Эх, моя тельняшка фронтовая,
Частые полоски на груди,
Белые, как пена штормовая,
Синие, как море впереди.
(песня «Тельняшка», автор текста: Александр Ойслендер, композитор: Борис Терентьев)
Под Новый 1977 год, когда нас привезли на корабль и распределили по местам, конечно, мы были совсем зелёными сопливыми матросами и многого не понимали. Не соображали мы ещё и того, что наш дивизион живучести это большая семья, которая хоть и состоит из 61 человека(включая командира нашего дивизиона живучести капитан-лейтенанта Сургачёва), а живёт по своему давно сложившемуся укладу. В ней, как в любой семье, есть свои традиции.
Поэтому мы все вновь пришедшие были приятно ошеломлены, когда узнали, что в нашем дивизионе живучести к Новому году принято украшать кубрик, на весь дивизион лепить пельмени, и в новогоднюю ночь их поедать.
Мы с радостью начали принимать участие в подготовке празднования Нового года. Для украшения кубрика из увольнений ребята начали приносить купленную на свои денежки или яркую с блёстками мишуру, или разноцветные кольца бумажного серпантина, или открытки с новогодними сюжетами, которые сами же и развешивали по стенам кубрика или над нашими коечками.
В предвкушении праздника скинулись деньгами и поближе к Новому году закупили для приготовления пельменей, главного праздничного блюда, много мясного фарша, не забыв и про тесто.
Конечно, наш камбуз тоже старался приготовить что-нибудь праздничное для матросов. Поэтому перед самым Новым годом с камбуза доставлялись бачки с насыщенным компотом и чаем. А к чаю с компотом с берега мы уже сами приносили в кубрик купленные торты в таком большом количестве, что глаза радовались от их нежной красоты, а их ванильный сладкий аромат пьянил душу.
31 декабря выдвигался на середину кубрика большой стол, садились вокруг него матросы, свободные от вахт. И начиналось самое главное – лепка пельменей для всего нашего дивизиона живучести. Несколько матросов раскатывали тесто на лепёшечки, остальные быстро-быстро лепили пельмени.
Таких пельменей, какие лепила моя любимая бабушка, помещавшиеся по три штуки на ложку, не делалось. Матросские пельмени лепились с душой, лепились для молодых и сильных ребят, поэтому были они крупными, большими, объёмными, серьёзными были они. Много их надо сделать, чтобы каждому матросу досталось не менее тридцати штук вот этих серьёзных пельменей. Почти две тысячи штук их надо было налепить.
Готовые пельмени мы тут же в кубрике отваривали и накладывали с горкой на тарелки. Сначала надо было накормить тех матросов, которые на вахтах стояли. Каждому вахтенному относили тарелку полную горячих пельменей, кружку чая или компота (кто что заказывал), и большой кусок торта.
И мне как-то на вахту, у турбопожарного насоса в первом машинном отделении, принесли такой новогодний ужин. Как же радостно стало на душе, что не забыли меня ребята, помнят о нас, выстаивающих свои новогодние вахты.
А в кубрике, накормив вахтенных, с тарелками полными только что сваренных пельменей, весь дивизион толпился вокруг праздничного стола и с криками «Ура Новому году!» рассаживались кто где. Если места за столом не хватало, то просто садились на ближайшие коечки. Шестьдесят один человек! Это вам не шуточки.
С такой вот традицией своего дивизиона я познакомился в первый же месяц своей службы.