Метаморфоз Кисякина

               
   Кисякину не спалось. За отворенным в ночь окном воплощённой мечты - двухэтажного домика соснового бруса под шоколадной масти черепицей - медленно перемещались звёзды. Особенно яркая, выплывшая из-за левой створки, крадуче спряталась в кроне зреющей груши, и Кисякин поднялся.
Нет, бессоницей он не маялся. Напротив! Отсутствие сна почитал за благополучный итог пресыщения отдыхом. Отдохнул. Наконец-то! После пятилетних мыканий по экранам центральных каналов. 
  На семьдесят третьей серии «Зазнобы» Кисякин сдох.  От двухсменной гонки в тающем под софитами грима, понуканиями режиссёра и недолечившегося в психушке продюсера.
Устал. Окончательно. И, подбросив монету, отдался случаю. Монета встала на ребро, и актёр решил, что лезть под камеру не станет ни под каким ракурсом. Плюнул на неустойку контракта, сказался больным и слинял до дому к вящей радости Вальки.
Телевизор находился под запретом и впервые был включен через две недели. Между приёмом пищи и послеобеденным отдыхом. В экране беглец с удовлетворением обнаружил, что «его» герой закадрово почил, задавленный заводским прессом.
Кисякин с вдохновением принял рюмочку под бефстроганов на собственных поминках и отправился к дневному сну. Основное занятие!

Через месяц Валька утратила первоначальные восторги от мужниной встречи.
 - Заниматься собираешься? Чем-нибудь?
 - Собираюсь.
 - Чем?
 - Помыть машину.
 - Опять?!
Единственно производительное действо хозяина состояло в вылизывании заработанного в чужих весях мерседеса.
  - Володя! – взывала Валька. – Ты финансист. Нельзя в сорок пять! Лет! Бить баклуши!
  - Я - артист, - гордо поднимал указательный палец Володя, отправляясь прилечь с затёртым учебником астрономии для десятого класса. Обнаруженным в стопке чудом не выброшенных книг из проданной квартиры.
Интерес к паралаксам и перигеям возбудился из-за вымученного трояка по недоученному предмету и обретённой способностью добираться до сути. 
               
                -

  Кисякин стоял на крыльце, изолированном тяжёлой дверью от Валькиного храпа. Звёзды одновременно дарили покой и неведомое воодушевление.
С начавшейся поры благословенной бессоницы он глядел в ночное небо, внутренне сетуя на мизерное количество безоблачных дён родных краёв. И добрым словом поминал Доминиканскую республику, где ясно завсегда. Кисякин вздохнул прошлому, отметив на часах начало третьего,  и вытряхнул из пачки сигарету.
Небосвод проступил Близнецами и Возничим. Он уже выучил. Что на четыре градуса вниз от Ареса будет Антарес, и активность Боотид приходится именно на это благословенное время – конец июня.
За Раком тянулась та самая – яркая. Неосознанно Любимая. Под названием Регул или альфа-Льва.
Кисякин стоял, задрав голову к красотам, и подумывал забраться на чердак к купленному телескопу. Помещение под скатами кровли он мысленно именовал обсерваторией.
Огонёк окурка дотлевал серо – алым, когда…
Ё! – пт! Ну-у! Нет! Не может…
Округло - плоское тело, опоясанное оранжевыми огнями, сверлило по диагонали горизонт. Грузно возрастая в размерах. Приближаясь! И явственно тормозя!
Кисякин пожалел об отсутствии свидетелей, забытом в спальне телефоне, несостоявшейся фотографии, интернете и инстаграме…
Хрень – первое пришедшее определение в голову наблюдателя – зависла и мягко замаячила аккурат подле входа на участок. И мягко присела. Ловко ужавшись в габаритах заборов междачного проезда.
 - Етитская сила! – только и смог произнести обалдевший хозяин участка. – Даже не задели!
 - А то! Чё ж мы не люди? Народ аккуратный. – Произнёс человек… человек? – Хорошая техника, - погладил иноземец, натурно возникший из погасшей хрени, крыло мерседеса. – Древняя.
Был он латексно гладким в расплывчато сиренево-розовых тонах. Похожий. С парой рук и обратно с двумя ногами. Но смотрелся возмутительно контрацептивным. При полном отсутствии внешней нагруженности признаками каких-либо гениталий.
 Во! О чём в первую голову землянин и подумал. О неземных способах размножения. И оглянулся на домик, вспомнив о Вальке.
               
