Ничего не созидая, ненавидя, презирая…
Николай Гумилёв
И от этого наследства
Нам не деться никуда…
Дм. Шноль
Время великодушно и справедливо: оно очищает память, снимает наветы и оскорбления с осужденных, воскрешает забытых, судит неправедных.
Сергей Параджанов
1954 год… Микоян приехал в Ереван и разрешил произносить имя Чаренца. Сам тоже произнёс, все встали и хлопали минут пятнадцать…
Вот в тот день я услышала новое непонятное имя.
Мама хлопала себя по коленям:
–Этот Мухдуси, будь он проклят! Скольких арестовал! И Бакунца тоже он упёк…
Странная была фамилия.
–Мам, а как его звали?
–Что за ребёнок! Никак!
Так что фамилию я знала давно, ещё со школы. Только фамилию. А звали, оказывается, неправильно. Как и моего отца, Хачик…
Хачик Мугдуси (Аствацатуров) – человек, на чьей совести жизни Ханджяна, Чаренца, Бакунца, Силикяна, Араратова и многих других…
Да и никаким мугдуси он не был на самом деле! Ведь что такое мугдуси, мхтеси, мгдси? Это вульгаризованное слово от армянского (персидское заимствование) махтеси, что значит узревший гроб Христа, паломник, посетивший гроб Господень в Иерусалиме. Так называются у армян богомольцы, побывавшие в Иерусалиме на поклонение гробу Христа. А какой Иерусалим мог быть у этого полуграмотного оборванца из Нахиджевана-на-Араксе Эриванской губернии, перебивавшемся с хлеба на воду? Раффи, «Хент». Ещё когда написал! (Поведи осла в Иерусалим, никогда мугдуси не станет, всё равно ослом останется!)
Так что и про этого человека я хотела узнать ещё со школьных лет, кто он, что он… Как это ни страшно, а знать надо. Я называю эти экскурсы в историю когда-то моего государства собственной, частной люстрацией. Вытащить их имена и выкорчевать их деяния на белый свет, разложить и крикнуть: Люди! Бойтесь этого! Будьте бдительны!
Вот его анкета, сто раз проверенная-перепроверенная для НКВД. Не мухдуси, а перевёртыш какой-то. Уму непостижимо, как он умудрялся в те сложнейшие годы оставаться своим и для красных, и для белых… Родился в 1898 году, четыре года приходской школы, нахиджеванское училище, бухгалтерские курсы в Ростове, счетовод в гостинице «Астория», затем безработное и голодное существование в послевоенной обнищавшей России. После двухмесячной отсидки в дашнакской тюрьме начинается карьера при советской власти и восшествие аж до наркома НКВД.
Хачик Хлгатович Аствацатуров, известный как Хачик Мухдуси, с июля 1934 года до сентября1937 занимал пост народного комиссара внутренних дел Арм.ССР. Кто этот человек, этот зверь и чудовище, талаат армянского народа, которому два других монстра– Сталин и Берия доверили высокие государственные позиции?
«С фотографии с бесстыдством смотрит человеческое создание с внешностью ангела и нутром чудовища. Младший сподвижник Берии, нарком внутренних дел в чёрные для Армении годы. В тридцатые годы его имя наводило страх и ужас в республике. Народ не знал ни строчки из его биографии, но все тайно шептались о том, что его жена принимает молочные ванны. Мугдуси мог рядом тоже принимать ванну, но кровавую. В тридцатых годах во время одной встречи Сталин не вспомнил фамилию первого секретаря компартии Армении, но вот фамилию Мугдуси сразу вспомнил.
По иронии судьбы, настоящая фамилия безбожника Мугдуси была Аствацатуров (если перевести, Бог-дан-ов). Довольно контрреволюционная фамилия, пришлось её поменять.
В нотариальной конторе Мугдуси работал машинисткой. Именно в этой конторе Аствацатуров впервые вкусил сладость политической деятельности. Именно сладость, ибо на машинке он печатал и распространял выступления кадета Милюкова, меньшевиков Чхеидзе и Чхенкели. Если б его не забрали в армию, он остался бы меньшевиком и в двадцатых годах сгнил бы в Сибири. А в армии он научился держать в руках наган и расстреливать ни в чём неповинных людей». (Из статьи историка Аматуни Вирабяна, директора Архива РА)
Наступает Октябрьская революция, Аствацатуров демобилизуется из белой армии. Куда идти? Конечно, подальше от обеих армий, в Пятигорск. Но красные, не ведая о его решении, на этот раз призывают его в свои ряды.
Когда красные завоевали Пятигорск, он вступает в 11-ю Красную Армию помощником клерка. А при отступлении красных каким-то образом остаётся в Пятигорске, выкрутившись при повторном занятии города большевиками.
