Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый». ДКБФ 1971-1974».
Глава 620. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Бутылочная почта. 25.07.1974.
Фотоиллюстрация из ДМБовского альбома автора: Балтийское море. Гданьский залив. БПК «Свирепый». Краснофлотец А.С. Суворов на сигнальном мостике. Переход из Гдыни в Балтийск. Свежий ветер срывает бескозырку, белёсый туман скрывает морскую даль, но нам радостно и весело от этого ветра и этой дымки, потому что мы идём домой. Нас ждут новые приключения и одно из них – это день рождения моего друга и годка Валерки Маховика. 25.07.1974.
В предыдущем:
Визит для нашего корабля прошёл удачно, без особых ЧП. Довольны и мы с Валеркой Маховиком, потому что мы, наконец-то, сможем отпраздновать день рождения Валерки по-человечески, купив всё, что полагается на наши советские рубли, а не на какую-то там валюту. Теперь домой, домой, скорее домой!..
БПК «Свирепый» пришёл в базу (ВМБ Балтийск – автор) 25 июля 1974 года в 16:00 часов. Ещё есть время. Скорее, пока есть возможность, идём с другом Андреем Павловым (Павлов Андрей Михайлович, старшина 1 статьи, старший специалист СПС, период службы 19.11.1971-12.11.1974) в базовый киоск.
Андрей, как старший специалист СПС («шаман» - автор), имел право на сход с корабля в любое время суток, а ему для защиты и охраны полагался сопровождающий, вот поэтому мы с ним и побежали в торговый киоск, чтобы закупить всё, что можно и нужно для празднования дня рождения Валерки Маховика, нашего друга и годка.
Мобилизуем финансы, всю находчивость, и нагруженные провизией, мы с Андреем Павловым «летим» на корабль. Решено, - хоть сейчас отметить день рождения Валерки Махового.
Мороженое на тарелку. Разложили рулет, конфеты. На «печку» в «ленкаюте» (обогреватель – автор) поставлен большой алюминиевый чайник с кофе. Всё готово и все готовы…
Однако пришлось прервать наши приготовления и переждать. В базе (ВМБ Балтийск – автор) БПК «Свирепый» простоял всего только 4 часа. За это время с корабля сошли те офицеры, которые ходили с нами с визитом в Польшу. Естественно эти «гости-пассажиры» уходили в точном соответствии с флотскими традициями морского гостеприимства.
Мы с Андреем Павловым тоже время зря не теряли и соорудили наше застолье. Но неожиданный приказ всё изменил. Мне приказали ни много, ни мало, но вернуться к обязанностям рулевого и встать к штурвалу БПК «Свирепый».
Мы снова в Балтийском море и снова группа кораблей: лёгкий крейсер КРЛ «Железняков» и БПК «Свирепый, режем воды Балтики своими острыми форштевнями. Теперь наш курс из жары юго-запада Балтики на север и северо-восток, в Финский залив и в устье реки Невы, в прохладный Ленинград.
Я опять на своём боевом посту, стою за штурвалом и «рулю» кораблём. Опять я спиной и локтями ощущаю привычные поручни ограждения рабочего места рулевого. Опять передо мной картушка магнитного компаса и картушка гирокомпаса, циферблат креномера и указатели положения руля. Опять я держу свои руки на гладком отполированном рулевом колесе-штурвале и ощущаю его бугорки на чёрной пластмассовой «баранке».
Справа от меня в своём командирском кресле привычно сидит командир БПК «Свирепый», капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров. Рядом с ним, между мной и командиром, с биноклем у глаз стоит, широко расставив ноги, вахтенный офицер. Он ведёт записи в вахтенном журнале на небольшом столике и тут же на карте похода отмечает для командира место и строй кораблей КУГ (корабельной ударной группировки).
Слева от меня тоже стоит на высоких гнутых трубах второе командирское кресло – это рабочее место командира КУГ, или соединения кораблей (например, командира или высшего офицера 128-й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей ДКБФ – автор), это так называемое «адмиральское место».
