ты не пришёл? Я никуда не пошла, ожидая тебя, а тебя
всё нет и нет! - краска залила моё лицо при этих словах.
-А я занимался дома, один.
-Ну, думаю, вновь забыл о науках! Затем увидела
Валерку из вашей комнаты, спросила, где ты, он сказал,
«дома с эпюрами сражается». Тогда я решила пойти к
тебе, ведь я давала обещание помочь.
Теперь покраснел он, потому что слово «обещание»,
видимо, напомнило ему комсомольское собрание.
-Что ж, давай вместе разбирать эпюры, если ты не-
против, и я ближе подсела к нему. Какую ты решаешь?
Ага, вот эту. Сила Q…
Я говорю, а он ничего не соображает и думает о чём-
то своём. О чём же он думает? Наверно о том, что недав-
но мы с ним были, пусть не в очень близких интимных
отношениях, но все, же целовались и он трогал мои гру-
ди, а потом, я, как гадюка, укусила его, позволив Вадиму,
при нём обнять себя и шептаться с ним. Любой бы разоз-
лился на его месте. И теперь он снова боится моих уку-
сов. Он, как бы в подтверждение этого, перевёл глаза на
мою грудь, которая волновалась под платьем. От неё уже
исходил жар, она вся трепетала. Вано отвёл глаза от гру-
ди и снова посмотрел мне в лицо. Щеки у меня покраснели.
Значит, он сердцем подслушал моё волнение.
Он трогает меня за руку и говорит:
-Люд, давай сначала. Я не понял.
Я начинаю объяснять сначала, а он опять начинает
думать о своём.
Так близко рядом, в такой обстановке, я с ним никогда
не сидела. Иногда, невольно прикоснувшись коленом, к его
колену я получала такую порцию электрических зарядов,
что совершенно отключалась и замолкала.
Почему он так замкнулся? Ведь в комнате, кроме нас никого
не было. Он мог легко обнять меня и поцеловать, положить
руку на колено или на грудь. Но он ничего не делал, хотя
страстно желал меня. Вадим, тогда тоже ниче-
21
го не предпринимал, но он был холоден, как лёд, а Вано
сгорал от страсти и через силу сдерживал себя. Сколько
же силы воли нужно иметь, чтобы так поступать?
Мы занимались до десяти, пока не ввалился кто-то
из ребят. По сопромату он, вроде бы, немного продви-
нулся вперёд. Мы с трудом решили три эпюры.
Собравшись уходить, я опередила его, сказав:
-Не провожай! Я добегу сама. Не хотела, чтобы нас видели
вместе, да ещё вечером. Я всё ещё обманывала себя и
питала какие-то надежды на Вадима. Если мужик-охотник
гоняется за двумя зайцами и не подстреливает ни одного, то
баба, промахивается чаще, если она не профессиональный
снайпер.
А вечер был прекрасным. Тепло. Ветерок целует лицо и
ноги. Мириады мерцающих звёзд. Луна уже давно рас-
сыпала всё своё серебро, ожидая влюблённых. Почему я не
сказала ему, чтобы он меня проводил. Тогда мы пошли бы в
сквер и там целовались. Но миг, мгновение уже прошли и
всё осталось в прошлом, которого не вернуть. Какая же
я дура!
Я вернулась в душную комнату и села читать книгу,
сменив перед этим мокрые трусики.
......................................................
Уже третий час дня. Что же делать? Поехать сейчас в
Новую Каховку? А вдруг там не окажется места в гости-
нице? Лучше я перекантуюсь одну ночь здесь. Вечером,
может, схожу в кино. Вчера, когда, провожая их до
остановки, я спросил у Люды:
-Можно я завтра позвоню:
-Лучше не надо, опустив глаза, ответила она.
А может, всё-таки позвонить? Что я теряю? Получить
ещё один отказ? Ну, и пусть! Зато я ещё раз услышу
её голос. Я набрал её номер телефона.
-Трубку сняли тут же.
-Можно Людмилу Павловну к телефону?
-Ванечка, я уже два часа не отхожу от аппарата. Жду
22
твоего звонка.
-Но ты, же вчера сказала, что....
-Мы же, бабы эмоциональные дуры. А потом у нас на
неделе семь пятниц. Я бы позвонила в гостиницу сама,
но не знала, в какой ты остановился.
-Мы можем, сегодня встретится?
-Если у тебя есть желание?
-Что ты спрашиваешь? Я ехал за тысячи километров,
чтобы увидеться с тобой.
-Ты же приехал в командировку?
-Я выклянчил её у руководства.
-К себе домой я тебя пригласить не могу. Потом всё
объясню. Я уже готова. Мне осталось накинуть куртку.
Давай встретимся там же, где и вчера, у входа в универмаг.
-Я тоже почти готов. Мне осталось натянуть юбку и
накрасить губы.
Она захохотала.
-Ты сразу поднял мне настроение. Рассмешил, как смешил
меня в техникуме.
-Через сколько ты сможешь подъехать?
-Минут через сорок.
-Я буду немного раньше. Но мало ли что. Буду ждать
тебя до ночи.
-До встречи! Цветы не покупай! Не траться. Я всё равно
не понесу их домой, а выбрасывать будет жаль.
-С нетерпением жду!
Она пришла почти через час. Цветок я ей всё равно
купил. Но не красную гвоздику, которую она ждала от
Вадима и не тюльпан, который ей подарил Флорин, а
красивую алую розу. Там были и другие цветы, но они
были блеклые и некрасивые.
Она поцеловала меня в щёку.
-Куда пойдём?
-Куда поведёшь. Я совсем не знаю Херсон. Хочешь, в то
маленькое уютное кафе, где мы были вчера, но там не
23
было мест?
-Может сегодня повезёт? Пойдём. К тому же оно здесь,
совсем рядом.
Нам действительно повезло. Нас подсадили к паре за
столик на четверых. Я отозвал официантку и, сунув ей
в руку красную десятку, попросил, двухместный столик,
подальше от всех. Она тут же повела нас за собой.
Место было уютным. Два столика стояли отдельно от осталь-
ных. Оба не заняты.
-Хорошие места!
-Это для начальства. Располагайтесь за любым. Вас здесь
никто не побеспокоит. Но только до семи вечера.
-Спасибо, милая.
-Запретная любовь? Сбежали от мужа и жены?
-Да! А вы проницательная, - ответила Люда.
-Есть же счастливые люди. Вот меню, пока выби-
райте. Подойду чуть позже.
-Ты что богач? Дал ей десятку.
-Я не богач, но готов для любимой женщины сделать всё.
Что ты будешь есть и пить?
-Есть я совсем не хочу, а пить – кофе.
-Давай возьмём бутылку вина!
-Бери, сегодня можно.
