От деревеньки Мосеево до Москвы. Воспоминания и ра

Ширяев Е.В.
От деревеньки Мосеево до Москвы
Воспоминания и размышлизмы
 Москва 2017
 
УДК 378.6:656.62

Ширяев Е.В.
От деревеньки Мосеево до Москвы. Воспоминания и размышлизмы

В своих воспоминаниях автор описывает свой путь от военного сироты из глухой деревеньки Мосеево до главного конструктора автоматизированных систем управления в Москве.
В дополнительных главах автор формулирует свои представления об основных жизненных вопросах, как-то: о боге, об учёбе и работе, о медицине, о мужчинах и женщинах, о политических событиях
В изложении автора сочетаются обстоятельность и в то же время чувство юмора.
Представляется, что книга будет интересна взрослым и пожилым людям  -  возможностью сравнения с их личным жизненным опытом.
Представляется также, что книга будет интересна молодым людям возможностью осознать опыт старших поколений с пользой для конструирования  собственного жизненного пути.


© 2014-2016 Самиздат Ширяев
Типография ПЕРВЫЙ ТОМ
 
СОДЕРЖАНИЕ
ЛОШАДИ. РЕКИ. ЭВМ. Я. …………………………..4
Вступление…………………………………………........4
Родители и другие родственники……….5
Ах война, что ты подлая сделала……16
Мосеевское детство………………………….……..23
Ленинградское речное училище………………….......55
Горьковский институт водного транспорта………66
Мои реки, озера, моря……………………………..79
Город Волжский……………………………......………98
Снова город Горький…………….………………..104
Москва. АСУ «Диспетчер»……….………………111
Государство и я……………………………………131
Краткое разное…………………………………….137
ЭЙНШТЕЙН, Я, БОГ, ДЕМОКРАТИЯ…………..........…141
Введение…………………………………….….................….141
Теория относительности Планка и Эйнштейна..144
Так есть ли Бог?...........................148
Что такое демократия?......................162
О нашей медицине…………………….……..............……172
МОЯ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА….………….181
Общее……………………………………….......……….181
Читай не так как пономарь…………..187
НАШИ КОММУНИКАЦИИ…………………….........208
ГКЧП И РУССКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ…..….234
УРОКИ ОКТЯБРЯ………………………………....246
Примечание: Все главы, кроме 1-ой, для удобства чтения помещены также в качестве отдельных произведений, с некоторым редактированием.
 
ЛОШАДИ. РЕКИ. ЭВМ. Я.
2005 год. Посвящается моей жене Тамаре
Жизнь каждого человека достойна романа,
нужно только суметь его написать (А.П.Чехов)
Народ, не знающий своей истории, не может
иметь хорошее будущее (Н.М.Карамзин)
Ленивы мы и нелюбопытны (А.С.Пушкин)

Вступление
Когда кто-то что-то пишет, перед ним встают два вопроса:
- зачем пишешь;
- для кого пишешь.
Роман писать я не собираюсь. Это будет рассказ о себе, о старших родственниках, и будут некоторые размышления по некоторым вопросам. В общем - домашняя хроника.
Рассказ о себе - не из тщеславия (я сейчас его лишен). Когда я стал взрослым, я очень заинтересовался - как же жили мои предки. Этот интерес естественен и обязателен в сознательном человеке. Но в то время уже давно умерли и мои родители, и дед с бабкой, и я кусал себе локти из-за того, что в юном возрасте был в этом отношении нелюбопытен.

Когда-то княжеские роды вели свою родословную аж от мифического Рюрика, составляли генеалогические древа, описания деяний. Наши предки этого не делали -  и писать не умели, и с утра до вечера на пахоте, косьбе и других работах. Единственный пример - дедушка моей любимой жены Тамары кое-что написал. Теперь мы все писать умеем, и даже на компьютере. И я надеюсь, что наши молодые поколения написанное мною прочтут и позднее сами что-нибудь напишут, сделав семейную хронику традиционной.

Перед пишущим встает также вопрос структуры написания. Возможны два подхода: а) хронологический, б) тематический. У меня, видимо, будет смесь этих двух подходов.
Наконец, трудный вопрос для пишущего - степень искренности. Есенин был максимально искренен, потому (кроме таланта) стал великим поэтом, но потому и кончил жизнь самоубийством. Я постараюсь быть искренним, хотя какие-то эпизоды (к счастью, их мало) я обойду, хоть они мне и запомнились. У каждого человека за длинную жизнь есть эпизоды, которые не хочется вспоминать. Нужно только чтоб их было меньше и чтобы из них делались выводы для себя.

Родители и другие родственники
Наверное, это довольно нудно будет читать – ведь мои возможные читатели почти никого из упоминаемых ниже людей не знают. Но я этим как минимум хочу показать, что нужно своих предков и родственников помнить, чтобы не уподобиться ивану, не помнящему родства. И интересно проследить на примере группы родственных семейств – какое разнообразие географий проживания, семейных положений, судеб – счастливых и не очень, драматических и трагических. Каждый сам кузнец своего счастья, но помощь родственников очень важна.

Наши с сестрой Люсей (на два года меня младше) родители были, судя по всему, умные ребята, но им очень не повезло, прожили по 32 года.

Отец, Ширяев Владимир Михайлович,  1909 года рождения, из вологодской деревни Матурино (на реке Шексне, теперь в черте города Череповца). В молодые годы работал землемером, это была важная для деревни должность, особенно при коллективизации, в которой отец участвовал. Окончил рабфак, был уже членом ВКП(б), поступил на биологический факультет Ленинградского университета. Был председателем объединенного студенческого и преподавательского профкома университета (это что-то значит). Заболел (моя бабушка говорила: туберкулез костей, ходил с палочкой). Это, конечно, следствие хождения землемером по болотистым вологодским полям. После окончания университета его оставляли в аспирантуре, но он после смерти моей матери (о чем ниже) уехал в Крым, ученым секретарем Никитского государственного ботанического сада, в частности, из-за необходимости перемены климата. В 1941 году немцы утопили в Черном море теплоход "Армения, на котором отец эвакуировал имущество НГБС. Я визуально отца не помню, мал был.

У отца, младшего в семье, было три старших брата и две сестры. Когда я в 1951 году впервые побывал в Матурине (и потом бывал не раз), я со многими встречался: дети старшего Николая (тогда умершего) Зоя (учительница) и Борис (за что-то недолго сидел в тюрьме), дядя Вася (смешные рассказы из жизни рассказывал) и тетя Женя, их дети, мои двоюродные Валентин, Володя (он потом и у нас в Москве бывал), Вера, Галя, тетя Маша и тетя Дуня, их дети. Певучий говор на “о”, местный словарь. Тетя Женя, уходя на работу, мне говорит: “Женя, будешь уходить, лазейку-то закрооой. Я и закрыл лазейку, в которую пролезали гуси. Придя вечером, я обнаружил, что тетка имела в виду входную калитку, а гуси, найдя свой вход закрытым, разбрелись по берегу Шексны. Искал их. Пошли на Шексну ловить рыбу с Валентином и еще одним парнем. Очень просто: погружаешь сеть, на лодке, хлопая по воде веслом, загоняешь в сеть рыбу. Некоторые рыбины прыгают прямо в лодку. Через час принесли полное ведро.

Подружился с дочкой Бориса (он на 20 лет меня старше) Таней. Смешливая миловидная девушка. Один раз с ней сходили в кино. Говорю ей с самым серьезным видом: «Тань, а если я тебе палец покажу – ты засмеешься?» Показываю палец – Таня хохочет так, что и я с ней вместе хохочу. Молодо-зелено. Увязывается провожать меня на вокзал. Смотрю – не смеется, и даже слезинка наворачивается. «Э, Таня-Танечка, не плачь – не утонет в речке мяч». «Да, а ты уезжаешь…». Ничего, кроме шутки про детский мячик, я не могу сказать девочке.

Особого упоминания заслуживает дядя Женя, 1905 года рождения. Это был человек довольно замечательный. Уже до войны работал директором леспромхоза. Прошел всю войну и вернулся с нее капитаном и без ноги (я был с ним в бане). В леспромхозе уже работать без ноги не мог, но работал до пенсии на станции железной дороги Коноша на конторской работе. Не спился, а увлекся рисованием, рисовал копии известных картин и коношские пейзажи. У него были персональные выставки в Архангельске (Коноша - Архангельской области) и даже в Москве. Позднее как инвалид войны получил машину с ручным управлением и ездил всюду на ней, однажды мы даже с ним поехали за грибами. Когда я был студентом, дядя Женя мне высылал по 5 рублей в месяц.

У дяди Жени и тети Ани (до пенсии была учительницей) дети Володя, Зоя, Витя. Когда я учился в училище и затем в институте, в зимние каникулы вместе с двоюродным братом Валентином  обязательно приезжал в Коношу. Особенно подружился с двоюродной сестрой Зоей, даже какая-то необъявленная взаимная влюбленность существовала. Мы с ней (а также с матуринским Володей) в течение нескольких лет регулярно переписывались. Володя (коношский) сейчас в Липецке, и у него есть сын Ширяев Евгений Владимирович, они сколько-то лет назад были у нас в Москве. Зоя и Витя в Коноше, но связи давно нет.
В 1975 году я приезжал в Коношу на похороны дяди Жени, приезжал и матуринский Валентин, был проявлен большой почет со стороны сослуживцев дяди Жени.

Ну а деда Михаила по отцовской линии я никогда не видел, знаю только, что при паспортизации ему дали фамилию Ширяев (видимо - от прозвища Ширяй; «в облака ширял сизым соколом»), а его брату - Рыбаков (“шекснинска стерлядь золотая”, по Державину). С некоторыми из Рыбаковых я встречался.

Мать, Константинова (такая тогда была мода - не менять девичью фамилию) Екатерина Павловна рождения 1908 года, из деревни Мосеево Тверской губернии. В молодые годы работала агрономом, была членом ВКП(б), принимала активное участие в коллективизации. Когда году в 1976 мы с сестрой Люсей устанавливали памятник ей, деду и бабке на деревенском кладбище, помогал нам, в частности, пожилой мужик, который хорошо знал мать. После первого граненого стакана он сказал: “Как же, помню, мы ее звали - Катя кудрявая в красной косынке”. Она действительно была кудрявая, это можно видеть на фотографии, хотя визуально я ее тоже не помню. Через поколение кудрявой оказалась ее внучка Катя.

Мать, как и отец, окончила рабфак и поступила на биологический факультет Ленинградского университета, где и встретилась с отцом. По окончании работала некоторое время микробиологом на хлебозаводе, но заболела, уехала с детьми, мной и Люсей, в Мосеево и там в 1940 году умерла от рака желудка, который тогда не только лечить, но и диагностировать толком не умели. Видимо, сказалось нервное напряжение - агроном в 18-20 лет, партия, коллективизация, университет, дети... Я, четырехлетний, провожал телегу пешком на кладбище, но запомнил только, как в соседней деревне Дарьино встретил мальчишку, который ходил на ходулях, чего я до этого не видал (через несколько лет я сам сделал себе ходули). На поминках соседка бабка Акулина, дурочка, говорит мне: “А ты, милок, поплачь, легче будет”. Я убежал за печку и разрыдался, взрослые стали корить бабку Акулину.

По линии матери я знаю родственников лучше, потому что жил в Мосееве. Прапрапрадед Иван, прапрадед Ермолай, прадед Константин, дед Павел Константинов и бабушка Саша, брат моей матери дядя Петр и его жена тетя Маня, их дети Шура, Роза, Женя, Тамара. Шура после многолетних скитаний по гарнизонам с мужем-военным живет в Липецке, у них двое детей. Роза с мужем жила в Ленинграде, и вроде бы благополучно, но что-то у нее случилось с головой и она покончила жизнь самоубийством. Женя, мой ровесник, инженер (теперь пенсионер) в Ленинграде, вполне благополучен. Тамара, старая дева, под Ленинградом в Колпине. Еще у деда и бабки был сын Женя, но он в двенадцатилетнем возрасте почему-то повесился, видимо, были трудные послереволюционные годы.

О деде Павле и бабке Саше (мы, внуки, разумеется, называли их дедушка и бабушка) нужно сказать особо, потому что после смерти матери и гибели отца они заменили нам с Люсей родителей, в детдом нас не отдали, за что им глубочайшая благодарность. У них также в разное время жили и другие внуки и племянники.
Дед Павел 1881 года рождения и бабка Саша 1880 года сначала крестьянствовали, а потом уехали в Санкт-Петербург. Этот исход крестьян в города начался гораздо раньше, а не при советской власти. Причем одни деревни тяготели к Санкт-Петербургу, а другие к Москве (это определялось тем, где были ранее уехавшие родственники или знакомые). Дед работал каменщиком, мостил петербургские улицы, а бабка была “куфаркой”, сначала в артели каменщиков, а потом по найму у господ. “Была поперек себя толще”, - с сожалением вспоминала она потом, когда после войны сильно похудела. Раньше эталоном женщины была именно женщина “в теле”, на женщин типа сегодняшних моделек смотрели как на больных. На сохранившейся у тети Люси фотографии предстает красивая женщина, очень кудрявая и голубоглазая (впрочем, последнее я только помню, по черно-белой фотографии не поймешь). Черные кудри у нее были до конца дней такие, что она досадывала - расчесыванию плохо поддавались.

У бабушки было десять братьев и сестер, никого из них я не видел (она была из другой деревни и к тому же младшая), но ее племянника, Григория Алексеевича Шибаева, я знал хорошо. Он жил в Ленинграде, работал плотником, занимал отличную квартиру (реквизированную у прежних господ), в которой я в последующие годы часто бывал, ел вкусные обеды тети Мани (она была поварихой), знал их детей Геннадия, Валентина, Клаву, Нину. С Ниной Донец мы до сих пор поддерживаем телефонную связь (главным образом это делает Тамара).

У деда были братья Михаил и Федор и сестра Евдокия, все намного младше его, потому что от второй жены прадеда Константина.
Михаила я не знал, хорошо знал его детей – Валю, Виктора и Веру. В их дом попала бомба, Вали не было, мать убило, Виктору искалечило ногу, стал хромым, Вере отняли ногу. Некоторое время они жили у нас, то-есть у деда с бабкой. Выжили, и даже неплохо дальше жили. Виктор уехал в Ленинград, устроился для начала дворником, ему с женой Тоней дали комнату как дворнику, у них было две дочки, Люда (умерла в 18 лет) и Таня (живет в Ленинграде, учительница). Так вот, он сумел закончить техникум, работал на ответственных должностях на заводе, писал отличные стихи для заводского употребления (я даже сначала не поверил, что это его стихи). Я не раз бывал у них, и в комнате, и в последующей квартире. Безногая

Вера учительствовала в школе в г. Мирном Калининской области, мы с Тамарой как-то приехали – муж, сын. Вот так выживали люди. Теперь Валя и Виктор умерли, про Веру не знаю. Виктор очень уважал моего деда, даже называл его дедушкой, хотя был племянником. Каждый раз, когда мы с Виктором встречались, за стаканчиком он рассказывал мне историю, как они с дедом поехали зимой покупать сено (его нехватило). Дед удивил его тем, что не стал покупать дешевое сено, а купил более дорогое, объяснив, что оно более питательное (так он определял по видам входящих в сено трав).

Федора Константиновича, 1905 г.р., я увидел в 1955 году в Ленинграде. Он до войны окончил ленинградский институт (помнится - лесной), в войну был офицером и попал в плен. За это после освобождения был сослан на шахты Кемеровской области и вернулся оттуда после бериевской амнистии. Начал жить снова в Ленинграде с Березиной Аллой (видимо, старинной знакомой), но вскоре умер, здоровье было подорвано пленом и шахтами. Судьбы человеческие… Помню, он мне, в то время нищему студенту, дал 3 рубля, а с дочкой Аллы я ходил в цирк.

У Евдокии – сын Николай Михайлович Боданов и дочь Тася. Тася, веселая и симпатичная девушка, одно время жила у нас в Мосееве, сейчас она в Петрозаводске. А Николай оказал на меня определенное влияние. В конце войны он был призван в армию, на флот (воевать не успел).  Затем закончил Ленинградский университет и стал переводчиком шведского языка. Поездил по разным странам. При этом (как я спустя многие годы узнал) одновременно был сотрудником КГБ. Переводчики, ездящие по разным странам, конечно были сотрудниками КГБ. Хорошо объяснил мне разницу между социализмом и капитализмом: «Там жизнь более жестокая». Теперь мы видим, что это так.

Началась империалистическая война, работы каменщикам в Петербурге не стало, и дед с бабкой вернулись в Мосеево. Купили дом в одной из соседних деревень, перевезли его в Мосеево. В этом доме я потом и жил. Дед работал сначала каменщиком и десятником на дорогах. Заработал грыжу. Дальше работал в колхозе. Был он по-крестьянски мудр, его всегда выбирали в правление колхоза, зимними вечерами к нему собирались мужики, он им читал вслух районную газету.

Бабушка умерла в 1953 году. За год до этого сказала мне: «Женюшка, скоро я умру», я ответил: «Ну что, ты, бабушка, говоришь!». Дед умер в 1958 году. Я на их похоронах не был – примитивно у курсанта и студента не было денег, чтобы поехать. Хоронил дядя Петя. Светлая им память.

Наконец, моя любимая и единственная сестра Люся (впрочем, она предпочитает, чтобы ее называли Люда, такая пижонка). Она родилась в 1938 году в Мосееве (мать на роды приехала в деревню). Во время войны документы пропали, и Люся несколько раз переносила свой день рождения – 1 июля, 31 июля, 1 августа – меня совершенно запутала. Маленькими сидим в деревне за обедом («Щи да каша – пища наша», - говорила бабка). Впрочем, щи были с мясом, с бараниной. Люся брезгливо вылавливает из щей бараний жир и подкладывает мне, а я все уминаю. Дед с крестьянской простотой говорит, показывая на меня и на Люсю: «Этот пойдет, а эта не жилица, нет – не жилица». Ошибся мудрый дед. Люся после десятилетки окончила старицкий сельскохозяйственный техникум, работала агрономом (как мать), поступила в Калининский пединститут (теперь университет), затем в аспирантуру, защитила диссертацию по ботанике (таинственная для меня травка кровохлебка), работала доцентом, а теперь заведующая кафедрой в том же университете (заведующий кафедрой в институте – это мечта многих). Вот такая она, Люся. Ее дочь Ольга Чернобров в Ленинграде с мужем Романом и двумя прелестными люсиными внучатами. Впрочем, о молодых поколениях писать не буду, пусть пишут сами, если соберутся.

Ну а я родился в Ленинграде 16 мая 1936 года. Жили в одной комнате. Я, будучи уже студентом, пошел на 5-ю линию Васильевского острова, но дома этого уже не оказалось, разбомбили в войну. От этого совершенно младенческого периода осталось воспоминание о манной каше и о подстегивающей меня веревочке да о слоне в зоопарке, который подбирал брошенные монетки, а служитель покупал ему на эти монетки булки.

«Ах война, что ты подлая сделала…» (Б. Окуджава)
Итак, в 1940 году мы с Люсей оказались в Мосееве, а через год началась война. С этого момента я все помню довольно хорошо, слишком резкие были впечатления. Расскажу тезисно о некоторых эпизодах, которые я сам наблюдал.

Кадр первый, конец июня. Объявлена всеобщая мобилизация мужиков до 35 лет. От соседней деревни Боярниково движется караван из нескольких телег. На телегах солдатские котомки, за телегами идут несколько призванных мужиков и сопровождающих их женщин. В Мосееве караван останавливается, к нему присоединяются 3 мосеевских мужика. Женщины потихоньку плачут, одна молодая впадает в истерику, ее успокаивают. Играет цыганочку гармошка, мужики (конечно, подвыпившие) пляшут, пляшут остервенело, как будто в последний раз. Так оно и было, я потом узнавал – никто из первого призыва не вернулся с войны живым. Наконец раздается команда – женщинам остаться, мужикам вперед на станцию Старица. Молодая истеричка бросается к своему мужу, другие бабы ее оттаскивают и снова успокаивают. Поехали. «А женщины глядят из-под руки, вы знаете куда они глядят».

Кадр второй. Конец сентября 1941 г., немецкое наступление на Москву. С запада, от деревни Тепляшино, слышны артиллерийские выстрелы, над нашей деревней с противным визгом летят зажигательные снаряды, летят в соседнюю деревню Анцинориху, факелом вспыхивает один окраинный сарай, другой. Дед спешно копает яму во дворе, закапывает мешки ржи (которые и спасли нас потом от голодной смерти), маскирует яму. Бабка суетится в избе, тоже кое-что припрятывает, и вдруг обнаруживает за шкафом желтую гранату с ручкой (не лимонку), оставленную кем-то из отступавших наших солдат. Легкая паника, граната забрасывается подальше за огород.

Кадр третий. В деревню вошли немцы. Окружили окраинную избу, подозревая там нахождение наших солдат. Обстреляли. Из избы с поднятыми руками выходит живущий в ней дед, за его спиной прячется его бабка (несколько дней затем они жили у нас, их избу немцы сочли стратегическим пунктом). Немец моей бабке: «Матка – млеко, матка – яйки». Бабка отрицает наличие этих деликатесов. Немец с фонариком лезет в подпол, все находит, замахивается на бабку автоматом. Немцы из автомата стреляют кур. Уцелевшие куры забиваются под амбар, в эту щель взрослый человек пролезть не может, но немцы лежа расстреливают и этих беглянок. Немцы варят всех кур сразу в одном огромном котле, едва пролезающем в печку. Одна черная хитрая курица уцелевает, потом живет у нас во дворе, причем как только заслышит немецкую речь – прячется. Научилась немецкому языку, полиглотка. Выжила, и вместе с таким же хитрым соседским петухом положила начало новому поколению мосеевских кур. Я потом читал точно такой эпизод у Бориса Полевого.

Кадр четвертый. У нас в избе квартируют два немца, мы ютимся на кухне и за печкой. Бабка истопила вспомогательную печку (была и такая кроме основной), закрыла трубу. Немцу показалось мало натоплено, и он подбрасывает в печку два полена. Бабка возмущенно вытаскивает их обратно, пытаясь объяснить немцу – так нельзя, угоришь. Немец бьет бабку поленом по голове, бабка падает. Дед идет к немецкому начальству, и в результате, к удивлению деда, этого немца отсылают на передовую.

Кадр пятый. Нам поселяют двух других немцев, лейтенантов. Эти довольно вежливы – и офицеры, и передовая уже далеко. Угощают нас с Люсей шоколадом. Трехлетняя Люся качается на спинке кровати и поет услышанное от немцев: «Сталину капут, Сталину капут». Немцы хохочут, бабка разъяренной тигрицей подскакивает и хорошим шлепком отправляет Люсю на кровать. Люся ревет, немцы грозят бабке пальцем.

N-й кадр. Немцы отмечают рождество. Елка, елочные игрушки, специально присланные им из Германии (потом мы сами много лет украшали ими елку). Немцы подзывают деда, наливают маленькую немецкую рюмку. Дальше точно по Шолохову (есть у него такой эпизод). Дед от рюмки отказывается, немцы насупливаются, но дед приносит граненый стакан. Немцы наливают немного, дед показывает – полный. Немцы наливают полный и с любопытством смотрят. Дед выпивает, крякает и уходит на кухню.
Кадр. Вечер, немцы сидят за столом, елка еще стоит, в окно раздается стук, команда, и немцев как ветром сдувает. Это идет наше московское контрнаступление. Немцы под угрозой автомата (сам видел) успевают прихватить деда с лошадью, чтобы вез их (немецкая техника стояла – не было бензина). Дед возвращается через неделю, без лошади, без кнута и без шапки. Наш КГБ (или СмерШ) его забирает и отправляет в Калинин. Дед возвращается через два месяца, без дальнейших последствий.

Кадр. Немцы только что удрали, прошли и наши лыжники в белых маскхалатах (бабка причитала «Милые!» и совала им горбушки хлеба). В ночи зловещее пламя по всему горизонту. Нашу деревню не сожгли, потому что она глухая, от станции далеко и немцы не могли подвезти бензин, да и некогда им было. Бабка тревожно мечется из избы на улицу и обратно, и снова на улицу. Я за ней, хватаю за юбку и причитаю: «Бабушка, не ходи!». Утром все население деревни бросилось грабить четыре оставленные немцами машины. В них много было добра, награбленного немцами. Я обхожу избу, ощупываю каждый уголок и гвоздик с радостным ощущением – теперь снова все мое.

Наше контрнаступление остановилось перед ржевско-вяземским выступом немцев. Ржев от нас в 40 километрах, так что мы оказались даже не во фронтовой, а в армейской военной полосе (21 армия Конева). Так фронт стоял до 1943 года, и за это время наша деревня понесла еще большие потери. Немецкие самолеты налетали почти ежедневно, поскольку в деревне было много красноармейцев.
Кадр. Бомба попадает в соседский дом Воробьевых. За самоваром сидели Воробьевы дед с бабкой и 4 стоящих у них красноармейца. Угол дома разворочен, одного красноармейца убило, другого ранило, а деду осколок только продырявил рукав шубы.

Кадр. Мы с бабкой в избе. Раздается знакомый противный визг бомбы. Бабка падает на меня и прижимает к полу. Бомба разрывается метрах в десяти от окна, но плохих последствий нет, бомба была мала. Воронка диаметром метра 3 долго остается.

Кадр. Бомба попала в дом наших родственников Константиновых (выше упомянутые Валя, Виктор, Вера). Утром дед идет туда, я увязываюсь за ним. Улицы в северных деревнях широкие, на улице снежная целина. Идем, налетает немецкий самолет. Дед валит меня в снег и придавливает собой, я пищу: «Дедушка, ты что?». Пулеметная очередь проходит в двух метрах от нас Самолет летел низко, и немец явно видел, что это не военный объект, а дед с ребенком. Терроризировали, нагнетали страх. Немец развернулся и еще очередь дал, но тоже не попал. Подошли к дому Константиновых. Дом разметан по бревнышку, двор весь покосился. Пробрались на двор. Сидит на земле мертвая замерзшая тетка Дарья, черные волосы закрывают лицо. Дед откинул волосы, а у нее передней половины черепа нет – срезало осколком. Эта картина мне долго снилась. Покалеченных Виктора и Веру уже увезли. Выше я о них писал.

Кадр. Красноармеец целится из винтовки в скворца, поющего на тополе. Я с содроганием сердца наблюдаю. Меткий выстрел, скворец падает к ногам солдата. Откуда ни возьмись – офицер, делает резкий выговор солдату и бьет его мертвым скворцом по морде.

Не кадр, а много писем. У нас в избе, в частности, стоял башкир Шарифов, детдомовец, хороший парень. Привязался душевно к бабке, и бабка к нему привязалась. Ушел дальше, несколько писем написал в солдатских треугольниках, обещал обязательно заехать, а потом письма прекратились. Где ты сложил голову, башкир Шарифов?

Кадр последний. 9 мая 1945 года. Солнечный майский день. Я иду в школу, навстречу возвращаются другие ребята – победа, занятий сегодня нет! Устраиваемся на пруду ловить лягушек (просто так – поймаешь, посмотришь и отпустишь). Все вымокли, пришли домой – никакой ругани, у всех взрослых просветленные лица.
Так кончилась война, хотя ее последствия проявлялись очень долго. Кончился и этот параграф.



Мосеевское детство
Некоторые детали.
Детство - почти всегда золотое, иначе разве только оно протекает в каких-то кошмарных условиях, типа Освенцима. У меня оно было золотым, несмотря на бедность. Каждое впечатление - ново, неясно формулируются какие-то мечты о каком-то заоблачном далеке. А бедность не ощущается, было бы что-то поесть (“Щи да каша - пища наша”). И ты еще не слышал о таких штучках, как мороженое, мандарины. Лучшее лакомство - это когда перед обедом живот уже подводит - внеурочный кусок черного хлеба, посыпанный крупной солью.
Наша изба трехоконная (не пятистенка), в ней большая русская печь (отличное изобретение наших предков), и еще вспомогательная печь, только для дополнительного вечернего обогрева. Стены оклеены старыми газетами «Луковниковская правда». У деда с бабкой кровать (впрочем, бабка предпочитает спать на горячей печи), малышня спит зимой на скамейках, а летом на полу. На подоконниках герань. Изо всех щелей смотрят тараканы, черные и рыжие, шевелят усами. Тараканы безобидные существа, они только подбирают крошки, кухонные санитары. Они до того привычны, что я  на спор съедаю пару жирных черных тараканов. А вот клопы - это напасть, не дают спать. Ежегодно производится их выморозка, когда зимой открываешь все двери и переселяешься к соседям (а потом они к тебе). Это помогает, но не надолго.

«Зачем ты пишешь эту грязь – про съедаемых тараканов», - говорит мне моя Тамара. Про тараканов – это, конечно, мелочь. Но я в принципе с ней не согласен. В предисловии я обещал, что буду искренним. Это один из эпизодов, которые я не хотел бы вспоминать. Но так было. И может быть и дальше я припомню эпизоды, которые моей чистюле-Тамаре не понравятся.

К избе пристроен большой двор. В нем отделения для коровы, лошади, теплый хлев для овец, сеновал. Еще отдельно есть амбар.
40 соток земли. Часть отведена под овощной огород (капуста, лук, огурцы, свекла, морковь, горох и 3 куста крыжовника для ребятишек). Основная часть разделена пополам для ржи и картошки, ежегодно меняющихся местами. Огород, корова и овцы нас в основном и кормят, в военные и первые послевоенные годы на трудодни в колхозе почти ничего не получали. Помню, дед меня взял на общее собрание, там после больших споров определили 100 г ржи на трудодень, выработал 100 трудодней – получи 10 кг ржи.

Электричества и даже радио нет. А сейчас я пишу на компьютере и ползаю по Интернету. Много вмещает в себя одна жизнь.

Мылись первые годы в печке. Немцы все бани разобрали, то-ли для каких-то нужд, то-ли опасаясь партизан (бани в целях пожарной безопасности строились на большом расстоянии от домов). В натопленную печку бабка ставит ведро с горячей и ведро с холодной водой, на под стелет солому. Берешь мыло и мочалку и лезешь в печку, за тобой закрывают заслонку. Темно и жарко, голову поднять нельзя. Мне нравится, а маленькая Люся боится темноты и плачет. Интересно, что дед и бабка тоже умудрялись размещаться в печке. Это зимой, а летом я бегаю на речку моего детства. Речка называется Тьма, впадает в Тверцу, а та в Волгу.

Зимними вечерами бабка сидит за прялкой, дед читает вслух собравшимся мужикам «Луковниковскую правду». Заинтересованно обсуждают.
Дед и бабка работают в колхозе.
Военная разруха. Из многих лошадей осталась только одна Майка (моя подруга, к ней я еще вернусь). Пашут на коровах.
Кадр. После пахоты - боронование. Четыре бабы, моя бабка в том числе, тянут борону.

Кадр. Дед для вспашки личного огорода запряг нашу корову Райку-первую. Я веду ее по борозде в поводу, Райка под кнутом напрягается, у меня от жалости катятся слезы из глаз.

Но постепенно пошло веселее. Реанимировали МТС (машинно-тракторную станцию). И лошади от Майки другие стали появляться, к тому же завели кастрированных быков.
Изредка церковные праздники. Общий праздник – Пасха, остальные распределены по деревням. Наш праздник – летняя Казанская (когда закончен покос). Мне дают мелочи, я в соседней деревне Дарьино покупаю стакан красной смородины (у нас ее не было). Приезжают или приходят родственники из соседних деревень. Выпивают (в другое время не пьют). Долго и громко поют русские народные песни («Хазбулат удалой, бедна сакля твоя…» и другие). Долго пьют чай вприкуску из большого самовара. Меня просят поставить еще один самовар. Теперь люди разучились петь, смотрят и слушают телевизор. А тогда сами пели, и еще как. Много лет спустя, в Комарове под Горьким,  я слушал, как пела Тамарина родственница тетя Клава.  «Над серебряной рекой, на златом песочке, долго девы молодой я искал следочки…», - с первого слова фортиссимо звенел ее голос, и я вспоминал рассказ Тургенева «Певцы». Ей бы на телевидении петь – не подкачала бы.

В другой праздник дед и бабка отправляются в гости в другую деревню, Малинники. Мы с Люсей остаемся одни. Я в подполе пальцем пробую – настоялись ли сливки в кринке с молоком. Незаметно все сливки исчезают, тогда приходится выпить и все молоко. «Молокан», - ругается бабка, возвратясь. Люся до сих пор не признается, что и она пила это молоко.
Между прочим, Малинники и Берново – знаменитые пушкинские (точнее, вульфовские, но знамениты по Пушкину) места. Теперь туда ходит экскурсионный автобус, а тогда я об этом и не знал. Интересно, знала ли об этом учительница по литературе, Анна Ивановна?

В некоторых деревнях и после войны стояли солдаты (в основном туркмены). Иногда это было опасно. В 12 лет пошел я за 15 километров лесом в деревню Парамониха, на свадьбу к моему троюродному брату Виктору Тубареву. В разгар свадьбы врываются солдаты. Дяде Васе Тубареву солдатской пряжкой в лоб, вступившемуся дружку Виктора ножиком под лопатку. Невеста села на жениха, загораживает его. Солдаты похватали что было со стола и скрылись. Тем и свадьба кончилась, а было ли какое-то расследование – не знаю. Витя через много лет в Ленинграде застрелился из ружья.
В основном же обстановка в деревнях была нормальная. Уходя из дома, только вставляли палочку в пробой, чтобы показать, что никого нет дома. На замок же закрывали только когда в окрестностях появлялся цыганский табор.

Я рос в основном здоровым мальчишкой (щи да каша, молоко). Но, конечно, несколько и поболел. Пятилетним рыл я в огромном снежном сугробе норы и ползал по ним. Пришел домой – сам как сугроб. Заболел воспалением легких. Дед повез меня на санках в деревню Тепляшино, там был военный медик. Дал медик какие-то таблетки, а дед его заодно спросил – не наследственная ли болезнь рак. Медик (наверно, это был простой фельдшер) сказал такую чушь, что в возрасте матери мы тоже можем заболеть раком. Дурак, заставил меня много десятилетий помнить об этом.
В другой раз, собирая в лесу грибы (разумеется, босиком), порезал я об какую-то осоку ногу. Порез был пустяковый, но, видимо, осока была ядовитой (есть такие). Вся нога до колена распухла, нарыв. Повезли в Дарьино, фельдшер сделала операцию. Полтора месяца просидел я дома, вместо того чтобы бегать по полям и лесам. Но это все пустяки, в основном, повторяю, детство было золотое.

Мои домашние и дикие животные.
Вы, горожане, в лучшем случае знаете только кошку и собаку. Я же до 14 лет жил в мире животных.
Конечно, на первом месте корова. “Кормилица”, - говорила бабка. В самом деле - молоко, телята, мясо, шкуры. После Райки-первой у нас была Райка-вторая, и мы с ней были большие друзья. Из поля встречаю - она сразу ко мне, чтобы я дал ей капустных листьев. Ежегодно приучал к полю ее телят (первоначально, по холоду, они жили у нас в избе за печкой). Налетят слепни, теленок задрав хвост удирает домой, ты за ним и отводишь снова в поле. Но неприятно запомнился процесс резания подросшего бычка. Дед, приучая к домашним заботам, взял меня с собой в хлев. Погладил бычка (тот, дурашка, лезет лизаться), а потом как жахнет кувалдой по лбу. Закачался бычок, глаза подернулись туманом. Дед еще жахнул, упал бычок и дед перерезал ему горло. Что поделаешь - неприятно, но нужно. Так многое в жизни неприятно сочетается. Снова Тамара: «Зачем ты пишешь эту грязь».

Лошадь Майка (потом еще была ее дочь Тамарка, красивое и строптивое создание; везет мне на Тамар). Майка, колхозная, была на постое на нашем дворе. Эту угощал кусочком хлеба с солью. Она могла бегать за мной, как собачка, не нужно было узды. Когда я по весне чистил ее от старой шерсти железным скребком, я нисколько не боялся ни встать сзади, ни заставить поднять ногу, ни залезть под живот. Я плакал, когда она по старости свалилась в военный окоп и там умерла.

Овцы. У деда были романовские овцы. Насколько знаю, это лучшая из пород, только потом она стала в колхозах исчезать, потому что требовала несколько большего ухода (за копытами нужно было следить). Ежегодно резали двух баранчиков (я ловил и держал, дед резал и разделывал). Овечьими ножницами стригли овец, я держал.
Вообще у нас было так называемое натуральное хозяйство. Хлеб, картошка и прочие овощи свои. Молоко, мясо свое. Я ходил в дубленой овечьей шубе (не знал тогда, что это называется дубленкой), в овечьей же шапке, на ногах валенки а на руках варежки также из шерсти своих овец.
Куры, гуси. Когда мне первый раз поручили отрубить курице голову, я это сделал, но курица без головы вырвалась и улетела. Тамара: «Зачем ты пишешь эту грязь».

Нельзя обойти котов. Запомнилось, как закапывал котят от первой кошки Мурки (и снова Тамара). Особенно запомнился третий кот, большой рыжий Матрос. Был он отличный мышелов (в деревне коты предназначались не для лежки на диване), но был и большой разбойник. Однажды притащил зайца. Гонял всех окрестных котов. Однажды загнал в колодец кота бабы Любы, откуда она его утонувшего вытаскивала. Баба Люба (здоровенная и еще относительно молодая), зайдя как-то к нам и увидев Матроса, схватила его и ушла, по пути разбила ему голову об сарай. Сейчас я говорю коту Ваське: «Не сносить тебе рыжей головы».

Из диких заслуживают упоминания некоторые.
Кадр. Собираю в лесу малину, шорох, раздвигаю ветки – медведь нос к носу, тоже пошел по малину. Секунды три стоп-кадр, затем медведь хрюкает, я взвизгиваю и бросаемся в разные стороны.
Кадр. Иду в школу, только рассвело, иду по снежной тропке. В перелеске на тропку выходит волк, садится и смотрит на меня. Я смотрю на него – знаю, к зверю поворачиваться спиной нельзя. Смотрим друг на друга с минуту, наконец волк лениво покидает тропку. Был и еще случай, когда волк сопровождал меня по лесу километра 4.
Лисы, зайцы. Ласточки, которые вили гнездо в сарае над моей головой. Стрижи – если стрижа поймать, раны от когтей на руке обеспечены. Белка, забежавшая в деревню, которую мы ловили всем мальчишеским скопом. Майские жуки. Скворцы, для которых я сделал избушку. Коростель, по-местному дергач. Скворец – утренний певец, жаворонок – дневной, коростель – вечерний. Незабываемая музыка.
Ловлю птиц. Залезаю в будку для цыплят, в ней маленькое окошко, перед окошком клетка с дверкой, к ней привязана ниточка, на пол насыпаны зернышки, крошки. Воробей умная птица, но его подводит нахальство. Тут же в клетку набивается штук 5, дернул за ниточку, поймал. Посмотрел, какие они разные, отпустил. А красавец-снегирь глуп, но очень осторожен, в клетку не идет. Снегири залетают в сарай (там остатки семян от сена). Заходишь в сарай, даже не закрывая дверь (иначе темно) машешь руками, снегири мечутся, устают, берешь их, любуешься окраской, отпускаешь.
Не надоел?