В Ростове он представляет себя армянским беженцем, неизвестно как приобретает иранский паспорт, но это не спасло его от службы в армии. Что удивительно, в белой армии теперь он воюет с красными! Против большевиков! Затем бежит на Северный Кавказ, пытается скрыться, белые арестовывают Аствацатурова, с помощью родственников ему чудом удаётся выйти на свободу и теперь, когда красные заняли территорию, тайно выдаёт им белых и просто сочувствующих, но совершенно безвинных людей…
За услуги получает работу, (отправлен в Армению, где большевики нуждались в таких людях, как он). Так он был запущен в 10-й кавалерийский полк в Канакере клерком. После восстания в феврале 1921 года Аствацатурову опять удалось бежать и, хотя был задержан Комитетом национального спасения, но и на этот раз он был спасен!
В 20-ом году Мугдуси сопровождал поезд с армянскими беженцами. На самом деле вынюхивал, у кого из беженцев есть золото и драгоценности. Через 16 лет он будет писать в автобиографии: «по распоряжению ЧК я помог обнаружить большое количество ценностей, которые армянские беженцы пытались провести с собой».
В апреле 1921 большевики вступили в Ереван, Мугдуси выпустили из тюрьмы и он представился в качестве идеологического воина, хотя и в тюрьме он умудрился этому Комитету национального спасения выдать много большевиков, конечно, по выходу их всех надо было уничтожить, чтобы избавиться от лишней головной боли… так что цвет он менял как хамелеон: с красного на белый, с белого на красный…
За очень короткое время, после направления в Эчмиадзин, Мугдуси становится руководителем ЧК. Здесь он и показал свою звериную сущность, грабил, мошенничал, наводя ужас на жителей города. Мугдуси настолько был увлечён выявлением врагов народа и лишением их имущества, что не смог бежать с остальными чекистами во время антисоветского мятежа и был арестован. Но опять выскользнул. Потом он вспоминал об этих временах, что неплохо поработал. Очень неплохо. Его коллеги в Джалалоглу арестовали 14 служащих, которых обвинили в ношении заграничных костюмов. Чекисты всех расстреляли, а костюмы стали носить сами.
Отсюда новоиспечённый чекист едет доучиваться на полгода в Москву и возвращается в Армению уже профессиональным пыточником, создав целую систему предательств, террора и доносов. Интересно, чем занимался он все эти годы? По его словам, громил дашнакские подпольные центры в Армении, троцкистские и другие антисоветские организации. В 1929 году Мугдуси взяли на повышение в Тифлис. Здесь он работает под началом Берии, и, отточив мастерство душителя, обнажает свою звериную суть по возвращении в Ереван. Уже наркомом……
"Особая тройка НКВД» Состояла из главы НКВД, секретаря обкома и прокурора. Секретарь обкома необходим был для ориентировки группы в политических вопросах. Ежов утверждал лично приказом ПОИМЕННО для всей страны. По Армянской ССР: председатель – Мугдуси, члены: Миквелян, Тернакалов.
Только за короткое время – чуть более месяца в 1937 году Мугдуси расстрелял более 300 человек! «За время после разоблачения Ханджяна (10 месяцев) по Армении изобличено и арестовано 1365 человек (из них дашнако-троцкистов 900 человек)»
17 октября 1936 года, глава армянских чекистов майор Хачик Мугдуси допрашивал подследственного Акселя Бакунца, обвинив его в том, что тот скрыл от следствия факт подготовки покушения на первого секретаря ЦК ВКП(б) Заккрайкома Лаврентия Павловича Берия. Вообще, много было в Армении покушавшихся на Берию, чуть ли не все арестованные, среди них: Саак Тер-Габриелян, Погос Макинцян, Егише Чаренц, в Тифлисе – сын Ованеса Туманяна Амлик Туманян... Его рукой были репрессированы Давид Ананун, Лер Камсар, Гурген Маари, Ваграм Тотовенц…
Естественно, придумывал эти покушения сам Берия, и, желая выслужиться, его подопечные. А Мугдуси со следователями путём нечеловеческих пыток выбивали признания о якобы связях с террористами, которые уничтожали организаторов Геноцида армян, в частности, с убийцей Джемаля паши Арташесом Геворгяном. Кстати, по мнению Берии и его сподручных, Арташес мог оказаться потенциальным убийцей Сталина и его заблаговременно, так сказать, авансом расстреляли.
Берия засылал в Армению своих людей с особым заданием – убрать Ханджяна. Так вокруг Ханджяна создавалась невыносимая обстановка…
«С ведома Ханджяна увидели свет «Книга пути» Е.Чаренца и «Жизнь на старой римской дороге» В.Тотовенца, ярых националистов»…(из доносов).
