На номинацию «ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ»
«ЭКСПРЕС ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ»
Экспресс дальнего следования прибыл в столицу по расписанию.
Какое всё-таки это необычайное состояние – новый город, да ещё такой замечательный! Хочется петь и танцевать, впереди – всё самое замечательное, невероятное, неведомое и необыкновенно прекрасное!
Но Кира, девушка, прибывшая в столицу с самыми серьезными намерениями, повела себя строго и сдержано. Ведь она была не одна, её сопровождала знакомая её матери, тетя Настя, и дать ей повод для сомнений в самых высоких устремлениях, то есть, поступление в институт, значит - провалить все каникулы, которые ей родители впервые разрешили провести самостоятельно. Кире, как опытной путешественнице, было разрешено на семейном совете провести одной всё лето в гостях у тетки, жившей в пригороде столицы для акклиматизации и привыкания к её новому статусу – студентки столичного ВУЗа. Что она поступит, никто не сомневался – Кирочка, умница, закончила школу всего с двумя четверками, и жизнь ей казалась сплошным праздником. Ей позволялось всё, никто не сомневался в её благоразумии и практичной расчетливости.
Да, бывают же у взрослых такие стереотипы и заблуждения – но что поделаешь, мир взрослых статичен, а мир молодежи – это … сплошной праздник, вновь подумалось Кире.
Тетя Настя, не обращая внимания на девушку, мелко семенила под перевязью тяжелых сумок через плечо и бормотала себе под нос:
- Вот что, дорогая! Мне некогда с тобой возиться. У меня дела! А мы матери не скажем… А твоя электричка вон с того пути отходит через час. Ну, бывай! Смотри, не подведи меня! Матери не проболтайся!, - и она, не оглядываясь, скрылась в потоке пассажиров.
Кира с удивлением остановилась, оставшись одна на перроне. Мимо неё тек нескончаемый людской поток. Все были заняты своими делами и проблемами и никто не обратил внимание на чуть растерявшуюся, потерянную маленькую девочку в красной, короткой юбочке. На несколько мгновений Кира вдруг отчаянно захотелось обратно, домой, к маме, к её любимым подружкам, к ласковому мурлыке, уютно устроившемуся на её кроватке. Но она стряхнула грусть и, тряхнув копной белокурых волос, устремилась за убегающим потоком пассажиров. Нет, с чемоданом она не будет тащится через всю столицу в неизвестный пригород. У неё достаточно денег, чтобы начать жизнь самостоятельно, не обременяя тетку. Мама всегда говорила – денег лишних никогда нет, но если нужно на дело, найдется! А разве учеба в столице – это не то дело, ради которого родители всё для неё сделают?! И она, откинув все сомненья, радостно кинулась в омут новых впечатлений.
Предвкушая всё самое невероятное, она села в первый попавшийся автобус и с жадностью стала разглядывать огромные дома, которые раньше видела лишь в кинофильмах. Здесь жили партийная элита и артисты, банкиры и предприниматели. И она будет жить в таком доме! Она выбрала самый высокий и шикарный дом и устроившись в его дворике стала наблюдать за жителями этого небоскреба. Но наблюдения ей не понравились – люди выходили из дома и садились в машины, двери которой им предупредительно открывали их личные шофера. Незадача. Не пустили её и в подъезд - она не смогла ответить консьержу к кому и в какую квартиру она идет. Всё оказалась не так просто.
И она решила снять номер в гостинице, не в центре, конечно, но не в пригороде же! Кое как урегулировав вопросы бытовые, Кира решила разобраться в себе и решить, в какой именно институт она будет поступать. В их обширной семье она была единственной наследницей, и каждый из взрослых мечтал увидеть в любимой внучке своё продолжение. Так Кира с малых лет, под пристальным вниманием деда, была знакома со всеми философами Греции и Рима, мама видела в ней экономиста высшего звена, поскольку будучи средним – устала от необоснованных претензий начальства. Бабушка, тонкий психолог, старательно подсовывала внучке психологические романы и в 14 лет Кира была уже осведомлена обо всех фундаментальных и современных разработках в данной области. Отец, заядлый театрал, не пропускал ни одной премьеры, поэтому актрисой и мастером художественного слова она была с «табуретки», на которую её ставили, что бы гости могли разглядеть кроху, декламирующую Тютчева и Мандельштама. Журналистикой, где её талант был бесспорен, она пресытилась, размещая свои статьи во все газеты и стенгазеты города. Её собственные увлечения… но их было так много, что голова шла кругом. И она остановила свой выбор на психологии - по территориальной принадлежности. Просто этот институт оказался рядом с её местом проживания.