Я заказал крымскую мадеру, сыр, какого-то мне неиз-
вестного сорта, коробку шоколадных конфет и кофе.
-Зачем так много?
-Ты не ешь конфеты?
-Ем, но мало.
-Пусть эта наша встреча будет сразу двойной, продол-
жением той, в молодости, когда нам не удалось посидеть
в кафе и - сегодняшней.
-Ты ещё помнишь о той истории, когда ты пригласил меня
в кафе, а я не пришла?
-Это же было вчера?
Она вновь рассмеялась.
-А ты меня тогда долго ждал?
24
-Полтора часа, а затем пошёл пешком в общежитие.
-Я бы не стала столько ждать. А меня часто мучил
этот вопрос, долго ли ты меня ждал?
Официантка принесла заказ.
-Людочка, давай выпьем за нашу встречу. Я очень рад,
что судьба позволила мне ещё раз увидеть тебя.
-А я знала, что мы встретимся.
-Каким образом?
-Когда ты приезжал в прошлый раз и после встречи уходил,
я загадала, если обернёшься, то значит, мы ещё
раз увидимся. Ты – оглянулся.
-В ту самую минуту, я загадал то же самое, только на-
оборот, если оглянусь, то не увидимся, а если не огляну-
сь, то увидимся. Но не выдержал и оглянулся. Хотел пог-
лядеть на тебя ещё миг.
-Ты ещё любишь меня?
-Если бы не любил, разве примчался бы к тебе в такую
даль?
-Давай выпьем за тебя, счастливого человека, которому
повезло так любить, всю жизнь.
-Нет, давай выпьем за нас. За нашу, если не за любовь,
то за крепкую дружбу.
-А может, и за любовь? Может, я тебя тоже люблю!?
Мы выпили.
-Ты счастлив в жизни?
-Кто его знает, что такое счастье? Больные считают
счастливыми - здоровых, бедные – богатых, заключённые -
тех, кто на свободе, бездетные - тех, у кого есть дети.
-Ты прав. А в семье у тебя всё нормально?
-Не совсем.
-Не ладите с женой?
-Ладим. Но она у меня болеет. Врачи определили порок
сердца. Поехали в Казань на операцию, но оказалось,
что у неё нарушен не один, а два клапана: митральный и
аортальный. Её направили в Москву, а там профессор, же-
нщина, сказала, что она с таким сердцем проживёт ещё
25
лет десять. Восемь уже прошло. А через пару лет всё
равно придётся делать операцию. Менять оба клапана.
-Она у тебя красивая?
-Красивая и стройная, как ты. И ростом такая же. По-
хожа на грузинку с крючковатым носом. Что я тебе рас-
сказываю? У меня же с собой фотография, где мы всей
семьёй.
Она долго рассматривала фото.
-А дети у тебя – красивые!
-Ты думаешь, у нас с тобой были бы некрасивые? Я не
бракодел!
Она снова засмеялась.
-Что сейчас об этом говорить?!
-Мы планировали пятерых детей, но не получилось.
-Значит, ты мечтал о цыганском таборе?
-Я люблю детей. И потом, все многодетные семьи –
крепкие. Нас у родителей было девять. Но четверо уме-
рли. Двое были близнецами. Были трудные, голодные
времена. Я был последним, завершающим произведением
искусства своих родителей, и тоже чуть не загнулся.
-А у меня тоже больное сердце.
-Порок?
-Да, что-то есть. Но я стараюсь не обращать внимания.
-Надо себя беречь?
-Для кого?
-Хотя бы для сына.
-Он, почти взрослый. Твоей дочери сколько?
-Четырнадцать.
-А моему сыну скоро исполнится семнадцать. Я же раньше
вышла замуж, чем ты женился.
-Да, я знаю. Мне написал об этом из Черкасс Володя Чайка.
-А ты счастлива в жизни?
-Счастье, что у меня есть сын. Всё остальное уже не имеет
значение.
-Ты меня не пригласила домой из-за мужчины?
26
-Разумеется. Приходящий муж.
-У него другая семья?
-Была. Где-то там, за Уралом. А здесь живёт с ма-
терью в квартире.
-Разве вы с ним не вместе живёте?
-Мой сын с ним не ладит. Семён часто придирается к
нему. Мы пожили вместе два месяца, а затем я не вытер-
пела и сказала, чтобы он ушёл. Теперь, он приходит,
если мы созваниваемся, и я ему разрешаю приходить.
Вчера, когда ты позвонил, он был у меня.
-Красивый, как Флорин? – я прикусил язык, потому, что
понял, что проболтался.
Она засмеялась.
-Прости меня, но у тебя ещё половина волос на голо-
ве, а у него их совсем нет. И ростом он с тебя, хотя
мне всегда нравились высокие мужчины. Тебе понравился
мой дневник?
-Людочка, теперь ты прости меня! Я его брал, не со-
ображая, что делаю. Был в каком-то странном туманном
состоянии, как под гипнозом. Но я его тебе верну.
Первая цель моего приезда – увидеть тебя, вторая –
вернуть дневник. Он в гостинице, мы можем после заехать,
и ты его заберёшь.
-Я же вчера сказала, что дарю его тебе. У меня храня-
тся все тетради, в которых я писала. Второй дневник, по-
лучился красивее первого. Но содержание то же.
-Ты сразу поняла, кто спёр твой дневник?
-А что тут понимать? Дневник лежал столько времени и
его никто не трогал, а тут появился ты и дневник исчез.
Я никому ничего не стала говорить в отделе, но из разго-
воров поняла, что ты провернул всё это ловко. Когда ты
уходил, в руках у тебя ничего не было, кроме журнала
«Огонёк», который ты подарил моему начальнику, а де-
вочкам помахал рукой, значит, мой дневник находился у
тебя в штанах.
-Не весь! Наполовину. Я засунул его за пояс и потуже
27
затянул ремень на брюках.
-Ты уже весь его прочитал?
-Почти половину.
-Не хватает времени для чтения?
-Растягиваю удовольствие. Каждый раз, читая его я,
словно встречаюсь с тобой, и мы вместе проживаем тот
или другой отрезок времени.
-Знаешь, я только тогда поняла, как ты меня любишь.
Ведь безразличному человеку не нужен был бы мой дне-
вник. Я иногда думала, даже не зная о том, что ты приоб-
рёл профессию журналиста, отдать тебе этот дневник. Но я
сама никогда бы тебе его не предложила, а тут, ты, словно,
услышал мои мысли на расстоянии.
-Не зря же существует телепатия!
-Знаю, существует, только мы её не видим. Ты не пи-
шешь книги?
-Стихи, да. На отдельных листочках. Выйду на пенсию,
соберу все их воедино, в виде дневника.
