История – это не только память о событиях прошлого, но и то, что объединяет людей в настоящем, поэтому сегодня история оказывается «инструментом» борьбы за власть.
Ее пытаются «рекрутировать» или «продать» обществу самые разные политические силы, предлагая свои удобные версии произошедшего в прошлом и тем самым объясняя нынешнее положение вещей.
Оставьте пока в стороне политическую подоплеку событий вековой давности, и перед вами откроется новая страница истории, о которой вы не знаете…
В 1918 году Российская империя оказалась разделенной на 26 самостоятельных административных областей и республик, проводящих самостоятельную политику формирования власти – власти Советов рабочих и крестьянских депутатов. В разных областях, республиках фазы революция сменялись, в зависимости от преобладания различных политических партий и национальных пристрастиях.
Пример становления Советской власти в Ср. Азии наглядно демонстрирует процессы происходящие в отдельных регионах вне зависимости партии большевиков.
В виду различия политической организации в Туркестанском генерал-губернаторстве, Бухаре и Хиве, события этого периода необходимо рассмотреть по каждому из этих районов отдельно.
На некоторое время связь между Средней Азии и центром была прервана, так как часть Ташкентской дороги была занята казачьими отрядами Дутова, а на Средне-Азиатской дороге возникло восстание, поддержанное пришлыми английскими отрядами.
Туркестан
В Туркестанском генерал - губернаторстве Февральская революция пробудила политическую активность в некоторых кругах мусульманской интеллигенции, духовенства и местной буржуазии.
Еще со времени революции 1905 г. в Туркестане стало складываться движение джадидов*, имевшие здесь, в отличие от Бухары, по преимуществу культурно-просветительный характер и ставившее себе задачи распространения светской системы образования и вообще некоторой европеизации общего уклада местной жизни.
Февральская революция вызвала в этих джадидистских кругах националистические настроения. Однако, центром движения в мусульманской среде были в это время не джадиды, а вновь образованная после революции организация Шура-Исламия - «Совет исламистов», ставивший себе целью осуществление свобод, но на ocнове законов шариата.
Деятельность Шура-Исламия выразилась в избрании казиев (местных судей) и их влиянии на местную мусульманскую га¬зету, которая до этого времени была в руках реакционно-клерикальных кругов.
Прогрессивные настроения в Шура-Исламия оказались нестойкими: в ней вскоре усилилось влияние правого крыла - улемов (духовенства). На выборах в местные думы улемы шли уже отдельными списками и собирали большое число голосов - в Ташкенте, напр., до 50% всех голосов.
В кругах киргизской интеллигенции, группировавшейся в организации «Аллаш», сочувствовавшей кадетам, Февральская революция вызвала стремление проявить активность, по преимуществу, в вопросах переселенческой политики - в смысле максимального обеспечения интересов местного населения против русских пришельцев, под религиозными знаменами.
В части узбекских и в киргизских буржуазно-прогрессивных кругах первый период революции вызвал политически мало-оформленные пан-исламистские настроения, выражавшиеся в мечтах об едином, независимом мусульманском государстве.
Наоборот, та часть торговой буржуазии, которая связана была своими интересами с Россией, чужда была этих настроений.
Гораздо более сложную обстановку создал Октябрьский переворот. Он вызвал движение в среде коренного населения, поддержанное и некоторыми кругами русского населения, движение, вылившееся в форму «Кокандской автономии».
Начало этой «автономии» было положено Чрезвычайным все туркестанским съездом, созванным в Коканде 1 декабря 1917 г. Этот съезд, на котором, наряду с баями и мусульманским духовенством, были представлены также и русские буржуазные и чиновничьи круги, провозгласил автономию Туркестана.
Было образовано туркестанское правительство в лице «Совета министров автономного Туркестана» и «Совета трудящихся». Первым делом правительства автономии была спешная организация армии, при чем «главнокомандующим вооруженными мусульманскими силами» был назначен русский офицер.
Бурное политическое выступление кокандской автономии состояло в обращении во ВЦИК (в Смольный) с требованием предоставлении Туркестану полной политической независимости - на основании принципа самоопределения народов, провозглашенного в Брестском мирном договоре.
В Коканде в руках «автономистов» находился только старый город, в новом же городе власть была в руках большевистского настроенного Совета рабочих депутатов, опиравшегося в военном отношении на малочисленные отряды Красной гвардии.
