Ординатор синхронизировал биологические часы группы со временем суток планеты. В капсульном отсеке не было иллюминаторов. Да и вообще едва ли они имелись в целом на челноке, но каждый ясно ощутил, что за бортом – сумерки.
Никто не покидал пределов капсульного отсека. Это запрещалось вплоть до полного обследования челнока офицерами безопасности. Так было не всегда, точнее данный пункт Устава когда-то соблюдался не особо строго. До инцидента на Хиц-2.
Роман шарил в стенных нишах. Рядом слегка дёргано, но с энтузиазмом орудовал Фарадей. Открывал магнитные створки, быстро оценивал и пересчитывал содержимое, после тут же открывал следующие. Нечаев искоса поглядывал на него. Нервничает. Оттого и торопится, что аж руки трясутся. Как бы до вмешательства не дошло. Первое вмешательство надолго… успокаивает.
Не в пример остальному инвентарю, оружие нашлось ровно там, где его обычно и оставляли инженеры ЦУПа. Сейф обнаружился во второй просмотренной нише, а в первой располагались персональные экстренные наборы. В них входили: портативная рация, одноразовый инъектор с успокоительным, мелкошрифтное пособие типа «как выжить, если выжить невозможно» - в общем олицетворения духа того времени. Ординатор тогда уже действовал, и не так как сейчас – исключительно в интересах космоходства, а массово. Проектировщики же предпочитали перестраховываться даже в проверенных вещах. Впрочем, такими наборами, «чернодневочками», как их прозвали ветераны, не разу так и не воспользовались, во всяком случае о том нигде не было упомянуто.
Открыв сейф висевшим тут же магнитным ключом, Роман застыл.
– Это ж «валенки»! – восторженно выкрикнул кто-то.
Майор вовсе окаменел. Он никогда не причислял себя к оружейным экспертам, но и сомневаться в собственных познаниях ручных вооружений повода не давал. Сейф вмещал в себя четыре стойки с винтовками весьма неординарного дизайна: отсутствовал ствол как таковой, дула тоже попросту не было, равно как и намёка на сменный магазин для патронов. Зато сразу бросалась в глаза характерная для Калашникова мушка – массивный круг без верхней трети и прицельный столбец посередине, чуть зауженный к окончанию.
С Нечаевым поравнялся парень из второй капсулы. Тот самый, что на Ясной первым делом решил отужинать.
– В смысле – валенки?.. – Роман вынул одну винтовку и повернулся к подошедшему.
– Ну, их так десантники 98-ой дивизии прозвали, в сорок втором, когда… - попробовал пояснить тот, но, видя ещё большее недоумение, снизошёл до подробностей. – Протоволновой излучатель Мехди. ПИМ. Валенок.
При этом парень только-только влезал в китель, что давалось ему с некоторым трудом. Он был невысок, и чуть-чуть не дотягивал до определения «коренаст». Эдакий недокрепыш с ногами слегка колесом. Высушенный олимпийский мишка.
– Как звать?
– Иван, - добродушно ответил он, продолжая самозабвенно бороться с непокорными пуговицами кителя.
Роман начинал сердиться.
– Фамилия как, Иван? Звание, должность?
– Иванов… - правильно расценив тон майора, парень ускорился, застегнул-таки нужные пуговицы и выпрямился. – Лейтенант Иванов, офицер безопасности.
– Иванов Иван? Иванович поди ещё?
Стоявший поодаль Трипольский сдавленно хихикнул. Лейтенант хотел что-то ответить, но Нечаев вручил ему взятую из сейфа винтовку:
– На, Иваныч, тебе «валенок»! Я – майор Нечаев. Роман Викторович. Старший офицер безопасности. Ты поступаешь под моё непосредственное руководство, - Роман обратился к остальным. – Ещё безопасники есть?
Таковых не обнаружилось: кто бодрствовал быть безопасником не мог, иначе откликнулся бы, а кто не бодрствовал – мог, но от них не было толку. Да и вряд ли Корстнев и ребята включили бы в состав экспедиции больше двух вояк. Если только экспедиция не отправлялась на Хиц-2.
Помимо винтовок в сейфе находились четыре сигнальные ракетницы типа «Эверест», по четыре гранаты ограниченного действия: наступательных и оборонительных, что косвенно подтверждало запуск «Герольда» именно в военное время. Там же покоились подствольные фонари. Только вот пистолетов, кстати говоря автоматических пистолетов Гордеева – идейного наследника Стечкина, почему-то оказалось всего три…
– Самочувствие как?