-Напиши книгу о нас. Можешь использовать мой дневник.
Только опубликуй его после моей смерти. Иначе, знакомые,
при встрече будут показывать пальцем и говорить:
«-вон ненормальная, помешенная на мужиках баба».
-Ты же не такая, Люд!?
-Такая, такая. Я не знала, чего хочу в жизни. А когда
поняла, моя шхуна, наша с тобой шхуна, была уже далеко,
далеко в море. Что ты, кавалер, плохо ухаживаешь за
дамой, наливай!
После второго бокала, хмель даже мне ударил в голову,
а Людмиле тем более. Глаза у неё расширились, в них
появился блеск, то ли страсти, то ли любви, то ли ещё че-
го-то, кто поймёт этих шаловливых, порочных созданий –
женщин? Щёчки у неё порозовели, она стала всё больше
улыбаться, раскрывая свои прелестные ямочки на них.
Я взял её руки в свои, приблизил к ней голову, а она
ко мне и мы нежно ворковали с ней, как голуби на крыше.
-Мне вспомнился случай, когда я, однажды, ещё там, в
28
далёком прошлом, в Енакиево, сидел в ресторане, когда у
нас с тобой всё пошло наперекос, от хрупкого мира к за-
тяжной войне. Я пил водку и наблюдал. За соседним сто-
ликом сидела пара влюблённых, и, парень, взяв руки деву-
шки в свои, что-то влюблено шептал ей. Я отчётливо ви-
дел в ней – тебя, а во мне - себя. И мне стало хорошо.
Но, то я - представлял. А сейчас всё происходит наяву,
только с одним различием. Ты – не моя девушка, а я –
не твой парень.
-С одной поправкой: я – не твоя женщина, а ты – не мой
мужчина.
-Да, ты права.
-Боже, мой, как же мне хорошо с тобой! Если бы сей-
час всё начинать заново, я бы поступала совсем по дру-
гому. Мне кажется, мы были предназначены друг для друга,
но злой рок разлучил нас. Что-то всегда мешало нам. Ты
помнишь, когда ты пытался помочь мне надеть платье для
вечера?
-Разве такое забудешь?
-А затем мы вдвоём от страсти, еле сняли то, которое было
на мне, и после, стоя целовались, а, когда позвонили в
дверь, через пять минут, я тебя оттолкнула. А после сняла
трусики и заставила тебя спрятать их под своей подушкой,
так, как они были все мокрые от влаги, потому что, я
очень хотела тогда тебя. Я вся исходила соком. Если бы в
тот вечер ты «взял меня», может, наша жизнь, как река,
потекла бы по другому руслу.
-Но я видел только трусики и чувствовал, какой прия-
тный запах исходит от них, но, то, что они мокрые я не за-
метил. Думал, что ты решила поменять их так же, как и
платье, потому, что они не свежие.
-Я за пять минут до тебя, поменяла их. Какие же вы мужчины
дураки? Скорее всего, несведущие. Если бы ты тогда знал,
что женщина «течёт» от большого желания, то тебе, лишь
стоило посадить меня на кровать, а уж, потом,
я сама бы легла. Твои губы так близки и так далеки!
29
-Я всё равно поцелую тебя, если ты ещё немного при-
близишься.
Она подтянулась ко мне, и мы поцеловались. Поцелуй
был страстный но слишком короткий. Обстоятельства ме-
шали нам.
-Мои губы по-прежнему напоминают тебе спелую и сочную
хурму?
-Я редко бываю на Кавказе. И, если бываю, то летом,
когда там хурмы нет, даже на рынках, поэтому я, почти,
уже забыл вкус хурмы. Прости, но вкус твоих губ я тоже
забыл. Сейчас они пахнут мадерой и шоколадом. Теперь я
всегда стану покупать их, чтобы наслаждаться твоими
губами.
-А я всегда зимой покупаю хурму, если есть такая воз-
можность и целую тебя. А ты в ответ, молча, целуешь ме-
ня. Но это удовольствие длиться не долго. Я всё время го-
ворила сыну, какая вкусная хурма, и, однажды, заставила
его откусить кусочек, но он затем выплюнул откусанное и
швырнул, почти целую хурму, которую я выбирала полдня, в
помойное ведро. Прости Вано! сказала я мысленно, ушла в
свою комнату, и долго там плакала.
Глаза её увлажнились и слезинки выкатились из них. Я
стал губами снимать их с её щёк, после чего разлил вино
в бокалы.
-Мне половину бокала, а то я уже пьяная.
-Людочка, Давай выпьем за наших детей!
-Грузины все такие хитрые, всегда предлагают такие
тосты, за которые нельзя не выпить.
Мы выпили.
Я взял её руки в свои.
-Знаешь, у меня давно такого не было, чтобы трусики
стали мокрыми. Я уже решила, что это только свойственно
юности, а вот сейчас опять такое. Ты возвратил меня в
юность. Что ты смотришь такими глазами? Не веришь?
Потрогай мои трусики.
-Но...
30
-Нас всё равно здесь никто не видит, а если увидит –
плевать! Кому, какое дело до нас? Что же ты такой
нерешительный?
Я засунул руку ей под юбку и нащупал трусики. Они
были влажными.
-А теперь, залезь под трусики. Пусть моя подружка,
хоть на время почувствует прикосновение твоих рук.
Она закрыла глаза и спросила:
-Ты в номере один?
-Трое. И то поселили с трудом.
-Был бы один, поехали сейчас к тебе.
-Поедем, я договорюсь об отдельном номере. Деньги
решат всё.
-Деньги решат всё, но жизнь и моя и твоя сразу изме-
нятся. Мы сохранились в памяти друг у друга чистыми
и непорочными и один половой акт, одно короткое наслаж-
дение лишит нас тех иллюзий, которыми мы живём. Мо-
жет быть, во время полового акта я не понравлюсь тебе,
а ты мне? Зачем рисковать? Пусть всё останется так, как
есть. Ты любишь меня, а я – тебя. Я не права?
-Да, ты права! Так будет лучше, как ты говоришь. Мы с
тобой расстались у основания треугольной пирамиды любви,
а сейчас встретились на её вершине. И если нам сделать
ещё один шаг вверх, то мы упадём в пропасть.
-Я ещё хочу выпить! Наполни бокалы.
Мы выпили.
-Сегодня мне так хорошо! Мне хорошо с тобой! А зав-
тра и ещё может, целый месяц, будет плохо. Предчувст-
вие меня никогда не обманывает. Это последняя наша с
тобой встреча. Не забывай меня! Вспоминай иногда.
-Мы ещё увидимся с тобой не раз и всё у нас будет хорошо.