Аматуни, Гулоян, Акопов, Мугдуси, Цатуров в один голос «требуют» от Берия вплотную заняться Ханджяном. После убийства Ханджяна усилиями Мугдуси были организованы аресты более 800 человек, которые, по мнению доносчиков, не верили в официальную версию самоубийства. Это были представители армянской интеллигенции, писатели, творческие работники. Большая часть были убиты или сосланы. Чекисты в третий раз арестовали генерал-лейтенанта Мовсеса Силикова. Того самого, кто под Сардарапатом остановил, разгромил и отбросил далеко назад турок. В том майском, судьбоносном для Отчизны, сражении артиллерией командовал полковник Христофор Араратов. Силикяны были из удин. Один из них и руководил переселением уцелевших от азербайджанской резни удин в кварельский район Грузии = в Октембери. Даже раньше это село называлось Зенобиани = в честь Зенобия Силикяна, православного священника, который тоже не пережил 38-й год.
Христофор Араратов об аресте Силикова узнал вечером того же дня, а следующим утром он тайком от домочадцев взял свой походный ранец и направился к народному комиссару внутренних дел Хачику Мугдуси. Тот сказал: пусть идёт домой, мы его возьмём сами.
Генералы- герои Сардарапатской битвы были расстреляны в Норкском ущелье (нынешний Ботанический сад). Чекисты хотели надеть им повязки на глаза. Все отказались:
– Стреляйте, вашу мать... Мы не раз смотрели смерти в глаза!
Методы дознания – одинаковые, особо не изощрялись – допросы, пытки, угрозы.
18-19-летние юноши обвинялись в создании террористических организаций, ставящих своей целью отторжение Армении от СССР, якобы они обрабатывали в антисоветском духе товарищей и знакомых. Потом, уже выжившие обращались за реабилитацией и указывали на то, что показания дали в результате незаконных следственных методов. А группу создавал сам следователь, заставляя подписывать. Эти следователи, сами оказавшись в ссылке и лагерях, давали лживые показания: «Дело его чистое, как альпийский снег». Осуждённые условиями и своими камерами восхищались, «потому что им полы каждый день мыли».
От душивших меня эмоций я кое-как смогла дочитать только одно дело, школьного учителя, осуждённого в 1939 году, Гургена Стамболцяна, восемнадцатилетнего парня, моих душевных сил на осознание происходившего просто не хватает… Протоколы допросов написаны одним почерком, подпись – совершенно другим. На суде он подтвердил свои показания, так как следователь в течение долгого времени убеждал его, что это просто «игра для выявления истинных врагов народа». Парень, по словам свидетелей, говорил, что армяне должны иметь сильное и независимое государство. Примечательно, что то же самое говорил один из друзей этого учителя, некий Эдик Исабекян, который меня очень заинтересовал. Оказалось, это он и был, студент, ставший народным художником СССР, книгу которого «Игдыр» я перевела на русский язык. Эдик «сомневался в самоубийстве Ханджяна и говорил, о том, что в Ереване классиков не издают, а в Грузии издают. Что мы слишком зависим от России, а армяне веками разве об этом мечтали?»
Кстати, в деле было указано, что те остальные члены террористической группировки не были ни разу допрошены, Эдик в том числе. Но за это арестовали другого следователя, за его вялую активность в деле обнаружения и разоблачения террористов, националистов и врагов народа. А всего-навсего эти десять студентов после учёбы разъехались по другим местам обучения и их дальнейшая «установка» оказалась невозможной. К своему счастью, Эдик Исабекян уехал в Тбилиси учиться дальше и таким образом спасся от лагерей… Помню, маминого дядю арестовали, а его брата, моего дедушку, просто не нашли – он колесил по районам, строя начальные школы. Не «установили»…
Ещё одна знаменитая личность фигурировала в этом надуманном деле. Якобы Аветик Исаакян обещал «состряпать» такое «Возвращение из пустыни Абу Алла Магари» в Советскую Армению, что это можно будет читать только после его смерти».
Говорят, что А. Исаакяна и М. Сарьяна сумел уберечь секретарь ЦК КП Армянской ССР Григор Арутинов. Но он был и членом «большой тройки»…
Вот отрывок из воспоминаний свидетеля тех дней Дживана Аристакесяна:
Однажды летом я направлялся пешком из Арабкира к верхней части улицы Абовян. В городе царило молчание. Я попытался расспросить прохожих, но никто не отвечал. Наконец, подошел к сторожу общежития.
– Что случилось?
– Откуда я знаю? Ханджяна убили.
– Вах! Где?
Он не ответил. Я тоже замолчал, скорбя.
– Не может быть, – слышалось среди молодежи рычание Гургена Севака.
– Не может быть, не может быть, – отзывалось эхом с четырех сторон.