Покончив со всеми серьезными делами, можно было пуститься в мир удовольствия и развлечения. Но, как оказалось, в летний сезон это не так просто. В музеях очереди в кассу на 5 часов, в театр билеты распроданы за два месяца, в клубы в кроссовках не пускают, а в барах много пьют. Незадача… И она бесцельно шаталась по яркому, нарядному городу, которым не восхищаться было невозможно. Она ела мороженное, каталась на каруселях, разглядывала старинные особняки и храмы, звонила домой с подробным докладом об увиденном и с вечерней зарей шла в свой номер по привычке смотреть любимые бабушкины сериалы.
Но однажды этот легкий, ни к чему не обязывающий и пьянящий её дух безраздельной свободы и ничего не деланья, смутил шустрый паренёк.
Уже нагулявшись вдоволь и изрядно устав, она направлялась в свою гостиницу, как дорогу её преградил невысокий, щупленький паренек с розой в руке. Она, опешив, остановилась и молча смотрела на него, ожидая объяснений. Но он молчал и ждал её реакции. Но Кира, будучи психологом и опытным декламатором, умела держать паузу, и парнишка сдался – он поклонился ей, заложив руку за спину, протянул розу и изрек тираду, заготовленную ранее и срабатывающую у глупеньких блондинок безотказно:
- Миледи, Ваша красота затмила розы всего мира. Не хотите ли отпраздновать свой триумф в каком ни будь шикарном заведении в моей скромной компании?!
- С тобой?! Ишь чего захотел!, - засмеялась Кира. - Хочу скромное заведение с шикарной компанией!
- Не вопрос! Я рад, что не ошибся в тебе! Сейчас что ни будь придумаем!, - заулыбался, засуетился парень, оглядываясь по сторонам, видимо подыскивая компанию. Кира вновь засмеялась и, оттолкнув его руку, взбежала по ступеням своей гостиницы, и скрылась за её зеркальными дверями. Ничего особенного – но приятно!
Следующий день начался как обычно – ароматный кофе и свежие булочки в буфете гостиницы, не предвещали ничего невероятного.
Ещё пока жара не расплавила асфальт и дома, съев изрядное количество мороженного, Кира направилась в главную библиотеку страны, словно в храм науки. Только ради этой библиотеки стоило приехать в столицу. Высокая парадная лестница дворца Книг окутала её бодрящей прохладой и гостеприимно распахнула все двери своих залов. Осторожно ступая по ковровым дорожкам, она зачарованно кружила под её величественными сводами, читая все тайны её созидателей. А затем упоительный мир запредельности – здесь было собрано всё, о чем она и мечтать не смела - книги по любому интересующему её вопросу.
Время промелькнуло как одно мгновение, когда она подняла голову и глянула в окно. Золотые купола на вечерней зорьке были… розовыми!
Жара спала, и Кира с удовольствием окунулась в ароматный сад, расположенный у самых стен библиотеки. Какие удивительно яркие, пышные, насыщенные розы – и она, вспомнив вчерашнего парня с розой, весело рассмеялась.
Вдоволь нафотографировавшись с розами, она, от нечего делать, обратила внимание на безмерное волнение, создаваемое огромным количеством людей у входа в главный концертный зал страны.
Впрочем, зрелище это было обыденным – туристы с удовольствием поглощали все балеты и оперы после изнурительных дневных экскурсий, опустошая буфеты концертного зала и счастливо вытянув гудящие ноги, приобщались к прекрасному.
Но сегодня был все несколько по иному. Кира внимательно присмотрелась к происходящему - и действительность её потрясла. Количество «крутых» машин, разодетых господ, иностранцев и музыкальной элиты столицы превосходило мыслимое количество. Бегали, спрашивая лишний билетик даже навороченные тетки, завсегдатайши ресторанов, пузатые «папики» и их шоферы. Потрясающе!
- А что сегодня дают?!, - неуверенно спросила Кира, выбрав самую скромную старушку, стоящую в сторонке с хитрым видом заговорщицы.
