Наверно, именно с этого места, откуда я сделал снимок, два столетия назад Джордж Байрон глядел на реку Тахо, природным рубежом огибающую Толедо, на остатки крепостных стен и башен дворца последнего короля Империи вестготов Родрихо, на квадратную башню, стоящую на самом берегу, называемую Купальней Ла Кавы (El Bano de La Cava).
Тогда Байрон не мог видеть мост Сан-Мартин, которого ещё просто не было, поэтому ему легче представлялась и прекрасная Ла Кава, и её слёзы, и кровавый поток, который нёс здесь трупы готов.
Поток действительно был стремительным – пусть спокойные воды на снимке не обманывают - сейчас на реке есть плотина, она находится в сотне метров за моей спиной.
Наверно, Байрону, как сейчас нам, испанский гид рассказывал варианты легенды о том, почему арабским ордам удалось завоевать Испанию.
Во всех вариантах фигурировали жившие в Толедо юная красавица Флоринда Ла Кава, её отец, граф Юлиан и визиготский (или, вестготский – если кому-то так больше нравится) король Родрихо, он же Родриго.
Красавица Флоринда любила купаться в Тахо в тени той самой скалы, которую читатель видит на фоне сохранившихся остатков королевского замка на снимке.
Далее версии расходятся: от сказки о большой взаимной любви последнего визигодского короля и юной графини - до брутального её изнасилования.
Конец у всех версий тоже примерно один. Граф Юлиан, губернатор Сеута, отец Флоринды Ла Кава был глубоко оскорблён поведением короля и в отместку не только пригласил в Испанию арабские войска, но и открыл им дорогу…
Король Родрихо-Родриго, он же ещё и Рюрик (!) то ли погиб в бою, то ли бежал в горы, где и пропал бесследно…
А, может, на самом деле добежал до Киева, основав там новую династию.
-Интересно, - сказал гид, - что большинство испанцев очень сочувствуют влюблённому королю, даже вариант с изнасилованием воспринимается ими как романтический.
Ничего удивительного, именно так выстраивали свои отношения с прекрасными дамами большинство тогдашних рыцарей. А "Чайльд" (др.-англ. Cild — «молодой лорд») — в средневековье дворянский сын до получения шпор и рыцарского титула.
Потому и написал Джордж Байрон свой 35 стих первой песни "Паломничества Чайльд-Гарольда" именно в такой форме (Перевод В. Левика):
"Романтики воскресшая страна,
Испания, где блеск твоей державы?
Где крест, которым ты была сильна,
Когда предатель мстил за слезы Кавы,
И трупы готов нес поток кровавый?
Твой стяг царям навязывал закон,
Он обуздал разбойничьи оравы,
И полумесяц пал, крестом сражен,
И плыл над Африкой вой мавританских жен."
Правда, у Байрона получается здесь несоответствие – как будто от нашествия до реконкисты не прошли многие столетия мусульманского владычества.
Испанцы, - продолжил гид, - не желают принимать историческую правду и признавать истинные причины поражения.
О них хорошо написано в статье "Кастилья. Ла Манча. Толедо"
"Причины столь бесславного конца самой сильной империи Европы своего времени вполне банальны. Завоевав все, что хотели и могли, вестготы посвятили дележу наследства процветавшей державы куда больше внимания, чем сохранению и приумножению своего государства. Мавров в Испанию для оказания военной помощи пригласили сторонники Агилы – одного из претендентов на трон, занятый выбранным годом ранее последним королем вестготов Доном Родриго."
Небольшой арабский двенадцатитысячный корпус был бы непременно разбит более чем стотысячной армией вестготов, если бы фланги армии, руководимые Агилой, не выступили против своих же товарищей…