– Ханджян – самоубийца? Кто распространяет эту ужасную ложь?
– Тихо... Берия....
Постепенно сверху спускали новые определения, в том числе официально, со страниц «Правды»: «предатель», «враг народа», «националист», «шпион»... Кто в это верил? Никто.
Пошли слухи, что тело везут в Ереван. За гробом никто не должен идти, даже родственники, иначе их сразу запишут в ряды врагов. Собирались незаметно с пренебрежением швырнуть его в яму на кладбище Арабкира. Все студенты Университета и многие преподаватели во главе с Гургеном Севаком в яростном возмущении занимали позицию за позицией, улицу за улицей. Наконец, удалось срезать угол в Конде, прорвать оцепление и хлынуть к гробу убитого руководителя. Мы проводили его на кладбище со слезами и гневом. Незаметно бросали цветы. С возмущением всего народа ничего не могли поделать. Ожидались стычки, восстание, но было приказано не распалять огонь недовольства. Однако многих взяли на примету…
Из Москвы и Тифлиса приехали представители руководства во главе с Мусабековым и Мугдуси, новым председателем ЧК. Стоя на временной трибуне, зачитали медицинское и правительственное заключения. На основе этих официальных документов Мусабеков со своим раздутым животом пытался исполнить поручение и затемнить истину. Мугдуси подтверждал его слова по-армянски, «доводя до масс». Глухой ропот народа становился все сильней от их злонамеренной клеветы. Дело дошло до разгона собравшихся и поспешного исчезновения выступавших.
Народ все равно снова и снова собирался у могилы. Делились друг с другом комьями земли. Снова молчание. На следующий день из рук в руки передавали перевод статьи в газете «Правда». Как говорится: скажешь – будешь плохим, промолчишь – будешь ослом.
Из Москвы и Тифлиса пришел строгий приказ начать «охоту». 1937-й, аресты за арестами. В последний раз я видел Чаренца в какой-то маленькой машине на дороге, спускавшейся от Канакера к улице Абовян. Забрали большинство преподавателей, в том числе опору Арсена Тертеряна в Университете – бедного Симона Тер-Акопяна с семьей.
Собрали, скосили, повыдергивали – вытрясли все цветы из последнего угла Армянского мира. Я подумал о повторении дела Талаата и пантюркизма. «И ты, Брут», – мысленно сказал я коммунизму».
Особенно целенаправленно занимался этот негодяй вопросом Егише Чаренца и Акселя Бакунца.
9 августа Политбюро ЦК Армении приняло решение: «Писателей Акселя Бакунца и Алазана за контрреволюционную националистическую деятельность исключить из рядов партии и разрешить их арестовать. Национал-уклонисты при пособничестве своего брата, тайного троцкиста Эндзака Тер-Ваганяна (в 1933-1936 годах = первого секретаря райкома КП(б)А) и испытанного друга… Драстамата Тер-Симоняна (в 1934-1936 годах = председатель Союза писателей Армении), член троцкистско-зиновьевского бандитского центра Вагаршак Тер-Ваганян проложили путь к сердцам армянских писателей-националистов = дашнака Бакунца, Алазана, Ванандеци и других»…
В августе Аксель Бакунц «признался» (а методы выбивания показаний теперь уже общеизвестны), будто бы ещё с 1933 года он и Чаренц организовали антисоветскую организацию, к которой в том же году примкнули писатели Ваграм Алазан, Вагаршак Норенц, Гурген Ванандеци, Мкртич Армен, Гурген Маари. Бакунц из камеры написал письмо Хачику Мугдуси, прося бумагу и перо. Однако Мугдуси подписал приговор – высшая мера наказания – и он был приведён в исполнение в июле 1937 года. Впрочем, в протоколе допроса Бакунца его подписи там не было…
«Ханджян прямо покровительствовал оголтелым националистическим элементам среди армянской интеллигенции, среди части писателей… Бывший секретарь Партколлегии по Армении Галоян, этот негодяй и двурушник, оказался прямым пособником контрреволюционеров троцкистов-зиновьевцев... Пособничал террористической группе Степаняна…» Это выдержка из бериевского опуса.
Установки Берия Аматуни принял как руководство к действию. Надо было выявить «оголтелые нацэлементы» в писательской среде.
3 августа. Аматуни «приглашает» к себе вернувшегося из Москвы писателя Акселя Бакунца. «Доверительной» беседы не получилось.
5 августа. Бакунца, все еще находящегося на свободе, вызывают на допрос. Его обрабатывают замнаркома НКВД ЗСФСР М.А.Степанов (в 1940 г. осужден на 12 лет лишения свободы, умер в лагере) и начупр НКВД в Армении – Хачик Мугдуси.