- Так ведь Джо Кокер приехал!, - усмехнулась она. К ним наперерез, неслась стайка консерваторских студентов.
- По чём билетик?!
- Две тыщи.., - важно ответила старушка.
- А что так дёшево?!, - с болью съехидничал студен.
- Так милок, место приставное, я там стульчик поставила, на проходе, - и посчитав количество студентов, добавила – Пять… пять стульчиков.
Студенты отошли в сторону, долго шарили по карманам, кое как собрав требуемую сумму. Но старушка, увидев рубли, всплеснула руками:
- Долларов, долларов, а не рублей! Джо Кокер! Джо Кокер! Бестолковые!, - ругнулась она, смахнув тихую застенчивость и, молниеносно превращаясь в крутую аферистку, зло ринулась в самую гущу суетящейся толпы.
Кира опешив, смотрела ей в след. Такого она ещё в своей жизни не видела – ни старушек, ни цен. Она взяла себе за правило, что бы не тратить деньги понапрасну, брать на день только минимальную сумму и не выходить за её пределы, во что бы то ни было – слишком здесь деньги быстро таяли!
Но на этом чудеса не кончались – из взволнованной и разгоряченной до предела толпы, выделялись пара-тройка молодых людей и беспрепятственно проходили через заградительный барьер солдат и охраны и шли по пандусу, суетливо пряча радость и гордость за собственное всемогущество. Вслед им неслись различные реплики в том числе «журналюги наглые» и «аферисты бессовестные»
- Не бессовестные а аккредитованные!, - вдруг она услышала знакомый голос вчерашнего паренька. Он был шикарно одет, со спутницей, и долго искал документы и ещё дольше их предъявлял на проходе. Киру волной вынесло к пропускному коридору, казалось даже толпа расступилась.
- Это сопровождающие со мной, – сказал он кивнув на свою спутницу
…- сопровождающие… - пронеслось у Киры в голове. Но девушка с ним была одна! Солдат отодвинул загородку, пропуская журналистов и долго, томительно долго, не закрывал её. И Кира решилась – она стремительно кинулась в уже сужающееся пространство прохода и хотела пристроиться рядом с парнем. Но тут вдруг почувствовала такой отпор, что вынуждена была засеменить следом, позади. Она с ужасом думала, сейчас её окликнут солдаты, и она с позором, вернется за решетку. Но пара журналистов шла по безмолвно прекрасному пандусу и она за ними, в полнейшей тишине, словно рыбы в немом кино. Они прошли мимо центрального входа и, чуть обернувшись, парень, удовлетворенно заметив её сзади, исчез в боковых дверях служебного входа. Она проследовала за парой и увидела ещё множество охранников, кордонов и служителей. Испуганно, выбирая коридоры, где не было никого, Кира оказалась чуть ли не у входа на главную сцену.
Всё, дальше пути не было! Она замерла в ужасе и глупо молчала под взглядами двух охранников.
- Ваш билет!, - вновь и вновь настаивал один из охранников.
Но она упорно молчала, не сознаваясь, что билета нет
- Ну что ты пристал к человеку – видишь, же, билета нет!, - засмеялся второй. – Нет, Вы мне скажите на милость, как Вы сюда попали?! Вы прошли шесть охранных постов и без билета!
- С журналистами… , - тихо прошептала Кира.
- Но журналисты – первая дверь направо! Вы аккредитованный журналист?!
- Нет…- ещё тише выдавила из себя Кира. Но зазвучал первый звонок, и она решила уйти, бесславно и безнадежно.
- Девушка, ну куда же Вы?!, - и разговорчивый парень посыпал тысячами шуток. Но Кире было не до шуток – она вытянулась, как струна, прислушиваясь к приглушенным звукам аплодисментов.
- Ну что с Вами делать!?, - всплеснул руками «говорун». Второй парень молча протянул Кире билет. Кира растерялась, мгновенно вся застенчивость и «стопор» слетел с неё опавшей листвой прошлогоднего снега, столь велика и безрассудна, оказалась её радость. Оба парня ошалело смотрели на неё. Она что-то лепетала, благодарила и смеялась от счастья со слезами на глазах. Парни долго молчали, но потом, опомнившись, улыбнулись:
- Хватит благодарить, сейчас концерт начнется, идите в зал!
