Миниатюра четырнадцатая.
- Лоллллла, ко мне, - трапецеидальная дама с шевелюрой не опохмелившегося льва и с глазками не проспавшейся хавроньи, кличет свою буль или пит собачатину. Одним словом какого-то терьера. Терьер, торшер. Мир сдвигается в -ер- сторону спектра. Еретик, ермолка, ёрзать, эра еропланов. Если у вас нет собаки, это ещё ничего, но если у вас нет буль пит и прочего такого всякого, то это уже чревато.
Дама ведёт на поводке свою буль или пит терьерину и встречает соседку. Двадцать минут обмен любезностями, двадцать минут разговор о косметике, полчаса о шмотках, час о болезнях и наконец бесконечный разговор о буль и пит и прочих всяких терьерятинах.
- Собака – это друг человека! Это звучит гордо! – возглашает трапецеидальная дама. – О, как я люблю собак, особенно всяких терьеров. Какие они милые, умные, ласковые, верные, надёжные. Это опора! Находясь рядом с ними, чувствуешь, что уверенно стоишь на ногах.
В это время пит или буль там какой-то запеленговал сучку, да как рванул. О, как рванул! Трапецеидальная дама кубарем перелетела через скамейку, через куст шиповника, через куст крыжовника, через пень, через колоду, через мусорный бачок… поводка в руке клочок. Буль сорвался и умчался, до свиданья не сказав. И даже не извинился. Невоспитанный!
Размазав по лицу макияж, о котором много было говорено и со слезами оглядывая новые, но уже превратившиеся в лохмотья, шмотки, о которых было говорено ещё больше, трапецеидальная дама завопила: «Мерзкая скотина, неблагодарная тварь, корейца на твою голову, догхантеров тебе легион, чтоб тебе повторить подвиг Му-му и не чумку в печёнку тебе, а чуму!..»