Гамлет Мирзоян приводит выдержки из протокола допроса:
«Вопрос: Назовите всех участников руководимой Вами антисоветской группы.
Ответ: В нашу группу входили следующие лица: 1) Е.Чаренц, 2) я – Бакунц, 3) Мкртич Армен, 4) Гурген Маари, 5) Алазан, 6) Вагаршак Норенц, 7) Гурген Ванандеци (Порсугян), 8) Нерсик Степанян. Из указанных лиц Алазан, Норенц, Ванандеци и Нерсик Степанян примкнули к нашей группе разновременно в 1933 г. Группу возглавляли фактически я и Чаренц».
Оригинал этого «протокола» я держал в руках и лично убедился, что подписи Бакунца под ним нет. Скорее всего, эту бумагу состряпали чекисты. Однако именно на основании этого «документа» Мугдуси дал команду – арестовать всех по списку. Последним взяли Чаренца. Случилось это 27 июля 37-го. Ровно через 4 месяца, день в день, он угаснет в тюремной камере».
Вообще-то, Нерсик (Нерсес) Степанян открыто говорил: «Считаю, что в партии нашей демократией и не пахнет. Я не верю в творческий гений Сталина. У нас есть только его личная диктатура, все зависит от его воли. Ленинскую линию социалистического переустройства страны Сталин проводит грубо и с большими затратами». Просто удивительно, как это могло остаться без внимания!
Из показаний Бакунца: «Мы считали, что Саак Тер-Габриэлян являлся достойным руководителем армянского народа, и признавали в нем большевика, который правильно проводил линию партии в Армении. Тер-Габриэлян был крепким хозяйственником и правильно понимал интересы Советской Армении».
Естественно, Союз писателей «осудил и изгнал из своих рядов этих писателей, злейших врагов-троцкистов».
В связи с нападками и обвинениями в национализме было запрещено даже употреблять такие слова, как Западная Армения, западное армянство, беженцы, турецкие армяне, резня. Родившихся в Турции армян и спасшихся от резни записывали как перемещённых, без указания причины перемещения. Даже в 1990 году в Краткой Армянской энциклопедии про Алазана сказано: родился в Ване, умер в Ереване. Ни про резню, ни про ссылку Алазана… В той же энциклопедии про литературоведа и историка Татевоса Авдалбегяна, осужденного на 10 лет лагерей, лицемерно написано: умер 26 января… А был расстрелян.
Мугдуси обвинял в национализме Чаренца и Нерсика Степаняна в том, что они выступили против передачи Лазаревского института Закфедерации, против запрета песен «Крунк» и «Цицернак».
Сегодня мало кто знает это имя, но в 1936 году оно было известно многим. Знали про усилия Нерсика, благодаря которым Дом культуры (здание Лазаревского института в Москве, нынешнее посольство Армении в России) Берия не смог прибрать к рукам. Нерсес Степанян сопротивлялся двум шакалам Берия и Мирджафару Багирову в их усилиях по содействию экономической изоляции Армении. Нерсик пытался сохранить некоторые культурные ценности (например, «Цицернак» и «Крунк», которые были объявлены националистическими и запрещены. Как и ряд учебных и справочных материалов. Он содействовал опубликованию «Книга дороги» поэта Егише Чаренца.
Кстати, Нерсика Степаняна, как он ни отпирался, подвели к признанию ошибочности мнения о том, что Карабах и Ахалкалак как армянонаселённые области, должны были входить в Армянскую ССР.
Общеизвестна история про Чаренца (может байка, может на самом деле было): во время допроса Мугдуси предъявляет Чаренцу его знаменитый «акростих» (мезостих, вторые буквы каждой строки): (О, армянский народ, твоё спасение – в единении!) со словами: "ты думал никто не поймет, а я вот разгадал". Чаренц тут же пишет другой, тоже мезостих (из срединных букв каждой строки), и говорит: "ну раз такой умный, разгадай этот". Разгадать полуграмотный Мугдуси ничего не смог (впрочем, мезостих не так просто разгадать), а там было: «;; ;;;;;;;;;, ;;; ;; ;;» (О, Мугдуси, ты двуногий осёл!)
Но, естественно, эти оригиналы уничтожены, как и приписываемая Чаренцу «Ода Берии».
