Тополиная метель
Саша училась в театральном институте. Жила в студенческом общежитии в комнате на двоих: вместе с однокурсницей, веселой бесшабашной девчонкой по имени Ева. Вообще-то никакой Евы не было, имелась студентка Евдокия Сапогова, которая считала, что родители ее назвали неправильно, и имя Ева ей подходит больше, чем то, которое дали при рождении.
— Тебе хорошо, — говорила она подруге. — Чертовски красиво звучит: Александра Любавина… Прямо, хоть сейчас на киноафишу… А мне всякие выкрутасы придумывать приходится. Фамилия Еву тоже не устраивала, и выбросив из нее вторую букву, вместо Сапоговой она стала Споговой.
Несмотря на разные характеры и неодинаковое отношение к возникающим жизненным ситуациям, совместное проживание в одной комнате девушек сблизило, их даже можно было назвать подругами.
Веселая студенческая жизнь текла… Нет, не текла, а бурлила по проложенному многими поколениями руслу. Все было примерно так, как поется в известной песне: «Студент бывает весел от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год».
Но экзамены Саша всегда сдавала на высший балл, хотя и не все легко ей давалось. «Талант и тренировка – это два множителя. Если талант безгранично мал, то усердие должно быть огромным», — часто говорил ее любимый преподаватель. У Саши в равной мере было и то, и другое. Но она видела, что красивых и талантливых в институте немало, и от этого становилось немного страшновато за свою дальнейшую судьбу. Поэтому учеба у нее всегда была на первом месте.
* * *
В городе бушевала тополиная метель. Студенты высыпали на улицу, сдав последний экзамен. Впереди их ждало лето. И теперь большинство думало о том, как бы лучше, веселее провести его. После экзаменов хотелось забыть об учебниках и конспектах и, вздохнув полной грудью, начать, наконец, отдыхать и развлекаться. Кто-то мечтал поехать автостопом на море в Сочи, Крым, кто-то домой в родные края.
А Саша думала о том, как и где устроиться на работу. Ей позарез нужны были деньги на лекарства для бабушки, единственного родного человека. Саша часто писала ей письма и тут же получала ответы, а иногда бабушка даже немного денег присылала внучке. Пока здоровье позволяло. Но сейчас она была очень больна, и требовались деньги на дорогие лекарства.
Сашиной подруге Еве деньги тоже были нужны. Правда, по самой банальной причине — она очень любила их тратить. Так что планы на лето у подруг были одинаковые.
Уже не первый день перебирали они возможные варианты трудоустройства.
Работа непыльная, — говорила Ева, смахивая с лица тополиные пушинки. — Будем с тобой раздавать подарочные наборы стирального порошка. Идет? — Она вопросительно посмотрела на подругу. — Нет, лучше наборы гигиенических прокладок. Заодно и себя можно будет обеспечить этим регулярно нужным и весьма дорогостоящим товаром. — Ева с хитринкой взглянула на подругу и хихикнула. Саше ее идея не понравилась.
— Я бы лучше дворником поработала, — сказала она. — Но кто возьмет студентку театрального института в дворники?
— Никто, — резко и категорично, проговорила Ева. — Эти рабочие места давно уже забронированы таджиками и узбеками.
— Можно уборщицей или нянечкой в детский садик. Там всегда вакансия, — продолжила Саша.
— Платят очень мало, потому и вакансия,— сказала подруга. И поморщившись, добавила:
— Ненавижу деньги, особенно, когда их нет.
Вообще-то Еве ну, совершенно не хотелось работать, тем более дворником или нянечкой в детском саду, но деньги были нужны. Ох, как нужны были деньги! Она мечтала обновить свой гардероб, купить хорошую косметику и самую модную сумку. «Крути, крути мозгами, — мысленно приказывала себе Ева.
— В такой солнечный теплый день хорошо поехать на природу или, хотя бы в парке погулять, а не махать метлой и не опорожнять детские горшки, — проговорила она с раздражением.
И тут ей в голову пришла идея.
— Ты хорошо знаешь английский? Разговаривать умеешь? Сможешь понять, если тебя о чем-то спросят?
— Смогу, — ответила Саша. — Но я лучше знаю немецкий.
— Отлично! — воскликнула Ева. Я придумала престижную работу. Пойдем на Новодевичье кладбище. И станем там отлавливать иностранцев. Я буду улыбаться им, а ты заговоришь на английском, расскажешь о том, кто похоронен в могиле, мимо которой мы проходим. И затем предложишь свои услуги гида.
— А ты что будешь делать? — спросила Саша.
— Ну, я с тобой буду рядом, чтоб чего не случилось. Вдвоем, ведь безопаснее.
— Нет, — сказала Саша. — Это мне не подходит.
— Ну, тогда можно попробовать устроиться секретаршей или девушкой по вызову.
— Замолчи! — сердито сказала Саша.
— Ой! Ой, какие мы гордые! А на какие шиши ты собираешься свою бабушку лечить? — крикнула Ева, присоединяясь к веселой компании однокурсников, спешивших в кафе отмечать сдачу экзаменов.
