Стремительно, с неуловимой дрожью несли во фронтовом
небе «Каталину» два огромных бешено вращающихся кре-
стообразных винта, похожих на крылья ветряной мельницы,
сорвавшейся со своего векового места.
Но экипаж летающей лодки не воспринимал со всей остро-
той стремительности полета. Вокруг простирались море и
небо, сливавшиеся по краям горизонта в одно целое и каза-
лось, что боевая машина абсолютно неподвижно замерла в
безграничной голубой сфере, словно комар в капле янтаря.
Только бесстрастные, чуть вздрагивающие в такт работе тыся-
чи сильных моторов, стрелки приборов показывали, что бое-
вая машина неудержимо несется туда, где в любой момент из
ласкающей, успокаивающей голубизны мог неожиданно вы-
рваться беспощадный, всесокрушающий рой раскаленного
металла. Там, затаясь на солнце, поджидали краснозвездный
самолет тонкие, как осы, «мессершмитты» и лобастые, словно
навозные жуки, «фокке-вульфы», прикрывающие с воздуха
остатки немецкого флота на Черном море.
* * *
Недалеко от румынского города и порта Констанца на
глубине пятидесяти метров почти бесшумно двигалась под-
водная лодка под командованием обер-лейтенанта Хольтма-
на, отдыхавшего на узкой койке в крошечной каюте, распо-
ложенной рядом с центральным постом и отгороженной от
него лишь брезентовой занавесью. Обер-лейтенант размыш-
лял о превратностях службы: «Да, преподнесла судьба пода-
рок, что называется – превратности службы! Здесь, на Черном
море, куда перевели с базы в Лорьяне, ни наград, ни славы не
завоюешь. Нет тех огромных конвоев «союзников» с военны-
ми грузами. Славно было в штормовой Атлантике!
Среди ночи подкрадываешься в составе «волчьей стаи»
подводного флота рейха к большим конвоям, идущим из
Америки в Великобританию. Даешь команду на всплытие
субмарины посреди конвоя, иногда насчитывающего до по-
лусотни большегрузных пароходов, и обязательно там, где
корабли охранения никак не ожидают появления лодки.
Остается лишь выбрать цель «пожирнее». В первую очередь
танкер или глубоко сидящий от полной загрузки пароход.
Вахту на мостике в этот напряженный момент всегда охва-
тывает дрожь. Сквозь рев и завывание ветра, жалобные гуд-
ки пароходов, весело кричишь в переговорное устройство:
«Старпом, экипаж к бою!» И остается лишь точнее направить
прибор автоматического управления стрельбой торпедами
на выбранную жертву. Нажать на пуск – и стальные убийцы
уходят к жертве. Через десяток секунд тревожного ожидания
– вспышка, гром взрыва! И жертва разламывается, и пароход
уходит вместе с людьми на его борту в ледяную бездонную
темноту.
Хольтман прервал размышления и прислушался. Тихо
жужжали электромоторы, вращая гребные винты, вполголо-
са переговаривались вахтенные в полумраке красного света,
ничто не нарушало спокойствия, и обер-лейтенант вновь пу-
стился в воспоминания о своем первом командире, настав-
нике. Смелый и отважный был офицер, немало на его счету
потопленного тоннажа и, как следствие, наград, лично вру-
ченных командующим подводным флотом рейха адмиралом
Деницем. Но, увы, несмотря на свой огромный опыт, и он,
как и многие до и после него, не вернулся из боевого похода и
покоится вместе со своим экипажем в стальной братской мо-
гиле на дне Атлантического океана.
Хольтман непроизвольно поежился, представив себе эту
картину: лежащую в кромешной, холодной темноте на глу-
бине более пяти тысяч метров на дне океана покореженную
глубинными бомбами субмарину с мертвым экипажем, вы-
ражение ужаса на их лицах
Передернув плечами, как бы отгоняя мысленно нарисо-
ванное ведение, обер-лейтенант приподнялся и отодвинул
занавеску, отгораживающую каюту от центрального команд-
ного отсека. Посмотрел на дежурную смену, как бы убедив-
шись, что в отличие от только что мысленно представленной
картины в океанских глубинах, все на месте и живы. Снова
задернул ее, лег и продолжил вспоминать.
