Анатолий ДЯЧЕНКО
20 марта 2017 года Анатолию Дяченко исполнилось бы пятьдесят восемь.
Зрители знают его по фильмам «Снежная любовь или Сон в зимнюю ночь», «Женская интуиция», «На поле крови», «Убей меня, ну пожалуйста!», по мюзиклу «За двумя зайцами» и по многим другим талантливым ролям. Известный в Украине и России популярный актёр и телеведущий программ «Золотой гусь» и «3х4 — самое смешное домашнее видео» на «Интере», погиб в автокатастрофе под Киевом 13 июля 2005 года. Анатолий ушёл в расцвете творческих сил, в период, когда стал популярным и узнаваемым, когда к его природному таланту пришли опыт и житейская мудрость. Какой он был — толстый, смешливый добряк, веселивший публику своими анекдотами? Неоднозначный. Умный. Вдумчивый. Внимательный. Ироничный. Серьёзный. И, безусловно, очень добрый человек. У меня остались воспоминания о личных встречах с Анатолием.
Был август 2003 года. Мы с дочерью зашли в пиццерию «Уно Моменто», в которой любили обедать, когда бывали в Киеве. Но в тот раз зал был полон — ни одного свободного столика.
Развернувшись на выход, я услышала знакомый голос:
— Ну, наконец-то! Сколько можно ждать?!
Обернулась и увидела за столиком Анатолия Дяченко и Илью Ноябрёва. Анатолий встал, с шумом отодвинул свободный стул, и со словами: «Садитесь, я уже заждался» — положил перед нами меню: «Рекомендую грибной суп-пюре». Мы сделали заказ и начали разговаривать, как старые знакомые.
Уже в гостинице, поздно вечером, дочь спросила меня:
— А когда ты познакомилась с Дяченко?
Она даже не поняла, что мы встретились тогда впервые в жизни…
А пока мы уплетали за обе щёки вкусный грибной суп. Анатолий выяснил, что мы не киевлянки, и тут же предложил экскурсию по Киеву.
— А потом едем к родителям моего друга Михаила Церишенко на дачу в Русановку, — безапелляционно заявил он. — И это не обсуждается. Вы же на отдыхе! Мишиному отцу завтра семьдесят. Надо помочь с подготовкой к юбилею. Но сначала я покажу вам свой Киев, такой, которого вы не знаете, — пообещал Анатолий.
Он провёз нас по своим любимым и памятным местам города и блистательно провёл экскурсию. А когда приехали на улицу Саксаганского, спросил у одного неприметного дома:
— Как думаете, чем замечателен этот дом?
Мы признались, что затрудняемся ответить.
— В этом доме родился и жил ваш покорный слуга — Анатолий Дяченко!
После мы поехали к дому, где жили родители Церишенко, и вошли в магазин. Анатолий закупил полную тележку продуктов, и, пока стоял в очереди к кассе, возле него столпилась куча поклонников. Он балагурил, веселил всех, рассказывал какие-то анекдоты, просто разбрызгивал вокруг себя солнечную энергию… И обычный поход в магазин обернулся в тот день для покупателей небольшим шоу. Я видела, с какими озабоченными, постными физиономиями люди заходили в магазин и с каким мажорным настроением, с улыбками на лицах выходили на улицу.
Когда подошла Толина очередь к кассе, он попросил для Церишенко-старшего дисконтную карту со скидкой. Помню, со скидкой произошла некоторая заминка, и продавец сказала:
— Пользуетесь вы своей популярностью, Анатолий Николаевич!
На что Дяченко без улыбки ответил:
— Да, девочка, пользуюсь и ничего зазорного в этом не нахожу. Я полжизни работал на свою популярность, теперь пусть она поработает на меня!
В этот момент я увидела не весёлого балагура, не искромётного актёра, а уставшего, пожившего человека, который может быть и другим. Таким, каким должен быть настоящий мужчина в жизни, а не на сцене.
— Да, я практичный, — не отрицал Анатолий. — Вот увидите, как я в квартире своими руками всё перестроил, лоджию застеклил. Заскочим на минуточку выпить кофе? Можем, конечно, и в кафе, но дома лучше. Я вас с мамой познакомлю. И с котом, — предложил он.