Она вновь схватила за руку «говоруна», благодаря
- А меня то за что, он же дал Вам билет!, - кивнув на друга. - Его и благодарите!
- Спасибо, я Вам буду очень признательна!, - и она скользнула в зал, оставив друзей с недоумением взирающих на один билет на двоих.
Верхний свет огромных хрустальных люстр в зале уже погас, и Кира с трудом нашла свое место. Чудеса продолжались. Она не ожидала оказаться посередине, в третьем ряду на «вип» местах. Рядом место было пустым. Здесь было так свободно, удобно, но её смущали прожектора, в центре которых она оказалась. Они практически ослепляли её, делая зал невидимым, зато сцена была как на ладони! Это примерило ее к единственному неудобству со светом и, не веря своему счастью, она вдыхала аромат события, пила с наслаждением атмосферу праздничного ожидания концерта, равного которому не было в её жизни. Нет, конечно, она ходила на знаменитостей, но с билетами, купленными заранее. А так, экспромтом, бесплатно… на самого Джо Кокера…!!!!
Это было из серии очевидное – невероятное!
Пауза ожидания затягивалась на двадцать минут, на сорок…
Все понимающе ожидали, изредка подбадривая аплодисментами знаменитого, долгожданного артиста. Кира уже чувствовала себя, как рыба в своем фарватере – настолько уютная и понимающая была атмосфера зрителей, поклонников таланта этого выдающегося певца. Она уже осознавала в центре внимания, ловя на себе заинтересованные взгляды рядом сидящих – кто она такая и почему рядом свободное место, кто её спутник, оплативший столь дорогие места.
Ах, если бы она это знала сама.. Охранники не могут себе позволить такую роскошь, но что они делали тогда у сцены?! Вопрос…
Кира только теперь поняла, что сидит среди иностранцев, которые переговаривались на всех языках мира. Её невероятно тянуло оглянуться, очень яркая, эмоциональная была перепалка зрителей у неё за спиной. Но она не считала это приличным и сдержанно, сложив руки на коленях, запрокинув голову, наслаждалась великолепием зала, непростой публикой и ажиотажем вокруг.
Вдруг мягкая волна захлестнула её с головы до ног, и она замерла от неожиданности. У неё в ушах прозвучал вопрос на английском, вероятно, спрашивали её имя. Она плохо знала языки, считая их некоторым атавизмом, поскольку предпочитала общаться…
Но голос за спиной и мягкая нега не унималась – этот же вопрос прозвучал по-французски, затем по-испански, а потом на итальянском.
- Это что за беспардонность у первого встречного спрашивать имя?!, - она сердито оглянулась и обомлела от ласковых шоколадных глаз смуглого парня, наклонившегося к ней. Золотые искорки его глаз сверкали и манили, были невероятно детскими и какими-то мудрыми. Парня окружали такие же молодые и ретивые друзья, и она растерялась, не зная, что ответить. Следующий вопрос парня касался пустого места, это она поняла, и он, вероятно, просил разрешения пересесть к ней.
Но как она могла разрешить, поскольку ожидала одного из дарителей билета – её глаза засверкали глубоким чувством сомнения и ожидания. Парень искренне смутился, забормотал милым, красивым голосом, уговаривая, увещая, чуть не плача. Она в испуге отвернулась – недоумевая, как так можно поставить её в стол щекотливое положение! Инцидент не остался без внимания, все зашептались, переглядываясь. Но публика вокруг заулюлюкала, внезапно вспыхнул свет на сцене – озаряя фейерверком эмоций весь зал, сглаживая конфуз Киры
Что тут началось – описать невозможно! Все повскакивали со своих мест, бешено аплодируя, кричали «Джо, Джо, Джо!»!!! Публика бесновалась не на шутку. Оркестр певца сыграл бравурный туш и под барабанную дробь вышел Джо Кокер. Публика замерла, оценивая его настроение. Кира поразилась его немолодому возрасту и огромному количеству молодежи, беснующейся в зале. Она с замирающим сердцем почувствовала его прерывистое, затрудненное дыхание, аритмию сердца и уверенность, железную, непоколебимую уверенность великого артиста и певца. Она испуганно смотрела, широко раскрыв глаза, на происходящее, не веря собственным глазам и ушам. Огромный, мощный, сильный голос потряс зал, и он разразился аплодисментами, заглушая музыку. Манера исполнения Джо Кокера тоже потрясала – энергичность, посыл в зал, тонченная сила великолепия, брутальность и лиричность. Просто потрясающе!