Положение ново-городского совета осложнялось тем, что именно в это время Ташкентская дорога была закрыта, так наз. дутовской пробкой, на ликвидацию которой были оттянуты сводные войска всех городов Средней Азии. Но 21 января 1918 г. Дутов потерпел поражение - Оренбург был занят местными красногвардейскими войсками.
После этого ново-городской Совет Коканда предъявил «автономистам» ультиматум, требуя их разоружения. Правительство Кокандской автономии ответило на ультиматум наступлением на новый город.
Бои длились шесть дней и кончились поражением «автономистов». Поражение это привело к потере «автономистами» Коканда, но движение не прекратилось. Оно стало распространяться по всей Фергане, приняв сначала формы ожесточенной партизанщины, а затем выродилось в басмачество.
Экономические предпосылки басмачества созданы были в известной мере фактом отрезанности Туркестана от внутренних районов РСФСР. Вывоз хлопка и привоз хлеба стали невозможны. Резкое сжатие хлопководства освободило большие силы, переставшие находить себе применение в мирном сельско-хозяйственном труде.
Эти-то кадры избыточного сельского населения и пополняли, по преимуществу, ряды басмачей. Движение было возглавлено частью мусульманской буржуазии, духовенство освятило его авторитетом религии, а стихийная демобилизация на фронтах дала в руки восставших оружие. Военным начальником складывавшейся басмаческой армии объявил себя бывший начальник уездно-городской милиции Маргелана - Мадамин-бек.
Впоследствии было образовано «Временное правительство Ферганы». Военной опорой его была «мусульманская народная армия», номинально возглавлявшаяся Мадамин-беком, а фактически руководимая русским офицером Белкиным. В это время силы «Временного правительства» определялись в 7.000 всадников.
Однако, единство «Временного правительства» длилось не долго. Осенью 1919 г. наметился перелом в мероприятиях советской власти в Туркестане - экономические мероприятия были несколько видоизменены, а в советы - в виду особых туркестанских условий - были привлечены частично и представители не пролетарских групп коренного населения.
Басмаческим отрядам было сделано предложение ликвидировать военные действия. С другой стороны, единство мусульмано-русского фронта подтачивалось постоянными сношениями мусульманской части «Временного правительства» с Афганистаном и уклоном всего движения в сторону «ислама».
Под влиянием описанных условий ферганское басмачество разложилось, и значительная часть отрядов перешла в Красную армию. Однако, весной 1921 г. эти же отряды снова перешли на сторону басмачей, и движение уже управляемое английскими эмиссарами вспыхнуло с новой силой.
На этот раз басмаческое движение в Фергане приобретает жестокие и разрушительные формы. Фергана разбивается на ряд отдельных районов, находящихся в военном и гражданском управлении басмаческих курбашей (начальников).
Движение направляется против всех организованных центров хозяйственной жизни: железная дорога на большом протяжении разрушается, хлопковые и маслобойные заводы сжигаются, басмачи запрещают дехканам ездить на хлопковые заводы и отнимают у них авансы, выданные последним под хлопок, дехканам воспрещается сеять хлопок под страхом отсечения рук.
В Маргелане басмачи за посев хлопка вырезывают 54 дехкан. Такое направление деятельности басмачей вызывает резко-отрицательное отношение к ним в массах дехканского населения.
Между тем, военные мероприятия против басмачей, ведущиеся в этот период энергично, комбинируются с мероприятиями политическими: духовенству возвращаются вакуфы, восстанавливаются суды казиев, разрешается открыть старое медресе, представительство коренного населения в советах расширяется, вводятся мероприятия новой экономической политики.
Одновременно усиливается завоз мануфактуры, хлеба, организуется хлопковая работа и восстанавливается сельскохозяйственный кредит. Численность басмачей постепенно уменьшается, и летом 1923 г. басмаческое движение в Фергане ликвидируется.
Бухара
Иной характер имеют события революционного периода в Бухаре. Бухара к началу революционного периода представлялась типичной азиатской деспотией. Эмир, возглавлявший ее, по традиции считался в мусульманском мире вторым государем после турецкого калифа. Власть эмира над его подданными была неограниченной. Между личной собственностью эмира и государственной собственностью не было никакого различия.
Роскошная придворная жизнь и дорогие поездки за границу, вместе с богатыми подарками царю и петербургской и местной администрации, приводили к непомерно тяжелому обложению населения и обнищанию его.
Непосредственное окружение эмира состояло из дворцовой знати и дворянства - родственников эмира и служилых людей, игравших роль глаз и ушей его. Эта среда была испорчена безответственностью, взяточничеством, роскошным образом жизни и развратом.
