Осень близилась к своему серому и ветреному завершению, почти все листочки покинули свои насиженные за лето ветви деревьев и спокойно лежали у подножья берез, тополей и кленов, засыхая и умирая. Трава, некогда зеленая и сочная, кое-где еще оставалась сама собой, а в основном пожухла, пожелтела и выцвела, потеряв сочность и жизнестойкость, красочность и собственно красоту. Тени высоких южных деревьев, стоящих вдоль дорог с голыми коричнево-серыми ветвями, отбрасывали на подмерзающую землю длиннющие полупрозрачные тени, находясь под прицелом низких бледно-желтых косых солнечных лучей. Охладевшие серо-темно-синие воды Карповского водохранилища гуляли невысокими волнами, гонимые от берега к берегу промозглыми осенними ветрами и «облизывали» прозрачными «языками» прибрежные камыши и ивняки, пески и валуны. После ухода ночи на камнях оставалась корочка прозрачного блестящего ледяного покрытия. Все природное окружение южного края неумолимо и уныло приближало наше время к окончанию навигации…
В любой момент я мог выйти на берег водохранилища и утолить жажду ветра и волн, вдохнуть влажного воздуха речных просторов, благо моя работа по контролю за охранной деятельностью объектов к этому располагала. Находя причину «пройтись по объектам, подышать воздухом простых людей», я так и делал, отправляясь по подразделениям техучастка, располагавшимся в береговой зоне. Стоя на причале и вглядываясь в водные просторы, смотря на все еще входящие и выходящие из тринадцатого шлюза современные и старых проектов суда, я понимал, что обратной дороги на воду уже нет. Нет возвращения к прошлой флотской жизни как таковой, к ее определенному образу мышления, поминутному и почасовому распорядку вахт и подвахт, к постоянной мере ответственности за подчиненных членов экипажа, которые выпадали на мои плечи за шестнадцать пройденных навигаций. Коротких и продолжительных навигаций на этой по-своему красивой и хранящей еще очень много тайн Гражданской и Великой Отечественной войн русской реке – Дон. Но, чаще всего, спокойно сидя в своем теплом и светлом кабинете, если позволяли просветы в бесконечном бумажном и людском потоке, я размышлял над своей работой, карьерой и ее продвижением вперед. Нет, я не сожалел о том шаге, который сделал несколько месяцев назад, понимая, что человек на одном месте застаивается и угасает, сделав другим что-то новое, продвинутое и полезное, затем становится обычным винтиком, неприхотливым и невзрачным, а хотелось совсем иного, потому я и…
Все равно мои осенние мысли возвращались и возвращались к тем мужественным людям, бороздящим в данный момент, когда за окном завывает неугомонный холодный ноябрьский ветер, по небу беспрерывно плывут серые низкие облака вперемежку с тучками, волны холодного Цимлянского водохранилища. В такие минуты слабости мне хотелось быть рядом с ними, смотреть вперед, стоя на капитанском мостике вместе с мастером пути, наблюдать за слаженной работой «моряков» на сборе обстановочного имущества. И пусть там, за окном, холодно и сыро, ветрено и неуютно, но я до сих пор до мозга костей чувствовал ответственность за этих мужественных ребят, я всецело был работником плавсостава, одним с ними целым, называемым речным флотом России…
- Что грустишь, начальник? – заходя в мой кабинет и прерывая мои жизненные измышления, улыбнулся главный инженер, Леонид Константинович. – На воду хочется?
- Да, Костантиныч, даже, в такую «нелетную» погоду я хотел бы сейчас находиться там, с ними. Там романтика, а здесь что? - вздохнул удрученно я.
- Ладно, не грусти, Леонидыч, здесь тоже романтики хватает, надо только ее увидеть, и я уверен, ты скоро это поймешь, - еще шире и добродушнее улыбнувшись, произнес он, - пойдем ко мне, дело есть, что-то покажу.
Мы вышли из моего кабинета и через приемную направились в его дверь.