Дома, слушая его кассеты, она всегда наслаждалась его голосом, он всегда внушал ей силу и настроение, любовь к жизни, что бы ни случилось. Но впервые слыша его вживую, эмоции превзошли все её ожидания. Она, не понимая слов, погружалась в пучину его чувств и ощущений, взлетала до небес и с замиранием сердца сладко падала в пустоту, когда песня кончалась. Она не могла даже аплодировать, искренне переживая за певца. После каждой песни гас свет на сцене, обслуга бежала к нему, подавая полотенце, он вытирал пот с лица, мгновение – свет вспыхивал и он, стряхнув усталость и недомогание, вновь был бодр и мощен и его следующая песня звучала ещё более жизнеутверждающе и насыщенней предыдущей.
Одна лирическая песня Джо Кокера заставила Киру, откинуться на кресло и закрыть глаза и вдруг, вместо раскатистого хриплого голоса Джо Кокера она услышала нежный, стонущий, удивительно мелодичный и просительный голос. Это ей напевал на ушло этот странный смуглый парень, положив руки на спинку её кресла, словно окутывая в свою ауру, заграждая от беснующегося зала. Кира затихла в удивлении, ей это показалось очень приятным и уместным. Она очень устала переживать, а этот голос, такой томительный и необычно высокий тембр... Этот тихий голос был настолько резонансным со всем происходящим, что Кира завороженно молчала, боясь вспугнуть очарование.
Весь остальной концерт она уже была где-то в заоблачных ритмах странного сердца, бешено стучавшего к ней позади. Словно во сне, она хлопала, подпевала со всем залом, не отпуская певца со сцены. Захваченная потоком зрителей, который её вынес на улицу и пронес мимо дарителей этого чудного концерта, она лишь слабо всплеснула руками. Они понимающе смотрели ей в след, так и не решив, кто с Кирой будет сидеть рядом, провожать её, брать телефон…
Опомнилась она в метро. Кире показалось, что шла только еёполовина – остальное – её эмоции, сердце, ощущения остались где-то в зале… или на сцене… или..
Проходя через турникет, она услышала бешеный крик и оголтелый свист полицейских. Стайка смуглых парней мчалась к ней через вестибюль и, прыгая через турникеты, словно на бегах с препятствиями, очутились рядом.
Кира замерла, не оборачиваясь, слушая ругательства полицейских.
- Но это верх неприличия…, - подумалось ей и словно в немом кино, всё замерло.
Парни, смешно сложили свои длиннющие ноги-ходули, остановились. Только её смуглый знакомец остался возле неё.
Давая всем своим видом понять, что дальнейшие его действия она будет расценивать, как нонсенс, Кира спокойно спустилась в метро. Он уже стоял на перроне и стуча кулаком себя в грудь, шептал ей : «Андрэ! Андрэ!» Очень приятно – этого молодого «сайгака», оказывается, зовут Андрэ! Да, но она так и не познакомилась с ним. Интересно, кто бы это мог быть?! Но как красиво, интересно он поет! Какие-то странные ритмы, то ли латино, то ли …… Всхлипывающие, плачуще, просящие, зовущие интонации и высокие, торжествующие потоки любви. Кто бы это мог быть?! Слишком много возле него окружения, все крутятся возле него, а он… хулиганит! И неожиданно Кира счастливо засмеялась. На хулигана он ни как не был похож. Скорее пай мальчик, неуверенный, растерянный и вместе с тем очень очаровательный и настойчивый. Разве может быть такое сочетание – неуверенная настойчивость, глупость какая-то! В голове у Киры перемешались все мелодии, голоса и чувства. Она почувствовала необычайное волнение и силу притяжения самого невероятного свойства, сопротивляться которому не было сил … да и желания.
Подошедший электропоезд метро был переполнен.
Кира нерешительно затопталась, чувствуя бесполезность своих намерений попасть во внутрь вагона. Но оглянувшись на всё прибывающую и прибывающую толпу на перрон, решительно метнулась в вагон. Анрэ, ни секунды не медля, рванулся за ней и с силой втиснул её в вагон. За ними, с трудом шипя, захлопнулись створки двери и они очутились, практически в обнимку в толкающейся, двигающейся тесноте вагона.
