Глава 9.
Я изучаю Маркса и на досуге опять принимаю гостей. Опять незванных.
Советские граждане все поголовно, как один, изучают труды Карла Маркса. В настоящих университетах, в институтах и в техникумах. В школах обычных, рабочей молодежи, вечерних и заочных. В высших партийных школах и в университетах марксизма-ленинизма. Я сейчас изучал классика именно в таком университете. Считается, что очно-заочно, но дистанционно.
Не то, чтобы я совсем не знал ничего о Карле Марксе, или не слышал о его существовании. Учение Маркса всесильно, потому что оно верно - так сказал еще один классик.
Рассказывали такой анекдот. Карлсон, который живет на крыше, решил полетать по Кремлю. Сказано - сделано. А тут его увидел Леонид Ильич.
- Это кто? - спрашивает.
- Это товарищ Карлсон пролетел. - докладывают ему.
- А почему он один? Где же его друг, товарищ Энгельсон?..
Поэтому, изучаются сразу все вместе: И Карл Маркс, и Фридрих Энгельсон, то есть, Энгельс, и Владимир Ильич Ленин. И конспектируются тоже все вместе. Прямо, как святая троица: Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Святой Дух. И у преподавателей марксизма-ленинизма была приговорка: чтобы у меня на экзамене, классики, как "Отче наш", от зубов отлетали! Да, а вы уверены, что фамилия Ильича не Ленинзон?
И любимым развлечением преподавателей было задавать вопрос по работе Фридриха Энгельса "Анти-Дюринг": А ч т о такое "дюринг"? Ведь если есть "Анти", то есть и просто "дюринг"? Вот и доложите комиссии, уважаемый, что это за зверь такой - "дюринг"?
Или вот еще, к примеру работа. Толстенный том под названием "Материализм и Эмпириокритицизм", если издана отдельным изданием. Спорим, что с первого раза и не выговорить? А коварство вопроса все поняли? Дюринг не "что", а "кто". У Евгения Дюринга, написавшего занимательную книжку для детей по природоведению, и мыслей не было, что его книжку будут так беспощадно критиковать. А его фамилию поколения советских двоечников станут считать чем-то неодушевленным.
Занимаюсь я ночами, когда бывает моя очередь быть начальникам караула. Прилежно конспектирую классиков. А вы знаете, что означает - конспектировать классиков? И у классиков, в потоке словесного недержания, вынесенного на бумагу, бывают проблески осмысленной речи. Вот эти проблески и нужно улавливать в словесной каше и выписывать. А также имеет значение, откуда, из какого издания вы делаете конспект, например произведения товарища Ленина. Обязательно нужно, чтобы это было четвертое издание полного собрания сочинений. Аббревиатуру ПСС все помнят? Это оно и есть.
И упаси боже студента читать товарища Ленина, особенно те произведения, которые почему-то не упомянуты в учебной программе. Сами подумайте, изучаются всего то произведений с десяток товарища Ленина, а классик ленинизма накатал их аж 55 томов! Мне повезло. В командирском кабинете, в шкафу, стоят все 55 томов Ильича, в нужных томах уже подчеркнуто, что нужно. Видимо, из поколений, служивших здесь до меня, не один я учился...
В других, неизучаемых томах, можно встретить такие бессмертные Ленинские выражения, как:
"Советская власть - это полное говно, какое можно только представить".
"Адвокатов нужно брать в ежовые рукавицы, ставить их в осадное положение, потому что эта интеллигентская сволочь часто паскудничает".
"Расстрелять, к чертовой матери, человек 200!".
"Все, что принимает советская власть, советские законы - формально правильно, а по существу издевательство!".
И так далее. Товарищи Карл Маркс и Фридрих Энгельс тоже не стеснялись в выражениях. Это я у Ленина так, наугад и навскидку нашел.
Подозреваю, что все их произведения были хорошо отцензурированы. Ведь целый институт работал. Институт Марксизма - Ленинизма!
Поэтому, конспектируя труды так сказать основоположников, следует иметь ввиду, что чем потрепаннее том, тем лучше. В потрепанных томах, то, что нужно выписать-законспектировать, уже подчеркнуто поколениями советских студентов. Разжевано и в рот положено... Поэтому, потрепанные тома Владимира Ильича Ленина очень ценятся. Поколения подчеркивали! Стремящихся выжить в социальной гонке через изучение марксизма.
Есть, впрочем, один автор, который не изучается, не конспектируется, и не цитируется. И не упоминается. Как будто бы его нет вообще, хотя он есть. Вы видите в поле суслика? Нет. И я не вижу. Но он - есть!
Это - лучший друг детей, физкультурников и советских писателей. Выдающийся специалист в области языкознания. Гений всех времен и народов. Вождь всего прогрессивного человечества. Это Генералиссимус Советского Союза товарищ Иосиф Виссарионович Сталин.