-Пустые надежды. Мы больше не увидимся. Ты посиди,
пока один, я пойду, сменю трусики. Я тогда загадала и
ты оглянулся. Мы встретились. А сегодня я тоже загада-
ла, что если наша встреча возбудит меня так, как в юнос-
31
ти и намокнут трусики, значит, мы не встретимся. Тебе
подарить мои мокрые трусики?
Она засмеялась, но смех её был не весёлым, а грустным.
Пока она ходила, я заказал ещё бутылку вина. Оно не
пьянило, а возносило до небес. Но, скорее всего чувство
полёта было не от вина, а от нашей встречи с Людмилой.
-Я думала, пока отсутствовала, ты или сбежал или у тебя
за столом сидит уже другая мадам.
-Неужели я в твоих глазах такой ненадёжный?
-Вот именно, что самый надёжный и тебя из-за этого могла
увести другая. Вино уже налито? Не поняла, я уходила
бутылка была почти пустая, а сейчас снова полная.
-Вино, как и любовь, чем больше его впитываешь, тем больше
оно прибывает.
-Ты заказал ещё одну? Будет много, если мы всё его выпьем.
-Разве обязательно нужно пить до конца?
-Ты всегда знаешь меру?
-Я не знаю меру любви к тебе, а меру в выпивке, все-
гда знаю.
-Ты мне открылся ещё с одной стороны. Прости, на языке
крутится один глупый вопрос, но смелости не хва-
тает его задать...
-Задавай любые вопросы, если буду в силах ответить,
то отвечу?
-Давай вначале выпьем, а то у меня не хватит смелости
спросить. У тебя дети – здоровые?
-В каком смысле? Рослые? Ты же видела фотографию!
-В том, смысле, что - не больные?
-Да, они переболели всеми болезнями: ветрянкой, кок-
люшем, ангиной, у дочери, даже было однажды воспале-
ние лёгких, простудилась.
-А туберкулёзом?
-Откуда у них может быть туберкулёз?
32
-Ты же мне тогда писал, что заболел туберкулёзом и
находишься в санатории. В Крыму.
Я засмеялся.
-Милая, Людочка, меня год, как сняли с учёта, в связи
с тем, что я выздоровел, после чего я женился. Это было
так давно.
-Так, ты совершенно здоров?
-Совершенно. И дети мои здоровы. Туберкулёз не пе-
редаётся по наследству. Им можно заразиться в любой
момент и где угодно. Почти, каждый человек, является
носителем этой заразы, но заболевают только те, у кого
ослаблен иммунитет.
-Сволочь, сука, сука, старый пердун, чтоб...
-Что с тобой, Люда?
-Извини, это я не о тебе. Когда я получила твоё письмо
из санатория в Крыму, то показала его Алке, и у нас
произошёл следующий разговор:
-Видишь, Люд, я не зря мешала вашему общению! Чувствовало
моё сердце, что он не для тебя. Ты с ним целовалась?
-Много раз.
-Где гарантия, что он не заразил тебя? Ты давно делала
флюорографию?
-Года два назад, а может три? Не помню.
-Тебе срочно нужно провериться. Отпрашивайся с работы
прямо сейчас и дуй в больницу.
Рентгенолог, старичок, описал снимок и отдал мне.
-У вас всё нормально. Никаких признаков туберкулёза нет.
-А могут ли дети рождаться больными, от человека больного
туберкулёзом?
-Исключено! Но заразиться могут, если будут жить совместно
с больным. В карточке записано, что вы не замужем.
-У меня парень заболел туберкулёзом и сейчас в санатории
лечится.
-Милочка, вы такая прелестная девочка, неужели мало
33
здоровых парней? Найдите себе крепкого, здорового самца и
рожайте на здоровье.
Алка подожгла костёр, а этот паскудник подбросил в него
дров. С тех пор я перестала тебе писать.
-Тогда встречный вопрос, а почему ты не приходила на
переговоры со мной, на почтамт?
-В дневнике же всё написано.
-Я до этого ещё не дошёл.
-По этой же причине. Решила порвать все отношения с тобой
и выйти замуж за Володьку, который уже дослуживал.
-Значит, тогда твоя мать сказала правду, что ты ждёшь
парня из армии.
-Она так считала и хотела, чтобы я вышла за него. Её мечты
сбылись, а мои нет. Я только сейчас поняла, что, оказывается,
любила одного тебя. Бог наказал меня за мои метания и непосто-
янство. Давай лучше поговорим о тебе. Ты, читая мой дневник,
многое уже обо мне знаешь и ещё узнаешь, а я о тебе – ничего.
Расскажи что нибудь о себе!
-Сегодня утром полчаса рассматривал задницу, при помощи зеркала,
но прыща так и не нашёл.
Она снова захохотала.
-Да, из-за твоего юмора я от тебя бы никогда не ушла.
-А из-за секса бы сбежала.
-Потому, что там - ты не мощен? Слабак?
-Потому, что я бы тебя замучил, как жену.
-Она у тебя не страстная?
-Очень. Но всё равно моих ласк у неё с избытком. Мой
недостаток, что я ревнив.
-Она даёт повод?
-Нет. Дело не в этом. Дело в моём идиотском характере.
Стоит ей, на какой нибудь вечеринке, улыбнуться кому
либо и я начинаю злиться.
-Значит любишь.
-Наверно? Человек – не животное, должен кого-то любить,
тем более, если она твоя жена. Коль тебя нет ря-
34
дом, то вся моя любовь к тебе, переносится на неё. А
к тому же она мать моих детей.
-Ты ей изменяешь?
-Было раза два, не более. И то в командировках, когда
пару месяцев живёшь один, трудно без женщины.
-А дома помогаешь ей?
-Постоянно. Но так, по мелочи. Она, хотя болеет, всё
старается делать сама.
-Полы или посуду, хоть раз мыл?
-Конечно!
-А помнишь, я тебе говорила, что настоящий мужчина тот,
кто никогда не станет делать женскую работу?
-Помню. Я почти всё помню, что говорила ты.
-Тогда я сильно ошибалась. Когда жила с Володькой и была
беременной, он никогда не помыл ни одну тарелку за собой.
Пожрёт и оставит в раковине. А уж о полах, да-же не хочу
говорить. Один раз заикнулась, он чуть не задушил меня
половой тряпкой. Да я и была для него половой тряпкой.
-Сколько времени ты с ним прожила?
-Да, почти нисколько. В общей сложности, если суммировать
все дни, то месяца три или четыре.
Подошла официантка.
-Извините, но в вашем распоряжении десять минут. Звонил
начальник. Через полчаса придут именитые гости. Три пары.
Придётся подставлять ещё столик. Мне жаль нарушать ваше
уединение, вы так красиво смотритесь со стороны, но
оставить вас я не могу. Если хотите, я подсажу вас к паре
за четырёхместный столик?