Мои сельскохозяйственные работы.
В деревне всегда и всем находится работа. Охрана грядок от кур. Охрана цыплят от коршуна, намолоченной ржи от воробьев. Перебор картошки (ее много в темном холодном подполе) вместе с сестрой Люсей и двоюродными Женей и Розой. Пропалывание грядок ( на соседней грядке Люся) и картошки. «Сорную траву из поля вон», - говорит дед. Это значит, что за поле надо выбрасывать те растения, которые размножаются корнями – осотник, молочай, крапива. Всю же другую траву нужно, вырвав, оставлять на месте – это будет удобрение. До сих пор не могу убедить горожанку Тамару, что надо поступать именно так. Она всю траву с дачи тащит в угол. Драние ивовой коры в лесу со сдачей на приемный пункт.

С 12 лет бригадирша тетя Нина считает меня мужичком и просит выходить на колхозные работы. На меня заведена и книжка, куда записываются трудодни. Пропалывание льна. Теребление льна (это делалось вручную, все руки в мозолях и порезах). Копание картошки (точнее, подбор ее за лошадью). Поездка с ночевками на дальний покос, ворошение и скирдование сена. Косить как взрослые я еще не мог, хотя для личных нужд косил, сколько мог. Во всяком случае, когда в кино показывают косцов и я вижу, что они неправильно держат косу, мне смешно.
Пастьба лошадей и быков в ночном. Пасем вдвоем с тетей Таней Бодановой (несколько десятилетий спустя мы с Тамарой, Димой, Катей месяц жили у нее в Мосееве). Тетя Таня сидит на сене в сарае, я, чтобы не уснуть, постоянно обхожу стадо и громко пою («У нас был юный барабанщик, он песню веселую пел…», «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед…» и все что знаю). Потом бабушки вспоминали, как я пел по ночам. Наконец даже лошади улеглись. Я кладу голову на ногу быка Рыжака, он свою голову кладет на меня. Тепло. Просыпаюсь – рассветает, коварные лошади уже в крайнем огороде. Днем следует маленький скандальчик.

Одно лето я работаю подпаском. Пастух – ответственная должность в деревне. От него зависят сохранность и упитанность коров и овец, надои молока. Его, профессионала, нанимают всем миром (обычно он из другой деревни). Он ночует поочередно во всех избах, его хорошо кормят. Только покажется солнце, раздается однообразная, но такая прекрасная музыка его дудочки-жалейки. Хозяйки уже подоили коров и выгоняют их. Будят и меня, подпаска, дают узелок с хлебом, картошкой, парой яиц, бутылкой молока. Целый день водим стадо коров и овец. Пастух знает все окрестности и ведет с умом. Сначала по одной трассе два дня, затем по другой и так меняет трасс 5-6, возвращаясь на первую, когда съеденная трава там снова подросла.
Мое, подпаска, дело простое – не давать отбиваться от стада каверзным молодым буренкам и глупым овцам, подгонять отстающих. С самого начала проблемкой для меня становится бык, настоящий, некастрированный, зверь. Пастуха он признает полностью, меня – нисколько. Вот он, завидев меня поблизости, идет на меня, ревет, роет копытом землю. Но у меня есть кнут, пятиметровый с ручкой, сплел сам его изо льна, на конце пучок конского волоса, собственноручно надерганного из хвостов лошадей. Высшее пастушье умение – щелкнуть так, чтобы попасть в пролетающую муху. Сначала щелкаю перед мордой быка. Ревет и продолжает медленно надвигаться. Наконец щелкаю прямо по морде. Это очень больно. Бык мотает головой и отходит. После нескольких таких уроков он полупризнает меня, но все-таки я всегда настороже.
Однажды, пригнав стадо домой, обнаружили пропажу одной молодой коровенки. Пошли искать чуть ли не всей деревней. Нашли – она полезла пить в большую воронку от бомбы, берега глинистые, и она в этой воронке утонула. Мужики вытаскивали веревками. Мясо все-таки пригодилось. Пастуху громкий нецензурный выговор, меня, подпаска, негодование обошло.

Особенно мне нравились работы, связанные с поездками на лошадях – возка сена, льна и всего, что возят. Вот наряжают меня возить навоз. Запрягаю свою подругу Майку. Сначала я должен, стоя на телеге и правя лошадью, проехать в довольно узкие ворота двора, из которого возим, развернуться и поставить телегу на нужное место. Можно, конечно, вести лошадь в поводу, но мне хочется показать свое умение. Бабы вилами наваливают навоз. Дальше я в поводу веду лошадь с тяжелой телегой в поле, вилами сбрасываю кучки навоза через определенные интервалы. Встаю на пустую грязную телегу (конечно, босиком), Майка трусит обратно. Так за день делаем рейсов 12, мне записывают один трудодень.

Майка мне достается не всегда. Вот по разнарядке мне достался Мерин. Мерин злой. Он достался деревне от военных, военные будни наложили на его характер тяжелый отпечаток. Вообще лошади, как и люди, очень разные. Все зависит от того, как с ними обращались. Вот Лысан, Майкин сын, был большим добродушным увальнем. Только ленивый мальчишка не покатался на нем и не подергал конский волос из хвоста на лески. Когда же я через несколько лет приехал в деревню, от добродушия Лысана не осталось и следа. Потребовалось мне взять его из поля, с трудом поймал. Сел на него, а он старается меня за ногу зубами стащить.
Так вот, иду я за Мерином. Увидев, что я иду к нему, он сразу атакует. Слава богу, он спутан, и я легко отбегаю. Делаю вокруг него три быстрых сужающихся круга, он не успевает поворачиваться за мной, и тогда я хватаю его за холку, а в морду сую приготовленную торбу с горстью овса. Он жует, я распутываю. Чтобы надеть узду, нужно быстро уронить торбу, двумя большими пальцами сильно нажать с обеих сторон у основания челюстей, чтобы он открыл рот. Теперь он не опасен, хотя посматривать приходится.

Вот еще одна хорошая работа. За деревней стоят рига и овин. Рига – это просто сарай с хорошо утрамбованной глиняной площадкой посредине. На площадке молотят рожь, лен. Молотят цепами. Это большая палка, к которой на ремешках приделана палка поменьше. Становятся в кружок несколько человек и ритмично подымают и с силой опускают цепы на рожь. Нужно так подымать-опускать, чтобы своим цепом не задеть цеп соседа. Когда сосед поднимает цеп, твой должен опускаться. Прямо художественная гимнастика с предметом. Иногда и я встаю в этот круг, но это тяжелая работа, не для мальчика. «Тит, иди молотить». «Брюхо болит». «Тит, иди кашу есть». «А где моя большая ложка?».

А овин – сооружение серьезное. В нем огромная печь, над ней колосники, в стенах нет щелей, дверь плотно закрывается. Топить эту печь – искусство, это всегда поручается моему деду. Есть опасность сжечь овин. Когда  печь натоплена, я забираюсь на колосники. Дед подает мне подвезенные промокшие снопы (в риге только сухие), я ставлю их стоймя плотно друг к другу. Колосники – это просто жерди, ходить по ним босиком плохо. Жара как в бане, пыль и остья от снопов покрывают все тело, забиваются в волосы (потом отмываешься в ручье). После этого снопы сохнут, а затем обмолот.
Деду вообще поручаются всякие тонкие работы. Например, отбивание кос во время покоса. Женщины тащат деду свои косы. Так и слышишь вечером, что дед, как дятел, стучит пробойником по косе, положенной на специально устроенную металлическую бабку. Бабка (то-есть моя бабка, а не металлическая) ругает деда, что он не берет отдельную плату за эту работу: «Все тащат в дом, а ты из дома». Нестяжатель дед. Я эту работу только пробую, она тонкая и тяжелая.

Говорит мне моя младшая Катя: «Пап, а ты напиши больше про детство». Видимо, это означает, что про детство я пишу хорошо, а про остальное плохо. Ладно, Катя, специально по твоему заказу напишу еще один эпизод.
Едем с дедом в лес за дровами. Едем не в ближайший лесок – там, видать, совсем недавно было подсечное земледелие, лесок хилый. Едем подальше, в лес, который называется – заказник. Это значит, что в нем порубка без специального разрешения запрещена. А где его брать – никто и не берет – да еще платить надо, а у деда, как говорится, «вошь в кармане да блоха на аркане». Дед предупреждает: «Женюшка, если кто встренется – мы едем в Денежниково, к дяде Пете» (он тогда там жил). В сани запряжена Майка. Вот – стал забывать крестьянскую терминологию. Это не сани, а дровни. Это разные вещи. Дровни – в чем-то упрощенный, а в чем-то усложненный вариант саней. У них нет бортов и задника, просто ровная площадка из жердей. Передник есть – чтобы при спуске с горы воз не наехал лошади на ноги. Но они более прочные, что ни погрузи – вывезут, не сломаются. В санях ездил Пушкин к девушкам Вульфам, в дровнях – мы за дровами.

Дед в лесу все знает. Берем только березу, не буду объяснять про калорийность, есть и другие достоинства. Сначала выбранную березу пилим двухручной пилой с той стороны, куда она должна упасть, затем с противоположной, береза падает. Дед обрубает сучья, я стою. «Женюшка – побегай, на морозе нельзя стоять». Потом пилим на кряжи по длине дровней. Теперь выезжать на дорогу по снежной целине. Майка напрягается, мне ее жалко. Дед замахивается кнутом. «Дедушка, не стегай Майку!» У деда опускается рука: «Ладно, внучок, Майка вывезет, давай подталкивай». Выехали на укатанную дорогу, теперь легче, но все-таки мы идем пешком за возом. Еще встретился противный овражек, сначала вниз, мы с дедом изо всех сил удерживаем воз, чтобы не наехал Майке на ноги, затем вверх. «Но, но!» А что там «но», Майка, умница, все сама знает.

Наконец видно Мосеево. Темно, изо всех домков дымок вертикально вверх, огоньки керосиновых ламп светят. Не знаю более милой картины, разве у Саврасова что-то подобное есть. Подъезжаем к дому, бабка уже у ворот, рядом и Люся мешается. Дед, усталый и голодный, слегка раздражен: «Саш, где большая тряпка?» - «Да вот она, дед». Этой тряпкой я должен вытереть потную лошадь от ноздрей до хвоста, особенно под брюхом. У деда с бабкой более тяжелая работа по разгрузке. «Саш, тепленькая водичка есть?» - «Ты что, дед, первый год меня знаешь?» Бабка приносит ведро, Майка выдувает его за полминуты. С мороза лошадь холодной водой поить нельзя, заболеет. Затем моя обязанность принести сена в огромной корзине, Майка с удовольствием хрустит. Теперь и нам можно ужинать. В деревне так - сначала обиходь, напои, накорми скотину, а потом и сам ужинай.
«Саш, ну что там у нас есть?» - «Дед – щи да каша пища наша» - «Давай». Впрочем, щи с бараниной, и Люся по привычке вылавливает бараний жир и подкладывает мне. К концу каши слышу – бабка говорит: «Жень, да ты спишь, ложитесь с Люсей у печки, я постелила, и мы ложимся».

Утром просыпаюсь – дед у стола шилом орудует, валенок починяет. Бабка: «Жень, а Райка тебе молочка принесла». Через много лет, поездивши по стране СССР и по заграницам, побывав во многих ресторанах и поедав всякое, включая поганых устриц, ничего я не нашел вкуснее и милее, чем кружка утреннего парного молока с куском черного хлеба, посыпанного крупной солью (третий помол).

Моя учеба.
Когда дед привел меня записываться в первый класс, я уже умел бегло читать, что в те времена да в деревне было большой редкостью. Завуч задумалась: «Так может его во второй класс?». Но я был мал, приняли в первый, и правильно сделали – не нужно опережать возраст.
Учился я всегда хорошо. И семилетку, и речное училище, и институт закончил на отлично. Наверное, сказались и гены, но главное – я брал не только головой, но и попой. Если не получалась задача, я мог просидеть над ней при керосиновой лампе ночь напролет, пока не пойму. Помочь мне никто не мог. 1 сентября всегда ждал с нетерпением, предварительно прочитывая учебники за следующий класс.
Семилетняя школа была в соседней деревне Дарьино. Деревянная одноэтажная, с печным отоплением. Зимой приходишь – чернильницы-непроливашки замерзли, оттаивают, когда натопится печка. Примитивно нет тетрадей. Первую тетрадь я сшил, разрезав большие листы (формат А1) бумаги, купленной с дедом на рынке. Потом нашел на чердаке старые (дореволюционные) тетради дяди Пети. Они были исписаны, я писал между строк. Учебников тоже нехватало. Помню, что первой книжки ученика, букваря, у меня никогда не было, мне его не дали, потому что я умел читать. Да и дальше меня как отличника ограничивали при раздаче учебников. Я не роптал.

Перед седьмым классом я сделал четкий вывод, что должен закончить школу на отлично, чтобы успешнее идти дальше. В те времена в деревне семилетнее образование считалось вполне достаточным. Более того, десятилетка была опасна – задержался в деревне после 16 лет, а для отъезда паспорт тебе не выдают. Не помню, точнее не знаю, какой для этого был юридический механизм (я-то его миновал), но мне это говорили точно.
Я составил и повесил на стенку почасовой график своей работы. Приход из школы, обед. Принести из амбара и задать животным сена (из-за огромной корзины я не виден). Принести воды из колодца. Лыжная прогулка (однажды в овраге проложил новую трассу, а под снегом оказались пеньки, очень хорошо я по ним проехался попой). Уроки при керосиновой 7-линейной лампе. Некоторое время со мной рядом сидит уставший дед, читает «Луковниковскую правду», засыпает прямо за столом, ложится. Я продолжаю. Так каждый день.

Однажды дед и бабка оба заболели, слегли. Я считался старшим, хотя был еще мой ровесник Женя и старше меня Роза Константиновы, которые в то время жили у нас. Ну и с учебой у меня все было в порядке. Две недели не ходил в школу, выполняя работы по уходу за животными и другие. Бабка, однако, вставала топить печку (за мной - принести дрова) и варить. На мое предложение, чтобы я топил печку, ответила отрицательно. Хотя я сотни раз видел, как это делает она: дрова сложить на предпечнике в клетку; задвинуть их кочергой в печку, косарем (это такой огромный нож) нащепать растопки и зажигать ее. Но печка и корова – два объекта, которые бабка никому не доверяет. Впрочем, и бабка печку не до конца знает, потому что не знает физики. Летом при растопке печки в избе дым коромыслом, мы ложимся на пол, чтобы можно было дышать, или выскакиваем на улицу. Интересным образом потом с этим эффектом столкнулись Тамара и Катя на даче. Растапливает Тамара печку, дым валит в дом. Первым делом виноват я – неправильно сложил печку. Затем виновата ворона, которая будто-бы попала в трубу. А дело просто в том, что на улице температура выше, чем в доме, дым вверх не идет. Сначала нужно погреть печку газетками или растопкой в случае с бабкой. Но бабка физики не знала. Вот вам польза учения. Тамара: «Не я, а ты сам первый неправильно затопил печку. А еще говоришь об искренности». Соглашаюсь, давно физику не повторял.

Школьные друзья – это незабываемо. Мой один школьный друг – Мишка Семенов, из соседней деревни Тепляшино. Только трое – я, он и еще Шура Садовская прошли семилетку без оставления на второй год. Всех остальных мы в седьмом классе догнали, мы в нем были по возрасту младшими. Там были уже такие архаровцы, как запомнившийся мне Бусурин – дубина под потолок, хулиган, его учителя боялись. Идем с Мишей в мае из школы, тепло, присели на обочине. А Миша уже курил. Свернул он самокрутку и говорит: «Хочешь – покажу, как дым из глаз идет? Зажми мне нос и рот и увидишь». Он затянулся, я зажал, а он и ткнул меня горящей папиросой в руку. Ожог потом болел, Мишка извинялся – он сам не ожидал такого эффекта.
Второй друг – Саша Борисов, мосеевский. Он был меня старше на три года, но в основном у меня как-то всегда получалось, что я тянулся к более старшим, и они меня принимали. Его отца со всей семьей еще до войны куда-то сослали. Был дядя Ваня кладовщиком и в чем-то проворовался. Вернулись они, и Саша оказался моим одноклассником. Он был парнем умным и очень обстоятельным. В учебе, однако, ему было трудно, и я ему помогал. До сих пор помню, как я ему безуспешно втолковывал, что 2,5 килограмма и 2 1/2 килограмма – это одно и то же. Он потом поступил в какое-то московское ремесленное училище и стал высококлассным метростроевцем. Его зачем-то командировали в Париж, а затем он оказался во втором отделе (секретном) Министерства иностранных дел. «К самому Громыке вхож», - говорила мне потом его мачеха, тетя Поля. Саша приезжал на машине в Мосеево.

А вот его старший брат Витя оказался совсем другим. Я с Витей общался постольку, поскольку приходил к Саше. Во всяком случае, мы вместе делали из ивовых палок шахматы, я их с Сашей научил играть в шахматы, а Витя потом стал меня обыгрывать. Призвали Витю в армию, оттрубил во флоте 5 лет, вернулся в Мосеево и там застрял. Механизатор широкого профиля, рыжий красавец, от девок отбоя нет, а самогонку сам гонит. Приехал я уже из института на побывку, пришел в клуб. Танцы. Вдруг Витя объявляет: «Яблочко!». Гармонист его слушается, и все расступаются, образовав круг – видимо, не впервой. Витя один исполняет матросское Яблочко, и исполняет прекрасно. Овация. А вот Витя помогает нам на кладбище устанавливать памятник (о чем было выше). Приехал на мотоцикле, на этом же мотоцикле с коляской привез памятник из мастерской. Я переживаю – если Витя выпьет, как же он обратно поедет на мотоцикле. Наливаю только полстакана, Витя возмущен. Что делать – наливаю целый, предлагаю закуску. Но Витя после первой не закусывает. Выпив три (!) граненых стакана, уезжает. Мы идем с кладбища пешком, я переживаю за Витю, но что же я вижу? Сидит Витя у правления колхоза на лавочке и как ни в чем не бывало беседует с председателем колхоза. Последний его день со слов тети Тани Бодановой. Поехали они с Витей на какие-то полевые работы, он – тракторист, тетя Таня помощница. Присели обедать, Витя трактор полностью не выключил (заводить его снова было непросто), только поставил передачу на ноль. А трактор вдруг и поехал. Бросился Витя к нему и попал под колеса. Смерть. Судьбы человеческие…

31 октября 1949 г., в день комсомола, меня приняли в комсомол. В райкоме, где решался на заседании бюро этот вопрос, секретарь говорит: «Так тебе же еще нет 14 лет». Я, ожидавший этот вопрос, отвечаю: «Мне тринадцать с половиной лет, а по правилам округления это четырнадцать». Рассмеялись, приняли. Меня избрали секретарем школьной комсомольской организации (а в ней было, кроме меня, всего пять человек). Собирал и сдавал копеечные взносы, что было однако непросто, потому что некоторым ребятам родители на это просто не давали денег. Как-то помогал пионерской дружине. Со стыдом вспоминаю один эпизод из этой моей комсомольской работы. Догнал я в седьмом классе своего троюродного брата Колю Тубарева из Парамонихи (брата того Вити, о свадьбе которого я выше писал). Он вместе со мной вступил в комсомол. Мы с ним и до этого были дружны, как писалось - я по родственному бывал в их Парамонихе. Учился Коля так себе, был не то чтобы хулиганистым, но уж очень шустрым. Закончили мы седьмой класс, потребовалась Коле комсомольская характеристика. Я написал в основном хорошую характеристику, но вставил одну фразу: «Не всегда дисциплинирован». Это была сущая правда, но не понимал я тогда, что одно дело пропесочить на комсомольском собрании и другое – давать характеристику во внешний мир. Осторожно нужно с этим обращаться. Этот мой поступок потом вспоминали наши общие родственники Шибаевы, вспоминали с удивлением и даже с восхищением мальчишеской ортодоксальностью. Сам Коля при встрече через несколько лет об этом не вспомнил, и мы общались как ничего не бывало. По ученой линии Коля не пошел, но шустрил по разному и вскоре имел в Ленинграде машину.

Особенно я занимался, по поручению учителей, художественной самодеятельностью, и это требует отдельного абзаца.
Руководила художественной самодеятельностью моя любимая учительница Татьяна Алексеевна. О ней несколько слов. Девичьей ее фамилии я не помню (или не знаю), она вскоре вышла замуж за молодого председателя колхоза Бусурина (никакого отношения не имеет к упомянутому выше хулигану, в деревнях много одинаковых фамилий). Молодая, красивая, тактичная, никогда не кричит – даже хулиган Бусурин ее слушался. Всегда скромно (по достатку), но симпатично одетая – прицепит какой-то кружевной воротничок, бантик – девчонки глядят во все глаза, а мальчишки краснеют, когда она на кого-то обратит внимание. Как она попала в эту глушь? Наверное, была родом отсюда. Преподавала она ботанику и зоологию, а у нас была еще классной руководительницей. Эти уроки она старалась сделать практическими. Вот дает задание, чтобы на следующий урок по зоологии кто-то принес лягушку (фамилий не называет). Задание добровольно выполняю я, по дороге в школу ловлю лягушку и приношу. Мне же приходится ее на столе препарировать, демонстрировать все органы, в частности, если на лапки мертвой лягушки посыпать соль, они будут сокращаться. А вот дает задание принести петуха. Я с трудом уговариваю бабку зарезать одну курицу, под обещание, что я потом принесу ее обратно. Также препарирую. Учительница показывает, что если птица садится, у нее автоматически сжимаются пальцы. Теперь мне понятно, почему даже сонные птицы не падают с веток.

А вот мы всем классом на уборке картошки. Земля раскисла, и у моих старых ботинок отваливаются подметки. Учительница это замечает, и на следующий день мне как сироте вручают новые американские ботинки. А еще мне вручают американские (лендлиз) коричневые штаны на лямках. Штаны прочные, неизносимые. По-моему, в них ходил еще Том Сойер, но так и не износил. Правда, они, неизносимые, трут в промежности, но это пустяки. Никогда у меня не было таких штанов. Они прочные настолько, что когда я, прыгая с забора, зацепился штанами и повис на колу, они даже не треснули, и я долго барахтался, прежде чем освободился.
Но вернемся к самодеятельности. Первая пьеса была – «Молодая гвардия». Мне

Татьяна Алексеевна поручила завидную роль Сережки Тюленина, хотя я к ней нисколько не подходил. Кроме того, я был, так сказать, помощником режиссера. Ничего, играли не только в школе, но и в деревенском клубе, народу было битком, хлопали так, что мхатовцам было бы завидно. Названия второй пьесы я не помню, тоже про войну. Здесь возникла коллизия – никто из ребят не хотел играть фрица. Пришлось мне, как добровольному помощнику режиссера, взять эту роль на себя. Я нашел немецкую офицерскую фуражку, кобуру с настоящим немецким пистолетом (этого добра у нас тогда было навалом), и еще зачем-то трубку. Трубку я на сцене даже закурил, стараясь не вдыхать дым. На спектакль в клубе приехало районное начальство – начальник РОНО (отдела народного образования) и кто-то еще. И вот, когда меня в соответствии со сценарием партизаны убили, я, видимо, так удачно упал, что на последующем разборе начальник РОНО спросил: «Ты куда после семилетки?». Я не знаю. «Поступай в калининский вагоностроительный техникум». Кто помнит, у Хазанова юмореска: «Поступай в кулинарный техникум». Меня это не впечатлило. Тогда мне предложили поступать в ленинградское речное училище. «А кем я буду?». «Штурманом». Вот это мне нравится! Так и определился мой выбор пути, но об этом в следующем параграфе. А пока еще один подпараграф.

«Бабушка, бога нет».
Бабка Саша была религиозная. В избе несколько потемневших икон. По религиозным праздникам перед иконой зажигается лампадка. Советские праздники бабка не признает, молча никак на них не реагирует. Ежевечерне перед сном молится перед иконой. «Иже еси на небеси, да святится имя твое…». Далее перечисляет родственников, кого за здравие, кого за упокой. Наконец доходит очередь до младших: «И внучков моих, сироток, Евгения и Людмилу, пожалей». Пытается приобщить к молитве меня и Люсю. С Люсей получается, я же увиливаю, смутно чувствуя бесполезность этого дела. Люсю уже в приличном возрасте окрестили в церкви, меня не пытались. Бабка говорит деду: «Дед, а ты что не помолился?». Дед покорно встает к иконе. По праздникам она и еще такие же бабки отправляются пешком за много километров в церковь.

После второго класса я взялся учить бабку читать. Она с любопытством подчиняется. Когда-то она окончила два класса церковно-приходской школы, помнит некоторые буквы, но называет их странно: мы, лы.
Может быть, эта моя первая педагогическая практика и имела бы успех, но я переборщил. Я решил заняться не только образованием, но и воспитанием бабки, и однажды заявил: «Бабушка, бога нет». Эффект был поразительный. Бабка схватила с гвоздя веревочные вожжи. Я уже знал, что это за воспитательный инструмент, мигом вылетел из избы и взлетел на переводу (это такая двухбревенная опорная балка, проходящая поперек двора). Кричу оттуда: «Бабушка, бога нет!». Бабке достать меня невозможно, снизу грозит вожжами: «Ах ты, антихрист!». Я сижу на переводе долго, спускаюсь только к ужину. Бабка утихомирилась, но после этого, рассердясь, называла меня антихристом. Тем обучение чтению и кончилось.

Философское отступление. Не так все просто, как казалось мне после второго класса. Вот некоторые мои ближайшие родственницы, окончившие по одному, а то и по два института, ходят в церковь, ставят свечки, берут святую воду (между прочим, чистая водопроводная, только омывшая святое распятие, я в этом убедился, выполняя поручение; но при этом и у меня был какой-то благостный душевный трепет).
Христианство (не буду говорить о других религиях), зародившись в древнем Риме (о предшествующем иудаизме не говорю), прошло двухтысячелетний путь. Его утверждали и уничтожали. Древнеримские императоры Нерон и Юлиан-отступник пытались его уничтожить, вернувшись к римским языческим богам, которые, якобы, были предшественниками божественных императоров. Не получилось, и следующие императоры, наоборот, запрещали языческие верования. Никейский собор заседал несколько лет, чтобы определить, какие книги и ритуалы сделать каноническими, а какие предать анафеме.

Издревле считалось, что напасть на соседнее племя, убить, ограбить – это доблесть. Мужчины несли эту «культуру». Христианство же создали женщины, хотя проповедниками были мужчины. Менталитету женщин по их природе хорошо отвечают десять заповедей – не убий, не укради и т.д. Постепенно эти заповеди как-то утверждались, хотя и сейчас идут войны, так что есть в христианстве изъян.
Христианство хорошо стало отвечать интересам правящих классов. В самом деле, наивная вера в то, что в загробной жизни богач, как верблюд, не пролезет в игольное ушко, была им на руку. «Ладно, - думает богач, - в загробной жизни я не пролезу, а в этой жизни я с плебея семь шкур спущу». Когда Ельцин, не верящий ни в бога, ни в черта, стоит в церкви со свечкой, это просто значит, что ему выгодно, чтобы все были христианскими овечками.

Был или не был Иисус Христос – дело десятое. Существуют две научные точки зрения – историческая и мифологическая. Кстати, Христос имя не древнееврейское, а греческое. Изначально его имя было Иешуа из Назарета. Я лично считаю, что такой проповедник был, мифы на пустом месте не рождаются.

Коммунизм – тоже религия. Он возник из христианства с его заповедями, введя только одну поправку. Христианство говорит: «Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую». Коммунизм сказал: «Если тебя ударили по левой щеке, бей в зубы».

Я много думал, правильно ли поступил Ленин, попытавшись уничтожить христианство. Раскритиковал Луначарского за богоискательство, Горького за богостроительство. Конечно, устоявшееся христианство работало на старые правящие классы. Но ведь простые люди в своей массе верили в десять заповедей, пусть не в бога Саваофа, сидящего на облаке, как верила моя бабка (я приставал к ней: «Бабушка, а как бог сидит на небе, ведь там только пар?»). Не лучше ли было использовать традиционную религию, слегка подкорректировав ее (правители имеют возможность это делать)?
Смысл христианства в вере людей в десять заповедей. Человек обязательно должен во что-то верить, иначе он не человек. И лучше пусть верит в христианство, чем в свое право убить и ограбить.

Я верю в десять заповедей с некоторыми поправками, отбрасывая мифологическую мишуру. Более того, я верю, что через какое-то время возобладает коммунизм, вытекающий из христианства, как религия и как идеологическая основа практики. Это заставят сделать следующие обстоятельства.
По данным Юнеско, нефти хватит на 100 лет, газа и угля на 150. По исчерпании накопленных за миллиарды лет запасов остановятся все машины, не будет электричества, не будет компьютеров, снова перейдем на гусиные перья, если не съедим всех гусей. Запряжем Райку в соху, если и ее не съедим. Это давно предсказанный апокалипсис. И тогда человечество не позволит, чтобы США забирали, как сейчас, 40% мировых энергетических ресурсов. Не позволит, чтобы Березовские-Ходорковские жирели при всеобщей бедности. Будет введена жесткая коммунистическая уравниловка. Не исключено, что это будет сопровождаться войнами, но правую щеку уже никто подставлять не будет. Традиционное христианство модифицируется в коммунизм.

Правда, многие уповают на альтернативные источники энергии – геотермальную, приливных течений, ветра, солнца. Они сгладят апокалипсис, но ситуацию в принципе не изменят. В свое время делались восторженные заявления насчет атомной энергии – неисчерпаема, мол. Оказалось, исчерпаема, за ураном приходится лезть все в более неприступные горы, месторождений мало, не говоря о других негативных явлениях.

А Ленин займет место Христа и тоже обрастет легендами. Может быть, они будут почитаться рядом.
Грозит мне бабка с того света вожжами: «Антихрист». Нет, бабушка, это просто развитие твоих воззрений на основе данных науки. На том свете мы с тобой договоримся, даже если ты будешь в раю (заслуженно), а я в аду (незаслуженно).




Ленинградское речное училище
Итак, по данному мне совету отправил я документы в ЛРУ, на штурманское отделение. Через некоторое время дали мне денег на два сидячих билета, горбушку хлеба, два яйца и бутылку молока. На попутной машине отправился я на станцию Старица, приехал в Ленинград, к Шибаевым. Валентин сопроводил меня в училище, там я и остался.
Вступительные экзамены мне как отличнику не нужно было сдавать, нужно было пройти медкомиссию. В то время училище было приписано к военному гарнизону Ленинграда, и медицинские требования были военно-морские. Прошел я всех врачей, все хорошо, но почему-то только в конце измерили рост – 1м 46 см. Заключение – не годен. Иду я в приемную комиссию, бурчу, чуть не плача: «Мне документы». Внимательная женщина оказалась, посмотрела мои документы, говорит: «Так у тебя же все хорошо, и ты отличник, а рост – подрастешь. Нет, не бери ты сейчас документы, а сходи-ка ты к начальнику штурманского отделения Герману Александровичу Покровскому». Пошел я к Герману Александровичу, он говорит: «Приходи к начальнику училища Арефьеву на заключительное заседание приемной комиссии». Пришел, посмотрели, пораспросили. «А чего ты маленький?» - «Я еще не успел вырасти». Посоветовались и приняли. А по окончании училища занесли мою фамилию золотыми буквами на мраморную доску.

Малый рост – это не что-то генетическое. Среди моих родственников есть большие дылды. На замедлении роста сказалось, конечно, военное и послевоенное детство. Впрочем, высоким я все-равно не вырос, но это позднее перестало меня занимать.
После приема оставался месяц до учебы, все разъехались, осталось нас в училище несколько человек. Я остался по банальной причине – обратный билет я почти весь съел на мороженом. Поставили меня на довольствие, поручили выполнять кое-какие работы. Сначала я подметал улицу перед училищем, а потом меня приглядела библиотекарша и взяла в библиотеку чинить потрепавшиеся книжки. Я усердно чинил, а на вечер брал какую-нибудь приглянувшуюся книжку читать. Потом все четыре года библиотекарши считали меня за своего, позволяли бродить среди стеллажей и выбирать что хочу.

В первый раз оторванный от дома, я ощутил тоску по деду, бабке, Люсе и всему, что меня до этого окружало. «Милая бабушка», - мысленно проговаривал я, забыв об антихристе. Но вот наступило 1 сентября, началась учеба и разные воинские занятия.
Несколько слов об училище. В то время оно было расположено на берегу Малой Невы, у Тучкова моста, в бывшем дворце Бирона. Два четырехэтажных корпуса, соединенных двухэтажным переходом. Стены толщиной метра полтора. Ляжешь на подоконник с ногами и только голову высунешь, чтобы посмотреть вниз. Бывших паркетных полов нет, все полы цементные. Большие комнаты – кубрики на 25 человек. В два ряда кровати, между каждой парой кроватей тумбочки. Все, нет и стола. Помню свое первое достижение – я научился ходить по спинкам кроватей от начала и до конца не падая (сказался опыт лазания по деревьям и крышам сараев). Ребята смотрели с интересом, но никто другой этой глупости не хотел повторять.
Аудитории для занятий. Актовый зал, библиотека, столовая, столярная мастерская  и прочее. Можно жить месяцами, не выходя из училища.

Большая территория училища обнесена высоким забором. Проходная, где пропускают только по увольнительной (впрочем, позднее мы научились при необходимости преодолевать забор). На территории футбольное поле, две волейбольных площадки, беговой 400-метровый круг, полоса препятствий для пожарников, которые у нас тренировались.

Режим в училище военный (к концу моего пребывания он стал слабеть). Все по часам. Подъем, пробежка по беговому кругу, зарядка на улице в любой мороз раздевшись, умывание, завтрак, занятия, обед, мертвый час, строевые занятия, самоподготовка в отведенной аудитории, маленькое свободное время (командир роты изредка интересуется - пишем ли письма родителям), вечерняя прогулка строем с песнями, отбой.

Много разных работ, мы в значительной мере на самообслуживании. Уборка помещений, колка дров, подвоз к камбузу дров и продуктов...
В очередь на сутки ты дневальный. Помню свое первое дневальство по роте. Отбой, в кубриках все улеглись, свет выключен, только тусклая лампочка в коридоре. Я сижу за столом, почитываю взятую книжечку. Вдруг входит дежурный по училищу офицер. Подошел ко мне вплотную, высокий, я его погон не вижу и не знаю, как обратиться. Соображаю и докладываю так: “Товарищ капитан первого ранга...” - “Да не первого”, - морщится он. “Товарищ капитан второго ранга...” - “Да не второго” - “Товарищ капитан третьего ранга, дневальный по роте Ширяев. Происшествий нет”. То-есть я на всякий случай пытался его повысить в звании.
Нам дают стипендию, 30 рублей на первом курсе, 50 на последнем. Помню, что билет в кино стоил 5 рублей, плюс обязательное мороженое. Впрочем, существует добровольно-принудительная подписка на облигации государственного займа. У меня и сейчас где-то валяются эти облигации.

Столовая - это наша Мекка. Кормят нас просто, но хорошо. Утром чай, 25 г масла и полбатона, а я до этого белый батон и не видал, да и домашнее масло было редкостью. Разносим, конечно, на подносе по очереди сами, так я усвоил некоторые официантские навыки. В воскресенье, если ты не ушел в увольнение (часто мне некуда было идти), приносишь не съеденные пропустившими обед и ужин курсантами сардельки и кастрюлю компота, и тогда вместе с другими двумя-тремя такими же товарищами пир горой. Впрочем, если кто-то просит оставить - оставляешь.

Преподаватели были разные, и хорошие, и не очень. Запомнились как хорошие упомянутый Г.А.Покровский, Я.В.Небольсин, Н.И.Петров и еще капитан третьего ранга, фамилию которого не помню, потому что мы его заочно звали Сакеуари. Он преподавал навигацию, отличался большим флотским юмором, а на известного штурмана и автора учебника Сакеллари часто с юмором ссылался, да букву л произносил как у.

А вот командир нашей роты капитан Медведев запомнился мне другим. Вообще-то он был мужик неплохой, но солдафон и образованьица ему нехватало. И преподавал он у нас предмет “Фортификация пехоты”, надобность в котором мы, флотские ребята, не ощущали (но война недавно отгремела и страна еще не разоружилась). Медведев просто читал скрипучим голосом по конспекту, к  тому же его лекция была первой и ребята после хорошего завтрака примитивно засыпали. Заснувших он будил линейкой. Однажды, когда он что-то скрипел про количество бревен для устройства блиндажа, кто-то, вздохнув, негромко в тишине произнес “Капитан Медведев - ж..а”. “Кто сказал?!”. Молчание. “Кто сказал, понимаете!” ... “Кто сказал - капитан Медведев!” ... “Кто сказал - капитан Медведев ж..а?!”. Некоторые от смеха стали сползать под парты.
Но запомнился он мне другим. На первом же курсе меня избрали в комитет комсомола училища. Секретарем был Саша Беляков, отличный парень, он только-что закончил училище и стал освобожденным комсомольским секретарем. Наверно, далеко бы пошел, но через несколько лет умер от белокровия. В нашем взводе были, разумеется, очень разные ребята. Многие, как и я, из деревни, кто-то из детдома, но и несколько ленинградцев. Из ленинградцев выделилась группочка в 5 человек (Шашерин, Сапунов, Бонюшко и др.). Они учебе предпочитали танцульки, музычку, другие развлечения. В этом отношении они были более продвинутые. Помню наши споры о песне “О голубка моя...”. Впрочем, я к ней относился лойяльно. А за недисплинированность и пренебрежение к учебе я их не раз критиковал на взводном комсомольском собрании. Они придумали выпускать рукописный журнал “Клякса”, несколько политически невыдержанный. На заседании комитета комсомола я мимоходом упомянул об этом, не предвидя последствий. А капитан Медведев в наше отсутствие произвел обыск во всех тумбочках, “Кляксу” изъял. Громкого резонанса это дело не получило, ограничились беседой с ленинградцами, но меня возмутил обыск. И я вскоре на общеучилищном комсомольском собрании выступил и стал говорить не об учебе, а о возмутившем меня обыске. Президиум, в котором были и начальник училища, и райкомовские работники, пытался меня остановить, но зал зашумел: “Пусть говорит!”. В общем, сбил я собрание с запрограммированного толку. После собрания вызывают меня к начальнику училища Арефьеву, там еще двое моложавых мужчин в одинаковых черных костюмах. Разговор клонится к моему исключению из училища, так и формулируют, начальник училища молчит. Спасло то, что это все-таки я подал первый сигнал о “Кляксе”. Но на следующий, 3-ий год меня уже в комитет комсомола не выбрали. Я не переживал. Стал редактором стенгазеты, которая в отличие от “Кляксы” была политически выдержанной.