Кира в ужасе слушала свои ощущения, готовая бороться за свою независимость. Но её независимость тут же больно пропустила удар острым углом сумки толстой тетки по голове, и Анрэ в ужасе застонал вместо неё. Пришлось принимать его защиту безапелляционно и беззастенчиво. Кира ясно почувствовала его крепкое, упругое тело, к которому она была безжалостно прижата толпой. Попытка мягко отстраниться была отвержена натиском выходящей людей и она, уже не сопротивляясь, явно почувствовала все анатомические свойства своего защитника, сильно покраснев.
Высокий рост Анрэ несколько спасал положение – одной рукой он упирался в потолок вагона, второй держал Киру за талию, но когда очередной поток выходящих людей больно задели её грудь, Анрэ молча закрыл её свой ладонью, отпихивая локти, головы и барсетки ломящихся в салон пассажиров… Его движения были очень деликатны, насколько это позволяла ситуация в час пик в переполненном вагоне метро.
У Киры потемнело в глазах, было такое ощущение, что два маленьких человечка со всей силы стучатся, барабанят кулачками в закрытую дверь.. Так бешено колотились сердца у Киры и Анрэ под его рукой, а что делать – сопротивление бесполезно!?.
Грудная клетка Киры не выдержала первой и её душа впорхнула птичкой в сердце Анрэ и не желала его покидать. Кира с тревогой косилась на опустевший вагон – в конце концов, это было уже неприлично – они стояли посередине в обнимку, его рука лежала на её груди и … в общем… Тихий ужас…. Но сил не было разомкнуть его объятья и она не владея собственными чувствами, положила голову ему на плечо. Анрэ, стойко, как истинный джентльмен, старался изо всех сил продлить минуты их нечаянной близости, заглядывая в глаза своей притихшей спутнице, боясь мечтать и что либо предпринять… Она завороженно молчала, он попытался сжать её, но его движения привели, наконец, девушку в чувства, и она с ужасом осознала весь крах своего положения.
Резко оттолкнув его, она выскользнула в закрывающуюся дверь вагона
Потрясение Анрэ, сложно передать – он бросился к двери, огромные его глаза выражали предельную муку, ладонь бессильно соскользнула со стекла – поезд мгновенно набрал скорость и исчез в темном туннеле. Кира прижала руку к груди – сердца на месте не было, придется ей смириться с пропажей, а что делать?! Этого она не знала, и никто не знал…
Кира зашла в тихом смятении в свой номер, распахнула окно и удобно устроилась подле. Она приготовилась жить без сердца, без чувств, без эмоций – всё оказалось во власти Анрэ. А она… она… бесследно исчезла, растворилась в нем, в его сердце, в его душе… Впрочем, как сотни и сотни подобных ей дурашек… Но зачем думать, когда её тело парит в невесомости, мысли в небытии, а времени вообще не существует!
Рассвет её застал в слезах вперемешку со счастливым смехом.
Ах, как рано светлеет летом! В перламутровый рассвет вплетаются тихие трели соловья, потом крик зорянки и первый шум трамвая, лязг тормозов машин и вновь тихая прохлада чувств и настроения – розовый горизонт ласкает утомленную девушку перед появлением яростного, жаркого солнца. Но солнце застенчиво показывается на горизонте, тоже в неге предрассветного перламутра… Казалось, словно на девушку льются потоки солнечного света, переплетенные с этим странным, высоким, гортанным голосом. Она необычно долго стояла под душем, наслаждаясь прохладными струями воды, и мурлыкала себе под нос бог весть что.
В радостном кружении вальса, свежая и бодрая, она куталась в мохнатое белое полотенце и первый раз долго и внимательно разглядывала себя в зеркало. Ах, до чего же она хороша, вспыхивала и гасла её красота, вслед веселым и печальным её воспоминаниям.
Перемерив весь свой гардероб, она выбрала летящий сарафанчик и длинный, длинный кардиган, получилось строго и загадочно.
