Сцена-15, кадр-1
Берег моря
Ночная прогулка трёх Рыжиков.
Вы говорите, что в Советской прессе информацию о поступке подполковника
не поместила ни одна газетёнка? – спрашиваю у Эрнста-Рыжика.
- Да. Позднее я просмотрел почти все центральные газеты и журналы СССР.
- И вы утверждаете, что фамилия русского офицера - Путин? – переспрашиваю.
- Да, Frau Helene. Путин!*** Уверен, сейчас фамилию президента России знают все…
Пап, - Лисонька нетерпеливо теребит отца за рукав, - рассказывай скорее ,
что было потом?
Потом?.. Что со мной было потом – я плохо помню. Видимо, я испытал такое сильное
и горькое чувство стыда, что на какое-то время потерял способность соображать и
совершать разумные поступки. Меня будто пленило всеобщее безумное ликование
немцев. Девушки обнимали меня и целовали… Мужчины, хлопали меня по плечам,
предлагали выпить прямо из горлышка бутылки...
- Папа! Что я слышу? Ты наклюкался, как муж тёти Сарочки? – Лисонька повернулась
и снизу вопросительно заглядывает отцу в глаза.
- Я был хуже, чем пьяненький муж тёти Сары? Я, как робот, просто переставлял ноги
пристыжённый своим трусливым поступком. Я никак не мог выбраться из толпы, не
понимал, куда эта толпа меня перемещает. У меня не было моральных сил, чтобы
попытаться выбраться из этого человеческого месива. Припоминаю с трудом, как меня
увлекла с собой группа бойких пьяных девушек. Все они радовались, хохотали без
причины, пили пиво на вокзале, потом долго куда-то везли меня на электричке с
пересадкой, потом куда-то приехали, и снова что-то пили на каком-то вокзале. Вот так,
безцельно я болтался по Германии вместе с толпой незнакомых людей до рассвета.
Постепенно толпа редела, кто-то обезсилев, садился отдохнуть и засыпал на скамейках
вокзалов и улиц. Мои спутницы куда-то исчезали одна за другой. Внезапно я прочитал
надпись на плакате, висевшем рядом с телефонной будкой:
YOU ARE LEAVING
THE AMERICAN SECTOR
VOUS SORTEZ
DU SECTEUR AMERICAIN
SIE VERLASSEN
DEN AMERIKANISCHEN SEKTOR
Я уже говорил, что документы о демобилизации я получил вечером, накануне
разрушения германской стены и припрятал их поближе к телу. За два года
службы в Германии я свободно говорил на нескольких диалектах, и во мне
трудно было заподозрить русского. Родители писали мне из дому, что шайка
Горбачёва-Яковлева целенаправленно разрывала изнутри Советский Союз на
отдельные республики, настраивала все национальности против русских.
- А вам не кажется, что вы преувеличиваете вину Горбачёва, чтобы оправдать
своё бегство из СССР? – спрашиваю.
- Напрасно вы сомневаетесь, Frau Helene. Мой Папа самый правдивый человек на
свете! Да, Пап?
- Обычно я стараюсь говорить правду, если уверен, что мой ответ не навредит
человеку, задавшему вопрос и не обидит его.
- А если не уверен, тогда соврёшь, например, мне? - не унимается Лисонька.
- В таких случаях я отвечаю, что Мама лучше меня разбирается в этом деле,
и отправляю тебя к ней.
- Ага, припоминаю. А Мама отфутболивает меня к тебе! Вы оба хитрецы.
- Да. Иногда приходится хитрить, когда не знаешь, как ответить человеку,
чтобы не обидеть его, но так бывало очень редко. Теперь, что касается вашего
вопроса, Frau Helene, отвечаю. Если целенаправленная политика убийства Родины
предателями Горбачёвым, Ельциным и их бандой кажется только мне, то, как вы
оцените учебник для вуза, который написал Василий Дрожжин, профессор
Университета МВД, после чего разгорелся настоящий скандал. Профессор обвинил
мировой сионизм в развале СССР и процитировал слова сиониста Горбачева-Гарбера,
что действовал он - "во имя Бога Моисея".
- Извините, я этого не могла знать, потому что никогда не интересовалась
событиями в России.