                -

  Стёртая наждаком жизненных перепетий душа не обнаружила страха. Ну ни малейшего! Кисякин осязнул интерес учёного. Избранного светоча будущих поколений.
Итак! Он сопоставил собственый рост с гостем и определил визави за полтора с чуточкой метра. Просочившись через сетчатую калитку, пришелец воспроизвёлся напротив хозяина на стеленой рваным камнем дорожке.
С головизной в форме перевёрнутой к зениту груши сорта «Лесная красавица» и правильно округлыми зрачками без белков и ресниц.
 - Хау! – произнёс пришелец.
 - Так… вы… из индейцев?
 - Пардон! Перепутал! – в произношении не угадывалось ни малейшего акцента. – Континенты.
Секундой позже за спиной первенца из ниоткуда возникли двое. По меньшему размеру окружностей черепов угадывались подчинённые.
 - Ребяты! – прошелестел Кисякин. - Пацаны! Вы откуда, рюмочники?
Нет, нынче он не ПРИНИМАЛ! Ни грамульки! И с бутылочки «Будвайзера» эдакое не сочинится.
 - С неё! – ответствовал левый из адьютантов. – С вашей любимой.
 Кисякин быстро пролистал амурный список и любимых не обнаружил. Ва- а-ще. Кроме… кроме Вальки. Даже нестерпимая секси любого мужика натурального – Лерка в означенный ранг не угодила.
 - Со звезды! – отрезал Главный. – По вашему обозначению Регул. У нас её называют…
Наименования Кисякин не запомнил. Нечто вроде Елдёрдин Бирлишингиз.

 - Вы единственный на этой планете, кто проявил любовь к Нашей Звезде. Любовь – основной компонент мироздания. Который мы обязаны возвратить ответно. И вот…
 - Чего?
 - По нашим законам вам положена награда. Любая!
 - Вы - типа джинн? Хоттабыч? – одновременно с произносимым Кисякин почувствовал приступ идиотии.
Округлые глаза розового парня хлопнули подобием век.
 - Володя! – зеницы вновь приобрели первоначальную форму.
 - Вам известно моё имя?
 - Володя! – повторило  пришлое существо. – Чего вам желается?
И тут Кисякин сообразил. Что может пожелать, чего угодно.
И ответил с достоинством.
  - Сколько? – переспросил розовый презерватив.
  - Сорок два миллиона. В долларах государства Соединённых Штатов.
Отчего возникла цифра? Из даты рождения: второго числа четвёртого месяца.
  - Сто сорок два! - Поправился Кисякин, решив не умалять возможности оппонентов.
Розовый почесал седьмым мизинцем правой ноги в ухе.
  - Готово,  мой друг! Ноу проблем.
  - Серьёзно?
  - На вашей банковской карте. На Звезде обманы не существуют. В отличие от этой дрянной планеты… Счастливо!
  - Один, один вопрос! Как вы размножаетесь?
  - Просто!– и розово-сиреневый похлопал Кисякина плечу.
                -       
 Кисякин очнулся. В кровати. В двуспальной родной кровати. С усилием повернул Вальку на противоположный бочок, предохранясь от жениного храпа.
«Чего только ни привидится!» - с затихающим биением острого пульса, отправляясь в лёгкую дремоту, подумал он, мысленно открещиваясь от наваждений. – Бред!» И поклялся разжечь очередное барбекю учебником астрономии. И продать телескоп.
                -
   Через полтора месяца Кисякин родил. Нечто розово-сиреневое, определённое консилиумом акушеров полом женским. Глаза невиданной красоты сбегались смотреть все отделения.
Валька была счастлива. Детей у Кисякиных не было,  а она мечтала о девочке…
Он прекратил ежедневно драить автомобиль и пользовался на мойке банковской картой VIP – клиента «Регул-альфа» банка. Груша за левой створкой дала хороший урожай.Однако плоды противно ньютоновой гравитации торчали попкой кверху.
                Март 2017.