9.
Я увидел его отражение в витрине магазина, перед которым я стоял. Мужчина позади меня начал медленно падать.
Я обернулся мгновенно, и кинулся к нему, на ходу сдирая с себя пиджак. Я, как никто,знал, что такое эпилепсия.
Еле успел, мешком рухнул он на асфальт, смрадное дыхание вырвалось из его беззубого рта, но я успел! Успел подсунуть ему под голову пиджак, чтобы не расколотил он её, к черту, о цемент. Глаза его закатились, изо рта пошла пена, тело сотрясалось в конвульсиях.
- Скорую! – Заорал я, но меня, конечно, никто не понял.
Девичка-невеличка выпорхнула из магазина, кося любопытным галочьим взглядом, то на меня, сидящего в пыли возле бродяги, то на него, бездыханного.
- Амбуланс! – Рявкнул я ей, и она вмиг пропала куда-то.
Любопытная толпа уже почтительно окружила нас, выставив вперед смарт-фоны, запечетлевая для потомков.
Новый знакомец перестал биться и затих. Дыхание стало ровнее.
Визжа тормозами подлетела скорая.
Бродяга зашевелился и открыл глаза:
- Не надо амбуланс, я не поеду. Я – в порядке.
Он отмахнулся от белохалатников и попробовал встать на ноги, оттолкнув и мою, протянутую, чтобы помочь, руку:
- Я сам.
Он шел, еле передвигая ноги, таща за собой какую-то двухколесную тележку, к раме которой был привязан тент и полупустой вещевой мешок.
Я последовал за ним, задержавшись на мгновение возле киоска, чтобы купить бутылку колы и хот дог, сосиску в булке по-ихнему.
Где-то в районе Брайтон Бич, он свернул к океану. Подождав, пока он усядется на песок, неподалеку от кромки прибоя, я подошел и, присев рядом , ни слова не говоря, пододвинул к нему бутылку и сверток с едой.
Так же, не слова не говоря, он его развернул и понюхал содержимое. Я услышал, как заурчал его пустой желудок.
Прошло пол-часа, а мы так и не произнесли ни слова. Наконец, я протянул ему руку:
- Каретин.
- Фрэнк. – Пожал он мою, и, понаблюдав за суетящимся возле моей головы дроном, спросил:
- СВСБПДР-3?
Я оторопел. Фрэнк усмехнулся. – Молодцы, солнечная подзарядка – хорошая идея, продляет жизнь дрону. – И, заметив мой обалдевший взгляд, пояснил:
- Я стоял у истоков этого пацана. Как там он у тебя называется?
- Чекади. Птичка такая. Так откуда же?
- Я в 2008 работал вместе с корейцами, в Институте Науки и Технологий, над созданием Самовосстанавливающегося Нано чипа. Слыхал о проекте « Силикон-Чип», которого Хокинс, вместе с НАСА собирались запустить в район Альфа Центавры. Этот нано-чип должен был разгоняться с Земли при помощи лазеров до одной пятой скорости света. Представь себе, 134 миллиона миль в час, в тысячу раз быстрее, чем любые из тогдашних ракет. Это сейчас уже..
Он махнул рукой, и замолчал опять, как воды в рот набрал.
- Так как же тебя угораздило? – Спросил я его.- И где зубы потерял?
- Так вот тоже, вызвали одни скорую… Нашел меня кто-то, после припадка. Зубы-то вставные были, вывалились. Меня увезли, а они на земле остались. Я потом вернулся, да где уж… Увели.
Он понял, что я не от праздного любопытства, и не из жалости , искреннее интересуюсь. Люди они к этому чувствительные:
- Был я когда-то , ну, скажем, полноват не в меру, футов этак 275. Давление, конечно, начало прыгать. Не страшно, но 157 на 114 бывало. Жена моя, конечно, запилила: Иди, мол, бегай. Да я и сам понял, что долго не протяну, с моим сидячим образом жизни. Начал бегать. Дело пошло. Только, наверное, переусердствовал! Однажды, в самом разгаре пробежки, я рухнул и потерял сознание. Сосед подобрал меня и отвез домой. Я абсолютно ничего не помнил, как упал, когда, сколько прошло времени. Заметил только, что не могу сфокусировать взгляд, все, как бы расплывается перед глазами, номер телефона жены был не в состоянии набрать, да и цифр не помнил. И пошел по врачам прыгать – кат скены, энцифолография мозга. Ничего не нашли – только пятна какие-то небольшие, там где им быть не положено. Словом, успокоили меня, сказали, что , по-видимому, был это микро-инсульт. Но вероятность повторения его – очень мала.
Да только после этого. Голова моя работать начала по-иному. Я раньше мог великолепно программировать, эти компьютерные программы и делали меня уникальным, потому что были только моими, собственными. А после инсульта – все. Не то что программировать, мой мозг отказался помнить, о чем они и зачем. Зато, я, который раньше и двух слов связно сказать не мог, начал писать истории, да все больше на сексуальные темы. Жена моя, консервативная и религиозная, в конце концов на меня рукой махнула, ушла. Дом свой я тоже потерял, ведь из меня после этого физик был уже никакой. Так вот и оказался на улице, а потом еще и приступы эпилепсии появились .
- И что же ты теперь? Пишешь?
- Пишу. – Кивнул он, доставая из тощего рюкзачка тетрадь, исписанную от руки. – Почитать хочешь?
« О сексе»? – Подумал я.– Еще бы нет, какой дурак откажется»! И раскрыл тетрадь наугад. И сразу вспотел.