Аннотация: о многозначительной роли балета в непредсказуемой жизни девочки Зои.
(Из серии рассказов книги «Зоя из мезозоя: у нас на районе»)
В 1979 году, в небольшом провинциальном городке, где родилась малышка Зоя, размещался славный ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ — дом детского и юношеского творчества. И проводились там все новогодние и все прочие праздники. Было там множество всевозможных кружков, студий, в том числе и школа танцев. Так вот, стали тогда набирать специальную танцевальную группу из детей 4-5 лет, для чего из области направили профессионального преподавателя, — требовательную, строгую танцовщицу Таню.
И прошёл слух, что эта Таня весьма сильна и компетентна во всевозможных жанрах танца: народный, бальный… ну, и даже балет. А ещё говорили, что направили Таню из области не просто так, а для поиска особо одарённых детей и их дальнейшего участия во всесоюзных конкурсах, а также за рубежом. И потянулся к Тане народ, и отбор стал жёстким и тщательным, исключительно по способностям и талантам.
Конечно же, и Зоина мама быстро организовалась и поспешила представить Тане свою ненаглядную зазнобу Зою. Ведь она с рождения дочки всегда волновалась о её культурном, творческом и эстетическом образовании, и была убеждена, что обязательной школы для её Зоечки будет слишком мало. К тому же мама разглядела в дочке задатки великого но пока ещё сильно скрытого таланта прима-балерины. Ведь Зоя обожала танцевать перед телевизором. Особенно когда там показывали балет-постановку «Лебединое озеро» в исполнении Майей Плесецкой главной партии.
Подражая Майе, Зоечка так усердно тянула ногу под музыку белого адажио Петра Ильича Чайковского, корячась, корёжась и шатаясь в позе ласточки. Ну, в смысле лебёдушки Одетты, тяжело заколдованной злым хозяином озера Ротбартом.
Девочка так старательно крючила свои детские ручки и так истово кривила личико, изображая немыслимые страдания принцессы-лебедя и показывая её нестерпимую жажду выпорхнуть из заклятий бессердечного колдуна и освободиться от злого фатума.
И довольная мама, восхищённо любуясь своей ненаглядной Зоечкой, представляла в фантазиях, как её гениальная и талантливая девочка когда-нибудь выпорхнет белой птичкой в большой и светлый Мир, освободившись, наконец, из склизких лап этого маленького провинциального городка, — напрочь заколдованного беспросветного «озера». И тут вдруг, с появлением учителя Тани, вот он, этот грандиозный миг великого будущего и большой славы Зои как Балерины теперь настал!
ПА-БАМ!
Во Дворце пионеров мама презентабельно упаковала Зою в белоснежный балетный купальник, в пышную юбку лебедя, нарядила ей новые чешки с блестинками и авантажно ввела дочь за ручку в большой танцевальный зал Дворца, дабы представить драгчайшее ладо учителю танцев Татьяне.
И вдруг… …
И тут вдруг…
Ой-йой…
Как случилось у Зоечки потрясение…
Ё!..
Девочка, впервые увидев просторы дворцового зала, его невероятные раздолья воли: безбрежные, бескрайние и необъятные, вдруг одурманилась свободою территорий. И, учуяв безграничность открывшихся перед нею возможностей, внезапно ошалела, очумела и ополоумела. И вдруг, Зоя выдралась из маминых рук, и во весь дух дала дёру, засверкав пятками. И кубарем понеслась по далям, взбрыкивая в прыжках необузданно ляжками. А её новые чешки засияли блестинками, точно бы звёзды.
И вот с этой минуты… Вот прям с этой самой минуты Зоино любимое слово БАЛЕТ стало равным волшебному, м а г и ч е с к о м у слову СВОБОДА. Потому что именно здесь, именно в танцевальном зале Дворца Зоя вдруг осознала и разгадала: оказывается, есть! … оказывается, есть на свете благие места, куда можно удрать, улепётнуть от мамы, и избавиться, наконец, от её вездесущего контроля и строгих тотальных правил, запретов. Ведь мама извечно на каждом шагу указывала Зое, как ей подобает себя вести и как следует правильно говорить, думать, слушать, кушать... Ох!..