И если вы думаете, что это не так, то я вам не завидую. Тогда, совершенно очевидно, что вы являетесь наймитом мировой буржуазии, отщепенцем, и врагом трудового народа. Десять лет без права переписки.
А если не дай Бог, вы еще любите джаз! Тогда готовьтесь к комсомольскому собранию, где будет рассматриваться ваше персональное дело. Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст! Могут влепить расстрел с конфискацией...
13 томов священного писания! Все тома, как новенькие. Ни одной помарочки или заметочки. Если кто-то будет пойман на внесении каких либо пометок в книги Вождя, тот тем самым будет разоблачен, как идеологический диверсант. Трибунал. Враг народа. Колыма. Если на спецпоселение, то это считается - еще легко отделался.
У меня в шкафу тоже стоят все 13 томов собрания сочинений товарища И.В. Сталина. Девственно чистые и новенькие. Я тоже чту Вождя и блюду традиции. А томики красиво изданы.
Но сейчас я конспектировал Маркса. В физкультурном техникуме мы целый год изучали общественно-политические дисциплины. Я неплохо знал, что такое конспектирование и как оно делается.
- Вы думаете, что мы изучаем политэкономию? - говаривала нам преподавательница.
И со священным трепетом и дрожью в голосе, с придыханием, добавляла:
- Нет! Мы изучаем Маркса!
Когда я учился в физкультурном техникуме, у меня была знакомая. Знакомая училась на планово-экономическом факультете Одесского института народного хозяйства. И проходила политэкономию, как говорится, в объеме экономического ВУЗа. То есть целых два года. Так с ее слов, их заведующий кафедрой политэкономии, профессор с интересного происхождения фамилией - Покрытан, заявлял, что на пять политэкономию знает только Господь Бог. На четыре - он, профессор Покрытан. А студенты разбирают все оставшиеся оценки...
Остальные преподаватели были ничуть не лучше этого профессора. Никогда не видел профессора Покрытана, но мне он представлялся нищим полуидиотом, каких много в южных городах… Что отмечено классиками. И которого, полуидиота конечно, а не профессора, изображал литературный и кинематографический герой, Михаил Самуэльевич Паниковский, то есть Зиновий Гердт.
Поэтому, с понятным трепетом, я открыл первый том "Капитала" авторства Карла Маркса. Оказывается, Карл Маркс был не памятником, а человеком. И, как еще шутили, это не два человека, а один.
В своем толсто-томном труде Карл Маркс, говорил прописные истины. Но, поскольку, его толком никто не читал, то было интересно. Маркс считает, что рабочий, который копает канаву - работает. А капиталист, который придумал зачем то это занятие, отъявленный негодяй, присваивающий прибавочную стоимость, которую этот рабочий производит. Наверное, рабочий выкопал прибавочную стоимость в канаве, а капиталист ее отнял?
Затем понравился эпизод, как рабочий зачем-то продал свою собственную шкуру капиталисту, и эту шкуру собираются дубить.
Через некоторое время мы встречаем нашего знакомого рабочего на рынке, где он безуспешно пытается поменять свой сюртук на три живые овцы. А капиталист, производитель сюртука, стоит неподалеку и ухмыляется. Я бы тоже ухмылялся. Насколько знаю одесский Привоз, а другого жизненного опыта у меня пока нет, обмен такой явно неравноценен.
Еще некоторое время спустя, кто-то изобретает деньги. Кто именно, Маркс не знает, но не придает этому важнейшему вопросу никакого значения. Наши герои, капиталист и рабочий, вступают в товарно-денежные отношения. Рабочий, откуда-то раздобыл деньги, дает их взаймы капиталисту, а тот этими же деньгами платит ему заработную плату. Таким образом, капиталист эксплуатирует и присваивает труд рабочего. Казалось бы, рабочий выиграл. И долг вернули с процентами, и заработную плату получил. А капиталист - в дураках. Но нет! Капиталист, произведенное рабочим, продал на рынке втридорога! И долг вернул, и с рабочим рассчитался, и прибыль осталась.
И еще много приключений переживают капиталист и рабочий на страницах этой, как оказалось, весьма занимательной книжки.
Не пишет Карл Маркс одного. А ведь вопрос есть. Кто так устроил, что один человек стал капиталистом, а другой рабочим? Почему один считается эксплуататором, капиталистом, а другой всегда в дураках, работает рабочим, и всегда эксплуатируемый? Кто в этом, так сказать, виноват? Кто обозначил в самом начале кому быть рабочим, а кому капиталистом? Как прошло это первоначальное расслоение, по каким правилам и критериям? Молчит Карла на эту тему, как партизан на допросе. И как то играть роль рабочего в этом спектакле совсем не хочется...