Было чему поучиться, перенять у первого легендарного
командира – например, прорыв к конвоям. Как грамотно
уходить от преследования кораблей охранения и их глубин-
ных бомб. Да и затем, когда прошел курсы командиров под-
водных лодок, много приобрел и в теории и в учебных пла-
ваниях. Только вот по распределению после курсов неудачно
попал в тридцатую черноморскую флотилию кригсмарине,
состоящую всего из шести двухсотпятидесятитонных малых
лодок прибрежного плавания, так называемых «каное».
Здесь, на базе в румынской Констанце, почти уже год, а
кроме нескольких потопленных рыбацких баркасов, за ко-
торые железные кресты не дают, ничего стоящего, то есть
больших кораблей, и не видел. Но, с другой стороны, здесь
спокойно, флотилия за три года ни одной субмарины не по-
теряла! А из холодной Атлантики постоянно приходят трево-
жные радиограммы о гибели подводных лодок, бывает, сразу
по нескольку в день.
Хольтман вновь прислушался, но ничего не изменилось.
В полумраке все также на одной высокой ноте пел гироскоп
главного компаса, монотонно жужжали электродвигатели.
Негромко переговаривались между собой вахтенные. Все
было тихо, и можно было спокойно подумать, что делать
дальше. Дело было в том, что на лодке заканчивалась солярка
для дизелей, а возле базы шли ожесточенные бои. О попол-
нении там топливом и питьевой водой уже не могло быть и
речи.
И обер-лейтенант лихорадочно прикидывал варианты. Их
оставалось два: или затопить лодку возле турецкого берега
и быть там интернированными, или попытаться остановить
вражеский танкер, заправиться и попробовать проскользнуть
через Босфор в Средиземное море, а там, может, в Атлантику,
и благополучно вернуться на базу, к примеру, в Лорьян.
* * *
Всякий раз, когда входили в зону активных боевых дей-
ствий, командир «Каталины», двадцатидвухлетний крепыш
лейтенант Паничкин, с неприязнью замечал, что его на како-
е-то мгновение охватывает странный липкий холод.
Лейтенант болезненно переживал эти жутковатые секун-
ды.
«Это не страх, – убеждал он себя, – просто внутреннее под-
сознательное сопротивление тому несправедливому, кото-
рое может случиться в любой момент». Отгоняя тревожные
мысли, Паничкин нажал на штурвале кнопку переговорного
устройства и задал традиционный вопрос: «Экипаж, как об-
становка?»
Первыми поочередно откликнулись воздушные стрелки:
«Все нормально, командир, в воздухе спокойно, фашистских
самолетов не видно».
– До Констанцы тридцать минут полета, – четко прогово-
рил штурман приятным баритоном, от которого по вечерам
под звуки гитарных струн очень часто разбивались девичьи
сердца.
– Столько дней напрасно утюжим воздух, – продолжил он
– перед однополчанами стыдно. Они сейчас в самом пекле,
штурмуют порт в Констанце, а мы практически в собствен-
ном тылу прохлаждаемся.
– Точно, командир, поговори в штабе, в следующие патру-
лирование пусть все же других пошлют, – подхватил второй
пилот.
Паничкин ничего не ответил, только скосил взгляд на сво-
его правого. На фоне остекления фонаря кабины рельефно
вырисовывался профиль второго с уверенно лежащими на
штурвале руками в черных кожаных перчатках.
«Ребят понять можно. Ведь который уже день ищем немец-
кие подводные лодки и все без толку! Да и немцы не такие
дураки, чтобы днем на поверхности загорать». И, продолжив
мысль, с огорчением заключил: «Жалко, что американцы по-
ставляют нам «Каталины» без радиолокатора. Если был бы
он, то ночью, когда субмарины всплывают для зарядки акку-
муляторов, были бы они у нас на экране, как на ладони!»
– Командир, что молчишь? – вновь раздался бархатистый
голос штурмана. – Так пойдешь за стоящим заданием?– про-
должил он.
Паничкин вновь ничего не ответил, а про себя подумал:
«Только в штабе ждут и мечтают, чтобы командиры самоле-
тов сами подбирали себе задания».
– Стрелкам во все глаза смотреть за воздухом, ненароком
«мессера» срежут, и будем сами тогда подводниками!
Лейтенант помолчал, а затем добавил:
– Остальному экипажу наблюдать за поверхностью моря.
Быть предельно внимательными! О любом буруне доклады-
вать!
* * *
В тишине подводной лодки вдруг раздалось: «Командира
в центральный пост! Акустик докладывает, слышен шум вин-
тов большого корабля». Хольтман быстро встал, отодвинул
занавеску и пробрался в центральный пост.