И вот известное «свидетельство Качмазова» про Мугдуси:
Из письма А.В. Качмазова от 10 июля 1953 года Г.М. Маленкову:
«… Отец Берия, Павлэ Берия, был бандит и содержатель домов терпимости. В 1912 году в г. Поти, на Черном море, содержал пивное заведение с женщинами-проститутками. Одновременно он возглавлял бандитскую шайку. Он заманивал простаков, награбленное клал себе в карман, а случайных он предавал в руки полиции. Брат Павла Берия в 1917 году был убит в Сухуми как провокатор и агент полиции. Берия JI. И., будучи студентом Высшего технического института в Баку, не мог не быть агентом охранки. Его окружение – воры, бандиты и агенты иностранной агентуры. Принят был в Тифлисе аджарец по имени Дурсун, в прошлом бандит, а потом агент Турции. И этот Дурсун – доверенное лицо Берия. В 1928/29 гг. второй Мучдусси Хачик, бывший сотрудник НКВД Армении, он в 1921 г. передал дашнакам две тысячи человек. В Эчмиадзине (Армения) все члены Коммунистической] партии и активисты были расстреляны, а Мучдусси как глава подпольной организации остался жив. Мучдусси вошел в доверие советской власти и стал работником ЧК, во время восстания его оставили руководителем подпольной организации. Конечно, как агента иностранной разведки никто не знал, кроме дашнаков, ставленниками которых был Мучдусси. Мучдусси предал всех, а сам укрылся. Когда же Тер-Габриельян С. М. стал председателем] СНК Армении, он разогнал всех подозрительных лиц.
Мучдусси имел высокого покровителя в лице председателя] ЧК Армении Мелика Осипова, в прошлом дашнак-маузерист – агент полиции, по-теперешнему фашист, и Мучдусси отбыл в распоряжение Берия – Закавказского] ГПУ. Мучдусси был иранец, и как самый близкий человек срочно командирован в Сухум, где убивали членов партии.
А.В. Качмазов
Ну, как видим, ни иранцем, ни парфянцем Мугдуси не был, а вот каином, как и Берия и иже с ним – да, был.
В мае 1937 года Католикос всех армян Хорен I Мурадбекян адресовал начальнику Управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси четыре «доноса». Первый касался тяжелого положения армянской епархии в Грузии. Во втором он обрисовал плачевное состояние хозяйств при церквях и просил запретить местным властям закрыть церковь в Ошакане, где упокоен Сурб Месроп Маштоц… Ибо мавзолей создателя армянского алфавита есть памятник национального значения. В третьем «доносе» Католикос просил выпустить на свободу арестованных епископов, а четвертый – затрагивал вопросы налогообложения недвижимости Эчмиадзина.
Ответной реакцией Аматуни и Мугдуси стал вызов представителей Эчмиадзина в суд для разбирательства по неуплате налогов. Между тем начальник Управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси подал на имя Аматуни докладную записку: «Материалами следствия установлено: Тер-Габриелян С.М. в 1931 году совместно с Ерзынкяном, Есаяном, Тер-Симоняном и другими организовал антисоветский центр… Член контрреволюционного троцкистского террористического центра Армении – Бакунц, находившийся до ареста в близких отношениях с Тер-Габриеляном, характеризует его как армянского националиста».
Последний допрос Саака Тер-Габриэляна вел Мугдуси – 21 августа 1937 года. Изнывая от ереванской жары, один из следователей распахнул окно. В следующую минуту подследственный бросается головой вниз. Смерть наступает мгновенно. (Это версия чекистов). «Тер-Габриэлян был арестован как участник правотроцкистской террористической организации, готовившей теракт против Берия.
Секретарь ЦК Армении Аматуни, ставленник Берия, и председатель армянского ГПУ Мугдуси стремились и добивались от Тер-Габриэляна признательных показаний, но добиться не могли. В результате применения мер физического воздействия Тер-Габриэлян выбросился с четвертого этажа и разбился насмерть. Не исключена была возможность, и об этом ходили слухи, что Тер-Габриэлян был просто уничтожен». (Из допроса Меркулова).
Саак Тер-Габриелян, о котором шла речь в докладной, в 1928–1935 годах был председателем Совнаркома Армении. Дашнако-троцкистским агентам фашизма в Армении удалось навредить нам не только в деревне, в промышленности, но и в особенности им удалось навредить на фронте идеологическом… За время после разоблачения Ханджяна (10 месяцев) по Армении изобличено и арестовано 1365 человек (из них дашнако-троцкистов 900 человек)».
По просьбе Аматуни в июле в Москве были задержаны и доставлены в Ереван заместитель наркома легкой промышленности СССР Саак Тер-Габриелян – бывший председатель Совнаркома Армении и заместитель директора Института истории АН СССР Ашот Ованнисян, занимавший в 1922–1927 годах пост первого секретаря ЦК КП(б)А. А 30 июля оперативным приказом № 00447 в операции по репрессированию бывших кулаков и уголовников Ежов утвердил запрошенные республикой лимиты на осуждение 500 человек по первой категории и 1000 – по второй.