Главенствующей группой государства было духовенство. Бухара была чтимым центром ислама, а сам эмир считался главой духовенства. Орудием влияния мулл и монахов на население были многочисленные духовные школы - мектебы и медрессе.
Опорой власти был также средне и мелкопоместный класс, образовавшийся вследствие дарения эмиром служилым людям - обыкновенно старшинам родов и племен - земельных участков. На поливных землях это были мюльки и мюльк-хурри- халиса, на богарных землях - тана.
В отдельных случаях размеры таких землевладений доходили до 100 - 150 десятин. Они были особенно распространены в средней и восточной части Бухары (нынешние районы Кашка-Дарьи, Сурхан- Дарьи и Таджикистана).
Влиятельным классом в государстве была также и торговая буржуазия, усилившаяся в последний период благодаря прибыльным операциям с каракулем, хлопком и европейскими товарами. В этом классе, терпевшем стеснения от безграничного произвола эмира и его администрации и от чрезмерных налогов, была благоприятная почва для восприятия прогрессивных идей, проникавших в Бухару вместе с европейскими товарами. Низ же социальной пирамиды занимал широкий слой пассивного, безответного крестьянства, находившегося в материальной зависимости от всех - от эмира, его администрации, помещиков и торгового капитала и, сверх того, в духовном плену у духовенства.
Революция 1905 г. вызвала в Бухаре политическое оживление. Большую культурную роль сыграли здесь татары Казани, Крыма и Кавказа. В это время и зарождается джадидизм, пустивший корни не только в Бухаре, но и в Фергане, Ташкенте и Самарканде. Но если в русском Туркестане джадидизм был легальным движением культурно-просветительного характера, то в Бухаре он должен был принять форму тайного общества, причем программа его здесь включала требования смягчения налогового бремени и облегчения положения мелких торговцев.
Под влиянием революции в Турции и Персии к джадидизму стали примыкать часть чиновничества, студенты духовных школ, молодежь, возвращавшаяся из школ Константинополя и Оренбурга, мелкие лавочники. Материальную поддержку ему стала оказывать часть крупного купечества.
Февральская революция 1917 г. укрепила влияние левых групп в джадидизме. Очень скоро они откололась от старого ядра джадидитов и образовали революционную младо-бухарскую партию. Эта партия требовала народного представительства при эмире и местных беках, улучшения администрации и контроля над ней, свободы школ и печати, улучшения налоговой системы.
Младо-бухарская партия в этих своих требованиях пыталась опереться на Временное правительство России, но центральная власть была далека от Бухары, старое же русское резидентство при эмире целиком поддерживало его и советовало ему беспощадно расправляться с революционерами.
В сложной обстановке эмир искусно повел двойственную политику. Для него непосредственную угрозу представляла революционная власть, укрепившаяся в соседнем Туркестане. Еще более близкую опасность представляли железнодорожные рабочие и совет рабочих депутатов Кагана (нов. Бухары). Опасался эмир так же и давления со стороны Временного правительства из Петрограда.
Под влиянием событий в России и требований младо-бухарцев эмир издает манифест о свободе, дарует амнистию и обещает введение государственного бюджета. В то же время он пытается укрепить свое положение путем мобилизации всех реакционных сил внутри страны и старается использовать влияние духовенства и клерикальных кругов.
Администрация Эмира производит массовые аресты революционеров и подвергает их пыткам. У казаков, возвращающихся с фронтов, эмир скупает оружие, русским офицерам он поручает реорганизовать свою до того бутафорскую армию.
Между тем, среди части младо-бухарцов, эмигрировавших в советский Туркестан, образуется несколько большевистско-настроенных групп. В 1920 г. эти группы объединяются, и вскоре революционные бухарские группы решают перейти к активным действиям.
В сентябре 1920 г. в Чарджуе созывается съезд революционных элементов Бухары. На этом съезде принимается решение об активных действиях. 2 сентября 1920 г. начинаются под начальством Фрунзе военные действия против эмира. После 20-часового боя Бухара была занята красными войсками. Эмир - Сеид-Мир-Алим - с частью своей армии отступил в горный юго-восточный район. Бухара же была провозглашена народной республикой.
Уйдя в восточную Бухару - в район нынешнего Таджикистана, - эмир в течение еще почти года оставался там, организуя силы для упорного сопротивления, принявшего формы ожесточенной басмаческой войны.