Много в училище было бурсацких шуток. Например, открываешь дверь в кубрик, а тебе на голову сваливается ботинок. Или приходишь поздно из увольнения, в темноте ложишься, берешься за спинку кровати, а тебя бьет током. Это Женя Шилов, успевший до училища поработать электриком, подвел одну фазу к кровати, а цементный пол смочил водой. Или после отбоя у нас горит свет, дежурный офицер ругается, щелкает выключателем, а свет не выключается, офицер щелкает много раз и остается в недоумении. Просто выше выключателя провода замкнуты иголкой.
Вообще живем весело, в эти годы смешит все, если ты, конечно, здоров и сыт. Например, на уроке спрашивают Пашу Якушева, тугодума, - какие бывают якоря. Паша первую подсказку слышит и отвечает: “Мертвые...” Вторую подсказку он не слышит и добавляет: “И живые” (нужно - судовые). “А какие бывают шпангоуты?”. “Холостые... и женатые” (нужно - рамные). Преподаватель с трудом останавливает смех.
Или вот тоже смешно, но не мне. С набережной перед дворцом растаскиваем дрова из огромной кучи, выгруженной из баржи. Возим их к столовой. Осенний дождик, все мокро, дрова (точнее огромные дровины, которые еще нужно пилить и колоть) скользкие. Край кучи в одном метре от набережной. Я забираюсь наверх, чтобы сталкивать оттуда дрова. Наверху, поскользнувшись, теряю равновесие, скольжу вниз и бултыхаюсь прямо в Малую Неву. У самой набережной мелко, по пояс. Ребята ржут, глядя на меня вниз, подают глупые советы. Осторожно пробираюсь вдоль набережной к месту, где в ней разрыв и можно вылезти. Отправляют сушиться.

Нравится работа в столярной мастерской. Делаем скамейки и табуретки для училищных нужд. Я сделал скамейку, мастер осмотрел, сказал: “Комар носа не подточит”. Правда, маленькая щелка между двумя досками все-таки была, я ее тщательно заделал. Мне присвоили 3 разряд столяра, был об этом документ.
Иногда в училище танцы. Тогда девчонки рвутся к нам и их на проходной пропускают безо всяких. Я танцевать не умею.

Часто бываю у Шибаевых, у Виктора Константинова. С закадычным дружком Петей Васильевым ходим в кино. Возвратясь с плавательской практики, идем с ним от начала до конца Невского проспекта, на каждом углу покупаем мороженое, потом идем в кино.
О плавании на судах я расскажу ниже.

5 марта 1953 года умер Сталин. Я в очередь с другими стою с винтовкой 2 часа у бюста Сталина. Сказано - не двигаться и даже не моргать. Все-таки переминаешься с ноги на ногу, но когда проходит офицер - замираешь. 18-летняя Зоя Ширяева из Коноши пишет мне: “Женя, как же мы теперь будем жить?”. Я этого пессимизма не разделяю - найдутся умные люди - так и отвечаю. Но когда в день похорон по всему Ленинграду долго гудят заводы, становится печально и тревожно.

Философское отступление. Хрущев развенчал Сталина на ХХ и ХХII съездах, при Брежневе его немного реабилитировали. С началом же перестройки началось массированное наступление на Сталина (и на всю нашу жизнь при нем), доходящее до маразма. Вот как Солженицын (фамилия чего стоит) насчитывает количество репрессированных. Сначала нудно перечисляет Зиновьева, Каменева, Тухачевского, директоров заводов, насчитывает несколько десятков. Затем прибавляет 30 тысяч уволенных из армии (а они могли быть уволены по разным причинам). Потом прибавляет раскулаченных. Все-равно мало. Тогда он прибавляет тех, кто мог бы родиться, если бы рождаемость была как до революции. Так выходит на 60 миллионов. А между тем даже в “демократической” прессе написано, что осуждено было 3,5 миллиона, расстреляно 600 тысяч. Это за 30 лет, значит 100 тысяч в год, значит 1 человек на 2000. Да это норма, 1 человек из 2000 должен сидеть в тюрьме. Коварная это штука - закон больших чисел. Конечно, еще нужно учесть, что репрессии по годам распределились неравномерно, и я репрессии не оправдываю, просто хочу сказать, что это дело сильно раздули. А за что репрессировали, хорошо объяснил Молотов в книге беседовавшего с ним Чуева: “Подразложились” (это про руководителей). Писали про Енукидзе – ах, Сталин друга ни за что репрессировал. А почитайте дневник Марии Сванидзе – Енукидзе явно заелся,  подразложился, его давно нужно было в тюрьму посадить. И если дядя Ваня Борисов проворовался – он репрессирован? Но, конечно, строгость во всем была не сегодняшняя. И были перегибы.

Стараются укусить Сталина в мелочах. Вот книжка (том) Радзинского, в которой он многократно отмечает, что Сталин был низкорослый, рябой, невзрачный. В книжке много фотографий. Одна из фотографий помещена также в книге Волкогонова, который тоже развенчивает Сталина. Но у Волкогонова эта тюремная фотография помещена полностью, внизу фотографии приметы Сталина и написано - рост 1 м 74 см. Да это и сейчас нормальный мужской рост. А Радзинский, хитрец, эти приметы отрезал. Громыко: “Я много раз сидел за столом напротив Сталина, но не заметил, чтобы он был рябой. Может и были какие-то рябины, но незаметные” (написано во время перестройки). Снова Молотов: “У меня девушку увел” (а Молотов был моложе на 10 лет, и в это время Сталин не был вождем).

Шолохов: “Культ личности, конечно, был, но была и личность”. Даже Хрущев в своих воспоминаниях: “Сталин был на две головы выше всего своего окружения” (здесь, конечно, имеется в виду не рост). Черчилль: «России повезло, что в это трудное время во главе ее был такой человек, как Сталин».
Может быть, я еще вернусь к вопросу о роли личности в истории, а пока закончу это отступление.

Промчались юные годы, закончено училище. Всех ребят отправляют на 6-месячную военно-морскую стажировку, я от нее освобожден как отличник, направляемый в институт. Пришиваю на шинель лейтенантские погоны, еду на побывку в Мосеево. Перед самым отъездом узнаю, что погоны у речников отменили (Хрущев начал разоружение). Все-равно еду в погонах. Дед ходит возле моей шинели, сдувает пылинки и бормочет: “Внучек-то - офицер”. Всем знакомым показывает.
Делаю из досок и жердей туалет (просто навес над навозом, чтобы спрятаться, раньше все было на виду). Делаю для бабушки легкую скамеечку, чтобы ходить в полдень в поле доить корову (была тяжелая скамейка).
И отправляюсь в город Горький, а читатели в следующий параграф. Он был опубликован в 2000 г. в сборнике, посвященном 70-летию Горьковского института инженеров водного транспорта (ГИИВТа). Оставляю без изменений, хотя стиль несколько другой.

Горьковский институт водного транспорта
Воспоминания о Минина 7, Пискунова 11.
1954 год. Четверо парней (Аксенов Витя, Королев Игорь, Овчинников Женя и Ширяев Женя) после окончания  Ленинградского  речного  училища, как отличники в пределах 5%  выпуска (была тогда такая практика,  полностью себя оправдавшая) направлены для продолжения обучения в  ГИИВТ. Эксплуатационный факультет, судоводительская специальность. Сейчас судоводительские факультеты имеются во всех  ВУЗах  речного  транспорта, тогда  же введение в высшее образование судоводительской специальности было делом новым. До нашего курса были два курса эксплуатационного факультета,  где имелось по подгруппе судоводительской специальности. На нашем курсе были сформированы уже две группы судоводителей,  и был выделен  судоводительский "поток" - как бы подфакультет.  Я хорошо помню наши дискуссии на тему "курица не птица, судоводитель не инженер". Научись крутить баранку,  знай спецлоцию и множество других практических вещей - и ты судоводитель,  а при чем здесь наука? Нас очень интересовала  наша возможная жизненная перспектива (за многодесятилетнюю педагогическую практику я убедился,  что это в первую  очередь  интересует студентов,  и очень важно, если преподаватель может перспективу как-то обрисовать).  Жизнь показала,  что это решение ректората (ректор в  то время - Земсков Д.В.) и Министерства речного флота было правильным. В любом деле можно дойти до вершин науки,  если дело  практически  этого заслуживает.  Из судоводителей впоследствии вышло много хороших работников речного транспорта,  если даже по зрению или по другим  причинам они судоводительскую стезю оставили.

Итак, мы  студенты  первого  курса  эксплуатационного  факультета (уважаемые друзья и подруги, не имею возможности перечислять всех, ограничусь выше приведенным перечислением).  Поселены в студенческое общежите ГИИВТа на улице Пискунова 11, комната 430. Как мы жили? Весело. Только не в современном понимании этого слова.  Выпить  -  бутылку  на четверых по праздникам.  Первый вопрос, который перед нами естественно возник - что мы будем есть. Абонемент в студенческую столовую (был такой, и за него благодарность тогдашнему ректорату) я могу купить только на обед, без завтрака и ужина. Завтрак - чай, кусочек масла и много хлеба, который был тогда бесплатным.  На большой перемене - "пирожки с котятами" по 6 копеек (опять же благодарность).  У Аксенова и  Ширяева родителей нет, у Овчинникова - мать, сама едва сводящая концы с концами. У Королева тоже только мать, но зато она имеет возможность изредка присылать из своего Гжатска сало.  Игорь парень компанейский,  сало он рассматривает как общее достояние,  и тогда у нас  маленький  праздник. Эти  мини-трудности нас нисколько не печалят,  повторяю - живем весело (да и как еще можно жить в 18-19 лет).  Комсомольские групповые собрания (в самой большой комнате общежития), на которых обсуждаются животрепещущие вопросы нашей учебы и жизни,  без  какой-либо  формалистики. Танцы в "красном уголке". Художественная самодеятельность, организатором и конферансье которой выступает Витя Аксенов,  наш первый староста группы и курса. Разгрузка барж и вагонов "для поддержания штанов", что организует опять же Аксенов.

Витя блестящий организатор,  но, к сожалению, слишком любит отмечать эти получки.  Он старше нас на 5 лет,  до речного училища  прошел школу юнг (были такие в военные и первые послевоенные годы). Учеба ему дается трудно.  По его характеру и возрасту ему заниматься бы  чем-нибудь другим.  На третьем курсе его выселяют из общежития. Затем на выборах ему вынуждены привезти избирательную урну на  частную  квартиру, где он проживает.  За это его вместе с его дружком исключают из института. Позднее  он  заканчивает  институт заочно,  но по той же причине больших профессиональных высот не достигает. Витя, не в осуждение тебе я это говорю,  ты был отличным парнем.  Просто палитра воспоминаний не должна быть только розовой.

Первый преподаватель, которого я запомнил на всю жизнь, был Михаил Владимирович Новоселов. Был он преподавателем ... нет, не математики, а физкультуры. Мы (Королев, Овчинников и Ширяев) с первых дней записались  в  спортивную секцию гимнастики,  и два года добросовестно в ней занимались.  Больших спортивных высот мы не достигли,  да это и не входило в наши намерения. Но и сейчас, если поскользнусь на обледеневшем тротуаре,  я умею падать на все четыре конечности, как учил Михаил Владимирович, и со мной ничего не случается. Запомнился же он мне удивительно вежливым,  корректным и внимательным отношением к своим начинающим "подшефным" и любовью к своей работе. Он никогда не говорил чего-нибудь типа "ну что ты бултыхаешься на перекладине,  как мешок", он говорил: "Женя, слезь-ка. Я тебе покажу, как ты делаешь. Видишь - тогда и у меня не получается этот оборот.  Смотри,  как нужно".  Так он с нами возился. Из-за этой возни в пыли физкультурного зала он заработал туберкулез и через несколько лет умер.  Непросто быть хорошим преподавателем.

Физкультуре и спорту в институте уделялось большое внимание. Были и высокие  достижения в городском масштабе,  но главное - была большая забота о физическом развитии молодого поколения независимо от спортивных результатов. С отстающими возились особо. Моя жена Тамара, учившаяся на три курса позднее,  до сих пор помнит (правда, с некоторым неудовольствием), как  тот же Михаил Владимирович персонально с ней выходил на стадион "Водник",  чтобы научить ее бросать гранату на зачетное расстояние.

Всех преподавателей  в краткой статье описать невозможно,  просто же перечислять кажется недостойным их,  к тому же я уверен,  что в какой-то обобщающей  статье  их  перечень будет приведен.  Поэтому скажу только о некоторых,  которые по той или иной причине мне особенно  запомнились. Выше была упомянута математика, а читал лекции по математике у нас Пастернак Борис ... (увы - память подводит). В средине первого  семестра на нашем комсомольском собрании (а оно решало все вопросы в пределах нашей студенческой компетенции) разгорелся  жаркий  спор - хороший  Пастернак преподаватель или плохой.  Многие говорили - за ним трудно записывать,  а как же тогда сдавать экзамен? Нужно обратиться в деканат с претензией. Я же (и некоторые другие) доказывал, что Пастернак читает лекции отлично,  он даже такой сухой предмет  делает  живым своими комментариями и отступлениями.  В конечном счете  все  обошлось хорошо, экзамен Пастернак провел жестковато,  но двоек не было.  Я же, уже будучи преподавателем,  на этом примере уяснил:  нельзя  студентов воспринимать как некоторую единую в воззрениях массу;  они все разные, по разному относятся и к тому,  что преподаватели им дают; дело преподавателя - уметь видеть их индивидуальности.

Юлия Александровна Бехтерева,  начертательная геометрия и практические занятия по черчению.  Я все чертежи выполнил на пятерки,  и она мне сказала: "Переходите на корфак".  Я не последовал ее совету. Запомнилась же она мне любовью к тому, что она преподавала. Она с таким жаром объясняла плоскости PV и PH,  что то и дело роняла мел, и немножко смешно и суетливо искала его на полу.  К нашей чести,  никто ни разу в этом случае не рассмеялся,  потому что видели  ее  отношение  к  делу. Вскоре она  успокоилась  и сама в таких случаях над собой подшучивала. Для меня это в дальнейшем стало примером: если случился маленький конфуз - тут же пошути сам,  и студенты это воспримут хорошо, и ты будешь чувствовать себя "в своей тарелке". Есть множество маленьких педагогических хитростей, к сожалению, никем не обобщенных.

Я учился отлично (извините за хвастовство,  но я ведь  пишу  свои личные воспоминания). Существенным толчком для моей отличной учебы был следующий эпизод,  связанный с профессором химии Пономаревым.  На вышеупомянутом комсомольском собрании,  когда в конечном счете был одобрен Пастернак, далее зашел разговор о том, что выпускникам речных училищ в сравнении с десятиклассниками учиться трудно,  и нужно бы ходатайствовать о некоторых послаблениях. Противореча этому, я сказал: "Беру обязательство -  все экзамены первого семестра сдам на отлично".  Забегая вперед, скажу,  что я выполнил это обязательство.  Конечно,  это  было обязательство главным  образом  перед  самим собой.  Это мне послужило примером и в дальнейшем брать такие обязательства  перед  самим  собой (может быть,  я их маловато брал). Если этот сборник будут читать студенты, говорю:  "Ребята,  в молодости берите больше обязательств перед самим собой (разумеется, пятерки на экзаменах - это частность)".

Возвращаюсь к профессору Пономареву.  Химическая лаборатория была оборудована прекрасно,  но  химия для меня (и не только для меня) была трудной наукой,  поскольку она,  собственно, не столько наука, сколько систематизированный набор результатов экспериментов. Профессор Пономарев наши трудности понимал. Когда Витя Аксенов, боясь провала на сложных лабораторных занятиях (за них ставились оценки), явился на эти занятия в белом флотском кителе,  Пономарев ему сказал:  "О-о,  капитан! Зачем тебе химия? Наверно ты думаешь, что тебе не нужна химия. Но сдавать ты ее будешь".  Так вот,  первым экзаменом первого семестра у нас оказалась  химия.  Шустрый наш староста (Аксенов) достал 25 билетов из 26,  на 25 написали шпаргалки.  Более того,  было известно, что билеты будут положены по порядку,  но осталось неизвестным, какой билет будет сверху - 1-ый или 26-ой. 

Встал вопрос - кто на экзамен пойдет первым. Я  вызвался,  и  мне достался 26-й неизвестный билет.  Я долго потел у доски,  исписывая ее химическими формулами. Профессор Пономарев внимательно через лупу (он был уже подслеповат) изучил написанное и, не давая мне отвечать на билет,  задал один вопрос,  затем второй и наконец коронный, который я запомнил на всю жизнь: "Ну а скажите, какая кислота крепче - серная или соляная?".  Несмотря на понятие  известной  мне "царской водки",  я в этом вопросе увидел подвох. Размышление было секундным, я четко ответил: "Да!". Профессор молча поставил мне пятерку. Изредка потом рассказывая этот случай как маленький студенческий анекдот,  я однако относился к нему и с некоторым стыдом: конечно же, профессор меня отлично понял, но отнесся к этому юному шалопайству с профессорской мудростью,  учитывая,  видимо, мой хороший написанный ответ на билет.  Впоследствии, не только на экзаменах, но и в многочисленных докладах,  я таких вещей не допускал. И как преподаватель сделал вывод - не нужно задавать студентам вопросы с подвохом.

Первую четверку на экзамене я получил после третьего семестра  по политэкономии, и это связано с Ольгой Васильевной Плешаковой. Мне резко не понравились ее лекции, потому что она боялась отвечать на вопросы этих  излишне  любопытных  студентов ("А почему при капитализме все наоборот, чем при социализме?"). Теперь я понимаю ее опасения, а тогда этот ее уход от животрепещущих вопросов меня возмущал. Опять же скажу, что многих ее лекции устраивали: четко диктует то, что надо сдавать. Я же принципиально перестал ходить на ее лекции, взяв в библиотеке и основной учебник,  и дополнительную литературу. Вызов в деканат ситуации не изменил. Наконец, встретив меня на перемене, она сказала: "Если Магомет не идет к Горе (она была по комплекции - гора),  то Гора идет  к Магомету.  Вы когда придете на лекцию?".  Я ответил:  "Извините, Ольга Васильевна,  - никогда".  Экзамен у меня она одна принимать не  стала, пригласила еще одного преподавателя.  Поставили мне вполне справедливо четверку вместо пятерки, к которым я уже привык. Это был с моей стороны,  конечно, "юношеский закидон". Ну что мне стоило продолжать ходить на лекции?  Все-равно я эти окна не мог рационально  использовать.  Но это есть показатель,  что относились мы к учебе в то время ответственно, и этот мой пример только высвечивает это среднее ответственное отношение своей экстравагантностью.  К сожалению, не наблюдаю такого отношения в последние годы.

Вторую и  последнюю четверку на экзамене я получил по физике,  но это уже было связано с первой любовью (как же без нее  в  студенческие годы) и  соответствующими  пропусками дней подготовки к экзамену,  а к профессору Орлову у меня осталось чувство глубокого  уважения  и  даже почтения.

Много было хороших преподавателей спецдисциплин.  Поскольку отведенные 7 страниц подходят к концу, скажу только об одном - Леониде Михайловиче Рыжове, преподававшем у нас предмет "Организация работы флота". Он пришел к нам в средине семестра,  сменив другого преподавателя (не буду называть его фамилии,  он,  видимо, был приставлен к нам временно, в ожидании прихода Л.М.Рыжова из пароходства,  и  читал  лекции плохо, хотя мы это не очень понимали). Рыжов начал лекции с начала, невзирая на прочитанное другим преподавателем.  Это было - небо и земля! До сих  пор ясно вижу Леонида Михайловича,  читающего лекцию:  полнота рассмотрения вопросов и отсутствие "воды",  много практических  сведений, образность изложения, эмоциональность и даже артистичность речи и поведения. Став преподавателем, я много заимствовал у Леонида Михайловича, даже его манеру вставать "на цыпочки",  чтобы подчеркнуть значение отдельных фраз. Но опять скажу, что отношение студентов никогда не бывает однозначным.  Некоторые ворчали,  что за Рыжовым трудно записывать. Потом привыкли.  Я же для себя в дальнейшем сделал вывод,  что и это нужно учитывать.
Л.М.Рыжов в студенческие годы дал мне еще один урок. Мы выполняли на лабораторных  занятиях работу по расчету эксплуатационных показателей. Я,  как всегда,  сделал ее быстро, в правильности не сомневался и отдал Рыжову. Каково же было мое удивление, когда он, даже не проверяя моих цифр,  тут же ее "завернул",  кратко сказав,  что документ должен быть не  только  правильным,  но и хорошо оформленным (моя работа была написана карандашом и таблицы нарисованы от руки). Я подчинился преподавателю, но про себя счел это некоторым барским чудачеством. Изучив к тому времени на философии понятие "форма и содержание  неразрывны",  я не думал, что оно относится и к моим мелким делам. Не скоро и не сразу я понял, что нужно практически руководствоваться этой мудростью.
Кроме теоретических и практических знаний, было дано много подобных уроков со стороны многих преподавателей,  и за все это им, живым и ушедшим, и институту в целом - огромная благодарность.

Кроме учебы,  были,  разумеется, практики, и они организовывались хорошо. Да и сами студенты проявляли инициативу.  Я,  например, плавал на судах одну навигацию по Северному морскому пути, одну в научно-исследовательской партии  ГИИВТа,  одну  -  в  Северо-Западном и одну - в Камском пароходствах,  так что была  возможность  практически  освоить многое и  (что немаловажно) заработать денежки на студенческие семестры.

По окончании  института курс разлетелся по всей стране,  но каждые пять лет мы собирались на встречу у памятника Чкалову  и  шли  в  альма-матер на Минина 7. В некоторых городах оказалось довольно много однокурсников.  В частности,  в Москве -  Королев,  Овчинников,  Ширяев, Смирнов, Неволин, Головунин, Крючков, Грунин, Сюхин, Цыплакова, Субботина. Здесь имеется возможность поддерживать контакты,  и они поддерживаются.  В последние годы у всех были отмечены 60-летние юбилеи с присутствием всех однокурсников.

У меня  был  еще один институтский этап.  После трех лет работы в Волжском пароходстве я поступил в аспирантуру ГИИВТа и  после  нее  до 1973 года работал ассистентом,  заведующим сектором,  заведующим проблемной лабораторией транспортной кибернетики.  В том  же  общежитии  на Пискунова 11 примерно в это же время жили аспиранты Соларев Н.Ф.,  Пьяных С.М.  (увы - оба уже ушедшие), Гладышев А.Н., Скатов А.П., Кутыркин В.А., Харитонов В.В., Зачесов В.П., Куракин В.С., Кожухарь В.И. Не в общежитии, но тоже в аспирантуре - Малышкин А.Г., Мозжерин Б.В., Фадеев И.П.,  Трубин В.В.,  несколько позднее Захаров В.Н., Федюшин В.М. Все они хорошо известны в институте.
Моим научным руководителем был Владимир Иванович Савин, приобщивший меня к вычислительной технике,  но также должен выразить благодарность Л.М.Рыжову,  который был в то время заведующим кафедрой. Он научил, уже на научном уровне,  с одной стороны - не бояться  браться  за сложную и большую работу,  а с другой стороны - тщательно отрабатывать каждый вопрос. Сколько раз он писал на моих проектах писем такие резолюции: "брак";  "сколько  можно выпускать брак?";  "теперь пойдет".  В конце концов "пошло".
Аспирантура -  также  замечательное время.  Кроме диссертационной работы, какие философские дискуссии по основным вопросам мироздания мы вели! Но  этот этап заслуживает отдельного изложения,  а мои 7 страниц кончаются.
Желаю ГИИВТу-ВГАВТу  с  удовлетворением отметить 70-летие и готовиться к 100-летию.

Мои реки, озера, моря
На судах за время учебы в училище и в институте я плавал 7 навигаций. Правда, неполных, от 2 до 4 месяцев. За исключением первой ознакомительной практики это всегда была работа в штате - нужно было денежки зарабатывать.

1951 год, река Шексна, буксирный пароход “И.С.Никитин”. Это ознакомительная практика. На пароходе с трудом разместился весь взвод, 25 человек.
“Никитин” - колесник, плотовод, а это особый, специфический вид судовождения, не то, когда ведешь грузовое самоходное или пассажирское судно. Река Шексна тогда была почти в естественном состоянии. Выходишь на перекат, скорость течения и скорость движения плота выравниваются, рули не действуют, буксир становится неуправляемым. Тогда по команде группа курсантов бросается к натянутому буксиру и сваливает его в ту или другую сторону. Однажды  меня чуть не прижало буксиром к фальшборту, успел выскочить. Осваивание всяких практических дел - как отбивать склянки в рынду, как плести маты, легости (это такой мешочек, заполненный для тяжести песком). В очередь стоим и за штурвалом. Соревнование по бросанию легости (к ней привязывается 25-метровая веревка, бросаешь легость на причал, другой конец привязан к швартовному тросу, за веревку его и вытаскивают на причал). На морских судах существует устройство, выстреливающее легость до 200 метров.
Однажды, выпив сырой забортной воды, заболел и попал в череповецкую больницу. Выписавшись, в первый раз пришел в Матурино, был там несколько дней, ожидая “Никитина”. Двоюродная сестра Вера купила мне носки (я пришел без носков).

1952 год, Ладожское озеро и река Свирь, пароходы “Гарибальди” и “Чукотка”, матрос. Особо трудная работа - доставлять уголь из бункера кочегару. Между бункером и кочегаркой узкий коридорчик, с лопатой не развернуться, приучаюсь бросать уголь через плечо. Много лет спустя, уже в Москве, привел свой отдел на субботник, нужно было перекидать кучу угля. Показываю пример, прораб говорит: “Вот - начальник, а видно, что с лопатой работал”. По мере расходования угля приходится возить его по этому коридорчику на тяжелой железной тележке. При бортовой качке тележку и меня бросает то об один борт, то об другой.
В свободное время стремлюсь за штурвал и к компасу (ударение на а), брать пеленги на маяки. Вызываюсь сделать штурманскую прокладку (Сакеуари научил, что такое склонение и девиация компаса - я знаю). В первый раз получается конфуз. На морских меркаторских картах вода и земля одного цвета, только разделены тонкой линией. Я прокладываю курс через полуостров. Смех.
А вот эпизодик, который мог окончиться смертью. При стоянке в Видлице двое ребят постарше меня и я придумали и реализовали следующее. Мачта – толстая жердь, парус – два сшитых вместе одеяла, так вечерком втайне от капитана и уходим в озеро. Это был блеск – идем под парусом, лавируем – ну что еще мальчишкам нужно! Но вот замечаем, что мы уже от берега далеко, а ветер именно с берега и усилился. Под парусом против ветра не получается, гребем на веслах, кровавые мозоли. К утру все-таки пригребаем. Потом узнаем, что именно в этот вечер ушел из Видлицы рыбацкий баркас, и его нашли через две недели на другом берегу Ладожского озера, без рыбаков.

Дождались хорошего прогноза погоды, ведем плот из Видлицы в Свирицу. Вначале все хорошо, плот весь белый от усевшихся на нем чаек. Но вот, вопреки прогнозу, подул ветер, измеряю - 5 баллов. Ладога относится к разряду М (море), 5 баллов для плота противопоказаны. Высаживаемся бригадкой на плот, чтобы смотреть и предотвращать разрушение плота. Смотреть можно, предотвращать нельзя. Плот ходит ходуном, выплывают бревна из растрепанных пучков и целые пучки. В Свирицу приводим чуть ли не полплота. Двое суток стоим в тихом заливчике перед Свирицей, делаем из одного пучка два, счет при приеме по количеству пучков. Обман потребителя, это меня сильно смущает, но я всего лишь матрос.

Ладога при тихой погоде - загляденье, особенно в северной части. Гладкая вода переливается всеми цветами радуги. Остров Валаам - чудо природы. При глубине 25 метров на дне видны камешки. Первый штурман заливает эту чистую воду в картушку компаса вместо положенного спирта (а куда девается спирт?). На берегу черные скалы, зеленые елки и розовые финские домики. Но вот легкачом входим в устье реки Вуоксы, это на юго-западе, там Приозерск, целлюлозно-бумажный комбинат. С трудом один километр проходим за час. Все устье Вуоксы забито отходами целлюлозно-бумажного комбината. Усваиваю первый урок по экологии.

1953 год, грузовой теплоход СТ-17, рулевой, рейсы от Ленинграда до Сталинграда и Молотова (имена еще не сменены). Первый раз прохожу за штурвалом Мариинскую систему. На ней в то время 37 шлюзов (сейчас построен Волго-Балт). Шлюзы деревянные маленькие, ворота открывают-закрывают 4 бабы воротом. Войти в них - проблема. Но всего хуже многочисленные повороты узкого канала. Без конца вертишь штурвал то влево, то вправо. Штурвал ручной, через 15 минут я весь в мыле. Теплоход задевает то один берег, то другой (слава богу - берега мягкие). Капитан, оставивший было меня в рубке одного, выскакивает наверх, велит рулить спокойнее. Позднее я освоился. Если в канале встречается другое судно, способ расхождения оригинальный. Держимся так близко друг к другу, только чтобы не столкнуться, а как зашел нос за нос - руль на борт в сторону встречного, иначе тебя отбросит. Тремся бортами, трещат кранцы (бревнышки или шины, подвешенные по всему борту). Это вам не море, здесь счет на сантиметры. Видим баржу, севшую на мель. Нужно помочь. На ходу подаем трос. Но нас повело при натяжении в сторону баржи, трос надвигается на навесной туалет на корме баржи, в последний момент из него с воплем выскакивает шкипериха, через секунду туалет снесен.
В обратном рейсе идем по реке Ковже. Ночь, никакой судоходной обстановки, включишь прожектор - он только тебя ослепляет. Ковжа довольно широкая, берега низкие, мягкие. Я уже никак не ориентируюсь, капитан командует: “Левей, левей...Правей, правей”. Но что такое - до шлюза Анненский мост километра 3, мы идем уже полтора часа, а шлюза не видно. Иду на нос, оказывается - мы давно уже по илистому дну вползли носом в мягкий берег, не ощутив никакого толчка, березки свесились над носом.

1955 год. Королев, Овчинников и я списываемся с Экспедицией спецморпроводок речных судов. Это особый случай, напишу поподробней. В Москве Королев от нас отстал, поехал домой в Гжатск (у него все-таки получше материальное положение). Мы с Овчинниковым идем к начальнику экспедиции Наянову Ф.В. Сидит гора-человек, с золотой звездой на груди. “Назначаю вас капитанами перегонных судов”. Мы опешили - у нас дипломы только третьих штурманов. Слушаем инструкцию. Но второе удивление - вся часовая инструкция в основном муссирует один тезис: “Ребята, бойтесь женщин”. Потом мы увидели, что он был прав, только не в отношении нас.
Выдали аванс, мы с комфортом 3 дня ехали до Тюмени. Там собирали колесные пароходы 732 проекта, и их нужно было перегонять на реку Лену. Мне достался пароход “Клязьма”. Обнаруживаю, что никаких обещанных Наяновым четырех матросов нет и не будет. Есть я, 19-летний капитан, и механик Михаил Иванович, опытный речной и морской волк 50 лет. Судно должно идти не своим ходом, а на буксире, поэтому я, пожалуй, не капитан, а шкипер. Первое мое дело - прием всякого имущества. Волк Михаил Иванович меня не очень-то признает, и это несколько отравляет дальнейшее путешествие.

Отходим из Тюмени - река Тура, затем Тобол. Река Тура узкая, движение по ней приличное, много разных хлопот. На мое предложение что-то сделать Михал Иваныч отвечает стереотипно: “Ты капитан, ты и делай”. Однажды зацепились за стоящий у берега плот. Ведущий нас буксир застопорил машину. Мимо в полуметре медленно пробирается пассажирский пароход. На верхней палубе столпилось много молоденьких пассажирок (экскурсия, что ли, после выпускного вечера?). “Эй, парень, прыгай к нам, у нас веселее”. С улыбкой пожимаю протянутые ручки. Действительно, что ли, прыгнуть к ним, уже сыт по горло этой канителью? Но долг превыше всего. Беру лом, спрыгиваю на плот. Так и есть - спица колеса (плицы уже были сняты) попала под цепь оплотника. Орудую ломом и - о чудо - высвобождаю спицу. Поднимаю голову - а моя “Клязьма” удаляется от меня, вот уже метр расстояния, а вверх не вниз, не прыгнешь. И останусь здесь, в тайге, без документов, без денег и почти без одежды. На размышление четверть секунды. Бросаю лом, уцепляюсь за фальшборт, подтягиваюсь, скользя по борту ногами, и вот я на палубе.

Прибываем в Тобольск. Я, напившись сырой забортной воды, заболеваю. Ребята, не пейте сырую забортную воду. “Я приверженец кипяченой и ярый враг воды сырой” (Маяковский). Мой Михал Иваныч и механик с соседнего судна, Михаил Иннокентьевич (тот хороший мужик, мы ведем с ним философские беседы) собираются на берег. “Женя, поправляйся, мы скоро вернемся, принесем тебе таблеток и еды” (к тому времени у меня остался один сыр). Проходит вечер, сутки, еще сутки. Я как-то сам уже поправился, только голодный. Наконец, вижу - спускаются по трапу два Михаила и с ними три женщины. Оказывается - одну привели мне, заботливые. “Учительницы, с высшим образованием”. Я с возмущением отправляю “мою” на берег, две пары разошлись по каютам. Пришел буксир, настал день отплытия. Женщины машут Михаилам с берега платочками, трогательное прощание. Но вскоре после отплытия переправляется ко мне на шлюпке Михаил Иннокентьевич. “Жень, ты мои часы не видал?”. Часы - пустяки, оказывается - “учительницы” успели их обворовать основательно. У меня занимают денег. Как тут не вспомнить напутствие Наянова. Потом, при редких стоянках у какого-либо населенного пункта, я подшучиваю: “Ну что, Михал Иннокентьич, пойдешь искать с высшим образованием?”.

Салехард. Там двухнедельная стоянка - подготовка к переходу морем, Карским и морем Лаптевых. Круглый полярный день. Нужно все “уконвертовать”, то-есть каждый предмет так привязать, чтобы он при качке не шарахался от борта к борту. Все мужики принимают такой порядок, что после обеда линяют на берег, меня оставляют дежурным по каравану. Я не возражаю, на шлюпке объезжаю все суда, забиваю в многочисленные бортовые отверстия деревянные пробки (их сначала нужно вытесать). Начальник отряда Егоров (хороший мужик, но через несколько лет погиб при аварии самолета, облетая подшефные суда) усваивает сложившийся порядок. Утром сначала заходит в мою каюту. “Ну, Ширяев, иди буди орлов”. Иду, орлы вскоре рассаживаются на фальшборте и кнехтах моей “Клязьмы”. Отчет о сделанном, инструктаж. Впрочем, орлы сами знают, что и как нужно делать.

С самой Тюмени думаю – что делать со штабелем досок, сваленным на палубе. При качке в море они разнесут весь пароход. Захожу к механику, вальяжно лежащему на койке: «Михал Иваныч, что будем делать с досками?». «Ты капитан, ты и думай». Взрываюсь: «Ах, я капитан? Тогда встать! Встать, е..на мать!! Ты разговариваешь с капитаном». К моему удивлению, Михал Иваныч встает, бормочет: «Да ладно, Жень, пойдем посмотрим на эти доски». Михал Иваныч опытный мужик, он дальше командует, от меня только требуется физическая сила. Трос, утяжка через брашпиль, растяжки к кнехтам обоих бортов. Конфетка. Утром Михал Иваныч докладывает Егорову: «А я вот доски уконвертовал». Егоров в восхищении отправляет его консультантом на другие суда. Между прочим, выше приведенное выраженьице с двумя точками – вовсе не мое изобретение, а любимое присловье Михал Иваныча. Так что, может, он и порадовался, что я постигаю его науку. Просто на наглость нужно иногда отвечать адекватной наглостью.

Вот эпизод, над которым думал - писать или не писать. Он меня не красит. Но я же обещал быть искренним, и, может, он что-то подскажет молодому поколению. Настало 27 июля, день военно-морского флота, к которому я принадлежу. С утра заявляю орлам: “Сегодня иду на берег я”. Орлы, понимая справедливость моих слов, определяют другого дежурного. Иду, обедаю в прибрежном ресторане (без водки, отличный лангет из оленины). День военно-морского флота в Салехарде - общегородской праздник, город тесно связан с морем.

На катере переправляюсь на остров, являющийся городским парком. Парк засажен карликовыми березками, поверх которых даже я смотрю. На танцплощадке меня приглашает на белый танец очень милая девушка, затем я ее приглашаю, танцуем и беседуем. Она через год заканчивает десятилетку, очень интересуется - что ей делать дальше. Советую поступать в наш институт, обрисовываю факультеты. Очень все мило. Но тут возникают два орла: “Жень!”. Выхожу к ним, еще не понимая - в чем дело. Но орлы они на то и есть орлы, несмотря на введенный на острове сухой закон, уже нашли палатку, где из-под полы торгуют водкой. Мое предложение ограничиться 100 граммами встречают насмешкой - только по цельному граненому. Тянусь за ними - я же флотский парень. Возвращаюсь на танцплощадку, но орлы снова возникают. После третьего граненого потерял я милую девушку, и орлы куда-то улетели, каким-то чудом переправился с острова, иду по центральной булыжной улице Салехарда, изредка теряю сознание и падаю лицом об булыжник. Какие-то салехардские парни помогают мне дойти до берега, вызывают шлюпку, переправляют, показывают - вот у него деньги, вот часы. В Москве бы примитивно ограбили. Потом, не раз пересекая страну с запада на восток, я убедился - чем дальше от Москвы, тем больше закон-тайга, но тем человечнее люди.
Утром Егоров как обычно: “Ну, Ширяев, иди...”, - и осекся. Выхожу на палубу, а орлы уже расселись на фальшборте. Хохот - у меня лицо разбито. Впрочем, на мне тогда все заживало быстро, как на собаке. Вот назидание молодежи - никогда не слушайтесь таких орлов, даже если они лучшие друзья. Будьте самими собой. А лучше вообще не пейте.

Настал день отплытия из Салехарда. Идем 4 километра вдоль города, на берегу толпы незнакомых провожающих, женщины машут платочками, мужчины кепками. Вот уже все отстали, а один мужик все бежит и машет. Смотрим в бинокль - да это же механик с одного из наших судов, тоже Михаил Иванович. Три дня назад он у нас потерялся, заявляли в милицию. Спускаем шлюпку. Оказывается, увлекла его одна ненка в свой чум, он там и застрял. Еще раз вспоминается напутствие Наянова. Егоров разжалует шалуна из механиков в матросы.