-Спасибо, не надо. Мы сейчас уйдём. Засиделись тут у вас,
а что вам так понравилось в нас? –Люда, видимо, спросила
из-за женского любопытства.
-Вы ворковали, как голубки и даже целовались. Я не думала,
что у людей вашего возраста может быть такая любовь.
-Выпейте с нами за любовь?
35
-Мне нельзя.
-Никто не увидит. Всё равно нам всё не выпить, не возьмём
же мы бутылку с собой.
-Уговорили.
Она взяла с соседнего столика чистый бокал. Я разлил
вино и мы выпили втроём за любовь.
-Приходите ещё. Меня зовут Люда. Я вам всегда помогу,
чем смогу.
-Меня тоже Люда.
-А я – Иван. В следующий раз, если приеду из Челнов,
то обязательно мы посетим ваше заведение.
-Вот это любовь? Вы приехали за столько километров ради
любимой?
-Девочка, я одна такая на белом свете, к кому едут в
такую даль.
Я расплатился и мы ушли.
Мы ещё долго бродили по тёмным улицам города и
целовались где можно было. Но больше говорили.
-Мне пора. Сын уже переживает. У меня внизу всё мокрое.
А у тебя, уже, наверно, опухли яйца, ведь твой дружок всё
время был в напряжении. Я о нём много мечтала, можно я,
хоть напоследок потрогаю его. Она бесцеремонно залезла
ко мне в брюки и стала руками обследовать его.
Я проводил её до остановки. Она села в автобус и помахала
мне рукой. Прощай, любимая!
..........................................................
36
Она опустилась на воду рядом со мной. Вокруг плава-
ло много белых лебедей и розовых фламинго.
-Ты, ещё не улетел, мой милый?
-Почему ты перекрасилась в чёрный цвет?
-Я же была всегда сумасбродной и всегда делала не так,
как другие.
-Ты сейчас выглядишь белой вороной среди своих, ве-
рнее, ты только одна красуешься чёрным лебедем среди
всех нас, белых лебедей-шипунов.
-Зато все, преданные самцы своим лебёдушкам, отвер-
нулись от них и таращат на меня глаза. Мне это приятно
и доставляет удовольствие. А ты, что, снова ревнуешь?
В нашей же лебединой стае сейчас эмансипация и мы, самки,
вольны делать то, что нам вздумается. Посмотри, вон даже
скромная розовая фламинго Паула, при муже фламинго Амадо,
целуется с журавлём Артуро. Если ты сейчас же не перес-
танешь ревновать, то я отобью у этой «скромницы» Паулы
её хахаля, журавля Артуро, и тут же, при тебе, отдамся
ему. Хочешь?
-Ничего я не хочу!
-Если сам не трахаешь меня, то позволь это делать другим.
Ты думаешь, если ты поэт, то должен жить только одним
миром – миром искусства? Но искусство немыслимо вне всей
полноты эмоциональной и сексуальной жизни!
37
-Тише, не кричи! Нас все слушают и даже эта против-
ная жаба Нелька, высунула голову из соседнего болота.
-Нелька всегда нас подслушивала. Даже там, в техникуме.
-Плевать на неё!
-Почему ты вчера не повёл меня в свой номер, в гостинице?
-Я же тебе говорил, что нас трое в нём.
-Мог за деньги снять номер на ночь, или хотя бы на пару
часов. Я так хотела тебя!
-Я предлагал, но ты сама отказалась.
-Настоящие самцы делают наоборот, что говорят самки.
Видишь, Паула говорит своему журавлю, что не залезай на
меня, муж смотрит, а он всё равно запрыгнул, невзирая
на то, что фламинго Амадо может набить ему морду. Он
настоящий самец! Мачо. А ты – размазня! Верни мне мой
дневник. Я уже подобрала с десяток упавших перьев с
самцов и начну описывать ими в дневнике свои любовные
похождения. Вот только сейчас подплыву к красавцу Амадо
и попрошу его наточить пёрышки, чтобы они тонко писали
и за это прямо при тебе отдамся Амадо. Он так страдает,
глядя, как оседлали его возлюбленную. Ты тоже будешь
так жалобно глядеть на нас, когда мы начнём трахаться?
Красивым будет зрелище - чёрная лебёдушка, под красным
фламинго.
-Я не стану смотреть на это. Делай что хочешь. Я сейчас
взмою вверх и улечу.
-Ну, и лети на свой КАМАз! Кстати, а там вода есть?
-Река Кама. И много озёр.
-Значит, там есть и лебеди.
-Лебедей ни разу не видел, а гуси и утки прилетают
каждую весну.
-А осенью улетают обратно?
-Конечно. У нас зимой бывают сильные морозы. Раньше
доходили до сорока, а сейчас выше тридцати не бывают.
Климат на планете теплеет.
38
-Я прилечу весной и найду себе крупного самца гусака.
-У тебя одни мысли в голове. Плотские удовольствия.
-Это же стимул жизни. Даже кастрированный вол, когда
тащит арбу, смотрит на проходящих тёлок. Значит, ты
завтра уезжаешь домой?
-Нет, еду в Новую Каховку за сварочным оборудованием.
Я же здесь в командировке.
-Обманщик! А говорил, что приехал, чтобы увидеть меня!
-Можешь не верить. Я не стану тебе доказывать.
-Но ты всё равно потом уедешь?
-Да, уеду. Как завершу все дела.
-Что же мне тогда делать? Ждать тебя или спариваться с
журавлём?
-Опоздала. Фламинго Паула и журавль Артуро уже улетели,
оставив рыдающего Амадо.
-Мне жаль бедного Амадо! Он так плачет! поплыву к нему и
утешу его. Поцелую, а затем отдамся.
Она подплыла к Амадо и стала гладить его красное оперение
своим чёрным крылом. Затем они начали целоваться. Мне
стало так больно, словно я вырвал своё сердце и насыпал
соль на открывшуюся рану. Ко мне подплыла белая красивая,
юная, стройная лебёдушка, с шеей, как у египетской царицы
Нефертити, обняла крылом и сказала:
-Эта красотка недостойна тебя! Ты же поэт! Давай улетим
вместе в Танзанию, в парк Серенгети, а затем посетим гору
Килиманджаро, я никогда не видела снег. Я буду вечно любить
тебя и никогда не предам.
-Извини, но меня в Челнах ждёт жена Рая и двое детей.
Красный самец фламинго Амадо уже сделал первую попытку
запрыгнуть на мою чёрную лебёдушку. Население всего озера
стало смотреть на них. Я сделал разбег по голубому ковру
озера, как «миг» по бетонке, и взлетел в синее небо.
