачи, к которым уже выстроилась очередь, висели красочные плакаты. Овощи, фрукты и сочное мясо соседствовали с большими фотографиями Земли и схемами планетолетов. Над всем этим стилевым многообразием располагались  два портрета. На первом в ставшем уже легендарном кителе отрешенно смотрел вдаль Император, второй  изображал Главнокомандующего КА, сурового, как сибирская зима. Оба вождя смотрели на противоположную стену, где,  конечно же, находился девиз Империи. «Свобода. Стабильность. Счастье. Патриотизм – это хорошо, но не в столовке же!  Лучше бы побольше космических пейзажей повесили!» - недовольно подумал Вилли.
     Кормили здесь  неплохо. Вилли взял салат и жаркое. Управившись с завтраком, он взглянул на часы. «О, так уже пора! Где Гордов? Подождать? Ладно, один пойду». Даркен заторопился в  свой отсек, где переоделся в рабочую форму. Форма сидела идеально: портные шили одежду под каждого конкретного космонавта.
      Сказано было явиться на летное поле, то есть предстояло выйти на поверхность. Вилли с нетерпением переминался с ноги на ногу, пока лифт-гигант, полный космолетчиков, неспешно полз вверх. Двери отворились, космолетчики вышли на цокольный этаж какого-то здания, тут их пути разошлись. Вилли  разыскал дверь, ведущую на летное поле, дернул за ручку и сощурился, ослепленный взошедшим над тайгой солнцем. Пахло хвоей и недавно прошедшим дождем. Вдохнув полной грудью,  он огляделся.
       Вышел он из бетонного строения, судя по надписи над дверью – склада. Вдали слева просматривалось трехэтажное здание, где он вчера представлялся начальнику космодрома. Справа  на равном расстоянии друг от друга стояли низкие, не выше четырех метров, одинаковые навесы, выкрашенные в серо-зеленый цвет и обтянутые маскировочными сетями. Ангарами их назвать язык не поворачивался, скорее всего, там хранились всякие расходные материалы. Кое-где виднелись маленькие железные будки с тянущимися от них проводами – трансформаторы, наверное. На дальнем конце поля маячили некие конструкции, но разобрать против солнца, какие именно, Вилли не смог. Зато он сразу же приметил один из символов  войны:  тут и там торчали трубы ЗРК, радары их беспрерывно крутились. Возле каждой установки дежурил расчет, у ближайшей  деловито суетился  техник в грязном комбинезоне. Вдоль окраины космодрома медленно нарезал круги бронеавтомобиль с пулеметом, грозно глядевшим за ограждение.
       - Вот ты где! – хлопок по плечу вернул Вилли на землю.
       - Вадим! Куда тебя?
       - Сказали, на пятнадцатую…
       - Отлично! Вместе попали! А где ты был утром? Я тебя в столовой  не встретил.
       - Тебя искал, тут такой лабиринт, просто невероятно. Не пересеклись. Что, пойдем?
       - Знать бы, куда именно!
       Было велено прийти на стартовую площадку номер пятнадцать. Как к ней пройти, не сказали. Пришлось обращаться к солдату-зенитчику.
      - Послушай, друг, нам сказали найти пятнадцатую стартплощадку, где это?
     - Вон к той вышке идите! Валите отсюда, а то сержант увидит, что я тут базарю. Давайте! – недвусмысленно указал автоматом направление зенитчик.
     До указанной радиовышки пришлось топать около километра. На месте их никто не ждал. Гордов озадаченно тер подбородок, Вилли озирался.
     - Ну, время еще есть, будем ждать.
     - Смотри, – носком ботинка Гордов указал на землю.
      Вилли присмотрелся и выругался. То, что он принял за трещины на бетоне, оказалось зазором по краям огромного люка. Материал оказался вовсе не бетоном, а чем-то вроде  резины, которой покрывают футбольные площадки во дворах. «Нормальная маскировка, с орбиты хрен поймешь, что это крыша подземного ангара. Выглядит как  взлетное поле».
     - Похоже, весь Сарейск маскируется под военный аэродром.  Видел макеты? Типа самолеты на стоянках.
     - Действительно. Но сомневаюсь, что их разведка не в курсе.
     В восемь двадцать по-прежнему никого не было. Они с Гордовым стояли посреди поля около крыши подземного ангара. «Ну что за бред?! Пятнадцатая площадка, вон, цифра нарисована. Почти полвосьмого, а никого».
    В восемь двадцать пять Вадим сказал:
    - Мы с тобой идиоты. Сарейск – подземная база. Ангар под землей. Мы пришли не туда.
     - Черт…
    Рысью преодолев расстояние до лифта, космолетчики спустились на первый уровень и, следуя указателям, бросились на поиски своего ангара. Неслись под недоуменными взглядами,  не разбирая дороги. Краем глаза Вилли замечал через открытые ворота безмолвные махины кораблей. Тринадцатая, четырнадцатая… Буквально минута в минуту прибежали друзья к своему ангару. Там, на монолитной стальной плите, служащей лифтом, стоял планетолет. Вилли еще никогда не видел таких кораблей. Он даже не смог сначала определить серию. Возвышающаяся над автопогрузчиками машина более всего напоминала  закопченное  вытянутое куриное яйцо на четырех ножках, ощетинившееся сверху маневровыми двигателями. Корпус настолько почернел, что с огромным трудом удалось различить буквы.
      - А3. «Феникс», - прочитал Гордов.
     Вилли зашелся  истерическим смехом. Он не мог поверить своим глазам. Ему предстояло служить на самом старом из состоящих на вооружении планетолетов – на «ашке», да еще и потрепанной временем, да еще и модифицированной. С выражением полной безысходности смотрел Вилли на «Феникс», понимая, что такое название планетолету дали не зря. Наверное, он уже успел раз пять совершить аварийную посадку в пустыне,  причем в марсианской, судя по тому, как сильно были истерты  титановые листы обшивки. Он не раз горел в атмосфере, когда явно не вполне исправные двигатели давали слишком большую тягу. Он часто подвергался обстрелу, о чем красноречиво говорили заплаты на броне. А уж его модификации… «Верно говорят: как осла не верти, конем он не станет! Зачем, кому понадобилось к нему ракетные блоки приделывать?! Они здесь не пришей кобыле хвост! У «ашек» и так аэродинамика в атмосфере, как у кирпича, так тут еще и неубирающиеся контейнеры с ракетами. Не удивлюсь, если они взрываются от перегрева во время посадок! На фиг они вообще нужны, давно же решили отказаться от всяких ракет! Летят медленно, стоят дорого, толку от них ноль.  Для устрашения повесили? Боже, а что у него с пушками… Даже не знаю, для чего эти штуки там стоят! Неужели усилители заряда? На «ашке»! Так ведь даже в учебниках написано, что у этой серии слабый реактор, электричества мало дает. Зачем усилители?! Ну, повезло мне с местом службы! А я еще надеялся, что на Второй флот пошлют, что на «Императоре» служить доведется! А3… Третий. В серии.  Интересно, второй и первый еще в строю? Как же они тогда выглядят?!» - Вилли  хотелось  уйти подальше от этого чуда инженерной мысли, одиноко торчащего посреди ангара.
      - Новенькие? – гаркнули сверху.
      Над ними на решетчатом помосте стоял, облокотившись о поручень, человек. Он был немолод, высок, в жилистых руках чувствовалась сила. Скулы острыми выступами разрезали хищное лицо. Прищуренные глаза внимательно изучали новоприбывших.  Длинные волосы, белые, как снег, и  бледная кожа придавали ему какой-то потусторонний вид. Состояние капитанской формы оставляло желать лучшего.
     - Так точно, господин капитан!
    - Чего такие взмыленные? Стояли наверху, верно? – насмешливо спросил человек.
    - Так точно!
    - Это уже становится традицией… Зовут меня Владиславом. Можно кратко – Влад. Господин Влад. Капитан Влад. Как угодно. А вы кто?
    Друзья представились. Капитан сошел вниз и кивнул на корабль:
     - Что скажете?
     «Кусок говна мамонта», - подумал Вилли, а вслух сказал:
     - Необычно выглядит.
     - Неплохо сохранился, - тактично заметил Вадим.
     - О корабле надо заботиться, как о матери родной. Чинить, пока чинится, и любить, пока жив. Ракеты видите? Они нас дважды выручили. Первый раз – от преследования, второй – от куска космического мусора. Лично спланировал установку.
     Владислав замолк и  осмотрел космолетчиков.
     - Господин капитан, когда вылет? – желая прервать молчание, спросил Даркен.
     - В бой рвешься? За Родину воевать хочешь?  Похвально. Завтра ровно в полдень. Сопровождение конвоя с посадкой на Марс.
     «А что сегодня будем делать?» - собрался задать вопрос Вилли, но капитан его опередил:
    - Сегодня будете знакомиться с кораблем и командой. Команда – это корабль, и наоборот. Понимаете? Тот, кто считает, что планетолет – бездушная машина, заблуждается. Нужно слиться с кораблем и дорожить им, как своей жизнью. Вы знаете, что я «Феникс» на борту написал задолго до того, как нам разрешили имена планетолетам давать? Это мой планетолет. Он не раз был на грани, но мы выживали. Возрождали из пепла в этом самом ангаре.
     - Разрешите приступить к осмотру? – спросил Гордов.
     - Приступайте. Экипажа пока нет, познакомьтесь с машиной, а там и до людей очередь дойдет.
     Козырнув, друзья направились к открытому входному люку.  Внутри планетолет был поделен на четыре яруса. На первом,  нижнем, находился реактор, кессон, неустанно жужжали генераторы, там же складировались еда, кислородные шашки и прочие необходимые вещи. И где-то там был небольшой бомбовый отсек. Выше располагалась жилая палуба: восемь маленьких кают  вдоль внешней обшивки впритык друг к другу, в самом центре корабля к ним через все уровни вел лифт. Между ним и каютами проходило кольцо узкого коридора. На этот же уровень конструкторы поместили маленький санузел. Третий ярус был поделен на две части: в одной располагался крохотный спортзал – неизменный атрибут любого планетолета, а во второй находилась совмещенная с кухней столовая. Судя по всему, в ней же экипаж  отдыхал. Наконец, самый маленький, но  самый главный четвертый уровень занимала рубка. В ней было достаточно места для капитана, пилота, радиста и стрелка. Вилли с профессиональным интересом осмотрел свое место работы. Ему отводилась крохотная комнатушка за металлической перегородкой, где помимо мобильного кресла стоял видавший виды баллистический компьютер. Даркен не удержался и погладил джойстик управления. В общем, работать было можно, но по сравнению с С28 «Феникс» не производил впечатления грозного боевого корабля.
     - Каюты, конечно, атас полный, - заметил появившийся за спиной Вадим.
     - Сойдет, привыкнем, - оптимистично ответил Вилли.
     - Капитан у них чудной.
     - Экстравагантная личность. Однако, раз этот «Феникс» до сих пор не пополнил космический мусор, свое дело он  знает.
     - Женька мой все бы отдал, чтобы сюда попасть. Настоящий планетолет, - усмехнулся Вадим. – Мечта любого пацана. А уж на Марс… Сколько  туда лететь?
     - Недели три в один конец, скорее всего.
     - Долгим же будет наше боевое крещение…
      - Не факт, что боевое. Бывает, конвои совершенно спокойно проходят. Но если что, у нас есть «Феникс»! – усмехнулся Вилли. – Не зря же они его так назвали.
 
                ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
                ЗДРАВСТВУЙ, КРАСНАЯ ПЛАНЕТА
       - Попробуй отбиться!
       - Раз, два, три!
       - О как!
       - Не ожидал, да?
       - Мухлюешь ты, друг!
       - Просто везет!
       - Это пока что…
        Вилли остановился у двери в нерешительности, постучал и шагнул внутрь. Игроки синхронно повернулись.
      - Даркен!
      - Места уже нет!
      - Вы, кроме карт, во что-то еще играете? – спросил Вилли. Прошло уже больше недели после вылета, а  программист и кок все время резались в карты.
      - В бутылочку на желания. Но это только с девчонками! – огрызнулся программист – совсем еще молодой пацан, сразу после школы пошедший в КА.
     - Тебе бы только девок, Сэм!
     - Вот почему не прислали планетолетчиц? – посетовал   программист. – Ну почему прислали тебя и этого старикана?
     «Сорок лет – уже старик! Вот это да!» - развеселился Вилли и   сказал: - Потому, что на вашем корабле для них никаких удобств!
      - Это да, - включился в разговор длинноволосый кок Егор, многозначительно кивнув в направлении рубки. – Старый корабль. Но его нужно любить.
      - Влада наслушался? – поморщился Сэм. – Совсем из ума выжил. Он, в смысле.
      - Ты с нами всего три месяца, а я за два года успел к нему присмотреться. Кэп - отличный мужик.
       - Да он фанатик!
      - Переведись на другой корабль, подай рапорт, - пожал плечами Вилли. – Там, небось, и девчонок найдешь.
      Сэм хмыкнул, но промолчал.
     - Ладно, Сэм, двигайся, втроем поиграем. В переводного!
      Вилли сел на освободившееся место на кровати. Егор начал тасовать колоду карт. Глядя, как ловко он с ней управляется, Вилли вспомнил далекое теперь уже прошлое. На С28 не было карт. Проблема заключалась не в запрете на азартные игры (на который все систематически плевали), а в конструкции корабля. «Эски» отличались вместительностью и просторными отсеками, но в долгом полете с включенными двигателями из-за непрекращающегося ускорения было довольно трудно перемещаться внутри корабля из-за горизонтальной, земного типа, компоновки. А когда движки выключались и корабль летел по инерции, появлялась невесомость, и игра в карты становилась невозможной. «Феникс» же, будучи планетолетом старым, тесным и не очень надежным, обладал неоспоримым преимуществом: почти всегда в нем была возможность ходить, а не летать по отсекам. Яйцеобразный корпус и расположение двигателей отлично для этого подходили.
      - Мы на Марс будем  садиться?
      - Должны. Все равно выйти нельзя, только из окон поглядим.
      - Слышал, на базе скоро будут купола менять, песок расшатал все, что можно. Пылевые бури там дикие просто.
      - Вы там аварийно садились, -  уверенно заявил Вилли, переводя три шестерки на Егора.
      - По обшивке понял? Да, было дело. Двигатели накрылись, - с довольным лицом Егор перевел теперь уже четыре карты на программиста.
      - Да вы охренели! – Сэм забрал карты.
      - Что на ужин? – поинтересовался Вилли.
      - Жаркое. Надеюсь, будет гравитация, чтоб я его приготовил. Не то придется пакетную дрянь есть. Пойду скоро, кстати.
      - Знаете, чего нам на корабле не хватает? Нормального зала для отдыха!
      - Много хочешь, Сэмми! И девчонок, и зал… Радуйся, что душ есть. Я тут прочитал, что во время Второй Мировой войны на многих подлодках даже душа не было, и моряки неделями не мылись!
      -  Даже не помню, когда эта война была, и кто с кем воевал.
     - Да не суть важно уже, - пожал плечами кок. – Мир теперь другой, войны другие.
     - Это точно.
     - Меняются только средства, цели остаются прежними, - сказал Вилли.
     - Мне вот интересно, какое будет оружие и планетолеты лет через сто.
     - Езжай в Австралию, увидишь. Помните в апреле их выставку?
     - Такое не забудешь… - протянул кок.
     - Вот такими средствами они нас и раздавят, - решительно заявил Сэм.
     - Черт его знает… Я оптимист, думаю, что ничего плохого не будет.
     - Ну, верь дальше. А однажды к тебе в дом придет эта машина и придушит железной лапой.
     - Человек.
     -  Гибрид.
     - Вилли?
     Даркен вздохнул и сказал:
     - Человек.
      Егор победно шлепнул картой по столу, программист насупился. «Да, пацану-то нужно научиться признавать свое поражение».
      - Про капитана  спросить хотел, - неуверенно начал Вилли. – Он ведь не русский, правда? Откуда он?
      - Да по нему видно, что он не русский, - подтвердил кок. – Слышал, что он индеец.
      - Да ладно?!
      - Серьезно. Вроде жил где-то на Юкатане, но в молодости переехал сюда.
      - Из теплого Юкатана в промерзшую Сибирь? Чего его сюда принесло? И бледный он для индейца, - покачал головой Даркен.
      - Индеец он. Имя сменил, потому что старое никто выговорить не мог.
     Сыграли еще три партии, потом Вилли надоело. Он поблагодарил  игроков за радушие, Сэм отсалютовал картами, Егор кивнул. Вилли закрыл дверь. И снова на него нахлынула тоска вселенская. Вилли почувствовал себя  невообразимо одиноким. Можно было поговорить с кем-нибудь, можно было сходить  в тренажерный зал, можно было прилечь в каюте с книгой или подойти к иллюминатору и разглядывать звезды. Но… Все это Вилли делал, притом не раз. Только сейчас космолетчик осмыслил слова, произнесенные некогда механиком С28. Теперь Даркен понимал, что тот имел в виду. «Неужели я так изменился?» - ужаснулся  Вилли. – «Кем же я стану?!» Следующей мыслью стало: «Не хочу взрослеть». От этого Даркен рассмеялся, на душе полегчало. В конце концов, чего было расстраиваться? Он легко влился в коллектив, получил работу, снова мог летать. Кошмар с контролерами и беготня от властей позади. Давить в себя страх перед возможной смертью в бою Вилли научился еще на С28. Так о чем горевать? Разве что о том,  что он по-прежнему не мог отправить весточку в Нью-Хиллз родителям.
     Вилли вошел в каюту, ставшую ему домом. Под иллюминатором - узкая кровать с ремнями для пристегивания, слева у стены – столик и кресло, тоже с ремнями. Справа у двери - шкаф, небольшое зеркало и привинченная к стене картина с горным пейзажем где-то в Андах. Она осталась от прежнего хозяина, добровольно ушедшего из КА  перед приходом Вилли.
    Даркен прилег было на кровать, нашарил под подушкой книгу. Неожиданно для себя он подсел на детективы. Прочел страниц десять, не уловив смысла. Стало ясно, что придется искать другое занятие. Огорченно поднялся, посмотрел на часы (еще часов пять бодрствовать), с хрустом распрямился и сделал подобие зарядки. «Скука. Найти Вадима, поговорить? Да уже обо всем переговорили».
     - Внимание! В связи с отставанием от графика будет ускорение. Займите места и пристегнитесь, - на «Фениксе» Гордов исполнял обязанности радиста. Предыдущий погиб из-за нелепого стечения обстоятельств: во время последнего боя  в корабль попал снаряд,  планетолет тряхнуло так, что радист ударился лбом о приборную панель, на которой при ударе отошли несколько проводков, и получил разряд тока.
    Зная, что с изношенными двигателями «Феникса» шутки плохи, Вилли торопливо уселся в кресло и пристегнулся.  Планетолет  тряхнуло, когда он рванул вперед на повышенной тяге. «Пара «же» наберется», - подумал Вилли. Ускорение продолжалось недолго, минут пять, затем, набрав нужную скорость, корабль стал замедляться. Гордов  сообщил, что маневр удался. Вилли вернулся к  вопросу «чем заняться?» В итоге он направился в тренажерку. Крохотный спортзал не пустовал - капитан изнурял себя упражнениями. Вилли кивнул ему, тот кивнул в ответ. Даркен уселся на первый тренажер и потянул за спину пружинный блок. Сделав десять повторений, космолетчик передохнул и перешел на следующий. Битый час занимались в полном молчании. Уже намереваясь уходить, Вилли услышал:
     - Так, значит, ты решил встать на сторону Империи? Почему не Союза, ты ведь там служил. Почему предал?
      Вилли прошиб холодный пот. «Он знает. Откуда? Они его предупредили!  Черт, черт, черт!» Он повернулся и сказал:
      - Я не предавал, господин капитан. Я ведь пошел в Училище до начала войны, до того, как сепаратисты отделили обе Америки. Предательство предателей – не предательство.
      - Интересная мысль, Даркен.  Что же, мне доводилось  слышать о перебежчиках, которые совершали здесь  подвиги. Если ты из таких, добро пожаловать. Но если нет, - он пригвоздил космолетчика взглядом, - то уходи.
     Вилли молча вышел. В коридоре он почувствовал, что у него трясутся колени.  «Вот и влился в коллектив. Капитан слов на ветер не бросает. Влад – патриот, он не закроет глаза в случае чего. А значит, слабину давать нельзя, придется четко выполнять приказы. Это армия… Космическая».
     Вернувшись на вторую палубу, он  зашел в душевую.  «Слава богу, хоть гравитация есть, не придется с мытьем страдать!» Маленькая, полтора на полтора метра, кабинка состояла из  специального душа и унитаза. Стены были стилизованы под кафель, на полу лежал коврик (наверное, при невесомости он сильно мешался моющимся!) Обстановка навеяла Вилли мысли о доме. Быстро, чтобы не тратить драгоценные запасы воды, он ополоснулся.
      «Нет, он единственный, кто про меня знает».
 