Саша вместе с ними не пошла. Ей нужно было зарабатывать деньги, а не тратить последние на посиделки в кафе. И мысли об этом крутились в голове, как назойливые тополиные пушинки.
Вообще-то они с Евой уже второй год подрабатывали по специальности: в массовках в театре, на киностудии при съемке фильмов и всевозможных сериалов. Это были небольшие, но очень нужные деньги. На одну стипендию, вообще, прожить было невозможно.
Саша шла задумавшись. Белые пушинки прилипали к лицу, рукам, платью. На обочинах тротуаров, привлекая к себе взгляды прохожих, лежали горки белоснежной «ваты». Остановилась, нагнулась, взяла тонкие, шелковистые волокна в руки. Вспомнилось детство, друзья и игры, связанные с тополиным пухом: как делали смешных зверьков, мастерили «зажигательные бомбы», приделывали друг другу симпатичные бородки и усы. И от этих воспоминаний на душе стало светлее и легче.
Отмахиваясь от пушинок, она шла, перебирая в уме возможные варианты трудоустройства. «Лучше всего, конечно, поработать по специальности, — решила Саша. — Надо завтра пойти на киностудию? А вдруг, улыбнется счастье?»
* * *
На киностудии было шумно, весело и безалаберно. Проходил кастинг. Искали двух актрис на небольшие роли. Уже немолодой, с несколько одутловатым лицом и изрядно поредевшей, а когда то-густой и красивой, шевелюрой, кинорежиссер Пихалков, любитель женского пола, сам проводил отбор.
В его фильмах всегда были небольшие сценки для двух-трех молоденьких девушек даже если в сценарии эти роли отсутствовали. Он подправлял авторский текст, добавляя желаемое. Свою причуду кинорежиссер объяснял одной фразой: «Ищу таланты». Бывали случаи, что он, действительно открывал таланты, и какая-либо из дебютировавших молоденьких актрис с его «легкой руки» начинала потом часто сниматься в фильмах и имела заслуженный успех.
— Самое главное в жизни, – это оказаться в нужном месте в нужное время, — со смехом проговорила Ева.
Так у них с Сашей и получилось. Без блата, без предварительной записи пришли и сразу попали на кастинг. И в этой толпе, ждущих и надеющихся, они и оказались теми двумя девушками, которыми заинтересовался кинорежиссер.
Еве он сказал, чтобы она завтра в это же время пришла на киностудию для собеседования, а Саше, что хочет поговорить с ней сегодня и просил немного подождать.
Ждала она недолго, не более получаса, но за это время столько мыслей пронеслось в голове. Они с Евой шли сюда, надеясь поучаствовать хотя бы в массовках. И вдруг такая удача! Нет, удачи пока еще не было, их просто выделили из общей массы, как наиболее подходящих для исполнения каких–то ролей. Просто по внешнему виду. Со сценарием Саша не была знакома. О какой роли может идти речь, не знала. Но она решила, что приложит все усилия, чтобы получить эту роль и сыграть ее.
Сердце билось быстро, быстро. От волнения щеки стали пунцовыми. Она сидела в ожидании, не спуская глаз с входа, откуда должен был появиться властитель ее дум.
Дверь, наконец, открылась.
— Идем, — сказал кинорежиссер, подходя к девушке.
Саша поднялась и, как загипнотизированная, двинулась следом за ним.
— Очень тороплюсь. Садись в машину. Там и поговорим, — небрежно бросил он, обернувшись в ее сторону.
— Здесь, — режиссер указал рукой на сидение рядом с собой.
Машина тронулась.
— Так ты хотела бы сниматься в этом фильме? — спросил он у Саши, оглядывая ее с ног до головы.
— Да, хотела бы, — ответила она, волнуясь.
— А почему ты не спрашиваешь у меня, что для этого нужно?
— Я и так знаю, — со вздохом сказала Саша. — Пройти конкурсный отбор.
— Гм-м-м, — произнес Пихалков невнятно, и при этом подумал: «Притворяется или действительно не понимает?».
Оглядев еще раз девушку со всех сторон, он глубокомысленно произнес:
— Тогда поставим вопрос по-другому. А что нужно, чтобы пройти конкурсный отбор? — не выпуская из рук руль, он придвинулся к ней ближе, ожидая ответа.
— Нужен талант и немного везения, — тихо произнесла Саша.
— Ну, талант, это талант… Он у многих есть. А вот, везение – это важно! — Он придвинулся к ней еще ближе. Так, что колени их ног соприкоснулись.
— А что нужно, чтоб повезло в этот раз именно тебе?
Он повернулся к Саше, наклонился, дыша ей прямо в лицо. И, как бы невзначай, положил свою руку девушке на колено.
— Ты такая непонятливая или прикидываешься? Везение, девочка, не приходит само. Его нужно заработать, — сказал он, продвигая свою длань выше, и глядя на девушку, как кот на пойманную мышку. Пунцовые щеки Саши вмиг побледнели.
— Остановите машину, пожалуйста! Я уже приехала, — скороговоркой проговорила она первое, что пришло в голову.