И ведь Маркс считается гением. Потому что описал систему экономической эксплуатации. Описал плохо, с ошибками, приводя анекдотические примеры. Складывается впечатление, что Маркс очень просился в эксплуататоры, но они его к себе не взяли. Вот он обиделся и стал их разоблачать написанием толстых книжек.
Вопрос: кто придумал всю эту систему, ведь Маркс только описывает уже придуманное кем-то. Кто придумал эксплуатацию, ссудный процент, товарно-денежную систему? Мне очень понравилась придумка: эмиссия фиктивного капитала. Сдается мне, что Карл Маркс даже в младшие подручные этим ребятам не годится, которые завертели всю эту экономическую механику. Которые завертели биржу, трансатлантический кабель, обмен и перевод денег по всему миру. Карл Маркс пытался, живя в Лондоне, играть на бирже. И все время проигрывал. Так что, экономист он был посредственный. Он не понимал, что игра на лондонской бирже ничем не отличается от игры в "Спортлото". В отличие от товарища Энгельса, который тоже тяготел к городу Лондону, и купил там аж три многоквартирных дома. Квартиры в своих домах он сдавал внаем за деньги и этим жил.
Отсюда следует вывод, что человечество делится на две категории, как минимум. Первые очень умные и хитрые. Их очень мало. Вторая категория - все остальные. Среди всех остальных, в свою очередь, есть тоже свои умные и хитрые и простые люди разной степени простоты. Всемирный заговор. Масоны. Тайны сионских мудрецов. Еврейский вопрос, который как ни крутись, не обойти.
Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Владимир Ильич Ленин и товарищ Сталин умудрились обойти. Не сказали по существу вопроса ничего конкретного. Или сказали? Но мы об этом не знаем? А кто вам сказал, что все произведения классиков и основоположников опубликованы?
Получается как у Ильфа и Петрова в историческом диалоге в поезде, который ехал на открытие Восточно-Сибирской магистрали.
- Но ведь евреи в Советском Союзе есть?
- Есть. А еврейского вопроса нет.
Да, а где же первые, упомянутые мною, умные и хитрые индивиды? А их не видно и не слышно. Они - всегда за ширмой...
В армии не принято щеголять своим умом. Еще Петр Великий указывал,
что офицер должен иметь вид лихой и слегка придурковатый, дабы своим умом высшее начальство в смущение не вводить. Вы заметили, что не первый раз я это говорю? И впредь буду повторять, пока не запомните...
Поэтому я составлял конспекты классиков в точном соответствии с методическими указаниями. И учебные задания выполнял в соответствии с программой. Потому что, проверят.
И как оказалось, я был прав в своих предположениях, что кто-то, стоящий, как говорится, за кадром, должен объявиться. К нам приехала проверочная комиссия. Как и обещались, не прошло и пятнадцати дней.
Есть! Бинго! Понятна причина моего беспокойства насчет опасности для меня лично. Очень неприятное чувство.
Среди прилетевших на вертолете, был капитан из особого отдела. Я его видел раньше, когда был случай с "Мерилин". Тогда он ушел в отпуск, и я его потерял из виду. Сейчас его глаза горели злобой, и полыхал он весь красным пламенем. Как Конек-Горбунок. Это я так хорошо увидел его эмоции, что привел в полный режим все зрение и считывание эмоционального фона. Киллер, сцуко. По мою душу. А лишней души у меня нету, мне и моя еще пригодится.
Мы с Ивакиным шестерили перед членами комиссии. Прилетел и генерал Бушнев и Политический Босс. И еще несколько человек. Какие-то немаленькие чины из Москвы. Граждане в штатском. Вместе с Политическим Боссом прилетели ассистенты - сержанты Анашкин и Иванов. Колошинский исполнял обязанности адъютанта.
Ивакин принял основной удар на себя и вертелся как уж. Политический Босс, при ассистировании Колошинского, принялся за меня. Но конспекты классиков марксизма и планы занятий с личным составом произвели впечатление. Так как выполненная работа выглядела внушительно. Хорошо, красочно и художественно выполненная стенгазета вообще сняла все вопросы ко мне, если они и были.
Одобрительно отозвавшись о моих стараниях, Политический Босс присоединился к генералу, и они посетили наш пост №1. Расписались в постовой книге, что все в порядке, надлежащие печати и пломбы нетронуты. "Синий" капитанчик рвался было за ними, но постовые его остановили и он очень натурально изобразил возмущение. А тут и я. Ау, дядя!
- Почему меня не пускают?!
- Посторонних не пускаем.
- Это я?! Я посторонний?!
- У вас допуска нет.
- А у вас есть?!
- Есть.
Такой вот краткий и содержательный разговор состоялся между нами.