– Главмех, поднимай лодку на перископную глубину. По-
смотрим, что за корабль, – отдал команду Хольтман.
Главный механик стал продувать цистерну деферента, ма-
тросы переложили рули глубины на всплытие, лодка подня-
ла нос, и стрелка указателя глубины дрогнула, а затем ста-
ла показывать подъем. Хольтман подошел к выходящему из
шахты перископу и проговорил:
– Старший помощник, готовь абордажную команду к захва-
ту судна. Акустик, слышно шумы второй нашей субмарины?
– Так точно, господин обер-лейтенант, – ответил тот.
– Надеюсь, что они услышат, как мы продуваем балласт,
и тоже всплывут, – продолжил Хольтман. – Ну что, господа,
если повезет, то выскользнем из ловушки, какой становится
это море, и вправду для нас Черное.
* * *
Паничкин почувствовал, как постепенно от неподвижно-
сти стало затекать все тело, особенно ноги. Он осторожно по-
шевелился, в ответ на движение кожу пронзили тысячи тон-
ких невидимых игл, словно в знойный летний день на него
напали рассерженные пчелы. И в этот самый неподходящий
момент раздался голос второго пилота, говорившего поче-
му-то шепотом:
– Командир, справа, тридцать градусов, наблюдаю пери-
скоп!
Быстро сориентировавшись, лейтенант увидел на воде пе-
нистый след, и какой-то детский восторг охватил его.
«Неужели нашли, наконец-то! А вдруг это не субмарина»?
– засомневался Паничкин. И радостное чувство уступило ме-
сто тревоге. Но уже через некоторое время стало отчетливо
видно, что на поверхности моря с двумя короткими белыми
усами виднеется, словно обрубок столба, перископ, а сквозь
воду темнеется узкое тело субмарины. Вдруг перископ ис-
чез, пропали и пенистые следы. У лейтенанта от отчаяния
все похолодело внутри, но через каких-то нескольких долгих
секунд перископ вновь появился. А штурман, тем временем
припав лицом к бобовому прицелу, стал подавать команды:
– Командир, пять градусов вправо! Еще два! Держать точ-
нее курс!
Паничкин, затаив дыхание, ювелирными движениями пе-
далей и штурвала удерживал самолет на боевом курсе. От
волнения и напряжения на лбу у лейтенанта выступили ка-
пельки пота, скатывавшиеся по щекам. Со стороны можно
было подумать, что Паничкин плачет, а может, это и были
самые настоящие слезы, но не горя, а счастья, смешавшиеся с
липким потом.
– Пилоты, приготовиться: выдерживать курс, высоту и ско-
рость! Сейчас буду сбрасывать глубинные! – скороговоркой
проговорил штурман.
– Вначале давай маркерную, чтобы отметить место лодки,
а затем глубинные, – дал команду штурману Паничкин.
Самолет вздрогнул, и вниз пошла серия бомб. И хотя пе-
рископа уже не было видно в том месте, где он исчез, море
вздыбливалось водяными холмами, словно в степи вырастали
крутобокие курганы.
* * *
Хольтман развернул перископ на курс, который дал аку-
стик, и увидел то, о чем мечтал одиночный корабль.
– Танкер! – радостно воскликнул командир, обращаясь к
вахтенным в центральном отсеке.
– Сейчас осмотрю небо, и если все чисто, то всплываем и
на дизелях в погоню, – добавил он, нажимая на пульте пере-
ключатель.
Главный перископ плавно ушел вниз, в шахту, а рядом,
тускло поблескивая, выдвинулся зенитный. Подводник при-
ник к мягкому резиновому козырьку окуляра и сразу же от-
прянул от него.
– Боевая тревога! – закричал он. – Принять балласт в диф-
ферентную, горизонтальные рули на погружение, верти-
кальный десять градусов влево!
– Дежурный, занести в журнал время и координаты напа-
дения на нас американского гидросамолета.
Вахтенный офицер удивленно посмотрел на Хольтмана и
спросил:
– Откуда здесь янки, герр командир?
– Что этот самолет – летающая лодка «Каталина», голову
могу дать на отсечение. Они нас в Карибском море…
В этот момент что-то наподобие кувалды размером с паро-
воз ударило со всего мощного размаха по корпусу подлодки.
Ее швырнуло так, что все, кто находился в центральном отсе-
ке, не устояли на ногах. Лампочки в плафонах под аккомпа-
немент глубинных бомб и вторя им взорвались новогодними
хлопушками.