– В полном порядке, товарищ майор! – бойко отозвался Иванов.
– В таком случае пошли. Группа! – скомандовал Нечаев, обращая на себя всеобщее внимание. При этом его собственное самочувствие оставляло желать лучшего. Приходилось хорошенечко напрягать слух, чтобы иной раз не переспрашивать.
Лейтенант Иванов встал наизготовку напротив переборки, ведущей из капсульного отсека. Перед этим он глядел на излучатель так, словно бы тот для него ценнее, чем для Союза кинематографистов - знаменитый «оскар» старика-долгожителя Михалкова, полученный им за год до войны как раз за фильм-предостережение о той самой, тогда ещё только возможной, войне.
Экспедиция в полном составе наблюдала за безопасниками. До завершения их первоочередных обязанностей Устав предписывал подчиняться старшему офицеру, всем без исключения. Даже назначенному командиру.
– Готов? – Нечаев стоял у переборки, у самой панели управления.
Лейтенант кивнул, и Роман коснулся её. Переборка открылась со звуком, напоминающим приглушённый звук торможения автомобиля по гравию; вскинув излучатель, боец тут же вошёл в проём.
– Найдёшь генераторную – постарайся ничего не трогать.
Майор проигнорировал достаточно пренебрежительно высказанное пожелание Бурова, последовав за подчинённым. Его «валенок» болтался за спиной, как и полагается валенку, а не оружию. В руках же чернело скорострельное чудо Гордеева.
Коридор, узкий и низкий – потолок тут был значительно ниже, чем в обследованном отсеке – разветвлялся почти сразу, буквально через пять шагов. Безопасники перемещались используя парную тактику: один стоит, второй идёт. Оказавшись на развилке, они выбрали прямую. Снова переборка: роли повторились – Нечаев открывал, Иван целился в проём.
Отсек был пуст. И незнаком. Вообще. Нечаев окинул его пристальным взглядом, при этом не узнав ничего, за исключением разве что громоздкой установки рентгеновского микроскопа. За его плечами остались пять экспедиций, в том числе и на Анубис, на орбите которого тогда ещё кружил «Герольд». Причём первой, можно сказать допотопной, серии. То есть, он видел не только вторую серию – самый массовый в межпланетных коммуникациях.
И этот челнок явно не принадлежал ни к одному из них. Роман ощутил чуть ускорившееся сердцебиение: выходило, что к Ясной отправили третью серию. Прототип. Помимо вполне естественного волнения от происходящего, он почувствовал приятную прохладу удовлетворения внутри: этот спор Алексеем, Корстневым-младшим, он-таки выиграл! Оставалось ещё два.
Безопасники внимательно исследовали каждый угол помещения, оказавшегося тупиковым. Проверили стены на предмет наличия панелей управления к возможным люкам, оглядели пол, потолок, вскользь осмотрели оборудование. Последнее их интересовало меньше всего.
Следом возвратились к развилке. Переборка. Нечаев нажал, Иван, держа наготове излучатель, рывком вошёл. Отсек оказался кают-компанией. Посередине полукругом располагались установленные на подвижные полозья кресла, всего четырнадцать. На стене обнаружился зачехлённый монитор, а в центре стола – лючок. Скорее всего оттуда выдвигался нанопроектор. Из кают-компании в противоположные стороны вели ещё три переборки.
– Мы тут первые, товарищ майор…
– Как определил?
– Пыль.
Действительно, как ни герметизируй космическую технику, а пылью рано или поздно укроет всё. Вдоль стен, на одной высоте от пола проходили силовые кабели, укутанные в бронь углепластика. Нечаев провёл пальцем по одному из них, остался чёткий след.
Каждый «Герольд», отправленный с любопытной Земли к той или иной планете, нёс в себе по нескольку посадочных челноков. Иногда их было четыре, иногда – шесть, зависело от класса корабля и предварительных целей. Челноки оборудовались квантовыми приёмниками, и загружались всем предположительно необходимым для жизнедеятельности и плодотворного труда космопроходцев. Достигнув заданной орбиты, «Герольд» бомбардировал планету челноками. Приземлившись, последние подавали сигналы о собственном состоянии: насколько удачно или неудачно прошло приземление с точки зрения полученных повреждений. Обработав данные, ЭВМ на орбите избирал лучший вариант, запускал его протонный генератор и включал квантовые маяки.