39
Оттуда одним глазом глянул вниз. Под красным гус-
арским мундиром фламинго, с боков выглядывало черное
вечернее бальное платье моей красавицы. Мне стало не-
выносимо больно, и я - ПРОСНУЛСЯ.
...........................................................
Торопиться было некуда. Только раннее утро. До Новой
Каховки – рукой подать.
Я лежал и вспоминал вчерашнюю встречу. Сердце щемило.
Муха села на руку. Я взмахнул рукой, и она отлетела в
сторону, затем подлетела и хотела усесться на лицо.
-Тварь, ты меня достала! Я тебя сейчас прихлопну. Взял
с прикроватной тумбочки газету и приготовился к сражению.
Муха тут же превратилась в Лиру-женщину и сказала:
-Ну, и дурак же ты, поет! Шуток не понимаешь. Сам недавно
говорил, что тебе не нравится, что я прилетаю бабочкой,
вот я и заявилась мухой. Какая у тебя тёплая постель!
Можно я полежу рядом?
-Ложись!
-Только ты ко мне не приставай! Я всю ночь трахалась с
молодым поэтом. Не в сексуальном плане. Учила его, идиота,
искать перлы, жемчужины поэзии в грудах породного дерьма
и всё бесполезно. Прилетела к тебе, чтобы отвести душу,
успокоиться. Что, ночью твоя чёрная лебёдушка, всё-таки
отдалась розовому фламинго Артуро?
-Откуда ты всё знаешь?
-Не будем о грустном. Я сейчас брошу тебе рифму, как собаке
косточку, на которой немного мяса, и пока ты будешь её
обгладывать, то есть сочинять, я посплю у тебя в постели,
положив голову тебе на грудь. Мои губки будут приоткрыты, и,
если потребуется вдохновение, можешь поцеловать меня.
Только до страсти не доводи!
-Договорились. Мне всё равно нечего делать.
-Запоминай первые две строчки:
40
Мы встретились и вновь расстались,
На время или на года,
Запомнил? А теперь поцелуй меня и сочиняй сам.
Я поцеловал ее, и тончайшие струи вдохновения стали
вливаться в меня бесконечным потоком. Строчки сами
полились из моих уст, после прикосновения сладострас-
тных губ Лиры.
Мы встретились и вновь расстались,
На время или на года?
Но чувства наши расплескались,
Вот это – главная беда!
Мы, может быть, всё так же любим?
Любимых мы подолгу ждём,
Но этим только чувства губим,
А чувствам гадким – нипочём!
Они ссыхаются и гибнут,
Иль улетают к небу, вдаль,
Они к рукам потливым липнут,
И их уносят. Вот печаль.
Вчера с тобою мы расстались,
Увидевшись на миг с тобой,
Тюльпаны страсти распускались,
И вырастал уже левкой.
Мы до цветов не дотянулись,
Цветы завяли, не родясь,
Друг к другу мы с тобой рванулись
И целовались, не таясь.
Судьба над нами посмеялась,
Фортуна в руки не далась,
Когда ты розой распускалась,
То от пиона отреклась.
Пион и роза в отдаленье,
Страдая, мучаясь, живут,
Встречаются лишь на мгновенье,
Им слиться вместе – не дают.
Когда-то вместе мы завянем,
41
Когда-то вместе отцветём,
Дни нашей юности помянем,
В последний миг, последним днём.
* * *
-Гадкий, почему ты меня не будишь? Уже десятый час.
Я не успею выполнить все свои намеченные планы.
-Ты так хорошо спала и была похожа, не на распут-
ную девку, которая отдаётся всем поэтам подряд,
даже некрасивым и бездарным, а на невинного ребёнка,
маленькую девочку.
-Ну, и наглец же ты! Забыл, что сам когда-то был жел-
торотым юнцом и коряво вывел первое своё четверости-
шие, а я, пролетая мимо, заметила тебя и стала учить
сочинять стихи. Даже вытерла тебе сопли.
-Прости! Я, хоть иногда поддеваю тебя, но люблю!
-Не льсти! Больше не поцелую. А ты можешь меня по-
целовать. Твои губы сейчас пахнут свежим морским при-
боем. Ты вольёшь в меня страсть, я в тебя – вдохновение.
Мы слились в долгом поцелуе.
-Ты понял теперь, для чего мы нужны друг другу? Если
бы ты не вливал в меня столько страсти, как сейчас, у
меня иссякло бы вдохновение. Но ты поступаешь всегда
нечестно, целуя меня, представляешь, что целуешь свою
Люду. Можешь не отвечать. Ты справился с заданием?
-Да, я сочинил, но оно тебе не понравится.
-Прочитай!
-Я прочитал ей стихотворение.
-Понравилось.
-Можешь ещё раз меня поцеловать, и я полетела.
-Лира, если ты ещё раз заявишься ко мне мухой, то я тебя
прихлопну, как муху. И умрёшь ты бесславно.
-Поняла. Не дура. Я никогда не наступаю на одни и те же
грабли дважды. Но если ты поставишь дюжину их рядом,
друг за другом, то я наступлю на все. Прощай, милый.
Сочиняй, не ленись.
-Ты же знаешь, что я без пинка под задницу, не начи-
42
наю сочинять.
-Хорошо, даю тебе два-три пинка. То есть, первые
строчки. Аж, три, для новых стихотворений.
1. Я сливы ем, а ты грызёшь орехи,
2. Чёрный цвет, цвет тоски и печали.
3. Я ждал тебя, голубка на пруду.
Знай, из этих строчек у тебя должно родиться три стиха.
Этот пинок - домашнее задание. Твори!
-Лира, ответь мне на один вопрос. Почему ночью мне
приснилась Людмила в образе чёрного лебедя, лебёдушкой?
-Какие же вы глупые и толстокожие мужики! Ты вчера, после
того, как проводил Людмилу, пришёл и сразу завалился спать.
Тебе даже не помешали мощные храпы твоих соседей по номеру.
А она, Людмила, почти до утра вспоминала тебя и плакала, а
затем, не выдержав, превратилась в чёрного лебедя, самочку
и прилетела к тебе. А почему в чёрную самочку, потому, что
я тебе уже продиктовала ответ: Чёрный цвет, цвет тоски и
печали. Она тосковала о тебе, и ей было печально. Напиши
ей сегодня письмо и брось его здесь же в Херсоне, в почтовый
ящик. Она его быстро получит и будет довольна. Не забудь
описать ночной сон и пошли сочинённое стихотворение. Всё!
Я полетела. Пока!
Муха вылетела в открытую форточку. Уходить женщиной из
мужского номера она не захотела. Или постеснялась, или
назло мне снова превратилась в муху. Кто поймёт этих
придурковатых женщин. Я не могу! А – Вы?