И взгляд такой открытый, искренний! Ну что тут можно сказать? Я почувствовала, что при всей своей популярности Анатолий очень одинок.
Мы поднялись в квартиру.
— Знакомьтесь, это Серафима Петровна. Утверждает, что мать! — продолжал шутить Анатолий.
— Иди сюда, — позвал меня уже с лоджии. — Сейчас поймёшь, почему я купил именно эту квартиру, казалось бы, в самом обыкновенном доме.
Я подошла к окну. За кронами деревьев высились купола церкви.
— Мне здесь к Богу ближе, — улыбнулся он.
После кофе все вместе поехали на дачу в Русановку. Весь вечер Анатолий был в ударе. Шутил, вспоминал комичные случаи из своей актёрской жизни, готовил барбекю, ухаживал за всеми. И был очень нежен и внимателен со своей мамой — Серафимой Петровной. Здесь, под раскидистой яблоней и звёздным небом, они с Михаилом сыграли для нас несколько фрагментов из своих старых спектаклей. Я никогда этого не забуду. Кажется, у меня впервые в жизни болели лицевые мышцы и живот от смеха.
— Жаль, что ты не видела меня в спектаклях. Я, между прочим, неплохой драматический актёр. Ну, ничего, ещё увидишь.
Весь этот домашний «капустник» снимала на видео невестка Церишенко. А когда я заикнулась о том, чтобы сделать копию на память, Анатолий ответил:
— Какая память? Выходи за меня. Дома этих фильмов — за год не пересмотришь.
Я потеряла дар речи от неожиданности. А он смутился, покраснел, как мальчишка, отвёл взгляд. И я подумала, что физическая оболочка порой совсем не соответствует тонкой, чувствительной душе, которая живёт внутри её, или же специально природа так устраивает, защищая тонкую внутреннюю организацию и ранимое сердце.
Три дня в Киеве Анатолий возил и развлекал нас с дочерью.
— Мне всё равно сейчас делать нечего, — говорил он.
В аэропорту, когда провожал, вокруг собралась толпа. Анатолий не скрывал, что ему нравится всеобщее внимание, популярность, которой ещё не успел пресытиться. Говорил громко, видел — все окружающие подтягиваются к нему поближе, ловят его шутки. И он шутил, что-то рассказывал в тему. Все смеялись, просили автографы. Мне неловко было находиться рядом. Я к его популярности не имела никакого отношения и отходила в сторону. Потом он спрашивал, почему я ухожу.
— Неуютно себя чувствую в лучах твоей славы, — отвечала я.
Когда прощались, он сунул мне в руки коробку и сказал:
— Откроешь дома.
Как только я вошла в квартиру, раздался звонок:
— Посмотрела? Что скажешь?
Я не знала, что сказать, — ещё не успела открыть коробку. Разорвала шпагат, открыла крышку и увидела керамический домик, расписанный под Гжель.
— Это наш дом, в котором мы будем жить, — услышала я в трубке. — Я покупаю у соседа Церишенко дачу, мы сносим забор, а на меже строим баню. Всё уже решено.
Мне очень не хотелось обижать замечательного человека, прекрасного друга, великолепного актёра, перед талантом которого я преклонялась. Но чтобы связать судьбу, этого было недостаточно.
— Ладно, ты подумай. Я не тороплю. Скоро приеду в Крым.
И он приехал. Когда шли съёмки мюзикла «За двумя зайцами», Анатолий звонил мне со съёмочной площадки. А потом в съёмках случилась пауза, и он на своём автомобиле выехал в Симферополь.
Анатолий забрал меня в Симферополе, и мы поехали сразу к морю — в Алушту. Потом — в Ялту, Севастополь, Бахчисарай. Толя захотел побывать в Успенском монастыре. Там он купил маленькую икону Божьей Матери, высеченную в камне, и подарил мне. Долго о чём-то разговаривал со священником. Я не мешала, ждала поодаль.
— Хочу объехать все наши монастыри, — сказал он мне тогда.