Только получив соответствующий сигнал, на Земле принимались за подготовку экспедиции. Космопроходцев на долгое время погружали в заполненные транспортным раствором капсулы, вносили специализированного Ординатора, после чего происходил сам «прыжок Антонова». Тела людей, по сути, уничтожались в расположении ЦУПа, в то время как в приземлившемся на планете челноке в капсуле квантового приёмника воссоздавался его двойник с небольшими внешними погрешностями.
Нередко случалось, что вполне пригодный по всем критериям челнок оставался незадействованным. Так было, например, и на печально известной Хиц-2, и не менее печальном Анубисе. Только старик Марс, принявший первым землян-пришельцев, никак не желал оставлять в рабочем состоянии больше одного челнока. Межпланетные первопроходцы не сумели обнаружить в общей сложности целых пять бортов, до конца экспедиций на Марс так и довольствуясь «Маркизой». Имя челноку дали за по-человечески вредный характер: отремонтированный в одном месте, он немедленно капризничал, и ломался в другом.
– Давай не будем расслабляться, лады?
– Так точно! – Иванов ответил достаточно негромко, но майор его расслышал прекрасно – слух постепенно приходил в норму.
Следующими были обнаружены отсек личной гигиены и жилые кубрики. Два, как и положено – по числу полов. Они заглянули в оба, так же внимательно осмотрев каждый угол.
– Какой из них будет женский? – смеясь одними глазами, вдруг спросил майор. Они возвращались обратно в кают-компанию.
– Дальний, - без промедлений ответил Иван, останавливаясь напротив следующей неоткрытой переборки.
– Как определил?
– Там есть зеркало в стене. Зачехлённое.
Нечаев одобрительно покивал, отдавая должное внимательности парня. Он определённо начинал ему нравиться. Даже несмотря не некоторую незатейливость.
Простым подсчётом койко-мест предвиделись некоторые трудности в области будущего быта. До войны в космоходстве существовала доктрина о равном разделении членов экспедиции по половому признаку. Это обуславливалось как фактором психоактивности – психосерверами являлись исключительно женщины, так и интересами науки, ставившей гендерные опыты.
Всего два кубрика по семь мест. А в настоящей экспедиции женщин насчитывалось всего три, притом одна уже, к сожалению, обрела своё пристанище, вероятнее всего до самого конца. А мужчин – восемь. В этот раз у Романа хватило совести не пенять на Корстнева. У того и без таких вот мелочей была забита голова. Пойди, восстанови порушенное войной межпланетное сообщение в тех условиях, и с чёртовыми бюрократами!
Переборка открылась, но лейтенант почему-то остался на месте. Его лицо вытянулось, а излучатель издал еле различимый протяжный свист – отключился предохранитель. Роман вынырнул снизу, держа наготове гордеева. Никого. И ничего. Длинный, плохо освещённый коридор с двумя шлюзами по бокам и очередной развилкой в самом конце. Три из пяти осветительных спиралей в потолке не работали.
– Я видел тень, товарищ майор... – шёпотом, спокойно и чётко доложил Иван.
– Где?..
– В конце коридора. Двигалась вправо.
– Вправо нет хода.
Выяснить это можно было только на месте. Черепашьим темпом, держа оружие наготове, они приблизились к шлюзам, располагавшимся друг напротив друга. Оставлять за спиной непроверенные помещения чревато, это азбука тактики. Сначала открыли тот, что был по левую руку. Помещением оказался продуктовый склад, даже не заглядывая внутрь, это можно было понять по характерному звуку – мерному амплитудному гудению морозильных установок. Склад обследовал Иванов, гордеев майора неизменно бдел в сторону развилки. Или поворота.
– Ничего.
Роман кивнул. Открыли следующий шлюз. Тоже склад. Только теперь это был склад с водой. Множество пятилитровых прозрачных контейнеров прямоугольной формы занимали помещение практически полностью, свободной оставалась лишь десятая его часть. Контейнеры были заполнены не доверху. Предусматривалось, что по время пути «Герольда» на борту установится далеко не плюсовая температура, пустое место оставляли для расширения во время замерзания воды.
– Пусто.
Так же медленно они двинулись дальше. Дойдя до развилки, безопасники одновременно выглянули в разные стороны. Целей не было. Направо коридор продолжался всего на пару шагов и заканчивался не то люком, не то ещё чем. Сбоку находилась панель управления.
– Готов?
– Так точно…
Нечаев дотронулся до панели и тут же отшагнул, взявшись за пистолет обеими руками.