Лишь во второй половине 1921 г., в виду развития наступления Красной ар¬мии, эмир уходит в Афганистан, но и оттуда он продолжает руководить через высших начальников своей армии активными действиями. Общее командование над остатками эмирской армии принимает Ибрагим-бек. Однако, очень скоро у него появляется конкурент в лице Энвер-паши.
Энвер-паша, блестящий турецкий офицер, принимавший непосредственное участие в свержении Абдул-Гамида в 1908 г. и лично убивший военного министра Турции Назим-пашу во время перево¬рота 1913 г., потеряв через несколько лет влияние в Турции, по рекомендации английских эмиссаров переносит свою авантюристскую деятельность на территорию Средней Азии.
В 1920 г. он принимает участие в бакинском съезде народов Востока. В ноябре 1921 г. он приезжает в Бухарскую народную республику, будто с намерением содействовать развитию освободительного движения на Востоке, но, пребыв в Бухаре три дня, Энвер-паша переходит к басмачам.
Басмачи, особенно Ибрагим-паша, приняли Энвер-пашу с недоверием. Энвер-паша не стал добиваться у эмира назначения его главнокомандующим басмаческих войск.
В то же время Энвер-паша обратился к правительству РСФСР с предложением признать его главой Бухарского государства, обещая за это союз с РСФСР. Перед лицом мусульманского мира Энвер-паша провозгласил лозунг создания великого средне-азиатского мусульманского государства.
Бумаги свои Энвер-паша стал скреплять печатью: «Главнокомандующий всеми войсками ислама, зять халифа, наместник Магомета». Однако, деятельность Энвер-паши длилась недолго.
В августе 1922 г. Красная армия заняла Дюшамбе, во время боев за который Энвер-паша был убит. Но и после этого басмачество еще долго держалось в районе бывшей восточной Бухары, на территории нынешнего Таджикистана. Движение поддерживалось английскими эмиссарами, прикрываясь здесь религиозно-национальными лозунгами, направленными против кафиров (неверных).
Понадобилось четыре года упорной борьбы - военной, экономической и политической, чтобы окончательно сломить сопротивление басмаческих групп. Летом 1926 г. борьба с басмачеством в Таджикистане была закончена.
Хорезм
Третьим руслом пошло революционное движение в Хорезме. Здесь государственная и хозяйственная жизнь складывалась в значительной степени под влиянием вековой борьбы между оседлыми узбеками и кочевниками-туркменами.
В трудных природных, - в особенности ирригационных, условиях узбеки занимались в Хорезме земледелием. Туркмены же жили скотоводством и регулярными набегами на оседлое население. Набеги эти считались у туркмен лихим и почетным делом. Недаром в Хорезме у туркмен сложилась поговорка: «Бог даст узбекам, а узбеки нам».
С конца XVIII в. - начала XIX в. узбекские ханы Хорезма начинают привлекать туркмен к делу охраны границ государства. Туркменским родам, принимавшим на себя эту службу, отводилась земля в размере 5 десятин на всадника. В связи с этим туркмены стали оседать па окраинах Хорезма. И в эту пору отношения между узбеками, и туркменами были не очень устойчивы. Узбеки, сидевшие в головах ирригационных систем, обычно говорили: «Туркменам много воды давать нельзя; сытый туркмен завоюет, голодный - ограбит, только полуголодный не опасен».
В обстановке таких отношений туркменский вождь Джуанаид-хан сверг в 1919 г. хорезмского хана - узбека Сеид-Асфен-диар-Богадур-хана. Тогда узбекское насе-ление, соединившись с туркменскими группами, враждебными Джунаид-хану, и при поддержке советских войск, изгнало Джунаид-хана в 1920 г. из Хорезма.
Был созван Всехорезмский курултай, провозгласивший Хорезм советской народной республикой. В сентябре 1920 г. в Москве был заключен договор между РСФСР и Хорезмом, в силу которого провозглашалась независимость Хорезмской республики. 6 марта 1921 г. в Хорезме произошел революционный переворот и был образован ревком.
Так в процессе революции в Средней Азии образовались: одна социалистическая республика - Туркестанская, и две советских народных республики - Бухарская и Хорезмская.
В дальнейшем важнейшими событиями революционного периода в Средней Азии были: национальное размежевание, районирование и земельная реформа.
Национальное размежевание.
На территории Туркестана живет более двух десятков различных народностей, причем наряду с компактными группами однородного этнического состава встречаются небольшие островки национальных меньшинств, вкрапленных в инородные национальные группы. Эта пестрота национально-этнографической карты находит себе объяснение в исторических судьбах Средней Азии.
