«Я – вор! Я – вор! Но ты, Элка, сука!» – орал Федька Лехнер на весь зал. Короткие, как воронье карканье, слова привлекали всеобщее внимание и понижали наш, и без того сомнительный, авторитет. Все слышали и все смотрели на нас. А Федька не унимался.
Он позвал меня в ресторан посидеть красиво. Красиво не получилось. Федька все орал, физиономия его раскраснелась, он хватал Элку за руку, та, визжа, вырывалась.
Из впаянных судом девяти лет он отсидел пять, что тоже было очень много, и, наконец, был освобожден по амнистии. По сути, мой однокашник по ПТУ отбывал срок за то, что вскоре получило название предпринимательство. Федька, в пору паскудного дефицита, наладил подпольное производство «импортных» джинсов и обуви. Когда он вышел, то долго не мог врубиться, что вокруг происходит, сам-то он не менялся: совок комсомольско-хулиганской закваски. А тут перестройка, кооперативы, приватизация, чеки, банки и пр.пр.
Злейшими врагами Федьки были обман и несправедливость. А тут налицо факт вопиющего их проявления: официантка Элка его обсчитала. Одно дело – самому дать на чай и совсем другое, когда тебя держат за пьяного лоха, которому не грех подсунуть чек с лишним нулем. Для Федьки это было хуже воровства. Он не был жадным, скорее наоборот, он и вором-то не был, но одно время так себя почему-то называл. Наверное, потому что другого названия для предприимчивых людей не было.
По мере того, как Федька, столь оригинальным способом, восстанавливал справедливость, привлекая всеобщее внимание отдыхающей публики и обслуживающего персонала (всем хотелось лучше рассмотреть живого вора), во мне рассеивались мои внутренние сомнения и скрытый душевный позор, который не имел ничего общего с этим, сиюминутным общественным позором, испытанным в ресторанном зале.
Официантка Элка напомнила мне алчного типа из технадзора, присланного на объект, который мы строили. К тому времени я был начинающим председателем строительного кооператива.
Внешне тот тип напоминал завядшую морковку, весь изголодавшийся, как овощ, который не поливали, но мимо него постоянно носили воду и теперь он очень хотел эту воду, то есть деньги, поиметь любым способом. Это желание прямо-таки читалось на лице, что делало его еще более неприятным.
В то время, когда мы еще только на слух пробовали понятие «капитализм», в новые экономические отношения легко входили его порочно-побочные эффекты, в том числе, «откат». Сушеный тип хотел откат, мы давать откат не хотели. Поставить «пузырь» и совместно выпить, это понятно, но совать «откат» как-то не честно.
Надо сказать, коллектив наш был из старой, разложившейся коммунистической школы, и заказчики до сих пор попадались нам под стать, вроде работников научно-исследовательских институтов, тоже старой закваски, где слово «спекуляция» все еще оставалось ругательным.
А тут – чистой воды вымогатель, к тому же малообразованный, хоть и с высшим образованием, составляющий безграмотные отчеты и вообще не умеющий даже с людьми разговаривать.
Мы его сразу невзлюбили, а он – нас. К строителям всегда легко придраться, тем более что нормативы мало соответствуют существующим реалиям отрасли. И вот этот тип целыми днями шастал по строящемуся заводу – ковырял штукатурку, перемерял кирпичи, сверял цвета краски и опускал палец в раствор, словом, искал недостатки и находил их. На мои объяснения, типа несоответствия норм реальным возможностям рабочих, он хитро улыбался, игнорируя все мои попытки оправдаться.
Сам он, вряд ли, все это знал, похоже, у него был неплохой консультант в производственно-техническом отделе, он завалил нас грамотно составленными предписаниями.
Мы стали заметно проигрывать в этой тихой войне – постоянно не дотягивали до нормы выработки, стали меньше зарабатывать, хотя пропадали на объекте сверх положенного времени и старались изо всех сил работать с соблюдением норм и правил. Падение зарплаты грозило увольнением опытных каменщиков, а это крах! Кадры решают все!
Дальше так продолжаться не могло, а давать ему откат по-прежнему не хотелось, теперь это уже было делом принципа. Я мучительно искал выход. И вот однажды выпал случай отыграться.
Закрывая так называемую форму №2, акт приемки выполненных работ, я ошибся и вместо метров кубических посчитал метры квадратные. Если говорить проще, то умножив высоту стены на длину, забыл умножить на ширину, которая составляет 0,6 метра. Естественно, калькулятор автоматически посчитал ширину метровой! Ляп заметил, но исправлять не стал. Думаю, посмотрим, как мерзкий овощ отреагирует. Подаю бумагу, глядя честно в глаза. Проглотил!
Смотрю, через некоторое время прибежал назад, похоже, консультант ему сказал, что кубатура слишком большая. Опять перемерили, все правильно. Так несколько раз он прибегал перемерять.
Мы с бригадирами честно помогали ему измерять длину и высоту всех стен. Умножив на калькуляторе, он снова убегал, что-то недовольно бурча. В итоге, подписал нам «метровые» стены, все же было правильно, лично замерял, лично считал.
С тех пор каждый месяц я стал простодушно проделывать этот математический трюк. Так как консультант из производственно-технического отдела на объект не выезжал и замерами не занимался, этот хитрый ход удался.
В результате у нас получалась бешеная экономия кирпича – по 200-300 кубов, а это как раз на целый большой коттедж. Жить стало веселей. За счет приписки неплохо добрали на зарплату недостающие суммы.
Если посмотреть, то, конечно, по бумагам мы не правы, а по принципам «народной справедливости» все верно, не для себя же стараемся, не себе же одному воруем. Вот чем отличается вор от суки.
Дурить друг друга мы умеем и даже постоянно в этом совершенствуемся, а когда научимся честно работать и понимать друг друга – неизвестно!
А деньги Элка Федьке все-таки вернула и он, на радостях, заказал на эту сумму двадцать бутылок пива, которые раздал по столам, компенсировав принесенный дискомфорт от скандала, чем заслужил всеобщее восхищение и обожание.
Любят у нас «честных» воров!