— Да, но я еще не приехал, детка. А едем мы ко мне домой. Репетировать нужно, чтобы завтра тебе улыбнулась удача.
Его рука заскользила еще выше по ноге девушки. «Да что же это такое?» — мысленно возмутилась Саша, резко отбрасывая нахальную волосатую пятерню прочь от себя и поправляя задранный подол юбки. «Бежать, срочно бежать отсюда», — метнулась в ее голове мысль.
— Остановите машину, я хочу выйти. — Щеки ее пылали, голос дрожал.
— Ты хорошо подумала? — спросил режиссер, усмехаясь, но машину остановил.
— Вы меня с кем-то перепутали, — проговорила Саша, изо всех сил дергая дверцу машины, которая никак не хотела открываться. — Или я ошиблась, приняв вас за кинорежиссера, — добавила она, посмотрев ему прямо в глаза. И наконец, открыв сопротивлявшуюся дверцу, она выскочила из «железной мышеловки».
Нет, она не боялась его, он был ей противен.
— А ты хотела бы без труда вытащить рыбку из пруда? Ах ты, маленькая сучка! Да таких, как ты, у меня навалом, — зло проговорил Пихалков.
— Ты никогда нигде не получишь ни одной роли. Уж я об этом позабочусь! — прокричал он ей вслед, захлопывая дверцу машины.
Фыркнув несколько раз, она поехала. Из выхлопной трубы вырвалось облачко газов. Саше оно показалось дыханием зверя, от которого в этот раз ей удалось спастись.
Она осталась одна на обочине тротуара. На асфальте лежал прибитый дождем и истоптанный безжалостными ногами когда-то белый тополиный пух. Он был грязным и противным. Так же черно и гадко было у нее на душе.
— Господи! Сделай так, чтобы этот человек больше никогда не встретился на моем пути… — прошептала девушка, растеряв все свое мужество и еле сдерживая набежавшие слезы обиды.
* * *
А Еве счастье улыбнулось. Хоть и кривой улыбкой, но улыбнулось. Режиссер обещал небольшую роль в этом фильме. Правда, на собеседование пришлось ходить не один, а три раза. И еще, наверное, придется являться «на репетиции» к нему домой. Но это путь многих начинающих талантливых актрис. А Ева, безусловно, была талантлива. Ждать помощи ей было не откуда и не от кого. Дорогу нужно было пробивать самой, своими силами. И если появлялся, хоть маленький, шанс, упускать его было нельзя ни в коем случае. Она и не упустила.
После «собеседования» Ева пришла усталая, разбитая. Бросив на стол сумку, села на кровать и, глядя на Сашу, грустно произнесла:
- Весь мир театр, в нем женщины, мужчины — все актеры. Шекспир комедия «Как вам нравится».
Саша удивленно посмотрела на подругу. Ева сняла туфли, растерла ступни ног и продолжила:
— Вот я… Дочь своих родителей, студентка, твоя подруга. Это все мои роли. А теперь прибавилась еще одна — роль любовницы этого старого козла. Дерьмовая роль. — Ева криво улыбнулась. — Зато, может быть, даже завтра прибавится еще одна, очень хорошая. Я буду артисткой кино. Такова жизнь. Эх, Саша, нет худа без добра. Надо только суметь найти это добро.
Ева достала из сумки маленькую бутылочку коньяка и грустно произнесла:
— Давай выпьем за мои последние две роли. За плохую и хорошую. Талантливых и обаятельных среди нас много. Да вот, только удача приходит не к каждому. А если пришла, то упускать ее нельзя.
— Как может он себя так вести? Уважаемый режиссер… — произнесла Саша.
— А льву наплевать, что думает о нем овца, — с кривой ухмылкой ответила Ева, наполняя рюмки коньяком.
Подруги выпили за удачу, за хорошую роль Евы, да и за плохую тоже выпили. Потому что без плохой не было бы и хорошей. Как бы оправдываясь, Ева произнесла:
— Это бизнес, Саша. Пошлый, грязный, но все же бизнес. Роль чрез постель. Он свое получил. Надеюсь, что я тоже получу то, что хотела.
Ничего не ответив, Саша подошла к окну.
— Ты, Сашок, хорошая девчонка, но белая ворона! Удача – это одноразовые крылышки судьбы. Второго шанса может просто не быть, — продолжила Ева.
Ей было не понятно, почему подруга не сделала так, как она, и упустила подброшенный судьбой шанс, который может быть, уже больше никогда в жизни не повторится.
Саша понимала Еву и не осуждала ее. У подруги появилась возможность показать свой талант, выйти из небытия, засветиться на артистическом небосводе. «Флаг в руки! Действуй, как считаешь нужным… У тебя есть шанс… »
Но сама Саша так, как сделала подруга, поступить не могла.
— Душно, — произнесла она, открыв окно. — Уже поздно. Давай ложиться спать. Завтра утром мне выходить на работу.
По улицам шумела тополиная метель, сметая грязные комочки «ваты» и покрывая тротуары новым, чистым слоем белого пуха.