Затем поехали на кладбище, где похоронена моя мама. Толя молча постоял у могилы, потом пошёл к машине, открыл багажник, достал рабочие перчатки, секатор, по-хозяйски обрезал сирень, вырвал сорняки, протёр памятник. И это было так по-настоящему, искренне, просто. Мне было очень приятно за его заботу. Эти простые действия были красноречивее любых слов и обещаний. Я увидела, что передо мной человек, на которого можно положиться, что за ним женщина будет действительно чувствовать себя, как за каменной стеной. Но я знала, что могу быть Анатолию только другом.
Когда возвращались обратно, Толя раскрылся, рассказал многое о своей жизни, о прошлом. О своём отце, которого очень любил. Признался: несмотря на то что постоянно находится среди людей, чувствует себя очень одиноким. Что хочет иметь семью, родную душу рядом и готов идти на компромиссы.
— Я уже способен многое прощать и понимать. Знаешь, я был очень хорошим семьянином, — говорил он. — И я очень любил свою жену. Очень страдал, когда она ушла к другому, уехала в Штаты и забрала сына. Больно до сих пор. Хотя прошло уже много лет.
Три дня Анатолий провёл в Крыму. Он жил в Алуште, в небольшой частной гостинице. Каждое утро забирал меня в Симферополе, мы путешествовали по Крыму и очень много разговаривали. Казалось, мы знакомы тысячу лет. Он любил, когда друзья называли его Толяшей, обожал покупать сувениры, делать подарки друзьям. Помню, увидел в торговом центре кимоно и стал звонить кому-то: «Какой у тебя размер?»
Он великолепно водил автомобиль. Правда, иногда рискованно, и мне приходилось говорить:
— Пожалуйста, сбавь скорость.
— Галю! Не боись! Я свою машину чувствую, как продолжение своего организма. Ты не представляешь, сколько лет я за рулём!
А однажды на спуске с Ангарского перевала нас остановил внезапно появившийся из кустов гаишник. Толя открыл окно и протянул ему с радостным восклицанием червонец:
— Держи. Ты выиграл!
Гаишник растерялся:
— Что значит — выиграл?
— Ну, так ты первый меня увидел. Если бы я первый — я бы сбросил скорость. А так — ты. Всё по честному.
Тот смутился:
— Поезжайте, только осторожнее.
У Анатолия было невероятное количество идей и планов на будущее. Он рассказывал мне, что задумал написать сценарий кинокомедии:
— В Америке умирает дедушка и оставляет своим внукам наследство. Вместе с наследством в контейнере в нашу страну прибывает и дух умершего дедушки. И тут начинается такое — обхохочешься. Вот этого духа я сам и сыграю! — мечтал Анатолий.
О себе он говорил:
— Ты не смотри, что я толстый. Я ведь могу похудеть. Когда-то и я был юный и стройный мужчина до ста килограммов. Зато у меня в груди ядерный реактор. Мне никогда не бывает холодно, даже в мороз я сплю с открытым окном. И несмотря на свою комплекцию, двигаюсь на съёмочной площадке быстрее многих.
После короткой паузы в Крыму Анатолий снова поехал на съёмки мюзикла «За двумя зайцами». Каждый час он звонил с дороги, рассказывал байки о том, как они снимают кино, и между прочим спросил:
— Ты в курсе? Мы с тобой едем в Шарм Эль Шейх в свадебное путешествие.
Я начала:
— Толяша, мне очень жаль, но…
Он перебил меня:
— Слушай, я забыл тебе рассказать свой сон…
Установили киевляне на улице Саксаганского мемориальную доску на доме, где родился Анатолий Дяченко, или нет, я не знаю, но очень надеюсь, что, если не сделали это до сих пор, сделают в ближайшее время. Анатолий очень любил свой город и своей любовью мог зарядить всех окружающих. Он открыл мне свой Киев и, кажется, подсоединил к эгрегору города. Теперь, когда приезжаю в Киев, не чувствую себя чужой на его улицах. Но горько сознавать, что не смогу уже никогда набрать Толяшин номер и услышать его энергичный голос, увидеть его обаятельную улыбку, рассмеяться его остроумной шутке…