Обменялись испепеляющими взглядами.
- Ну хорошо. - видно капитану что-то доходит в голову. Патрульно- постовая служба это не шутка. И часовые на боевом посту шутить как то не расположены.
- У меня задание. - уже почти миролюбиво продолжает он. Осмотреть ущелье и спуститься в него.
- А подняться? - уже с вызовом спрашиваю я.
- Поможете? - спрашивает "синий".
- Чем могу. - осторожно отвечаю я. - Кое-что из веревок осталось. Хотя там и без веревок тропинка есть. Но я не спелеолог, тем более ранен. Поэтому в спуске, лично помочь и как-то поучаствовать, не смогу.
Генерал и все офицеры выразили желание посмотреть спуск в ущелье.
Никто лично спускаться не захотел. После дождя было грязно и скользко. По дну стелился туман, скрывая все детали.
Вполне ожидаемо, "синий" капитан поскользнулся и не удержался. И не мудрено, если перед глазами вдруг закружит метелица из цветных точек! Его
фигурка, как игрушечная, кувыркаясь, и ударяясь о камни, исчезла в глубине. На острых камнях были заметны следы крови. Генерал Бушнев выругался. Политический Босс Разинков только вздохнул.
Вах, как неосторожно подскользнулся! - подумал я почти сочувственно. Широко шагал товарищ!
В это время со стороны Объекта послышались выстрелы.
- К бою! - скомандовал Генерал. - Выдвигаемся цепью к Объекту! Бегом марш!
Офицеры выхватили пистолеты, боевое охранение клацнуло затворами
автоматов. Когда прирысачили к Объекту, все было закончено. С нашей стороны все живы и все целы. Убитых было двое. Их спецоружие и снаряжение не оставляли никаких сомнений о цели пребывания неизвестных вооруженных лиц около Объекта. Генерал выругался еще раз.
Треск удаляющегося мотоцикла. Уже далеко для прицельной стрельбы. Это удирает третий по счету участник их группы. Сидел в отдалении на подстраховке. Уже метров триста от нас. Еще метров двести он будет переть на подъем. Там такая форма барханов. Барханы здесь не песчаные, как в пустыне, а поросшие травой и кустарником. В общем, местные пампасы. Называю их барханами из-за рельефа местности.
- Разрешите, товарищ генерал? - это я.
- Давай!!! - это генерал.
Я перехожу в свой скоростной режим, одновременно выхватывая из кобуры спрятанного было "Стечкина". Сухой в горном воздухе хлопок выстрела. Я знал, что попаду. Дар меня ни разу не подводил.
По приказу генерала отряжаю отделение в сопровождении Колошинского, чтобы приволокли мотоцикл и то, что осталось от наездника. Обстановка явно требовала разрядки. Генерал смотрит на Политического Босса. Тот вопросительно - ожидающе смотрит на Ивакина. Тот дает мне отмашку. Я даю отмашку Азимову. Почти как в фильме с Чарли Чаплиным "Великий Диктатор".
Колошинский сообщает, что мотоциклист жив! Я попал явному врагу в плечо. Обстановка сразу же меняется в сторону разрядки. Враг захвачен живым! Есть кого допрашивать! Это снова успех!
Азимов дает отмашку двум назначенным помощникам в парадных белоснежных фартуках и колпаках. Мгновенно накрывается круглый стол в беседке белой скатертью. Парадный обед. Ответственный я. Потому что, мне присваивают звание "лейтенант". Я теперь не "младший", а "полный". Полный идиот - есть такое расхожее созвучное выражение.
Генерал со свитой улетели вскоре после обеда, захватив пленного, а на следующий день прилетела военная прокуратура. Как-то мимо нас прошли, вернее нас не терзали и нам не мешали. Сами все сделали. Мы их очень хорошо приняли. Группа горных спасателей подняли замотанное в целлофан тело. По дну ущелья ходить не стали по двум, как я думаю, причинам. Первая - это сильный туман и мелкий дождик. Вторая - это не городской парк все же, что там может быть интересного? Но мне интуиция говорила, что интересное там может быть.
Мы только дали показания. По всему было понятно, что дали негласную команду "Не копать"! Меня это удивляло. Но потом я понял, что это правильно. Каждая служба должна заниматься своим делом и не лезть на "чужую территорию".
Почему не предостерегли вовремя личный состав Объекта о предстоящем диверсионном нападении, это пусть Генерал выкатывает претензии контрразведчикам. Не мой уровень и не моего ума дело. Хотя, как мне кажется, с Генералом играют в темную. Кто-то наверху прекрасно знает, кто и зачем рвется на Объект. Но трусовато помалкивает. А может быть и не трусовато, а мудро и предусмотрительно. Но опять, не мое же это дело.
Конец главы 9.