                ***
       Красный круг в иллюминаторе разросся и из  точки превратился в огромную, закрывающую весь обзор планету. На грязно-бурой поверхности уже различались отдельные горные хребты, одиноко высившиеся среди бескрайних песчаных дюн и каменистых равнин. Полярная ледяная шапка чем-то напоминала земную. Суров был Марс, но своей особой, неповторимой красотой он производил неизгладимое впечатление. Весь экипажа «Феникса» прилип к иллюминаторам.
      Вися над кроватью и держась за прикрученный к стене поручень, Вилли  внимательно разглядывал  поверхность Красной планеты. Он уже бывал раньше на марсианской орбите, но посадка ему предстояла впервые.  Даркен чувствовал себя ребенком перед Новым годом - его охватило приятное волнение и нетерпение. «Первая в жизни посадка на чужую планету!» - мысленно повторял Вилли.
      Часы показывали час дня по корабельному времени. С момента вылета прошло три долгих недели, полных однообразия, гудения двигателей, невесомости и пустых разговоров. Теперь перед глазами заскучавшего экипажа лежал новый мир, постепенно заселяемый землянами.
     - Экипажу занять свои места. Приготовиться к посадке, -  объявил капитан.
       Вилли оттолкнулся и вылетел в коридор. По пути пожелал удачи механикам и программисту, которым предписывалось оставаться на второй палубе. На третьей Вилли в полете отсалютовал коку, Егор как раз пристегивался к креслу в кухне.  На четвертом ярусе капитан и пилот обсуждали детали предстоящей посадки, Гордов в наушниках с сосредоточенным видом долбил по клавишам. Вилли забрался в крохотный пункт управления огнем и, как положено, закрыл дверь на магнитный замок. Герметизация всех отсеков являлась обязательной  при взлетах и посадках, а также в  бою.
      Даркен защелкнул ремни, обезопасив себя от всевозможных перегрузок или невесомости, надел наушники и включил связь.
      - Там ночь.
     - День, ночью запрещено сажать.
     - В позапрошлый раз вечер был.
     - Тишина в эфире, - оборвал спорщиков капитан. – Гордов, соединяйтесь с «Гидрой».
      За этим позывным скрывалась марсианская база – та самая, что уже много лет обеспечивала человечество драгоценным минералом. По какой-то причине капитан не стал отрубать общекорабельную связь, так что  его переговоры с базой слушали все.
      - «Гидра», прием, «Феникс» на связи. Запрашиваю разрешение на посадку в любой свободный квадрат. Прием.
      - «Феникс, это «Гидра». Слышим вас хорошо. Ждите двадцать минут, все площадки заняты. Оставайтесь на связи. Как слышно? Прием!
     - Вас понял. «Феникс» на орбите. Ждем сигнала.
     Капитан, по-видимому, переключил канал на радиста. Вилли получил персональное указание:
    - Даркен, круговое наблюдение.
    - Есть круговое наблюдение, - отчеканил Вилли и потянулся к пульту.
      Заученными движениями он переключил несколько тумблеров и включил дополнительную систему обнаружения. По бокам планетолета выдвинулись антенны. Дисплеи на посту управления озарились ровным светом, ожили циферблаты, задвигались стрелки на датчиках. Вилли оглядел свое хозяйство и на всякий случай положил руку на джойстик управления орудиями. Электромагнитных пушек на «Фениксе» было всего две, так что об огневой мощи говорить не приходилось.
      Несколько минут Вилли следил за показателями приборов. Вся ответственность за безопасность планетолета сейчас лежала на нем.  Он чуть  двинул джойстик. Одна из пушек мгновенно навелась на Красную планету. Вилли  подключил оптический прицел и, как в бинокль, принялся рассматривать марсианские пейзажи. Увеличение прицел давал отменное, виден был каждый более-менее крупный булыжник.  Даркен  хотел  нащупать прицелом колонию, но не успел. Раздалось долгожданное:
     - Получено разрешение на посадку. Всем по местам! Даркен, убрать все оборудование!
       Вилли нажал  оранжевую кнопку.  Электромагнитные орудия, ракетные установки и точное оборудование скрылись в отсеках под защитой титановых створок. На «Фениксе» не осталось ни одной выступающей детали.
     Влад летал без штурмана, никому не доверяя такой сложный маневр, как посадка. По показаниям немногих оставшихся приборов он повел многотонный корабль к чужой атмосфере. «Вот для этого и нужны капитаны. Взлеты, посадки, экстремальные ситуации, важные решения – все их дело. Пилоты  только следят, чтобы маршрут, выбранный капитаном или штурманом, сохранялся», - эта мысль посетила Вилли давным-давно, однако люди, далекие от космоса, обычно формулировали ее иначе:
      - Слушай, а зачем на корабле одновременно капитан, штурман и пилот? Они же вроде все за управление отвечают?
    Вилли разницу знал.
    Появилась гравитация: капитан «дал газу». Термоядерные взрывы разогнали планетолет, направив титановое яйцо точно на Марс. Пока еще не трясло, обшивка не грелась, ведь «Феникс» лишь приближался к верхним слоям атмосферы. Однако через минуту по индикатору на пульте Вилли понял, что закрылись термостойкие ставни на всех иллюминаторах. Еще через полминуты началось трение, кошмар конструкторов. Из-за  невообразимой скорости планетолета газы атмосферы разогрели его обшивку до огромной температуры, они же вызвали нешуточную тряску. «Феникс» продирался через марсианское небо, оставляя за собой дымный шлейф. Двигатели развернулись на 180 градусов, чтобы затормозить падение. Четыре термоядерных двигателя против марсианской гравитации. Замедлившись до приемлемой скорости, планетолет перевернулся в горизонтальное положение и пошел вдоль горизонта.  На тройной скорости звука они летели к базе. Влад уверенно вел А3 на высоте в несколько километров над красной пустошью. На подлете к базе капитан изменил вектора тяги двигателей так, что титановое яйцо перевернулось в вертикальное положение и продолжило полет боком.
      - «Гидра», говорит «Феникс». К посадке готов! – доложил Влад.
      - А3, посадку разрешаю. Квадрат шестнадцать. Как поняли, прием.
      - «Гидра», понял вас хорошо. Сажусь на квадрат шестнадцать.
       «Феникс» завис над указанным квадратом. «Эх, жаль, окна нет!» Влад включил автозависание, а затем начал плавно уменьшать тягу в маневровых двигателях. «Феникс» опускался. Через полторы минуты легкий толчок известил, что посадка удалась. «Мастерски», - подумал Вилли и вытер пот с лица.
       - «Гидра», состояние корабля нормальное, жду дальнейших распоряжений.
       - «Феникс», вам на борт доставят десять тонн груза. Откройте шлюз грузового отсека. Через одиннадцать часов отлет.  Подробные указания насчет предстоящего полета получите непосредственно перед стартом. Капитана просят пройти к начальнику базы, - буднично ответил диспетчер «Гидры».
      - Вас понял, - Влад опять переключил каналы. – Оставайтесь на корабле. Механикам следить за погрузкой. Радисту следить за эфиром, - распорядился Влад.
     «И по базе не погуляешь… Доведется ли еще побывать на Марсе? Ладно, приказ есть приказ».
     Вилли снова открыл отсеки и выпустил пушки и антенны, это предусматривалось уставом. Однако рассматривать колонию через прицел уже не хотелось. Он встал, заметил низкую гравитацию. Не такую, как на Луне, где, говорили, можно прыгать на три метра в высоту, но все же пониженную по сравнению с земной. Вилли сделал шаг к двери и с непривычки подпрыгнул, врезавшись в трубу отопления. «Вот опять теория и практика разошлись, похоже! Вроде бы из-за полета мышцы должны ослабевать, это бы неплохо компенсировало здешнюю силу притяжения. Но что-то не чувствуется. Ах да, на «ашках» же собственная гравитация есть… Единственный их плюс!» - подумал  Вилли снисходительно. Отжав магнитную защелку и нагнувшись, он вышел в рубку и застыл.
      Глазам открылось ошеломляющее зрелище: бескрайняя красная пустыня, гладкие холмы на горизонте, чуть подернутые дымкой. Наверное, там зарождалась очередная песчаная буря. Вилли  перевел взгляд на шесть одинаковых белых полусфер на равном отдалении друг от друга, соединенных наполовину скрытыми в песке коридорами. Это были жилые купола, основная часть базы. В  композитных домах жили и трудились около тысячи колонизаторов. Чуть поодаль виднелась высокая, метров двадцать, башня, тоже из легких и прочных композитов. На вершине ее, в характерном утолщении, за толстыми светоотражающими стеклами работали диспетчеры – та самая «Гидра». Вилли знал, что в башне  размещался и командный пункт. На крыше ее неустанно крутилась  решетчатая антенна, чуть поодаль высилась еще одна, служившая, наверное, для связи с Землей. «Несколько минут уходит на то, чтобы сигнал отсюда до Земли добрался», - вспомнил Даркен. У подножья антенны почти скрылись в безжалостных песках четыре симметрично расположенных контейнера – Вилли не знал, что именно в них хранили.
       На базе имелось также множество электрических подстанций. Они передавали ток от атомной станции, скрытой в глубокой шахте неподалеку, ко всем постройкам базы. Провода проложили под поверхностью, чтобы не подвергать губительному воздействию песчаных бурь, настоящего проклятия колонии. Скафандры, в которых передвигались работники, изнашивались здесь с космической скоростью.
   Особое внимание привлекали теплицы – циклопические  павильоны, где круглый год выращивали овощи и фрукты. Они тянулись на десятки метров, лучами расходясь от каждого купола.  Сияли панели солнечных батарей, покрывавших почти все свободное пространство между жилыми блоками. Хотя у базы имелся собственный реактор, подстраховка не бывает лишней. С одной из панелей возился местный техник. Кощунственно смотрелся здесь мобильный зенитно-ракетный комплекс, ощупывающий небо своими антеннами. Три метровые пусковые трубы были грозно направлены ввысь. Вилли взглянул на желто-оранжевое небо.
         «А ведь тут сейчас день, раз оно такого цвета. Я читал в детстве, что на закате оно розовое. Эх, надо это увековечить!» -  Вилли вприпрыжку из-за непривычно слабой гравитации направился к лифту. К своему удивлению, на второй палубе он не застал ни единого человека.  Достав из персонального шкафчика свой телефон, космолетчик вернулся в рубку и сделал несколько снимков с разных ракурсов, не забыв запечатлеть на фоне марсианского пейзажа свою восторженную физиономию.
      Позади ЗРК на почтительном отдалении от остальных строений виднелась невысокая бетонная площадка метров сто в диаметре – еще одна посадочная площадка, пока пустующая. Еще дальше, в километре от «Феникса», находилась третья, занятая какой-то «эской». Где-то наверняка были и другие стартовые площадки, но  их скрывали чудовищные громадины жилых куполов, белыми грибами проросшие посреди красно-оранжевой пустыни. С высоты птичьего полета база напоминала огромную грибницу.
      «А где сама шахта-то? Вроде должна быть неподалеку. А, вон она! Нет, это подземный склад. И оттуда к нам едет погрузчик.  Интересно, это робот? А там что? Труба? Видимо, вентиляция,  целый лес этих труб. Людей не видать. А, вон один возится с марсоходом. Хороший у него скафандр, однако, получше наших».  Жилые купола, башня, подстанции, трубы, мощные фонари, ЗРК и стартовые площадки – вот все то, что можно было заметить с поверхности. Но Даркен знал, что это лишь вершина айсберга. Большая часть базы, включая легендарную шахту, скрывалась под многометровой толщей песка.
        Вадим оживленно беседовал с пилотом. Улыбчивый  Зураб  любил черный юмор и умудрялся даже в Единый язык привносить  грузинский колорит. Зураба на корабле ценили, как на всех  планетолетах ценят общительных, веселых, дружелюбных  людей.
  - Вадя, девчонки в диспетчерской скучают, а ты им: «Прием, принято, повторите».  Давай научу знакомиться!
     - Так у меня жена есть! Сорок лет в обед! Куда уж мне знакомиться! –  неуверенно отбивался Гордов.
     - Ну, так дай мне! – с подкупающе-искренней физиономией Зураб протянул волосатую пятерню.
     - Не могу!
     - Почему? – преувеличенно обиженно воскликнул Зураб.
     - Капитан не одобрит.
     - Э, Вадя, Влада тут нет! Зато девчонки есть! Чего ты такой упрямый, как осел? Ты же радист, должен со всеми общаться!
       Последний аргумент, сказанный с неподражаемым акцентом, развеселил Вилли:
      - Вадим, да дай ты ловеласу микрофон!
      - Ладно, делайте, что хотите, ответственность на вас, - Гордов снял наушники и протянул их грузину. Тот щедро предложил:
      - Можешь пока порулить! Честный обмен!
       Гордов усмехнулся, но, не  удержавшись от соблазна, все же сел в пилотское кресло и пошевелил джойстиками. Судя по звуку, повернулись выключенные двигатели. Вадим, как нашкодивший кот, отпрянул от пульта.
      - Да чего ты боишься? – спросил Вилли. – Ну, влезем в эфир, делов-то. «Знал бы ты, что мне доводилось по радио слышать!»
     - Просто ответственность большая. Давит, - смутился Вадим.
     - У меня больше, - заверил его Вилли. – Повернул рычажок, нажал пару кнопок – прощай, город!
       Зураб хохотнул. Он надел наушники, поправил микрофон,  сменил канал связи и развалился в кресле. Вилли приготовился к  представлению.
       - Эй, это «Феникс»! Как жизнь, девчата?
       Пару секунд царило молчание, потом в наушниках послышался неуверенный голос:
     - «Гидра» слушает…
     - Э, нет, дорогие, давайте без позывных! Как живется, девчонки – марсианки?
     - Э-э-э… Да не жалуемся, - грузин, похоже, вконец смутил диспетчера в башне.
     - Да не стесняйся, милая! Расскажи, как тут у вас? Может, стоит к вам перевестись? Я ради красивой девушки навеки Землю покину!
    - А, так сразу бы и сказали! – облегченно отреагировала диспетчер. – Чтобы к нам на базу попасть, нужно пройти  медосмотр, собрать документы и получить разрешение от…
     - Послушай, милая, я все это знаю! Меня Зурабом величают, а тебя как?
    - Ангелина. Послушайте, Зураб, у меня  много дел, может, как-нибудь в другой раз?
    - Какие могут быть дела? – темпераментно отреагировал грузин. - Что может быть важнее жизни, Анжела? Можно, я тебя так звать буду? Прекрасное имя! Мою бабушку так же звали. Давай кофе попьем? Прямо на планетолете, капитана сейчас нет, - Зураб заговорщически подмигнул друзьям. – Только не огорчай, не говори, что тебе запрещено!
     - Но ведь так и есть…
     - Правила можно нарушать! Их нужно нарушать! – с глубоким убеждением заявил пилот. – Скажи, ты ведь не одна там? У тебя  подруги есть?  Пусть подменят тебя.
     - Спасибо за предложение, но…
     - Да что ж ты  расстраиваешь бедного Зураба, красавица?  Может, хоть покажешься на минутку? Хоть рукой помаши одинокому космическому волку!
     - Ну, если вы так хотите… - помедлив, ответила диспетчер.
     - Еще чуть-чуть, и она моя! – пилот победно обернулся.
     - И что ты с ней делать будешь? – язвительно поинтересовался Вилли. – Украдешь на Землю? Построите домик на берегу моря? Огорчаешь несчастную девочку, Зураб!
   -  Друг, не смыслишь ты ничего в любви! Неужели так и не понял, что привлекает девушек?
    - Накачанный бицепс и толстый кошелек?
    -  Остроумие, дорогой!
    - Смотри, Зураб, вон твоя любовь! - Вадим  от смеха сполз с кресла.
     Тонированная пластина из пластика на одном из окон башни ушла вверх, обнажив обычное стекло. По ту сторону стояла девица  поперек себя шире и энергично махала рукой, чуть ли не подпрыгивая. Лицо, к счастью, разглядеть не удалось.
     - Иди, кради! – только и смог выдавить Вилли.
     Зураб  рассмеялся в усы:
     - Эх, ничего вы не смыслите, дурачки! Какая  пышечка!
      Он  спихнул Вадима со своего рабочего кресла и нажал пару кнопок. Окна «Феникса» освободились от светофильтров. Зураб выпрямился во весь свой немалый рост  и замахал в ответ:
      - Привет, дорогая! Вижу, вижу тебя! Мое предложение в силе,  давай к нам!
      И тут неожиданно из динамика послышался  голос не Ангелины, а  какого-то мужика:
     - Слышь, ты, умник, ты сюда к бабам клеиться прилетел?  Брысь из эфира, не мешай работать людям! И Ангелину мою не трожь!
     - Что ж такое! – обескураженно поник головой грузин.
     - 1:0 в пользу мужа Ангелины, - фыркнул Вилли.
     - В океане еще полно рыбы! – похоже, Зураб был задет за живое. – Пойду-ка я посплю.
     Печально насвистывая, пилот удалился. «Может, тоже вздремнуть? Неизвестно, что будет завтра, конвой – дело серьезное. Нет, успеется! Пойду, посмотрю, как погрузка идет!» -  Вилли направился к лифту, оставив радиста сторожить рубку.
        Остановив лифт на первом уровне, он вышел в крохотный круговой коридорчик, сплошь увешанный огнетушителями,  остановился у двери в грузовой отсек и заглянул в небольшое смотровое окно. Оба механика трудились - и верткий миниатюрный  китаец Ян, и полная его противоположность, огромный, как медведь, Фома. К услугам последнего часто прибегали, когда нужно было что-то перенести или с силой впихнуть куда-нибудь. Впрочем, и интеллектом природа Фому не обделила, выходец из Восточной Европы мастерски решал кроссворды.
      Через распахнутый погрузочный люк виднелась марсианская поверхность, красный песок уже задувало в недра «Феникса». Вилли подумал, что надо обязательно взять пригоршню на память.
      Механики, облаченные в стандартные скафандры с эмблемами Империи и Космической Армии, контролировали погрузку марсиниума. К люку как раз подкатил марсоход с драгоценным грузом. Оператор в кабине направил выдвижную конвейерную ленту внутрь планетолета и подал первую упаковку. Тяжелый брикет из тщательно закрытых контейнеров съехал на подставленные Яном вилы маленького погрузчика. Китаец, убедившись, что груз стоит ровно, поехал в дальний конец отсека.  Со вторым брикетом возникла проблема: груз встал неровно.  Тут-то и пригодилась помощь богатыря Фомы. Он налег на контейнеры с марсиниумом, выровняв  их на вилах. Ян повез их в отсек. Процесс повторялся, а Вилли философствовал: «Можно бесконечно смотреть на три вещи: как течет вода, как горит огонь, и как работают другие люди».
       Из неплотно закрытого контейнера вывалился маленький камушек. Ничем он с виду не выделялся на фоне других марсианских и земных камней: просто оранжевый камень, немного напоминает янтарь. Однако именно он, марсиниум, в тридцать первом веке стал самым ценным материалом, идеальным материалом для строительства новейших двигателей,  электростанций и, как оказалось, уникальных полных протезов человеческого тела. Вилли смотрел на этот маленький кусочек и думал о том, что еще можно было бы обнаружить на других планетах, если бы человечество не тратило столько на войны. «С другой стороны, войны часто были двигателем прогресса. Бывало,  прорывы совершались именно в военной отрасли, а уж затем переносились в мирную жизнь.  Вот только с энергией атома что-то не очень получилось… А к чему приведет вся эта эпопея с марсиниумом?»
    Погрузка подошла к концу. Марсоход уехал, створки отсека закрылись, в отсек поступил воздух из особых резервуаров. Над дверью загорелся зеленый огонек – можно войти. Даркен не преминул воспользоваться возможностью. Он  помог механикам снять скафандры – в одиночку справиться было непросто. Благодарный Фома  пожал Вилли руку, чуть не раздробив костяшки, китаец Ян скромно поклонился.
      Вилли незаметно подобрал камешек, сунул его в  карман, подошел к грузовому люку, наклонился и зачерпнул в ладонь песка, которого в избытке нанесло в отсек. Песок был  холодный и очень мелкий. «Как лунная пыль», - Даркен огляделся в поисках какой-нибудь емкости. На ближайшей полке обнаружил подобие термоса, оторвал его от магнитного крепления и насыпал внутрь марсианский песок. Не удержался и зачерпнул еще. Боязливо покосился за спину: не смотрит ли кто? С чувством исполненного долга Вилли направился в каюту. Там убрал и камень, и термос в свой персональный шкаф, прилег на кровать и принялся читать, но вскоре задремал. Через иллюминатор в его каюту заглядывало розовое, с легким оттенком голубизны, марсианское небо.
      

                ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ
                БЕЗУМСТВО ХРАБРЕЦОВ
       Его разбудила сирена внутрикорабельного оповещения. Небольшой динамик тревожно надрывался, безжалостно выдергивая Вилли из мира грез. Он подскочил, поправил помятую одежду и помчался на свой пост.
     В коридоре он столкнулся с Зурабом.
      - Э, дорогой, пора в бой!
     - Разве уже время? – спросонок ляпнул Вилли.
     - Время пришло, друг, -  радостно подтвердил Зураб.
     Вадим уже сидел на месте, сосредоточенно принимая сообщение. Над ним склонился капитан, спокойный,  как всегда.  Вилли нырнул в свой отсек. Щелкнул замочек на двери, загорелись циферблаты, экраны осветились бледным мерцающим светом – Вилли оживил машину смерти.  Убедившись, что все работает, он пристегнулся, понимая, что сирена могла означать только одно: скорый старт.
     - Экипаж, слушай боевую задачу! На нас идет большая эскадра противника. Приказ:  взлететь следом  за С10 и ждать на орбите взлета остальных кораблей, осуществляя прикрытие. После сбора двинуться к Земле с максимальной скоростью. Мы обязаны довести корабли до Земли, не потеряв марсиниум! Всем ясно?
    - Так точно! - семикратно подтвердили космолетчики.
     «Точно так. Как и год, и два, и три назад. Одни защищаются, другие нападают. Потом смена ролей», - грустно подумал Вилли. – «Но назад уже не повернешь. Что же, повоюем!», - он закрыл створки отсеков. В последний миг перед тем, как титановые ставни захлопнулись, Вилли увидел через одну из камер клочок неба голубоватого цвета и маленькое яркое пятно – поднимающееся из-за гор Солнце. «На заре стартуют корабли…»
      Корабли сотрясали окрестности неестественно высоким (особенности марсианской атмосферы) ревом. Вилли физически ощущал дрожь металлического пола, когда в километре от «Феникса» запустил двигатели другой планетолет. Спустя минуту капитан объявил:
      - С10 пошел! Наш черед! – и включил тягу.
      Термоядерные двигатели извергли потоки пламени на  марсианский песок. Корпус задрожал, что-то заскрежетало так, что Вилли услышал это сквозь наушники. Космолетчик сжал челюсти и крепко ухватился за кресло. «Ну, пока, Марс!»
      Оставив позади гигантские белые купола, А3 буравил своим титановым обтекателем разреженную марсианскую атмосферу, оставляя за кормой шлейф из дыма. Многотонный гигант набирал скорость.  Ревели двигатели на полной тяге, скрипели детали обшивки, дрожали лампочки на пульте…
     Но вот «Феникс» вышел на орбиту Красной планеты, тряска  прекратилась. Вилли облегченно вздохнул полной грудью, открыл створки, приготовил орудия и включил автоматическую систему обнаружения целей.
      Буквально через десять секунд в наушнике раздался голос Влада:
      - «Гидра», к вам направляется одиночный корабль противника. Серия неизвестна. Расстояние сто тысяч, повторяю, сто тысяч. Как слышите?
      - Слышим вас хорошо, - тревожно ответил диспетчер.
        И тут у Вилли пропала связь. Он проверил провода,  пощелкал тумблерами – бесполезно.  Пришлось открыть дверцу:
       - Господин капитан, связи нет! Открывать огонь?
        - С пятидесяти тысяч открывай, попугаем. Он не к нам идет, это орбитальный бомбардировщик. Новый тип, еще не вошел в серию. Следить за целью!
     - Есть!
      «Орбитальный бомбардировщик – здесь?! Не у Земли? Они что, хотят разрушить базу? Зачем?! Им ведь тоже нужен минерал! И нейтралы взбесятся! Здесь что-то не так. Почему же нет связи?!» - краем глаза Вилли заметил, как Гордов мечется по рубке, колдуя над электрощитами. Похоже, очередная система на «Фениксе»  приказала долго жить. Вилли вперился немигающим взглядом в главный монитор.
       Загадочный враг приближался к Марсу. Даркен снова и снова заставлял баллистический компьютер определять верное упреждение, чтобы выпустить первые два пятикилограммовых снаряда. «Влад сказал стрелять с пятидесяти тысяч. Зачем?! Даже самый бестолковый пилот успеет увернуться на таком расстоянии! Смысл тратить снаряды?» - недоумевал Вилли.
      Семьдесят тысяч… Чужой корабль уже навис над Марсом. Шестьдесят… Скоро случится непоправимое. Пятьдесят пять… «Они что, нас не видят? Не меняют курс!» Пятьдесят тысяч…  Палец Вилли лег на джойстик.
     - Огонь!
      В мертвой космической пустоте орудия извергли снаряды. На мониторе вычислителя точки неумолимо поползли к цели. На экране они ползли с черепашьей скоростью, в действительности же скорость болванок многократно превышала скорость звука. Впрочем, какой может быть звук в открытом космосе? Бой протекал в тишине, планетолеты призраками скользили  в пустоте.
     - Снаряды попали в цель! - доложил стрелок.
     - Снаряды сбиты, - возразил капитан.
       Неизвестный планетолет летел, невзирая на обстрел, словно электромагнитные пушки «Феникса» не являлись для  него угрозой.
     - Огонь по готовности! Усилители включи! – скомандовал Влад.
      «Думает, что мы не пробили броню. Бред! На планетолет не  поставишь двухметровую броню, а любую другую снаряд продырявит, как бумагу!» - Даркен все же включил  усилители, дождался, пока не накопится дополнительный заряд, и выстрелил вновь. От перепада напряжения потухли лампы освещения, в следующую секунду  включился красный аварийный свет. Крохотная кабинка озарилась кровавым мерцанием. «Это будут наши похороны».
     Снаряды попали в цель, так, по крайней мере, уверял компьютер. Но Вилли понимал, что цель от этого залпа не пострадала и продолжает движение. Вот-вот начнется орбитальная бомбардировка, несущая смерть марсианской базе. Даркена распирала бессильная ярость.
    - Уходите немедленно! – раздался в наушниках пронзительный голос диспетчера «Гидры».
    - Где остальные корабли? Мы не видим С10 на радаре! Когда взлетят остальные?- Влад сохранял спокойствие.
     - Они не взлетят! – закричал диспетчер. – Орбита заблокирована! Там еще корабли, они скрыты за той сторо…
     - «Гидра», связи нет! Продолжаем атаку! – и, уже обращаясь к экипажу, Влад напомнил:
     - Вы давали клятву! Отступать не будем.
     «Феникс» шел теперь всего в пяти тысячах километров от врага. Шел встречным курсом, словно намереваясь его таранить. «А если это и есть план капитана? Сбить любой ценой, спасти базу?»
      И тут у Вилли глаза на лоб полезли: на экране радара вслед за флагманским кораблем нарисовались еще планетолеты. Пять штук.  Все это время остальные корабли Союза, незаметно подошедшие к Марсу, находились в тени планеты, скрытые от радаров «Феникса». База пыталась предупредить экипаж об угрозе, но некстати вышла из строя связь. А3 остался один против шестерых, включая  флагман эскадры. «И что теперь? Смерть? Бегство? Сдача в плен?»
      - Даркен, ракетный удар по флагману! – прозвучал приказ.
       Вилли не знал, на что рассчитывал капитан. «Дорогое, эффектное, но не эффективное оружие», - говорили о ракетах космолетчики, Даркен придерживался того же мнения. «Хуже не будет», - обреченно подумал он, переводя тумблеры в положение «включено». На пульте замигали новые лампочки, на мониторе появился своеобразный прицел. Вилли навел виртуальное перекрестие на врага и пустил первую ракету. Оставалось еще девять.
      Враг выстрелил. Не по «Фениксу», по ракете. Электромагнитные пушки, изначально созданные для борьбы с космическим мусором или метеоритами, с легкостью справились с  ракетой. «Вот оно – доказательство их бесполезности! Что, повторим?»
     - Флагман изменил курс!
     - Маневр уклонения!
     Вилли продолжал стрелять из пушек, едва накапливался заряд.  «Феникс» облетал вражеский флагман сверху.  Монитор рябило от  приближающихся точек. Судя по ним, по «Фениксу» отстрелялась разом вся эскадра, но    А3 чудом удалось выйти из  смертоносной пурги.
     - Ракетами по флагману – огонь! – скомандовал Влад.
     - Есть! – Вилли шарахнул всем оставшимся арсеналом во вражеский корабль с шестисот километров. «Чем черт не шутит, может, все не собьют!»
      Сбили пять, одна оказалась неисправной и улетела в космические дали, но три другие попали-таки. Вилли добавил из пушек, в корпусе флагмана появились еще дыры.  Из-за отсутствия трехмерной модели вражеского корабля Вилли не был уверен в количестве попаданий, но даже если экспериментальный планетолет и обладал броней, она его больше не спасала. «За такое они нас на атомы расчленят».
       А3 тряхнуло так, что Вилли ненадолго отключился. Очнувшись, он понял, что корабль  серьезно поврежден. Три сквозных пробития на второй палубе – прощай, каюты! Удивительно, но «Феникс» еще слушался команд.
       - Всем держаться! Со снижением отступаем! – предупредил капитан.
       «Самое время! Только куда? Садиться, что ли, на Марс?! Да нас там разбомбят!»
       Наверное, план Влада заключался в том, чтобы как можно дольше уклоняться от летящих снарядов, иногда постреливая в ответ. Но как долго такое могло продолжаться?
      - «Феникс», черт вас дери, немедленно уходите! – заорал прорезавшийся диспетчер. - С10 сбит! Вы там одни! Приказ: доставить марсиниум на Землю любой ценой! Выполнять!
     - Есть выполнять!
      И тут же «Феникс» пошел на разворот так резко, что Вилли вмяло в кресло. Сознание гасло от чудовищной перегрузки. Свозь кровавую пелену перед глазами Вилли разглядел цифры на одном из индикаторов. «Семь g». Такую перегрузку нельзя было выносить дольше нескольких секунд. Зависнув между жизнью и смертью, Даркен лежал, наверное, около минуты. Потом нормальная гравитация постепенно стала возвращаться, а рев двигателей перешел в обычный равномерный гул. Вилли, застонав от ломоты в костях и боли в мышцах, надел слетевшие наушники.
     - Какие будут приказы? – прохрипел он.
     - Не стрелять! Они не идут за нами.
     - А как же база? Они ее разбомбят? – включился в разговор кто-то из экипажа. Кто именно, не позволял разобрать искаженный голос.
     - Нет. Это был отвлекающий маневр. Эскадра будет садиться на Марс. Это очередная попытка захвата, - отрывисто объяснил Влад.
     - И мы их бросим?
     - Нет, - отрезал капитан, – мы их не бросим. Как только они  начнут десантироваться, расстреляем на поверхности. На марсианской земле, ибо она – тоже имперская. А пока делаем вид, что отступаем.
     «Хитер же ты, старикан!» - с уважением подумал Вилли.
      Влад не ошибся. Судя по паническим сообщениям от «Гидры», эскадра намеревалась садиться на Марс. Обитатели базы оставались практически беззащитными. Несколько ЗРК, два не успевших взлететь планетолета – вот и все, что у них было.  Да,  был еще раненый «Феникс», затаившийся перед новой атакой.
      - «Гидра» - всем планетолетам секторов 24, 33 и 37! Шесть кораблей Союза будут приземляться на Марс. Это попытка захвата!  Нужна помощь! Всем, кто меня слышит – немедленно лететь к Марсу! Не допустить захват колонии!
      «Никто не поможет. Не прилетит. Не успеет. Мы одни!»
      Отойдя от планеты на несколько тысяч километров, Влад убрал тягу. Эскадра начала посадку, не обратив внимания на маневр А3. «Тем лучше. Может, даже уцелеем и победим! В конце концов, это не первый штурм базы», - уже оптимистичнее рассудил Вилли. Он  изменил положение тела и расслабил мускулы, все еще ноющие от  гравитационного кошмара. Потекли минуты, сопровождаемые мерным миганием красных лампочек, тиканьем часов да далеким свистом выходящего воздуха.  Становилось холодно: наверное, в третий раз с момента взлета накрылись батареи отопления. Вообще, поломки на «Фениксе», как успел понял Даркен, стали просто неотъемлемой частью полета. Если что-то не ломалось, значит, что-то было не так!
      Сообщения от «Гидры» не приходили, возможно, Влад специально сменил канал. Тревожная тишина и отсутствие информации угнетали. Вилли снова впал в состояние, когда просто покоряешься судьбе.
     - Пора, они вошли в атмосферу. Вперед, за идею Единства!
      «Поменьше пафоса, капитан. Не умеешь ты людей подбадривать!»
       Новая перегрузка, новый маневр – и «Феникс» несется к Красной планете.
    - «Гидра», срочно данные о скорости и направлении ветра в окрестностях базы!
     «Чего-чего?»
     - «Феникс», вы еще здесь? Убирайтесь на Землю! Приказываю именем…
     - Имя Императора я знаю и действую в его интересах, - отрезал Влад.
     - Да вы рехнулись! 6 метров в секунду, северный.
     - Благодарю, «Гидра», - ответил Влад и отключил радиосвязь. –  Даркен, ввести в вычислитель поправки на ветер!
     - Так точно!
     - Слушать всем! Снижаемся до верхней границы термосферы, летим  со скоростью вращения планеты, зависаем над базой,  расстреливаем корабли. Ракет нет?
    - Закончились.
    - Тогда стреляй электромагнитными. Без усилителя, важна скорострельность!
      «А разве снаряды не сгорят в атмосфере? Их из чего делают, не помню? Сталь? Явно не марсиниум!» - засомневался Вилли.
      Через пять минут «Феникс» затормозил там, где и планировал капитан – в двухстах километрах над колонией. Все еще сомневаясь в целесообразности затеянного, Вилли принялся  вводить поправки в баллистический вычислитель. Убедившись, что все настроено, он отрапортовал:
      - К стрельбе готов!
      - Ищи цели и бей!
      «Легко сказать – ищи!» Как найти планетолеты, когда они уже почти сели, а до них больше полутора сотен километров? Для начала Вилли включил систему обнаружения. Однако  компьютер  тут оказался бессилен. На экране моментально появилось множество точек, некоторые двигались. «Атмосферные помехи, видимо. Ну, придется по старинке!»
      Вилли навел оптический прицел туда, где, по его представлениям, находилась база. Виртуальное перекрестие выхватывало то пустыню, то гору, то  метеоритный кратер – словом, все что угодно, но только не то, что нужно. Призвав на помощь весь свой опыт, Даркен все же нашарил прицелом марсианскую базу. С огромной высоты купола казались мячиками для гольфа, зарывшимися в песок на  пляже гигантов. «Полдела сделано. Теперь – планетолеты!»
    Планетолеты обнаружились сравнительно быстро. Гигантские корабли выдавал след, оставляемый двигателями и корпусом в  марсианской атмосфере. По этим полосам Вилли и нащупал первый планетолет. Это была «эска», легендарная машина обеих армий. Корабль приближался к базе, находясь от нее всего в тридцати километрах. Вилли выстрелил. Снаряды, пропоров атмосферу, превратились в объятые пламенем шары раскаленного металла. «Первый блин комом», - подумал Даркен, когда его посылки прошли далеко за кормой летящей «эски». Второй залп также не дал результата, третий и четвертый легли совсем близко, пятый в цель попал.
     С замиранием сердца Вилли следил, как из снесенного подчистую двигателя планетолета рвалось наружу атомное пламя. «Эска» накренилась и, не успев затормозить и стабилизироваться,  рухнула, подняв тучу пыли. Секунду спустя туча озарилась изнутри яркой вспышкой. «Я только что убил одиннадцать человек».
     - Вилли - красавчик! – воскликнул Зураб.
    - Продолжать атаку!
    Стиснув зубы, Даркен медленно повел перекрестие вверх и в сторону, по дымному следу выслеживая следующего врага. Вот и он: что-то вроде грузового B-серии летело в нескольких километрах от места крушения. Даркен выстрелил, но промахнулся. Намереваясь следующим выстрелом припечатать планетолет к красному песку, как металлического жучка, Вилли  положил палец на кнопку, однако нажать не успел. К летящему кораблю  с поверхности Марса протянулась ослепительная черта. Пробив вражеский корабль, взорвалась зенитная ракета. Осколками искореженного металла вспучился изнутри корпус: тридцать килограммов взрывчатки – страшная сила!
      Оставалось четыре корабля. Видимо, поняв, какую тактику избрали зенитчики базы и «Феникс» на орбите, они пошли на уловку. Флагман, которому Вилли пробил-таки обшивку, вместе с еще одной «эской» шли к базе с востока, потрепанный корабль D-серии заходил с запада, а последний планетолет, новенькая, только с конвейера «эфка», приближалась к колонии с юга. Все корабли шли с малой скоростью, выставив антенны и ощетинившись орудиями. «Ищут нас. Будут стрелять. Интересно, попадут?» - оценивающе через прицел посмотрел Вилли на флагман. Шестнадцать его пушек все как одна были повернуты в их сторону. Казалось, что Вилли и вражеский стрелок глядят друг на друга через свои прицелы. В следующий миг флагман дал залп, но не сразу, а постепенно, видимо, по разным траекториям. Влад тоже увидел приближающиеся болванки и успел немного замедлить и повернуть «Феникс». «Ух, пронесло!», - воспользовавшись перезарядкой у врага, Вилли сказал свое слово. Неудачно – снаряды попали по планете,  а не по врагу. Вилли повторил попытку - тот же результат.
     А вот флагман попал. Корпус А3 потряс страшный удар, такой, что Вилли чуть язык не откусил, в ушах зазвенело, поплыло изображение перед глазами. Придя в себя, стрелок в ужасе  уставился на трехмерную модель «Феникса». Снаряд прошел в метре от реактора. Метр левее – и не было бы больше «Феникса»!
    - Все живы? – в голосе капитана слышалось беспокойство.
   Несколько секунд царила тишина, затем донесся едва различимый шепот. Говорил, вроде бы, Фома:
    - Цел… Пробоина… Скафандры одевать… Реактор работает.
      « Слава богу!» - перевел дух Вилли.
     Ситуация на поле боя изменилась. Все три мобильных ЗРК базы активно обстреливали планетолеты. Те сбивали болванками ракеты на подлете.
    - Долби по ним, пока отвлеклись!
     Вилли и не нужно было приказывать. Едва заряжались орудия, как он посылал вниз снаряды. Космолетчик стрелял по флагману,  чуду инженерной мысли конструкторов Союза. Этот большой планетолет в виде полумесяца с симметрично расположенными моторами и множеством орудий что-то смутно напоминал Даркену. Где-то он видел или слышал о таком… но где?
     Капитан флагмана тоже был не лыком шит. Как только Вилли давал залп, он отворачивал свой корабль чуть в сторону. Убедившись, что такая цель ему не по зубам, Вилли перевел прицел на другой корабль. А там…
      Враг попал в западню, и теперь и Вилли, и капитаны кораблей Союза отчетливо это понимали. С одной стороны, они не могли сесть и высадить десант, по неподвижным кораблям Даркен бы немедленно засадил весь оставшийся запас болванок. С другой стороны, они не могли взлететь, на взлете планетолеты с убранными орудиями были лакомой целью. Что им оставалось? Командир эскадры, судя по всему, нашел единственно разумное решение. Флагман и «эска» принялись поочередно стрелять по «Фениксу», в то  время как два других планетолета прицельно избавлялись от ЗРК на базе. На пару секунд Вилли перевел туда прицел: болванки прошивали не только зенитные установки, но и жилые купола… «Ну неужели нельзя без этого?!»
     Влад с трудом успевал уходить от залпов, а Вилли из-за постоянной тряски не мог нормально прицелиться.  И тут что-то словно ударило в спину сзади. «Снаряд?» - посетила глупая мысль.
     В обшивке зияла дыра, небольшая, с сантиметр. Но воздух сквозь нее выходил с непостижимой скоростью, свист при этом стоял, как при работе реактивного двигателя. «Надо делать ноги!» Вилли дергал и дергал крепление ремня, а оно все никак не открывалось. Воздух уходил, вместо него в отсек проникал могильный холод. Космическая пустота звала стрелка к себе, и треклятый ремень выступал ее союзником. Наконец Даркен отстегнул чертово крепление и, вцепившись в поручни ногами и руками, подтянулся к выходу. «Пока еще не поздно! Еще чуть-чуть!»
      Слабеющими руками Вилли отпер магнитный замок. Но дверь открывалась наружу, а внутри отсека царила разреженная атмосфера! Теряя сознание, стрелок принялся молотить по преграде кулаками. «Неужели конец?» Внезапно дверь поддалась, с той стороны к космолетчику протянулись четыре руки. Капитан и радист буквально вырвали Вилли из лап смерти.
      Он несколько минут лежал на полу, жадно хватая воздух. Как сквозь густую пелену тумана проступал силуэт капитана,  вцепившегося в штурвал, скорченный Зураб неподалеку на кресле (ранен?), нависший над своей аппаратурой Вадим.
      Вскоре к мутному изображению прибавились нечеткие, словно слышимые из-под воды, звуки. Вилли уже очухался в достаточной степени, чтобы понять, о чем шла речь.
      - … жите обстановку!
     -  Зураб контужен…
     - Реактор цел и работает…
    - Уходим, - устало сказал Влад. – Мы сделали, что могли. Пожелаем удачи «Гидре».  Всем по местам! - и бросил побитый корабль в новый пируэт.
      На сей раз перегрузка была не больше двух «же», Вилли даже не отключился. «Мы уходим. Уходим. Живые», - эта мысль крутилась в голове, словно строчка из песни на заевшей  пластинке.


                ***
    - …докладывает, что в результате попытки захвата марсианской базы смертью храбрых пали 134 человека персонала и 20 космолетчиков, принимавших участие в сражении. Напомним, что позавчера, 13 июня, на орбите Марса появилась вражеская эскадра из шести кораблей. Причина, по которой мятежники смогли незамеченными подойти близко к планете, не установлена, ведется расследование. Мятежники потеряли пять кораблей из шести, флагман трусливо бежал. Сейчас к Марсу следует усиленный конвой с материалами для восстановления колонии  и  персоналом. Погибшие герои по решению командования КА будут с почестями захоронены на Марсе, где они отдали жизнь, сражаясь за Родину. Экипажи планетолетов, принимавших участие в битве, будут представлены к награде. Теперь к новостям экономики. Прирост ВВП в среднем по стране составил…
      - Пять процентов, - закончил за диктора Вилли. – Не надоело это слушать?
      - Обидно, - Гордов хмуро глядел на звезды. – Никаких подробностей, просто короткая новость. Полторы сотни погибших у нас, столько же, наверное, у мятежников. Могли бы и больше сказать… Что мы пережили! Знаешь, мне кажется, это неправильно – хоронить их там. Я бы вернул тела на Землю, домой.
      - Они не первые земляне, погибшие там, и не последние, - Вилли рывком выпрямился, поморщившись от боли в мышцах.
      - Не последние, - кивнул Вадим.
      - С «Гидрой» нет связи. Нельзя даже узнать, кто именно погиб. На С10 было 11 человек. А остальные девять, получается, с тех кораблей, что не успели взлететь. Что у нас вообще с радиостанцией? Почему глючила? – раздраженно спросил Даркен.
     - Потому же, почему и сейчас, - отмахнулся Вадим. – Я не знаю, ничего понять не могу. Периодически включается. Не у меня спрашивай. У этого, - он изобразил капитана.
      - За что ты его так? – не понял Вилли. – Он все сделал правильно.
      - Да, заступился за базу. Не знаю. Как-то разочаровался, не нравится он мне больше.
     Вилли пожал плечами и вышел из рубки. Гордов сильно изменился за эти двое суток. Стал раздражительным, злым. «Первый бой, да еще такой», - объяснил для себя поведение друга Вилли.
      Болела голова, болело тело, на душе скребли кошки. Сказывался стресс от боя и последующие бессонные ночи. Весь экипаж, включая капитана, работали, как проклятые, лишь бы  привести «Феникс» в божеский вид. Кораблю не просто досталось: его почти уничтожили. Разворотило половину жилой палубы,  пришлось заделывать двухметровую брешь в обшивке. На второй день Вилли, капитану и программисту пришлось помогать полуживым от усталости механикам чинить  реакторный отсек. После этого пришел черед радиста и кока под руководством капитана восстанавливать батареи отопления. Потом целый час сжигали кислородные шашки, чтобы наполнить воздухом помещения. А еще заклинило кронштейн двигателя и снесло одну из пушек, а с ней заодно и антенны. Пришлось вручную срезать второй внешний отсек вместе с оборудованием, чтобы из-за асимметрии при посадке корабль не превратился в кувыркающийся горящий шарик. Все это время спали где придется, про еду забыли – на счету была каждая минута. Ценой титанических усилий удалось вернуть кораблю жизнь. Феникс вновь возродился из пепла, хотя старый планетолет походил скорее на бойца, очнувшегося после боя в госпитале с ампутированными конечностями.
      Вилли спустился на вторую палубу, прошел по коридору, хрустя  осколками под ногами. Впереди виднелись перекрученные, смятые и оплавленные листы металла, розочки труб – то, что осталось от четырех кают после попадания. Вилли грустно  посмотрел туда, где раньше находилась его каюта. Сейчас на ее месте был эпицентр металлического бурелома. «Вот и не привезу я домой камешек на память», - подумал он. Осторожно провел рукой по одной из труб, руку обожгло холодом. Вилли поежился и  замер. На грани слышимости донесся до него какой-то шум. «Микропробоина?  Их тут десятки.  Воздух уходит, причем быстро. Опять придется шашки жечь!»
      Кроме него и радиста, все отдыхали.  Радист чинил рацию, а Даркен выступал в роли  смотрителя-обходчика. Уставший и не выспавшийся,  он ожидал конца смены. Считая собственные шаги и позевывая, Вилли спустился к реактору, не забыв перед входом проверить уровень радиации. «Сойдет». Он отворил освинцованную дверь. Прямо перед ним в коническом кожухе из слоев свинца и марсиниума работало сердце корабля, старательно охлаждаемое мощной системой радиаторов, опутанное, как сосудами, трубами и чуткими датчиками. В метре от него на серой стене виднелось отверстие от снаряда, заделанное листом металла.
      Спустя час Вилли спел себе все песни, какие знал, даже имперский гимн, отжался, сколько позволила боль в мышцах. Сонливость немного отступила. Вилли побрел на третью палубу проверять, как обстоят дела в спортзале и в кухоньке, чудом уцелевшей под обстрелом.
      Спустя еще час, отчитавшись перед Владом, Вилли рухнул на освободившуюся кровать и отключился. Во сне он продолжал  обход корабля, только сон превратился в кошмар. Откуда-то вылезали ожившие предметы, они гонялись за ним по холодным коридорам, потом начался еще один бой, на сей раз – с  огромным, как планета, кораблем. Потом – мертвый С28, капсула, мерзкие хари чиновников, бесконечный бег… Квинтэссенция всего,  что приключилось с Вилли за последний год. Сон оборвался воем сирены, на смену кошмару во сне пришел кошмар наяву.
       Даркен давно боялся, что этот момент настанет. Чиня обшивку «Феникса», патрулируя палубы, он старательно отгонял от себя навязчивую мысль. Сирена сигнализировала, что А3 вышел на орбиту Земли, и у Даркена были основания полагать, что в этот раз земное небо станет ему могилой.
      Даже после ремонта, несмотря на самоотверженный труд экипажа, «Феникс» находился в столь плачевном состоянии, что, будь Вилли капитаном, уже давно дал бы команду перейти в спасательную капсулу. Но ее на корабле не было в принципе, да и Влад ни за что бы не оставил свой планетолет, даже если бы капсула была. Оставалось попытаться уцелеть при посадке.
      Латаный, как кофта деревенской бабки, корпус  мог подвести и, не выдержав огромных температур и трения, разлететься на части.   Вилли особенно беспокоился из-за заплат на местах оружейных отсеков: а вдруг не выдержат? Он точно знал, что никто и никогда не пробовал приземляться с такими повреждениями, восьмерым храбрецам предстояло стать первопроходцами. «Когда-нибудь моя полоса везения закончится. Может, сейчас», - мрачно подумал Вилли, пристегиваясь к креслу в каюте.
       В гробовом молчании сидели космолетчики на своих местах, каждый просчитывал в уме шансы на успех. Вилли, человек неверующий, инстинктивно перекрестился.
      - Так. Связи по-прежнему нет, предупредить Сарейск мы не можем. Все системы управления исправны. «Феникс» сядет, - попытался подбодрить подчиненных Влад.
       «В последний раз, помнится, я так боялся посадки даже не на капсуле, а когда у нас приводы заклинило. Надеюсь, нас хотя бы не в пустыню закинет!»
       Корабль начал снижение. Бело-голубая поверхность Земли контрастировала с чернотой космоса. Вилли смотрел в иллюминатор на надвигающуюся родную планету, а по щекам текли слезы. Начало трясти. «И небо стало им могилой», - некстати всплыло в голове название любимого фантастического романа.  Вилли зажмурился и вцепился в кресло. Началось противостояние машины, атмосферы и пилотского мастерства. Даркену оставалось только надеяться.
      Стальные кости планетолета дрожали, стонала обшивка, надрывно ревела сирена. Трясло так, что душа готова была покинуть тело. Предметы двоились и троились в глазах. «Это конец. Таких посадок не бывает!» Что-то захрустело, что-то отвалилось, что-то оглушительно взорвалось в коридоре, после чего дверь в каюту автоматически закрылась. «Ну, все, заперт. Значит, разгерметизация».
     Прошло не больше минуты, корабль вдруг стал замедляться,  Вилли понял это по характерной перегрузке. Торможение давалось нелегко, натужно гудели развернутые соплами вперед маневровые двигатели. «Только бы конструкция выдержала! Только бы не сплющило!» Машина, словно внимая мольбам, держалась. «А зачем он это сделал?» - вдруг подумал Даркен.  Тряска стала сходить на нет. Вскоре Вилли понял, что планетолет переворачивается. «Черт! Не иначе, он решил затормозить и вернуться на орбиту!» Но Вилли ошибался.
     Внезапно открылись броневые ставни. «Феникс» завис в атмосфере, повернувшись к планете хвостом, и очень медленно снижался. И тогда Вилли понял, что произошло. Понял, но не поверил своим глазам. Похоже, хрусты и шумы, разгерметизация коридора и взрыв убедили капитана в том, что корабль не дотянет до космодрома, и Влад принял решение, которого никто от него не ожидал. Он с помощью маневровых двигателей затормозил прямо в атмосфере, аккуратно перевернул корабль во взлетное положение и, снизив немного тягу, начал снижаться. Как вертолет. Руля теми же двигателями. Такой режим полета требовал нечеловеческой выдержки и точности, чтобы корабль не начал неконтролируемое падение. И Влад совершал немыслимое – пытался посадить  покореженную, обгоревшую машину при помощи  интуиции, полагаясь на немногие исправные приборы. Каким бы человеком капитан ни был в обычной жизни, в аварийных ситуациях он не знал себе равных. Даркен теперь понимал, что оба они – старый планетолет и старый капитан – были связаны невидимой нитью. Вилли испытывал неподдельное уважение к ним обоим.
       «Феникс» вдруг накренился,  затрещала обшивка, будто шквал  стальных горошин налетел на преграду. И в следующий миг многотонная машина ухнула вниз, крутясь вокруг своей оси. В этой смертельной карусели Вилли спасали лишь  ремни, фиксирующие тело в кресле. Что-то хрустнуло внутри – неужели ребро?!   Из носа пошла кровь.
      На самом верху гибнущего планетолета беловолосый старик  боролся со сваливанием корабля. Он видел, как из-за горизонта прилетела ослепительная огненная стрела, почувствовал, когда боеголовка взорвалась в нескольких метрах от корабля, словно взрыв этот ранил не корабль, а его самого. Волею случая смерть встретила на своем пути отвалившийся лист обшивки. Сотни стальных осколков бураном налетели на планетолет, едва не превратив корпус в решето. От их ударов машина и потеряла равновесие.
       Капитан чудом спас свой корабль. Ему удалось  изменить вектора тяги так, чтобы корабль сначала прекратил крутиться, а затем встал вертикально. Влад опять с филигранной точностью стал манипулировать двигателями. «Феникс» продолжил снижение.
      До Сарейска планетолет не дотянул, не позволили повреждения. Все, что удалось сделать капитану, так это подвести корабль к тому самому космодрому, где Вилли еще недавно клялся в верности Империи.  Космолетчик смотрел на приближающееся бетонное поле, а с поля  за кораблем наблюдали сотни глаз. Никогда еще главный космодром страны не принимал планетолет в таком плачевном состоянии.
      Мягко коснулись бетона колеса шасси, стали затихать двигатели. Прикрыв глаза, Даркен сосчитал до десяти, непослушными пальцами отомкнул замки ремней. С трудом встал, постанывая, держась за бок. Пошатнувшись, оперся о холодную стену. Перед глазами оказался поцарапанный иллюминатор. Под дождем к «Фениксу» мчались машины пожарных, ремонтников и медиков. И у Вилли непроизвольно вырвалось: «Здравствуй, Земля! Мы вернулись».