Но вот теперь-то!.. Теперь-то уж Зоя почувствовала свою независимость. И ощутила свободу воли. Ух!.. Ухх!.. Обожаемый БАЛЕТ!.. …
— Ррь-рь-рь... йо-о!.. — счастливая, она драпала со всех ног, виртуозно ускользая от мамы, и восторгаясь в экстазе обретённой СВОБОДОЙ. И моталась по всей неподконтрольной маме территории, будто с цепи сорвавшийся лебедёнок-сепаратист. Носилась неистово туда и сюда с высокой скоростью ветра по всем углам. А мама всё пыталась её поймать, чтобы сначала солидно и чинно представить учителю танцев Татьяне. Мама даже пыталась за ней побежать и ухватить за юбку, но Зоя была шустрее и проворнее и, хитро увёртываясь, летала по просторам Дворца с истеричным смехом, как помешанная.
И тут у мамы закралось предчувствие, что сейчас будет к а п е ц Зоиной головокружительной карьере.
Учитель Таня, оторопев от дико ворвавшегося нелепого безобразия, вломившегося баловного сумасшествия, удивлённо моргала, разглядывая, как оно виртуозно талантливо летает по всему танцевальному залу вместе с мамой на хвосте. Она внимательно наблюдала как упитанная маленькая девчушка, цвета крови с молоком, в смешной юбке «лебедя» проворно удирает, увёртываясь от мамы, и визжит от радости как вырвавшийся из хлева в большой огород поросёнок, повязанный белым бантиком.
Таня недовольно хмурилась, и ещё некоторое время, молча, терпеливо и с гневом обозревала творившееся дурацкое безобразие. Но устав ждать, она вознегодовала от выказанного к ней неуважения, и громко крикнула, приказав Зое:
— Стоять!
Но, это было бесполезно. В сей миг любой самый жёсткий приказ был перед Зоей абсолютно бессилен. Зоа уже резво неслась в направлении стены с высокими зеркалами. А там, у станка, старательно и прилежно тянули ножки в шпагат группа хрупеньких девочек и какой-то чахленький хиленький мальчик. И Зоя с разгону врезалась в их группу, протаранив и столкнув сразу нескольких. И сама свалилась на грязный дворцовый пол. Но, резво подскочив и смеясь истерично, вытерла юбкой «лебедя» распаренный лоб, и помчалась дальше, кликнув их:
— Бежимте со мной!
И стайка воздушных тоненьких девочек воодушевлённо и радостно вспорхнула за ней.
И ей Богу… Ну, вот ей Богу!.. Прям в сей дивный миг где-то в самых небесах потолков Дворца торжественно и громко заиграл большой духовой оркестр, вдохновенно исполняя гениальную композицию Петра Ильича Чайковского «Танец маленьких лебедей»:
Пам-пам-пам-пам
Пара-бам-пам-пам
… … …
И вот уже по залу Дворца, колдовскому, чарующему, нёсся чудный косяк маленьких лебедят: бум-бум-бум... Визжа, хохоча и спотыкаясь, они мчались и тупотели пуантами, гупали пятками, отчего стоял феерический грохот, а в высотах потолков громыхало эхо их радостных визгов, писков, оров, и волшебно сливалось в такт со звуками дивной музыки:
Ту-рум-бум-бум
Пуру-рум-бум-бум,
… … …
Но когда стадо маленьких лебедят завернуло обратно лететь по залу, на их пути уже прямо нос к носу стояла Таня руки в боки.
— Всем стоять! — грозно закричала она.
И табун лебедят резко остановился пред ней. Малыши сильно запыхались и жадно вдыхали воздух миниатюрными носиками. Все были распаренные, счастливые, мокрые и доверчиво смотрели на учителя Таню блестящими радостными глазёнками.
Таня крепко взяла за руку Зою и повела её к выходу. А там с гневом приказала её маме:
— Выведите вон свою дочь! Немедленно!
Но пристыженная мама попыталась оправдаться и реабилитироваться перед Таней. И начала страстно объяснять ей, что Зоя на самом-то деле очень хорошая, спокойная и довольно послушная девочка, и обожает балет, и что у неё есть скрытый талант балерины, и потому ей требуется особое профильное образование. И что именно за этим они сюда пришли, к такому уважаемому в городе учителю танцев.
Но пока мама всеми силами старалась отбелить дочкину репутацию, охмелевшая от СВОБОДЫ Зоя вдруг вновь сорвалась и опять понеслась по залу. Она снова бежала мимо больших зеркал, где чахленький мальчик с тонкими ножками делал па. И на крутом повороте Зоя снова сбила его, и тот свалился с лёгким грохотом косточек. А Зоя, хохоча одурманено, понеслась дальше. И с разгону врезалась в большое дворцовое зеркало, цокнувшись об него верхним рядом передних молочных зубов.
И в эту минуту мамин кожаный толстый ремень ну прямо-таки зарыдал по Зое, ну вот просто зарыдал и завыл, умываясь слезами и обжидаясь её дома: «Ы-Ы-Ы!..»