Субмарина, потерявшая управление, оседая на корму, ста-
ла проваливаться в темную глубину Черного моря.
Хольтман не растерялся и отдал команду:
– Включить аварийное освещение, главмех – продувка всех
балластных цистерн, глубинные рули полностью на всплы-
тие, экипажу бегом в носовую часть лодки, чтобы уравнове-
сить кормовой деферент. И будем молиться, чтобы не было
повторной серии глубинных бомб…
* * *
Своим чередом шли военные будни. Боевые вылеты сменя-
лись ожиданиями, но однажды эта монотонность для Панич-
кина была нарушена: его вызвал командир полка.
– Лейтенант, бери срочно мою машину и быстро двигай
в штаб авиации флота, только оперативнее! – приказал под-
полковник и добавил: – Уже несколько раз оттуда справляют-
ся, выехал ты или нет.
И хотя, конечно, не следовало задавать вопрос по поводу
поездки, Паничкин все же не удержался:
– Товарищ подполковник, зачем я там, да еще так срочно?
– Предполагаю, что связанно все с подводной лодкой, ко-
торую ты бомбил. Все еще не получено никаких подтвержде-
ний, что вы ее уничтожили. Но если найдены обломки суб-
марины, то крути, Паничкин, дырку в кителе для награды,
– подытожил подполковник.
При входе в штаб рядом с часовыми лейтенанта ожидал
адъютант командующего авиацией Черноморского флота.
Они оба быстрыми шагами прошли по коридору и сразу же,
без промедления, вошли в кабинет. Генерал Ермаченков, вы-
слушав доклад, вышел из-за стола, окинул невысокую коре-
настую фигуру Паничкина и, смотря ему в глаза, произнес
довольным голосом:
– Недаром у нас говорят: мал золотник, да дорог! – Подой-
дя еще ближе, крепко пожал руку лейтенанту.
– Давай пристраивайся вот сюда, – и командующий пока-
зал на стул, стоящий возле стола, – и не волнуйся!
– Вводи, – обратился Василий Васильевич к своему адъю-
танту. Не торопясь зашел за стол и опустился точно на такой
же стул, на каком сидел Паничкин.
Минут через пять вернулся адъютант с двумя худощавыми
офицерами в форменных помятых фуражках с непривыч-
ным белым верхом и девушкой в форме с погонами капита-
на. Паничкин хотел вскочить и отдать честь, но необычность
фуражек удержала его. Присмотревшись внимательнее, лей-
тенант понял: перед ним стояли немцы, но он все же встал,
отдал честь девушке-капитану и остался стоять.
– Это два подводных аса, – с иронией сказал командую-
щий, – с тех подводных лодок, что ты бомбил.
– Но там мы видели только один перископ, а здесь их двое,
товарищ генерал, – неуверенно проговорил Паничкин.
– Лейтенант, оказывается, что невдалеке под водой нахо-
дилась еще одна фашистская субмарина, которая также по-
пала под твой удар! Обе получили серьезные повреждения и
с трудом смогли всплыть.
Генерал, не скрывая удовольствия, попросил, обращаясь к
девушке:
– Скажите, капитан, этим морским волкам, что перед ними
русский летчик лейтенант Паничкин, который решил их
судьбу.
Подводники, до этого не спускавшие глаз с генерала, разом
перевели взгляд на лейтенанта и оценивающе, как цыгане
на лошадь на конной ярмарке, посмотрели на него. Один из
офицеров, повернувшись к генералу, поспешно о чем-то за-
говорил, жестикулируя при этом руками. Девушка-капитан,
улыбнувшись, посмотрела на Паничкина, и пояснила – нем-
цы категорически утверждают: «Над нами был американский
самолет, ошибка исключена. Но здесь находится русский лет-
чик. Мистика какая-то!» Они не верят, что этот пилот, почти
мальчишка по сути дела, вынудил сдаться в плен два отлично
подготовленных, можно сказать, вышколенных экипажа гер-
манских подводников.
– Это их дело, верить или нет, – жестко ответил генерал. –
Да, самолет получен по ленд-лизу из Штатов, – продолжил
командующий, – но летчики летают на нем советские! А это
что-нибудь да значит! Товарищ лейтенант, награждаю вас ор-
деном Отечественной войны за успешные боевые действия,
– и генерал, взяв со стола коробочку с орденом, достал его и
прикрепил к гимнастерке Паничкина его первую награду.