                ЭПИЗОД ПЯТЫЙ
                НЕ ВЕРЬ УШАМ СВОИМ
       Выпитый виски согревал тело, а медаль на груди, искрящаяся позолотой, грела душу. И день этот хмурый, и небо, мокрое и низкое, и отсыревшие от мороси каменные джунгли – все словно преобразилось, окрасилось, посветлело. «Эх, чудеса творит спирт!» Давно уже Вилли не испытывал такого неподдельного счастья, давно не ощущал такой свободы.
        Не успели утомленные  космонавты отоспаться в служебных комнатах, как нагрянули первые журналисты – авангард целой армии, вооруженной камерами и микрофонами. И понеслось… В какой-то момент Вилли вспомнил незабываемый месяц в Лион-Дарране, но там, конечно, дело обстояло похуже. Здесь тоже пришлось несладко. Никакой секретности из произошедшего не делали – напротив, раструбили на всю Империю, как один-единственный планетолет после неравного боя вырвался из лап коварных сепаратистов и доставил десять тонн драгоценного минерала на Землю. За подвиг членам экипажа в торжественной обстановке вручили медали «За героизм» и по десять тысяч кредитов премии.
        Душа пела, а город манил прогуляться. Узкие улицы сменялись широкими проспектами и просторными мощеными площадями. Вилли улыбался  каждому встречному. С утра он успел посетить два бара, музей поделок из шоколада, автомобильную выставку под открытым небом и небезызвестный «Переулок Муз» -  аллею в центре города, где, по легенде, к писателям и поэтам приходило вдохновение. Уютная улочка утопала в тени раскидистых сосен.
     Сейчас космолетчик уже гулял без цели, поскольку достиг состояния наивысшего блаженства, когда ничего больше не хочется, все и так слишком хорошо. Короткая стрелка часов неумолимо ползла к отметке «8», вечерний сумрак затопил улицы, зажглись огни. Даркен спустился на набережную. От воды веяло прохладой. Пройдя около километра, Вилли вышел к мосту. Впереди на невообразимой высоте сиял подсветкой шпиль Дворца, непокорной стрелой пронзавший облака. Родная Галактика словно подмигивала космолетчику в эту чудную ночь тысячами глаз-звезд.  Вилли захотелось подмигнуть им в ответ. Мост закончился, под ногами вновь оказалась брусчатка.
      «Жаль, закрыт тот зал», - подумал Вилли, проходя мимо гигантского торгового центра. Дальше начинались кварталы стилизованных под старину домов, любимый район космолетчика в мегаполисе. Тут, в царстве камня, узорных фонарей и нарочито состаренного булыжника мостовых, Даркен  сам не понимал, откуда у него, космонавта, такая любовь ко всему старому. «Когда-нибудь я здесь квартиру куплю. Заработаю и куплю. Когда стану капитаном», - думал Вилли, разглядывая атлантов, поддерживающих балкон.
      Улицы, расходясь от центра, переплетались в причудливую паутину. Даркен знал, почему архитекторы выбрали  такую планировку – они отдавали дань прошлому. Когда-то, сотни лет назад, Столица, еще бывшая просто самым большим поселением в опустошенном войной мире, располагалась вокруг небольшого водоема. Ныне на месте пруда, высохшего лет триста назад, находился личный императорский сквер, в который простым смертным ходу не было. 
     Очередная улица уперлась в высокую чугунную ограду, за которой  начиналась территория Дворца. С механической точностью меряя шагами двор, расхаживали взад-вперед имперские гвардейцы в старомодных камзолах. Могло показаться, что они единственная защита королевской цитадели. Но поблизости, скрытые в толще земли, ждали своего часа противоракеты, и к подвалу Дворца подходила отдельная ветка метро. Вилли, держась на почтительном расстоянии от чугунного частокола, разглядывал резиденцию – грандиозный символ величия идеи Единства. Дворец впечатлял. Слухи об его истинных размерах ходили самые невероятные: якобы там под землей скрыт противоатомный бункер с запасами еды и оружия, с реактором,  казармами,  военной базой и чуть ли ни специальным космодромом. Верить или нет – вопрос спорный. Вилли верил.
       Насмотревшись на Дворец со всех ракурсов, он нырнул во дворы. В таинственном свете фонарей из темноты выплывали то прекрасно оборудованные детские площадки, то декоративные фонтаны, то аккуратные беседки, то симпатичные клумбы. Поражала чистота – ни единого окурка, ни единого фантика не заметил Вилли, пока гулял по кварталу.
     Хмель постепенно сходил. Часы показывали десять минут первого ночи. Чтобы дать отдохнуть уставшим ногам, Вилли вальяжно развалился на скамейке с видом на подсвеченный  фонтанчик в виде распустившегося цветка. С мраморных лепестков  стекала вода. Убаюканный  ее журчанием, Вилли задремал. Сквозь сон он почувствовал, что  кто-то присел рядом. Приоткрыв глаз, он покосился и узнал Миру Грай – девушку, служившую в Школе космолетчиков техником. Она слыла приятной в общении, трудолюбивой и умной, вдобавок обладала модельной внешностью. Неудивительно, что многие  пытались за ней ухаживать, но всякий раз она мягко, но  решительно отвечала отказом. Неисправимый ловелас Эрик  нарек ее за неприступность Снежной Королевой.
    - Здравствуй, Вилли, давно не виделись. Как служба?
    - Да нормально… Привет, Мира, - сконфузившись, ответил Даркен. – За последний вылет дали медаль, - в электрическом свете блеснула приколотая к груди звездочка с вписанным щитом.
    - Много говорили в новостях про вас. Героями называли, - очаровательно улыбнулась техник.
    «Ух ты, неужели такая удача и мне с ней повезет?!»
    - Ну, они нам льстят, -  ответил Вилли, – плюс-минус десять тонн марсиниума погоды не сделают, верно? И без нас бы обошлись!
    - Каждый гражданин Империи может приблизить победу, - как показалось Вилли, с усмешкой процитировала Императора девушка. «Знак того, что доверяет?»
    - Да, пожалуй, - согласился Вилли. – Как в Школе дела? Что нового?
    - У нас, техников – ничего. Ремонт, ремонт и еще раз ремонт. После учебного года машины расшатаны так, что не знаешь, с какой стороны к ним подступиться. Скучно… Новых людей нет. Профессора не уходят, и пополнения их рядов тоже нет.
    - Жалуешься на спокойную жизнь? Я даже завидую тебе немного!
    - Вилли, нечему тут завидовать. У тебя хоть какая-то романтика есть в работе! Космонавт… Космолетчик… Может, и я потом переведусь. Слышала, что скоро техников-добровольцев брать будут. Погляжу хоть на Землю нашу со стороны, чтоб было, что детям рассказать.
     - Война не игра, - энергично замотал головой Вилли. – Последний вылет вообще жуткий был.
     - Тебе будет, что вспомнить, необязательно про бои рассказывать. Были же у тебя поинтереснее случаи в жизни! И еще будут, – сказала Грай, откинувшись на скамейке и томно посмотрев на космолетчика.
    Вилли от такого взгляда растаял.
     - И какие же? – игриво спросил он.
     - Ну, например, случай на С28. Помнишь, как ты с пришельцами повстречался? Как один смог выбраться в капсуле? Кто еще похвастать таким сможет?
      Время остановилось. За углом на одной ноте жужжал мотором автомобиль, неподвижно завис над крышами одинокий вертолет, ровным светом горели огни спящего города. На скамейке  застыли две статуи.
     Мира все в той же расслабленной позе  глядела на космолетчика. а Вилли словно прирос к месту. В голове крутилась одна и та же мысль, растянутая до бесконечности.
      - Да очнись ты, Вилли! Ты в порядке? Посмотри на меня!
     Мира тормошила его за плечо. Через несколько секунд, а может быть, минут, до космолетчика начал доходить смысл ее слов. Вилли резко оттолкнул руку Грай и вскочил.
      -  Вилли, что с тобой?
      - Долго вы до меня добирались, суки! Чертова разведка! Убью… не возьмете…  Оставь меня в покое!!!
     Когда Мира схватила его за рукав, Вилли еще пытался сопротивляться, однако порыв неконтролируемой ярости уже прошел,  и космолетчик, не сводя глаз с девушки, сел на  краешек скамейки.
     - Откуда. Ты знаешь. Про меня? – хрипло пролаял Вилли.
     - Я сейчас все объясню, только успокойся, пожалуйста. Неужели ты думаешь, что за тобой еще охотятся люди из Союза? Да все уже забыли про тебя! Я не причиню тебе вреда, я помочь хочу!
     - Тогда откуда ты это знаешь, если не шпион? Какого черта вы не можете меня оставить в покое?!  Что я вам сделал? Что сделаю?! Я не опасен!
    - Разумеется, ты не опасен. Если бы за тобой по-настоящему охотились, бегство через весь мир тебе бы не помогло.  Вдобавок, зачем бы я с тобой разговаривала, если меня послали тебя убить?
    - Может, ты мне зубы заговариваешь, чтоб меня живьем взяли! Что, хотите еще контролеров  изучать?
    - Что такое контролеры? – переспросила Мира.
    - А, вот оно что… Тебе-то всего и не сказали, послали просто устранить!
    - Вилли,   я похожа на наемника?
    Даркен хотел уже выдать следующий аргумент, но осекся. Как кинжал, пронзила его мозг простая мысль.  Широко раскрытыми глазами, полными неверия, он уставился на Миру. Та  улыбнулась.
       - Как? – прохрипел Даркен. – Невозможно…
     Мира села рядом, непринужденно закинув ногу на ногу и чисто по-женски поправив волосы.
     - Контролерами ты назвал этих существ? Да, неплохое название, хотя мы их по-другому зовем. Но суть их ты правильно подметил. Ну, так что ты хочешь узнать?
     В мозгу Вилли клубилась лавина вопросов. Сотни. Тысячи. Не раз и не два он представлял, о чем и как будет спрашивать. Вел целые дискуссии с воображаемым собеседником. Собеседник  всякий раз представал перед внутренним взором чем-то туманным, расплывчатым, неземным. Сейчас же перед ним  сидела самая обычная девушка, и это сбивало с толку. Вилли несколько раз открывал рот, но всякий раз звук застревал в горле. Будто прочитав его мысли, Мира Грай взяла инициативу в свои руки.
     - Ты удивлен, что встретил меня? Ты уже встречал контролеров и, наверное, понял, что они  не единственные. Вот и познакомься с еще одной внеземной расой, которую мне выпала честь представлять.
     - Ты здесь ради меня? Зачем я вам? Что вы делаете на Земле? И кто вы? Откуда прибыли? – прорвало, наконец, Вилли.
     - Я здесь, на Земле, живу.  Все это время мы хотели связаться с тобой, но не решались рисковать. Сейчас я пришла не потому, что ты нам срочно понадобился. Это, скорее, жест милосердия. Я пришла ответить на вопросы, терзающие тебя. Не исключено, что в будущем ты  сможешь нам помочь.
    - Странная причина, - недоверчиво протянул Даркен.
    - Недоверие так прочно укоренилось в сознании людей, что стало представлять угрозу развития цивилизации.
    - Да, наверное… А основная миссия у тебя какая? Сбор информации?
     - Именно. Подготовка контакта. Разведка в широком смысле этого слова. Изучение возможностей. И здесь ничего нового, как видишь. Вы еще тысячу лет назад предсказали, что так будет.
     - Когда же полномасштабный контакт?
     - Не раньше, чем мы решим, что пришло время.
       Вилли нервно рассмеялся. Мира непонимающе посмотрела на него, и Даркен поспешил объясниться:
      - Нет, ты только подумай! Ходил себе пьяный, город смотрел, никого не трогал, ни о чем не думал, а тут ко мне подсаживается старая знакомая и уверяет, что она с другой планеты. Все так обыденно! Может, ты все же секретный агент, а?
     - Вилли, а чего ты ожидал? Чтобы, как в фильмах, было много огней, летающих блюдец и серых гуманоидов? Брось, ты же не настолько наивен…
     -  Как мне тебе поверить?
    - Я знаю о контролерах.
    - О них много кто знает. И почти все они - мои враги. Докажи,  что ты не врешь.
    -  Вилли, ну что ты за человек! Пошли…
    -  Куда?
    - Домой ко мне.
    - Домой – это куда? На ваш корабль?! – у Вилли челюсть отвисла.
    - В квартиру на шестом этаже обычного дома. Нет тут никакого корабля.
    Она направилась в сторону городского вокзала. Вилли шагал рядом и задавал вопросы, стараясь, чтобы они не казались совсем уж глупыми.
    - Ты здесь вроде резидента? Изучаешь нас, чтобы потом легче было официально общаться двум расам?
    - Примерно так. На Земле сейчас четыре тысячи таких, как я.
    - С ума сойти…
    - Почему? Планета большая, на самом деле, нам нужно раз в сто больше людей, чтобы дело двигалось.
     - Людей? Ты – человек?! А кто тогда эти «мы»?!
     - Что в твоем понимании значит слово «человек»? С точки зрения биологии – да, я человек. На сто процентов. С ментальной точки зрения…  Хороший вопрос. Я думаю, как человек, веду себя, как человек, но я помню все, что связано с моей настоящей родиной.
      Вилли потряс головой.
      - Не понимаешь? Есть планета. На этой планете существует высокоразвитая, по сравнению с вами, цивилизация. Учитывая то, что планета наша довольно сильно отличается от Земли, у нас совершенно другой облик. Мы не гуманоиды. Но на Земле мы не должны выглядеть так, как в вашей фантастике представляют инопланетян. Мы сделали примерно то, что ваш АГИОС.
    - Пересадка сознания? И вы этим занимаетесь?!
    - Мы пошли другим, более сложным путем. Вы просто собрали механическое тело, а функции мозга возложили на компьютер. Не самый лучший вариант. Что до нас, мы не стали связываться с механикой. Значительно удобнее оказалось изготавливать людские тела.
     - Изготавливать?
     - В больших количествах. Это лучший скафандр для работы на Земле. АГИОС не решился вмешаться в работу разума, а мы с помощью определенных программ и специального обучения сумели до такой степени изменить наше собственное сознание, что оно не отличается от человеческого.
     - Что за обучение? Фантастика…
     - Ты уже совершил первую серьезную ошибку. Попытался  анализировать действия пришельца с точки зрения землянина. Обучение резидентов – это  интенсивный курс, связанный с внушением на уровне подсознания. Оно у нас есть. Если считать земными годами, то обучение занимает шесть лет. Разбито оно на две части. Первая – поверхностная, что-то вроде вашей школы и института: просто даются сведения о вашей истории,  биологии,  географии планеты и так далее. На это уходит четыре года. Потом – пересадка. По-вашему – около трех суток. За это время компьютеры переносят сознание в заблаговременно выращенное в капсуле тело, проводят подгонку, слияние. Когда процесс завершен, резидент – наполовину человек, наполовину – наш.
     - Как вас называть-то?
     - Если бы я могла ответить, Вилли…
     - Ты что, собственной расы названия не знаешь? –  фыркнул  космолетчик.
     -  Знаю. Память мою не трогали, так что я помню свое прошлое. Проблема тут в трудности перевода. У нас есть название. Но вот у вас в языке для него нет слов и даже звуков. Я ведь чисто физически это не могу, невозможно говорить на моем родном языке земными органами речи.
     - Ладно, так что там с пересадкой?
     - Последние два года резидент проводит в специальном лагере на нашей планете. В особых ангарах поддерживается земная атмосфера, температура, там растут земные растения и бродят животные. Имитируется все, что только можно. Животные - клоны, разумеется. Это – мир в мире, анклав вашей планеты. Там мы привыкаем к условиям, в которых будем работать. По-прежнему идет обучение, и когда оно подходит к концу, нас забрасывают на Землю. К этому моменту мы – люди, ничем не выделяющиеся в толпе. Память, как я говорила, специально не трогают, чтобы нельзя было забыть, кто ты и зачем ты здесь. Ну, вроде  понятно объяснила.
      - Более-менее, – подтвердил Вилли. – А где ваша планета?
      - Тебе это так важно?  До нее очень далеко, ваш планетолет бы не долетел.
      - Скажи, мне интересно. В нашей галактике?
      - Раньше вы называли ее Кеплер 438b. Не помню, в каком году люди ее обнаружили, но это было до ядерной войны, потому что сейчас вы про эту планету забыли. Туда лететь четыреста семьдесят световых лет. Кеплер похож на Землю, но жизнь там приняла довольно необычные формы. С вашей точки зрения, конечно. Ну, что тебе дало это название?
      У Вилли перехватило дыхание.
    - Как вы долетаете? Что, скорость света можно превысить? Или гиперпространство существует?
    - Нет и нет. У нас даже кораблей не так уж много, они нам не  нужны. Гиперпространства не существует. Скорость света превысить, похоже, нельзя. Зато само пространство можно искривить настолько, что две точки, находящееся очень далеко, на доли секунды сблизятся.
    - И вы прямо на Землю попадаете? Просто, без всяких кораблей?
    - Говорю  же, именно так. Понимаешь, что пространство можно сгибать, выворачивать, искривлять так, чтобы две точки совпали в одну?
    - Нет, - честно признался Вилли. – Как?
    - Ладно, можешь для ясности называть это телепортацией, - вздохнула Мира.
    - Так уже понятнее… То есть просто раз – и ты в другом месте?! С ума сойти…
    - Ничего удивительного, если знаешь физические законы, которые за это отвечают. Вы их пока не открыли. Но за те двадцать лет, что я здесь, вы совершили рывок! Взять хотя бы АГИОС…
    - Постой-постой, тебе сколько лет вообще?
    - Телу то есть? Сорок четыре.
    - Чего?! Тебе больше, чем мне, не дать. А мне двадцать пять. Вы там еще и бессмертие обеспечиваете резидентам? Вечная молодость – побочный эффект?
    - Могли бы, но смысла нет. Мы просто усовершенствовали выращенные тела, чтобы добиться максимального качества. Знаешь, сколько бы жил человек, если как следует поработать над недостатками организма?  В среднем сто шестьдесят лет. Для своих целей мы создали полностью здоровые тела – таких на Земле просто нет.
     - Мне кажется иногда, что ты хвастаешься.
     - Так и есть. Память ведь мне не стирали, я могу сравнивать и оценивать.
     - Считаете землян низшей расой?
     - Ни в коем случае!  И мы уж точно не будем вас истреблять, когда состоится настоящий контакт. Мы не колонизаторы.  Мы пришли с миром и благими целями, не стоит нас опасаться.
     - Громкие слова. Что за цель?
     - Похоже на то, чем так усердно занимаются у вас в Империи и чем грезят ведущие ученые Австралии. В планетарном масштабе мы занимаемся объединением различных цивилизаций. Мы верим, что если использовать научные достижения нескольких разумных рас, если объединить усилия, то можно многого добиться. Вот для этого мы и посылаем резидентов на другие планеты.
     - И у вас тоже есть идея Единства и идиоты, которые за нее готовы пожертвовать миллионами жизней? – передернуло Вилли.
     - Ты нас недооцениваешь. Нет, конечно. Мы не собираемся создавать великие страны, у нас понятия «государство» вообще нет.
     - Тогда для чего? Только не говори, что вы все альтруисты.
     - Скажу. Денег у нас тоже нет.
     - Утопия.
     - Нет, объективная реальность. Просто инопланетная, и поэтому невероятная для землянина.  А вот мы не можем понять, почему вы до сих пор не отказались от войн. Чувствуешь? То, что для нас – норма, для вас – бред сумасшедшего, и наоборот. С чего ты взял, что все везде будет устроено так, как на Земле? Что обязательно будут деньги, правительства и войны?
     - Соглашусь, ладно. В конце концов, я за год столько повидал, что можно уже всему поверить.
     - Нужно верить. Мир, в котором ты живешь, бесконечен в пространстве и вечен во времени. Никаких границ в нем нет. Возможно все, и абсолютно все существует. Так что даже самый бредовый бред, который ты можешь придумать, может оказаться  обыденностью в каком-то отдаленном уголке Вселенной.
   - Я знаю, о чем ты говоришь. Теория бесконечности, да? Если в нее вдуматься, то можно сломать мозг. Но почему я? Что я такого сделал, чтобы именно я стал контактером?
     - Почему ты? Нет никакой причины, просто ряд совпадений, цепь событий, в которой ты – лишь звено. История с контролерами началась задолго до того, как ты появился на свет. Ты волею случая стал свидетелем, хотя на твоем месте мог быть любой другой либо вовсе никто. Тут замешаны очень многие, не только земляне. Череда событий, Вилли. Ты не избранный.
     - А то уж начал думать, чего греха таить.
     - Ты, я, и все остальные, включая контролеров – просто винтики в машине жизни.
     - Что эта за хрень была на «эске»? Как такое вообще появилось? Вы создали? Зачем оно убило экипаж и почему отпустило меня? И как их можно уничтожить?
     - Постой, я все расскажу, история будет длинная. Мы дошли до моего дома. Я покажу тебе фокус.
     - Так в чем будет фокус? – не вытерпел Вилли, переступив порог квартиры.
     - Увидишь, как я выполняю свою работу. Пойдем на кухню! –  поманила его Грай. Вилли отправился в недра обители пришельца.
     Однокомнатная квартира ничем не отличалась от тысяч других. Небольшой холл со встроенным гардеробом, тесная кухня, скромная комната да туалет с ванной. Вилли принялся выискивать что-то необычное в интерьере, но, как ни старался, ничего экстраординарного не увидел. Пожалуй, единственным необычным предметом была морозилка – Вилли думал, что такие громоздкие штуковины отошли в прошлое еще столетия назад. Но нет, Мира где-то отыскала экземпляр.
     - И что же?
     - Слушай и смотри внимательно, я не смогу повторить дважды.
      Вилли замер у порога, привалившись к косяку. Мира вытащила из ящика стола маленький жесткий диск и приложила его на несколько секунд ко лбу. Лицо ее при этом стало отчужденным, веки опустились, а дыхание, казалось, вовсе остановилось.
    - Зачем ты это делаешь?
    - Я внесла в аппарат полную картину мыслей.
    - Чего? Это же жесткий диск! – Вилли недоверчиво взвесил на руке черную коробочку, потом так же приложил ее ко лбу. Ничего, кроме прикосновения теплой пластмассы, он не ощутил.
     - Нет, - засмеялась Мира. – Это не жесткий диск, это – нечто вроде ментального сканера. Хорошо мы его замаскировали? Эта машинка считала все то, что случилось за мной за последнюю неделю. Она передает информацию на Кеплер. Сканер читает мои мысли, лезет в глубины памяти и извлекает оттуда сведения. Ты мог бы сказать, что перед тобой вершина шпионских технологий.
    - Хорошо, скажу, - стараясь выглядеть хладнокровным, кивнул Вилли. – И это и есть фокус? Не очень-то наглядно! Я ко лбу поднес и ничего не почувствовал.
    - Не поверишь, я тоже. Вилли, как, по-твоему, должен работать аппарат? С потусторонним шумом и яркими вспышками? Ты должен чувствовать, как машина считывает твою память? Невозможно ощутить работу сканера. Он не вызывает никаких ощущений. А теперь смотри, я еще не закончила! Гляди, как надо 470 световых лет преодолевать, - с этими словами Мира взяла черную коробочку, подошла к морозилке, отворила дверцу. – Загляни, не стесняйся!
     Вилли нагнулся и посмотрел в недра морозилки. Перед ним было устройство, о назначении которого оставалось только догадываться. Внутри находилась большая сфера, на внутренней поверхности которой виднелись тысячи мельчайших коричневых шариков из непонятного материала, не отсвечивающих, не гудящих – просто шариков. Кроме них в сферической камере ничего не было.
     Мира положила диск в центр камеры и закрыла крышку. Встав так, чтобы Вилли все видел, она последовательно нажала три кнопки на панели управления. Коротко мигнул голубой огонек-индикатор. Мира жестом пригласила Вилли открыть дверцу.
    Сканер исчез.
    Вилли вновь, правда, уже с опаской, засунул голову внутрь. Он  ощупывал шарики, искал скрытые отверстия – все тщетно. Единственное, что удалось уловить – тончайший запах. Тогда космолетчик распрямился и, обхватив руками шайтан-машину, поднатужился. Устройство легко сдвинулось с места – слишком легко, словно не из металла его изготовили, а из картона. На полу под ним ничего, кроме слоя пыли, не оказалось.
      - Вот так и происходит пресловутая телепортация. Все элементарно просто. Ничего яркого, шумного и страшного, как видишь, нет.
      - Запах…
      - Он пришел с другой стороны.
      - Ваша атмосфера?
      - Не совсем. Атмосфера анклава. Ваша собственная, по сути. Просто очень чистая, без посторонних примесей, вроде бензина и прочей пакости. Но сканер недолго там пробудет – скоро его доставят за пределы «земной зоны».
      - А кто там, на той стороне? Кто принял посылку?
      - Там – центр. Прости, я опять же не могу придумать подходящего названия. Как сказали бы лингвисты, тут кроется одна из великого множества лакун. Слишком сложно бывает найти аналогии на другой планете, в другом, инопланетном языке.  Там такие лингвистические болота, что ты не представляешь! На том конце есть ученые, дешифраторы, которые с помощью машин переведут мои мысли, человеческие то есть, на наш язык. Потом все это сохранится в памяти великого вычислителя – это компьютерный мозг нашей науки, инструмент незаменимый и  очень сложный.
    - У вас там базы данных хранятся?
    - Там хранится все, что мы знаем. А еще это устройство служит для вычисления координат входа-выхода при транспортировке, а еще оно оценивает вероятности, следит за опасными метеоритами на нашей орбите, контролирует деятельность миллионов роботов-помощников. Много чего оно делает.
    - Это искусственный интеллект?
    - Да.
    - И вы его не боитесь?
    - Ох, Вилли, ты меня удивляешь. Почему мы должны его бояться? Это только у вас в фантастике машины уничтожают людей, у нас они им всячески помогают.
     - Да уж, - Вилли задумчиво уставился вдаль. – Может, я все еще не протрезвел до конца?
     - Конечно, - охотно подтвердила Мира. – От тебя разит. Но ты не спишь.
     - К сожалению…
     - Почему? Ты ведь хотел все узнать.
     - Хотел… Я не представлял, какой будет правда. Теперь я думаю, что свихнусь, если все узнаю. 
     - Все ты никогда не узнаешь, - успокоила его Мира, наливая воду в чайник. – Как можно узнать все тайны Вселенной?
     - Она бесконечна?
     - Есть вещи, которые ни доказать, ни опровергнуть нельзя, на каком бы уровне развития ни стояла цивилизация.
     - Давай конкретнее.
     - Как хочешь. У вас в ходу теория Большого взрыва, правильно? Уже очень давно вы отталкиваетесь от нее. Я не говорю, что она ложная, это недоказуемо. Но мы взяли за основу другую теорию. Предположили, что весь мир, Вселенная, бытие – называй, как хочешь, – это нечто, понять истинную сущность которого нельзя. Оно просто есть. Мы предположили, что оно бесконечно и вечно. Таким образом, мы автоматически допустили, что в таком мире существует все.  Если учитывать то, что мы гораздо старше вас и знаем гораздо больше, то и мировоззрение наше, логично предположить, более совершенно. Понял примерно?
     - Примерно. Ладно,  давай попробуем по порядку. Я постараюсь как можно больше понять. Контролеры – кто они?
     - Тебе дать общие сведения или рассказать максимально подробно?
     - Подробно.
     - Они – небелковая форма жизни, искусственно созданная во время эксперимента. Можешь считать, что они состоят из энергии. Это неправда, но так ты хоть что-то уловишь. У них есть разум, который сильно отличается от человеческого, поэтому неверно сравнивать вас и их, говорить о том, что кто-то больше развит, а кто-то – меньше. Вы совершенно разные. Контролеры не могут существовать вне механизмов, это противоречит их сущности.
     - И что, их… разум тоже можно как-то переносить? Ну, как вы резидентов делаете или как наши – гибридов?
     - Нельзя. В этом нет смысла. Контролеры и так этим занимаются, когда размножаются. Из одной сущности получается две, при этом вторая сразу же готова к размножению, без всякого полового созревания.  И первая готова вновь.  Процесс повторяется  каждые три-пять секунд. Контролер может остановить размножение, но на практике делает это крайне редко. Обычно, как только в радиусе двух-трех метров появляется металлический механизм, тут же в нем появляется копия контролера. Точнейшая копия. Немного напоминает вирус, правда?
     - Напоминает идеальное оружие.
     - И они им являются, хотя создавались совсем не для войн.
     - А еще вирусы не имеют разума.
     - А что же понимать под словом «разум»?
     - Мы сейчас утонем в дебрях философии…
     - Лучше утонуть в них, чем в спирте, - поморщилась Мира. – Нюх-то у меня острее, так что вонь я чую очень сильную.
     - Ну, извини, надо же было медаль обмыть, - пожал плечами Вилли и попытался замаскировать запах печеньем  из стоящей на столе вазочки. – Вкусно!
     - Хобби… Еще я цветы люблю. Знал бы ты, какая у вас потрясающая флора! Наша и рядом не стояла! У вас такое разнообразие!
    - А вы где еще бывали? Вы же не только с землянами контакт устанавливаете?
     - Только с вами. С остальными уже установлен, давно идет сотрудничество, обмен технологиями и знаниями.
     - И сколько же их, обитаемых планет? –  готовясь к очередному ошеломляющему факту, поинтересовался Вилли.
     - Мы пока не можем выйти за пределы Млечного пути, не хватает энергии. В исследованной части Галактики – а это три четверти от общего количества звездных систем – мы обнаружили пять разумных рас. Обитаемых планет, где есть хоть какая-то жизнь – семнадцать штук.
     - Шесть рас, читая вас… Давай по порядку о каждой!
     - О вас тоже? Не надо? Ладно, шучу. Ну, есть вы, есть контролеры, хотя их с натяжкой можно отнести к настоящей расе. Есть мы – сила, которая стремится к сплочению как можно большего количества цивилизаций. Есть одна цивилизация так называемого второго типа – была у вас одна шкала до ядерной войны. Может, слышал о шкале Кардашева? Нет, конечно… Эти существа обуздали всю энергию собственной звезды и продвинулись так далеко в развитии, что с ними практически невозможно вести диалог. Мы будто говорим на разных языках. Если их представить как человека, то мы – от силы обезьяна, ну а вы – муравьи. Нас разделяют десятки тысяч лет развития по совершенно разным путям.
     - Они сильнее вас?
     - Разумеется, человек ведь сильнее обезьяны. Хотя и не во всех случаях. Давай-ка я лучше  расскажу об оставшихся двух расах. История первой поучительна и тесно связана с историей контролеров, так что разговор о ней пойдет позже. А вторая… Видишь ли, Вилли, примерно три тысячи земных лет назад на еще одной планете обитала цивилизация нулевого типа, то есть примерно вашего уровня. Они добились значительных успехов в  разных областях, но мы не смогли установить с ними контакт. Не успели. Еще до того, как наш бот-разведчик обнаружил их планету, там случился глобальный катаклизм, единовременное извержение нескольких супервулканов. Естественно, неподготовленная молодая цивилизация не смогла это пережить, и помочь им тоже никто не мог. Большая часть живых существ погибла из-за изменений климата, включая и саму разумную расу. Но мир полон чудес: планета не осталась бесхозной. Сгинувшие обитатели еще до извержений сумели создать искусственный интеллект достаточно высокого уровня, который не смог предотвратить гибель собственного создателя, но после катастрофы стал активно развиваться. Опустив все подробности, скажу: когда мы четыреста лет назад появились на изувеченной, но не уничтоженной планете, мы обнаружили там цивилизацию машин. Искусственный интеллект занял свою нишу – случай, бесспорно, уникальный. Мы имели дело с разумными машинами, которые планомерно старались возродить жизнь на планете. Заметь: именно возродить, а не доминировать над уцелевшими видами. Это к слову о том, в чем заключается настоящая разумность… Разумеется, мы не могли упустить такого шанса и установили с ними контакт.
     - С ума сойти, - выдохнул в очередной раз Вилли. – Теперь еще и роботы.
     - А почему им не быть? Это просто еще одна форма существования жизни. С чего вы вообще взяли, что жизнь обязательно должна быть органической? – с упреком спросила Мира. – А контролеры? В их существовании ты не сомневаешься. У них тоже нет ни сердца, ни крови, ни мозга, но они живут.
    - Я не сомневаюсь уже ни в чем, но поверить все равно трудно. Когда на тебя валом валится информация… Ты говоришь так… буднично. Мы так говорим об одежде, о еде, а ты – об обитаемых планетах.  Мне даже стыдно как-то. Я знаю, а другие - нет. А что от меня толку? Я рядовой планетолетчик, ни на что не влияю. А тут такие тайны… Почему вы не можете начать уже контакт? Что мешает?
     - Вы сами. Вы не готовы. Мы вас откровенно боимся.
    - О, кажется, я понимаю. Считаете нас непредсказуемыми дикарями? Знаете, а вы в этом правы!
     - Вы далеко не дикари. И вы предсказуемы, даже очень. Виной этому свойственная вам феноменальная шаблонность мышления.
     - Хочешь нас покритиковать? Даже мешать не буду, - легко согласился Вилли. – Слушайте, заберите меня к себе! Я не доживу до большого контакта, меня раньше убьют на орбите. А я жить хочу, до конца понять хочу! Мы еще только начали общаться, а я уже узнал столько, что для нескольких поколений потомков рассказов хватит. Пожалуйста, Мира, возьми!
      По грустному взгляду Миры Вилли понял, какую глупость сморозил.
      - Вилли, нет ничего сложного в том, чтобы перебросить тебя к нам. В анклаве есть атмосфера подходящая… Но что ты там делать будешь? Там нет людей. Только резиденты в процессе подготовки – уже не мы, но еще не вы - и кое-какие ваши животные, которых мы изучаем. То, что ты там увидишь вне анклава, почти наверняка сломает твою психику. Ты просто не переваришь такого объема новой информации. Ты ведь едва умом не тронулся, когда с контролерами пересекся, и когда два часа назад я с тобой заговорила, а ты хочешь большего! Нет, я не могу.
      - Понимаю, - убито ответил Даркен.
      - Мне очень жаль.
      - Почему вы нас боитесь?
      - Потому что из известных нам цивилизаций вы единственные, кто не отказался от войн. У нас нет оружия. Совсем нет! И армии нет уже несколько тысячелетий. И у тех роботов ее нет. И у сверхразвитой цивилизации. Если мы вступим в контакт сейчас, когда вы еще не отказались от насилия, мы рискуем исчезнуть. Никакие наши технологии не помогут в борьбе с вами. Скорее даже вы их против нас обратите, а потом еще сами себе солжете, что творили благое дело. Уже был прецедент, когда раса, подобная вашей, объявилась на орбите безоружной планеты. Хочешь узнать, откуда появились контролеры? И что они уже натворили? –  отчаяние в голосе Миры было неподдельным.
       Вилли понуро опустил голову.
       - Прости, не сдержалась, так все бредово у вас устроено:  армия, война, власть, деньги, политика, всеобщая ложь, насилие,  преступность… А знаешь, что самое страшное? Неверие! Когда кто-либо заикается, что можно жить по-другому, другие тут же  называют его сумасшедшим! Как же вы до сих пор живете с этим?! Неужели не понимаете, что губите сами себя? Нам нельзя допустить гибели еще одной цивилизации!
      Мира замолчала и откинулась на спинку старого кресла. Вилли сидел напротив, и так стыдно ему еще никогда в жизни не было. Стыдно за людей.
     - Давай для ясности назовем цивилизацию второго типа по шкале Кардашева Учеными. Это частично отразит суть их деятельности. Они тоже постигают тайны Вселенной, но делают это в одиночку, лишь изредка прибегая к нашей помощи. Они самодостаточны. Итак, сто одиннадцать земных лет назад они поставили цель создать вечный двигатель. Задача была сложна. После нескольких лет упорного труда они создали нечто, что  должно было быть источником вечной энергии. И оно им действительно являлось. Контролер – это сгусток энергии, для которой вы еще не придумали названия, которую вы пока не можете  засечь и описать формулами. Мы тоже пока не можем.
     - Контролер живет в механизмах. Как они собирались его использовать? И откуда у энергии может быть разум?
     Мира застонала.
     - Как же трудно объяснять такие вещи… Может, Вилли, все бывает! Ученые планировали заставить эти сущности непрерывно приводить в движение механизмы и, следовательно, вечно вырабатывать энергию. Электрическую, например, электричество используют все. Откуда у контролера разум? Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что это – побочный эффект, непредвиденный и нежелательный?
     - Как можно случайно создать разумную расу, изобретая вечный двигатель? Где тут связь?!
     - Связь есть, просто ты ее не чувствуешь. Чем сильнее развита  цивилизация, тем более сложные вещи она производит. В том числе случайно, в качестве побочных продуктов или даже отходов. Вот, например, когда первобытные люди делали копья, у них после обработки заостренным камнем оставалась  древесная стружка. А теперь, делая планетолеты, люди оставляют свалки с радиоактивными отходами. Развивается цивилизация – развиваются  отходы ее жизнедеятельности.
    - Ладно, допустим, что они пытались заставить контролеров бегать белкой в некоем технологичном колесе. Это я могу понять. Допустим, что случайно они наделили контролеров разумом. Но как этот их вечный двигатель оказался около Земли?
    - А вот сейчас мы с тобой добрались до последней известной нам разумной расы. Возможно, теперь ее уже нет, точно нельзя сказать. Когда Ученые только-только получили первого контролера и  изучали его, возле их планеты появился неопознанный космический корабль, который атаковал планету. Встал вопрос  выживания их расы. Они, не имея ни армии, ни оружия, нашли выход: сумели послать первого контролера на нависшую над планетой машину захватчиков. О, это подходящее название! Захватчики. Вероятно, эта раса, о которой мы ничего не смогли узнать, избрала для своего развития путь войны, силой отбирая то, что истинно разумные существа получают мирным трудом.  Контролер, попав на корабль Захватчиков, начал размножаться. Вскоре Захватчиков не стало.
    - Они…их всех?
    - Мы не знаем! Возможно, что корабль был их последним пристанищем, кораблем-ковчегом – в таком случае, раса погибла. Если нет, то есть шанс установить контакт и повлиять на их дальнейшее развитие. Ученые, используя недоработанного контролера, выпустили джинна из бутылки. Контролеры начали эволюционировать и делают это по сей день. Они многое могут и еще большему способны научиться.
    - Чего они добиваются?
    - Никто этого не знает. То, что ты встретил на С28 – уже не то, что жило в лаборатории Ученых. И пообщаться с контролерами, как ты понимаешь, нельзя.
     - Как же они очутились на орбите Земли? Специально летели?
     - Едва ли. Скорее всего, они просто играли с искривителями пространства на корабле Захватчиков и после случайных прыжков  очутились у Земли. Хотя неясно, как это им удалось, в пространственных искривителях не так уж много чисто механических компонентов. Конечно, можно предположить, что Захватчики использовали иную технологию перемещения.  В любом случае, вероятность успешного прыжка к обитаемой планете  очень мала.  То, что сейчас существуют как минимум два корабля, населенных такой формой жизни – факт. Этот факт нас пугает не меньше, чем вас. Можно предсказать ваши действия, но не действия контролеров. Мы пытались добиться от Ученых объяснения, но наш уровень развития слишком низок, чтобы понять то, что они делают, а их – слишком высок, чтобы суметь  понятно объяснить. Замкнутый круг. Теперь ты знаешь все о контролерах. Боюсь, что вопросов у тебя только прибавилось, поэтому  дам хороший совет: не ломай голову. Контролеры – это буквально не твоего ума дело.
     - Что скажешь о Лион-Дарране?
     - Ты о ядерном ударе по научному городку? Правильное решение.
     - Я и не ожидал другого ответа.
     - Когда речь идет о спасении мира, нельзя давать волю эмоциям, только холодный расчет. Он в какой-то мере помог Ученым, он же спас и вашу планету. Ваша ошибка в том, что вы решили их изучать. Но откуда вам было знать, что за создания попали к вам в руки? Земля висела на волосок от гибели, и в кои-то веки ваше правительство приняло верное решение.
     - А что ж они не эвакуировали персонал АЭС?
     - Хочется верить, что на то была причина. В любом случае, пойми, Вилли, что случай в Лион-Дарране вас всех избавил от  каменного века.
     - Знаешь, - задумчиво сказал Вилли, - это был не единственный случай.
     - В смысле?
     - Осенью в Тайроне какой-то фанатик пытался стащить одного из контролеров, чтобы потом его выпустить. Уверял, что это – дар  небес, что-то в таком духе. В общем, пришлось убить несчастного.
      - О чем ты говоришь? – Мира побледнела. – На Земле еще есть контролеры? Где? Сколько?
    Вилли коротко рассказал про Эда. Мира, пытаясь скрыть волнение, сказала:
       - Его надо найти, пусть покажет, где закапывал контролеров. Неужели он думает, что так можно от них избавиться?
      - Боюсь, что его уже не найдешь, - вздохнул Вилли.
      - Оставшиеся фанатики его убили?
     - Не они. Бомбы. Тайрон разбомбили до основания. Там ничего не осталось, даже тайга выгорела.
     -  Ты знаешь, где это место?
     - Мог бы показать, где его участок был, но точного места я не знаю.
     - Тогда придется оставить контролеров лежать в земле до поры до времени. Говоришь, он там короб защитный соорудил? Без всяких гаек и шурупов? Умен был человек, ничего не скажешь.  Через неделю я снова отправлю отчет на Кеплер. Может, они  придумают, как лучше поступить.
    - Значит, я вам все-таки нужен?
    - Тебя не проведешь. Может, ты и неспроста в эту историю влип.
    - Слушай, а давно вы у нас на планете… гостите?
    - Давно, почти две тысячи лет.
    - Я не первый, кто о вас узнает?
    - Конечно. Иногда мы раскрываемся перед теми людьми, кого  считаем надежными.
    - Вы мне льстите, - грустно усмехнулся Даркен. – Я успел дважды свою страну предать. Мэр Тайрона, уже мертвый, наверное, был бы более надежен, а он раньше уголовником был. Он хотя бы своим убеждениям не изменял.
    - Ты не предатель, Вилли, не говори глупости. Ты опираешься на здравый смысл чаще, чем это делают ваши власти, уже за это тебя можно похвалить. Ты совершал ошибки, но тебя за них можно простить, тебя вынуждали обстоятельства.
    -  Но совесть-то грызет.
    - Не вздумай только пить!
    - Уже начал.
    - Значит, бросишь.
    - А вы не боитесь, что я вас выдам? И все пойдет прахом?
     Мира улыбнулась:
    - Скажешь всем, что дважды встречался с инопланетянами? Тебя  в психушку упекут и в овощ превратят. Недоверие, скептицизм, шаблонность мышления и прочие характерные особенности землян нам в какой-то степени помогают.
    - Убедила, - согласился Вилли. – А кто еще у вас в резидентах числится?
    - Не могу и не хочу называть имена, это неважно. Я все равно всех не знаю. Нас четыре тысячи, помнишь?
    - А есть у вас кто-нибудь во власти? Может, вы самого Императора клоном со своим разумом заменили?
    - Это наша мечта, Вилли. В таком случае мы бы могли непосредственно управлять вашим развитием.
    - Это уже слишком!
    - Позволю заметить, что вы бы скорее пришли к процветанию с вождем-пришельцем, чем с теми, кто уже не первую тысячу лет оказывается у руля.  Я знаю только, что у нас есть два министра и один генерал.
     - Все так безнадежно? Даже в Австралии?
     - Нет, там все складывается весьма неплохо. Честно говоря, вся надежда на них, - призналась Мира.
     - Как вас тут прикрывают?
     - В смысле?
     - Ну, откуда у вас нужные документы, если вас закидывают уже взрослыми?
     - Вообще не проблема. Все подделывают, отличить невозможно. Внедрить резидента не так уж сложно.
     - Надеюсь, что вы все же внедрите кого-нибудь так высоко, чтобы все изменилось.
    - Давай лучше о космосе, о науке, о философии, о литературе, в конце концов, но только не о вашей политике!
    - Давай, - охотно согласился космолетчик. – Ты была на презентации АГИОСа?
    - Само собой! Это прорыв, безусловно, но я не думаю, что он своевременен и так уж необходим. Во-первых, каркасы, в которые они переносят разум, несовершенны. Во-вторых, само бессмертие – штука спорная. Скажем так, не всем оно нравится. Разумнее было бы сосредоточить усилия на разработке эффективных лекарств, чем сразу пересаживать сознание человека в машину и выдавать это за  панацею. В любом случае, ребята из АГИОСа заслуживают уважения.
       - А сейчас пришло время великих вопросов! – вошел в раж Вилли.
       - Наконец-то.
       - Была ли жизнь на Марсе?
       - Она там есть. Примитивные одноклеточные организмы живут в воде в подземных полостях. Разумной жизни нет, по крайней мере, мы ее не нашли, а мы умеем искать.
       - А где еще в Солнечной системе живут?
       - Больше нигде. Если под словом «жизнь» мы понимаем нечто биологическое, конечно. Не исключено, что нечто вроде контролеров где-то и живет.
       - Нынешнее человечество – первое на Земле? Или были все же  атланты?
      - Я лично думаю, что вы не первые.
      - Бог есть?
      - Вряд ли. Наша цивилизация очень стара, и мы существовали задолго до того времени, которое в ваших священных книгах описывается как «сотворение мира». Мы видели, как на планетах протекают процессы эволюции – все вполне естественно, никаких чудес. И еще: ничего подобного вашим религиям не было ни у нас, когда мы были еще совсем юными, ни у Ученых. Все указывает на то, что вера в бога – это характерная особенность только вашей расы. Религия придает вам уникальность.
    - Человек, выходит, от обезьяны произошел? Прав был этот… как его? Ну, еще довоенный теоретик, на «д»!
   - Да, Дарвин не ошибался.
   - А сама жизнь на Земле откуда?
   - Зародилась на месте. Вполне обычное явление. Ни божественного, ни инопланетного вмешательства не было.
     -  А как же египетские пирамиды, плато Наска, странные рисунки в древних храмах?
    - Это ваших же рук дело. Не нужно недооценивать собственную расу, вы, люди, на многое способны. Для того чтобы нарисовать на песке длинные линии, чтобы соорудить более-менее ровную гору из блоков, не нужно звать пришельцев.
     - В чем смысл жизни? – выпалил космолетчик.
     - О! – Мира откинулась на спинку кресла. – Самый сложный вопрос задал? Ни в чем! Никакого единого для всех живых существ смысла нет. В чем может быть смысл существования в мире, которому нет конца? Когда сколько бы ты ни делал, ты бы ни на шаг не приблизился к познанию мира…
     - Очень оптимистично. И что, раз смысла нет, то можно и на тот свет… которого тоже нет?!
      - Все можно, но зачем это? Каждая особь, каждая цивилизация может выбрать себе смысл жизни. Вы пока с выбором не определились. Ученые стремятся к познанию – это их смысл жизни.  Мы хотим объединения. Те роботы высшей целью поставили возрождение органической жизни на своей планете. Каждому свое.
    - Кто начал ядерную войну?
    - Вы!
    - Исчерпывающий ответ… Страна какая?
    - Кто первую ракету запустил? Знаю, но не скажу.  Кто виноват? Весь мир. Вас сгубила ваша же система.
     - Вы помогали Рагунову, когда он только начинал строить  Империю?
     - Еще как! Мы возлагали на Империю большие надежды. Они не оправдались полностью, увы.
     -  А как вы находите обитаемые планеты?
    - В этом нам помогают боты-разведчики. Такая штука выглядит, как идеально ровный шар диаметров в тридцать сантиметров. Он набит всевозможным оборудованием, может телепортироваться. Таких шаров мы изготовили миллионы, они постоянно рыщут в поисках планет, сканируют их, передают данные в великий вычислитель. Он проводит первичную обработку данных, а потом уже подключаются наши ученые. Если какая-то планета представляет особый интерес, к ней отправляют более продвинутые машины, как правило, невидимые. Ну, а потом уже отправляются резиденты.
    - На искривление пространства, должно быть, уйму энергии нужно.
   - Немало. Но у нас есть подходящие источники, так что проблем нет. В пределах Млечного Пути мы можем перемещаться, в другие галактики путь пока закрыт – далеко, наших знаний недостаточно, энергии тоже. Мы используем всю энергию своей планеты и частично – энергию занятых нами незаселенных планет нашей звездной системы.
    - Это много? С чем сравнишь, чтобы мне понятнее было?
    - Ну, насколько я помню, вы используете что-то около двух десятых процента от того, что может дать Земля.
    - И тут вы нас переплюнули. Скажи, есть хоть что-то, в чем мы лучше вас?
    - Лучше, хуже - это все субъективно. Каждая раса уникальна. Я уже говорила, что наша флора и рядом с вашей не стояла. Но это - заслуга планеты. А вы… Не знаю, по каким критериям сравнивать?
    - Самый главный вопрос!
    - Как мы выглядим?
    - В точку! Мысли читаешь?
    - Я не умею, - ответила Мира, озираясь. – Сейчас покажу,  пойдем!
      Она провела планетолетчика в ванную – комнатушку два на полтора метра, со стенами, покрытыми бежевым кафелем, потолком, местами подернутым плесенью, квадратным зеркалом над исцарапанным умывальником, тесной душевой кабинкой и бордовым ковриком, лежащим перед ней.
     - Видишь коврик? Сделай его светло-коричневым, добавь немного жесткой щетины по центру, несколько пар ног снизу, два глаза спереди, два сверху,  длинный, вроде хвоста скорпиона, отросток сзади. На конце у него нечто вроде кисти, разветвление такое. Получишь приблизительный наш облик.
     Вилли стоял, как истукан, и глядел на  потрепанный временем  коврик.
   - Когда-то, очень давно, мы выглядели по-другому. Но со временем наш образ жизни изменился до такой степени, что механизмы эволюции и наши врачи подогнали тела под изменившиеся условия. Кстати, вас ждет  та же участь  через девяносто-сто тысяч лет. Вы сильно изменитесь!
    Вилли неопределенно качнул головой.
    - Если вдуматься, не столь важно, как выглядит тело. Представь себе, мы, хвостатые коврики на лапках, с не меньшим изумлением смотрим на вас!
     - Я понял, - отвернулся Вилли. – У тебя есть что-нибудь выпить?
     - Чай? Кофе?
     - Ты знаешь, о чем я.
     -  Заканчивай спиваться, Вилли!
     - Ладно, давай тогда перекусим.
     Кивнув, Мира заколдовала у стола. Через несколько минут кухню наполнил запах травяного чая и булочек с повидлом. За окном светлело на востоке небо.
    - А сколько тебе лет там, на вашей планете?
    - Ваших, земных лет?  Около двухсот.
    - А ты потом к себе вернешься?
      Мира отставила кружку.
     - Не знаю, - тихо сказала она.
     - Тебе здесь нравится даже несмотря на все наше несовершенство?
     - Быть резидентом – значит, полюбить чужое. Я вас люблю и готова мириться с вашим несовершенством. Я могу вернуться. Мое настоящее тело хранится, не старея, в специальном месте. Чтобы вернуться, придется пройти обратную адаптацию. Это не больно, я не боюсь. Я могу вернуться в любой момент, хоть сейчас залезть в искривитель и вернуться, но я не стану этого делать. Ни один резидент так не поступал. Я останусь резидентом до самой смерти.  Я умру раньше, чем умерла бы на родной планете, но оно того стоит!
    - То есть, если умрешь тут, в человеческом облике, то тебя не вернут?
    - Нет.
    - И смерти ты не боишься?
    - Нет, конечно. Нужно понимать, что смерть – просто стирание тебя из жизни. Никаких мучений она не принесет, ты просто исчезнешь и физически, и духовно. Но до тех пор я намерена пользоваться предоставленными возможностями.
    - Ты специально отказывала парням, которые тебя кадрили? Ты ведь очень красивая.
     - Да, тела у нас хорошо делают. Конечно, специально, хотя чувством любви меня тоже наделили. Мне нельзя выдавать себя, так что я остаюсь одна. Не каждый кавалер примет такую спутницу жизни, у которой на кухне… - Мира резко оборвала фразу.
    -  Прости, если задел.
    - Я не обидчивая.
    - Как вы за мной следили все это время? Вы ведь не упускали меня из виду?
    - Немного упустили в Тайроне, как видишь. Скорее всего, за тобой следил какой-нибудь бот-разведчик. Не постоянно, конечно.  Ну, и всех резидентов поставили в известность.
     - Значит, я уже знаменитость межпланетного масштаба?
     - Что поделаешь, так уж все произошло.
     - Ладно, я тут вспомнил, что еще хотел спросить. Конец света когда наступит?
    - Вселенная вечна. Что касается Земли и человечества, то тут не все ясно. Бедствия вроде извержений, пандемий, сильных вспышек на Солнце и мощных землетрясений могут разразиться когда угодно. Если говорить в очень глобальных масштабах, то примерно через два с половиной миллиарда лет соседняя галактика начнет слияние с нашей. Великий вычислитель определил вероятность полного исчезновения жизни на вашей планете в девять сотых процента. Но, Вилли, это случится через четыре миллиарда лет! К тому времени человечество даже без нашей помощи сможет спастись! Если только не погубит само себя раньше.
      Солнце уже поднялось над крышами домов. Вилли поглядел на часы. Цунами информации смело его и без того неустойчивую  картину мира, но оставалось еще столько неузнанного…
     - Мы ведь еще встретимся? –  с надеждой спросил космолетчик.
     - Конечно, -  спокойно ответила Мира. – Рада, что смогла ответить на твои вопросы.
      На улице Даркена встретил  обновленный мир.          

