Давным-давно это было. Жила на селе семья одна: муж Егор да жена Акулина и была у них дочка – Варварушка, в которой они души не чаяли.
Вот как-то получили они весточку от Егоровой родни дальней, что мол плохо дело совсем, померли все, осталось одна девчонка – Аксиньюшка и надо бы приютить сиротинушку. Егор – мужик порядочный, так рассудил:
– Хоть и седьмая вода на киселе, да все ж родня. Стало быть, нельзя в беде оставлять.
Привез он Аксиньюшку в родное село, в избу свою, да и говорит жене:
– Была у нас одна дочка, будет две. Варвара да Аксиньюшка как раз погодочки, подружаться, не разлей вода будут.
Акулина та – баба не подарок, Аксиньюшку враз не взлюбила, только мужу перечить не посмела. Сироту при людях не обижала, досыта кормила, только вот отдыху-продыху Аксиньюшке не давала, работой разной по надобности и без надобности нагружала. А как поняла, что Аксиньюшка рукоделиям всяким научена, так совсем совесть потеряла. Чуть рассветет, крикнет:
– Аксинья! Хватит бока отлеживать. Варварушке сарафан новый нужен.
Нашила Аксинья Варварушке сарафанов целый ворох, рубах да юбок целую гору, два сундука приданого справила. А Варварушке все мало. Каждый день в новое наряжается да перед зеркалом красуется.
Вот как-то раз ближе к обеду проснулась Варварушка и говорит:
– Ах, маменька, я такой сон видела. Будто сшила мне Аксинья наша сарафан новый, и весь он золотым шитьем украшен. По низу цветы диковинные золотом играют, а от них золотые листики идут да ягодки.
Мать диву дается, а Варварушка продолжает:
– Надела я этот сарафан и тут же сосватал меня молодой да богатый купец.
– Ай, да сон, Варварушка, - Акулина дочке подмигивает. – А что, пусть Аксинья тебе такой сарафан и сошьет, авось правда богатый купец посватается.
– Как же я его сошью? – Аксинья спрашивает. – Золотых ниточек никогда в руках не держала, в глаза не видела, даже не знаю бывают ли где такие?
– В город ступай, на ярмарку, - Акулина на нее прикрикнула. – Без ниток золотых домой не возвращайся. А вернешься, голодом заморю да работой загружу, мало не покажется.
Делать нечего, отправилась Аксиньюшка в город, на ярмарку. Нашла ряды где пряжей торговали да нитками разными, стала торговцев про золотые нитки спрашивать. Все только плечами пожимают, никто таких ниток не видал, про такие не слыхал. Хорошо, бабулька одна древняя Аксиньюшку отозвала в сторонку, да и говорит:
– Тебе девонька, в город мастериц идти надобно. Мастерицы тамошние все про все знают, уж они тебе точно подскажут.
– А как мне туда идти? – Аксиньюшка спрашивает.
– Эт, я тебя научу, - старушка отвечает, - если угостишь бабушку хоть чем-нибудь.
– Эх, бабушка, - Аксиньюшка вздыхает. – Рада бы я тебя за стол посадить, пирогами сладкими накормить, киселем овсяным напоить, да только и успела я взять со стола хлебную корочку да сорвать в саду красное яблочко.
– А мне и этого хватит, - старушка отвечает. – Корочку размочу, а яблочко маленькими кусочками есть стану.
– Ну, коль так, - Аксиньюшка говорит, - бери бабушка. Кушай на здоровье.
Старуха корочку да яблочко в котомку свою спрятала, а Аксиньюшке веретенышко протянула.
– Вот, держи, девонька, веретенышко. На земь поставь, да крутани три раза. Дальше оно само побежит, а ты смотри, не зевай, да не отставай. Приведет оно тебя прямо к городу мастериц.
Аксиньюшка только хотела старушку поблагодарить, как той и след простыл.
– Куда подевалась? – Аксиньюшка думает. – Будто и не было ее вовсе.
Только смотрит, в руках-то у нее веретено, да не простое, точеное-золоченое, причудливой росписью украшено.
Недолго думая, Аксиньюшка веретено на земь поставила, трижды крутанула. Веретено волчком завертелось, да так по дорожке прямо и побежало. Аксиньюшка за ним, бежит, еле поспевает.
Бежала она так долго ли, коротко ли, никто не знает – не ведает. Только ни один день прошел, ни одна ночь пролетела.
Наконец появился перед ней город сказочный, не дома в том городе, а терема расписные, наличники резные. Возле каждого дома палисад с цветами душистыми.
На улице никого не видать, а из теремов песни тихие слыхать.
Постучалась Аксиньюшка в первый терем. Вошла в светлицу, видит, сидят у окошек мастерицы, белыми нитками по белой тканюшке вышивают. До того красиво у них получается. Залюбовалась Аксиньюшка, от вышивки такой глаз отвести не может.
– Это гладь белая, - мастерицы ей говорят. – Неужели никогда не видела?
– Не приходилось, - Аксиньюшка отвечает. – И думать не думала, что белым по белому так красиво выйдет.
– Садись с нами, вышивай, - мастерицы предлагают.
– Нет, - Аксиньюшка отвечает. – У меня другое дело.
Рассказала Аксиньюшка мастерицам про житье-бытье свое, про сестрицу Варварушку, про сон ее да про золотые ниточки, которые отыскать ей велено да сарафан ими расшить.
– Золотых нитей никогда не видали, - мастерицы отвечают.
– А свои белехонькие да тонюсенькие ниточки где берете? – Аксиньюшка спрашивает.