Новый порт, где переформировываем состав для перехода морем. Потом еще будут переформирования. Пересаживаемся на ведущий буксир “Чонгар”. В Карском море плывет наперерез белый медведь. Механик “Чонгара” убивает его из винтовки. Шкура - механику, а из горы мяса кок делает много больших вкусных котлет. В результате вся команда поголовно заболевает, некому к штурвалу встать, сутки болтаемся в дрейфе. Потом еще механик стреляет моржа, но морж со льдины ныряет в воду. Остров Диксон. Черные скалы, на них желтые лютики, в поселке на скале огромный памятник Сталину.

Много еще было интересного, но, наверное, утомил подробностями. Отмечу еще два эпизода. Пролив Бориса Вилькицкого. Он всегда забит льдами. Идем за ледоколом “Красин”. Здесь суда учалены в кильватер вплотную друг к другу. Меня как самого молодого отряжают регулярно обходить караван. Это непросто, все обледенело, легкая зыбь. Стоишь на корме переднего судна и примериваешься - как спрыгнуть на нос заднего. Нос то проваливается метра на три, то вздымается над тобой. Примериваешься, прыгаешь, скользишь, хватаешься за детали брашпиля. Еще хуже пробираться назад, потому что прыгать надо с носа на открытую обледеневшую площадку кринолина. Прыгаешь наклонясь вперед, чтобы, поскользнувшись, не упасть назад, в пучину. Обходишь трюмы судов. Льдины скрежещут о борта, а обшивка толщиной 3 мм. Ничего, все обходится без повреждений.

В море Лаптевых нас застает килевая качка. К бортовой я привык еще на Ладоге, а эту не переношу. Ничего съесть нельзя, тут же все отдашь рыбам. Три дня лежу в каюте, ничего не ем, только пью чай.
Наконец прибыли в конечный пункт - Тикси. Сдаю имущество по описи Михал Иванычу (он пойдет на “Клязьме” дальше, в распоряжение Ленского пароходства, а перегон закончен). Михал Иваныч вычитает с меня стоимость утерянного лома. Не возражаю, это пустяки, главное - путешествие успешно закончено. А могло бы закончиться и не так, в другие навигации несколько перегонных судов утонули. И у меня аккредитив на 6 тысяч рублей. Хватит и приодеться, и питаться, и даже студентке техникума Люсе отсылаю на пальто. Два дня перелета в Архангельск, и так заканчивается эта навигация.

1956 год. Для разнообразия устраиваюсь в научно-исследовательскую партию ГИИВТа, Камское водохранилище, пароход “Герой Ильин”. Нас четверо студентов под руководством преподавателя Борисова. Он готовит докторскую диссертацию по плотам, разрабатывает формулы для определения их сопротивления. Прыгаем по плотам, измеряем их, снимаем показания вертушки (скорость), давление пара и др. Капитан еще просит меня заменить ушедшего кочегара. Месяц работаю и кочегаром. Вот это работка! Перед тобой три огнедышащих топки, забрасываешь в них уголь, затем шуруешь, затем прогорают, ты прямо в одежде становишься под холодный душ, при очередном открытии топки моментально высыхаешь. Вахта длится только два часа, больше в этом пекле выдержать нельзя. Я, любопытный, стираю угольную пыль с какой-то металлической дощечки. Там изложен передовой опыт кочегаров Мурманского пароходства. Предписывается выполнять операции не так, как мы делаем, а иначе, в другой последовательности (не буду объяснять, и так много деталей). Пробую, получается отлично. Если раньше давление пара то падало до 12 атмосфер, а то пар с ревом вырывался из котла, то теперь манометр у меня четко застывает на верхней отметке 15 атмосфер. Правда, работать похлопотнее, некогда присесть. После вахты спускаю шлюпку (плот идет медленно) и ныряю и ныряю в холодную камскую воду. Дурачок, я прочитал в книжке о водном балансе человека, для моего веса полагалось в сутки 1 литр 200 грамм жидкости. Но автор явно не работал кочегаром. А у меня явное обезвоживание организма. “Что значит настоящая работа - бледненьким стал”, - говорит жена механика. Отставляю эти рекомендации, пью сколько хочется, и все приходит в норму.

1957 год. Списываюсь с Северо-Западным речным пароходством, меня назначают третьим штурманом грузового теплохода “Шуя”. Рейсы по знакомым путям, от Ленинграда до Сталинграда и Молотова. Ничего чрезвычайного не происходит. Ну и хорошо.

1958 год, Камское пароходство, третий штурман парохода-плотовода “В. Тимощук”. Плотовождение мне уже немного знакомо, но на Каме все больше (плот длиной полкилометра, шириной 50 или 75 метров) и сложнее, к тому же я уже не матрос, а штурман. Первым делом на меня сваливают всю судовую документацию (я же уже почти инженер). Нетрудно. Досконально веду путевой журнал. Приближается конец месяца, приближаемся с баржами к Перми. Капитан Михаил Иванович (конечно, не вышеупомянутый, просто имя-отчество распространенное) почему-то усиленно меня допрашивает  - когда я закончу отчет. “Да все у меня в порядке, все стоянки точно зафиксировал, придем в Пермь - поставлю последнюю отсечку и составлю топливный отчет”. - “Чему вас только в институте учат!”, неожиданно взрывается Михал Иваныч. Оказывается, все нужно делать наоборот - сначала составить топливный отчет, показать приличную, но реальную экономию топлива (за нее платят), а потом подогнать под эту цифру все стоянки. Пытаюсь возражать, но все-таки делаю как велит капитан. К счастью, подгонять пришлось немного.
Отправляюсь на шлюпке в Камбарку, 30 километров вперед по курсу, получать на команду зарплату. В пути выключается мотор, гребу на веслах, прибываю в Камбарку - рабочий день уже закончился, к тому же пятница. Нахожу бухгалтера Гаврикова дома, он укладывает мыло, мочалку, белье, собирается в баню. Уговариваю, под обещание поллитры после бани, вернуться в бухгалтерию и выдать зарплату. Догоняю “Тимощука” на палубе пассажирского парохода. Потом не раз так делал и никогда не боялся за портфель, набитый деньгами. И наивность молодости, и это - не Москва, люди везде хорошие.

Сзади к плоту прицеплены так называемые плитки Зайцева, на них лоты (опускаются для управления, по полтонны) и якоря. На плоту сопровождающая бригада из четырех студентов Ленинградского кораблестроительного института. Подзарабатывают, к тому же путешествие отличное, если все ладно. А вот и не ладно - отрывается одна плитка Зайцева, ребята долго с ней возятся, отбуксировывая на лодке к берегу, плот уходит далеко вперед, догнать не могут. На ночь устраиваются в кустах на пустынном берегу. День был жаркий, они в одних плавках, без спичек, хорошо узнают, что такое ночью камские комары. Поутру в ближайший городок Сарапул втягивается процессия - четверо почти голых бородатых мужиков, на плече топор. Женщины прячутся. Одна сердобольная старушка отдает старшему старые мужнины штаны, которые тому по колено. Приходят на пристань, требуя отправить их на пассажирском. С них спрашивают документы. Наконец через двое суток догоняют нас - голодные, искусанные, злые. Запомнят путешествие.

Я увлекаюсь писанием стихов. Я и раньше их пописывал, печатали в институтской многотиражке. Вообще литературу люблю, еще в начале первого курса института составил себе длинный перечень того, что должен прочитать - от Аристотеля до Шолохова. Достал учебник для литературного института. Здесь мои стихи печатают в газете “Камский водник”. Даже печатают большую рецензию на мои стихи. Помню большую “Балладу о Золотом осередке”. Осередок - это вроде острова, только затопляемого в половодье. В древние времена он был большим препятствием для парусных судов, они часто садились на мель, и тогда для окрестных жителей была возможность работы и даже грабежа. Теперь его название оправдывается другим, в его окрестностях добывается со дна много отличного гравия, это работа для речного транспорта на несколько десятилетий. Я и обыгрываю на этом примере разницу между феодализмом-капитализмом и социализмом, для оживления придумываю конкретных персонажей. Но вот мне попадается книжка Есенина, он только что вышел из полуподполья. Вот как надо писать! Ямбы, хореи, амфибрахии - это только инструмент, главное в стихах - искренность, она у Есенина беспредельна. Но я так писать не хочу и забрасываю стихи, потом пишу только юморески по случаю каких-либо банкетов.

Эта навигация закончилась с неприятным приключением. Договорился с капитаном, что это мой последний рейс, я в конце должен хотя бы ненадолго перейти на пассажирский (действительно такое требовалось заданием на преддипломную практику, но в штат на пассажирский было устроиться трудно, поэтому я плавал на буксире). А капитан поссорился с первым штурманом, он ушел, второго вообще не было, остались капитан и я, третий, не имеющий права нести самостоятельную вахту. Идем вдвоем, на сложных участках сам капитан, более простые участки поручает мне. К самому концу рейса прохожу мимо злосчастной Камбарки, вижу - плот несет на берег. Раньше я проходил этот участок нормально. Видимо, от изменения уровня воды образовалось свальное течение. Реки, как и люди, не бывают всегда одинаковыми. Бужу капитана, тот тоже ничего не может сделать. Как в замедленной киносъемке плот надвигается на берег, летят бревна и целые пучки. Авария. Бросаем якоря. Теперь только ждать помощь и возиться с плотом недели две.

В унынии, но по договоренности с капитаном съезжаю на берег. В кадрах моим отъездом недовольны, но я показываю задание, меня направляют дублером (без зарплаты) второго штурмана на пассажирский “Яков Воробьев”. Всего один круговой рейс, и надо же - ночью (не на моей вахте) натыкаемся на топляк, пробоина, самый большой трюм, загруженный кипами шерсти, затоплен водой. Доплетаемся до Казани, высаживаем пассажиров. Мне давно пора в институт, уже идет сентябрь. Капитан зачем-то занимает у меня денег и потом не отдает. На защите диплома я говорю: “Мои расчеты непотопляемости корабля блестяще подтвердились, когда при затоплении самого большого трюма “Яков Воробьев” не затонул”.

Город Волжский.
После окончания института я плавать больше не захотел, у меня уже формулировались другие намерения. Предлагали остаться в институте, но я тоже не захотел - нужно еще поработать, а потом уже переходить на научную работу. К тому же я на последнем курсе женился на однокурснице Вере, и это было дополнительным аргументом, чтобы мне не идти плавать. О последовавшем через несколько лет разводе ничего писать не буду. В этом деле всегда виноваты оба. Или, наоборот, оба правы, только ничего приятного нет.

Направили в город Волжский. Тогда только что была сдана в эксплуатацию Волгоградская ГЭС, кадры требовались. Там в 1959 году родилась дочь Ольга, сейчас она живет в Люберцах и работает в Федеральном агентстве воздушного транспорта. Но, как упоминал выше, о молодых поколениях ничего писать не буду.
Прихожу к начальнику Сталинградского линейного пароходства Николаю Ивановичу, в приемной маленькая очередь. Один мужик говорит: “Вот, прислали какого-то молокососа из института, а меня, старого капитана рейда, снимают”. Николаю Ивановичу говорю: “Извините, я не согласен, чтобы из-за меня снимали заслуженного капитана рейда”. Улыбается: “Ничего, мы ему найдем дело, ему по баржам стало прыгать трудно, а ты попрыгаешь”.

Сначала меня назначают в техническую группу (это всякие учетные и плановые работы), затем капитаном рейда. Работа бойкая. Шлюзы в первую навигацию работают плохо, на рейде скапливается до сотни судов в ожидании шлюзования, рейд забит плотами. Я должен организовывать шлюзование, принимать составы сверху, формировать и отправлять вверх. Для этих работ имеется двадцать теплоходиков типа РБТ. Ночью на катере пробираешься по рейду, находишь нужную баржу, тащишь ее прямо с якорем в нужное место. Через год меня назначают диспетчером, в моем подчинении еще одна диспетчерская и капитаны рейдов. На суточном дежурстве некогда сомкнуть глаз, шлюзование каждый час по двум ниткам, прибытие, отправление.

Меня сразу же избирают секретарем комсомольской организации порта. Молодежи довольно много. С. Пьяных организует хоккейную площадку, Г.  Кудачкина - самодеятельность, я тоже играю какую-то роль в пьесе. С Н. Кудачкиным из Волгограда переправляем устройство, называемое летним бассейном. Это деревянное хрупкое сооружение, с вышкой для прыжков, которая раскачивается. С предосторожностями его доводим, устанавливаем. Среди прочего я организую шахматные турниры. Захожу в шахматный клуб, обзавожусь шахматной литературой. Вскоре я уже имею первый разряд, не липовый, а неоднократно подтвержденный. Наша команда делает хорошие успехи, выигрывает первенство ДСО “Водник” и, что особенно интересно, первенство города Волжского. Тренер шахматного клуба Аброшин несколько обескуражен - это первенство должна была выиграть одна из команд подведомственного ему Волгоградгидростроя. Через год мне предлагают перейти на работу в райком комсомола, я отказываюсь - у меня другой план.

Ребята на РБТ в кратковременном затишьи идут под плотину половить рыбку (перед плотиной осетры стоят косяком). Увлеклись, водопад воды с плотины их накрывает, РБТ тонет, штурман тонет, двое выплывают. По весне мне дают задание договориться с Волгоградгидростроем о временном закрытии одного пролета, взять водолазное судно и искать этот РБТ. С трудом договариваюсь (у них свои планы в отношении попуска воды), водолазы не очень-то хотят лезть в бурлящую пучину, на дне после строительства черт ногу сломит. РБТ не нахожу, утешение - что все-таки искали, так и докладываем.

 Были и другие аварии. Посылаю одного штурмана в сильный ветер в шлюз с порожними (значит - с большой парусностью) баржами. Отказывается, даже умоляет (у него уже была авария), но мне нужно выполнять план шлюзования. Идет, делает аварию (правда, небольшую), его снимают с работы, и мне неудовольствие. Кто не рискует, тот не пьет шампанское?

Начальник порта Багров Л.В. - молодой, умный, энергичный, наглый. Готовимся к очередной навигации, из Москвы приехал корреспондент газеты “Водный транспорт”. Волжскому гидроузлу уделяется особое внимание, задача корреспондента - выявить недостатки. На совещании в присутствии корреспондента зав. плавмастерской Кравченко заявляет, что плавмастерская не готова, так как не привезли кабель. Так навигацию открывать нельзя. Багров: “Да Вы не видите, что у Вас под носом делается - вон машина с кабелем стоит!”. На самом деле машина приходит только через два дня, но корреспондент уже уехал, критического материала у него не получается. Я говорю в кругу молодых сослуживцев: “Попомните мое слово - Багров будет министром”. Прогноз точно сбывается.
Багров издает приказ - капитаны рейда должны встречать абсолютно все прибывающие составы и даже суда. Возмущенно обсуждаем - это невыполнимо при имеющемся судопотоке, мы обычно выбираем только сложные случаи. Гораздо поздней понимаю - это невыполнимо, но мобилизует и вешает на тебя ответственность, приказ по большому счету правильный.

Приезжает корреспондент “Волгоградской правды”, писать хорошую статью. “Дайте мне шкипера с бородой”. Багров вызывает меня: “Шкипера с бородой у нас нет, вот Вам молодой капитан рейда, секретарь комсомольской организации”. Корреспондент беседует со мной, фотографирует. Я уже забываю об этом, но 1 мая просыпаюсь после вахты, слышу по радио передачу “Волгоградского моря Нептун”. Обо мне. Покупаю газету - ба! Панегирик обо мне, перед товарищами неудобно, а еще какие перлы! Будто бы я жалею, что волны не перекатываются через дебаркадер (это я-то, навидавшийся волн). “За своим комсомольским вожаком идут комсомольцы Жора Сафонцев, Жора Рябинин...” Все перепутал - Г.М.Сафонцев мой непосредственный 50-летний начальник, а усатый Рябинин сорока лет имеет заслуженную на женском фронте кличку Казанова. Про настоящих комсомольцев корреспондент забыл. После этого всю жизнь не люблю корреспондентов.

Однажды волнуюсь сильно. Ночь, два РБТ после шлюзования тащут плот вверх по Волге на завод “Баррикады”. Радируют - течение сильное, не управляемся, плот сносит. Дело очень серьезное - если плот поплывет дальше вниз, он снесет все, что есть у многокилометрового Волгоградского берега, и встречным судам не поздоровится. Останавливаю два мощных транзитных буксировщика (они мне не подведомственны), требую расчалиться с составами, со скандалом под угрозой их ответственности за аварию посылаю к плоту. На нервном пределе жду дальнейших сообщений. А здесь еще волгоградский капитан рейда, который сам ничем помочь не может, нагнетает обстановку, звонит среди ночи Багрову, обвиняя меня в нераспорядительности. Звонит мне Багров, со свойственной ему экспрессивностью нападает на меня. Я, доведенный уже до предела, отвечаю ему по возможности спокойно: «Леонид Васильевич, я все меры принял, других не знаю, будем ждать результата». Все обходится, к утру плот дотаскивают до места назначения, и я ни в чем не виноват, хотя какое-то обсуждение этого очень неприятного инцидента за моей спиной происходит. Все хорошо, что хорошо кончается.

Каждый год через Волжский проезжает Хрущев, он ездит в Капустин Яр, там запуски ракет. К его приезду в магазинах Волжского изобилие. Однажды из Волгограда он отправился в Волжский на теплоходе «Дон». А у нас перед этим рухнула в воду полуоткосная стенка на протяжении 200 метров. Заставили ее баржами. Я как раз был на дежурстве. Пристает «Дон» к нашему дебаркадеру, я стою на борту, вдруг на борт теплохода в одиночестве выходит Хрущев. Встречаемся нос к носу. Поразил багрово-сизый цвет лица. Я повернулся и ушел (не сообразил да и не хотел крикнуть приветствие).

Багров предлагает мне быть начальником отдела труда и зарплаты (он знает мое умение обращаться с цифрами и расчетами, как-то по его заданию я делаю целый проект – устройство дамбы для отстоя плотов в нижнем бьефе; правда, дамба не была построена; потом еще делаю проект – хозрасчет на судах, в свете последующих воззрений; тоже в то время не реализован). Это повышение. Отказываюсь (Багров: «Такие предложения два раза не делают!»). Но у меня другое намерение. В январе 1963 года поступаю в аспирантуру Горьковского института инженеров водного транспорта.

Снова город Горький
В аспирантуре мало внешних событий, корпишь над литературой, пытаешься определить – о чем же должна быть твоя диссертация. Вначале зав. кафедрой Союзов А.А. дает мне тему по совершенствованию эксплуатационных показателей речного транспорта. Я пытаюсь связать это с линейным и динамическим программированием как инструментом. Вскоре убеждаюсь, что эти красивые вещи построены на песке с точки зрения входной информации. Этот научный всесоюзный бум действительно скоро проходит. Союзова не любит министр Кучкин С.А., первостатейный хам, и вскоре Союзова съедают, он уезжает в Одессу. Я заинтересовываюсь вычислительной техникой и примыкаю к Савину В.И. как научному руководителю. Этому пристрастию я уже не изменяю. Когда года через три новый зав. кафедрой Рыжов Л.М. предложил мне другую тему, я ответил, что лучше поступлюсь сроками защиты, но буду продолжать то, чем занимаюсь. Но Рыжов мне хорошо помог, о нем я выше писал.

Много дискуссий, и на научные темы, и на общефилософские. В кругу аспирантской молодежи я утверждаю, что коммунизм обязательно будет, по той простой причине, что не могут люди отказаться от идеи, которой посвящено несколько десятилетий. Когда будет – другой вопрос, прогноз Хрущева о коммунизме к 1980 году – конюнктурная авантюра. И что это такое будет – пока неизвестно. Лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям» недиалектичен, потребности будут развиваться. Если мне хватит трех костюмов, то вот изобретут костюм с кондиционированием воздуха. Если холодно – костюм согревает, если жарко – охлаждает, и таких костюмов сначала будет недостаточно, придется распределять по какому-то принципу, а не по потребностям.

Пишу свой первый научный отчет по хоздоговорной теме. Об автоматизации управления с применением вычислительной техники пишу фразу: «Это направление исследований настолько же важно, насколько и трудоемко». Машинистка вместо слова «же» печатает «не». На заседании кафедры Резниченко У.С. довольно резко говорит, что так писать формулы, с двухэтажными индексами, нельзя, не по научному. В ответ я показываю солидную книгу, где написано именно так. Резниченко смущен, все видят, что меня голыми руками не возьмешь.

Докладываю отчет в Московском пароходстве. У них есть представление об автоматизации управления с применением вычислительной техники, но не такое как у меня. Мне пишут плохой протокол и отсылают в ГИИВТ. Это для аспиранта убийственно. Возвратясь в Горький, не заявляюсь на кафедру. Я задумал реванш. Вскоре докладываю отчет в Министерстве речного флота, с присутствием представителя Московского пароходства Брыкина К.Г. (через много лет его сын будет моим аспирантом). Меня неожиданно и хорошо поддерживает Багров (он уже работает в министерстве). Пишут отличный протокол с указанием Московскому пароходству на неправильное представление о деле. Заявляюсь на кафедру, Савин сетует на плохой протокол Московского пароходства, я ему показываю протокол министерства. «О, пойдем к проректору!». Полная реабилитация.

Есть и юморески. На кафедре работает мой однофамилец Коля Ширяев. Я часто езжу в командировки, Коля не ездит, бухгалтерия знает только меня. Но вот он отправляется в Сочи на волейбольные соревнования (он отличный волейболист). Бухгалтерия высылает командировочные деньги на мое имя-отчество (тогда их именно высылали, чтобы не платить наличными в институте). Коля в Сочи безуспешно пытается доказать, что это он Ширяев, которому посланы деньги. А вот юмореска не в мою пользу. Прихожу в Волжское пароходство (я там днюю и даже ночую) к хорошему знакомому Троегубову В.Н., прошу заказать мне Волгоград. Валентин Николаевич заказывает, а потом говорит: «А тебе ведь не нужно было бы телефон давать». Почему?? Оказывается, позвонил Троегубов на кафедру, попросил кого-то позвать, а ему отвечают, что не позовут (с телефоном была напряженка). «Кто говорит? – возмущается Троегубов. «Ширяев». Долго я доказывал Троегубову, что я другой Ширяев. Вот еще не в мою пользу. Замешался Коля в лесной пожар, об этом была статейка аж в газете «Правда». Колю по суду оправдали (он тушил, а не зажигал). Но статейка-то вышла, а в ней сказано просто – Ширяев, без инициалов, и именно зажигал. Объясняюсь в институте. Приезжаю в Одессу, захожу к Союзову. О многом научном поговорили, а в конце он говорит: «Ну ладно, ты лучше расскажи, как ты лес-то сжег?».

Пишу толстую записку по показателям работы флота и портов с кучей формул (первоначальные изыскания пригодились). Рыжов в восхищении, обсуждает записку на заседании кафедры и именно тогда предлагает мне сменить тему диссертации, а я отказываюсь

Перед защитой диссертации ко мне обращается аспирант Скатов А.П. с просьбой. У него диссертация тоже по оперативному управлению работой флота, только без всякой вычислительной техники, он лишь изобрел линейку для расчета времени следования. Он боится, что если раньше на защиту выйду я, то на этом фоне его диссертация не будет смотреться. Просит мою защиту несколько отложить. Соглашаюсь. Защищается и он, и в январе 1968 года я.

После защиты некоторое время преподаю. Заболевает Головников В.И., Рыжов поручает мне его курс по организации работы флота. «Когда первая лекция?» - «Завтра». Ничего себе! «Иди к Василию Ивановичу, у него лекции полностью написаны». Беру лекции, ночью разбираюсь. Эту муру я читать не буду! Василий Иванович давно оторвался от практической работы. «Железный график». Какой к черту железный график – гибкое оперативное управление. Строю лекции по-своему и дальше веду этот курс.

В институт приехала комиссия Народного контроля СССР. Это серьезная организация. На заседании у ректора Краковского И.И. председатель Покровский В.М. говорит: «Мы ордена не раздаем». Проверяют применение вычислительной техники в пароходстве и в институте. Меня включают в состав рабочей группы. По результатам работы комиссии снимают с работы начальника Главного вычислительного центра (Москва), у нас министр дает выговор Савину как научному руководителю и проректору Ваганову Г.И. (я еще мал для выговоров). Ваганов жалуется Рыжову: «Леонид Михайлович, Савин этим вопросом занимался, а я-то им не занимался, за что мне-то выговор?» - «Так Геннадий Иванович, за то и выговор, что Вы этим вопросом не занимались».
Еще раз приезжает Покровский В.М., на этот раз проверять производственную деятельность пароходства, меня снова включают в состав рабочей группы. Покровскому нужно, чтобы я показал неоправданные простои флота в ожидании обработки, я же с применением теории вероятности доказываю, что при существующем судопотоке простои такими и должны быть. Покровский мной недоволен, но доволен Троегубов. Репрессий не следует.

Пишу статью в газету «Горьковская правда» с названием «Теплоход и… луноход». Тогда как раз запустили луноход, и я связываю эту тему с автоматизацией управления флотом. Статья в институте нравится, в редакции ей присуждают первое место за неделю. Шурин Соболев В.П. устраивает мне выступление по телевидению. Я в этом деле неопытен, а оператор не соображает, что диспетчерское табло с суденышками совершенно не телегенично. Соболеву выражают неудовольствие.

Я перехожу на научно-исследовательскую работу, сначала зав. сектором, затем заведующим проблемной лабораторией транспортной кибернетики. Это необычно, все стараются после защиты побыстрей стать доцентом. Моим поступком выражает удивление проректор Казаков А.П. Но я уже сделал свой выбор. Впрочем, преподавание по совместительству у меня сохраняется. Много проходит через меня дипломников. Они очень разные, и юные шалопаи, и такие как герой социалистического труда днепровский капитан Жук П.П.

В моей лаборатории 30 человек. Я занимаюсь разными темами, но главным образом в любимой области автоматизации управления работой флота, портов. Здесь я попадаю в нужную струю. В январе 1973 года меня переводят приказом министра в Москву, в ЦНИИЭВТ (ЦНИИ экономики и эксплуатации водного транспорта), заведующим отделом автоматизации управления транспортным процессом. Рыжов и Краковский пытаются меня задержать. Это редкий случай перевода, обычно людей-производственников изредка переводят из пароходств и портов в министерство, а чтобы переводили из института в московский институт – знаю только два случая на речном транспорте: Савин (раньше) и я. Получаю квартиру, ко мне приезжают Тамара с Димой. Тут же рождается Катя. Москвичка. Впрочем, как и раньше говорил, - о молодых поколениях писать не буду, пусть сами когда-нибудь напишут. Переходим к следующему параграфу.

Москва. АСУ «Диспетчер»
Общий фон и некоторые детали.
Раньше, многократно приезжая в Москву в командировки, я изобрел фразу: «Если бы у меня была маленькая атомная бомбочка, я бы ее на Москву сбросил». Теперь нужно адаптироваться в новых условиях.
В моем отделе 35 человек (в то время), 5 секторов. Мой непосредственный начальник – зам. директора Савин. Для начала с его согласия решительно переделываю технические задания по уже утвержденным темам. При этом много спорю с заведующими секторами, особенно с Постновым А.В. и Даниловым Ю.А. Они старше меня и в ЦНИИЭВТе работают давно. Когда в конце года видно, что темы успешно выполнены, меня окончательно признают как начальника.

Люди в отделе разные. Не обходится без неприятных и даже трагических эпизодов. Вот директор Архипов Е.Е. предлагает мне сверх штатного расписания кадр – Карпушину из министерства. Узнаю, что у нее немножко мозги набекрень, и поэтому ее из министерства хотят уволить. Говорю, что мне такой кадр не нужен. Архипов тогда говорит открытым текстом: «А кто же поможет одинокой женщине? У нас не должно быть безработных. Меня министерство просит ее устроить». Изобретаю для Карпушиной приличную загрузку под своим непосредственным руководством, отношусь внимательно и лойяльно. Но через полгода Карпушина выбрасывается из окна своего дома.

Отправляю в командировку в Пермь аспиранта Бородина. Парень нормальный, даже красавец. Перед этим вникаю в его диссертационные дела (руководитель Савин). Диссертации нет, но может быть, командировка в Пермь ему полезна. Говорю ему об этом, но в пермской гостинице Бородин вешается. Отправляю в Пермь парней за гробом. Пал духом, не выдержал парень нервного напряжения.
А вот похожий случай. Приезжает из Волгограда на окончательную защиту диссертации парень (забыл фамилию). Он проходит не по моему отделу, но я его знаю по Волгограду, даю некоторые советы по защите. Но буквально накануне защиты он вешается в гостинице. Непросто это, защищать диссертацию.

А вот случай другой. В Горьком в моей лаборатории работал Гена Чуплыгин. Когда я уже был в Москве, он в Горьком вышел на защиту и провалился (переборщил со связистскими тонкостями, и диссертацию сочли не соответствующей специальности). Гена – парень спокойный, через 4 года он все-таки защитил диссертацию. Во всех ситуациях нужно дышать через нос.

Под моим руководством защитили диссертации 3 аспиранта (это мало).
Все годы по совместительству преподаю в учебном институте.
Вначале я был довольно резким, но постепенно усвоил, что лучше сотрудников не ругать, а искать – за что можно похвалить. За все время я уволил по своей инициативе только двух человек, Честнова и Данилова (о нем ниже). Честнова Женю (умер; многие уже ушли) я знал давно, он в Горьковском институте был старше на один курс, женился на москвичке и в ЦНИИЭВТе был уже давно, но только старшим научным сотрудником, хотя кандидат наук. Я пригласил его в отдел заведующим сектором (директор разрешил мне создать еще один сектор). Я знал, что мужик занозистый и трудно управляемый, но этого не боялся. Поручил ему тему по классификаторам технико-экономической информации. Через некоторое время уясняю, что Честнов темой совершенно не занимается, а пишет в соавторстве книжку по управлению судами на подводных крыльях. Мою критику на семинаре не воспринимает. Тему вынужден тащить я. К тому же он включился в тяжбу, чтобы его назначили начальником вновь созданного отдела, хотя директор видит другую кандидатуру. В общем, намеченное не получается, и я пишу рапорт, чтобы его от меня убрали, тему беру на себя, сектор этот ликвидирую. Впрочем, потом мы с ним хоть и не дружески, но нормально общались.

В ЦНИИЭВТе впервые сталкиваюсь с еврейским вопросом. В ГИИВТе он был незаметен. В Москве в НИИ непропорционально много евреев. У себя обнаруживаю, кроме понятных Манделя, Игудина, Игудиной еще Белякову (по отцу Каплан), Абаеву (видно по облику и по поведению), Васильева (через несколько лет уезжает в Израиль). Директор Архипов предлагает мне сверх штата кандидата наук Изабеллу Савченко. Вскоре обнаруживаю, что и директор, и она – евреи. Тусуются всегда вместе, и это настораживает, чревато организационными последствиями.

В министерстве мой куратор – Неволин Володя. С ним у меня отличные отношения (хотя какие-то споры бывают). Он мой однокурсник по институту, вместе в ГИИВТе занимались комсомольской работой, он мне существенно помог с переводом в Москву (рассматривалась еще одна кандидатура – Кока Н.Г.; о нем ниже). Ездим с Неволиным по многим городам для приемки АСУ (автоматизированных систем управления) в пароходствах и портах. Я утвержден главным конструктором отраслевой АСУ. При поездке в Петрозаводск не могу дождаться Володю на трамвайной остановке, едем из Москвы вдвоем с Кабаковым (зам начальника главного вычислительного центра), из других городов подъезжают другие товарищи, я принимаю руководство комиссией на себя. По возвращении узнаю, что Неволина арестовала жена, подозревая кое-что. Неволин уходит от жены, жена пишет Багрову (он уже министр), Багров снимает Неволина и направляет в Московское пароходство. Года через три Неволин получает квартиру, переходит в Московский институт водного транспорта. Работает и сейчас там заведующим кафедрой, у него в новой семье семеро детей (молодец).

В другой раз приезжаем в Омск. Нахожу своего однокурсника Андрея Иванова, мы с ним 5 лет прожили в одной комнате общежития, в Омске он работает капитаном «Метеора». Перед этим я из любопытства заглянул в омские магазины, с мороза очки запотели, вижу – мясной отдел весь розовый. А тогда и в Москве была напряженка с мясными изделиями, хотя в Москву приезжали из других городов за колбасой. Был анекдот: «Что такое – длинное, зеленое, пропахло колбасой?» - «Это электричка из Москвы». Тут же все розовое, но подхожу ближе – только розовые «пищевые кости». Андрей приглашает к себе, через полчаса я уже у него, специально к приему он никак не мог подготовиться. Но его жена подает на стол два блюда из рыбы, два блюда из мяса. «Андрей, скажи честно, ты что – воруешь?» - «Да нет, у нас есть подсобное хозяйство, сколько нужно – столько и заказываю по себестоимости». То-есть, к вопросу о дефиците, люди находили способы. Был еще анекдот: «В магазинах пусто, в холодильниках полно».

Одесса (девочки на улице заразительно поют «Печереллу»), Киев (цветущие каштаны и торт «Киевский»), другие города.
Езжу по заграницам (только соцстраны). В свободное от протокольных дел время все бегают по магазинам, я тоже выполняю некоторые заказы Тамары. Но вот вижу, что председатель научно-технического совета Марчук Б.Е. покупает без примерки сразу несколько дубленок. Я в недоумении, но потом догадываюсь, что он по возвращении просто продает их, то-есть спекулирует.

У меня сначала складываются натянутые отношения с начальником ГВЦ Долговым Н.Я. Вся техника в его распоряжении, и он не очень-то хочет признавать меня главным конструктором. Через много лет коллизия разрешается следующим образом. Долгова с работы снимают. Я инициирую создание в министерстве локальной вычислительной сети на базе новой техники. Поручают это ГВЦ, но через год я перехватываю это дело и основные кадры ГВЦ во главе с Айт Н.В. ГВЦ деградирует, также и другие наши организации. Я еще держусь. Меня назначают заместителем директора Пьяных С.М. (смотри о нем выше; теперь умер). За 10 последующих лет и мой отдел убывает как шагреневая кожа. Остались только наиболее стойкие: Лисовская, Чуприна, Айт, Фомин, кое-кто из совместителей. Но мне уже 68, не переживаю, я и так долго держался.

Летом плаваем по речкам с Володей, Тамариным братом. Делаем полезные дела с Димой, он молодец.
На этом закончу подпараграф.

АСУ «Диспетчер».
Это была главная тема моей работы. Я со времен диссертации не упускал из вида область оперативного диспетчерского управления, но первые годы в ЦНИИЭВТе не мог ею вплотную заняться, так как при распределении функций она была поручена горьковскому ВЦ, и он ею, мало успешно, но занимался.
Диспетчер (от английского «посылать») – центральная фигура на транспорте, он определяет, что делать каждому судну, что куда везти, должен знать – где кто находится.
Этой областью интересуюсь не только я. Начальник главка Щепетов И.А. подсказывает моему Данилову идею – изобрести особое устройство для ввода оперативной информации (это самое трудное в автоматизации оперативного управления). Данилов в прошлом окончил МВТУ им. Баумана, ему идея близка, он ею загорается, нам выделяют хорошую тему. Но я, вдумавшись в вопрос, вижу, что это дело бесперспективное. По существу это создание специализированной ЭВМ, над такой задачей должен работать целый специализированный институт. Кроме того, если и будет создано это устройство, оно окажется экономически неэффективным из-за мизерной серийности. Нужно применение универсальных ЭВМ. Поэтому я встаю против этой темы. На меня сердятся и представители заказчика, и даже Неволин. Савин вызывает: «Ну что ты возбуждаешься? Тебе в отдел дают тему с хорошими деньгами. Заказчик полностью за. Ну а получится – не получится, видно будет. В науке и отрицательный результат – результат». Обложили со всех сторон, соглашаюсь.

С момента согласия не только не ставлю какие-то палки в колеса, но замолкаю с возражениями и как начальник отдела помогаю Данилову. Я понимаю, что в случае провала отвечать даже буду больше я, а не он. Позиция ничегонеделания – шаткая позиция. Вспомним написанное выше об удивлении Ваганова данным ему выговором: «За что – я же ничего не делал?» Обсуждаем с Даниловым и принцип действия, и конструктивную схему, и расположение на табло названий судов, грузов, портов-пунктов (в последнем я понимаю больше его). Нужно изобрести магнитную указку, особую конструкцию клавиш, разработать программное обеспечение и прочее. В работу включается отдел Френкеля из конструкторского бюро.

Через два года экспериментальный образец устройства готов. Первым, кроме Данилова и Френкеля, усаживаюсь за него. К нему присоединяется ЭВМ «Искра-226», которую я выделяю из скромных технических средств отдела. Экспериментирую благожелательно, в конце концов я сам заинтересован, чтобы работа была принята. Но убеждаюсь, что все мои опасения подтверждаются. Устройство по функциональному назначению призвано заменить стандартную клавиатуру ЭВМ, оно и называется устройством регистрации информации (УРИ). Не буду вдаваться в детали – лично вижу, что работать за ним хуже, чем за стандартной клавиатурой, даже если оно будет доведено до нужной кондиции (а пока только экспериментальный образец). К тому же оно не универсально, при малейших изменениях состава судов, грузов и т.п. табло нужно реконструировать.

Собирается за УРИ большое совещание под председательством заместителя Шепетова Зайцева А.М. Я к совещанию делаю свои выводы – отрицательные. Их и докладываю. Даже преподношу таблицу с расчетом в сантиметрах движения руки оператора в вариантах УРИ и стандартной клавиатуры. Зайцев взбешен, даже неприлично кричит на меня: «Ретроград!» Но он и сам видит – получается что-то громоздкое и неизвестно – когда оно будет доведено до кондиции, чтобы не сбоило. «Так что делать?» Говорю: «Тему принять и закрыть, УРИ использовать в учебном институте, буду показывать студентам, какие могут быть разные подходы». Это уже кое-что и Зайцев соглашается (значит – деньги заказчиком израсходованы не зря).
Во всем этом есть и некоторый полезный результат, молчаливо признается, что ЦНИИЭВТ может на этом уровне работать, несмотря на полузабытое распределение функций. Долго я к этому шел. Кроме того, я делаю некоторые полезные выводы для варианта использования стандартной клавиатуры.