               
                ЭПИЗОД ШЕСТОЙ
                ПРИШЕЛ ПРИКАЗ
       Обстановка в стране накалялась. Если весной это чувствовали лишь некоторые, то сейчас, в конце июня, не заметить, что ведется подготовка к чему-то грандиозному, было невозможно. Ежедневно через Столицу грузовыми магнитопланами везли на восток танки. Десятки эшелонов, сотни машин. Под покровом ночи перебрасывались на границу техника и снаряжение. Люди шептались в барах и курилках, и слух разносился по городам: грядет крупная битва.
       Но с кем? С Союзом? Повстанческое государство давно окрепло настолько, что никакие орбитальные бомбардировки не помогали. Новое вторжение по морю? Предыдущее закончилось  для Империи позорным поражением. Лишь идиот, ничего не смыслящий в тактике, мог снова послать ударный флот на растерзание ракетам.  Война зашла в тупик по всем фронтам: и на земле, и на воде, и в небе, и в космосе. Однако факт оставался фактом: на восток переправляли серьезные силы. Власти заявляли, что именно там ожидается вторжение десанта сепаратистов,  дальневосточные танкоремонтные заводы вывели на полную мощность. Вилли, соображавший чуть больше в военном деле, чуял, что причина крылась в ином. Но в чем?
      Над теми, кто считал, что имперская армия вот-вот начнет вторжение в Австралию, Вилли смеялся. Какой безумец начнет войну на два фронта, если один противник по технологиям далеко впереди, а второй с маниакальным упорством пытается отжать единственную базу на Марсе? «Если Император действительно решит довести дело предков до конца и создать планетарное государство, то он не начнет такую войну, пока не покончит с мятежом. Конца мятежа не видно, а вот танки видно. И дополнительный призыв объявили. И в тех запечатанных вагонах по ночам кого-то перебрасывают. Налицо подготовка! Но к чему?» - ломал голову Вилли, сидя перед пультом управления стрельбой, пока «Феникс», равномерно ускоряясь, несся к Венере.
      Спустя неделю после памятного вылета на Марс корабль восстановили. Нельзя сказать, что это обрадовало Даркена. Впечатленный мастерством капитана, он все же предпочел бы перейти на другой планетолет, поновее. Однако Вилли снова оказался в космосе именно на этом корабле.
      Задачу поставили довольно необычную. Следовало лететь к Венере, найти там какую-то спасательную капсулу, вытащить оттуда людей и вернуться на Землю. Вилли не понимал, как  капсула оказалась на орбите Венеры, если все военные действия велись в пространстве между Землей и Марсом. Однако спрашивать было не положено, да капитан наверняка и сам не знал  подробностей. Связи с капсулой тоже не было. И как же ее искать? В глубине души Вилли надеялся, что «Феникс» потратит несколько дней на бессмысленные поиски иголки в стоге сена и вернется, не ввязавшись ни в какой бой. Разумеется, хорошо бы было найти и  спасти коллег из потерянной капсулы, но это – в идеале.
     Полтора часа назад капитан объявил боевую тревогу. Как и полагается в таких ситуациях, экипаж разлетелся по местам. Вилли нырнул на свое рабочее место, взглянув с неприязнью на дверку, отделявшую его пост от рубки. «Уволить конструктора, который  спроектировал здесь перегородку! Зачем?! Что, снаряд она остановит? Вернемся на Землю – поговорю с Владом. Там дел-то на час для техника с резаком, убрать чертову дверку!» Он включал компьютеры, прикидывая, с кем придется перестреливаться.
     А перестреливаться не пришлось ни с кем. На радаре не было ни единого корабля, лишь космическая пустота окружала «Феникс». Однако приказа «Отбой» не подавали. «Может, это он так нервы наши испытывает? Да нет, наверное, заметил что-то на краю радара, какой-нибудь шальной камень отобразился…  Или вообще сбой аппаратуры. А может, станции дальнего обнаружения кого-то засекли и нас на перехват послали?»
    - Капитан, кто за нами гонится? – прорезал тишину дрожащий голос нового члена экипажа, программиста. После вылета к Марсу и жесткой посадки на Землю Сэм сломался.  Он подал рапорт даже не о переводе на другой корабль или о предоставлении короткого отпуска, а об увольнении. На его место прислали новичка. Тот выглядел так молодо, что, казалось, ему нет и шестнадцати. Ганс мало рассказывал о себе, Вилли знал лишь, что он окончил какую-то подготовительную школу в провинции где-то в Европе, после чего попал на «Феникс». И этому маленькому немцу предстояло познать все тяготы полетов в военное время. Вилли жалел новичка. Тот производил впечатление  мягкосердечного романтика, уж никак не хладнокровного исполнителя. Ганс как-то раз испугался резкого маневра, что уж говорить о бое или аварийной посадке? С другой стороны,  настоящие герои порой остаются незамеченными вплоть до критического момента… Но так бывает, в основном, в книжках.
    - Отбой, - скомандовал капитан.
     Вилли отстегнул ремни и направился в свою восстановленную каюту, намереваясь вздремнуть. «Кеплер как-его-там? Четыреста с чем-то… Где же вы? Вы – там, а я здесь, воюю. Вы там к великой цели идете, объединяете знания всех миров, а я тут себе подобных расстреливаю. Вы не взяли меня к себе. Боялись за меня или меня?»
     Вздохнув, Даркен присел на край кровати, закрыл глаза и  прислонился затылком к холодной стене. Так и сидел минут пять, пока в голове медленно, будто желе, ворочались мысли. Из этого  состояния его выдернуло знакомое короткое гудение сирены.
       - Внимание! У нас новое задание. Возвращаемся к Земле для  проведения орбитальной бомбардировки. На поиски капсулы отправлен другой корабль.
        Даркен никогда еще никого не бомбил вот так, в реальности. На тренажерах доводилось тренироваться, но Вилли до последнего надеялся, что ему не придется применять полученные знания на практике. Напрасная надежда. Пришел приказ, и по приказу следовало послать несколько тонн фугасно-зажигательной смерти в чьи-то семьи. Три бомбы, три нажатия на кнопку. И сотни, а то и тысячи оборванных жизней. От одной лишь мысли о предстоящем стало дурно.
      «Влад бы, конечно, все оправдал», - неприязненно подумал Вилли. Зная наперед, что сон не придет, он добровольно вызвался подежурить ночью. Шесть пар глаз взглянули на него с  благодарностью, одна – с подозрением.
       «Что, господин командир, боишься? Думаешь, я вас спящих придушу и корабль в Союз приведу? Или ждешь, когда я дрогну? Наверное, патриотом себя считаешь? Идеи Единства? Империи? Нет, ты патриот палачей. Не понял ты, кому служишь, за идею готов пойти на все. Думаешь, что Император поступает правильно, что все в Союзе – сепаратисты и мятежники. Узко мыслишь! Ничего о мире не знаешь», - вел диалог с воображаемым собеседником Вилли, вышагивая по рубке взад-вперед. – «Ты за правое дело? До тебя много кто так думал, в итоге - три мировые войны. И каждый был уверен в своей правоте… Говоришь, я предал? А кого? Союз или Империю? В чем разница-то между ними? Одни хотят объединения, другие - независимости. Но кто бы ни победил, ничего ведь не изменится. Права Мира, война - тормоз развития цивилизации. Но ты этого не поймешь, капитан, ты мыслишь шаблонно. Легко сбежать из страны, сложно убежать от системы, от общества. Вся проблема не в правителях, в нас проблема, в каждом. Это людей надо менять, кардинально переделывать. А может, ты понял это, но боишься признать? Я вот не побоялся, только что с того? Мы  с тобой людей убивать летим,  оба повинуемся приказу».
     Даркен остановился у пилотского кресла и задумчиво провел ладонью по спинке.
     «Как все изменить? Не подчинишься – тебя сомнут. Те, кто  устраивал революции, светлого будущего не построили. Значит, война тут бессильна. Она вообще проблем не решает, на смену старым приходят новые. Что надо сделать? С чего начать? Я не знаю! Может, ничего предпринимать и не нужно? Может, такова сущность людей? В этом заключается наша уникальная особенность как расы? Но на других же планетах живут без войн! С другой стороны, были Захватчики и есть контролеры. Но мы же не знаем, какие мотивы были у них, и не можем строго судить».
     Вилли спустился на третью палубу, бегло осмотрел устройства и присел на краешек тренажера.
      «Нет, допустим, я тут поспешил. Я не философ, начал о смысле жизни рассуждать. Не моего ума это дело. Но ведь ты должен же понимать, капитан, что не добру ты служишь, когда таким приказам повинуешься! Ты должен чувствовать, что неправильно наша история идет. Не может быть смысла в такой жестокости. Неужели не ощущаешь, что повторяешь ошибки миллионов своих предков? Было ли хоть раз, чтобы после войны воцарялся по-настоящему надежный мир? Нет! Всякий раз все начиналось по новой. Так зачем все это? Ради чего? Вы подавите мятеж, но что скажете близким тех, кого убили? Прикроетесь красивыми словами о стране всенародного братства? Что тебе сделали пенсионер или домохозяйка из Союза? Что? А ты на них бомбы сбрасываешь… А солдаты? Они что, хотят убивать? Но им приходится! Нет, снова я зашел в тупик. Всем нам приходится. Если кто-то становится неугоден, его устраняют. Если назревает конфликт – начинают воевать. И примеры из истории никого не могут убедить, а их хоть отбавляй! Ничего не меняется… Но почему, почему так? Должен же быть корень  зла…»
      На втором уровне из-за одной из дверей доносился храп – Вилли безошибочно узнал пилота. Зураб быстро оправился от легкой контузии и вернулся в строй.  Везде хорошо с веселыми людьми, особенно на войне.
       «Нет, не  стать мне пророком.  Что делать? Не знаю! Война – зло, согласись. Насилием ничего не добьешься. Насилием над мирными жителями – тем более. Тут не поспоришь, надеюсь. А я не буду спорить, что предал Союз и близок к тому, чтобы предать Империю. Но род-то людской я не предавал, только государства!»
     У реактора Вилли вообще не стал задерживаться, а пошел сразу в грузовой отсек. Там, среди стеллажей и шкафов, он снова прогрузился в раздумья.
      «Одно я тебе могу посоветовать, господин капитан. Будь человеком. Чтобы изменить мир, чтобы шанс появился, надо, чтобы люди себя меняли. Рагунов, может, хотел светлого будущего, но начал он неправильно, повторил ошибки предков.  Начинать-то не с покорения мира надо было! Просто – с себя, подавить злобу и агрессию, послушать свою совесть…  Как-то так».
     Вилли испытал облегчение, выговорившись перед невидимым собеседником. Остаток ночной смены он молча ходил по спящему кораблю и не пытался больше искать ответы на глобальные вопросы мироздания.