– Не было никакой тени, Ваня. – произнёс майор, поворачиваясь в сторону неизведанной части коридора.
Лейтенант ничего не ответил. Только заглянул внутрь и внимательно осмотрел инвентарь пожарного щита, по традиции красного: газовые гранаты, огнетушители трёх видов, противогазы.
Они двинулись в противоположную сторону. Вновь переборка; открыли и тут же вошли. Хорошо освещённый камбуз предстал как на ладони. Ни тебе теней, ни ещё кого постороннего… Только упакованные, зафиксированные приборы, опломбированные шкафы, неопробованная техника для приготовления горячей пищи. Больше ничего.
Нервы, подумал Нечаев. Пустяк. Был бы не пустяк – Ординатор бы не проспал. Впрочем, не лишним станет запросить ретроспективу дуального восприятия напарника. Позже. Но и медлить тоже не стоит, ведь на данный момент Рената «несёт» Ординатора в одиночку. Когда ещё та, со вздёрнутым носиком придёт в себя и разделит с ней бремя, неизвестно. И вовсе не факт, кстати, что она тоже окажется психосервером...
Необследованной оставалась только одна переборка из четырёх, имевшихся в кают-компании. Не сговариваясь, безопасники перемещались теперь ещё медленнее, чем раньше. Когда они проходили мимо складов с провиантом и водой, неожиданно моргнул ближний к развилке осветитель. Вот тебе и вся тень, хмыкнул про себя Роман.
Около последней переборки еле ощутимо гудел пол. Её открыли молча, в напряжении. Хотелось уже поскорей завершить осмотр и отрапортовать.
Представший перед безопасниками коридор был самым длинным на челноке. Если, конечно, проектировщики третьей серии не перемудрили, придумав дальше ещё пару таких же. Вышел бы кносский дворец! Без минотавра, остаётся надеяться…
Впереди виднелись две пары расположенных тет-а-тет переборки и поворот влево в самом конце. Судя по протяжённости коридора, отсеки, в которые из него можно было попасть, имели немалую площадь.
Первая же переборка отличалась от всех остальных, в том числе и от тех, что располагались в этом коридоре. Она выглядела массивней, имела механический наружный затвор. Нечаев коснулся панели управления; одновременно с началом движения шлюза вбок зримо просело напряжение – свет на мгновение потускнел, заставив безопасников немного понервничать.
Отсек оказался полностью во власти тьмы. Очевидно при приземлении осветители этой части челнока вышли из строя, такое бывает. Впрочем, случаются вещи и похуже. Притчей во языцех стало возвращение первой экспедиции с Цереры-3. При приземлении челноки разбились, в рабочем состоянии остался лишь один. Орбитальный ЭВМ счёл возможной жизнедеятельность группы в условиях «неполной целостности корпуса». Люди рассказали, что «неполная целостность» на деле – это переломленный надвое челнок. Благо, что силовые кабели уцелели, питая обе части, да и к тому же планета оказалась более чем гостеприимна: идеальная атмосфера, буйная растительность и практически полное отсутствие враждебных форм жизни.
Иванов включил подствольный фонарь, свой майор держал в руке, сомкнув запястья крест-накрест. Отсек был большим, даже очень. И он тоже был капсульным…
– Что это? – оглядываясь по сторонам, Иванов осветил лучом капсулу квантового приёмника весьма нестандартной формы. – Кого сюда хотели отправить? Носорога, что ли?..
– Может и так… - свет от фонаря Нечаева ложился то на одну капсулу, то на другую. Каждая отличалась от предыдущей формой и размерами. Были даже совсем крошечные, с пекинеса.
– Они не запитаны, товарищ майор.
– Я вижу.
К каждому приёмнику примыкал силовой кабель, проложенный под полом и обозначенный символической бороздкой с пунктиром. Почти у самой панели, кстати очень маленькой, находился нажимо-поворотный размыкатель, призванный экстренно отключать приёмники от питания.
– Значит носорогов сюда хотели отправлять уже после пробуждения людей. – Роман осветил потолок, задрав кверху голову.
– Или не сюда, а отсюда… - Иванов зажмурился от ударившего вдруг в лицо света фонаря.