– Это нас Зимушка-зима одаривает. – мастерицы отвечают. - Снегом белым наши ниточки отбеливает. А уж мы-то потом как стараемся – узоры ее морозные повторяем. А, ты, Аксиньюшка, в другой терем сходи, может там тебе помогут с золотыми ниточками.
Постучалась Аксиньюшка в другой терем, вошла в светлицу. Смотрит: семь мастериц у окошек сидят, перед каждой короб расписной, в каждом коробе тонкие шелковые ленточки пестрят: зеленые, красные, васильковые, бирюзовые.
–День добрый, - им Аксинюшка говорит. – а вы никак лентами вышиваете?
– Есть такое дело, - мастерицы отвечают. – шелковая ленточка струится, лепестком цветочным ложится. Садись с нами рядышком и тебя научим.
– Нет, - Аксиньюшка отвечает. – У меня другое дело.
Рассказала Аксиньюшка мастерицам про житье-бытье свое, про сестрицу Варварушку, про сон ее да про золотые ниточки, которые отыскать ей велено да сарафан ими расшить.
Мастерицы лишь плечами пожали:
– Весна-красна нас шелковыми ленточками одаривает, на цвета-разноцветья не скупится. А уж мы-то для нее как стараемся. Вышиваем луга да сады цветущие. Ты бы, Аксиньюшка, в другой терем обратилась, может там кто и знает про золотые ниточки.
Делать нечего, постучалась Аксиньюшка в третий терем. Вошла в светелицу, смотрит: семь мастериц сидят на лавках вдоль окошек, перед каждой коробочка с бисером разноцветным. Укладывают мастерицы бисер в узоры причудливые, бусинку за бусинкой пришивают. Залюбовалась Аксиньюшка:
– Ай да чудеса, - говорит, а сама глаз от вышивки отвести не может.
– Садись с нами, - мастерицы отвечают. – И тебя научим.
– Не могу я, - Аксиньюшка в ответ. – У меня другое дело.
Рассказала она опять про житье-бытье свое, про сестрицу Варварушку, про сон ее да про золотые ниточки, которые отыскать ей велено да сарафан ими расшить.
– Нам Лето красное бисер в ягодную пору отсыпает, - мастерицы говорят. – Никогда оно не скупится. А уж мы для него как стараемся – наряды бисером расшиваем. А про золотые ниточки никогда не слыхали.
Делать нечего. Вышла Аксиньюшка из терема, смотрит, стоит перед ней красавица в золотом наряде, на голове кокошник золотом сияет.
– Уж не сама ли Осень Золотая предо мною? - Аксиньюшка удивляется.
– Осень Золотая и есть, - красавица отвечает. – слышала, ищешь ты, Аксиньюшка, золотые ниточки.
– Ищу, – Аксиньюшка отвечает. – Сестрице моей Варварушке давеча сон привиделся, будто сшила я ей новый сарафан и золотым шитьем украсила. Вот и отправили меня матушка с сестрицею в город, сказали без ниточек золотых не возвращаться.
– Что ж, – Осень Золотая задумалась. – Одарю я тебя Аксиньюшка золотыми нитками под цвет листвы осенней и нитками серебряными под цвет хладного дождичка. Вышивай цветы причудливые, листья резные, ягоды крупные, яблоки наливные. Украшай вышивкой сарафаны да платья, платки да кокошники. Помни только про то, что по-разному золото блестит: на одном огнем горит, на другом сияет, на третьем мерцаем, на четвертом блекнет. Помни, Аксиньюшка, что не в золоте красота да счастье кроется, а в умелых руках да добрых сердцах.
Сказала так Осень Золотая, да и исчезла, в тумане молочном растворилась.
Смотрит Аксиньюшка, лежат перед нею нитки золотые и серебряные. Схватила они их да поскорее домой отправилась.
Как только добралась до дома, за вышивку принялась. Пока вышивала, Варварушка с матерью вокруг нее ходили, работою любовались. Соседки заходили, тоже диву давались.
Мало ли, много ли времени прошло, надела Варварушка новый сарафан. Лишь надела, сваты на пороге, смотрят на Варвару, глаза трут, не видят ничего. Сарафан огнем горит, всех вокруг ослепляет. Испугались сваты, развернулись да разбежались в разные стороны, а жених – так тот быстрей всех удирал, только пятки сверкали.
Затопала Варвара ногами, сарафан на пол бросила:
– Не нужно мне такого золота, - кричит.
– Не плачь, доченька, - мать ее успокаивает. – Другой сарафан надень, а этот я буду носить.
Натянула Акулина на себя золотой сарафан, в зеркало смотрит, померкло золото, потускнело: ни огня, ни блеска. И лицо ее враз побледнело, осунулось.
– Ой, мамочки, – запричитала, заохала. – Не нужен нам вообще этот сарафан. Сама сшила, Аксинья, сама и носи.
Аксинья сарафан надела, все так и ахнули. Была хорошf, а стала еще краше. В солнечных лучах золотая вышивка так и сияет, лицо Аксиньи мягким светом озаряем, красоты добавляет.
Тут на радость мимо молодой да богатый купец проезжал. Увидал Аксинью, восторга сдержать не смог:
– Красна девица, – говорит, – выходи-ка ты за меня замуж.
Свадьбу быстро сыграли и зажили молодые душа в душу. Народились у них три сыночка да дочка-умница. Аксинья золотое шитье не бросила, сама вышивала да других учила, при этом говаривала:
– Не в золоте красота да счастье кроется, а в умелых руках да добрых сердцах.