Устный наряд из Главка, на поставку нашей органи-
зации двух сварочных агрегатов уже был, а сам наряд,
бумага, ещё не поступил. Я сразу стал искать, какого
нибудь местного Абрама или Мойшу, которые всегда помогут,
если чуть-чуть умеешь говорить с одесским акцентом, а к
нему деньги на коньяк. Раньше по крупному взятки не брали
и не воровали. За ущерб Государству выше 50 тысяч рублей
43
(5 «жигулей» или 3 «волги») была обеспечена расстрельная
статья. Моратория на смертную казнь не было. Позднее
её ввели депутаты, воры и бандиты, чтобы оградить
себя от смерти.
Такого «мойшу» я нашёл, и хотя он не выговаривал букву Р,
как многие евреи, у него было вполне русское имя – Иван.
В кубе. Потому, что был - Ивановым Иваном Ивановичем. Моим
тёзкой. А тёзка тёзку всегда поймёт за пивом с таранькой,
потому, что водку он не пил. Он созвонился ещё раз с Главком,
подстраховался, и дал добро на отгрузку. Девочки, которые
отгружали готовую продукцию любили шоколадные конфеты и
армянские анекдоты с картинками.
Они втроём пили чай, когда я зашёл в их бытовку,
специально в обеденный перерыв.
-Не видишь, мы обедаем?
-Вижу. Но я хочу с вами скооперироваться: - ваш чай, мои
конфеты и я положил коробку конфет на стол. –Если вы не
хотите, то я забираю конфеты и ухожу.
-Нет, нет, постой! Садись. Вот тебе Нинкина чашка. У неё
сегодня выходной.
-В общем, в армянское радио приходит вопрос, можно ли
переспать с женщиной на любой городской площади Еревана?
Ответ. Нет. Потому, что будет много советчиков. Они
захохотали, и мы сразу подружились. За время обеденного
перерыва я рассказал им не менее двух дюжин анекдотов
и после этого они готовы были отгрузить всё, что имелось
на складе. Но у меня был наряд только на два агрегата.
-Будет идти не менее месяца. Если хотите, присылайте свой
транспорт.
Но такая овчинка – выделки не стоила.
На следующий день я ещё раз зашёл к ним, чтобы убедиться,
ушёл ли вагон, в котором, среди множества других, была и
наша продукция. Вагон, шёл прямым курсом в Челны, так как
на КАМАЗ отправлялось много продукции со всей страны.
44
Я поехал в Одессу, чтобы оттуда, через Москву или через
Казань уехать домой.
..........................................................
-Привет! Теперь ты уже не будешь выкаблучиваться. За воровство
меня не судили. И даже дали тебя в награду. Теперь ты моя
собственность, но, то обещание, что я тебе давал – сдержу:
не обливать тебя вином, не брать жирными руками и не
класть под подушку.
- И не сжигать! Она передала мне привет?
-Да, и сказала, чтобы я тебя поцеловал за неё.
-Что я тебе - баба?!
-Не хочешь, как хочешь.
-Читать будешь сейчас?
-А зачем же я тебя достал из чемодана? Открывайся на той
странице, где мы остановились.
Дневник, шелестя листочками, открылся и я стал его читать.
4 июня. Воскресенье. Надо завести новую тетрадь. Эта
уже заканчивается. Ну, я и написала?! На две книги хватит.
Если отсеять шелуху, то тоненькая книжица, может, и
получится.
Первого июня, в четверг, оставалось ровно две недели до
экзаменов.
Договорились с Вано начать сегодняшний урок в пять
вечера.
-Прилежный ученик явился господин учитель, сказал он и
отдал мне честь, как солдат, но, мне кажется, ни он, ни я
не знаем, как правильно отдают честь. Я даже не знаю, как
отдают честь девушки, в смысле – лишаются невинности.
-Где же ваша прилежность? Вы опоздали на целых
три минуты.
У меня хорошее настроение. Ведь сегодня первый день лета.
Тепло. Мой друг и обольститель, тайный любовник, Ветерок,
45
о котором никто не знает, кроме меня, обцеловал сегодня
всю мою нижнюю часть тела. Теперь, если я иду к нему на
свидание, то всегда снимаю трусики. Боже, как страстно
он умеет ласкать. Многие женщины, которые отдаются ему,
об этом знают. Цветы кивают мне головками, а я посылаю
им воздушные поцелуи. Как же прекрасна жизнь! У меня,
похоже, нет метаний. Вадим давно не заходил, а Вано или
остепенился или взял себя в руки и держится со мной, как
с другом. Меня никто не провоцирует, и я держусь благо-
пристойно. Мой кошачий март, видимо прошёл. Я стала
немного спокойнее, но с завистью смотрю на влюблённых,
особенно на тех, кто украдкой целуется в сквере. Почему
не разрешить целоваться влюблённым там, где они захотят?
Что в этом постыдного? Трахаться в общественных местах
плохо и гадко, а в поцелуях всё выглядит пристойно и
даже красиво. Возможно, наступит такое время, когда эти
запреты снимут. У нас много чего запрещают. Вано рас-
сказывал, как его недавно поймали дружинники в городе и
разрезали его узкие модные брюки стиляги, снизу до колен.
Мы в комнате хохотали, до коликов.
Я поставила два стула рядом, и мы начали заниматься.
Вначале у него было волнение, и я даже заметила его от-
топыренные брюки в определённом месте, но затем он ус-
покоился. Минут через пятнадцать он, не преднамеренно
опустил руку на моё колено, покраснел и отдёрнул руку.
-Извини! Я нечаянно.
-Что ты так испугался, там нет ядовитой пчелы. Тебе
неудобно держать руку всё время на весу. Можешь поло-
жить снова на моё бедро. Мне тоже будет приятно.
Но он медлил.
-Не будем терять время! -я взяла его руку и положила
на своё бедро. Можно нескромный вопрос? Я перестала
тебя интересовать, как женщина? Или ты уже разлюбил меня?
-Ты для меня божество. Мой идол, кумир, фантом, пре-
46
дмет слепого поклонения. Я никогда не думаю о тебе с точки
зрения плотских вожделений.
-Ты хочешь поставить меня вместо иконы и молиться на меня?
-Я атеист. С богом дел не имею.
-А надо иметь. Просить его о помощи, и он поможет.
Он промолчал.
-Ты что не представляешь меня обнажённой?
-Представляю. И в, основном, только целую тебя,
-Тогда ты святой! А как представляешь других девушек?
-Честно?
-Честно!
-Там у меня фантазия буйная. Я с ней проделываю всякие
бесстыдные проделки.
-А чем я отличаюсь от других?
-Потому, что я тебя люблю.
-Ванечка, не обожествляй меня! Я, может, самая пос-
ледняя стерва!
-Не говори о себе так! Ты самая лучшая на свете.