– Кто их знает, Ваня… - майор опустил фонарь в пол. - То было военное время…
Повсюду в стенах чернели ниши изоляторов. Разных размеров и степеней защиты, разных принципов. А так же обнаружился внешний шлюз. Неожиданностью, стоило признаться, было найти его в конкретном отсеке и таким… большим. Возможно, он являлся запасным. Лейтенант, видимо, высказал дельное предположение – шлюз был нужен для прямого доступа с Ясной в отсек с капсулами и изоляторами. Теперь оставалось выяснить: какие они, носороги Ясной?
Отсеком напротив оказался лазарет. Роман плохо разбирался в медицинской технике и инструментах. Но даже у него родилась мысль, что этот, потерянный на невообразимо далёкой планете лазарет, имел все шансы обойти по оснащённости некоторые нынешние клиники на Земле. Не исключая и столичные.
Майор отметил краем глаза, что Иванов задержался около одного из аппаратов. Судя по виду, реаниматора, только немного видоизменённого. Это, пожалуй, была единственная установка, неплохо знакомая Нечаеву ещё со времён учёбы в Рязанском институте сил специального назначения имени В.Ф. Маргелова. Традиционная идея боевой универсальности командного состава, под которой подразумевалась и начальная технико-медицинская подготовка, уходила корнями в славное прошлое Училища воздушно-десантных войск, на чьей базе РИССН и был основан.
– Иван.
– Да? – будто очнувшись ото сна, отозвался лейтенант.
– За мной.
У следующей пары шлюзов пол гудел ощутимее. Когда очередная переборка шумно отъехала в сторону, безопасники вновь были вынуждены включить фонари. Похоже, питание пропало именно по этой стороне коридора, о чём следовало сообщить Бурову. Он же, вроде как, инженером назвался.
Внутри было темно и пусто. Вдоль стен имелись разобранные и накрепко зафиксированные стеллажи да несколько крупных ящиков. Больше ничего. Как и все предыдущие, этот отсек был осмотрен вдоль и поперёк.
– Генераторная? – предположил Иванов, кивком головы указывая на переборку напротив.
«Тоже мне, Вольф Мессинг!» - мысленно усмехнулся Нечаев. – «Отсеков-то осталось раз да два».
Вместо ответа он коснулся панели. Ничего не произошло. Коснулся снова – и опять ничего.
– Обесточено… Хорошо б ты ошибся, Иваныч.
– В чём? - не сразу понял тот, никак не отреагировав на «Иваныча».
– Что там – генераторная, - пояснил майор, направляясь дальше, к повороту. – Иначе всей группой, как те африканцы, станем по очереди уговаривать шлюз открыться. Инструменты-то там.
Дальше была развилка. Пол гудел. Справа анахроничным механическим вентиль-затвором красовался основной внешний шлюз, за толщью которого томилась ожиданием рандеву Ясная. Безопасники оставили шлюз без должного внимания, сразу отправившись к последнему, как они надеялись, отсеку. Чаяния их оправдались: то действительно была генераторная, и она же являлась крайним необследованным помещением, за исключением предыдущего, с обесточенной переборкой.
В центре «сердца» челнока громоздилось производящее электрический ток чудовище: похожий на летающую тарелку из стародавнего фильма про пришельцев, протонный генератор мерно урчал и, казалось, наполнял еле ощутимой вибрацией даже воздух. Воздух, кстати, в генераторной был каким-то особенным. Тёплый и отчего-то колючий, он быстро сушил гортань.
Нечаев взглядом отыскал центральную панель. Он, конечно, не разбирался в подобных вещах, но на вид она мало чем отличалась от попадавшихся ранее. Как, кстати, и генератор – тарелка и тарелка, только, кажется, сфера в центре немного больше, да кольца шире на один палец…
– Осмотри шлюз. Думаю, мы закончили.
– Есть, - живо отозвался лейтенант, и скрылся.
Роман щёлкнул предохранителем гордеева. Ничего не трогать, говоришь? Да тут и трогать-то нечего. Разве что…
Он обратил внимание на центральный пульт – эдакую микросхему-переросток под защитной полусферой. Его скудных познаний вполне хватало для определения одной очень любопытной мелочи. Не покорившуюся им накануне переборку отключили.
Отсюда, из генераторной.
Сжав пистолет, Нечаев быстро зашагал обратно. Но он и вымолвить ничего не успел – лейтенант жестами подзывал его к себе. Проследив взглядом за рукой Иванова, майор крепче сжал оружие. Стальные прутья механического поворотного затвора на внешнем шлюзе вонзались в соответствующие пазы в стене. А это означало только одно. Кто-то закрылся вручную.
Изнутри.