                ***
       Спустя тридцать семь часов «Феникс» дамокловым мечом завис над Землей. Вилли не находил себе места, зная, что последнюю строку в некрологе  жителям какого-то города напишет именно он. «Откажусь – тюрьма. Выполню – муки совести. Черт, да что же делать?!» Его загоняли в ловушку, ставили перед выбором.
     - Готовность – три минуты!
     «Они тоже бомбят нас. Тоже убивают. Без разбора».
     - Выполнен заход на цель! До подлета полторы минуты. Цель – Нью-Хиллз, сброс всех бомб! Одна минута!
     «Нью-Хиллз».
     Руки автоматически вводили поправки на ветер, выставляли угол бомбометания.
      «Нью-Хиллз».
      - Тридцать секунд до сброса!
      «Цель – Нью-Хиллз». В перекрестье прицела плыли крохотные крыши домов, отчетливо просматривался рисунок улиц и площадей.
      -  Десять секунд!
       «Нью-Хиллз».
        Разум подсказал единственно правильное решение. В  последние секунды Вилли перенастроил бомбомет так, чтобы смертоносные посылки упали за чертой города, вдали от жилых кварталов.
     -  Сброс бомб!
      Три черные точки, стремительно уменьшаясь в размерах, понеслись вниз, к планете. Мимо родного города. «Будь что будет».
       Отбомбившись, планетолет набрал высоту. К Даркену ломились из рубки. Он открыл дверь, стараясь сохранять спокойствие.
     Их было трое. Взгляд Влада не предвещал ничего хорошего. Рядом замер пилот, сжимавший какую-то трубу: видимо, собирался вскрывать дверь. Со своего кресла с испугом таращился  Вадим.  Вилли, включив дурачка, с немым вопросом уставился на капитана.
    - Вилли Даркен!
    - Что, господин капитан?
    - Ты обвиняешься в неисполнении приказа, трусости и предательстве Родины.
     - Это какая-то ошибка, - помотал головой Вилли. – Я сбросил бомбы!
    - Не туда, - отчеканил Влад.
    - Точно туда, господин капитан!
    - Думаешь, я тебя не раскусил? За измену тебя ждет тюрьма.
    - Но я не…
    - Ты не выполнил приказ, тем самым нарушив Присягу. Ты предал Империю. Я хочу знать: почему ты не выполнил свой долг?
    - Потому, - тихо ответил Вилли, - что Нью-Хиллз – мой родной город. Я там родился, вырос, там живут мои родители. И там нет и никогда не было военных объектов. Это просто мирный город. Я не палач и не буду убивать невинных людей!  И мне плевать на приказы!
    - В последнем я только что убедился. Нью-Хиллз используется врагом как сверхсекретная база. Наподобие нашего Сарейска. Там под землей большой комплекс, прямо под жилыми кварталами. В домах никого нет уже полгода, население эвакуировано, дома просто для прикрытия. На базе в  Нью-Хиллзе изучают возможность создания биологического оружия, разведка буквально на днях доложила об этом. Ты отказался разбомбить военный объект. Ты предатель. Дважды предатель, - презрительно закончил Влад.
   - Там был город! Мы там жили! – закричал Вилли. – Не верю! Вы просто ищете себе врагов!
   - Мы их нашли весной три тысячи пятьдесят пятого года. Ты им только что помог.
   - Я не хотел!
   -Ты не выполнил приказ. По законам военного времени тебе  полагается пятнадцать лет лишения свободы без права на досрочное освобождение и на занятие должностей в армии, в том числе космической. До конца полета тебе запрещается покидать вторую палубу. Тебе все ясно?
   - Ясно. Суки!
   - Прикуси язык. Марш на вторую палубу.
    Зураб отшатнулся от Вилли, как от прокаженного, когда тот на негнущихся ногах вышел, одарив капитана ненавидящим взглядом.
    - Стой! Человечество не построит светлого будущего малой кровью. Думаешь, мне нравится приказывать бомбить? Считаешь, что я садист? Нет. Но я знаю, что иначе нельзя. Или мы будем решительны и жестоки, или мир вернется к тому, что было в две тысячи двадцать седьмом. Император действительно строит новый мир. Ему, как и его предшественникам, приходится делать это жестко. Союз Свободных Континентов – очередная преграда. Ее нужно ликвидировать – неважно, какой ценой. Цена поражения будет выше - еще одна ядерная война. Поэтому нам нужны преданные идее люди. О гуманности будем думать потом.
    - Точно так же говорили сотни тиранов до вас!
    - За нами – будущее, будущее без войн, но за него нужно бороться.
    - До вас так же говорили! Войной ничего не достичь! Еще никогда не достигали! Каждый раз находили новый повод пострелять друг в друга! Единство себе придумали и  прикрываетесь им, когда людей убиваете! Цель оправдывает средства! Ни черта подобного! И в Союзе что-то себе придумали,  а шишки  на войне наживаются! И мозги всем промывают, чтобы и дальше наживаться! Я не буду служить убийцам!
    Вилли  замолк и в ярости направился на вторую палубу.


               

                ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ
                ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
      Время в каюте не просто остановилось, а повернуло вспять.  Вилли лежал на кровати и глядел в одну точку. Иногда в дверь каюты кто-то стучал, доносились знакомые голоса. Даркен не реагировал, он словно впал в спячку. Сколько в действительности  прошло времени с того момента, как он  отгородился от мира двухсантиметровой стальной плитой? Пятнадцать минут или несколько часов? «Феникс» куда-то летел - плевать!
       У него поднималась температура, Вилли погружался в полубред. Всплывали холодные, как космическая пустота, слова Влада,  горячие, как лава, его собственные выкрики. Крыши домов родного города, перечеркнутые перекрестием прицела. Липкий страх.
     - Вилли! Что  с тобой? Открой!
      Он не  пошевелился.
     Пламя, распирающее изнутри красно-коричневый пылевой гриб. Горит планетолет, горит его экипаж. Летят огненные стержни навстречу атакующей эскадре. Что-то приказывает капитан…
     - Вилли, мне пофиг, кому ты служил раньше…
      Обстановка изменилась. На смену серым стенам планетолета  пришел Тайрон. Ползет бомж, таща за собой по асфальту рваный пакет с бутылками. Гремит неисправной подвеской двухэтажный автобус. Кореец Хошим с великой скорбью смотрит в никуда, Глеб Юшин  разбирается с полицейским. Поднимаются над тайгой грибы взрывов, визжит сирена…
    - Эй, открой, друг!
    - Зураб, оставь его в покое, ему не до нас.
     Однокомнатная квартира, девушка готовит чай. Звука нет. Черные шарики внутри железной коробки. Вилли предпринял слабую попытку ухватиться за воспоминание.
     - Да не посадят тебя! Мы заступимся, не бросим! Вилли, ты только…
     Голые бетонные стены, щербатый бетон на полу.  Прикрученные к стенам железные нары. Решетки. Уныние. «Пятнадцать лет», - громыхнуло в ушах. Вилли дернулся, отгоняя наваждение.
     -… а если он там повесится? Ты об этом не подумал?
     Странное здание с отвратительным белым светом. Вилли идет по коридору. Кругом открытые двери, за каждой – такой же коридор. На стенах то ли портреты, то ли фотографии. В некоторых коридорах патрулируют солдаты в черной форме. Играет адская музыка – смесь имперского и союзного гимнов. Вдалеке что-то скрипит.
    - Он изнутри запер! Что делать будем?
    Очередной телепорт в очередной бред. Треугольное помещение с широкими окнами, по ту сторону стекол – чернота. Звезд не видно. Горят индикаторы на пультах, мерцают экраны мониторов. Краем глаза он улавливает движение. Это винтик. Он выкручивается и вкручивается в гнездо с убийственной периодичностью. Вилли бросается прочь, но упирается в дверь. Где кнопка?!  С чудовищной скоростью крутится кроваво-красный стул, являясь эпицентром  урагана. Ветер подхватывает Вилли и прибивает к обшивке, плющит о титановый лист. Свистит воздух. Будто бы в замедленной съемке, пролетает перед глазами болванка…
     - Что вы толпитесь? Ему одному побыть надо.
     Знакомое толстое лицо брызжет слюной в салоне дорогой машины. Вилли никак не может вспомнить имя…
    - Так будем взламывать или нет?!
    - Все, Егор, тащи что-нибудь из трюма! Ну, фомку какую-нибудь!
      Корабль, похоже, немного изменил курс, потому что Вилли вдруг прижало к стене. И эта перегрузка вырвала космолетчика из небытия. Глубоко вздохнув и рывками выдохнув, Вилли напрягся, сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, осторожно, не доверяя телу, сначала сел на кровати, а потом встал.
   - Стойте, -  голос не повиновался. – Не надо. Уйдите, я хочу побыть один.
     - Вилли! Что с тобой?
     - Погоди убиваться!
     - Не буду, - искренне пообещал Даркен, отступая от двери. – Пожалуйста, уйдите! Потом поговорим…
     - Но как же…
     - Ты не слышал? Пойдем, пойдем. Вилли?
     - У?
     - Мы поможем!
     - Не поможете… Но все равно спасибо. Тебе спасибо, Зураб.
     - Если что…
     - Да, да. Я справлюсь. «Попробую справиться».
     - Ну, бывай!
       Вилли упал в кресло, уставившись в окно. Звезды светили, значит, была и надежда.  Лоб пылал. Он включил на полную мощность систему кондиционирования.
     Планетолет теперь летел с небольшим ускорением. Вилли предпочел бы невесомость. «Куда летим? Опять конвой защищать?». Он смотрел в иллюминатор, но вместо далеких светил перед глазами призраками прошлого всплывали воспоминания. Затем вернулась способность думать.
      «Ну, то, что я в полном дерьме, ясно. Неясно, можно ли из него выбраться. А какие у меня есть варианты? Первый – отсидеть. Плохой вариант. Пятнадцать лет и вон из профессии, из тюрьмы выйду в сорок».
     «А другие варианты? Они есть вообще? Как-то вину искупить? Как? Чем? И перед кем? Господин капитан, это ты вину должен искупать перед человечеством за то, что его истребляешь! Так, не надо злобы… Думай! Капитан-то понял, что я перенастроил бомбомет, но, кроме него, никто это, скорее всего, не подтвердит. Дьявол, да хватит и одного капитанского слова, я же перебежчик… Черт возьми, как все погано! Ну, что еще? Как выкрутиться? Просто извиниться? Да ну, это бред, мы ж не дети. Ведь я с точки зрения имперского законодательства действительно преступник. Хорошо, если саботаж на меня не повесят…»
     В надежде на новые мысли Даркен пересел с кресла на кровать. «Зураб, Гордов и остальные могут заступиться, но что толку?  Только себя под удар поставят. Нет, на друзей нельзя рассчитывать. А на себя можно? Хотел, как лучше, спасти хотел. Откуда я знал, что там уже нет города,  одни декорации? По военной базе-то я смог бы отбомбиться! А, черт, что ж делать-то?! Куда мы летим вообще?»
    Время тянулось, наполненное томительным ожиданием озарения. «Интересно, они меня сразу по прибытии скрутят? Влад сообщил на базу про меня или нет? А если свалить по-быстрому?» Мысль показалась привлекательной, но тут же сменилась другой: «А куда бежать? И сколько можно бегать? От судьбы не убежишь!» Вилли энергично помотал головой. «И что, моя судьба – гнить в тюряге? Зачем все было? Как там Мира говорила? Смерть – это полное стирание… Лучше уж так, чем тюрьма. Нет, не хочу!»
     Он вскочил и стал мерить шагами крохотную каюту. Три шага – поворот – три шага – поворот. «Вот и в тюрьме так будет, пятнадцать лет подряд».
     Затрещал динамик, Вилли по привычке замер.
     - Внимание, экипаж! Мы получили новое задание. Летим к Луне и патрулируем окололунное пространство, ожидая прихода других кораблей. Планируется орбитальная бомбардировка главной базы мятежников с последующей зачисткой. Мы обеспечиваем  поддержку и прикрытие.
     «Ага, вот чего ты ждал», - подумал Вилли. – «Ну, я в этом уже не участвую. Захват базы? Это что, месть за бойню на Марсе? Похоже на то. Да, Союз может и загнуться, если лишить его такого хорошего сторожевого поста. Ракетами с Луны уже не отобьются, это точно. Ну, посмотрим, как дело обернется! Воюйте на здоровье, но без меня».
   «Феникс» вышел на орбиту спутника и теперь крутился вокруг Луны. В отсеках царила невесомость. Утром  чуть оклемавшийся Вилли вернулся к давешним размышлениям:
     «А есть ли шанс оправдаться? Чем черт не шутит? Шутит-то он многим, но так, чтобы смешно было – редко. Не пройдет. По законам военного времени, ага. Выбор-то у меня есть, одна дорога - в тюрьму, другая – в забвение. В абсолютную пустоту. И не скажешь, что из этого хуже…  Обидно-то как, только получил возможность все узнать…. Может, все-таки сбежать? В Австралию? Нужен я им! В другой имперский город? Найдут, непременно найдут! Ну, можно свалить на какой-нибудь остров и прожить жизнь в гармонии с природой. Не, это не для меня. Не хочу. Но остров-то лучше тюрьмы будет! Вообще, в чем польза от тюрем? Перевоспитываются всего два процента,  условия содержания из любого зверя сделают. На остальных, получается, впустую тратят деньги».
    - Внимание!
     «У?»
    - Е8 «Титан» на подлете, будет здесь через сорок минут. Два других корабля еще на земной орбите.
  - Мы присоединимся к бомбардировке? – нерешительно спросил новый программист.
    - У нас теперь нет бомб.
    «Ах ты, сучара!»
    - Будем отстреливаться с низкой орбиты, как на Марсе, - предположил кок.
    - Возможно. Основная задача – прикрытие бомбардировщиков и  десантных машин. Есть вероятность, что враг знает о наших планах и пошлет корабли на защиту базы.
    - Уже послал! Со стороны тринадцатого сектора летит планетолет, серия устанавливается. Сто три тысячи километров. Это… хм… неизвестный тип!
    «Ну, наконец-то они перестали копировать друг друга, свое изобретают!» - грустно подумал Вилли, пристегиваясь к креслу. Хоть он уже не был членом экипажа, инстинкт самосохранения никуда не делся.  Из динамика послышалось:
    - Зураб, стрелка у нас больше нет, я сам займу пост. Корабль   доверяю тебе. Не подведи!
    - Так точно, - глухо отозвался грузин.
    - Всем по местам! Приготовиться!
    - Нам только до подхода своих продержаться…
    - Надо драпать, как тогда, а потом неожиданно объявиться!
    - Может, этот тот недобитый флагман?
    - Тишина в эфире!
    Интерком умолк. Из всех звуков осталось только мерное гудение вентиляторов, разгоняющих воздух по отсекам. Двигатели не работали, «Феникс» оставался на орбите. Вилли отдал должное замыслу капитана:
     «Хитер, задумал прикинуться куском космического мусора. Много его летает вокруг Луны, немногим меньше, чем вокруг Земли. Куски ракет, в основном. Если не шевелиться, могут и не заметить».
       Хитрый план, если он и был, провалился – по планетолету отстрелялись.
     - Сорок две тысячи до цели! Десять снарядов! – крикнул радист.
    - Я вижу, -  ответил капитан. – Не надо об этом докладывать.
    - Е8 выходит на связь!
    - Принимай.
    - … у нас тут проблема! Нас зажали в тиски две «эски», будем отбиваться! – протараторил радист «Титана».
    «Черт. Не могло все пройти гладко. Что это, засада?»
    - Вас поняли, будем держаться!
     «Скорее!»
     Стрелял ли «Феникс» по приближающемуся врагу? Наверное, да. Из каюты нельзя было сказать точно, пушки работали  бесшумно.
      Прошла минута, другая. Тишина давила на нервы. «Может, динамики сломались?» - гадал Вилли.
     Лучше бы они сломались, потому что в следующий миг Вадим  заорал:
    - Засек пуск ракет! Зенитные ракеты!
    - Пилот, ускорение два «же», навстречу противнику. От ракет уклоняться! Навяжем ему ближний бой и запустим собственные.
      Как же не хватало знакомых экранов, датчиков и индикаторов! Из обрывков информации картина происходящего складывалась у Вилли из рук вон плохо. Сколько километров до врага? Сколько ракет запущено с Луны, далеко ли они? Где «Титан»? Попал ли капитан, или болванки ушли в «молоко»?
      Корабль волей пилота швырнуло в сторону. Вилли поскрежетал зубами и туже затянул ремни.
      - Зураб, убери ускорение!
      - Есть!
      «Ну?!»
      - Сбиты!
       «Молодец», - мысленно похвалил капитана Вилли. – «Ты  бессердечный фанатик, но в мастерстве тебе не откажешь».
      - Тридцать тысяч до цели!
       Планетолет все чаще кидало из стороны в сторону.
     - Новые ракеты! Три штуки! Не понимаю… Господин капитан, они не с базы летят! Мы же на другой стороне…
     - В Союзе поставили на вооружение мобильные ракетные комплексы, господин Гордов. Знать надо.
     - Значит, у них появились военные луноходы!
     - Тягу убрать!
     - Есть!
      «Один. Два. Три…» - отсчитывал секунды Вилли.
     - По нас залп!
     - Жди. Сейчас… УКЛОНЕНИЕ!
      «Феникс» тряхнуло.
    - Только одну сбил, еще две летят. Готовьтесь!
    - Залп с корабля!
    - Три тысячи пятьсот километров до ракет!
    - Не подведи, друг! Только уклонись, слышишь?!
    - УКЛОНЕНИЕ!
    Уйдя от ракет, корабль напоролся на один из пущенных снарядов. Треск обшивки, мигание лампочек... Вкус крови во рту. Вилли замер в  ожидании.
    - Спокойно, повредили один из складских отсеков, это не смертельно. Все целы?
   В ответ раздалось шесть «да». Ян промолчал.
   - Ян, что с тобой? Ты цел? Доложи!
    Тишина.
    - Может, он без сознания? Ударился головой? Он же не в грузовом отсеке был? – предположил Вадим.
    - Он был в грузовом отсеке, - бесцветно произнес Фома.
    «Значит, его нет. Вот и первый погибший. Сколько их еще будет  сегодня?»
     – УКЛОНЕНИЕ!
     Планетолет снова заставил людей вжаться в кресла почти до потери сознания.
     -  У него тройня осталась. И жена. И мама еще старая жива.
     - Не хорони раньше времени, Фома. Может, там интерком вышел из строя, и он не может доложить.
    «Надежда умирает последней. Если там пробоина, то даже хоронить нечего будет!» - Даркен передернуло, когда он вспомнил давнюю байку о высосанном через дырку космолетчике. «Хоть бы  нам повезло!»
    - Пятнадцать тысяч до цели! – предупредил Гордов.
      «Феникс» кидался из стороны в сторону, стремясь избежать  смерти. Вражеский планетолет избрал самую верную тактику: он стрелял не сразу изо всех орудий, а поочередно, парами, чтобы не дать передышки экипажу А3. От дикой болтанки и перегрузок у Вилли шла кровь из носа, во рту стоял солоноватый металлический привкус, болела голова, ныли кости. И конца этой муки не предвиделось.
    - Держитесь, теперь с Луны нас не  достанут, разберемся с кораблем! – объявил Зураб.
    - Может, это он с нами разберется? Забыл, на чем летаешь? Ах, да, я  позабыл, что летаю на заговоренном корабле. Нет, если и из этой передряги целыми выйдем, то во все поверю! Только бы выйти! – сам себе сказал Вилли, улучив момент, когда планетолет летел без рысканий.
   - Пять тысяч! Продолжать сближение? – с неприкрытой тревогой поинтересовался пилот.
   - Подойдем в упор!
   «Они в упор нас и расстреляют».
   - Отстреляюсь по ним ракетами, чтобы пыл сбить, - сказал капитан.
   В этом момент Вилли посмотрел в иллюминатор и увидел, как огненный сгусток бесшумно скрылся в черноте, став неотличимым от звезд. «Ракета пошла. Интересно, попадет?» - тут корабль вновь бросило в сторону так, что Даркен чуть себе язык не откусил. На всякий случай космолетчик плотно сжал челюсти.
   - Три тысячи!
   - Капитан, «Титан» на связи!
   - Давай!
   - Уклонение!
   - «Феникс», мы подбиты и возвращаемся к Земле! Повторяю, мы подбиты…» - сквозь помехи донесся крик радиста Е8.
   - Мы остались одни, - закончил за него Влад. – С6 и D11 будут  не раньше, чем через два часа.
   - Кэп, надо валить отсюда, пока есть, на чем! – подал голос Егор. – Один в поле не воин! Давайте отойдем! Потом вместе с нашими докончим дело!
    Вилли ожидал, что Влад прикажет продолжать атаку, и  внутренне приготовился к неизбежному. Но последовал приказ:
    - Зураб, два градуса влево, уход с курса! Ускорение – четыре «же». Гордов, сообщите на базу, что мы отступаем и ждем основных сил. Я буду отстреливаться. Если повезет, они не пойдут за нами.
    - Есть! – дуэтом ответили пилот с радистом.
    - Все правильно, господин капитан, - тихо сказал Вилли. – Теперь все правильно.
    Нужно было выдержать эти минуты, наполненные ревом двигателей, страшной силой, вжимающей в кресло и появившейся надеждой на спасение.
     - Удаляемся! Семь тысяч! – объявил Вадим.
     - Залп!
      «Феникс» накренился и немного набрал высоту, пропустив первые два снаряда под собой. Вторые два снаряда прошли левее. Третья пара попала в цель, а четвертая превратила «Феникс» в кусок металла и отправила Вилли в забытье.


                ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ
                НАВСТРЕЧУ ПУСТОТЕ
     Очнувшись, Вилли не сразу понял, где находится. Кругом царил непроглядный мрак. «Умер?» Даркен ощупал тело, пошевелил пальцами ног. Судя по боли, жив. Космолетчик наощупь отстегнул ремни и вывалился на пол. Смог подняться на колени,  встать. Сквозь мрак стали проступать неясные контуры предметов. Одной рукой держась за поручень, другой Вилли ощупал лицо. Под носом кровь, у глаза кровь, губа рассечена, зубы целы. Успокоившись, космолетчик пошарил по стене в поисках выключателя. Нашел, нажал, ничего не произошло. Тогда Вилли прислушался, но не услышал ничего, даже свиста. Повинуясь внезапному приступу страха, ощупал уши. В крови. В панике он постучал кулаком по стене. Холодный металл отозвался глухим стуком. «Слышу!» - свалилась гора с плеч.
     Понятно было, что «Феникс» скорее мертв, чем жив. На первый взгляд, не работало ничего – не жужжали привычно генераторы, не шуршал вентилятор, не горел даже аварийный свет. Но при этом не было слышно и свиста уходящего воздуха, а свист – непременный атрибут почти любого повреждения обшивки.  «Может, я один остался? Может, там, за дверью, только вакуум?» - пробил ужас. Вилли нерешительно прикоснулся к двери. Ладонь пронизал холод, но не такой сильный, как при разгерметизации. «Воздух есть! Выйти, что ли? Интерком сдох, не спросишь даже никого…»
    И тут райской музыкой донесся нарастающий гул. Вилли, замерев, прислушался. Несомненно, заработал генератор. Планетолет был жив, и Вилли не один в нем остался! Зажегся свет – красный, мерцающий, аварийный, ожила внутренняя связь.
     Из динамика донесся кашель, стон, треск, а вслед за ними – спокойный голос:
    - Живые все? Все в порядке? Доложите, что в отсеках!
    - Это я, Егор, - чужим голосом просипел кок. – Живой…  Ничего так приложился! Я в кухне… Тренажерка, похоже, развалилась, не могу дверь открыть. Да, там точно разгерметизация… Как вы, ребята?
    - Это Фома! Я в трюме, заперт! Цел, не ранен. Но у меня тоже разгерметизация!
    - Это Даркен, - прошипел в микрофон Вилли. – Вторая палуба в порядке! Я цел.
    - Зураб. Цел, ранен немного. Болт отлетел, зацепило. В рубке вроде все целое. Вадим?! ВАДИМ!!!
    Вилли сжался.
    - Что с ним?- Капитан повысил голос. – Что с Гордовым?
    - Он умер!
    Было слышно, как капитан сражается с дверным замком на перегородке. «Вот так. И Вадя погиб. Еще один сын без отца, еще одна жена без мужа».
      Влад, потеряв самообладание, вынес дверь плечом и ввалился в рубку.
    - Не дышит уже, капитан.
    - Как его? – тихо спросил Фома.
    - Похоже, что он сломал шею.
    - Боже…
    - Наверное, не выдержал перегрузки при ударе.
    Вилли опустился на пол и закрыл руками лицо. Слез не было.  Он  вспоминал Новый год, игровой зал, веселого маленького сынишку Гордова, его жену, и почему-то чувствовал вину.
    - А что с Гансом? Ганс, ты как? Живой?
    Тишина. Только трещит что-то в коридоре.
    - Ганс? –  повторил кок. - Что с тобой? Отзовись!
    - Неужели… он тоже?
    - Даркен, слышишь меня?
    - Слышу, - бесцветно ответил космолетчик.
    - Он во второй каюте был. Сходи, посмотри, что с ним!
    - Да, - поднялся Вилли.
     Шатаясь, как пьяный, он добрался до каюты Ганса. Дверь покрыта изморозью, от нее разит могильным холодом. Как зомби, приковылял он в свою каюту и с третьей попытки включил  передатчик.
   - Нет больше Ганса.
   - Что с ним?
   - Сходите,  посмотрите, - устало сказал Вилли. – Дверь в ледышку превратилась.
   - Черт…
   - Боже…
    Вилли невидящим взглядом уперся в стену. «В первом же вылете убили. В самом первом».
     Сколько времени он так просидел, Вилли не знал. Очнулся он, услышав незнакомый механический женский голос:
    - Повреждение реактора. Требуется немедленный ремонт. Повреждение реактора. Требуется немедленный ремонт. Повреждение…
    - Что это значит?!
    - …требуется немедленный ремонт.
    - Отключи ее.
    - Сделал. Не понял, что там с реактором? – переспросил Зураб.
    - Даркен, в рубку!
    - Есть!
      Голова Вадима была противоестественно запрокинута назад.  Вилли подошел и закрыл ему глаза, в которых застыли удивление и боль.
    - Только бы запустилось. Не подведи меня, - бормотал Влад, колдуя над пультами управления.
    Корабль ожил. Загорелись лампы на одном из пультов. Влад защелкал клавишами, заставляя компьютер вывести на экраны информацию о повреждениях.
    - Господи, у нас почти все красное!
    - Без паники, раз мы еще живы, значит, не все! Так, что там с реактором? – Влад вдруг замер.
   Строки текста на экране сливались перед глазами, Вилли никак не мог сфокусировать взгляд. Когда это удалось, он прочел выведенное сообщение:
    «Нарушена целостность кожуха. Уровень радиоактивного загрязнения отсека критический. Термозащита повреждена. Система охлаждения повреждена. Рекомендуется немедленный ремонт по инструкции номер…» - и так далее, но дальше Вилли уже не читал.
    - Они не просто пробили грузовой отсек, они задели реактор. Вот почему света не было. Да, основной генератор тоже разбит. И батареи пострадали. Плохо дело. У нас осталось пятнадцать процентов заряда в батареях, этого не хватит, чтобы вернуться на Землю, - подытожил капитан.
    - Приехали, - закашлялся у себя в кухне кок.
    - Вот как дело повернулось, - словно не слыша его, продолжал капитан. – Реактора нет, значит, энергии в обрез. Система управления цела, но толку от нее, если энергии не хватает? Все двигатели, кроме одного из маршевых, в порядке, работают стабильно.
    - Ну, теперь-то мы точно умрем.
    - Спокойно, Даркен, не точно. Надо думать.
    - А куда мы летим?
    - По инерции летим в сторону астероидного пояса.
    - В никуда, то есть.
     - Нас собьет метеоритом?
    - Фома, вероятность этого почти нулевая. Я бы на твоем месте думал, как починить реактор! – поморщился Влад.
    - Какой реактор, кэп, я даже из своего отсека выйти не могу!
   -  Я тоже, - присоединился Егор.
   - Надо думать.
   - И быстрее, а то батареи садятся.
   - Их хватит еще на два с половиной часа, если мы не включим ничего нового.
   - Было бы что включать! – сказал Вилли, разглядывая схему корабля. Красным цветом на ней была отмечена каюта Ганса, реакторный отсек и большая часть трюма, тренажерный зал и почему-то рубка.
   - Один снаряд в зал. Один – в каюту.  Не исключено, что от реактора вообще следа не осталось. Фома, что у тебя с радиацией?
   - Фонит от двери в трюм, но не критично. Та дверь, что в коридор, в норме. Но обе закрыты, зараза!
   - Там, у реактора, такой фон, что и представить страшно, – задумался Влад. – Но в другие отсеки радиация не проникнет. По крайней мере, не так быстро.
   - Нам от этого не легче.
   - Легче. Кстати, враг за нами не гонится, видимо, считают нас мертвыми.
    «Ну, они недалеки от истины».
   - Не пойму, зачем нам нужен реактор? Разве нельзя…
   - В том и дело, что нельзя! – резко ответил Влад. – Ты же механик!
   - Двигатели работают независимо от реактора! Они и сейчас работают!
   - Зато все остальное от него зависит! У нас нет энергии, чтобы управлять кораблем, понятно? И, если реактор нельзя починить, то…
   - Мы умрем.
    Капитан отвернулся и прошелся по рубке. Вилли и Зураб переглянулись.
    - Давайте вызовем свой корабль, чтобы нас подобрали, - предложил Даркен.
    - Нет, и это не пройдет. Шлюзовой отсек разворотило, грузовой люк красный, стыковка невозможна. И радиация, опять же, - отверг предложение капитан. – Надо чинить реактор.
    - Как?
    - Фома, что скажешь?
    - Скажу, что это невозможно!
    - Нет ничего невозможного, есть только маловероятное, - отмахнулся капитан. – Обращаюсь как к механику. Как можно починить реактор?
     На том конце провода Фома задумался, потом нерешительно начал:
    - Ну… Там в кожухе проблема?
    - Да, - подтвердил капитан, посмотрев на экран. – В кожухе. Скорее всего.
    - Погодите, я подумаю. Надо вспомнить… да, да!
    - Что?
  - Если дело в кожухе, то компьютер блокирует возможность перезапуска реактора. Без толкового программиста блокировку не обойти, да это и бессмысленно.
   - Запуск в таком случае может привести к взрыву, - согласно кивнул Влад. – Продолжай.
   - Но у нас есть запасной кожух, вернее, его части. Можно заменить.
   - Подробнее.
   - Ремонтник цел? Устройство АРС цело?
   - Сейчас посмотрю, - Влад снова обратился к компьютеру. – Оно желтое.
   - Плохо. Оно должно работать, иначе… вручную.
   - Вручную, - повторил капитан. – Ты считаешь, там просто трещина в кожухе?
   - Повезет, если так. Вы же знаете, насколько трудно пробить марсиниум. Снаряд бы даже не справился, наверное, хотя… Я надеюсь, что там всего лишь трещина, и ядро реактора цело. Тогда у нас есть шанс.
   - Без ремонтника? – уточнил капитан.
   - Без него это верная смерть, – ответил Фома.
   - Ясно. Мы спустимся и посмотрим, что там на первом ярусе. Лифт работает.
   - Понял, капитан, удачи вам всем.
   - Удачи, - присоединился Егор.
   - Пошли, - кивнул Влад Зурабу и Вилли, направляясь к лифту.
    В кабине было темно, хоть глаз выколи, даже аварийное освещение не работало. Пахло чем-то отдаленно напоминающим формалин. Через несколько секунд жужжание мотора прекратилось, дверные створки разъехались.
    Первым делом капитан проверил показания дозиметра – прибор показывал десятикратное превышение нормы. Почти везде на «Фениксе» приборы сейчас показывали примерно такой же фон. Вилли обошел шахту лифта, пока пилот с капитаном разбирались с  приборами на одном из щитков управления. От двери в грузовой отсек несло холодом, иллюминатор на ней покрылся льдом.
   - Отойди, тебе жить надоело?! – крикнул Зураб, перекрывая грохот работающего за стеной запасного генератора.
   - Что?
   Вместо ответа пилот показал ему на переносной дозиметр.
   - Двухсоткратное! -  Вилли  отшатнулся от двери.
   - За этой дверью – смерть, - подойдя, сказал капитан.
   -  Представьте, что там у кожуха!
    - Пойдем, фон растет.
    Вернувшись в рубку, Влад поделился соображениями:
     - Попробуем для начала оживить камеры. Если повезет, то через них увидим фронт работ.
     Жизни в корабле осталось на час и пятьдесят минут, следовало спешить.
    Камеры – приборы чувствительные к внешним воздействиям. А попадание в корабль болванки, летящей с гиперзвуковой скоростью, никак не сочетается с хрупкими устройствами, поэтому из трех десятков камер, установленных на планетолете, отозвались лишь шесть. Влад включил первую.
    - Это пост управления огнем, - прокомментировал он.
    Дальше были чья-то каюта, рубка, кухня. В кухне сидел, пригорюнившись, кок, выглядел он неважно. Заметив шевеление камеры, Егор криво усмехнулся и помахал рукой в объектив. Следующей была камера лифта. Трое в рубке переглянулись. Капитан нажал на последнюю кнопку. И, о чудо! – на экране появилась неясная коническая конструкция, напоминающая кокон исполинской гусеницы. Реактор.
    - Да, - шепнул Вилли.
    Капитан включил вспышку и сделал фотографию, потом вывел изображение на экран и отключил камеры, чтобы не расходовать драгоценную энергию. Планетолетчики склонились над монитором.
    - Он цел. Однозначно. Скорее всего, ядро не пострадало. Но  видите эту трещину? Сорок сантиметров, не меньше. Оба внешних слоя, и свинец, и марсиниум.  Вот откуда радиация. Систему охлаждения тут не видно толком, но, я думаю, она не сильно пострадала. Снаряд летел с этой стороны, он, похоже, перед попаданием в кожух разворотил что-то в шлюзе, пробил переборку, потому и потерял энергию. Кожух треснул, но не рассыпался. Значит, его можно восстановить, и тогда компьютер разрешит запустить реактор. Будет энергия, мы сможем вернуться домой.  Чтобы починить кожух, надо войти в отсек. А в отсеке радиация и температура, как за бортом.
    - Ясно, - сказал Фома. – Я все понял.
    - Что? – спросил Егор.
    - Я бы пошел, но отсек заблокирован,  не выбраться, - посетовал  Фома. – Слушайте, спуститесь сюда, попробуйте снаружи по-быстрому открыть, чтобы только самим не облучиться. Я выйду и починю кожух.
    - Фома, - сказал капитан. – Ты не понимаешь. Тот, кто войдет в отсек, обратно не вернется. Там такое излучение, что долго не протянуть. Это дорога в один конец.
     Стало тихо, как в могиле. Каждый примерял на себя роль героя – спасителя.
     - Извините, ребята, я тоже заперт, - отозвался кок.
    - Из всех только мы втроем можем, капитан. Только мы, - медленно произнес Зураб. – Я пойду. Я справлюсь. Только вы скажите моим, чтобы не винили никого… Я сам решил! – голос пилота дрогнул.
     - В отсек пойду я, - отчетливо произнес Вилли.
     Капитан и пилот молча смотрели на него.
    - Я пойду, - повторил он.
    - Не надо, Вилли.
    - Капитан, я пойду. Если я вернусь – меня посадят, я же предатель Империи. Тут я хоть вам шанс дам. Я один, у меня ни жены, ни детей, родители по другую сторону океана, если еще живы. Никто особо не будет горевать. А у Зураба дочь, у вас, капитан, тоже дети. Без вас поврежденный корабль вообще не сядет! Я готов. Только вы мне говорите, что делать.
   - Вилли, извини, что я так в тебе ошибался. Я ведь понял, почему ты отказался сбрасывать эти проклятые бомбы. Мне жаль, что так получилось, - глухо произнес капитан. 
    - Я знаю. Это вы меня извините.
    Сам облачиться в тяжелый и негибкий костюм Вилли не смог, пришлось капитану и пилоту помочь ему. Перед тем, как надеть герметичный шлем, Зураб пожелал:
    - Удачи, друг!
    - Спасибо. Вам удачи, чтобы вернуться на Землю!
     Громоздкий прозрачный купол прикрепили к жесткому воротнику. Скафандр был не самый современный, в нем даже  передвигаться было неудобно, не говоря уж о работе. Голова периодически стукалась о пластик шлема, а сам шлем бился при ходьбе о низкие дверные проемы и поручни под потолком.
    С помощью Влада и Зураба Вилли доковылял до лифта и спустился на первый уровень. Дозиметр показывал  шестнадцатикратное превышение. Капитан и пилот по очереди пожали заключенную в толстую перчатку руку Вилли.
    - Пусть все у тебя получится. До встречи, Вилли, - через встроенную переговорную систему услышал он.
    - Прощайте, - тихо ответил Даркен.
     Лифт уехал. Палуба теперь была полностью запечатана.   Космолетчик остался стоять перед вратами ада. Дорога была  каждая минута, и он решительно ткнул пятерней в кнопку «Открыть». Металлическая плита поползла вверх. Вилли шагнул в полумрак, навстречу своей смерти.
    Луч еле пробивался через висящую в воздухе непонятную взвесь. «Как тут все разворочено, не пройти», - подумал он, осторожно продвигаясь в глубь отсека, к реакторной.
     - Вилли, как обстановка?
     - Тут ничего не разобрать, пыль какая-то. Вроде снега, но висит неподвижно. Все раскурочено,  – космолетчик споткнулся и чуть не растянулся. – Уберите тягу наполовину, я в скафандре еле хожу, он же тяжелый!
    - Сделаем, - мгновенно ответил капитан. – Все, поставил сорок процентов от нормальной тяги. Так легче?
    - Да, спасибо.
     Вилли двинулся дальше. С потолка свисали порванные трубы и провода. «Наверное, примерно так выглядели прогулки по городам после ядерной войны», - подумал Вилли, обходя перекошенный стеллаж, обросший ледяными наростами. По-видимому, лед образовался, когда пробило трубы охлаждения. Температура в отсеке упала далеко за сотню, воздуха не было. Дышал космолетчик тем, что хранилось в баллонах в огромном ранце за спиной. Ах, если бы скафандр защищал еще и от излучения! Вилли даже не смотрел на встроенный в рукав дозиметр.
    За одной из дверей что-то промелькнуло, Вилли обернулся так быстро, как позволяла конструкция костюма. За толстым стеклом беззвучно говорил что-то Фома. Вилли помахал рукой, механик в ответ только прикрыл глаза. «Вот и с ним попрощался».
    Пройдя через остатки переборки, вырванной по сварочным швам, в шлюзовой отсек, Вилли остолбенел. Во внешней обшивке, там, где некогда был входной люк, зияла огромная дыра с рваными краями, металл острыми зубьями прогнулся вовнутрь. Пробоина была не меньше метра – неудивительно, что из отсека мгновенно  вышел  воздух.  Кусок толстенной герметичной двери отбросило на два метра от борта и согнуло, как фольгу. «Вот это они  стрельнули! Целый лист вырвало с потрохами, как это заделывать?»
    По внутренней связи Вилли услышал, как тяжело вздохнул капитан, следящий за ним через встроенную камеру скафандра.
    - Придется тебе дольше там пробыть, Вилли.
    - Я понимаю.
   Он подошел к краю, остановился перед открытым космосом, придерживаясь за торчащую трубу, и выглянул наружу. Влево, вправо, вверх и вниз уходили грязно-серые стены планетолета, над головой белым пламенем горело сопло работающего двигателя. Кругом были только звезды, тысячи звезд.  Приглядевшись, Вилли обнаружил Солнце: ярчайший шар оставался за кормой и все удалялся, удалялся. И ему вдруг стало страшно глядеть в бесконечность. Вздрогнув, Вилли отшатнулся в погибший, несущий смерть отсек.
    - Как мне ее закрыть? –  спросил Вилли.
    - Вилли, ты в шлюзе. В четвертом трюме, справа от тебя, должны быть листы обшивки и сварочный аппарат. Они не пострадали.  Принеси их к пробоине. И еще: найди трос. Метров шесть будет достаточно.
   - Понял.
   - Удачи!
    Перед глазами стоял экран, неумолимо отсчитывавший время, оставшееся экипажу. Батареи садились.
    - Ребята, я не успею, - сквозь зубы выдавил Вилли. – Не успею!
    - Спокойно, ты успеешь. Я отключил аварийный свет везде, даже в рубке. Энергия не тратится, теперь у тебя снова есть больше часа. Ищи аппарат и листы.
    Найдя искомое, Даркен взялся за тяжелый аппарат и едва смог его поднять.
   - Он очень тяжелый! Снизьте еще тягу! Уберите совсем!
   - Десять процентов. Держись, ты справишься.
    Целых семь минут ушло на то, чтобы протащить аппарат сквозь завалы и поставить его неподалеку от пробоины. Вилли ощущал какой-то странный вкус во рту: кровь, что ли? Не передохнув, отправился за листами и тросом.
    - Бери самый большой.
    Самый большой лист имел два метра в поперечнике – больших запасных деталей просто не производили. Весил это кусок титана соответствующе, Вилли еле его дотащил.  С тросом повезло, бухта лежала на видном месте.
    - Все принес!
    - Слушай внимательно. Чтобы ты вышел в космос, нам придется убрать тягу в ноль. Будет невесомость, все в отсеке начнет летать. Будь осторожен, не прорежь скафандр. Не забудь привязать  аппарат, запасного нет.
   - Понял.
    Непослушными пальцами Вилли пристегнул карабин на конце троса к поясу скафандра, а другой конец кое-как закрепил вокруг одного из утопленных в обшивку крюков. Крепления эти специально для механиков оставляли снаружи по всему корпусу, чтобы можно было ремонтировать, не боясь того, что трос запутается и, чего доброго, придушит. Пришла очередь сварочного аппарата. Вилли распрямился, отметив усилившийся привкус во рту:
   - Я готов.
   - Три… Два… Один… тяга выключена!
     Как по волшебству, все вокруг потеряло свой вес. Космолетчик легко оттолкнулся и взлетел. Не дожидаясь столкновения с летающими предметами, Вилли подцепил невесомый теперь сварочный аппарат, обнял лист обшивки и медленно полетел к дыре.
     Величав был снаружи планетолет. Могучие титановые бока его, помятые в битвах с врагом и атмосферой, все равно внушали  уверенность. Космолетчик опустил забрало светофильтра и попытался устроиться поудобнее. Болтаться на привязи в открытом космосе с двухметровой пластиной под мышкой и огромным аппаратом в  руке оказалось нелегким делом.
    - Варил когда-нибудь?
   - Немного. Я примерно знаю, что делать, - он осмотрел рваные края пробоины, прикидывая, как пристроить лист. – «Вот для чего у нас был эксперт по ремонту обшивки. Да, Адам бы тут был кстати. Очень кстати. Только он мертвый летает где-то».
   - Прислони лист, чтобы он перекрыл дыру, потом прижми со  всей силы, чтобы зазоры уменьшить, и вари. Сперва можешь просто грубо прикрепить.
    Это оказалось сущим адом. Космолетчик не мог  упереться, лист выскальзывал из рук, аппарат порхал над головой.  Вилли пыхтел и крутился, силясь пристроить треклятую титановую пластину, в итоге смог приварить ее в трех местах. Теперь она хотя бы не елозила. Переведя дух, он принялся за тщательную сварку. «Тот еще из меня вакуум-сварщик». Шов шел вкривь и вкось. Приходилось по два, по три раза водить насадкой по одному месту. Спустя полчаса все было закончено. Но тут космолетчик вдруг осознал простую и нелепую истину: он остался снаружи корабля. Дыра, через которую он выбрался, теперь заделана. Дыра эта по воле рока образовалась в единственном шлюзовом отсеке. И как же  возвращаться на корабль?
    - Капитан!
     Никто не ответил.
    - Капитан!
     Абсолютная тишина и пустота кругом. Вилли остался совсем один, только звезды светили, да высился над головой тусклый корпус корабля.
     «Думай, Вилли, думай!»
      Озарение пришло неожиданно, свалилось, можно сказать, с неба. Вилли отвязал  свой трос от крюка, потом, критически оценив расстояние до ближайшего маневрового двигателя, оттолкнулся и полетел.
     Это было непередаваемое чувство полета без страховки, без шанса на вторую попытку. Длилось оно ровно четыре секунды. Как тонущий жук цепляется за веточку, неуклюже, мертвой хваткой вцепился Вилли в кронштейн мотора, обнял  поворачивающуюся балку. Однако это был не конец дороги – Вилли собирался проникнуть на корабль через уничтоженную каюту Ганса.
    Оттолкнувшись от кронштейна, Вилли отлетел еще метра на полтора и… не поймал крюк! Прошла всего одна секунда, прежде чем ему удалось зацепиться за следующее крепление, но за эту секунду перед глазами Вилли пролетела вся его жизнь. Чтобы оправиться от шока, он долго  висел, ухватившись за крюк. После следующего рывка Вилли стукнулся головой о стену каюты программиста. Здесь тоже была пробоина, но небольшая.  Космолетчик протиснулся сквозь нее в каюту, в которой не осталось ничего, кроме прикрученной намертво кровати. Все остальное, включая Ганса, высосало в космос. Вилли передернуло.
    Дверь, к счастью, хоть и примерзла, но работала, индикатор не мог врать. Вилли задумался: «Открыть ее я могу. Но через нее же сразу из коридора воздух вырвется, меня вытянет наружу, как Ганса! А другого способа нет. Постараюсь удержаться!»
    Вилли подергал два ближайших уцелевших поручня - вроде  крепкие. Прицепил конец троса, вцепился в них изо всех сил и ногой нажал на кнопку открывания двери. Дверь поднялась быстро, а могла бы и вовсе не подняться: бортовой компьютер на нормальных кораблях не допустил бы открытия. Но на этом электронный мозг, похоже, был такой же чокнутый, как и весь экипаж. Вилли распластало вдоль стены, мимо что-то пролетело. Когда весь воздух из коридора вышел, космолетчик заплыл на вторую палубу. Очутившись в знакомом коридоре, Вилли первым делом закрыл дверь в каюту Ганса.
    Райской музыкой донесся треск динамика в шлеме и голос капитана:
     - Вилли, ну ты даешь! Молодец, сообразил!
     - Спасибо, - не нашелся, что ответить, Вилли. – Теперь… реактор?
   - Да. Не беспокойся за оставшиеся дыры, они теперь наша забота, потом с ними разберемся. Сварочный аппарат пусть тоже там висит, ничего с ним не случится. А ты…
     - … А я пойду вниз и закончу то, что начал, - сказал Вилли.
     Рубка промолчала. Вилли почувствовал, как вернулась гравитация – скафандр снова обрел вес. Он побрел к лифту. «Теперь-то уже точно – в последний раз», - космолетчик немного задержался, прежде чем нажать кнопку вызова.
    В трюме Вилли направился к тесному отсеку в глубине, где покоилось раненое сердце корабля. Сердце, вместо жизни  сеющее теперь вокруг себя радиоактивную смерть. Дозиметр верещал, Вилли выключил прибор.
    Вот и он – реакторный отсек. Одна из стен треснула, металл порвался, как бумага. В щель, однако, Вилли протиснуться не смог, пришлось обходить и открывать главную дверь. Беззвучно скользнула в сторону свинцовая плита с предупреждающим желто-черным знаком. Многослойный конус из свинца и марсиниума треснул, как скорлупка, но не был пробит. Вилли направил луч фонарика в разлом – там металл какой-то, трубочки. «Я ничего не смыслю в реакторах».
    - Что делать?
    - Фома говорит, там есть устройство  АРС, оно служит именно для ремонта реактора. Проверь его, может, удастся запустить.
     - Вы можете меня с Фомой напрямую связать?
     - Нет, ты только с нами можешь говорить. Давай, ищи его. Выглядит, как часть автомобильного конвейера, крепится под потолком.
    Запрокинув голову, Вилли принялся шарить фонарем по потолку. Поначалу он видел только хитросплетение труб, радиаторов, толстых кабелей, но затем все они сложились в сложное, но гениальное по задумке устройство – Автоматизированную Ремонтную Станцию. Робот, представлявший собой набор различных манипуляторов на рельсовых направляющих, механическим спрутом бессильно завис под потолком. На нем не горела ни одна лампочка.
   - По-моему, он не работает.
   - Должна быть консоль, прямо там, в реакторной. У двери  проверь. Боль… с индик… он…
   - Вы пропадаете! – тревожно откликнулся Вилли и по неистребимой привычке постучал себя по шлему. Без толку, он снова остался наедине с  проблемами.
   Осмотревшись, Вилли все же обнаружил консоль. Откинув с нее осколок чего-то стеклянного, он склонился над клавиатурой. На первый взгляд все кнопки казались незнакомыми, но потом, как и в случае с АРС, Даркен углядел некую систему. Он ткнул самую большую кнопку – включение, краем глаза заметил шевеление. Железный осьминог ожил и подобрал щупальца. На маленьком дисплее высветился список возможных задач. Вилли  выбрал «Ремонт реактора: повреждение защитного кожуха». Консоль, наверное, сказала что-нибудь в ответ своим женским неживым голосом, но в вакууме Вилли не услышал. Зато увидел, как робот под потолком дернулся, как безвольно обвисли манипуляторы, как  виновато загорелся красный огонек. «АРС повреждена. Обратитесь к механикам для выявления причины сбоя», - прочел Вилли.
    - Да твою ж мать!
     Даркен сел на выступ у стены, уставившись на кожух. «Что-то во рту вкус странный, это и есть радиация? Не, она же, сука, незаметно убивает. Голова кружится…»
     - Вилли, Вилли, ты слышишь нас?
     - Слышу. АРС накрылась. Все без толку, все кончено.
     - Спокойно, Даркен, ничего еще не кончено.
     - Для меня – уже.
     - Неизвестно, медицина творит чудеса. Как ты себя чувствуешь?
     - Во рту будто бы кровь, но не кровь. Голова кружится и болит.
  - Фома уверяет, что реакторы иногда чинили вручную. Выйди через маленькую дверь на той стороне реакторной. Там будет место, откуда АРС тащит детали на починку. Найди и сними с конвейера лист марсиниума потолще. Там же инструмент возьми… как его? Переносной пресс, в общем. Он создан специально для работы с марсиниумом, в нем вода, она обеспечит сцепку.
    - Я знаю свойства марсиниума, - оборвал Вилли. – Но тут же температура, как в космосе, что толку от воды? Там лед… И тут, кстати, сосульки висят всюду, наверное, из труб охлаждения.
   - Это проблема. Дай подумать.
    Рубка молчала так долго, что Вилли уже потерял надежду, что доживет до ответа. Однако из томительного ожидания его вырвал по-прежнему полный решительности голос Влада:
    - Вилли, в пресс встроено устройство обогрева. Фома утверждает, что это так, но он никогда не применял его. Все предельно просто: приложи лист к кожуху, как ты приложил бы его к обшивке. Пластина там изогнутая, должна идеально лечь. Потом установи пресс – ты сообразишь, как,  и включи. Кнопки подписаны. Жми со всей силы и ни в коем случае не отпускай его. Пройди по краям листа. Прижми везде! Он должен выдержать.
    - Так просто? – недоверчиво переспросил Вилли.
    - Все гениальное просто, – впервые вмешался Зураб. –  Друг, не теряй времени, ты нам живым нужен, иди!
  - Дверь за кожухом, с той стороны, - напомнил капитан.
    Она действительно была там, простая, на петлях, дверь с ручкой. Запертая. Вилли сходил в трюм, вернулся с обломком трубы. Всунул конец в самый большой зазор, напрягся и… повис над импровизированным ломиком.
   - Дайте тяги, - попросил он.
   -  Сейчас.
   Двигатели плюнули атомным огнем, корабль рванулся вперед. Вес предметов увеличился, дверь сошла с петель. Вилли протиснулся в узкий проход и осветил кромешный мрак технического отсека фонарем.
    Тут находилось настоящее царство машин – контролер бы одобрил, окажись он тут. Велик был конвейер, ничего не скажешь. Способен он был, в сочетании с исправной АРС, обеспечить ремонт почти в любом уголке нижней палубы, но сейчас Вилли видел мертвую груду металла.
   - Тут много всего! Где эти пластины и как их вытащить?
   - Фома не знает. Он там был дважды в жизни. Придется тебе искать самому.
   - Замечательно.
    К удивлению космолетчика, искомые детали обнаружились быстро. Здоровенная обойма, в которую, подобно патронам, были заряжены гнутые красные пластины, бросалась в глаза. Чтобы добраться до нее, Вилли пришлось повоевать с провисшими пучками проводов и прорваться сквозь укрепрайон из причудливых ковшей. Уместившись на пятачке перед листами, Вилли соображал, как их извлечь.
    - Проверь снизу крепление, там можно защелку разжать.
    Легко сказать – проверь! Вилли пришлось чуть ли не лечь на пол. Вслепую он что-то нащупал, по легкому толчку понял, что нажал то, что надо. С трудом разогнулся и дождался, пока не спадет пелена с глаз. Потащил на себя средний лист, по его представлению, самый подходящий.
   - Нет, возьми правый – он больше.
   - Я не вытащу…
   - Надо, Вилли.
    Даркен что было мочи потянул на себя пластину, извлек лист из обоймы и поставил на пол. Однако тут же обнаружилась проблема – из-за размера его никак не получилось бы протащить в реакторный отсек. Поэтому Вилли взял среднюю пластину, с трудом выволок ее к кожуху и бросил на пол. Отдышался и пошел за прессом.
    Напоминала эта штука растолстевший автомобильный насос, которым следовало пользоваться, уперев в пол и прижав ногами. Только пресс для работы с марсиниумом выглядел дизайнерским: корпус выполнен из композита, на широкой рукояти – логотип завода и несколько подписанных кнопок. Вилли еле вытащил его из недр инженерно-технического отсека и прислонил к кожуху.
    - Можешь не спешить: у нас еще есть сорок минут.
    Вилли вырвало в шлем. Противная зеленая жижа стекла в воротник, вылилась внутрь скафандра, заструилась по телу и осталась в ботинках, хлюпая при движении.  Вилли скорчился в новом спазме, потемнело в глазах. Тяжело дыша, он  облокотился о кожух. Перед глазами словно иссиня-черная бабочка махала крыльями, загораживая обзор.
     Переведя дух, космолетчик принялся за работу. Ослабевшими руками он прижал пластину к трещине, полностью перекрыв ее. Чтобы поднести пресс, пришлось просить капитана опять снизить тягу. Вилли изучил рукоять пресса – действительно, все просто. Он зафиксировал устройство специальными опорками на кожухе, навел головку на пластину из марсиниума, навалился всем телом и  включил аппарат. Пресс ответил легким жужжанием. В головке его зашевелились многочисленные валики, обильно смачивая марсиниум растопленной водой и тут же вдавливая его в минерал на кожухе. Чудесным веществом был марсиниум. Будучи сухим, проявлял  невероятную жаростойкость и твердость, превосходящую твердость алмаза. Но стоило смочить его обыкновенной водой, как с минералом происходила  метаморфоза: он становился вязким, гибким, как пластилин. Пресс обрабатывал его, сплавляя с кожухом, после чего тщательно высушивал. Пластина села на кожух, как родная.
    - Молодец, Вилли! Давай назад, поднимайся! Компьютер разрешает запуск!  Все вернемся на Землю!
   Тяжело дыша,  Вилли шел куда-то. Наверное, к двери, ведущей в коридорчик к лифту, он не знал. Перед глазами стелился туман, дыхание отдавалось в ушах, тошнило. Нога зацепилась за что-то, Вилли упал. Дернулся, инстинктивно пытаясь освободить ногу, пришла странная приглушенная боль. Что-то тяжелое упало сверху.  Вилли дернулся еще раз, тело словно отключилось, снова скрутил спазм.
     - Вилли! Вставай!!! Не смей лежать!!! - эхом донесся чей-то крик.
       Последней искрой в гаснущем сознании вспыхнуло и погасло воспоминание о доме.
       После этого наступила кромешная тьма.

               
                ЭПИЛОГ
        На вечернем июньском небе не было ни облачка. Тишина стояла небывалая - ни крика птиц, ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы.  Редко выдавались такие дни в последнее время, все чаще то дождь, то пекло, то внезапный шторм, препятствующий взлету. А сейчас – благодать, идиллия.
     Полузаброшенный аэродром где-то в центральной Сибири принимал необычных гостей. Дела, которые только что обсуждали в стенах старого терминала, выходили за рамки обычных международных переговоров.
    На обзорной площадке диспетчерской вышки стояли двое. Одного, в полувоенном кителе и строгих темных брюках, знал весь мир. Второй, с длинными белыми волосами, обрамляющими морщинистое лицо, был известен лишь в узких кругах.  Мужчины следили за происходящим на взлетной полосе.
     На потрескавшихся,  обросших мхом и травой бетонных плитах стоял темно-зеленый винтокрыл. В грузовой отсек шестеро солдат в закрытых шлемах под присмотром штатского аккуратно загружали продолговатый ящик из композита. На его верхней панели  светилось множество индикаторов. Содержимое этого контейнера  и послужило причиной встречи в обстановке строжайшей секретности Императора, капитана «Феникса» и представителей Австралии.
    - Для них этот планетолетчик представляет ценность, и нам еще предстоит узнать, какую. Австралийцы поставили меня перед фактом, пообещали взамен всяческую помощь.  Я не мог не воспользоваться шансом.
    Влад промолчал, а Рагунов продолжил:
    - Это странная и темная история, Владислав. Я поручил разведке  заняться делом Даркена.
    - Может быть  слишком поздно. Не поспешили ли вы выбрать за него? – Влад кивнул головой в сторону контейнера.
    - Время покажет.
     Створки отсека закрылись. Винтокрыл начал прогревать двигатели, длинные лопасти закружились, и вскоре можно было различить лишь пульсирующие диски с желтыми краями. Вихрем взвилась пыль, скрыв поднимающуюся над землей машину. Винтокрыл постепенно уменьшался  в размерах, оставив богом забытый край и держа курс туда, где не было войны. Глядя на черную точку на горизонте и едва улавливая далекий гул, Влад ощущал пустоту. Он краем глаза посмотрел на  высокопоставленного собеседника. Император казался спокойным, но старый капитан знал, что это лишь маска опытного политика.
     Прошлого не воротишь. Зато на будущее повлиять можно.
    - Господин Император, разрешите мне остаться в строю! Позвольте отремонтировать корабль и вернуться к полетам!
    - Ваш планетолет почти уничтожен, Владислав.
    - Я не могу его бросить, предать! Я отслужил на нем тридцать лет! 
    Император вздохнул, укоризненно посмотрел на капитана.
    - Про вас неспроста ходят слухи, что будете с «Фениксом» до конца. Ваше упорство достойно уважения. Но только чтобы оно не переросло в одержимость! – проговорил он, медленно извлекая из золоченого портсигара дорогую сигарету.
   - Благодарю, господин Император!
   - В Сарейск прибудет лучшая команда ремонтников,  покажете им фронт работ. История с Вилли Даркеном должна остаться между нами. Это государственная тайна,  и нашего  разговора не было. Забудьте, что этот человек служил у вас на корабле, что он вообще существовал.
    - Так точно!
     Они замолчали.
     Солнце скрылось за густым сосновым лесом, одарив прощальными лучами замерших в задумчивости людей.  Где-то в  сумерках летел на юг винтокрыл, где-то грохотала война, гибли люди. Но здесь, среди бескрайней тайги, царила небывалая тишина, будто само время замедлило свой неумолимый бег.
   
2014-2016
   
   
   
   

   
   
   

   

               
 

   

   
                СОДЕРЖАНИЕ
       ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СОЮЗ.
Эпизод первый. Мечты и реальность……………………….2
Эпизод второй. Вылет в бездну…………………………….15
Эпизод третий. Рабочий день……………………………….25
Эпизод четвертый. Схватка…………………………………37
Эпизод пятый. Нечто………………………………………..41
Эпизод шестой. Не верь глазам своим…………………….48
    ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ДОРОГА СЛЁЗ.
Эпизод первый. Новый путь………………………………..60
Эпизод второй. Человек и власть…………………………..66
Эпизод третий. План………………………………………..75
Эпизод четвертый. Морской гигант……………………….82
Эпизод пятый. Чудный мир за стеклянной стеной………93
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИМПЕРИЯ
Эпизод первый. Добро пожаловать……………………….100
Эпизод второй. Тайронские будни………………………..109
Эпизод третий. Контролер…………………………………121
Эпизод четвертый. Сердце Империи……………………...138
Эпизод пятый. Снова в школу……………………………..151
Эпизод шестой. Тяжело в учении………………………….165
Эпизод седьмой. За идею……………………………...……170
Эпизод восьмой. Новый год, надежды новые…………….189
Эпизод девятый. Триумф науки……………………………220
   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОСМОС
Эпизод первый. Присяга……………………………………257
Эпизод второй. Сарейск…………………………………….262
Эпизод третий. Здравствуй, Красная планета……………..278
Эпизод четвертый. Безумство храбрецов………...………..296
Эпизод пятый. Не верь ушам своим………………………..316
Эпизод шестой. Пришел приказ…………………………….350
Эпизод седьмой. Последний бой……………………………360
Эпизод восьмой. Навстречу пустоте………….…………….371
Эпилог………………………………………………………...393