Тогда я делаю решительный ход. К этому времени (1978 г.) моим куратором в министерстве становится Кока Николай Григорьевич (он когда-то был моим конкурентом при назначении в ЦНИИЭВТ, но отношения у нас хорошие). Кока тоже влюблен в область автоматизации оперативного управления и занимался ею. Пишу ему обстоятельную записку (страниц на 70) о том, как нужно строить систему, причем первоначальной базой определяю Московское пароходство (я к нему близок), а не Волжское, которое является базой горьковского ВЦ. Через некоторое время звоню: «Прочитал?» - «Это моя настольная книга».

Кока – блестящий организатор, и постепенно у нас складывается тандем, его вопросы – организационные, мои – методические и конструкторские (хотя и он в них не дилетант). Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а дело у меня обозначено большое. Нужно сделать систему, объединяющую пароходство и все его порты и диспетчерские от Рыбинска до Мурома, причем работать она должна в реальном режиме времени, при той-то технике. Нужно многих людей убедить, и чтобы дали большие деньги.

Летом 1979 г. Кока рассылает по городам и весям мою записку и организует большую поездку на теплоходе «Петр Андрианов» по водным путям Московского пароходства с привлечением многих людей. Как на грех, перед самой командировкой я попал в больницу (остеохандроз грудного отдела позвоночника). Не долечившись, сбегаю из больницы (врач: «Пиши расписку. Ты ко мне еще вернешься»). Идем от Горького по Оке. Сначала Кока организует большой разбор на «Андрианове» в кругу разработчиков. Я делаю доклад, выступают все, большие споры, особенно недовольны горьковчане – от них уходит перспективная работа, и они ее видят иначе. Кое-как вырабатываем общий подход – в портах сумятицы умов не заводить, а в деталях потом разберемся. Кока (вот организатор) успокаивает горьковчан тем, что и они будут участвовать в работе. Впрочем, и в моей записке этот вопрос хитро обойден. Во всех портах – доклад, обсуждение, изучение местных условий. Основное сделано, и в Москве я временно возвращаюсь в больницу. В Москве агитацию продолжаем, находим активного сторонника в лице зам. начальника пароходства Копаева Н.И.

В 1980 г. Кока сумел включить работу в план Государственного комитета по науке и технике на 1981-1985 гг. с хорошим финансированием. За речным транспортом в области АСУ закреплен институт МНИПИСПУ, его и определяют разработчиком. Я не возражаю, пока я не чувствую возможностей принять на себя эту огромную работу, а МНИПИСПУ – специализированный институт. К тому же какое-то методическое участие мне обеспечено, и Кока настаивает на том, чтобы я в сторону не уходил. «Имей в виду, в любом случае будем отвечать вместе».

Промчалась пятилетка. В пароходстве и во всех портах стоят ЭВМ «СМ-4», они связаны выделенными каналами связи. Однако пароходство систему не принимает, много недоделок и того, что не нравится. Приходит народный контроль СССР и по-божески дает еще год (все-таки система большая).
Здесь я считаю возможным и нужным активно включиться в работу. Этому предшествовало то, что я пополнил свои кадры программистов. Особо нужно сказать о Дмитрии Михайловиче Семизе. Он пришел ко мне из учебного института водного транспорта, кандидат физико-математических наук. Сомневался в приеме, так как из учебного института его поперли за организацию пьянки 7 ноября. Звоню знакомому декану Кирьякову (у меня его дочка работает, он должен сказать истину). Говорит: «Золотая голова, но есть ложка дегтя». Оказался прав, но сейчас мне нужна золотая голова, Семиза принимаю. Для начала даю ему одну темку, в которой нужно запрограммировать базу данных на ЭВМ «Искра-226». Семиз быстро осваивает неизвестную ему систему программирования. Тема рассчитана на год, но через 3 месяца Семиз докладывает, что все сделано и, главное, приносит акт приемки. Та-ак, вот кто мне нужен.

Смотрю, что сделал МНИПИСПУ. В начале работы главный разработчик Ивановский Миша со мной контактировал, я ему был нужен в чисто речных вопросах. Теперь же я ему вреден, поскольку могу разобраться в том, что он не хочет показывать. Но я теперь член приемной комиссии, и ему не отвертеться, да и система уже установлена в пароходстве. Вижу, что система нетехнологична по основным моментам – интерфейсу диспетчерского ввода и межмашинному обмену. За такой системой диспетчера работать не будут.
Скромно отойти в сторонку? Да все-равно меня не погладят, я был методическим закоперщиком. Разговариваю с Семизом, объясняю задачу – сделать другое программное обеспечение, Семиз загорается. «Ну что, Дмитрий Михайлович, забьем Мике баки?» «Евгений Владимирович, не сомневайтесь, обязательно забьем». Подключаю к Семизу еще квалифицированного программиста, Колю Югина. Потом и других подключаю для информационного обеспечения и других дел – в отделе хорошие люди, хотя большинство женщины. Работаем без всякой официальной темы, подпольно. Кока напоминает: «Помни – отвечать вместе будем». Отвечаю неопределенно, не раскрывая замысла: «Николай Григорьевич, мы думаем». «Думай, голова, думай».

Мне и в отношении себя нужно принять решение. У меня на 90% подготовлена докторская диссертация, но я знаю, какая возня с ней предстоит, если идти на защиту. Тогда в работе по АСУ «Диспетчер» я буду участвовать ограниченно, как начальник отдела. Нужно выбирать что-то одно. Выбираю АСУ «Диспетчер», диссертация несколько лет пылится на полке, пока не устаревает, а я теряю к ней интерес. Не жалею, мне интересна работа по АСУ «Диспетчер». К тому же есть и другой аспект. Например, один из моих жестких оппонентов, Каплан А.М., через три года говорит: «Ну, Евгений Владимирович, ты теперь – голова, настоящий главный конструктор».

Семиз в это время – выше всяких похвал, просто удивляет. Обсуждаем вопрос об операционной системе, он решительно заявляет: «С этим барахлом возиться не будем, я нашел через знакомого, начальника ВЦ Верховного совета Камшицкого, другую систему - Диамс». Быстро с Югиным ее осваивает. Я лично предметно занимаюсь структурой информации. Предлагаю свою картинку ввода (это определяющий элемент в части состава информации). Долго спорим с Семизом и Югиным, принимают (им просто не прикажешь, все пропускают через свое представление). Придумываем разные детальки с целью максимальной технологичности ввода для диспетчера.
Особый вопрос – межмашинный обмен. Стандартную программу Диамса тоже забраковываем. «Дмитрий Михайлович, ищите толкового парня через Камшицкого». Приводит азербайджанца Рустема (фамилию забыл; через несколько лет парень умер). Принимаю на работу по совместительству. Как работал этот Рустем – нужно сказать. Вечером сидим за дисплеями в ВЦ пароходства. Рустем работает в машинных кодах, это особый трудный вид программирования. Вперился в дисплей, ни с кем не разговаривает. Входит уборщица, мы все (кроме Рустема) встаем, чтобы дать ей возможность поводить шваброй. Трогает Рустема за плечо, тот не отрываясь от дисплея приподымает зад, уборщица вынимает стул, Рустем не изменяет позы. Уборщица водит шваброй возле его ног, подставляет стул обратно. Сделал программу.

Наступает конец отведенного дополнительного года (1986). Испытания и приемка системы МНИПИСПУ. И здесь мы выходим на арену, объявляем о выполненной разработке. Для начала я собираю большой сбор диспетчеров (зам. начальника пароходства Копаеву и Коке пока говорить рано). Семиз ревниво к этому относится: «Евгений Владимирович, не Ваше это царское дело». Разъясняю, что с диспетчерами для начала лучше сумею поговорить я (сам диспетчер), а ему лучше поговорить с работниками ВЦ. Показываю за дисплеем нашу систему диспетчерам. Главный диспетчер: «Да это небо и земля! В 10 раз быстрее и удобней чем у МНИПИСПУ». Тогда показываю Коке («Вот вы как сделали!») и предлагаю Копаеву провести также и испытания системы ЦНИИЭВТа. «Да это удар под яйцы!» - возмущается Копаев. Разъясняю, что это не так: техническое обеспечение МНИПИСПУ остается, программное и информационное обеспечение по заданию пароходства (я это всегда подтвержу) разработано в двух вариантах, то-есть пароходство подошло к делу очень обстоятельно. Копаев назначает испытания.

На испытаниях сразу выясняется и второе преимущество системы ЦНИИЭВТа. Если в системе МНИПИСПУ организовывались специальные сеансы связи и длились они 2-3 часа с каждым портом, то в системе ЦНИИЭВТа межмашинный обмен происходит в фоновом режиме, незаметно для диспетчера, и передача сообщения длится 2-3 секунды. В системе МНИПИСПУ информация для передачи делится на блоки-кирпичи и застревает при многочисленных сбоях несовершенной связи (даже воздушные провода есть), а у ЦНИИЭВТа - на элементики-крупинки, которые мгновенно проскакивают. Член комиссии от министерства К.С.Смирнов (мой однокашник по институту) хочет убедиться – нет ли здесь обмана. Усаживаю рядом с собой и по его заданию передаю сообщение, а он на другом конце (в Твери) проверяет. «Хо!» - убеждается он. Молодец Рустем.

На заключительном заседании приемной комиссии возникает кратковременный скандал. Пароходство четко высказывается за систему ЦНИИЭВТа, Ивановский (МНИПИСПУ) молчит, но его директор возмущается, показывая на меня: «Да откуда он взялся? Так не положено». Кока спокойно разъясняет: «А в чем дело? Мы систему принимаем, ваше задание выполнено». – «А, тогда годится».

Победа. Но это только начало. Перед началом навигации собираются диспетчера из всех портов на обучение. Они системы МНИПИСПУ не видели, сравнивать не могут. Поднимается шум: «Как – нас, диспетчеров, усадить за клавиатуру?» Сейчас это кажется смешным, каждый работник будет чувствовать себя ущербным, если у него нет ЭВМ, а тогда было так. Убеждаем всем скопом.

С началом навигации вижу, что медленно печатается дислокация флота. Коля Югин мне отвечает: «А таковы характеристики машины, больше ничего не выжмешь». Беру отпуск и усаживаюсь за программирование. Семиз опять говорит мне, что это не мое царское дело, но с его помощью я быстро осваиваю программирование и через две недели показываю ему результат. Выхожу закурить (мы в ВЦ пароходства вечером), встречается Червяков А.А. (тоже высококлассный программист, подключен к работе). Возвращаюсь и слышу в приоткрытую дверь, как Семиз говорит Червякову: «Леш, ты посмотри, как Евгений Владимирович Колю уел. Дислокация-то печатается со свистом». Приятно такое помнить. Как говорит Тамара – если сам себя не похвалишь, то кто ж тебя похвалит. Но, конечно, я программированием в основном не занимаюсь, кроме упомянутых троих есть еще Гостилин Н.Н., который разработал одну важную подсистему (к сожалению, вскоре умер).

Дальше еще было много работы, но у меня уже получается производственный роман, который я вовсе не собираюсь писать. Скажу только, что система, несмотря на недостатки (не полностью была укомплектована техникой, а финансирование на это уже не давали), просуществовала, постепенно развиваясь, до 1996 года.

Еще один этап этой работы связан с Волжским пароходством. Семиза у нас уже не было. Еще немного о нем, поскольку был он человек замечательный и своеобразный. Без него АСУ «Диспетчер» не была бы создана. Когда закончилась основная работа по Московскому пароходству, заскучал Семиз и в то же время возгордился. Ушел в Курчатовский институт заведовать вычислительной техникой. На прощанье я сказал: «Надумаете вернуться – пожалуйста». Через полтора года вернулся, но крупной работы я ему не мог дать, а на мелочи он не любил размениваться. Начал Семиз пить (ложка дегтя). Смерть его была ужасна. Отправил я его в командировку в Горький, а он там не появился. Заявили в милицию – они и не шевелятся. Стали искать сами с помощью горьковчан. Нашли в морге в Красных Баках, под Горьким. Черт его туда занес. Нашлись свидетели. Пил он на этой станции водку, был большой мороз, он и замерз ночью на скамейке. Отправляю туда Червякова и Югина, нужно достать машину и вообще куча хлопот. Привозят цинковый закрытый гроб. Похоронную речь мне уже не впервые произносить.

Итак, Кока инициирует работу по Волжскому пароходству. Оно самое большое. В первую очередь нужно достать деньги на приобретение ЭВМ для пароходства и портов. Кока достает. Едем с ним в Горький. Распределение функций в нашем тандеме устоялось. Я делаю доклад, Кока после шумных споров сглаживает острые углы. На научно-техническом совете ни о чем не договорились. Собираемся в узком кругу у начальника пароходства Щепетова И.А. Тот самый, о котором упоминалось выше, и меня сильно смущает, что он помнит мое противостояние его инициативе по разработке УРИ. Хорошо помнит. Когда и на совещании у него консенсус не получается, он принимает решение следующим образом: «Я знаю, что Евгений Владимирович человек чести. Поверим ему». Вот как могут поворачиваться представления.
Работаем. Червяков главный программист. Хотя основа у нас есть, на Волге много особенностей. Посылаю бригаду по всем портам, сами с Кокой и Червяковым ездим. К сожалению, умирает Щепетов, но и новый начальник, Нефедов, относится нормально. Система заработала и работала, пока не развалилось пароходство в результате ельцинских реформ.

На примере АСУ «Диспетчер» я хотел показать, что такое научно-исследовательская и конструкторская работа. Других тем касаться не буду. Да их сейчас и осталось с гулькин нос. Возможно, пора уходить, пока остаться только преподавателем. Что ж, можно было это сделать и в 60. Вон уже и директор Фомин ушел, помоложе меня. Посмотрим.

Государство и я
Здесь будут мои фантазии на общественные темы. Нисколько не претендую на истину в последней инстанции. Представления на эти темы зависят от многого – возраста, положения, характера. У каждого должно формулироваться свое представление. Выслушай все советы и сделай по-своему. Но при этом полезно знать представления других, тем более старших, имевших возможность сопоставлять разные формации и веяния.
Я жил при разных формациях и разных руководителях. Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин, Путин.
Про эпоху Сталина я выше немного написал. Впрочем, тогда я еще был слишком молод и критически ничего не воспринимал, относился ко всему как к должному. Критическое осмысление пришло потом. Сталину вменяют в вину несколько вещей.
Репрессии. Выше я написал свое понимание этого вопроса. Повторяю – не оправдываю, но этот вопрос сильно раздули. К тому же нужно учесть, что социальная обстановка была другой. Ведь Сталин оказался прав, говоря (за это его тоже критикуют), что по мере построения социализма сопротивление эксплуататорских классов (особенно зарубежных) будет возрастать. А социализм (и коммунизм) еще придут, хоть и в другой форме.
Коллективизация. Почитайте книгу Шолохова «Поднятая целина». В ней ничего не приукрашивается – была борьба, были перегибы – но и дело было грандиозным. А по существу коллективизация была возвратом к традиционному на Руси общинному земледелию, в противовес реформам Столыпина, которого сейчас поднимают на щит.
Выселение чеченцев, крымских татар и других. Но ведь была жестокая война, а эти нации сотрудничали с фашистами. Между прочим, в хваленых США, как только началась война с Японией, всех граждан японского происхождения интернировали, то-есть заперли в лагеря. Может, лагеря были получше наших.

Эпоха Хрущева. Этот успел накрутить много. Правда, сначала я приветствовал развенчание культа личности и некоторую демократизацию. А потом пошло – создание совнархозов, разделение КПСС на промышленную и сельскохозяйственную (по моему, никто не понимал, зачем это делается), зажим крестьянских личных хозяйств, снова культ личности (уже его). Чуть не довел дело до войны с США, установив ракеты на Кубе. Сняли его правильно. Только как-то забыто, что этому предшествовал большой неурожай 1963 года. Ввели карточки, все стали хватать макаронные изделия и прочее (потом их ели червяки).

Эпоха Брежнева. Его обвиняют в застое, но это можно отнести только к последним годам, когда он и говорил-то с трудом (теперь только ленивый артист не копирует его). В то же время он много сделал для разрядки международной напряженности. Первые же годы нужно называть не застойными, а стабильными. Я, помню, даже удивлялся этой стабильности – ничего чрезвычайного не происходит – ни в мире, ни в стране, ни в семье.
Андропова и Черненко пропущу, слишком мало они пробыли на Олимпе.

Горбачев положил начало разрушению социализма и государства. Сначала мне понравилось его красноречие. Я в это время даже в КПСС вступил. А потом слушаю – да о чем же он говорит? Да ни о чем. Этакое безсодержательное красноречие. Я даже написал заметку в стенгазету, в которой назвал его златоустом. Сначала научно-технический прогресс, нам это интересно, но дальше ничего в этой области не происходит. Затем – ускорение, а что и как ускорять? Затем – перестройка, а что и как перестраивать? Но болтовня началась большая на всех уровнях. Особенно после постановления правительства Рыжкова 1988 года, что зарплату не нужно ограничивать. Говорю тогдашнему директору Пьяных: «Стас, да это же инфляция начнется» - «Обязательно начнется», сердито отвечает он. Инфляция и дефицит тут как тут.
Брожение умов идет и у меня в отделе. Главный вопрос – премии. Я назначаю их сам, но на семинаре объясняю, почему я принимаю такие решения. Некоторые хотят забрать этот вопрос себе. Профорг Безуглая И.Н. и Беляев В.Б., парторг, в мое отсутствие собирают профсоюзное собрание и делят по-своему. Узнав, собираю другое собрание, объясняю и дезавуирую их решение. Больше бунт не возникает, хотя споры есть.

Начинается «война законов» между Горбачевым и Ельциным. Горбачев издает один указ о подоходном налоге, Ельцин другой, помягче, и так несколько раз. Ельцин принимает постановление о верховенстве законов РСФСР – Горбачев и это съедает. Да он немедленно должен был разогнать этот верховный совет РСФСР и Ельцина арестовать, В то время он вполне мог это сделать, но он болтун, не решающийся ни на что. Почитайте книжку Крючкова.
Известно, чем Горбачев кончил. Потерял все, включая собственную власть. Правда для запада остался Горби и лучшим немцем.

Ельцин – главный разрушитель. Он по своей природе разрушитель. Он с самого начала задумал разрушение СССР, когда в 1987 году его поперли из Политбюро. Я помню его выступление в политехническом институте в Ленинграде: «Мы возьмем Россию, и тогда мы этих подвинем». Этих – Горбачева – который и это съедает. Об этом выступлении никто не хочет вспоминать.
Мне не хочется перечислять его этапы. Об этом много написано. И я кое-что писал в газету «Правда». Скажем, заметка «Философия демокрадии». Кстати, это слово –демокрадия , впервые я придумал. - хотя потом видел его на стенах Белого дома. Поясню. Слово «демократия» идет еще от греческих Афин. Я был хорошим учеником, в отличие от многих ельцинистов, и я хорошо помню, что словом «демос» назывались вовсе не все граждане Афинской республики, а только те, которые имели определенный имущественный ценз –участок земли (это в Греции, где ее почти нет), постройки, скот и рабов. Другие граждане, не говоря про рабов, не имели права голоса. Так что изначально это слово означает буржуазную демократию, а точнее – диктатуру буржуазии. Потом значение этого слова изменилось, и нам пытаются впихнуть, что это будто-бы власть народа. И Ельцина, и вора Березовского, и Ширяева (гордись, Ширяев). Я от первых двух отмежевываюсь, и называю их власть – демокрадия.
На эту тему особенно мне запомнилась Лариса Пияшева. Она доктор наук, много раз выступала по телевидению, женщина симпатичная, язычок подвешен, глаза горят: «Нам нужно создать класс собственников!» Умышленно или по глупости она не сообщает, что если будет класс собственников, то тогда будет еще более обширный класс нищих. Берут ее в правительство Москвы (это еще при Г. Попове, известном болтуне), но уже Лужков ее прогоняет. Где-нибудь преподает. Мне она чем-то (но не внешним обликом) напомнила одиозную Новодворскую. Вот цитата из Новодворской из газеты «День» - «А если кто не сможет – закутывайтесь в белую простыню и ползите на Ваганьковское кладбище. А я получу свои зеленые». Омерзительно. А как ее выпускали? А это есть предмет ельцинской политики. Мы закатим шар и посмотрим, как его съедят. Новодворская и сейчас председатель какой-то партии. Вот так полоскали наши мозги.
А вот большая моя критическая статья «Конституция кота Леопольда» не была опубликована. Это про ельцинскую конституцию 1993 года. Кот Леопольд в мультфильме говорит мышам: «Ребята, давайте жить дружно». Звонит мне зам. главного редактора: «Евгений Владимирович, Вы написали отличную статью, но если мы ее опубликуем, нас завтра же закроют». Такова демократия кота Леопольда.
Про Путина не буду писать, пусть пока поработает. Но он ставленник Ельцина, только более гибкий и культурный.
Хватит о политике, наверное надоело.

Краткое разное
Говорит мне моя критикесса Тамара: «Ты в предисловии обещал быть искренним, а что же ты не пишешь про свои выпивки». Напишу, а заодно еще про одну тему, которую Тамара стыдливо не называет. Адресую это молодому мужскому поколению, Жене Ширяеву и возможным другим.
Питие на Руси – веселие еси (Вл. Мономах, Петр Первый)
Нет, ребята, все не так. Все не так, ребята. Хотя восславлению этого тезиса многие отдали дань, хотя бы Пушкин («АИ золотое…» - «Выпьем, добрая старушка…»). На самом деле нужно говорить: «Питие на Руси – вред еси». Говорю это с полной осведомленностью. Не нужно пить вообще, даже джин-тоника и широко рекламируемого пива. Но все не так просто.

Маленький исторический и географический экскурс. В СССР большой толчок развитию пьянства дала война, когда после нее вернулись молодые мужики, привыкшие к фронтовым 100 граммам. Но ведь с тех пор прошло полвека! Некоторые скромные ограничивающие меры принимали. Решительный шаг попытался сделать Горбачев своим указом от 17.05.1985 г. Это был правильный шаг. По себе помню – идешь в магазин даже к празднику, очередь огромная – да ну его! Обойдемся. Но Горбачев по своему обыкновению, сделав шаг, тут же все и забросил. А с началом ельцинских времен и указ дезавуировали, и открыли все шлюзы.

Географически дело обстоит по разному, это известно. Сидим под Берлином в ресторане на берегу Шпрее. Мы выпиваем по-русски (впрочем, и сопровождающие нас немцы тоже). А рядом сидит большая немецкая компания, они отмечают юбилей какого-то своего старикашки. Сначала они все съели, а потом маленькими рюмочками тянут свой шнапс. А во Франции шнапс не пьют, да и свой коньяк мало, зато французы к обеду считают обязательным поставить бутылку или кувшин сухого вина. Так что французы от нас недалеко ушли (есть цифры). В мусульманских странах существует запрет, хотя обходить его умеют. Вряд ли нам подойдет немецкий опыт, не тот менталитет. Нам ближе мусульманский опыт – запрет. Резкое ограничение продажи. Здесь, конечно, многие фирмы взвоют. Ничего, повоют и переключатся на что-то полезное.

Но это я уже какую-то концепцию нового указа пишу. Не мое это дело. Я лучше дам один совет применительно к имеющимся условиям. Он заключается в том, что нужно иметь в виду три этапа.
Первый этап – это когда ты, совсем молодой, тянешься за старшими, чтобы им соответствовать. Пример приведен в параграфе 6 на базе моего салехардского опыта. Не нужно тянуться, а нужно решительно отказываться. Можно отделаться полушуткой: «За меня дедушка выпил». Умные люди поймут и даже зауважают, а от дураков нужно отойти.
Второй этап. Например, у меня – вот я уже кандидат наук, заведующий отделом, член ученого совета. Это более трудный этап. Многочисленные банкетики по случаю защит диссертаций, дней рождения, праздников. Отвертеться совсем невозможно – сужается круг общения, а иногда, по русскому обычаю, на таких банкетиках решаются практические вопросы. Ссылаться на плохое здоровье тоже затруднительно,  из этого могут сделать негативные практические выводы. Можно сделать это только в частном случае. А нужно пить только сухое вино, еще лучше минеральную воду. Кстати, я так пробовал, и проходило, только я не был в этом последователен. И ни в коем случае не приходить на банкет голодным, на банкете за разговорами толком не поешь.
Третий этап. Это когда первые два пройдены не очень успешно и тебя тянет, скажем в пятницу взять четвертинку. Во-первых, не будь никогда голодным, голод провоцирует. Этому часто способствуют твои же домашние – затеют по праздникам такие приготовления, что остаешься без обеда. Во-вторых, выпить нужно дома, а не где-то даже с лучшими друзьями. Беги от них.

О женщины, коварное отродье крокодилов (В. Шекспир)
Никогда я не следовал этому присловью, не говорю уж в отношении ближайших родственниц, но и в отношении любых женщин (да их и было-то, до женитьбы – раз-два и обчелся). К тому же это присловье в равной мере можно отнести и к мужчинам.
Но доля истины в этой шутке гения есть. Эти отношения непросты и это надо учитывать. Здесь могут быть сформулированы три правила.
Правило первое. Бойтесь женщин. Это то, что сказал Наянов в параграфе 6, там же приведены примеры. Женщины могут далеко завести.
Правило второе. Не бойтесь женщин. Подходите к ним смело, женщины любят смелость мужчин (но не смелость женщин). И побольше болтайте. О чем угодно, женщины могут и не вслушиваться в смысл, им важен не смысл, а внимание.
Правило третье. «Мы в ответе за тех, которых приручили» (Сент-Д-Экзюпери).
Ну и женитесь, если есть условия, и тогда забывайте про всех других женщин.
На этой благородной ноте я и закончу.

ЭЙНШТЕЙН, Я, БОГ, ДЕМОКРАТИЯ
Почти философский трактат. 2016 г.
Для 22+, а лучше для 40+
Введение
В конце июня этого года (2016) Тамара Павловна уговорила меня поехать на дачу. Я там давно не был.
Я взял с собой прописанные метапролол, лазап, карбамазепин, оморон, гутталакс … и ещё десяток, мы запаслись продуктами, другим необходим и поехали в наше СНТ «Парус» (58 км от Москвы).
Благодаря приобретенным ранее гипертонии, ИБС, вегето-сосудистой дистонии, 3 инфарктам, 2 инсультам … и ещё десятку, меня не привлекали походы в лес за грибами, за лес на озеро и дачные работы. В основном я слушал по заикающемуся приёмнику весёло-глуповатое радио FM, Эхо Москвы. Впрочем, изредка ходил на колодец за водой.
В таком способе существования есть своя прелесть. Так, Пушкин именно благодаря болдинской осени и отсутствию в Болдине девушек Вульф написал много замечательных стихов. Чтобы меня не перепутали с Пушкиным, я не буду писать стихами, а только прозой.
По радио в этом месяце чаще всего говорили об олимпиаде в Рио де Жанейро. Сначала утверждали, что мы по допингу чисты, потом возмущались чиновниками, которые этот допинг организовали. Будто бы истину вынужден  был формулировать даже Путин В. В. Большинство спортсменов всё-таки на олимпиаду поехали.
Нет худа без добра. Формат радиопередач, молодёжно-весёло-разнузданный, невольно подталкивает к серьёзному обдумыванию серьёзных вопросов. Таких, например, вопросов, всегда стоявших и сейчас стоящих перед человечеством:
Есть ли бог? Что такое жизнь? Что нужно для счастья?.Список можно бесконечно продолжать.
Для меня эти вопросы были давно ясны. Формула:
Бога – нет. Жизнь – способ существования белковых тел. Счастье – будет, если придёт.
Но есть в этой формуле недосказанность. Претендует ли формула на истинность?.Рассмотрим это, вернувшись к моему компьютеру.
У Ф. Энгельса есть интересная книга «Диалектика природы».
Между прочим: интересна книга тем, что её интересно читать. Есть ещё более интересная его книга «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Рекомендую.
Ещё  между прочим: Энгельс умел интересно писать. А К. Маркс писал плохо. Он считал, что если правильно изложил свои мысли, то он писатель. Нет, писатель должен изложить мысли не только правильно, но и хорошо понятно другим. Простейшее правило: один абзац – только одна мысль. Когда-то мой научный руководитель сказал мне про мой первый научный отчет: «Не пиши ты как Лев Толстой». Маркс и Толстой брали широтой мысли и монбланом фактов-деталей, а понятность плоховато достигалась.
Так вот, Энгельс в «Диалектике природы» рассматривает, в частности,  вопрос об абсолютной и относительной истине и вопрошает: «Так есть ли абсолютные истины? Конечно, есть. 2+2=4. Наполеон умер 21 мая 1821 года на острове Святой Елены».
Любопытно, как Энгельс попал пальцем в небо. Вскоре прочитал я статью в журнале «Наука и жизнь», в которой говорилось с большой вероятностью, что умер двойник, а Наполеон и оттуда сумел бежать. А 2+2=4 и совсем – это только изобретение человека в рамках придуманной им системы письменности и системы арифметического счисления.
Непонятно? Но не будем в это углубляться. Ограничимся рассмотрением истинности написанной выше формулы.

Теория относительности Планка и Эйнштейна.
Эйнштейн в заголовке написан не только для юмора. Разработаны многими физиками-теоретиками и практически используются (например, для космических расчётов):
- специальная теория относительности;
- общая теория относительности.
Цитата из Интернета:
«Поговаривают, что в мире есть только несколько человек, понимающих теорию относительности».
Ширяев к этим нескольким человекам не относится.
Ещё 2 цитаты:
«В своей знаменитой статье, опубликованной в 1905 году, Эйнштейн объединил массу и энергию в простой формуле, которая с тех пор известна каждому школьнику: E=mc^2».
«Согласно теории великого физика, когда скорость материального тела увеличивается, приближаясь к скорости света, увеличивается и его масса. Т.е. чем быстрее движется объект, тем тяжелее он становится. В случае достижения скорости света, масса тела, равно как и его энергия, становятся бесконечными».
Это неудачливые популяризаторы пытаются простыми словами объяснить теорию относительности. Что из этого школьник поймёт? А вот цитата, из которой кое-что понятно:
«Общая теория относительности применима для изучения движения тел с любыми скоростями в гравитационных полях любой интенсивности, если квантовыми эффектами можно пренебречь».
Вот для чего разработана теория относительности! Это узко специализированная теория физиков-теоретиков. Для неё создана специальная математика, со своими обозначениями величин и их соотношений. В ней куча формул (большая куча, много страниц), которые даже для примера не буду приводить. Приведу только пример названия одной из величин: «Аномальная прецессия перигелия».
Но хотел бы я видеть, как быстро Эйнштейн справился бы с более понятными (мне) формулами теории остойчивости корабля, изобретенными академиком Крыловым. С формулами маневренности толкаемых составов, изобретенными моим (покойным) другом Стасом Пьяных.
Итак, каждому своё, и нам теория относительности Эйнштейна в целом не нужна. Но есть в ней один аспект, не замеченный популяризаторами, и который сам Эйнштейн не подчёркивает как само собой разумеющийся. В его теории относительности рассматриваются все тела в бесконечном мировом пространстве. А поскольку все их видеть и Эйнштейну не под силу, то в формулы вводятся некоторые поправки.
Вот этот аспект нам и нужен – бесконечность пространства и времени.
Потому что не только макрокосмос, но и микрокосмос (вглубь атома), но и обычные человеческие отношения существуют в бесконечном мировом пространстве и в бесконечном времени.
Мы (люди) не понимаем и никогда не поймём, что такое бесконечность пространства и времени. В самом деле, если дальше пятой… сотой…    миллиардной галактики есть конец, то что следует за этим концом?
Нам не дано это понять. Мы можем только понять, что такое бесконечный числовой ряд, который мы сами придумали. Но нас не должно это огорчать. Трудолюбивая пчела не может понять придуманной нами арифметической системы счисления, но это не мешает ей по какой-то степени заполнения улья сотами определять момент роения улья.
Кто сказал, что человек – венец творения? Сам человек. А может дельфины думают иначе? А пчёлы? А муравьи?
Мы должны удовлетвориться следующим: мы понимаем, что мы этого не понимаем. Но мы верим, что это есть.
Вооружившись этими размыщлизмами, сформулируем Общественную теорию относительности. Её сфера применения – все человеческие отношения, проблемы, предметы, начиная от проблемы существования бога и заканчивая запором в нашем кишечно-желудочном тракте. Рассматривая любой вопрос, нужно сначала попытаться (только попытаться) представить его конечную точку знания, найти ближе реальную точку известности и, ещё опустившись ниже, сформулировать практически пригодное решение.
Ещё между прочим. Я выделяю 3 степени познания любого вопроса после его изучения (так я говорил студентам при изучении компьютерного программирования). Назову по возрастающей:
1-я степень, низшая: я всё знаю;
2-я степень: я ничего не понимаю!
3-я степень: я знаю, чего я не знаю, и умею это обходить.
Для себя (не для студентов) я выделяю ещё 4-ю степень: я умею объяснить другим, чего они не понимают.
Итак, рассмотрим Общественную теорию относительности на некоторых примерах.