А учитель Таня, не желая больше терпеть это сумасшедшее безобразие ни единой минуты, догнала в три прыжка Зою, жёстко схватила её за руку и, словно разъярённый колдун Ротбарт в гневе, лично вывела вон из зала шелудивую бедокурку принцесску-лебедь, замкнув за ней наглухо прочные дворцовые двери.
Но Зоя на Таню ничуть не обиделась. Потому что в сей миг она уже была абсолютно счастлива. И оттого даже нисколечко не оскорбилась и не расстроилась. Ой, да что там, она даже и не расплакалась. Наоборот… Наоборот. Зоечка уже сильно устала, ужасно набегалась, распарилась, и на сегодня ей балета действительно было хватит.
В раздевалке Дворца Таня совершенно честно, откровенно и без обид ясно объяснила маме, что Зоя слишком крупная, рослая девочка и что у неё слишком широкая кость, и потому из Зои балерины никогда не выйдет — дело гиблое. И что для танцев требуются совсем худенькие, тоненькие, хрупкие и воздушные детки. А Зоя слишком уж пухленькая, и по-правде сказать, даже полненькая для своего возраста девочка. Ну, в смысле не в меру откормленная сдобная крошка, как для принцессы-лебедя.
—
В общем, балериной Зоя не стала. И двери ДВОРЦА ПИОНЕРОВ перед нею навсегда закрылись.
И с тех пор её соседи со двора стали весело подшучивать друг над другом:
— Ой, да с тебя такой же специалист, как вон из нашей Зои прима-балерина.
Но Зое было всё равно на то, что о ней говорят во дворе. Она никогда на те разговоры не заморачивалась. Она жила своей собственной счастливой жизнью и радовалась всему новому, что можно было попробовать, исследовать и разобрать на составные части. Она хорошо осознавала, что сама вовсе не хуже других и, как ей казалось, даже лучше этих многих. В общем, в её глазах насмешливые соседи были вовсе не гении и даже не талантливые, а потому их мнения для неё были вообще ничуть не авторитетными.
Ну, а мама… Ох, та конечно же, была сильно расстроена. И насмешками соседей, и Зоиной возмутительной выходкой и, теперь уже навсегда утраченной возможностью раскрыть в дочке великий природный талант прима-балерины. Но она не сдалась. Мама вообще никогда не сдавалась. Она думала-думала и наконец, придумала: решила отдать Зою на обучение в музыкальную школу по классу фортепиано. В общем, туда, где нужно было сидеть на одном месте часами и тщательно, усердно давить на клавиши, совершенно не отвлекаясь по сторонам. И упорото учить сольфеджио.
Конечно же, энергично-подвижная Зоя истерически упиралась, брыкалась и сопротивлялась маме отчаянно. Но, к её сожалению завуч музшколы обнаружил в ней хороший слух и приставил её к лучшему преподавателю. А Зоя, благодаря маминому толстому кожаному ремню, сама убедилась, что ей действительно очень нравится долго и смирно сидеть на одном месте и усердно давить на клавиши.
Вот так и прошли все её последующие восемь лет каждодневных мучений, когда мама по два часа в день стояла над Зоей с кожаным ремнём, а та, рыдая, страдальчески давила в пианино.
И после долгих восьми лет пыточных и несносных страданий, после двукратных призовых мест на конкурсах и участия в концертах во ДВОРЦЕ КУЛЬТУРЫ ГОРОДА и ДВОРЦЕ КУЛЬТУРЫ какого-то Южнотрубного завода, Зое торжественно вручили красный диплом по классу фортепиано. От музыкальной школы ей парадно преподнесли какой-то букетик, а мама подарила любимую шоколадку.
ЭПИЛОГ
Невероятно, но как оказалось потом, та восьмилетняя музыкальная школа Зоечке очень сильно пригодилась. Ведь когда она повзрослела, то она стала бухгалтером, и начала виртуозно играть, давя пальцами на кнопки клавиатуры компьютера.
А уже потом-потом… аж потом, когда сделалась совершенно взрослой, то Зоя стала писателем. И почти что настоящим. А всё благодаря золотым музыкальным пальчикам. Натренированным.
И счастливая мама, чтоб не спугнуть эту белую птицу удачи, шёпотом осторожно подумала: ну вот он, наконец-то настал! Этот грандиозный момент великого будущего и большой славы моей ненаглядной Зоечки, как Писателя!
ПА-БАМ !!! …
ПА-БАМ !!!
Таки есть... есть на свете благие места СВОБОДЫ... Но, это уже совершенно другая история.