Позади справа от меня открытый люк, ведущий в офицерский коридор к каютам командира корабля, старпома, замполита и других офицеров экипажа БПК «Свирепый». Сзади за моей спиной дверь на ГКП и БИП (главный командный пункт и боевой информационный пост – автор).
Позади слева от меня штурманская рубка – выгородка, за которой находится рабочее место штурмана БПК «Свирепый», старшего лейтенанта Г.Ф. Печкурова и командира отделения рулевых. Там множество приборов, циферблатов, прокладочный стол, шкаф с картами и кожаный диван с вертикальной неудобной спинкой, на котором лежать можно, но только если ты смертельно устал…
В моём дневнике-ежедневнике, в комментариях к фотографиям в ДМБовском альбоме и в моих письмах родителям и друзьям нет объяснений, по какой причине я в этот переход из Балтийска в Ленинград стою за рулём-штурвалом БПК «Свирепый». Видимо, что-то случилось серьёзное, если вдруг командир корабля и штурман вспомнили обо мне и приказали встать в шутрвалу…
Более того, в моих записях этого времени записано, что я «в подвахтенное время веду журнал визуальных наблюдений, наладил свою аппаратуру визуальной разведки и фотоаппараты на турели сигнального мостика». Это значит, что переход из Балтийска в Ленинград нашей группы кораблей в составе: КРЛ «Железняков» и БПК «Свирепый» осуществляется не в праздничной колонне, а как боевое учение, учебно-боевой поход…
При этом мы все не снимаем нашей парадной формы одежды №2, так как через несколько часов, когда перед нами разведут знаменитые ленинградские мосты, мы должны будем входить в Неву.
Погода портится. Сильный ветер срывает парадную бескозырку. Менять её нет нужды – скоро Ленинград. Скорость нашего движения в Ленинград диктует график развода мостов и скорость движения крейсера «Железняков». Там продолжаются штабные игры, разборки и оценки результатов визита в Польшу.
Для нас, для личного состава БПК «Свирепый», неурочно сразу после ужина показали кинофильм, который мы с Андреем Павловым и Валеркой Маховиком с интересом посмотрели. Только после этого фильма мы смогли незаметно уединиться и классно посидеть втроём в «ленкаюте».
Не скрою, пользуясь благожелательным настроением командира корабля во время выхода БПК «Свирепый» из гавани Гдыни, я обратился к нему и немного рассказал о наших приключениях и отношениях с замполитом, капитан-лейтенантом А.В. Мерзляковым (странно, всё время машинально печатаю его фамилию с маленькой буквы – автор).
Евгений Петрович Назаров на мостике тогда был не один. Вместе с ним неотлучно находился ещё один капитан 2 ранга, относительно молодой, вежливый, тоже благожелательный и справедливый. Это был тот самый капитан 2 ранга, который на переходе в Гдыню был вместе с нашим медиком, капитаном медицинской службы Л.Н. Кукурузой и который не хотел, чтобы я его фотографировал.
На этот раз я сфотографировал на сигнальном мостике обеих капитанов 2 ранга, Евгений Петровича Назарова и этого офицера, имени и фамилии которого я не знаю. Этот «кап-два» подтвердил мой рассказ о моих приключениях в Гдыне и о трёх, якобы незаконных, сходах на берег. Он же подтвердил, что я был в той группе старшин и годков БПК «Свирепый», которых приказом дежурного по кораблю направили вечером на пирс и на площадь перед стоянкой наших кораблей для сбора и возвращения на корабль задержавшихся в увольнении матросов, старшин, мичманов и офицеров.