-Давай заниматься, а то у нас появятся непристойные
мысли.
Приблизительно через час с лишним пришёл неожиданно
Вадим. Вместе с ним и девчонки, ходившие гулять в сквер,
чтобы не мешать нам, заниматься. Вадим, как всегда
элегантен и вежлив. Мысли материализуются. Только
недавно вспоминала о нём и вот он уже тут, как тут.
-Девочки, демонстрируется замечательный фильм, да-
вайте устроим культпоход.
-Что за фильм? -спросила Алла.
-Какой-то аргентинский, о любви, сказал Вадим.
-Аргентинский фильм «Возраст любви». В главной роли в
нём снималась молодая певица Лолита Торрес...Я дома,
на каникулах смотрел его раз восемь, сказал Вано.
-Капцов, как всегда хочет быть умнее всех, подытожила
ехидно Нелька.
47
Вано промолчал. Он стал реже вступать в споры. Од-
нажды, когда мы гуляли, он сказал, что от дураков нужно
держаться подальше, иначе сам будешь причислен к ним.
-Ты правильно сказал!
-Это не я сказал – Цицерон.
Кто такой Цицерон я не знала, а спросить постеснялась.
Нужно спросить сегодня у Вадима.
-Действительно, девчонки, - Алла отбрасывает взятую книгу,
мы уже давненько не ходили в кино.
Я встала, видимо невольно, дав понять Капцову, что урок
окончен.
–Я не против, Только, правда, мы с Капцовым занима-
емся сопроматом. Нет, надо помочь парню. Скоро экзамен.
Когда мы одни, я называю его Вано, а прилюдно по фамилии.
Его фамилия мне не нравится. Если выйду за него замуж, то
оставлю свою девичью фамилию. Людмила Капцова
совсем не звучит. То ли дело Грищенко.
-Иди, иди Люда! Почему из-за меня ты должна жерт-
вовать своим удовольствием? Я уже понял основное
направление, а в мелочах – разберусь сам.
-Ваня, идём с нами! – вставляет Лора.
-Да, почему бы тебе не пойти с нами? – добавляю я,
но он чувствует мою фальшь, и то, что рядом с нами будет
ещё один кобель, его соперник, а он Вадима стал не
выносить. Я это заметила.
Он дипломатично ответил:
-Искренне благодарен за приглашение, но я не пойду! Не
хочу терять драгоценное время. Скоро экзамены.
Он взял свой учебник по сопромату, конспект и ушёл.
А у меня было на душе двоякое состояние: плохо, что
он не пошёл с нами и хорошо, что он не пошёл, может он,
Вадим, в кинотеатре положит руку на моё бедро, хотя
тепло руки Вано, ещё не улетучилось с моего колена.
Всё-таки я стерва и сучка! -сказала я себе и улыбнулась.
Мы, впятером, четыре девки и парень пошли в кино-
48
театр «Украина». Фильм действительно был прекрасным. О
подлости и любви.
Вадим так и не положил мне руку на бедро. Или все
мужики такие нерешительные, или он импотент. Чего не
скажешь о Вано. После фильма Вадим пытался пойти
проводить нас, но мы его отговорили. Он же ведь городской.
Зачем ему тащиться снова на окраину, почти в посёлок, а
затем обратно.
У Вано, в комнате, света не было. Спать так рано они не
ложатся. Надо завтра спросить, где же он был? А, может, у
него есть девушка, которую он представляет обнажённой и
делает с ней мысленно, всё что хочет? И не только мысленно,
не так, как со мной.
На следующий день я спросила у Виктора Камнева:
-Вить, я вчера, посмотрела в ваше окно, около десяти вечера,
а у вас уже не было света. Вы так рано ложитесь спать?
-Женька с Борькой играли на каком-то вечере. Я зашёл домой
часов в семь, Валера читал книгу, а Вано сидел за сопро-
матом, но мысли его, наверно, были в Грузии и глаза такие
грустные, грустные. У Борьки в тумбочки стояло две бутылки
вина, подарили на каком-то вечере. Мы их реквизировали у
него, как у буржуя и пошли в парк.
-Инициатором, конечно, был Вано?
-Наоборот, он нас отговаривал. Сказал: -У нас на Кавказе
так не делают, чужое - не берут!
-Мы ему потом купим, - сказал Валерка, и мы пошли в сквер,
на свежий воздух.
-И там пили?
-Под трели соловья. Было отлично. Вано рассказывал о Грузии
и много шутил. Было здорово.
Значит, он грустил о том, что я ушла с Вадимом. А потом под
винными парами, развеселился. Но чтобы точно в этом
убедиться, нужно провести эксперимент. Специально подойду к
Вадиму и стану с ним кокетничать, но что-бы видел Вано,
как он прореагирует?
49
Перед последней парой, когда мы переходили с одной
аудитории в другую, я подошла к Вадиму, и мы стали во-
рковать и смеяться. Я ему рассказала новый анекдот, ко-
торый недавно рассказывала нам Нинка. Мельком гляну-
ла на Вано. Он шёл сбоку и немного сзади. Остановился
и зашёл в аудиторию последним. На второй перемене он
подошёл к старосте, Коле Чепыжко и вышел. На меня он
так и не посмотрел. На последнем уроке он не появился.
Мой эксперимент удался. Можно писать научную диссер-
тацию на тему, «как проверить любят тебя или нет?»
Вечером, после занятий с ним, сама предложу или
сходить на этот фильм ещё раз с ним вдвоём или пойти
погулять в сквере.
Но он в обычное время не пришёл. Прождала целый час и
пошла во двор. Из столовой вышли ребята Витька с
Валеркой из комнаты Вано.
-Вить, Вано в столовой? Что-то долго не идёт заниматься?
-А он дома занимается, один. Даже в столовую отказа-
лся идти.
Они пошли в сторону ларька с пивом. Я решила сама пойти
к нему.
-Заходите, открыто!
-А я тебя прождала больше часа.
-Люд, спасибо тебе за всё, и извини меня, но я решил
заниматься сам. Не хочу отнимать у тебя время на себя.
Он даже не встал при моём появлении и не предложил войти.
-Сам, так сам. Тогда я пошла.
Он молчал, глядя, с укором, мне в глаза. Краска стала
заливать мне лицо. Щёки, горели, словно получили хорошие
оплеухи. Я быстро вышла и пошла в сквер. В комнату к
девчонкам идти не хотелось. Мне, впервые, мужчина надавал,
пока моральных, пощёчин. Лучше бы он влепил настоящую
пощёчину! Я, скорее всего, бросилась бы ему на шею и
стала целовать.
50
Продолжение 2 следует. На Стихи.ру за пару последних дней
мною опубликовано около десятка новых моих стихов.
Информация для любителей поезии.