- Проходи, присаживайся и послушай меня, - начал мягко он, как, впрочем, и всегда, вежливо и интеллигентно, - грядет закрытие навигации и нам надо определить по своим объектам награждаемых работников. Тебе поручено разработать общий план мероприятий по торжественному закрытию и награждению работников, а заодно и список из твоих подчиненных. Вот категории наград, посмотри, что нам дают и распредели по объектам, в зависимости от количества работающих там. Сроку тебе дается два дня, затем мы раздаем количество наград по объектам и собираем списки. Да, награды из Управления и Минтранса России надо подготовить, как положено по вашим приказам.
Я взял список различных наград и стал его изучать:
- Хорошо, у кого что имеется на сегодняшний день, перечень работников есть, осталось не повторить одним и тем же одно и то же, задача такова?
- Правильно понимаешь обстановку, достаточно достойных людей на предприятии, я думаю, что из восьмисот работников можно найти таких для такого количества наград.
- Понял, - ответил я и вышел с перечнем наград к себе…
Прекрасно зная личные качества и отношение к работе почти каждого работника, а особенно флотских, я с удовольствием принялся за работу, на некоторое время позабыв о своих думах и размышлениях про створные и плавучие знаки. Мне всегда нравилось награждать и поощрять достойных людей, сначала на своем земснаряде, а затем в прорабстве и на всех судах, давать этим самым награждением стимул к их дальнейшему совершенствованию и росту, а здесь мне это самое поручили в масштабах всей организации. Для принятия правильного решения мне необходимо было перелопатить массу регламентирующих и распорядительных документов прошлых лет и попытаться соблюсти иерархию и последовательность в раздаче наград разного достоинства, ничего и никого не упустив и никого не позабыв. Дело не из легких, почетное и очень ответственное, что в дальнейшем я и понял, «намотав на ус» все промахи первых шагов, приберегая для будущего, ведь, сколько еще впереди предстояло провести праздников и юбилеев, можно было только догадываться...
Теперь-то я и ощутил все прелести поощрения людей, все свои благие желания двигать вперед их сознательность и карьеру, видеть их улыбки и благодарности при вручении наград и стимулирующих денежных поощрений. Конечно, как обычно бывает, что белое ходит рядом с черным, не обошлось без обиженных и возмущающихся, никак не обошлось и люди, оставшиеся в стороне, завидовали тем, кто получал достойно свои награды. Многие из них только в конце навигации или календарного года понимали суть своей работы, не терпящей пьянки и прогулов, замечаний по отношению к вверенной технике и подчиненным людям, начиная год и продолжая его неприятными инцидентами, думая, что все обойдется. Ан нет, не зря работают «не покладая рук» девушки в отделе кадров и собирают все промахи подчиненных, имея статус контролирующего бесперебойный и с отсутствием травматизма рабочий процесс органа. В конце концов, все это выплывает наружу перед такими вот всеобщими праздниками и юбилеями организации и тогда…
Процесс все более углубленного изучения работников техучастка начал постепенно увлекать меня в свои сети, и я наметил на начало следующего года несколько новых задумок в данном процессе, способствующих облегчению нашего труда и контроля. Их еще не применяли до меня другие заместители по кадрам, и они с легкостью и добрым напутствием были впоследствии одобрены руководством, выдав мне «карт-бланш» на полезное и необходимое для всех работников дело…
А вопрос «где вы, створы мои, створы?» постепенно вытеснялся из моего мозга, всплывая только в те минуты, когда в мой кабинет заходили капитаны и рядовой состав теплоходов и земснарядов. Тогда я невольно, даже, может быть, из природной своей любознательности интересовался их делами, но больше не рабочими, а семейными и жизненными, прекрасно понимая, что именно в этом заключается моя сегодняшняя основная работа, именно в этом…
Так завершился еще один год моей непростой судьбы и работы, ее сопровождающей, год, который я закончил уже полностью «сухопутным начальником», переключившись на другие насущные дела, слегка отдаленные от флотской составляющей, а вернее сказать, подключив к ней, моей главной образующей долгой путейской жизни, все другие составляющие нашего большого предприятия…
Да и в магазине дела стали крутиться с удвоенной скоростью, отнимая все больше и больше так называемого свободного от основной работы времени, которого у нас и так совсем не существовало в природе, как самой наименьшей наимельчайшей частички проходивших суток, недель, месяцев…