Так есть ли Бог?
Пожалуй, единственный верующий в Бога человек, которого я встретил в жизни – моя бабушка Саша. Верила, не задумываясь – что это такое и где оно есть. В своих воспоминаниях 2005 года я писал о ее иконах, лампадках, ежевечерних молитвах, хождениях в церковь за 6 км по престольным праздникам. Я написал, как я после 2-го класса ей заявил: «Бабушка, бога нет» и юмористически показал, что неюмористическое для меня из этого произошло.
Далее я дал сравнительно серьёзный анализ. Мне лень его редактировать, привожу этот фрагмент как он написался тогда.
Начало фрагмента
Философское отступление. Не так все просто, как казалось мне после второго класса. Вот некоторые мои ближайшие родственницы, окончившие по одному, а то и по два института, ходят в церковь, ставят свечки, берут святую воду (между прочим, чистая водопроводная, только омывшая святое распятие, я в этом убедился, выполняя поручение; но при этом и у меня был какой-то благостный душевный трепет).
Христианство (не буду говорить о других религиях), зародившись в древнем Риме (о предшествующем иудаизме не говорю), прошло двухтысячелетний путь. Его утверждали и уничтожали. Древнеримские императоры Нерон и Юлиан-отступник пытались его уничтожить, вернувшись к римским языческим богам, которые, якобы, были предшественниками божественных императоров. Не получилось, и следующие императоры, наоборот, запрещали языческие верования. Никейский собор заседал несколько лет, чтобы определить, какие книги и ритуалы сделать каноническими, а какие предать анафеме.
Издревле считалось, что напасть на соседнее племя, убить, ограбить – это доблесть. Мужчины несли эту «культуру». Христианство же создали женщины, хотя проповедниками были мужчины. Менталитету женщин по их природе хорошо отвечают десять заповедей – не убий, не укради и т.д. Постепенно эти заповеди как-то утверждались, хотя и сейчас идут войны, так что есть в христианстве изъян.
Христианство хорошо стало отвечать интересам правящих классов. В самом деле, наивная вера в то, что в загробной жизни богач, как верблюд, не пролезет в игольное ушко, была им на руку. «Ладно, - думает богач, - в загробной жизни я не пролезу, а в этой жизни я с плебея семь шкур спущу». Когда Ельцин, не верящий ни в бога, ни в черта, стоит в церкви со свечкой, это просто значит, что ему выгодно, чтобы все были христианскими овечками.
Был или не был Иисус Христос – дело десятое. Существуют две научные точки зрения – историческая и мифологическая. Кстати, Христос имя не древнееврейское, а греческое. Изначально его имя было Иешуа из Назарета. Я лично считаю, что такой проповедник был, мифы на пустом месте не рождаются.
Коммунизм – тоже религия. Он возник из христианства с его заповедями, введя только одну поправку. Христианство говорит: «Если тебя ударили по левой щеке, подставь правую». Коммунизм сказал: «Если тебя ударили по левой щеке, бей в зубы».
Я много думал, правильно ли поступил Ленин, попытавшись уничтожить христианство. Раскритиковал Луначарского за богоискательство, Горького за богостроительство. Конечно, устоявшееся христианство работало на старые правящие классы. Но ведь простые люди в своей массе верили в десять заповедей, пусть не в бога Саваофа, сидящего на облаке, как верила моя бабка (я приставал к ней: «Бабушка, а как бог сидит на небе, ведь там только пар?»). Не лучше ли было использовать традиционную религию, слегка подкорректировав ее (правители имеют возможность это делать)?
Смысл христианства в вере людей в десять заповедей. Человек обязательно должен во что-то верить, иначе он не человек. И лучше пусть верит в христианство, чем в свое право убить и ограбить.
Я верю в десять заповедей с некоторыми поправками, отбрасывая мифологическую мишуру. Более того, я верю, что через какое-то время возобладает коммунизм, вытекающий из христианства, как религия и как идеологическая основа практики. Это заставят сделать следующие обстоятельства.
По данным Юнеско, нефти хватит на 100 лет, газа и угля на 150. По исчерпании накопленных за миллиарды лет запасов остановятся все машины, не будет электричества, не будет компьютеров, снова перейдем на гусиные перья, если не съедим всех гусей. Запряжем Райку в соху, если и ее не съедим. Это давно предсказанный апокалипсис. И тогда человечество не позволит, чтобы США забирали, как сейчас, 40% мировых энергетических ресурсов. Не позволит, чтобы Березовские-Ходорковские жирели при всеобщей бедности. Будет введена жесткая коммунистическая уравниловка. Не исключено, что это будет сопровождаться войнами, но правую щеку уже никто подставлять не будет. Традиционное христианство модифицируется в коммунизм.
Правда, многие уповают на альтернативные источники энергии – геотермальную, приливных течений, ветра, солнца. Они сгладят апокалипсис, но ситуацию в принципе не изменят. В свое время делались восторженные заявления насчет атомной энергии – неисчерпаема, мол. Оказалось, исчерпаема, за ураном приходится лезть все в более неприступные горы, месторождений мало, не говоря о других негативных явлениях.
А Ленин займет место Христа и тоже обрастет легендами. Может быть, они будут почитаться рядом.
Грозит мне бабка с того света вожжами: «Антихрист». Нет, бабушка, это просто развитие твоих воззрений на основе данных науки. На том свете мы с тобой договоримся, даже если ты будешь в раю (заслуженно), а я в аду (незаслуженно).
Конец фрагмента
Космонавт Леонов рассказывал по телевизору такой анекдот.
Ю. Гагарина после полета принимает Н.С. Хрущёв. О многом поговорили, наконец Хрущёв говорит: «Ладно, Юрка, ты молодец, Юрка. Но скажи ты мне, Юрка, Бог там есть? Ты его видел, Юрка?»
Гагарин отвечает: «Есть бог, Никита Сергеевич, видел».
Хрущёв: Я тоже так считаю, но только, Юрка, ты больше это никому не говори».
Затем принимает Гагарина Папа Римский. О многом поговорили.
Наконец, Папа: «Спасибо, Юрый. Это высокое достижение. Но скажите, Юрый, ведь Бог там есть?»
Гагарин: «Что Вы, Ваше святейшество, никакого бога нет, всё облетел»,
Папа: «Юрый, мне это тоже известно, но только Вы, пожалуйста, больше это никому не говорите».
Богохульники. Или реалисты-юмористы?
Давайте реконструируем возможный диалог между профессором духовной академии (Церковник – Ц) и функционером отдела по делам церкви (Атеист-коммунист – А), происходящий, скажем, 50 лет назад (при Брежневе) в перерыве совещания по церковным вопросам на некоторой дачной резиденции. Такие дискуссии были, но не просачивались в печать.
А: О, святой отец! Спасибо, что зашли. Давайте пробежимся по некоторым темам, от давнишних комсомольских дискуссий до космических исследований. Разумеется, я не буду Вас спрашивать, верите ли Вы сами в бога. Может, подскажем нашим шефам некоторые формулировки.
Ц: И я Вас не спрашиваю, верите ли Вы сами в коммунизм. Давайте начну. Ведь несмотря и на космические исследования, Вы не доказали, что Бога нет. Разве нельзя допустить, что в какой-то далёкой галактике есть Некто, Который создал на Земле людей, пчёл, муравьёв и всех-всех. Теперь Он наблюдает за всеми и экспериментирует, кому-то помогает, кого-то направляет. Для Него Земля как для человека муравейник.
А: Нисколько не возражаю, это в принципе возможно. Более того, добавлю пример. Вот он создал мамонтов, а потом они ему не понравились, он их взял и ликвидировал. И великое оледенение для этого не нужно.
Ц: Так формулируем: Последние исследования показывают, что существование Бога отрицать нельзя.
А: Добавляем: Но вероятность этого ничтожно мала.
Ц: Нет, не годится добавка. Вы сами себе противоречите. Ведь вы не можете обозреть всю вселенную, она бесконечна. Поэтому не можете знать и эту вероятность. Аминь.
А: О’key. Чёрт с Вами. То-есть бог с Вами. Теперь о ваших заповедях. Моисеевские заповеди хороши. Мы ведь прямо переписали их разумную часть, кроме ссылок на бога,  в наш моральный кодекс коммунизма, только современными словами. Но в ваших заповедях  ничего нет о государстве. И у вас много других заповедей. Нагорная проповедь Христа – какая-то сплошная слезливость. И не противоречит ли она второй заповеди Моисея? Не слишком ли много Иисус берет на себя? Путаницы у вас много. И никакой Иисус не сын божий, а обыкновенный талантливый еврей. К тому же живучий. Давайте напишем о необходимости корректировки заповедей.
Ц: Возражаю. Заповеди эти не наши, а божьи. Они были сформулированы много веков назад, и мы не имеем права их корректировать. Это вы можете корректировать свой кодекс, вы сами его написали. В нём слишком много государства, а мало человека. Во времена же заповедей государства в современном понимании просто не существовало. Лет через 30-40 вы свой кодекс измените. И религию назовёте национальной идеей. Иисус Христос сын божий по духу, а по телу он сын Иосифа и Марии. Вы же не отрицаете его существования. Кстати, давайте об этом неотрицании Иисуса внесём формулировку.
А: М-м-м. Не надо, шеф не примет.  Теперь о порядке и направленности ваших богослужений. Разоденутся в золочёные ризы, смешные клобуки на головах, машут какими-то плошками… Какой смысл? А люди идут. Сталин во время войны запрет с церквей снял. Вот и моя тёща ходит. Как-то спросил – зачем? А она: «ты ничего не понимаешь». Да и молодёжь – крестится, венчается. Как Вы этот смысл понимаете? Неужели Вы думаете, что все приходящие в церковь верят в бога, при современном-то уровне образования?
Ц: Не буду это утверждать что все, хотя много и таких. А смысл прост. Это красивое зрелище, к тому же благотворно воздействующее на чувства людей. И мы стараемся сделать его красивым. И вместо кинотеатра с вашим детективным или даже патриотическим фильмом люди идут в церковь. А что касается направленности богослужений - они чётко выверены в направлении учёта интересов государства, народа. Война – и священники молятся о ниспослании нам победы. И далее так во всём. Конечно, могут быть накладки по неразумению, но это можно нам с вами совместно согласовывать и корректировать. А люди идут – Ваша тёща в церковь, а Вы в оперу. Я тоже в опере бываю.
А: Ну, я больше люблю балет.
Ц: Конечно, Вы моложе меня.
А: Спасибо, очень хорошо Вы это разъяснили. Значит, церковь – это театр. Вид искусства. Наряду с обычным театром, кино, оперой, балетом и так далее. Как в Древнем Риме люди требовали хлеба и зрелищ, так и сейчас. Только зрелища стали гораздо разнообразнее. Спасибо. А может, в этом смысле предложить формулировку? Хотя нет, не надо. Не всё людям полезно понимать. Как считаете, святой отец?
Ц: Во истину. Добавлю только, что церковь важнее и будет ещё важнее.
А: То-есть, перефразируя товарища Ленина: Из всех искусств для нас теперь важнейшим является церковь? Ай да святой отец!
Ц: Напрасно иронизируете.  Просто церковь за века выработала гораздо больше форм воздействия на чувства человека, и они более индивидуальны. Все ваши виды искусства также воздействуют на чувства. А реальности в них почти нет никакой. Не было реальных Ромео и Джульетты, их выдумал Шекспир. Если сам под этим именем существовал. В церкви же, если человек обращает к Господу молитву о здоровье близких, он прежде всего настраивает себя на заботу о них. Если он приносит покаяние, он искренне настраивает себя на исправление своих грехов. Если даже он не верит в Бога. А как формируются чувства, ваша наука до конца не знает и вряд ли когда узнает до конца. Которого, кстати, нет.
А: Ну, бог с Вами. Спорить с Вами можно до бесконечности. Всё у Вас относительно, как у Эйнштейна. Пора идти на совещание.
Ц: Действительно пора идти. А может, ещё что-то сформулировать насчёт некоторого финансирования восстановления некоторых объектов?
А: Ну, это дело более высокого разумения. Я думаю, Ваш шеф воспользуется возможностью поставить этот вопрос. Идёмте к шефам, пусть они поразбираются.
СПРАВКА (из Интернета)
Десять заповедей, данных Моисею
"Внимай, народ мой, закону Моему", - повелел Господь Бог Саваоф через избранника Своего и пророка Моисея на Синайской горе:
1. Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
2. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли.
3. Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
4. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмой - суббота Господу Богу твоему.
5. Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле.
6. Не убивай.
7. Не прелюбодействуй.
8. Не кради.
9. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
10. Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего; ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего.

Девять евангельских заповедей о блаженствах по Мф
1. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
2. Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
3. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
4. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
5. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
6. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
7. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
8. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
9. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.
Моральный кодекс строителя коммунизма — свод принципов коммунистической морали, вошедший в тексты Третьей Программы КПСС и Устава КПСС, принятые XXII съездом (1961).[1][2]
В новой редакции Программы КПСС, принятой XXVII съездом (1986), а также в Уставе КПСС, утверждённом на том же съезде, «Моральный кодекс строителя коммунизма» отсутствует.
В 2009 году Геннадий Зюганов заявил «Я считал и считаю, что первым коммунистом был Иисус Христос, Нагорная проповедь написана не хуже Морального кодекса строителя коммунизма. Собственно, Моральный кодекс строителя коммунизма списали с Нагорной проповеди».[6] В 2012 году он сказал: «Если вы возьмёте моральный кодекс строителя коммунизма и нагорную проповедь Иисуса Христа и положите рядом, то вы ахнете: они совпадают полностью по тексту»[7][8]. Позднее Зюганов ещё раз сравнил моральный кодекс строителя коммунизма с Нагорной проповедью: «Я когда положил Моральный кодекс строителей коммунизма рядом с Нагорной проповедью — потому что я, в отличие от других, изучал Библию, хорошо знаю Коран — так вот, я ахнул: оказывается, мы переписали Моральный кодекс строителей коммунизма из Библии; но написали хуже — в Библии написано лучше»[7][9].
В 2016 году Путин похвалил Моральный кодекс, заявив, что ему нравятся коммунистические и социалистические (библейские) идеи в этом кодексе[5].
Текст кодекса
1. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.
2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.
3. Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.
4. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.
5. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.
6. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.
7. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.
8. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.
9. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.
10. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.
11. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.
12. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

А. К. Вишневский Церковь и время" № 61
Совет по делам религий и Русская Православная Церковь при патриархе Пимене (1971 — 1990)
Специальным органом, контролирующим отношения государства с Русской Православной Церковью и осуществля-ющим ее связь с руководством страны, был Совет по делам религий при Совете Министров СССР, созданный в 1965 году. Он унаследовал функции Совета по делам Русской Православ-ной Церкви и Совета по делам культов (органа, занимавшегося иными конфессиями).
В структуре органов советского государства Совет по делам религий находился в подчинении Совета Министров СССР, но выполнял указания, поступавшие от идеологическо¬го отдела ЦК КПСС. Свою деятельность Совет по делам религий осуществлял в контакте с КГБ СССР, с управлением, занимавшемся борьбой с идеологическими диверсиями1.
В 70-х годах контроль власти над Церковью сместился с политической в идеологическую и правовую плоскость. Акцент делался на сдерживание распространения православного учения и влияния Церкви. Власть рассчитывала на дальнейший рост настроений индифферентности по отношению к вере. Но в задачи Совета по делам религий не входила прямая атеистическая пропаганда, в первую очередь он был призван к осуществлению надзора за соблюдением законодательства о культах

Что такое демократия?
Теперь рассмотрим с точки зрения общественной теории относительности вопрос об управлении в государстве.
Слово «демократия» затёрли до дыр. Одни заменяют его грубым бессмысленным «дерьмократия». Другие лоснятся от гордости за себя. Третьи бросают четвертым обвинение в её отсутствии.
В воспоминаниях-2005 я касался этих вопросов. Переписываю сюда этот фрагмент с некоторым сокращением.
Начало фрагмента
Здесь будут мои фантазии на общественные темы. Нисколько не претендую на истину в последней инстанции. Представления на эти темы зависят от многого – возраста, положения, характера. У каждого должно формулироваться свое представление. Выслушай все советы и сделай по-своему. Но при этом полезно знать представления других, тем более старших, имевших возможность сопоставлять разные формации и веяния.
Я жил при разных формациях и разных руководителях. Сталин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин, Путин.
Про эпоху Сталина я выше немного написал. Впрочем, тогда я еще был слишком молод и критически ничего не воспринимал, относился ко всему как к должному. Критическое осмысление пришло потом. Сталину вменяют в вину несколько вещей.
Репрессии. Выше я написал свое понимание этого вопроса. Повторяю – не оправдываю, но этот вопрос сильно раздули. К тому же нужно учесть, что социальная обстановка была другой. Ведь Сталин оказался прав, говоря (за это его тоже критикуют), что по мере построения социализма сопротивление эксплуататорских классов (особенно зарубежных) будет возрастать. А социализм (и коммунизм) еще придут, хоть и в другой форме.
Коллективизация. Почитайте книгу Шолохова «Поднятая целина». В ней ничего не приукрашивается – была борьба, были перегибы – но и дело было грандиозным. А по существу коллективизация была возвратом к традиционному на Руси общинному земледелию, в противовес реформам Столыпина, которого сейчас поднимают на щит.
Выселение чеченцев, крымских татар и других. Но ведь была жестокая война, а эти нации сотрудничали с фашистами. Между прочим, в хваленых США, как только началась война с Японией, всех граждан японского происхождения интернировали, то-есть заперли в лагеря. Может, лагеря были получше наших.
Эпоха Хрущева. Этот успел накрутить много. Правда, сначала я приветствовал развенчание культа личности и некоторую демократизацию. А потом пошло – создание совнархозов, разделение КПСС на промышленную и сельскохозяйственную (по моему, никто не понимал, зачем это делается), зажим крестьянских личных хозяйств, снова культ личности (уже его). Чуть не довел дело до войны с США, установив ракеты на Кубе. Сняли его правильно. Только как-то забыто, что этому предшествовал большой неурожай 1963 года. Ввели карточки, все стали хватать макаронные изделия и прочее (потом их ели червяки).
Эпоха Брежнева. Его обвиняют в застое, но это можно отнести только к последним годам, когда он и говорил-то с трудом (теперь только ленивый артист не копирует его). В то же время он много сделал для разрядки международной напряженности. Первые же годы нужно называть не застойными, а стабильными. Я, помню, даже удивлялся этой стабильности – ничего чрезвычайного не происходит – ни в мире, ни в стране, ни в семье.
Андропова и Черненко пропущу, слишком мало они пробыли на Олимпе.
Горбачев положил начало разрушению социализма и государства. Сначала мне понравилось его красноречие. Я в это время даже в КПСС вступил. А потом слушаю – да о чем же он говорит? Да ни о чем. Этакое безсодержательное красноречие. Я даже написал заметку в стенгазету, в которой назвал его златоустом. Сначала научно-технический прогресс, нам это интересно, но дальше ничего в этой области не происходит. Затем – ускорение, а что и как ускорять? Затем – перестройка, а что и как перестраивать? Но болтовня началась большая на всех уровнях. Особенно после постановления правительства Рыжкова 1988 года, что зарплату не нужно ограничивать. Говорю тогдашнему директору Пьяных: «Стас, да это же инфляция начнется» - «Обязательно начнется», сердито отвечает он. Инфляция и дефицит тут как тут.
Брожение умов идет и у меня в отделе. Главный вопрос – премии. Я назначаю их сам, но на семинаре объясняю, почему я принимаю такие решения. Некоторые хотят забрать этот вопрос себе. Профорг Безуглая И.Н. и Беляев В.Б., парторг, в мое отсутствие собирают профсоюзное собрание и делят по-своему. Узнав, собираю другое собрание, объясняю и дезавуирую их решение. Больше бунт не возникает, хотя споры есть.
Начинается «война законов» между Горбачевым и Ельциным. Горбачев издает один указ о подоходном налоге, Ельцин другой, помягче, и так несколько раз. Ельцин принимает постановление о верховенстве законов РСФСР – Горбачев и это съедает. Да он немедленно должен был разогнать этот верховный совет РСФСР и Ельцина арестовать, В то время он вполне мог это сделать, но он болтун, не решающийся ни на что. Почитайте книжку Крючкова.
Известно, чем Горбачев кончил. Потерял все, включая собственную власть. Правда для запада остался Горби и лучшим немцем.
Ельцин – главный разрушитель. Он по своей природе разрушитель. Он с самого начала задумал разрушение СССР, когда в 1987 году его поперли из Политбюро. Я помню его выступление в политехническом институте в Ленинграде: «Мы возьмем Россию, и тогда мы этих подвинем». Этих – Горбачева – который и это съедает. Об этом выступлении никто не хочет вспоминать.
Мне не хочется перечислять его этапы. Об этом много написано. И я кое-что писал в газету «Правда». Скажем, заметка «Философия демокрадии». Кстати, это слово –демокрадия , впервые я придумал. - хотя потом видел его на стенах Белого дома. Поясню. Слово «демократия» идет еще от греческих Афин. Я был хорошим учеником, в отличие от многих ельцинистов, и я хорошо помню, что словом «демос» назывались вовсе не все граждане Афинской республики, а только те, которые имели определенный имущественный ценз –участок земли (это в Греции, где ее почти нет), постройки, скот и рабов. Другие граждане, не говоря про рабов, не имели права голоса. Так что изначально это слово означает буржуазную демократию, а точнее – диктатуру буржуазии. Потом значение этого слова изменилось, и нам пытаются впихнуть, что это будто-бы власть народа. И Ельцина, и вора Березовского, и Ширяева (гордись, Ширяев). Я от первых двух отмежевываюсь, и называю их власть – демокрадия.
Конец фрагмента
О Путине напишу заново в другом разделе.
Повспоминаем и порассуждаем ещё.
Ленин в своё время «сказанул» (его любимое словечко): «Кухарка будет управлять государством». Сказанул он это, конечно, в полемическом задоре. В то время не было даже ещё первой царской думы, и речь шла о предоставлении кухарке хотя бы избирательного права.
Теперь мы избираем, избираем  и избираем – и муниципальные органы, и государственную думу, и президента. Что после выборов? Допустим, выбрали Вы на честных выборах хорошего депутата. Депутат будет устанавливать законы, а Вы их будете исполнять. Так и кто будет управлять государством? Конечно – оба, только в очень разной степени. В этом и дело.
Иначе и быть не может. Во все времена обществом, государством управляла, управляет и будет управлять в основном Элита (довольно испоганенное словечко, но не нахожу лучше). Только в разные времена элита формировалась по-разному. То царь назначал, то мы сами выбираем. Разумеется, последнее нам нравится больше.
Сейчас изобретаются всё новые и новые голосования. Какую улицу благоустраивать, вырубать или не вырубать химкинский лес. Допустим, все эти голосования разумные и реально осуществимые (не всегда так бывает). Но сколько их ещё нужно и сколько технически возможно? Где 100% демократии?
Так вот, их нет и быть не может, потому что мы упираемся в бесконечность, которую видеть просто не можем. Вот и действует общественная теория относительности.
Рассмотрим вопрос с другой стороны. А нужны нам 100% демократии (если бы мы знали, что это такое). Допустим, не только законы, но и все правила, и все шаги по их исполнению утверждают в равной степени и президент, и все депутаты, и Ширяев, и кухарка Гольдмана. Нужно это Ширяеву? Нет не нужно, потому что и кухарка Гольдмана, и сам Ширяев в вопросе, например, установления базовой ставки кредитования могут напутать так, что Европейский суд по правам человека не разберется. Ширяеву нужно, чтобы этот вопрос определили знающие эксперты, и чтобы их состав определили знающие начальники. Ширяеву так нужно. А Вам?
И я вовсе не против слова «демократия». Слово звучное. Только понимать его следует так, как нужно Ширяеву. Об этом и говорит общественная теория относительности.
Теперь рассмотрим вопрос ещё с другой стороны. А какую демократию мы имеем сейчас у нас? Вот ещё в конце позапрошлого века употреблялось слово «плутократия». Его применяли Ленин и многие другие, правда они его относили к царской бюрократии.
Так вот, я утверждаю, что современную разновидность демократии следует называть плутократией. Поясню.
Как-то смотрел я по телевидению некоторое шумное ток-шоу. Там некий демократ нападал на известного Проханова: «Советская власть врала народу!». Мне понравилось, как Проханов ответил: «Конечно, советская власть врала народу. Чего стоит только обещание Хрущёва, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Я из этого поколения, а теперь живу при капитализме. Каждая власть врёт народу, и ваша хвалёная американская, и нынешняя российская. Только теперь ещё и народ врёт власти, и главное народ врёт друг другу!».
В самом деле, такого повального вранья в рекламе, мошенничества в Интернете, мелкого жульничества в магазине, крупного жульничества в управляющих компаниях при советской власти не было. Утверждаю это. Мог бы привести много лично наблюдавшихся примеров. Вот один - как к нам с Тамарой Павловной пришли 2 женщины под видом социальных работников, под большим секретом сообщили о предстоящем обмене денег и уговаривали нас снять в сбербанке наши сбережения, а они нам их обменяют по льготному курсу. Мы на это не пошли, но у меня были случаи, когда я на подобные фокусы попадался.
И дело здесь не в конкретных жуликах. Сама капиталистическая система в принципе основывается на стремлении к глобальному вранью, поскольку деньги являются единственным критерием эффективности деятельности.
Не пахнет ли всё изложенное бесполезным нигилизмом? Думаю, нет. Можно многое изменять. Никакая система не является нереформируемой, как утверждал демократ Гайдар про социализм.
В.В.Путин, конечно на голову выше вахлака Ельцина. Много хорошего сделал. И он, конечно, понимает, что такое расслоение общества и чем оно грозит. Напомним:
Русский бунт, бессмысленный и беспощадный (А.С.Пушкин).
Российский бунт, осмысленный и беспощадный (Е.В.Ширяев).
Улавливаете сходство и разницу?
Путин или боится (а Крым не побоялся вернуть), или не хочет сделать простой шаг - установить прогрессивный подоходный налог. Во многих странах, даже в США, он существует, а в некоторых для самых богатых доходит даже до 90%. Никто и не вякнет, не только футболисты, но и олигархи. А рейтинг Путина повысится.
Гораздо сложнее другое, но тоже возможное – установить максимальную границу размера частной собственности. Сложно: Какой размер? В сумме для всей семьи или раздельно для мужа, жены, других родственников? И главное – здесь уж «демократы» завопят: «Неравенство, нарушение демократии!». А никакого нарушения. Тебе общество предоставило возможность использовать твои таланты и заработать многократно больше, так и заплати за это обществу по закону, а не отделывайся дешёвенькой благотворительностью. Полная демократия.
И ещё маленькую политическую ошибку сделал Путин – поехал на открытие центра Ельцина. Разрешил бы, а едет пусть другой.
В заключение маленькая юмореска насчёт фамилии Ельцин. В Интернете по этой теме есть куча исследований. Доходят даже до того, что первоначально это еврейская фамилия Эльцин. Это уже идиотизм изобретателя, Ельцин настоящий русский мужик, уж этого от него не отнять.
Я же добавляю маленькую юмореску, ни на что не претендующую.

Написание фамилии
По правилам русского языка /// С нарушением правила
     Ельцын /// Ельцин
Ширяев /// Шыряев
Улавливаете разницу? Так голосуйте за общественную теорию относительности.

О нашей медицине
Многие ругают всю медицину в целом. А это бессмысленное занятие – с точки зрения общественной теории относительности. Имеет смысл ругать только конкретного врача, конкретный диагноз, конкретный препарат.
Человек как объект медицины состоит из органов, те из клеток, клетки из молекул, молекулы из атомов, а атом неисчерпаем, это бесконечность. Медицина знает органы и симптомы. На клеточном уровне медицина не работает. Из этого и следует исходить.
А что касается конкретного врача, то Мясников в телепередаче говорит следующее. Непрерывно выпускаются новые и новые лекарства. Врач должен минимум 3 часа ежедневно их изучать, иначе он их не будет знать. А врачу установлена норма продолжительности приёма одного пациента – 15 минут, и сомнительна возможность выделить на повышение квалификации 3 часа в день.
Был замечательный врач-кардиохирург Николай Амосов. К тому же он доктор, академик, написал много книг. В своё время он часто публиковал статьи в журнале «Наука и жизнь». Мне запомнилась одна его фраза: «Не верьте врачам». Ничего себе фразочка в устах врача! Но она просто говорит о том, что никакой врач всё знать не может, и пациенту следует самому обдумывать свои симптомы.
Скучный предмет – медицина. Но раз заговорили о болезнях, поговорим и о жизни. Не будем сами придумывать, дадим слово нашим замечательным поэтам. При этом обратим внимание на правильность и в то же время на противоречивость их высказываний. Начнем с современного и пойдем назад по десятилетиям и столетиям.
Н. Добронравов:
Есть только миг между прошлым и будущим, -
Именно он называется – жизнь.
Ведь мрачный стих, а как он оптимистично звучит под замечательную музыку А. Пахмутовой.
С. Есенин:
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
И совсем другое:
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Рвал цветы, валялся на траве…
В. Маяковский Есенину возражает:
В этой жизни умереть не трудно,
Сделать жизнь значительно трудней.
Добавляет:
Я хотел бы жить и умереть в Париже,
Если б не было такой земли – Москва.
В Москве и застрелился.
М. Лермонтов:
А жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,
Такая пустая и глупая шутка.
Мизантроп. А вот глобальное:
Небо ясно, под небом места много всем,
Но постоянно и напрасно один враждует он. Зачем?
Ах юный Лермонтов! Да это позднее Гитлер объяснил: немцам мало жизненного пространства, а на востоке его много – несправедливо.
А М. Тэтчер говорила, что России достаточно иметь 15 миллионов населения. А США нужно мировое господство.
А Саша Пушкин (17 лет) написал по-пушкински. Архангел Гавриил, очень похожий на самого Пушкина, проникает к деве Марии, а она его по-женски благожелательно принимает. С тех пор церковникам трудно объяснять – чей же сын Иисус Христос.
Пушкина за «Гаврилиаду» отправили в южную ссылку, но позднее он торжественно заключил:
Нет, весь я не умру…
И был прав.
Всё выше написанное заставляет вспомнить присловье, которое я когда-то придумал: Думать вообще вредно. Ребята посмеивались, слыша это от круглого отличника. Но они делали смысловое ударение на слове «думать», а я его делал на слове «вообще».
Думать нужно не вообще, а относительно конкретных нужных нам дел.
А вообще пусть думают те, которым делать нечего.
Впрочем, может быть в малой дозе это и полезно.
Что-то о медицине по теории относительности получается мрачновато. Пожалуй, напишу ещё, без теории относительности и всё-таки  стихами. Ниже напечатанное написано во время моего лежания в больнице лечебно-профилактического центра водного транспорта и роздано врачам, медсёстрам. Они смеялись.
 
НАША МЕДИЦИНА
1. Ода ЛПЦ ВТ
«Жизнь – способ существования
белковых тел»
Живи по показаниям –
не как хотел.
Но если твои показания
уже не те, увы – не те,
то позже (а лучше ранее)
иди в ЛПЦ ВТ.
Надежда Викторовна подаст надежду.
Надежда – она видит всё,
назначит лекарства (не прежде,
как сдашь внутривенье своё).
И будет всё точно и строго,
лечебный процесс по часам.
Лечись, не надейся на бога,
надейся на троицу дам:
на Беллу, на Юлю, на Свету, на Таню,
вниманьем они окружат –
таблетки, уколы, таблетки, вливанья
по списку назначенных дат.
И капельниц милое мленье
у Анечки в точных руках,
лежи и не мучись сомненьем –
от Анечки кайф, а не страх.
А также Екатерина Евгеньевна
«Магнит» на тебя навострит.
Магнитные токи, наверное,
Исцелят артроз и артрит.
Девять, четырнадцать, восемнадцать
уже с нетерпением ждем.
Всё вкусно, сестрицы и братцы,
В столовую дружно идем.
«Свобода есть познанная необходимость» -
так Гегель сказал.
А что бы ему приснилось,
Когда б ЛПЦ он знал?
Жизнь – способ осуществления
хороших дел.
Живи по повелениям
ЛЦ ВТ.
            С любовью
Клиент медицинского рая
Евгений Ширяев.
В день 143-летия
                Ленина.
22.04.2013.
 

2. Монолог  врача
   (обобщение без привязки к персоналиям)
На что, больной, жалобы?
На всё? Но так не бывает.
Разве выздоровленье бывало бы
От болезни, которую врач не знает?
Вам же служить и служить отчизне.
В медицины силу поверьте.
Нет лекарств на все случаи жизни.
Есть лекарства на случаи смерти.
Отличаете ль Вы - ! кровать от лодки?
Шаг последний и шаг сто первый?
Нет болезней от недостатка водки.
Все болезни наши от нервов.
Не увеличив и не преуменьшив –
За здоровье отдать полцарства!
Тратили прежде деньги на женщин –
тратьте теперь на лекарства.

27.04.2013.


 

3. Песенка  медсестер      26.04.2013.
             (на известный мотив)
Не кочегары мы, не плотники,
у нас другой менталитет.
Мы медицинские работники,
Мы вас уколим – и привет,
                привет.
Уколы только начинание,
поставим капельницу вам.
Страданье скрасим мы вниманием,
и будет всё на пользу вам,
                да – вам.
Мы лечим всех и без различия,
любой клиент приятен нам,
и даже Путина мы вылечим –
он пусть оклад прибавит нам,
                да – нам!
Мы Гиппократовы питомицы
И лично вам не навредим.
Магниты, лазеры запомнятся,
А мы вас, может, вы-ле-чим,
                лечим.
Не капитаны мы, но водники,
И возражений вовсе нет –
Да если транспорта работники
Нас приглашают на фуршет,
                фуршет.
Не кочегары мы, не плотники,
но разногласий вовсе нет,
ведь мы такие же работники,
нам уваженье и привет,
                привет!
      
4. В медучилищах и медвузах  27.04.2013.
Ученье свет, и медучилищ тьма.
Мы все учились понемногу,
и преуспели мы весьма
и в химии, и в неврологии.
И слава светлым юным дням,
воспоминаньям  светлой дружбы,
и помогают они нам
во буднях нашей трудной службы.

 

МОЯ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Общее
В моих воспоминаниях 2005 г. очень мало написано о моей педагогической работе. Между тем почти всю жизнь я ею занимался, в том или другом качестве. Напишу некоторые эпизоды и соображения.
Тамара скажет: «Опять хвастается» и добавит: «Если сам себя не похвалишь – так кто ж тебя похвалит».
Начало было ещё после 2-го класса, когда я стал учить читать мою бабушку Сашу.
Между прочим позднее я увидел, что многие учителя (школьные или домашние) учат этому простейшему умению неправильно. Учат так: «Мэ и А – будет ма». А нужно сразу объяснить, что каждая буква имеет 2 значения – название и звучание. И нужно учить по звучанию: «м-м-м а-а; ма; п-а-а; па».
Потом, в школе, училище, институте, мне часто приходилось помогать однокашникам. Здесь усваивается, что не нужно удивляться или возмущаться, если однокашник не понимает, казалось бы, простейших вещей. Это бессмысленно и неэффективно. Может, однокашник вовсе не дурак и в других жизненных вопросах разбирается лучше тебя. Помню, в 4 классе я долго объяснял своему дружку Саше Борисову (постарше меня), что 1/2 и 0,5 – это одно и то же. А как потом по жизни Саша пошёл!
И ещё – твоя помощь другим способствует и твоему лучшему усвоению знаний. Когда ты видишь, что в каком-нибудь законе Бойля-Мариотта товарищ чего-то не понимает, ты сам для себя обнаруживаешь и понимаешь эту, вроде бы очевидную, сторону вопроса. На 1 курсе института я предложил Вите Аксёнову вместе готовиться к экзаменам. У Вити, из-за некоторых его биографических обстоятельств и свойств характера, плоховато было с учёбой, и он стал поговаривать, что нужно ему бросить институт и пойти работать. Мы уходили каждый день в одну из пустующих аудиторий и зубрили, я разъяснял ему и видел, как я и сам лучше всё усваиваю. Я все экзамены сдал отлично, а Витя без троек и стал получать стипендию.
Первая более серьёзная педагогическая практика у меня образовалась сразу после окончания института. Только что введённые в эксплуатацию шлюзы Волгоградской ГЭС, при них порт Волжский, 2 десятка буксировщиков, новые кадры плавсостава. Это ребята со средним техническим образованием, в основном окончившие Астраханское речное училище, капитаны и штурманы этих судов. Начальник порта Багров Л.В. (в дальнейшем министр речного флота) зимой организует для них курсы повышения квалификации и поручает вести их мне.
Я не отказываюсь, но страшновато. Ведь в моей доступности нет ни учебников, ни учебных пособий. Есть только мой красный диплом, исходя из него сам изобретаю и содержание курса. К тому же одна тема особо важная – планирование и учет работы этих судов. За выполнение плана плавсостав будет получать премии. А методика только что изобретена, я сам её только ещё осваиваю и по ней первый год буду работать. После 3-4 занятий я избавился от зажатости и курсы прошли удовлетворительно. А потом изобрёл свою методику и после больших споров её утвердили.
Ну а потом было много лет преподавания в ВУЗе по совместительству. Не буду называть дисциплины и виды занятий. А в 2002 г. перешёл я полностью профессором в МГАВТ. 66 лет, как говорится: «Не можешь работать – иди преподавать». Впрочем, это закономерно и широко распространено. Упомянутый Багров Л.В. после министра в эти же годы стал завкафедрой в МГАВТе на другом этаже.
Общий стон преподавателей: перегруженность писаниной. Рабочие программы, Учебные методические комплексы, их перманентное переделывание в соответствии с новыми образовательными стандартами, изобретаемыми Минобрнауки. Помогают компьютеры.
Я тоже много писал. Предмет гордости – учебник «Автоматизированные системы управления на водном транспорте», 2006 г.
Теперь припомню в виде фрагментов-примеров некоторые тонкости преподавания, которые ни в каких методиках не написаны и которые усваиваешь только с годами. Может, кому-то пригодится.
Разумеется, кроме само собой разумеющихся, как-то:
• Знать предмет;
• Уметь его преподносить;
• Не засорять речь;
• Достойно выглядеть;
• Контролировать, но быть объективным
• Не опаздывать;
• И можно перечень продолжать.
Но отметим некоторые педагогические тонкости.
Никогда не нужно злиться.
Ни на какого шалопая. И тем более на всю группу. Это неэффективно. К тому же – если злишься, ты в глазах студентов ставишь себя на их уровень. А ты должен быть выше уровнем. Они для тебя дети.
Но они уже человеки. Замечания им нужны и полезны. Замечания могут быть любой резкости, но говорить их нужно без злобы. Можно даже сказать их с юмором, только не с издевательским.
Виды замечаний.
Нужно различать 2 вида:
• Замечания шалопаю, разгильдяю, лентяю; их тон может быть нейтральный, или чётко-жёсткий, или юмористический;
• Замечания не понимающему. Эти нужно делать только в тоне сочувствия.
Различать парней и девочек:
• Парней можно и нужно изредка ругать, только без злобы; причина всегда найдётся; даже хороших парней;
• Девочек ругать никогда нельзя, это неэффективно; их можно и нужно изредка хвалить; за что – всегда можно найти; если успехов совсем не видно, то хотя бы за старание.
Кое-что не замечать
• Физические недостатки – ни в коем случае; как парней, так и девочек; а уж назвать девочку толстушкой – верх непедагогичности; даже косвенное замечание на этот счёт;
• Случайные поступки, движения, фразы, за которые может быть стыдно.
Спокойно принимать отказ что-то делать.
Вот Ира Шишканова, немножко капризная красотка, но вовсе не дурочка. Я зову её Ирой Аллегровой, ей это нравится.
Все выполняют лабораторную работу, в которой нужно в таблице Excel запрограммировать расчет плановых и фактических доходов от перевозок, % выполнения плана. Студенты пока не умеют видеть одним взглядом всю таблицу в комплексе, делают ошибки, я их отмечаю, они переделывают.
Ира уже внесла 4-5 исправлений, ей уже это надоело. Я отмечаю ещё одну ошибку – несоответствие размерности в шапке документа и в рассчитанном столбце. В шапке указаны миллионы рублей, а в столбце таблицы у Иры получилось в 1000 раз больше. Ира должна сама додуматься, как исправить формулу.
Но Ира надула губки: «Я не буду это делать».
Отвечаю с улыбкой: «И не делайте. Тогда Вы не получите эти миллионы рублей». Соседка Иры Катя хрюкает, сдерживая смех. Ира молча всё выполняет.
Планировать оценки экзамена
Экзамен – лотерея. Так говорят, и это на много процентов верно.
Никакой профессор не может со 100-процентной уверенностью поставить отметку. Какую – 4 или 5? Двойку или всё-таки тройку? Слишком много факторов нужно учитывать. Но ему дано право это делать.
В начале преподавания у меня всегда на экзамене было нервное напряжение. Не слишком ли много получится пятёрок? А следует ли ставить двойки?
Потом я пришёл к чёткому убеждению, что все оценки нужно в уме поставить перед экзаменом. На основе узнавания студентов в процессе обучения. В процессе экзамена они могут несколько скорректироваться, но немного. И тебе спокойно, и это – уверен - будет более объективно.
Пришёл 1 студент – лекции быть
С посещаемостью стало плохо. В советские времена было значительно лучше. Теперь (я оценивал, на всех занятиях, не только на моих) – 50% - считается уже хорошо.
Недавно смотрел некоторое ток-шоу, о недостатках высшего образования. О многом говорили, но об этом вопросе ни слова. Не хотели об этом говорить.
А ларчик открывается просто – культ денег при капитализме. Со 2 курса все студенты работают, и чтобы денежек заработать, и чтобы иметь уже какую-то работу. Ведь распределения на работу, как при социализме, нет. Каждый варится в своём соку.
Сложный вопрос, и как-то его нужно решать. Я не знаю – как.