Сталин, естественно, узнал об «самоубийстве» Тер-Габриеляна, и в Ереван прибыли «московские гости»= заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП Георгий Маленков и член Политбюро Анастас Микоян. Кроме того, с группой офицеров НКВД в Ереван приехал начальник 4-го Секретно-политического отдела ГУГБ Михаил Иосифович Литвин. На внеочередном пленуме Маленков зачитал привезенное с собой письмо:
«Правительство СССР и ЦК ВКП(б) считают, что дела в Армении как хозяйственные, так и партийные и культурные идут из рук вон плохо. Сельское хозяйство развалено, строящиеся промышленные предприятия в застое. Деньги отпущены правительством согласно требованию ЦК КП(б) Армении, а куда идут деньги – трудно сказать…
Последние события, в связи с «самоубийством» Тер-Габриеляна, отражают как в фокусе весь тот максимум гнили и разложения, которые подводят итог состоянию партийных и советских организаций в Армении. Трудно представить, что Тер-Габриелян выбросился в окно, это совершенно несовместимо с его боязливой и расчетливой натурой. Скорее всего, его выбросили и заткнули ему глотку, чтобы он не мог разоблачить врагов Советской власти. Довольно странно, что руководство Армении не сочло нужным сообщить об этом СНК СССР или ЦК ВКП(б). Хотели, видимо, скрыть этот вопиющий факт и наивно предполагали, что удастся скрыть.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР не могут допустить, чтобы враги армянского народа гуляли свободно в Армении, вредили народному хозяйству и разоряли крестьянство, рабочий класс. ЦК ВКП(б) и СНК СССР не могут допустить, чтобы покровители врагов армянского народа прятали от народа язвы руководства и для сокрытия этих язв выдавали убийство врага народа, взявшегося разоблачить оставшихся на свободе врагов народа, за «самоубийство». В качестве первой меры ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановили арестовать Мугдуси и Гулояна (предсовнаркома Арм. ССР), которые не могут не нести прямой ответственности за все вскрывшиеся безобразия. Ответственность падает само собой и на первого секретаря ЦК КП(б) Армении, в связи с чем и командируется представитель ЦК ВКП(б) тов. Маленков для расследования на месте».
В письме Сталину, принятом на пленуме, отмечалось: «Большевики Армении не сумели вовремя разглядеть, как враги народа, сидящие в государственном и партийном руководстве Армении –Аматуни, Гулоян, Акопов, Мугдуси и Анесоглян и др., прикрываясь речами о верности партии, о борьбе с врагами, на деле проводили гнусную вредительскую работу, давали свободно разгуливать по Армении врагам народа – дашнакам, троцкистам и всякой шпионско-вредительской своре».
«Великий психолог» подвёл базу под «боязливую и расчётливую» жертву собственных же установок и последовал очередной зигзаг.
В последующие годы, однако, не только не остановилось насилие, но и продолжалось с новой силой.
Смута вздымалась к небу
Молитву сменяет плач.
И становился жертвой
Вчерашний жестокий палач.
Скрипит колесо истории
То вбок, то назад ведёт,
И встал перед этим народом
Второй пятнадцатый год…
Так что в сентябре 1937 года на скамью подсудимых сел сам руководитель репрессий в Армении Мугдуси. Палач теперь оказался жертвой. Аккурат перед арестом он получил орден Ленина, почти сразу после расстрела Бакунца и ссылки остальных, обвинённых во всех смертных грехах плюс национализм. На самом деле Сталин заметал следы, перекладывая ответственность на «нерадивых исполнителей».
И так как для зачистки от закоренелого армянского национализма в Ереван прибыла весьма представительная делегация в составе Маленкова, Микояна и Литвина, (затем присоединился сам Берия), то и группу сколотили немаленькую. Арестовали и Мугдуси, и его заместителя Геворкова, секретаря компартии Аматуни, Ст. Акопова…
Маленков, Литвин, сотрудники Гейман и Альтман стали лично допрашивать наркома внутренних дел. И стали избивать его и били до тех пор, пока Мугдуси не заявил, что он согласен подробно рассказать о совершённых им преступлениях. Специализировавшийся в обвинениях в национализме, Мугдуси теперь сам признался, что был членом националистической организации, завербован туда предателем и изменником Агаси Ханджяном. 22 ноября 1937-го бывший начальник управления НКВД ЗСФСР в Армении Х.Х. Мугдуси, его правая рука Геворков и еще трое следователей были приговорены к расстрелу в особом порядке. В тот же день Мугдуси расстреляли.