Образовательный уровень народов Средней Азии не превышал 3%, обладатели которого – зажиточные купцы, баи и некоторые категории городских жителей и составили административную основу Советской власти.
Именно этот актив местных политических работников многократно ставил и утверждал вопрос об образовании на территории Средней Азии нескольких государств, построенных по национальному признаку. Это требование означало необходимость общего национального размежевания Средней Азии.
15 сентября 1924 г. решение о национальном размежевании было принято ЦИК'ом Туркреспублики. 18 сентября - Всебухарским курултаем. Аналогичное решение было принято также осенью 1924 г. ЦИК‘ом Хорезмской республики.
Вопрос о проведении границ территорий при национальном размежевании представлял большие трудности в виду того, что этнографические границы в Средней Азии не выявлены рельефно. При начертании границ, выбор был сделан между принципам национально-политическим и экономическим.
Национально - политический принцип брал за основу преобладание той или иной национальности, живущей компактной массой на данной территории, и исключал возможность территориальных перерывов. Экономический же принцип принимал в расчет направления экономического тяготения: наличие ирригационных систем, начертание путей сообщения и т. д.
Из этих двух принципов за основу был взят принцип национально-политический, и лишь в отдельных случаях от него делались отступления для принципа экономического.
В результате национального размежевания возникли две союзные социалистические республики — Узбекистан и Туркестан, Таджикская автономная республика, входящая в состав Узбекистана, Киргизская авт. ССР (первоначально Кара-Киргизская авт. обл., затем постановил. ВЦИК 25 мая 1925 г. переименована в Киргизскую авт. обл. и, наконец, постановлением презид. ВЦИК 1 февр. 1926 г., подтверж. III сессией XII созыва ВЦИК'а 18 ноября 1926 г. и Всеросс. съездом Советов в апреле 1927 г.) входящая в РСФСР. Кара-Калпакская- автономная область, (постановл. XII Всеросс. съезда советов 11 мая 1925 г.) входящая в Казахстан.
Часть Семиреченской и Сыр-Дарьинской областей вошли в состав Казахстана.
Так что влияние Кремля в размежевание территорий и формирование Советской власти в Средней Азии было минимально и выражалось только в выработке решений и постановлений. Основным связующим документом Центральной власти с периферийными республиками был Декрет о земле и Декрет о самоопределении наций.
Закончить хотел бы маленькой притчей:
«Афганского барашка спрашивают: - кто лучше ухаживает англичанин - Джон или турок - Ахмет? На что барашек отвечает: - Джон дерет шкуру с головы, а Ахмет – с хвоста, так что я поостережусь от обоих».
Это к тому, что Афганистан издавна тяготел к России, а уж он толк знает. Так что выбор наших предков - Советской власти было исторической необходимостью, а не засилием, как трактуют в нынешнее время…
Джадизм – В более широком смысле джадидизм был движением за распространение просвещения, развитие тюркских языков и литературы, изучение светских дисциплин, использование достижений науки, равноправие женщин.
Литература: В. Бартольд, «История Турке¬стана» (Ташк. 1922); его же, «История культурной жизни Туркестана». (Л. 1927) В, И. Массальский, «Турк. Край» (СПВ. 1913); Я. Б. Архипов, «Ср.-Аз. Республики». (Л, 1927); «Очерки революционного движения в Ср. Азии» (М. 1926); А. П. Чулошников, «Очерки по истории каз.- кирг. Народа» (Оренб. 1924); С. Муравейский, «Очерки по истории револ. движ. в Ср. Аз.» (Т. 1926);
Файзула-Ходжаев, «К истории револ. в Бухаре» (Т. 1923); сборн. «Красная летопись Турк.» (Т. 1923); В. Варейкис и И. Зеленский, «Национ.-госуд. размежевание в Ср. Аз.» (Т. 1924); сб. „Вся Ср. Азия« (Т. 1926);. сб. п. ред. В. И. Пославского и Г. И. Черданцевау „Ср.-Аз. эконом, район" (Т. 1922); статист, ежег. Турк.респ. за 1917—1923 г.г. (Т. 1924); сборн: .Ма¬тер. по районир. Ср. Аз.“ (тт. I и И, Т. 1926); сборн. под ред. Б. Б. Карпа и Я. Е. Суслова, „Соврем. кишлак и аул Ср. Аз." (11 вып., Т. 1926/ 19Л);. В. М. Четыркин „Узбекистан", (С. 1926);
Е. Зелькина, „Земельная реформа в Узбек." (Т. 1925);