Читай не так как пономарь
Конечно – «с чувством, толком, расстановкой» надо читать лекции. Лектор – это артист. Впрочем, «весь мир – театр, и люди в нём актеры». Скучный материал нужно чем-то оживлять, даже юморесками. Иногда они получаются мгновенно, но следует их и заранее придумать, привязывая к материалу лекции. Как говорил мой друг Саша Малышкин: «Каждый экспромт хорош, если он заранее приготовлен». Вот некоторые рассказики, которые я рассказывал студентам.
Рассказик 1
Так, мы писали, мы писали, наши пальчики устали. Отложите авторучки, просто послушайте.
Мы рассмотрели виды ошибок в информации, методы обеспечения её достоверности. Действительно, ошибки бывают очень разнообразны, иногда удивительны. Вот случай, который мне запомнился.
Сразу после института я работаю в порту Волжский, диспетчером по шлюзованию судов. Волгоградская ГЭС только что введена в эксплуатацию. Шлюзы пока работают плохо, то ворота не открываются, то водопроводные галереи не закрываются. В ожидании шлюзования стоит много судов. До 100 судов скапливалось в аванпорту (это акватория 2*2 км, огороженная дамбами). Все волнуются, кричат, требуют. По 3 телефонам, 2 радиостанциям. Информируем и по громкоговорящей связи – на дамбах установлены усилительные установки.
У меня помощница, оператор Зоя Ренжина. Хорошая помощница. Солидная женщина, взятая не с угла, а закончившая Казанский речной техникум. С грамотёшкой у неё слабовато, эту мелочь сейчас увидим.
Через шлюзы часто проходили 2 танкера – Арал и Лось. Это небольшие танкеры, они ходили от Татьянки до Саратова, развозили бензин по колхозным базам, поэтому через наши шлюзы проходили часто.
Смотрю, Зоя пишет в журнале шлюзований : «Танкер Орал». Говорю: «Зоя, А-аральское море». «Ах, да-да». А через малое время снова пишет: «Танкер Орал».
А с Лосём она некультурно обошлась.
Пришёл Лось на шлюзование, при этом не радировал свой подход за 12 часов, как положено. Радирует: «Танкер Лось. В какой шлюз заходить?».
А у меня расписаны шлюзования на 4 вперёд, первое уже у стенки стоит, и остальные подтянулись поближе. Что-то менять практически невозможно. Отвечаю: «Ваш шлюз № 31 через 4 шлюзования. Объявим».
Лось: «Вы нарушаете правила» (танкеры имеют право внеочередного прохода, после пассажирских, впереди всех сухогрузных).
Я: «Вы что, не видите, что делается на рейде? Если я буду менять, то создам аварийную обстановку».
Лось: «Я буду жаловаться министру» (имеет право).
Я: «Ваше право. Я отвечу, что Вы не радировали о подходе».
Лось не успокаивается, через каждые полчаса выходит на радиосвязь, требует, возмущается. А обстановка и без того накалённая.
Зоя тоже нервничает: «Евгений Владимирович, да что он – не понимает?». Я: «Вот, Зоя, не хочет понимать».
Наконец, 4 шлюзования прошли. Я: «Фу, Зоя, объявляй Лосю заход в шлюз».
И Зоя объявила на весь огромный рейд: «Танкер Осёл, заходите в шлюз». И мне: «Ой, Евгений Владимирович, я не знаю, как это вырвалось».
Что тут началось! Я смотрю в бинокль – Лось в шлюз не идет, спускают шлюпку, капитан едет на берег, и не к Зое, не ко мне, а к начальнику порта Багрову. Багров вызывает, идёт разбирательство. Но последствий не было.
Рассказик 2
Итак, нужно учитывать – в русском языке часто одно слово имеет разные значения, и наоборот, два разных слова могут иметь одно значение. Вот послушайте быль.
Тот же самый порт Волжский. Я работаю диспетчером по шлюзованию, а в соседней диспетчерской по транзитному флоту работает мой однокашник Толя Баландин. Мы часто заходим друг к другу, я читаю его диспетчерский журнал, он – мой. Обмен информацией.
Главная обязанность Толи – формирование и отправление в рейс составов из барж. Главный диспетчер пишет ему на сутки план формирования и отправления, а утром за выполнение плана спрос.
Однажды Толя недовыполнил план, не отправил в рейс баржу 1117. Это большая старая баржа 2850 т, под толкание не оборудована, отправлять нужно было на буксире. А у баржи оказались сорванными с фундамента бортовые кнехты. Они на официальном флотском языке называются уши, и буксирный трос невозможно было закрепить.
Эти уши не утонули, шкипер оттащил их на средину форпика, но требовалась электросварка, чтобы установить их на фундаменте. Была ночь, на плавмастерской почему-то не оказалось сварщика.
И Толя чистым флотским языком написал в диспетчерском журнале: «Баржа 1117 не отправлена в рейс, так как у неё сорваны уши. Уши есть у шкипера, но их надо варить».
Впрочем, никакого непонимания у флотских мужиков это не вызвало.
Рассказик 3
Ещё к вопросу о системах кодирования текста, вообще о разновидностях языка. Вот ваши SMSки, они же отличаются от обычного письменного языка. Например, большие буквы, знаки препинания писать трудно, их обычно и не пишут. Ну а ударения и в обычном письменном языке не пишутся. Вот послушайте быль.
Я уже в аспирантуре ГИИВТа, вместе со мной мой друг Стас Пьяных. Стас выбрал тему диссертации по управляемости толкаемых составов. Тогда проводилось широкое внедрение толкаемых составов, строились толкачи и баржи с  упорами для толкания, переоборудовались старые.
Организовали на Волге широкие испытания автосцепов. Утвердили комиссию, первоначально небольшую, начали испытания.
Разобрались, решили комиссию расширить. Решили включить в неё, разумеется, конструктора – из Новосибирского института Морякова. Из ЦНИИЭВТа (Москва) – начальника отдела Комиссарова. И Стас пришёлся ко двору – судоводитель, тема диссертации соответствующая.
И был подписан приказ министра, а во исполнение его техническое управление отправило телеграмму в эти 3 института (Стас мне потом её показывал). В телеграфном языке больших букв нет, ударений конечно нет, Вместо запятых пишется зпт, а чаще ничего не пишется. Телеграмма получилась такой:
соответствии приказом министра 37п включить дополнительно состав комиссии пьяных комиссаров моряков
Большой серьёзный рассказ
Это я учил студентов – что такое работа главного конструктора АСУ (каждый солдат должен стать генералом).
Весь курс к этому времени был уже пройден.
А дальше студентам были сформулированы и разъяснены основные положения, которые следует знать и реализовывать главному конструктору:
• Выдвинуть идею.
• Найти единомышленников.
• Обосновать идею.
• Найти деньги.
• Подобрать кадры.
• Обосновать КТС. Это уже конкретное проектирование.
• Определить структуру ИО. Наполнение ИО – руководить.
• Определить состав ПО. Конкретные программы – сотрудники.
• Сопровождать внедрение.
• Думать о дальнейшем развитии.
• Уметь писать и докладывать.
И далее шёл комментарий от первого лица. Я использовал текст, написанный в воспоминаниях-2005, поместил его в учебную базу данных и рассказывал (сокращая). Привожу его, чтобы не выдумывать новое.
АСУ «Диспетчер».
Это была главная тема моей научной и конструкторской работы. Я со времен диссертации не упускал из вида область оперативного диспетчерского управления, но первые годы в ЦНИИЭВТе не мог ею вплотную заняться, так как при распределении функций она была поручена горьковскому ВЦ, и он ею, мало успешно, но занимался.
Диспетчер (от английского «посылать») – центральная фигура на транспорте, он определяет, что делать каждому судну, что куда везти, должен знать – где кто находится и какую операцию выполняет.
Этой областью интересуюсь не только я. Начальник главка Щепетов И.А. подсказывает одному из моих заведующих секторами Данилову идею – изобрести особое устройство для ввода оперативной информации (ввод - это самое трудное в автоматизации оперативного управления). Данилов в прошлом окончил МВТУ им. Баумана, ему идея близка, он ею загорается, нам выделяют хорошую тему.
Но я, вдумавшись в вопрос, вижу, что это дело бесперспективное. По существу это создание специализированной ЭВМ, над такой задачей должен работать целый специализированный институт. Кроме того, если и будет создано это устройство, оно окажется экономически неэффективным из-за мизерной серийности. Нужно применение универсальных ЭВМ. Поэтому я встаю против этой темы. На меня сердятся и представители заказчика, и даже Неволин (мой куратор в Минречфлоте). Савин (мой начальник в ЦНИИЭВТе) вызывает: «Ну что ты возбуждаешься? Тебе в отдел дают тему с хорошими деньгами. Заказчик полностью за. Ну а получится – не получится, видно будет. В науке и отрицательный результат – результат». Обложили со всех сторон, соглашаюсь.
С момента согласия не только не ставлю какие-то палки в колеса, но замолкаю с возражениями и как начальник отдела помогаю Данилову. Я понимаю, что в случае провала отвечать даже буду больше я, а не он. Позиция ничегонеделания – шаткая позиция. Вспомним написанное выше (здесь опущено) об удивлении проректора ГИИВТ Ваганова данным ему выговором: «За что – я же по этим темам ничего не делал?» Обсуждаем с Даниловым и принцип действия, и конструктивную схему, и расположение на табло названий судов, грузов, портов-пунктов (в последнем я понимаю больше его). Нужно изобрести магнитную указку, особую конструкцию клавиш, разработать программное обеспечение и прочее. В работу включается отдел Френкеля из конструкторского бюро.
Через два года экспериментальный образец устройства готов. Первым, кроме Данилова и Френкеля, усаживаюсь за него. К нему присоединяется ЭВМ «Искра-226», которую я выделяю из скромных технических средств отдела. Экспериментирую благожелательно, в конце концов я сам заинтересован, чтобы работа была принята. Но убеждаюсь, что все мои опасения подтверждаются. Устройство по функциональному назначению призвано заменить стандартную клавиатуру ЭВМ, оно и называется устройством регистрации информации (УРИ). Не буду вдаваться в детали – лично вижу, что работать за ним хуже, чем за стандартной клавиатурой, даже если оно будет доведено до нужной кондиции (а пока только экспериментальный образец). К тому же оно не универсально, при малейших изменениях состава судов, грузов и т.п. табло нужно реконструировать.
Собирается за УРИ большое совещание под председательством заместителя Щепетова Зайцева А.М. Я к совещанию делаю свои выводы – отрицательные. Их и докладываю. Даже преподношу таблицу с расчетом в сантиметрах движения руки оператора в вариантах УРИ и стандартной клавиатуры. Зайцев взбешен, даже неприлично кричит на меня: «Ретроград!» Но он и сам видит – получается что-то громоздкое и неизвестно – когда оно будет доведено до кондиции, чтобы не сбоило. «Так что делать?» Говорю: «Тему принять и закрыть, УРИ использовать в учебном институте, буду показывать студентам, какие могут быть разные подходы». Это уже кое-что и Зайцев соглашается (значит – деньги заказчиком израсходованы не зря).
Во всем этом есть и некоторый полезный результат, молчаливо признается, что ЦНИИЭВТ может на этом уровне работать, несмотря на полузабытое распределение функций. Долго я к этому шел. Кроме того, я делаю некоторые полезные выводы для варианта использования стандартной клавиатуры.
Тогда я делаю решительный ход. К этому времени (1978 г.) моим куратором в министерстве становится Кока Николай Григорьевич (он когда-то был моим конкурентом при назначении в ЦНИИЭВТ, но отношения у нас хорошие). Кока тоже влюблен в область автоматизации оперативного управления и занимался ею. Пишу ему обстоятельную записку (страниц на 70) о том, как нужно строить систему, причем первоначальной базой определяю Московское пароходство (я к нему близок), а не Волжское, которое является базой горьковского ВЦ. Через некоторое время звоню: «Прочитал?» - «Это моя настольная книга».
Кока – блестящий организатор, и постепенно у нас складывается тандем, его вопросы – организационные, мои – методические и конструкторские (хотя и он в них не дилетант). Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а дело у меня обозначено большое. Нужно сделать систему, объединяющую пароходство и все его порты и диспетчерские от Рыбинска до Мурома, причем работать она должна в реальном режиме времени, при той-то технике. Нужно многих людей убедить, и чтобы дали большие деньги.
Летом 1979 г. Кока рассылает по городам и весям мою записку и организует большую поездку на теплоходе «Петр Андрианов» по водным путям Московского пароходства с привлечением многих людей. Как на грех, перед самой командировкой я попал в больницу (остеохандроз грудного отдела позвоночника). Не долечившись, сбегаю из больницы (врач: «Пиши расписку. Ты ко мне еще вернешься»). Идем от Горького по Оке. Сначала Кока организует большой разбор на «Андрианове» в кругу разработчиков. Я делаю доклад, выступают все, большие споры, особенно недовольны горьковчане – от них уходит перспективная работа, и они ее видят иначе. Кое-как вырабатываем общий подход – в портах сумятицы умов не заводить, а в деталях потом разберемся. Кока (вот организатор) успокаивает горьковчан тем, что и они будут участвовать в работе. Впрочем, и в моей записке этот вопрос хитро обойден. Во всех портах – доклад, обсуждение, изучение местных условий (особенно – какие площади для ЭВМ можно выделить, без постройки нового здания). Основное сделано, и в Москве я временно возвращаюсь в больницу. В Москве агитацию продолжаем, находим активного сторонника (Кока нашел) в лице зам. начальника Московского пароходства Копаева Н.И.
В 1980 г. Кока сумел включить работу в план Государственного комитета по науке и технике на 1981-1985 гг. с хорошим финансированием. За речным транспортом в области АСУ закреплен институт МНИПИСПУ, его и определяют разработчиком. Я не возражаю, пока я не чувствую возможностей принять на себя эту огромную работу, а МНИПИСПУ – специализированный институт. К тому же какое-то методическое участие мне обеспечено, и Кока настаивает на том, чтобы я в сторону не уходил. «Имей в виду, в любом случае будем отвечать вместе».
Промчалась пятилетка. В пароходстве и во всех портах стоят ЭВМ «СМ-4», они связаны выделенными каналами связи. Однако пароходство систему МНИПИСПУ не принимает, много недоделок и того, что не нравится. Приходит народный контроль СССР (серьезная организация) и по-божески дает еще год (все-таки система большая).
Здесь я считаю возможным и нужным активно включиться в работу. Этому предшествовало то, что я пополнил свои кадры программистов. Особо нужно сказать о Дмитрии Михайловиче Семизе. Он пришел ко мне из учебного института водного транспорта, кандидат физико-математических наук. Сомневался в приеме, так как из учебного института его попёрли за организацию пьянки 7 ноября. Звоню знакомому декану Кирьякову (у меня его дочка работает, он должен сказать истину). Говорит: «Золотая голова, но есть ложка дегтя». Оказался прав, но сейчас мне нужна золотая голова, Семиза принимаю. Для начала даю ему одну темку, в которой нужно запрограммировать базу данных на ЭВМ «Искра-226». Семиз быстро осваивает неизвестную ему систему программирования. Тема рассчитана на год, но через 3 месяца Семиз докладывает, что все сделано и, главное, приносит акт приемки. Та-ак, вот кто мне нужен.
Смотрю, что сделал МНИПИСПУ. В начале работы главный разработчик Ивановский Миша со мной контактировал, я ему был нужен в чисто речных вопросах. Теперь же я ему вреден, поскольку могу разобраться в том, что он не хочет показывать. Но я теперь член приемной комиссии, и ему не отвертеться, да и система уже установлена в пароходстве. Вижу, что система нетехнологична по основным моментам – интерфейсу диспетчерского ввода и межмашинному обмену. За такой системой диспетчера работать не будут.
Скромно отойти в сторонку? Да все-равно меня не погладят, я был методическим закоперщиком. Разговариваю с Семизом, объясняю задачу – сделать другое программное обеспечение, Семиз загорается. «Ну что, Дмитрий Михайлович, забьем Мике баки?» «Евгений Владимирович, не сомневайтесь, обязательно забьем». Подключаю к Семизу еще квалифицированного программиста, Колю Югина. Потом и других подключаю для информационного обеспечения и других дел – в отделе хорошие люди, хотя большинство женщины. Работаем без всякой официальной темы, подпольно. Кока напоминает: «Помни – отвечать вместе будем». Отвечаю неопределенно, не раскрывая замысла: «Николай Григорьевич, мы думаем». «Думай, голова, думай».
Мне и в отношении себя нужно принять решение. У меня на 90% подготовлена докторская диссертация, но я знаю, какая возня с ней предстоит, если идти на защиту. Тогда в работе по АСУ «Диспетчер» я буду участвовать ограниченно, только как начальник отдела («общее руководство»). Нужно выбирать что-то одно. Выбираю АСУ «Диспетчер», диссертация несколько лет пылится на полке, пока не устаревает, а я теряю к ней интерес. Не жалею, мне интересна работа по АСУ «Диспетчер». К тому же есть и другой аспект. Например, один из моих жестких оппонентов, Каплан А.М., через три года говорит: «Ну, Евгений Владимирович, ты теперь – голова, настоящий главный конструктор».
Семиз в это время – выше всяких похвал, просто удивляет. Обсуждаем вопрос об операционной системе, он решительно заявляет: «С этим барахлом возиться не будем, я нашел через знакомого, начальника ВЦ Верховного совета Камшицкого, другую систему - Диамс». Быстро с Югиным ее осваивает. Я лично предметно занимаюсь структурой информации. Предлагаю свою картинку ввода (это определяющий элемент в части состава информации). Долго спорим с Семизом и Югиным, принимают (им просто не прикажешь, все пропускают через свое представление). Придумываем разные детальки с целью максимальной технологичности ввода для диспетчера.
Особый вопрос – межмашинный обмен. Стандартную программу Диамса тоже забраковываем. «Дмитрий Михайлович, ищите толкового парня через Камшицкого». Приводит азербайджанца Рустема (фамилию забыл; через несколько лет парень умер). Принимаю на работу по совместительству. Как работал этот Рустем – нужно сказать. Вечером сидим за дисплеями в ВЦ пароходства. Рустем работает в машинных кодах, это особый трудный вид программирования (алгоритмический язык на порядок проще, но он в каждый бит влезть не может). Вперился в дисплей, ни с кем не разговаривает. Входит уборщица, мы все (кроме Рустема) встаем, чтобы дать ей возможность поводить шваброй. Трогает Рустема за плечо, тот не отрываясь от дисплея приподымает зад, уборщица вынимает стул, Рустем не изменяет позы. Уборщица водит шваброй возле его ног, подставляет стул обратно. Сделал программу.
Наступает конец отведенного дополнительного года (1986). Испытания и приемка системы МНИПИСПУ. И здесь мы выходим на арену, объявляем о выполненной разработке. Для начала я собираю большой сбор диспетчеров (зам. начальника пароходства Копаеву и Коке пока говорить рано). Семиз ревниво к этому относится: «Евгений Владимирович, не Ваше это царское дело». Разъясняю, что с диспетчерами для начала лучше сумею поговорить я (сам диспетчер), а ему лучше поговорить с работниками ВЦ. Показываю за дисплеем нашу систему диспетчерам. Главный диспетчер: «Да это небо и земля! В 10 раз быстрее и удобней чем у МНИПИСПУ». Тогда показываю Коке («Вот вы как сделали!») и предлагаю Копаеву провести также и испытания системы ЦНИИЭВТа. «Да это удар под яйцы!» - возмущается Копаев. Разъясняю, что это не так: техническое обеспечение МНИПИСПУ остается, программное и информационное обеспечение по заданию пароходства (будто бы, а я это всегда подтвержу) разработано в двух вариантах, то-есть пароходство подошло к делу очень обстоятельно. Копаев назначает испытания.
На испытаниях сразу выясняется и второе преимущество системы ЦНИИЭВТа (кроме простоты ввода). Если в системе МНИПИСПУ организовывались специальные сеансы связи и длились они 2-3 часа с каждым портом, то в системе ЦНИИЭВТа межмашинный обмен происходит в фоновом режиме, незаметно для диспетчера, и передача сообщения длится 2-3 секунды. В системе МНИПИСПУ информация для передачи делится на большие блоки-кирпичи и застревает при многочисленных сбоях несовершенной связи (даже воздушные провода есть), а у ЦНИИЭВТа - на элементики-крупинки, которые мгновенно проскакивают. Член комиссии от министерства К.С.Смирнов (мой однокашник по институту) хочет убедиться – нет ли здесь обмана. Усаживаю рядом с собой и по его заданию передаю сообщение, а он на другом конце (в Твери) проверяет. «Хо!» - убеждается он. Молодец Рустем.
На заключительном заседании приемной комиссии возникает кратковременный скандал. Пароходство четко высказывается за систему ЦНИИЭВТа, Ивановский (МНИПИСПУ) молчит, но его директор возмущается, показывая на меня: «Да откуда он взялся? Так не положено». Кока спокойно разъясняет: «А в чем дело? Мы систему принимаем, ваше задание выполнено». – «А, тогда годится».
Победа. Но это только начало. Перед началом навигации собираются диспетчера из всех портов на обучение. Они системы МНИПИСПУ не видели, сравнивать не могут. Поднимается шум: «Как – нас, диспетчеров, усадить за клавиатуру?» Сейчас это кажется смешным, каждый работник будет чувствовать себя ущербным, если у него нет ЭВМ, а тогда было так. Убеждаем всем скопом.
С началом навигации вижу, что медленно печатается дислокация флота. Коля Югин мне отвечает: «А таковы характеристики машины, больше ничего не выжмешь». Беру отпуск и усаживаюсь за программирование. Семиз опять говорит мне, что это не мое царское дело, но с его помощью я быстро осваиваю программирование. Анализирую программу Югина, вижу – основное время тратится на обращение к диску, при тех его характеристиках. Применяю принцип КЭШ-памяти, соответственно перестраиваю структуру НСИ. И через две недели показываю Семизу результат. Выхожу закурить (мы в ВЦ пароходства вечером), встречается Червяков А.А. (тоже высококлассный программист, подключен к работе). Возвращаюсь и слышу в приоткрытую дверь, как Семиз говорит Червякову: «Леш, ты посмотри, как Евгений Владимирович Колю уел. Дислокация-то печатается со свистом». Приятно такое помнить. Как несколько язвительно говорит про меня моя Тамара – «если сам себя не похвалишь, то кто ж тебя похвалит». Но, конечно, я программированием в основном не занимаюсь, кроме упомянутых троих есть еще Гостилин Н.Н., который разработал одну важную подсистему (к сожалению, вскоре умер).
Дальше еще было много работы, и для Московского и особенно для Волжского пароходства, но у меня уже получается производственный роман, который я вовсе не собираюсь писать. Скажу только, что система, несмотря на недостатки (не полностью была укомплектована техникой, а финансирование на это уже не давали), просуществовала, постепенно развиваясь, до 1996 года, когда полностью сменилась вычислительная техника. А здесь я прокомментировал только начало моей основной  и наиболее успешной работы в качестве главного конструктора АСУ.
Японский тест характеристик личности
Я увидел этот тест в Интернете, взял и ответил на его вопросы. Вот какое мне выдано заключение
Исходя из того, что вы смогли себе представить, вы очень самодостаточный и харизматичный человек.
Ваш куб, скорее всего, был большим и лежал на поверхности. Это значит, что в вас есть коммерческая жилка и задатки лидера. Вы невероятно привлекательны, умеете излагать мысли понятно и четко. Если лестница, которую вы себе представили, не соприкасалась с кубом, то это характеризует вас как человека независимого. Вы безусловно экстраверт, у вас много друзей и активная жизненная позиция. Ваш идеальный партнер — человек трудолюбивый, уважаемый, как и вы сами. Мы знаем это, потому что вы представили себе сильную лошадь. А теперь вспомните про цветы. Их число отражает количество детей, которых вы хотели бы иметь в своей жизни. И, наконец, шторм вдалеке означает, что вы постоянно пытаетесь контролировать свою жизнь и чувство беспокойства никогда вас не одолевает. Вы привыкли встречаться с трудностями лицом к лицу и никогда не позволяете страху взять над вами верх.
Тамара Павловна, как Вам это нравится? Я хвастался?
Ну, это тоже  юмор. Конечно, я не верю полностью этому тесту. Что-то правильно, а что-то нет. Скорее, это говорит о том, что я умею выбирать правильные ответы, чтобы получить хорошую характеристику.
 
НАШИ КОММУНИКАЦИИ
Почти философское эссе
Для 22+, а лучше для 40+
Вступление
Давайте поговорим о наших разговорах, писаниях, взаимоотношениях: сослуживцев; друзей и врагов; пациентов и врачей; мужчин и женщин.
Всеобъемлющий вопрос (проблема). Что я могу о ней написать? То, что понимаю в пределах общественной теории относительности. Не более. Но и не менее. И что придёт на ум сейчас, а Вы можете продолжить.
Ведь здесь такое разнообразие перечисленных выше объектов – возраст; общественное положение; пол; характер (всего не перечислишь).
Давайте рассмотрим для начала разницу между мужчинами и женщинами. Она, безусловно, есть. Это излюбленная тема эстрадных юмористов (и юмористок). «Женская логика»!
Попытаемся сформулировать отличительные черты этих 2 объектов.
Мужчина:
• 1 Широкий взгляд на мир и на себя в мире.
• 2 Пофигизм по отношению к ближайшим событиям
Женщина:
• 1 Конкретная сосредоточенность на себе и семье
• 2 Эмоциональность
Какая жалкая классификация! И сомнительная.
А Вы какие бы черты назвали?
А дальше следовало бы рассмотреть отличительные черты:
возрастов; общественных положений; характеров (но всего даже не перечислишь). А к женщинам можно особо вернуться.
Так подойдём к вопросу по-научному. Просто спишем у других авторов. В интернете.

Наши типы
Начнём с наиболее известного.
Начало цитаты
Темпераменты и их характеристика
Флегматик неспешен, невозмутим, имеет устойчивые стремления и настроение, внешне скуп на проявление эмоций и чувств. Он проявляет упорство и настойчивость в работе, оставаясь спокойным и уравновешенным. В работе он производителен, компенсируя свою неспешность прилежанием.
Холерик - быстрый, страстный, порывистый, однако совершенно неуравновешенный, с резко меняющимся настроением с эмоциональными вспышками, быстро истощаемый. У него нет равновесия нервных процессов, это его резко отличает от сангвиника. Холерик, увлекаясь, безалаберно растрачивает свои силы и быстро истощается.
Сангвиник - живой, горячий, подвижный человек, с частой сменой настроения, впечатлений, с быстрой реакцией на все события, происходящие вокруг него, довольно легко примиряющийся со своими неудачами и неприятностями. Обычно сангвиники обладают выразительной мимикой. Он очень продуктивен в работе, когда ему интересно, приходя в сильное возбуждение от этого, если работа не интересна, он относится к ней безразлично, ему становится скучно.
Меланхолик - человек легко ранимый, склонный к постоянному переживанию различных событий, он мало реагирует на внешние факторы. Свои астенические переживания он не может сдерживать усилием воли, он чересчур впечатлителен, легко эмоционально раним.
Конец цитаты
Впервые прочитав это в аспирантские (или студенческие?) времена, я много раз думал – к какому же типу я-то отношусь? Флегматиком мне быть не хочется. Холерик и меланхолик – ну их! Может, я всё-таки сангвиник? Мне он больше нравится.
А вы куда себя отнесёте?
Подойдём с другого боку.
Начало цитаты
Типы психики
Основных типов психики четыре:
- Животный тип, когда для человека первоприоритетно удовлетворение инстинктов (питание, размножение, самосохранение).
Для этих людей Истина - в сексе и достатке.
Типичная реакция этих людей на критику: да как ты посмел на меня “наезжать”? да я тебя…

- Тип “зомби-биоробота”, когда для человека первоприоритетно “быть как все”, “соответствовать стандарту”, невзирая на обстоятельства делать всё “точно по инструкции”.
Для этих людей Истина - их священное писание (или слово священослужителя).
Типичная реакция этих людей на критику: я всё делал по инструкции, какие ко мне могут быть претензии?

- Демонический тип, когда для человека первоприоритетно самоутверждение своего “Я”. (Такие часто готовы идти к “заветным вершинам” по чужим головам.)
Для этих людей Истина - только то, что они “сами видели, лично проверили”, до чего они “дошли своим умом”.
Типичная реакция этих людей на критику: почему ты критикуешь именно МЕНЯ? Разве больше некого критиковать? Разве другие лучше меня?…

- Человечный тип, когда для человека наивысшим приоритетом обладает стремление отдать всего себя осуществлению Божьего Промысла на основе беззаветной веры Богу.
(Атеист может стремиться к осуществлению Божьего Промысла, не осознавая, что это называется Божьим Промыслом, мысленно называя это как-то иначе: Добро, Справедливость, Человечность, и т.п.)
Для этих людей Истина - то, что даётся им в Различение в их личном диалоге с Богом (в диалоге, реализуемом как в неформальной молитве, так и на Языке жизненных обстоятельств.)
Типичная реакция этих людей на критику: стремление выявить рациональноё зерно (в чем оппонент прав?) и из любой ситуации извлечь урок; готовность разобраться по существу, готовность признать и исправить свою ошибку (если она действительно была допущена).
Конец цитаты
Ну, это нам ничего не даёт. Отнесём себя к человечному типу и пойдём дальше. Любопытно, однако, как быстро и кардинально учёные-гуманитарии перестроились (в интернете множество статей с такой классификацией). Божий промысел! Поневоле поверишь Ленину, что интеллигенция – это говно нации. Правда, в скобках они атеиста приравнивают к верующему. Но тогда зачем божий промысел?
Посмотрим с другой стороны.
Наберём в строке поиска человеческие черты. 
Ограничимся двумя первыми буквами.
Начало цитаты
А• авантюрный • авторитарный • авторитетный • агрессивный • адекватный • азартный • аккуратный • активный • алчный • альтруистичный • амбициозный • аморальный • апатичный • артистичный • ассертивный (уверенное поведение, адекватная оценка обстановки и своих действий) • аскетичный • асоциальный
Б • баламут • банальный • бдительный • безалаберный • безапелляционный • безбожный • безвольный • бездарный • бездумный • бездуховный • бездушный • безжалостный • беззаботный • безмятежный • безответственный • безотказный • безразличный • безрассудный • безучастный • безынициативный • безнадежный • бережливый • бескомпромиссный • бескорыстный • беспардонный • беспечный • беспокойный • беспощадный • беспрекословный • беспринципный • беспристрастный • бессердечный • бессовестный • бесстыдный • бестактный • бестолковый • бесстрастный • бесстрашный • бесхарактерный • бесхитростный • бесцеремонный • бесчеловечный • бесчувственный • благодарный • благожелательный • благоразумный • благородный • благочестивый • болтливый • боязливый • брезгливый • брутальный • брюзгливый • буйный • бурный...

взято с Конец цитаты
Любопытно, но недалеко от бесконечности. В такие списки можно заглядывать, чтобы отнести к какой-то рубрике конкретный случай.

Наши разговоры. Давайте поговорим.
Повседневное явление. О его важности сам говорить не буду, сошлюсь на известного (кому-то; не мне) актёра Алексея Макарова (Полищука), который на днях по телевизору сказал примерно следующее: «Вот я случайно плюнул на ногу рядом стоящему человеку. Он пнул этой ногой рядом стоящую собаку. Собака укусила рядом стоящего человека. Этот человек в другой очереди нахамил моей жене. Я пришёл домой, и жена мне выдала!».
А каким языком мы разговариваем? И каким надо говорить?
Вспомним Михайлу Ломоносова. Вот что он ещё в школе нам говорил: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что немецким языком хорошо говорить с врагами, французским – с друзьями, итальянским – с женщинами. Но если бы он русскому языку был искусен, он нашёл бы в нём крепость немецкого, живость французского и нежность итальянского».
У каждой медали есть 2 стороны. Богатство русского языка (впрочем, оно подчёркивается русскими) сочетается с сомнительными особенностями, которым можно дать оценку и хорошо, и плохо. Назовём следующие:
• Свободный порядок слов в предложении. Вот 3 варианта одной фразы: Вася пришёл в магазин; В магазин пришёл Вася; Пришёл Вася в магазин. Богатство смысловых оттенков. Особенно заметное, если к каждой фразе добавить вторую часть: «в винный отдел, а денег у Васи нет». Англичанин не поймёт разницы, Англичанин может поставить на первое место обстоятельство, но никак не сказуемое.
• Одно слово может иметь разные значения и, наоборот, 2 разных слова могут иметь одно значение. В другой статейке я написал, как диспетчер Баландин написал про необходимость электросварки для установки на фундамент имеющихся у шкипера бортовых кнехтов (на флотском языке называются – уши): «Уши есть у шкипера, но их надо варить».
• Злоупотребление местоимениями. Вот типичная русская фраза: «Вася убил Петю. Он был неправ». Так кто был неправ – Вася или Петя?
• Перечень можно продолжать. Выше я упомянул о непонимании англичанина. Добавлю к этому наш неправильный перевод иностранных слов. Вот я в командировке в Берлине, в составе небольшой делегации. В конце немцы устраивают для нас культурную программу – прогулка на теплоходике по реке Шпрее, ресторан в конечном городишке. Перед рестораном я прогуливаюсь по городишку с Фрицем (из немецкой делегации, Фриц – просто разговорное от Фридрих). Приходим на уютную улочку с названием «Karl on dahme Strasse». Я знаю, что в немецком языке буква «h» обычно не произносится и спрашиваю: «Фриц, вот «Карл на даме». Понятно, Карл – это какой-то ваш король, а кто эта знаменитая дама?». Фриц почему-то хохочет, и потом хохочут все немцы. Оказывается, в старонемецком языке dahme означает – дамба, и буква «h» в этом слове произносится.
Но выше перечисленные особенности – это мелочушки. Можно и другие называть. Например, различаете ли Вы иммунитет и менталитет? Ив Монтана и кофе монтана? Есть, на мой взгляд, 3 главных обстоятельства, которые мешают нашему взаимопониманию. Посмотрим на них:
1. Отсутствие цели разговора. Или её забывание. Забыли – зачем пришли. А цели (или установки) могут быть очень разные: Мирный обмен информацией; Предъявление претензий; Оправдание и сглаживание углов; Просьба; Обещание… И так много далее.
2. Подчинение эмоциям. Пришёл с одной целью, услышал эмоциональное словечко (негативное или милое) – цель перевернулась. У женщин это особенно проявляется. Но придётся к ним отдельно вернуться.
3. Подмена понятий. Она может быть случайной или злонамеренной.
Злонамеренной подменой понятий широко пользуются псевдоисторики, к ним вернусь ниже.
На поле случайной подмены понятий пасутся эстрадные юмористы. Вот отец спрашивает сынка – что ему подарить ко дню рождения. А тот (Елена Воробей) отвечает: «Новый писюк». Сынок имеет в виду PC-computer. А папа понимает совсем другое.
В нашем быту мы тоже попадаем в такие ситуации. Мои студенты не принесли отчёт по летней практике по заданной мною схеме. И говорят – вот на их компьютерах в классе нет этого задания и этой схемы (на самом деле схема им давалась в электронном виде и они должны были перенести её на домашние компьютеры, чего не сделали и решили об этом забыть). Разъясняю, что это подмена понятий. При чём здесь классные компьютеры, вот моё письменное указание перенести схему домой. Значит, не сделали. Всё-таки повозиться дополнительно с ними пришлось.
Или вот давнишнее воспоминание. Сейчас я его вспоминаю с улыбкой, но 65 лет назад это у меня улыбки не вызвало.
Мне, курсанту речного училища, 15 лет, я впервые прихожу на пароход (ознакомительная практика) и попадаю в распоряжение боцмана Михаила Ивановича (хороший мужик). М.И. показывает на 2 железяки и спрашивает: «Женя, это что?». Я уже теоретически подкован и смело отвечаю: «Кнехты» (это 2 литые чугунные тумбы с фундаментом, приваренным к палубе).
М.И.: «Молодец, Женя. Ты видишь, как они выперли? Их надо осаживать. А где форпик – знаешь? Лезь в форпик, увидишь 2 кувалды, большую и маленькую. Возьми большую и осаживай кнехты».
Я выполняю распоряжение и начинаю стучать кувалдой по кнехтам. Железный звон разносится по всему пароходу.
Очень быстро я замечаю, что кнехты в порядке и перестаю стучать. Но моя вера старшему (да ещё боцману!) такова, что я ни в чём не сомневаюсь – просто действительно кнехты стали почему-то в порядке. М.И. подходит: «Как дела?». «Всё в порядке, Михаил Иванович». «Ха-ха-ха-ха-ха!. Включаю тебя в свою команду. Пойдём, я тебе другое задание дам». И даёт уже нормальное задание – покрасить участок надстройки.
Откуда мне тогда было знать, что это обычная флотская шутка по отношению к салагам.
А вот через десятилетия. Приезжаю в командировку в Волгоград. Еду из аэропорта на автобусе знакомым маршрутом. В автобусе пассажиров битком, поэтому бойкая крикливая кондукторша заранее объявляет остановки. Среди остановок есть «Кинотеатр Родина». Кондукторша объявляет: «У Родины, готовьтесь».
Ну и недавнее. На даче идём с Тамарой из магазина. Погодка прекрасная, пейзаж хорош, Тамара любуется цветочками на обочине. Она даже их запах чует (у неё нюх кошки, она же не курит). Я же упёрся взглядом в неровности дороги, чтобы правильно ставить палку. Над нами пролетает самолёт. Тамара задумчиво: «Самолёт летит»…» И после паузы: «Как пахнет…» Я в недоумении бормочу: «Самолёт пахнет?».
Подмена (или смещение) понятий может возникнуть на совсем пустом месте. Вот Тамара, недовольная погодой, немножко  гневно (женские эмоции) вопрошает: «Ну и где бабье лето?». Я, чувствуя себя заранее виновным в этом и недослышав, испуганно отвечаю: «Какие два билета?». Смеёмся второй год.