Такой же обработке подверглись и другие арестованные, список выявленных врагов народа и националистов, стал быстро расти, прокатилась новая волна арестов и расстрелов. Протоколы составляли сами следователи, так называемые «колольщики», которые после составления грамотного текста избиениями заставляли подписывать их. Несомненно, полуграмотный Мугдуси не смог бы составить неубедительное признание. И эти протоколы и выбитые показания стали основанием для последующего террора, наступившего в маленькой Армении…
Разгромлен был и профессорско-преподавательский состав ведущих вузов страны. Расстрелы, избиения, пытки, 10 лет лагерей. Но вот одному из немногих, нашему прекрасному учёному профессору Рачья Ачаряну, можно сказать, «повезло». Лингвист, филолог, этимолог, вместе с 600 армянами, спасшимися во время Шемахинской резни, с супругой перебрался в Тебриз. В 1923 году он получил приглашение от властей Советской Армении преподавать в Ереванском государственном университете.
В сентябре 1937 года с санкции младшего лейтенанта госбезопасности Киракосова ученый был взят под арест и с удивлением узнал, что он «английский резидент в Азербайджане и состоит членом действующей в университете контрреволюционной группы профессоров». Трижды водили его на допрос, били до полусмерти, внушая при этом, что стоит ему подписать признание в том, что он является английским, немецким, французским и японским шпионом, как его тотчас отпустят. Близкие Ачаряна спасли некоторые его рукописи, которые сложили в железный ящик и зарыли в саду района Нор Бутания.
Доведенный до крайней степени отчаяния, профессор подписал все, что ему подсунул следователь. Когда на очередном допросе Киракосов потребовал, чтобы Ачарян признал, что он ко всему еще и турецкий шпион, великий учёный и патриот взвился: «Что я, армянский ученый Ачарян, турецкий шпион – это полный бред, невиданное возмутительное оскорбление, и если даже меня изрежут на куски, я все равно не признаю этого навета и убежден, что любой не утративший своего достоинства армянин скажет то же самое!»
Каким-то чудом учёный был спасён первым заместителем главы НКВД Суреном Товмасяном и через полтора года мучений в застенках был помилован «за отсутствием состава преступления». Восстановленный в должности и правах, профессор вернулся в университет.
Печальная участь не миновала другого замечательного учёного, Тадевоса Авдалбегяна.
Тадэос Авдалбегян, выдающийся учёный-энциклопедист, экономист, лингвист, историк.
Знал европейские языки. В совершенстве овладел немецким языком, и где бы вы думали? В семинарии Геворгян св. Эчмиадзина! В семинарии учились оба брата – Хачатур и Тадэос. Хачатур стал учёным-географом.
Тадэос написал огромное количество трудов, посвящённых истории и развитию экономики, сделал переводы "Манифеста", книг Маркса, автор "Русско-армянского словаря экономических терминов, возглавил выход "Нового русско-армянского словаря"-двухтомника...
В июле 37-го Тадэос Авдалбегян закончил уникальный труд, перевёл ЕДИНОЛИЧНО все три тома марксова "Капитала"! С оригинала перевёл, титанический труд! В мире всего два перевода "Капитала" с оригинала. А у Маркса много цитат, из них много из поэтических произведений. Где не находил перевода, сам переводил и стихи тоже. Это был блестящий историк экономики, блестящий филолог, блестящий редактор...
Уникальный труд и научный вклад блестящего учёного был по достоинству оценён родиной, властью. Учёный через две недели после окончания работы над «Капиталом», на 51-ом году жизни будет расстрелян… Одновременно репрессировали, конечно, и брата. Но Хачатуру повезло – десять лет лагерей. Младший сын Хачатура – легендарный хирург Сурен Христофорович Авдалбегян…
А легендарный полководец, дашнак Дро Канаян из Игдыра потянул за собой многих родственников, включая жену и двух сыновей, сосланных в Сибирь…
Мугдуси, конечно, не реабилитировали. Однако, супруга была реабилитирована и совершенно нагло потребовала всей полагающейся компенсации. Выйдя замуж с двухметровой золотой цепью в качестве приданого, она неплохо жила в годы расцвета деятельности своего мужа, злого гения Мугдуси. Кстати, поговаривали, что богатую нахичеванку тот взял силой и угрозами «наслать на него нахичеванского турка и выдать за него замуж».
Рипсиме Агаджанова-Мугдуси потребовала у реабилитационной комиссии все свои золотые ювелирные украшения, мебель красного дерева, хрусталь… Архивы были уничтожены за сроком давности, заселённые в их квартиру сотрудники НКВД многое увезли с собой в «неизвестном» направлении… тем не менее, как следует из документов в архивном деле «Рипсиме Агаджанова-Мугдуси», после многочисленных допросов свидетелей имущества Мугдуси, немалую компенсацию по суду вдова получила.
Но наследники Сталина живы. Каким-то образом они продолжают даже размножаться. Память – самое важное чувство для сохранения нации. Если мы забудем хоть что-нибудь из нашей судьбы, то повторим её…
Глава из книги Гоар Рштуни "Общий ген - армянский", Ереван, 2017 г. 978-9939-871-43-1