Кстати, я не знаю как, но этот «кап-два» в подробностях, от которых Евгений Петрович Назаров и этот «кап-два» хохотали и веселились, описал, как я стоял за спиной замполита Мерзлякова и его помощников, как я сначала смотрел, как они ковырялись в замке двери в «ленкаюту», как потом они начали разбирать ручку замка, а потом, когда у Мерзлякова ничего не получилось и кончилось терпение, как я просто открыл дверь в «ленкаюту» своим ключом…
Евгений Петрович заметил, что «Мерзляков дарил польским офицерам ВМБ Гдыни сувениры, чеканки и гравюры не те, которые ему делали его «подёнщики», а те, которые делал Суворов». Его весёлый друг и неизвестный «кап-два» тут же заказал мне чеканку клипера и гравюру по дереву «Руслан и Людмила»…
В итоге разговора командир БПК «Свирепый», капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров, решительно заявил, что с него хватит этих художеств и по приходу в ВМБ Балтийск дежурный по низам вручил мне мой собственный ключ от "ленкаюты", который я сам выточил надфилем, и металлический штамп-печать, выданный мне в разведотделе штаба нашей бригады и дивизии ракетных кораблей ДКБФ.
Всему своё место и время, всё возвращается на круги своя… Главное проявить выдержку, тепрение, смирение и не сдаваться, никогда не сдаваться, бороться до конца.
Как же это здорово! Немного окунуться в настоящее, мирное, что-то очень редкое, дорогое...
Мы трое - Валера Маховик, Андрей Павлов и я - с огромным удовольствием и дружеским участием посидели в ленкаюте и отметили всякими вкусностями, а также спиртиком в «крышечке» на цепочке от простой алюминиевой фляги, день рождения нашего друга.
Удовольствие было воистину огромно. Валерке понравилось всё, но я, как и он, ждали большего от этого дня. Может быть, мы просто «перегорели» в своём жадном желании повеселиться?
Поэтому мы составили «послание миру» и отправили в море весточку... В бутылку из-под лимонада мы запечатали послание неизвестным людям. Вдруг и сегодня улыбнётся нам звезда удачи, и кто-то получит это послание и услышит, как мы хотим, как мы жаждем, чтобы нам написали письма?
В этом послании было стихотворение Коли Кольского, которое я осмелился немного подправить, дополнить и изменить. Получилось вот что…
Ваши письма – это моё дыхание.
Ваши письма – мысли моей брожение.
Ваши письма – это моё желание,
Моя победа и моё поражение.
Ваши письма – это моя привязанность,
Это корни, раскинутые в земле.
Долг мой, радость моя, обязанность,
Моя разлука в тугой петле…
Письмо пришло и я снова с Вами,
Снова воздухом вашим живу.
Шумом дождика, как словами,
На листьях памяти Вам пишу…
О том, что встреча ещё не скоро,
Что всё нормально и во всём порядок.
О том, что нравится мне этот город
В его знакомых кирпичных нарядах.
О том, как прежде, рад встрече с Вами,
И рад весне, и бродить люблю.
О том, как каждый вечер ваш локон карий
Руками ласково тереблю…
О том, что опять к себе призывает
Знакомый запах морского льда
Туда, где солнце так редко всходит
И не жалеет нас никогда…
В окно мне сейчас кто-то веткой машет.
Дела не ждут, они всё сложнее,
И потому эти письма Ваши
Мне с каждым выдохом всё нужнее.
Сурово время своё сжимаю…
Пишите, - все мы поддержки ищем…
Мне всё труднее…
Я всё понимаю,
Но каждый всё же бывает… нищим.
Хоть иногда,
Пишите письма...
Подайте письма…
Мне.
Автор первоначального стихотворения: гардемарин Коля Кольский, июль 1973.
Ремейк стихотворения: военмор А.С. Суворов, ДКБФ, БПК «Свирепый», ВМБ Балтийск, сентябрь 1973.
Главное, что в этот вечер Валерка Маховик многое понял и это хорошо.
Когда мы пришли в Балтийск, то все надеялись, что нам будут письма, а Валерку Маховика поздравят с днём рождения. Писем не было. Это было тяжело осознать и принять.
Поэтому мы и написали такое письмо и отправили его в море с «бутылочной» почтой…