Наши писания
Теперь мы писем уже не пишем. Даже Ваньки Жуковы перешли на мобильники. Но всё-таки приходится писать научные отчёты, учебно-методические комплексы.
Студенты пишут рефераты. Привыкнув писать SMSки, они затрудняются правильно связать подлежащее и сказуемое. А про деепричастные обороты недавно было сказано в ток-шоу по высшему образованию, что студенты их не знают.
Поэтому писать всё же надо уметь.
Всё, что написано выше об особенностях языка, о цели, о подмене понятий, даже об эмоциях – имеет отношение и к письменной речи. Не буду приводить примеры.
А вот что я втолковывал студентам о том, как надо писать серьёзные документы, когда они станут главными конструкторами или другими руководителями (отчёты, проекты и т.п.).
Признаки хорошего документа:
• Содержание - правильное и полное; это банально.
• Название документа должно соответствовать содержанию. А какое название дать, если фактическое выполнение не полностью соответствует названию, записанному в задании? В Контракте? Отложить? Завысить? Обещать доработать? Иначе? Проблемка главного конструктора. Но лучшее поведение – это честное поведение.
• Четкое структурирование: оглавление; титульный лист; введение. (Замечание Ширяеву его давнишнего руководителя: «Не пиши ты как Лев Толстой».). Простое правило: 1 абзац (с красной строки) – 1 мысль, в абзаце 1, максимум 3 коротких предложения. Опасаться деепричастных оборотов. Но уместны перечисления под маркерами. Разумеется – хороши таблицы и рисунки.
• Деловой язык, ориентированный не на автора, а на конкретного адресата. Если нужный термин может быть непонятен адресату, его следует разъяснить, а не надувать «научные щеки». Уместны только редкие и оправданные эмоции. Помнить, что в русском языке одно и то же слово может иметь разное значение. Не злоупотреблять местоимениями. Вот типичная русская фраза: «Вася убил Петю. Он был неправ». Так кто был неправ? Лучше тавтология, но недопустима неопределенность.
Не знаю, что студенты из этого усвоили.
Добавлю ещё о тавтологии. У меня в памяти работа над моими статьями с редакторшами издательства «Транспорт». Милые женщины с филологическим образованием, они чётко усвоили, что тавтологии в тексте не должно быть. Не должно одно и то же слово повторяться в одном предложении и даже в соседних предложениях. Видимо, им это требование говорилось о художественных текстах, а они его переносили на всё.
В 90-х годах многие журналюги ополчились на Сталина. Одно из обвинений было просто глупо. Обвиняли Сталина, что он не знал русский язык и не умел писать. Тавтология в его текстах! В качестве примера приводился приказ о московском контрнаступлении. Там тавтология (в понимании выпускников филологических факультетов) действительно есть. Привожу фрагмент приказа по памяти: «Сейчас у немцев нет резервов. У нас резервы есть. В Сибири готовятся новые резервы». Слово «резервы» повторяется несколько раз.
Невдомёк было этому журналюге, что Сталин своим приказом отправлял на смерть десятки тысяч людей. В таком приказе нужна полная определённость. Грузин Сталин понимал неопределённость русского языка из-за свободного использования местоимений. И видимо не знал журналюга, что Сталин был родом из русского квартала города Гори, что ещё в юности стихи Джугашвили печатались в русскоязычной газете, что Сталин был редактором газеты «Правда».
Среди мифов как среди рифов
Этот заголовок я у кого-то заимствовал. Речь идёт о злонамеренном искажении нашей истории. Множество книг, множество телепередач, даже школьные учебники (финансированные Дж. Соросом) это делают. Кое-кто возражает. Например, министр культуры В.Мединский написал книгу «Война. Мифы о России». Так теперь в интернете вижу нападки на него, пытаются отобрать у него докторскую диссертацию.
Я из этого обширного месива ограничусь кратким откликом на писания Виктора Суворова, который в аннотациях аттестует себя «Писатель, историк».
Этот гордый псевдоним выбрал себе Владимир Богданович Резун (род. 1947). Окончил военно-дипломатическую академию. Бывший сотрудник легальной резидентуры ГРУ СССР в Женеве. В 1978 г. бежал в Великобританию. Ну и стал отрабатывать денежки, которые ему давали на клевету об СССР. Об этом он, разумеется, не пишет, но такой вывод нетрудно сделать по такому, например, факту: его книги щедро снабжены фотографиями из английских и американских архивов.
Он написал много книг. Надо сказать, пишет он талантливо, точнее сказать – залихватски, в стиле, который особенно привлекателен для молодых неокрепших умов.
У меня есть ряд его книг – «День «М»», «Тень победы» и некоторые другие (я иногда читаю книги и дураков, и подлецов, раз это в мире существует).
Вот основные утверждения в книгах Резуна-Суворова:
• Это Сталин начал 2-ю мировую войну (читай – СССР; Резун везде использует имя Сталина, рассчитывая, что у нас сформировался отрицательный образ Сталина).
• Сталин планировал напасть на Германию 6 июля 1941 г., но немцы, узнав об этом, нанесли оборонительный упреждающий удар.
• Германия предварительно объявила СССР войну (Молотов в речи 22 июня врал, что «без объявления войны»).
• Где Жуков – там поражение (в противовес известному утверждению «где Жуков – там победа»).
• Сталин проиграл 2-ю мировую войну; понимая это, не стал принимать парад в июне 1945 г.
• А также вся обычная дерьмократическая грязь об СССР – ГУЛАГ, нищета, дефициты  и т.п.
Любопытно, что в одной книге («Беру свои слова обратно») Резун мельком (но на целой странице) раскрыл своё «писательское кредо»: Никакие свои слова он назад не взял, а «кредо» изложил примерно так: «Я не утверждаю, что всё написанное мной – истина; моя цель – заставить обсуждать поставленные мной вопросы». Этакая игра в благородство.
Почётный академик The International Academy of Sciences, Education, Industry and Art.
Отметим ещё такой фактик. Обычно в выходных данных книги, на последней или на первой её странице, указывается её тираж. В книгах Резуна (которые я видел) тираж не указывается. О цене издания судить нельзя.
В своих объёмистых книгах Резун использует все приёмы софистики: подмена понятий; неточное цитирование и т.п. Впрочем, в оправдание софистики, приведём цитату из интернета:
 Софистика не является низшей ступенью нравственной деградации в стремлении достичь цели любойценой. Еще ниже стоит демагогия, не гнушающаяся преднамеренным извращением фактов, лестью,раздачей невыполнимых обещаний и т. д.
Посмотрим, как Резун-Суворов обосновывает свои утверждения.
Сталин планировал напасть на Германию 6 июля 1941 г.
То, что СССР планировал напасть на Германию первым, Резун доказывает многими псевдофактами. Вот, пожалуй, самый впечатляющий из них. Аэродромы были построены на очень малом расстоянии от западной границы. СССР готовился не к обороне, а к нападению.
Резуна голыми руками не возьмёшь. Он не просто это утверждает, он прослеживает расстояния по участкам границы. Вот 30 км. Конечно, очень мало – думает неискушённый читатель. Если у реактивного бомбардировщика скорость 600 км/час (это немного), то ему нужно всего-то 3 минуты, чтобы преодолеть это расстояние. А вот Резун находит 12 км!!!
Ясен вывод неискушённого читателя – пошли по шерсть, а вернулись стрижеными. Так немцы и разбомбили наши аэродромы в первые минуты.
Это подмена понятий чистейшей воды.
Конечно, советское руководство (Сталин, Ворошилов, Шапошников и др.) прошляпило (прошапило), так можно сказать. В его частичное оправдание следует добавить, что аэродром не газетный киоск, и десятки аэродромов за один год не перенесёшь.
Просто дело в том, что руководство тогда могло учитывать только опыт 1-й мировой войны. А в ней скорость самолётов была в 6 раз меньше, а массовых налётов не было вообще, были только геройские налёты отдельных геройских пилотов-авиаторов. То руководство даже ещё не знало опыта войны немцев во Франции (1940 г.), да и что это была за война – войнушка.
Прошляпило или нет советское руководство – это совсем другая тема, но ясно, что это никак не свидетельствует о плане СССР напасть первым.
А вот как Резун установил плановый срок нападения 6 июля. Он ссылается на статью замначальника ГРУ Генштаба Иванова (был такой), который написал: «Мы опоздали с развёртыванием на 2 недели». Конечно опоздали. Но разве это говорит о развёртывании для нападения? О развёртывании для обороны генерал Иванов говорит.
Германия предварительно объявила СССР войну.
Здесь уж Резун пустился во все тяжкие, совсем зарезвился. Он ссылается на мемуары Жукова, в которых действительно есть фраза о заседании Политбюро у Сталина: «Входит Молотов: Германия объявила нам войну».
Это уже не софистика, это хуже (см. выше цитату о софистике). Этой фразе в воспоминаниях Жукова предшествует описание ночи 22 июня. Жуков в Генштабе. В 4 часа с минутами поступают сообщения из нескольких военных округов и из Черноморского флота о массовых налётах немецких самолётов и бомбардировках. Жуков звонит Сталину. Дежурный генерал: «Товарищ Сталин спит». Жуков: «Будите немедля, немцы бомбят наши города». Сталин Жукову после длительной паузы: «Звоните Поскрёбышеву, пусть соберёт Политбюро». Собирается Политбюро. Сталин посылает Молотова в германское посольство. Молотов возвращается, и вот тогда следует процитированная выше фраза.
Ещё Резун ссылается на посла Деканозова, которому в Берлине объявили войну в 9 часов утра берлинского времени.
Объявление войны после её начала.
Сталин проиграл 2-ю мировую войну
Здесь Резун доказывает, что у Сталина был план завоевать всю Европу и устроить мировую революцию. Сослаться на Сталина он не может, потому что в сталинских трудах таких заявлений нет. Это Троцкий писал о перманентной революции, и то писал до русской революции. А Сталин был прагматик, он ограничился реальным восстановлением границ царской России.
Поэтому Резун доказывает своё утверждение тем фактом, что будто-бы Сталин не принимал парад в июне 1945 г. Мол, Сталин понимал, что не выиграл войну, и устыдился принимать парад. Действительно, принимал парад Жуков, командовал Рокоссовский. Но посмотрим на парад (не так давно показывали): Жуков принимает доклад Рокоссовского, поднимается на трибуну, докладывает Сталину, Сталин разрешает начать парад. Просто Сталин ни до, ни после никогда и не ездил ни на коне, ни на машине по Красной площади. И никто из последующих руководителей этого не делал. Парад проходил не по сценарию Резуна.
Так всё доказывается у Резуна. И как его после этого следует называть? Впрочем, рекомендую какую-нибудь его книгу почитать. Но когда увидите, что Ваши младшие поколения его читают – пусть читают, только скажите им своё мнение. Или моё.
Ещё о мифах (их много).
Говорят, что хотели исключить из школьных программ русских классиков (устарели), а включить, в частности, писателя Пелевина (современный!). Может и сделали, не отслеживал.
Прочитал я несколько страниц из Пелевина, больше не стал. Бред сивой кобылы! По существу не буду и комментировать. Просто рекомендую – скачайте из интернета и немного почитайте. Только немного.
Резюме. Какой же я должен сделать вывод из изложенного в этом параграфе? Мир стал хуже? Да нет. Вот я смотрю телевизор и ползаю по интернету. Моя пенсия вполне прилична (хотя не возражу, если добавят). Мир стал лучше? Не знаю. Был ли более или менее счастлив мой дед Павел, не слышавший даже радио? Вскоре спрошу.
Просто мир стал другим. И он постоянно будет меняться, а мы должны это учитывать – в полном соответствии с моей теорией общественной относительности.

Козлы и козочки
Любимое изречение эстрадных юмористок: «Все мужчины козлы». И трудно возразить. Конечно, не козы. А с точки зрения инстинкта продолжения рода и тем более понятно (женщине нужен лучший мужчина, мужчине нужно обслужить больше женщин). Но это примитивный взгляд, всё сложнее (обслужит, а выживут?) и, например, наряду с гаремом турецкого султана в Африке существовали племена с многомужеством. Но не будем развивать эту опасную тему. Посмотрим с точки зрения коммуникаций.
Во вступлении я обещал вернуться к вопросу о мужчинах и женщинах.
Когда я преподавал студентам компьютерное программирование, я начинал так (цитирую себя).
Знаете ли вы, что первым программистом была женщина – леди Лавлейс, дочь Байрона. У первого изобретателя вычислительной машины (ещё не электронной, а механической) Чарльза  Бэббиджа. Почему?
Программирование – довольно сложный вид интеллектуальной деятельности. Для него необходимы:
• Преимущественно мужское умение держать в уме одновременно множество переменных, процедур и операторов;
• Преимущественно женское умение тщательно отрабатывать детали (это похоже на вышивание крестиком или на вязание макраме).
На первом этапе важнее было второе умение. Возможно, поэтому Бэббидж и выбрал женщину (об его особой любви к  Лавлейс неизвестно).
Конец цитирования себя.
Вот что было сказано буквально вчера в ток-шоу «Наедине со всеми»: «Некоторые говорят, что мужчины и женщины – это разные планеты».
Продолжая рассмотрение разницы между мужчиной и женщиной, можно додуматься до того, что это не один биологический вид (человек), а два разных биологических вида:
• Человек (женщина);
• Вспомогательный инструмент (мужчина). Он существует при женщине в порядке симбиоза (как некоторые птички при бегемоте, питающиеся насекомыми с его шкуры; как рыбки-прилипалы при акуле; но бегемот и акула без своих сожителей не выжили бы).
Я до этого не додумываюсь.
Посмотрим опять по-научному, спишем из интернета.
Начало цитаты
Мужские черты характера
Агрессивность. Амбициозность. Аналитический склад ума. Атлетичность. Быстрота мышления. Вера в себя. Дух соперничества. Индивидуализм. Мужественность. Наличие собственного мнения. Напористость. Независимость. Сила. Сильный характер. Склонность к власти. Склонность к доминированию. Склонность к риску. Способность к лидерству. Способность отстаивать свое мнение. Умение рассчитывать только на себя.
Женские черты характера
Верность. Доверчивость. Женственность. Жизнерадостность. Забота. Застенчивость. Инфантильность. Любовь к детям. Мягкость. Нежность. Неприятие к грубости. Падкость на похвалу. Привязанность. Сострадание. Способность сопереживать. Теплота. Манера тихо говорить. Умение понимать окружающих. Умение сочувствовать. Умение идти на компромисс.
Нейтральные черты характера:
Активность. Беззаботность. Беспечность. Бодрость. Великодушие. Восприимчивость. Вспыльчивость. Высокие моральные качества. Готовность к действию. Демократичность. Дисциплинированность. Доброта. Ехидство. Жадность. Жеманность. Живость. Задумчивость. Зрелость. Импульсивность. Искренность. Искушенность. Консервативность. Культурность. Лень. Следование моде. Надежность. Напряженность. Необычность. Неорганизованность. Непостоянство. Непрактичность. Непредсказуемость. Общительность. Оживленность. Оптимизм. Опытность. Основательность. Открытость. Очаровательность. Привлекательность. Прямота. Пунктуальность. Развитая интуиция. Развитая фантазия. Расслабленность. Ревнивость. Резкость. Самоуверенность. Светскость. Серьезность. Склонность к идеализму. Склонность к обладанию. Склонность к переменам. Скромность. Сложность характера. Тактичность. Терпеливость. Терпимость. Трудолюбие. Уважительность. Ум. Умение понимать шутки. Умение трудиться. Умение развлечь. Умение заставить человека поменять свое мнение. Умеренность. Упорство. Упрямство. Хитрость. Честность. Чистота. Чувство ответственности. Чувство юмора. Широта кругозора. Эгоистичность. Экстравагантность.  Энергичность. Яркость.
Конец цитаты
Какое разнообразие!  В такие списки можно заглядывать, чтобы отнести к какой-то рубрике конкретный случай. Подходим к бесконечности, в соответствии с общественной теорией относительности.
Но я как-то сомневаюсь в этой дифференциации, даже если так грубо усреднять, не учитывая различий конкретных женщин.
А конкретных ситуаций – бесконечность. Отмечу только известное и по фильмам умение женщины заострять все свои обиды на мужчине и из частных фактов делать глобальные обобщения. По типу известного анекдотика:
Жена ругается на мужа. Муж (грубиян): «Не лай». Жена бежит к маме: «Мама, он меня назвал собакой!».
Но всё-равно, как поётся в песне: «Нам нельзя друг без друга».
Вот это абсолютная истина, в соответствии с моей теорией общественной относительности.
С содроганием думаю, что скажет Тамара об этом опусе. Интересная галиматья? Скажи так: «Я не люблю иронии твоей». А дальше стих Некрасова припомню я.
 
ГКЧП И РУССКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
19 августа отмечалось на телевидении 25-летие так называемого путча ГКЧП. Это действительно поворотная дата нашей новейшей истории. Рассмотрим её причины и следствия.
Серьёзный вопрос нужно начинать с конца. Поэтому сразу поясню, что я имею в виду написанным выше заголовком:
• ГКЧП – это попытка отстоять СССР, с поправками на современность, и навести порядок в разболтанной стране. Попытка нелепая по исполнению, а потому провалившаяся;
• Русская контрреволюция 1991 года – это ельцинизм, который сначала никто не понял и не ожидал, что он превратится в дикий капитализм Гайдара и Чубайса; всё это прикрывалось словом «демократия», которое каждый понимал по-своему.
В историческом плане Россия мне напоминает большую баржу-безрулёвку. Нужно пояснить этот судоводительский термин.
В 50-е годы на речном транспорте широко внедрялся метод толкания барж вместо древнего метода буксировки. При толкании струя от винтов толкача не бьёт в нос баржи и скорость существенно увеличивается.
Строились новые буксиры-толкачи и баржи, имеющие упоры для толкания. При этом баржи уже не имели рулей и рулевого устройства, они при толкании не нужны.
Но длительное время существовали также простые буксиры, не имеющие упоров для толкания, а только буксирную лебёдку. Они и сейчас есть. И вот реальная судоводительская картинка.
Порт Волжский, я – капитан рейда. Нужно перевести с рейда к причалу баржу (3000 т). Баржа новая, с упорами для толкания, но не имеющая рулей. А рейдовые буксировщики в моём распоряжении только именно буксировщики 300 л.с., для толкания не оборудованные.
Зная сложность этого технологического процесса, высаживаюсь для помощи капитану на его РБТ. Как мы с капитаном Колей Звездиным вели эту баржу на буксире к причалу – эта картинка у меня до сих пор перед глазами.
Сначала нужно повернуть влево, тянем, баржа медленно начинает поворот. На нужном румбе нужно остановить поворот, тянем вправо, но баржа по инерции (громадина) всё еще идёт влево. Тянем, баржа останавливается, а затем вместо стабилизации курса упрямо идёт вправо. Снова тянем влево. И так несколько раз за время пути. Как мы её довели, не столкнувшись с другими судами, как подвели к причалу – 50% нашего умения, а 50% везения.
Вот так и Россия: в 1917 г. резко влево, в 1991 г. резко вправо. Так и в прежние века было. Благополучной средины мы не знаем. Широкая русская душа. Это не критика и не похвала – просто констатация данности.
Я о заявлении ГКЧП узнал 19 августа, находясь на работе. Всеобщее недоумение. Спрашивают меня подчинённые – как это понимать. Отвечаю: «Давно нужно было что-то подобное сделать». Ликвидированы (дезавуированы) ГКЧПисты, директор С.М.Пьяных говорит мне: «Напиши, что делал в эти дни». «А как писать?». «Так, чтобы не пришлось переписывать. Я тоже пишу, все руководители пишут». Пишу, что я ничего не делал.
В августе 2016 наиболее развёрнутое обсуждение состоялось на ток-шоу (talk-show) В.Соловьёва. У него бывают интересные люди. Один Жириновский чего стоит: «19 августа я был единственным, кто поддержал ГКЧП».
Вот темы, вопросы, которые на этом шоу возникали:
• Чего хотел ГКЧП;
• Почему они этого не сделали;
• Не сам ли Горбачёв его инициировал;
• Можно ли было ещё сохранить СССР;
• Роль личности в истории;
• И многие другие вопросы, сумбурно и недоказательно.
В Интернете содержится уйма фактологических и аналитических материалов о том, как было дело и как его следует понимать.
Мой уверенный вывод таков.
В заявлении и в действиях ГКЧП никакого посягательства на демократию, в смысле прав народа, не было. Наоборот, заявление ГКЧП полно красочных, социально ориентированных положений. Им не нравился проект союзного договора, поскольку он действительно мог существенно обкорнать СССР. Получилось ещё хуже, поскольку они только сказали «а», но ничего не сделали. Ввели в Москву некоторые войска, но ни их, ни даже милицию не применили, а «демократам» дали основание кричать о нарушении демократии.
Приписывать Горбачёву инициацию ГКЧП – глупость. Ему это низачем не было нужно, ведь он в результате лично потерял всё, кроме крох, которые ему оставил Ельцин.
Горбачёв своей бесконтрольной болтовнёй создал баржу-безрулёвку, а до причала её не довёл.
А Ельцин своё разрушительное дело до конца довёл. И это есть яркая иллюстрация роли личности в истории. И ничего другого, кроме захвата личной власти, у него за душой не было.
Вроде бы странно видеть, «в наш просвещённый век», как судьбоносные исторические решения принимаются посредством грубой силы и наглости. Но удивляться этому не следует – так было всегда. Это вытекает из общественной теории относительности.
Приведём пример. Не будем удаляться к Чингисхану и Тамерлану, вспомним Наполеона, который сейчас считается великим, потому что создал конституцию. Он захватил власть, послав своих парней разогнать конвент. Депутатов конвента даже из окошек выбрасывали.
Но Наполеон (умный человек) понимал, что править самодержавно, как Людовики, уже не получится. Нужно усыпить людей конституцией. Он образовал для её написания комиссию из 100 человек. Комиссия долго работала, все переругались, много бумаги и чернил испортили, но ничего согласованного не написали. Тогда Наполеон назначил 6 преданных человек и сказал им: «Пишите коротко и неясно». Так родилась французская конституция, ставшая образцом для других, в частности для американской.
Libert;, ;galit;, Fraternit;. Свобода, равенство, братство.
Так вот, о личности Ельцина. Нарисуем его психологический портрет. Это просто – он сам его нарисовал в своих 3 книгах. Точнее, написал их журналист Юмашев, ставший в результате руководителем администрации президента и даже зятем Ельцина. Но, конечно, диктовал или хотя бы рассказывал сам Ельцин, так что в его авторстве не приходится сомневаться.
Вот некоторые штрихи портрета:
• Борис закончил деревенскую школу, собирается поступать в строительный институт. Дед говорит ему: «А сначала ты построишь мне баньку». Борис на себе таскает брёвна из леса и строит баньку.
• Сильный и высокий парень – играет в сборной по волейболу города Свердловска, мастер спорта.
• На каникулах едет путешествовать по стране. Билетов на поезд не нашлось, едет на крыше вагона вместе с какими-то уголовниками. Те собирались проиграть его в карты, но он их быстро приструняет.
• Несмотря на частые пропуски занятий из-за соревнований, диплом успешно защищает. Показатель интеллекта? Конечно, не дурак. Но чтобы институт не вывел мастера спорта на диплом – такого не бывало.
• Ельцин прораб на стройке. Заваливается к нему группа работяг, возмущённых неправильным (по их мнению) закрытием нарядов. Заваливается с топором. «А голос у меня зычный, я как гаркну – у них и топор вывалился».
• Ельцин – партийный секретарь в Свердловске. Организует строительство дорог. Заставляет каждого районного начальника при сдаче дороги самому ехать по ней.
• Ельцин уничтожает дом Ипатьева, в котором расстреляли царскую семью. Демократ?
• Ельцин в Политбюро. На пленуме ЦК выступает с критикой Горбачёва (у того на заседаниях Лигачёв не хочет слушаться Ельцина – разве это демократия?). Попёрли Ельцина из Политбюро, но недалеко – министр.
• В книгах Юмашева, конечно, нет некоторых деталей. В книге Коржакова (многолетнего охранника) они есть. Отдыхают на речке. Ельцин поллитру засадил, искупался, требует ещё. Мощный мужик – восхищается Коржаков.
• Ельцин-оппозиционер очень пригодился болтунам из «демократической платформы», которых развёл Горбачёв своим попустительством. Вот Ельцин протестует против привилегий членов Политбюро – демократ! (Это тоже не из Юмашева).
А вот очень существенное (это цитата из моих воспомининаний-2005). Я помню его выступление в политехническом институте в Ленинграде: «Мы возьмем Россию, и тогда мы этих подвинем». Этих – Горбачева – который и это съедает. Об этом выступлении никто не хочет вспоминать.
Закончим портрет. Горбачёв всё съел. ГКЧП не сделал ничего, даже не арестовал Ельцина, хотя мог это сделать. А Ельцин в 1993 г. расстрелял собственный парламент. Демократ.
О деянии Ельцина в Беловежской Пуще просто процитируем кое-что из Интернета.
Начало цитаты
Как классифицировать уровень Беловежских соглашений?
Собрание всего трёх глав республик это «Всесоюзный» уровень? – Разумеется, нет.
Президент СССР не принимал участия в работе этой группы. Референдум (даже республиканский) по итогам подписания соглашений – не проводился.
Всё содеянное – есть гигантская авантюра и мошенничество, когда «в одно лицо», игнорируя Конституцию и результаты всенародного волеизъявления, был решен вопрос жизни страны теми, у кого на это не было полномочий.
Некоторые сейчас пишут, дескать: – «Люди сами виноваты, надо было активнее выступать против развала СССР».
Но это – ложь. Невозможно выступить более активно, чем громогласно заявить на Всесоюзном референдуме о том, что Народ решил сохранить Советский Союз. Это решение обладало максимальным приоритетом на территории всего Союза. Вместо этого, «элита» устроила антиконституционный захват власти, а затем – переписала всенародные богатства – на себя!
Президенты Ельцин, Шушкевич и Кравчук были избраны для решения вопросов внутри своих республик. Всесоюзными полномочиями эти люди не обладали. А значит:
– решение о прекращении существования СССР – юридически ничтожно;
– решение о создании СНГ (перечеркнувшее волеизъявление граждан СССР на Референдуме) – нелегитимно;
– принятые постановления грубо противоречат действующей Конституции СССР;
– участники беловежского сговора являются сепаратистами, нарушившими территориальную целостность СССР;
– ко дню беловежского сговора, СССР уже был сохранен усилиями граждан СССР, а республики подтвердили суверенный статус в составе обновленного Союза;
– если любая из республик желает выйти из нового Союза – нужно провести ещё один референдум: – «Референдум о выходе из состава СССР»;
– нарушение процедуры позволяет заявлять, что Беловежский сговор – ничтожен, его результаты – нелегитимны, а его исполнители – действовали вопреки воли народа;
Интересный факт:
– спустя несколько лет после этих событий, Специальная комиссия Госдумы Федерального собрания РФ установила, что при подписании Беловежских соглашений: – «Б.Н. Ельцин пошёл на грубое нарушение
статей 74-76 Конституции СССР 1977 г., Закона СССР от 03 апреля 1990 г. „О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР“,
статей 4, 5, 68, 70, 71, 76 Конституции РСФСР 1978 г., статей 4, 6 Закона РСФСР от 24 апреля 1991 года „О Президенте РСФСР“ и совершил указанные действия вопреки воле народов РСФСР о необходимости сохранения СССР, выраженной во время всенародного голосования (референдума), состоявшегося 17 марта 1991 года».
– комиссия признала, что «в действиях Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, направленных на подготовку, заключение и реализацию Беловежских соглашений, имеются достаточные данные, указывающие на признаки тяжкого преступления, предусмотренного статьей 64 УК РСФСР (275 УК РФ)» и «заключающиеся в измене Родине путём подготовки и организации заговора с целью неконституционного захвата союзной власти, упразднения действовавших тогда союзных институтов власти, противоправного изменения конституционного статуса РСФСР»).
Конец цитаты
Обобщая психологический портрет, можно сказать:
• У Ельцина был чётко сформированный комплекс супермена;
• В этот комплекс входит презрение ко всем менее способным и убеждение, что он и только он имеет право  нарушать любое право;
• Как писала деятельница времён Ельцина Новодворская (цитата): «Кто не может – пусть надевает белые тапочки и ползёт на Ваганьковское кладбище. А я получу свои зелёные»;
• Комплекс супермена имеется (в меньшей степени) у всех людей – и у олигархов, и у министров, и у депутатов; поэтому нужен жёсткий общественный контроль за ними.
Ну а какой вывод мы должны сделать для себя сейчас? А никакого кардинального. Мы получили то, что заслужили. Лимит на революции у России ХХ веком исчерпан. Нужна эволюция. Медленная, но упорная.
Вот к нынешним выборам появилась новая партия коммунистов (не зюгановская, другая). Ставят цель – возврат к социализму, на щите Ленин и Сталин. В принципе правильно, но пока это детский лепет. У них нет теории, не говоря о практике. Я бы предложил им Маркса (только более понятного) и Ленина (только без его экстремизма). Твёрдость (без массовых репрессий) от Сталина можно взять.
Конечно, имена должны быть новыми, и социализм можно заменить другим словом, а то его сильно загадили – ведь и фашисты называли себя социалистами.
Не идёт речь о возврате к сталинскому социализму, пожалуй – к брежневскому, только с добавлением реформ Косыгина, в своё время обозначенных, но даже не начатых.
Деятели должны понимать общественную теорию относительности.
Баржу-безрулёвку нужно поворачивать твёрдо, но внимательно.
Многоукладная экономика, но с законодательным ограничением размеров частной собственности.
Принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» был недиалектичен, просто глуп непониманием теории относительности.
Принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» - хорош.
Разумеется, более способный человек должен и получить больше.
Так давайте развивать и использовать свои способности.
 
УРОКИ ОКТЯБРЯ
7.11.2016 на Красной площади было организовано впечатляющее шоу с имитацией парада 1941 г., с демонстрацией техники того времени.
На телевидении организовали шумное шоу на тему «Уроки Октября». Даже организовали голосование по интернету со странноватым вопросом – «Ты за красных или за белых?». Я результаты голосования не смотрел.
Как обычно, телешоу было сумбурным, но интересным участием многих известных лиц. Но произошла явная подмена понятий. Обсуждали не уроки Октября, а уроки сталинского социализма – репрессии в первую очередь. А это разные вопросы, их надо разделять.
В 2017 г. – 100-летие ВОСР. Будут другие шоу, телепередачи, книги.
Поскольку делать мне стало нечего (только остатки преподавания), я сформулирую своё мнение по этим вопросам. Не претендуя на истину в последней инстанции.
Уроки нашего Октября лучше всех усвоили современные американцы.
Урок 1. Наличие неблагополучия в стране - необходимое условие для переворота (слово «революция» по-русски и означает переворот).
Разновидностей неблагополучия много:
• Война;
• Чума;
• Голод;
• Резкое расслоение населения по уровню жизни;
• Резкие национальные и/или конфессионные противоречия;
• И много других противоречий.
Это необходимое условие, но недостаточное.
В России 1917 года главным неблагополучием была война, которую не сумели (не захотели?) предотвратить два кузена, два двоюродных брата – царь Николай II и кайзер Вильгельм II.
Война вызвала много других неблагополучий.
Урок 2. Чем шире осведомлённость людей обо всём в стране и мире – тем больше имеется условий для переворота.
Понятно, во времена даже Ивана III (до книгопечатания) скорость распространения информации в обществе была равна скорости речи трёх соседок, встретившихся у колодца, её обширность равна этим трём соседкам. Далее пошли книгопечатание, газеты, радио, телефон, телевидение. Интернет увеличил эту скорость и обширность до величины, которую мы не умеем измерить.
Если подходить по научному, нужно ещё учесть менее определённые величины. Так, % вранья в информации увеличился, но насколько – мне неизвестно. Объем вранья пропорционален объёму распространяемой информации. Ну и совсем неопределённая вещь – в какую сторону враньё действует. Может быть и так, и этак.
Тем не менее ясно – прогресс в коммуникациях (и вообще любой прогресс?) способствует перевороту.
Урок 3. При наличии необходимых условий достаточным условием для переворота является наличие немногочисленной группы людей, которые по своему убеждению (или по заданию извне) хотят и умеют сделать переворот.
Этим случайно, но по убеждению, воспользовались большевики. Это хорошо усвоили современные американцы для задания извне.
Да, достаточна небольшая группа, вооружённая соответственно эпохе.
Но не забудем – она достаточна, если имеются необходимые условия. В 1917 г. они в России были. Большевики победили не благодаря лихости матроса Железняка, Чапаева и многих-многих, и даже не благодаря убеждённости Ленина, а потому, что широкие массы населения поддержали большевиков, а не белогвардейцев. Об этом прямо и честно написал генерал Деникин в своём 5-томном труде «Очерки русской смуты» (я читал 2 тома).
Теперь перейдём к более важной стороне дела – к урокам социализма. Сталинского социализма. Но нумерацию уроков продолжим.
Урок 4. От российской революции и социализма (пусть сталинского) больше России выиграли многие другие страны.
Об этом немало писали и говорили. Приводился пример Швеции – вот там настоящий социализм. В западных странах появился термин «народный капитализм». Во всех странах поняли принцип «делиться надо» (знаменитое более позднее выражение нашего министра Лившица). «Средний класс» поставили на уровень главных забот правительств.
Урок 5. Социализм может быть очень разным. Вариантов бесконечное множество. Это множество отражается в законодательстве. Обобществлять ли кур? А может и женщин? Или узаконить не только личную собственность, но и частную собственность на средства производства в каком-то размере? В каком размере? Много важнейших вопросов.
Не будем называть шведский социализм социализмом, но что построено в Китае с нашей помощью? Под руководством коммунистической партии Китая. Видимо, китайцы хорошо усвоили этот наш урок.
Когда демократ Гайдар постоянно утверждал, что наш социализм был нереформируемым, он просто хотел, чтобы все поверили именно в его модель развития. Заблуждался или сознательно врал?
Урок 6. Социализм должен быть с человеческим лицом.
Социализм придумали не коммунисты.
Термин «социализм» впервые был использован в работе Пьера Леру «Индивидуализм и социализм» (1834).
Под социализмом понимают общественный строй, воплощающий принципы социальной справедливости, свободы и равенства.
Про капитализм никто подобного не сказал. Поэтому пусть строй, который нам нужен, называется социализмом. Я другого не предлагаю.
Правда, к этому термину примазывались и фашисты, и этим термин несколько испоганен. Если кто-то придумает другой термин, я не буду возражать. А пока пусть будет социализм.
Но какой социализм нам нужен? Или сначала – какой не нужен.
Коснёмся хотя бы вскользь национального характера строя. Сложнейший вопрос. Непросто провести границу между национальными интересами и национализмом (то-есть фашизмом). Известно, как провёл её Гитлер. Сейчас в СМИ украинский национализм называют фашизмом. А как проводят эту границу наши многочисленные либеральные болтуны?
Репрессии. Масштабы сталинских репрессий либеральные болтуны раздули до невероятных размеров, об этом много написано.
Конечно, были перегибы. Но не из-за злобы Сталина, а для обеспечения безопасности страны. Победа в ВОВ подвела итог этому важнейшему вопросу. Писали и буржуазные деятели, что Сталин не допустил создания пятой колонны в СССР и этим обеспечил победу. Так может – лучше перебдеть, чем недобдеть?
Нападения Запада на Россию всегда были и всегда будут. Если не военные (а вдруг?), то экономические. И дело здесь не только (и не столько) в сталинской общественной собственности на средства производства, которая мозолила глаза буржуазной элите. Мозолит и всегда будет мозолить глаза Западу богатство России – территориальное, полезных ископаемых, энергетических носителей. Открытые (но пока не освоенные) залежи хребта Ломоносова – кому будут принадлежать?
Если на Западе есть деятели, смотрящие в далёкую перспективу (а они есть), то они всегда будут стремиться обкорнать Россию. Исходя из собственных благовидных национальных интересов.
Но (к вопросу о репрессиях) дело не только в национальной (государственной) безопасности. Просто на бытовом уровне – поскольку есть закон, постольку должны быть и репрессии. Репрессии неизбежны, они всегда были, есть и будут. Иначе не будет и закона. Дело только в видах репрессий, их количестве, совершенстве закона и судебной системы.
Конечно, ежовский характер репрессий далее недопустим и невозможен.
А теперь перейдём к главному вопросу будущего общественного устройства – к вопросу о собственности.
Ленин в 1921 г. ввёл НЭП и сказал: «НЭП – это всерьёз и надолго». Как он понимал серьёз и долго – он не успел объяснить.
Сталин в 1928 г. повернул от НЭПа к Индустриализации. Он сказал: «Мы отстали от передовых стран на 50 — 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Правильный ли это был поворот?
Либеральные болтуны считают его неправильным.
Я всё же считаю, что без этого поворота невозможна была бы индустриализация в государственном масштабе. Не были бы построены тысячи заводов, ДнепроГЭС, созданы тракторная, танковая, авиационная промышленность. Без этой индустриализации не было бы победы в ВОВ.
Может быть, кое-что следовало делать не так. Кто сейчас ответит на этот вопрос? Никто. В истории нет сослагательного наклонения.
По моему мнению, следовало сделать обратный поворот позднее, после Сталина, при Брежневе. Поворот к либерализации в общественных отношениях, в формах собственности. Такие попытки были – например, хозрасчётные бригады. Создание личной заинтересованности.
Мелкий штрих. В 1961 г. начальник Волжского порта Багров Л.В. поручил мне разработать положение о хозрасчёте работы буксирных судов (РБТ) порта. Положение я разработал, но внедрено оно не было, потому что ещё не встретило понимания выше.
Позднее на государственном уровне были обозначены более капитальные реформы Косыгина. Но только обозначены, начаты не были, кончилась эпоха Брежнева и Косыгина.
Горбачёв начал перестройку, закончившуюся ГКЧП. Горбачёв не учёл эффект баржи-безрулёвки.
В историческом плане Россия напоминает большую баржу-безрулёвку, ведомую на буксире (судоводители знают, что это такое). В 1917 г. резко влево, в 1991 г. резко вправо. Благополучной средины мы не знаем. Широкая русская душа. Это не критика и не похвала – просто констатация данности.
Ну а какой вывод мы должны сделать для себя сейчас? А никакого кардинального. Мы получили то, что заслужили. Лимит на революции у России ХХ веком исчерпан. Нужна эволюция. Медленная, но упорная.
Никакое общество не является нереформируемым, как утверждал демократ Гайдар про социализм.
Не идёт речь о возврате к сталинскому социализму, пожалуй – к брежневскому, только с добавлением реформ Косыгина, в своё время обозначенных, но даже не начатых.
Баржу-безрулёвку нужно поворачивать твёрдо, но внимательно.
Многоукладная экономика, но с законодательным ограничением размеров частной собственности.
В.В.Путин, конечно на голову выше вахлака Ельцина. Много хорошего сделал. И он, конечно, понимает, что такое расслоение общества и чем оно грозит. Напомним:
Русский бунт, бессмысленный и беспощадный (А.С.Пушкин).
Российский бунт, осмысленный и беспощадный (Е.В.Ширяев).
Улавливаете сходство и разницу?
Но Путин или боится (а Крым не побоялся вернуть), или не хочет сделать простой шаг - установить прогрессивный подоходный налог. Во многих странах, даже в США, он существует, а в некоторых для самых богатых доходит даже до 90%. Никто и не вякнет, не только артисты и футболисты, но и олигархи. А рейтинг Путина повысится.
Гораздо сложнее другое, но тоже возможное – установить максимальную границу размера частной собственности. Сложно: Какой размер? В сумме для всей семьи или раздельно для мужа, жены, других родственников? И главное – здесь уж «демократы» завопят: «Неравенство, нарушение демократии!». А никакого нарушения. Тебе общество предоставило возможность использовать твои таланты и заработать многократно больше, так и заплати за это обществу по закону, а не отделывайся дешёвенькой благотворительностью. Полная демократия.
И ещё маленькую политическую ошибку сделал Путин – поехал на открытие центра Ельцина. Разрешил бы, а едет пусть другой.
Рассмотрим в заключение давно известные нам принципы.
Принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» был недиалектичен, просто глуп непониманием теории относительности.
Просто дело в том, что потребности развиваются, могут расти до бесконечности (могут и уменьшаться, но это уже медицинский аспект).
Не будем говорить о яхтах и виллах на Лазурном берегу. Допустим, есть у меня 3 костюма на разные случаи. Но вот изобрели костюм с регулированием температуры (это не фантастика). На улице холодно – костюм согревает, жарко – костюм охлаждает. Таких костюмов вначале будет мало и стоить они будут дорого. Потребности не всех желающих будут удовлетворены.
А потом изобретут костюм с регулированием артериального давления и пульса. И так до бесконечности – в соответствии с общественной теорией относительности (я о ней писал в другой статье).
Принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» - хорош.
Разумеется, более способный человек должен и получить больше.
Так давайте развивать и использовать свои способности.
Но – очень не прост этот принцип в реализации. Как измерить количество труда? Количеством часов работы? Рублями должностного оклада? Долларами, накопленными на официальном счёте? А если есть «серые» деньги? А о качестве труда боюсь и фантазировать.
Но найдутся умные люди. Только пусть они поймут общественную теорию относительности.
Вот к нынешним выборам (2016) появилась новая партия коммунистов (не зюгановская, другая). Ставят цель – возврат к социализму, на щите Ленин и Сталин. В принципе правильно, но пока это детский лепет. У них нет теории, не говоря о практике. Я бы предложил им Маркса (только более понятного) и Ленина (только без его экстремизма). Твёрдость (без массовых репрессий) от Сталина можно взять. Имена могут быть и другие.
Окончание по состоянию на 31.12.2016

Товарищи родственники и потомки:
Людмила Владимировна, Ольга, Ваня, Дарёна
Дмитрий Сергеевич, Татьяна Валентиновна, Женя
Ольга Евгеньевна
Катя Евгеньевна, Виталий Алексеевич, Юля, Оля
А также все родственники и знакомые –
Читайте и сами пишите, когда соберётесь.

Всем привет от меня и Тамары Павловны

 
Фото (не печатается в данном формате)
 

Тамара Павловна на даче
Трещат еловые дрова,
Играя весело огнём
Сижу на даче не одна,
А с книжкою вдвоём.