- Из Казахстана изгоняли европейцев, то есть, русских, немцев, белорусов.
В то время, пока я учился в институте, мои приёмные родители, воспитавшие меня,
как своего сына, - были вынуждены буквально бросить в Казахстане дом, сад,
хозяйство, всё нажитое добро и, чтобы остаться в живых, - почти нищими уехали
в Германию. Устроились с трудом, написали мне письмо на главпочтамт, до
востребования, сообщили номер их телефона в Германии. Изредка, покинув
расположение воинской части, я звонил им из уличных автоматов. Конечно,
родители приглашали меня в гости, но пока я находился на службе, не смел
даже мечтать о поездке к ним.
- А почему ты не ездил дедушке с бабушкой? - сонно спрашивает Лисонька.
- Я не хотел, чтобы у меня были неприятности на службе. А в то утро простая
телефонная будка словно кинула мне спасательный круг в море безумия.
Я действовал, будто зомби, и позвонил. Услышав дребезжащий голос мамы,
я, кажется, прослезился. Спазм сдавил мышцы горла, я не мог говорить. Мама
спрашивала: - «Алло. Кто говорит? Кто это? Отвечайте, пожалуйста? Эрнст,
это ты? Почему ты молчишь?» Трубку взял Отец и сказал по-русски: -
«Сынок, если я понимаю правильно, ты не можешь говорить. Поэтому, прошу
тебя, достань записную книжку, обычно она находится в левом грудном кармане
твоего пиджака. Доставай, сынок, я подожду. Достал? Буду диктовать медленно,
записывай, Сынок, как и каким видом транспорта к нам доехать.»
Отец продиктовал маршрут проезда по Германии дважды и в завершение
разговора сказал:.
- «Сынок, если ты чего-то не понял, или что-то пропустил, - не вешай трубку,
я повторю ещё раз. Если ты понял всё и записал, повесь трубку и приезжай.
Мы тебя ждём с нетерпением!»
…Я смог лишь выдохнуть «Да!» и повесил трубку. По всей Германии в этот
день творился такой бардак, что у меня никто ни разу не спросил документы!
Как я добирался до города родителей – не помню. Когда я вошёл в квартиру
родителей, седоволосая Мама повисла у меня на шее и заплакала, а сухонький
и какой-то маленький отец молча обнял нас обоих, и мы втроём, стоя у порога
просто молча плакали от радости и счастья встречи, после почти семилетней
разлуки.
- А почему разлука была семилетней, Пап, - удивляется Лисонька, - разве ты
не приезжал домой к родителям на летние каникулы?
- Нет, Ленуся,.. (я непроизвольно вздрогнула, услышав слово «Ленуся») я не
приезжал. Летом я устраивался на стройку и зарабатывал деньги на учёбу.
- А что было потом, Пап? – шмыгая носом, тихонько спрашивает Лисонька.
- Потом, по русскому обычаю, меня накормили, напоили, затолкали в ванную,
жёсткой мочалкой отец до красна оттёр и отмыл мою спину от копоти дорог. Одели
меня в ночную пижаму, которую Мама умудрилась сохранить, как драгоценность,
и перевезла через все границы. Уложили меня спать и зашторили окна. Проспал
я почти сутки, а разбудил меня друг детства, который к тому времени был изгнан
из Казахстана, перебрался в Германию и жил в том же городе, что и мои родители.
- А как же вы стали немцем, – интересуюсь, - и получили вид на жительство?
- Чтобы получить Германское гражданство, я соврал, что дезертировал из
Советской Армии, без документов, чтобы соединиться с моими родителями.
Я ничем не рисковал, когда назвался сыном приёмных Родителей, тем более,
что, получая германское гражданство, родители указали меня в документах
как своего сына. Я предъявил в качестве документа, подтверждающего мою
личность, аттестат зрелости, выданный на имя Эрнста Циммермана. Вот так и
оказалось, что школьная дура-секретарша оказала мне неоценимую услугу!
Фотка из инета: ГЛАВКОМ - 1395031826_0543
Ссылка:*** яндекс видео -
www.YouTube Героический поступок подполковника В.В. Путина в ГДР.
(в среднем окошке видео не удалено)