Свой обычный утренний маршрут она начала с любимой порцией мороженного, которое растаяло у неё в руках – в центре площади, в окружении визжащих девчонок, стоял её вчерашний знакомец с сопровождением и весело смеялся, обнимая и заглядывая в глаза то одной, то другой девчонке. Девчонки смеялись, плакали, толкали друг друга и непрестанно фотографировали её знакомого.
- Ясно, поклонницы!, - невесело подумалось Кире.
И словно почувствовав её настроение, Анрэ замер, прислушиваясь к ритму своего сердца. Но его мимолетная молчаливая задумчивость бесцеремонно была прервана его сопровождающим, жарко кричащим что-то ему и размахивающим руками. Анрэ молчал, мотал головой, отворачивался. Но подъехали две машины, и вся компания торопливо загрузилась, визг шин и… тишина.
Нет, площадь по-прежнему гудела, шумела, играла и переливалась на солнце тысячами туристов. Тишина была в сердце. Кира с трудом перевела дыхание, она не привыкла соперничать с такими малютками… В её понимании любовь… это…это…это…
Так, вопрос… Какая такая любовь?! Ну встретились, ну проехались в метро… Да, конечно… проехались… в метро… Кирины мысли явно забуксовали, пытаясь дать определение счастью, внезапно её накрывшую без остатка. Но так беззастенчиво обнимать… обниматься…. До этого она четко представляла себе, какое у неё будет красивое увлечение, которое перерастет в прекрасное чувство. Нет, конечно она влюблялась и раньше, но все её любви заканчивались на второй день, когда нужно было сдавать экзамены в «музыкалке», успеть к репетитору по физике, на класс хореографии.
Ни один мальчик не смог соперничать с всевластной машиной образования, которая как «чувствокосилка», полностью пожинала любые её мимолетные увлечения. Просто её стихи вдруг становились чуть лиричней или в рисунке вдруг доминировали краски солнечного утра или верхнюю ноту она держала чуть дольше, чем обычно…
Впрочем… пустяки. Она вздохнула – не прилично девушке в восемнадцать лет не знать, что такое любовь! Нужно непременно влюбиться в такого, как Андрэ – милого, страстного, робкого и такого … такого… такого..
А какого?! Непрошенные слезы навернулись на глаза, она не хотела их прогонять. Какой может быть избалованный, красивый и популярный мальчик?! Но, нечего делать, придется влюбиться в такого, поскольку другие ей оказались не интересны. А Анрэ бил все рекорды – она думала о нем днем и ночью, видела его силуэт в толпе, в метро, и даже в собственной ванне.
Она вздрагивала, отгоняла видение, но оно возникало вновь и вновь… Она боялась стать его тенью, как эти малышки, но не видеть его, было выше её сил, и она погрузилась втихую грусть… Ноги сами её несли в неведомом ей направлении – она безразлично взирала на солнечные блики на реке, на смеющееся колесо обозрения, на чудесные цветники и мигающие светофоры.
И вдруг её сердце тревожно забилось – она услышала этот странный ритм, сопровождавший Анре – то ли латино то ли…….
В старинном особняке музыкальной школы, класса консерватории… послышался всё тот же горячий крик сопровождающего Анрэ. Сильный удар по клавишам и … высокий звенящий его голос. Боже., что это были за звуки. Так кричит любовь, которую, которая… она не могла более рассуждать и тихонечко проникла мимо беседующего по телефону вахтера в полутемный, прохладный зал.
На сцене, в окружении своего ансамбля, стоял Анрэ, переводя взгляд на спорящих своих сопровождающих – затем махнул рукой и уселся на стул, вытянув свои длиннющие ноги. Его лицо, такое милое и грустное, было так совершенно и красиво, что он Кире казался богом. её мечтой или… всё же капризным любимцем публики?! Похоже он сам не мог решить этот вопрос.
Но друг вспыхнул свет, и в сопровождении охранников в зал вошла великолепная, утонченная, роскошная девушка. Анрэ поднял голову, замер на миг и кинулся ей навстречу. п Кира жадно ловила каждое его движение, взгляд, мысль. Анрэ что то шептал девушке на ушко, сжимал плечи, дотрагивался губами к шее, вздрагивая и нехотя выпустил её руку, когда музыканты заиграли вступление.
Кира завороженно сидела, почувствовав как зажала свой рот рукой, что бы не окликнуть его… или не закричать… В темноте зала она была невидима, зато Анрэ, со всей гаммой чувств был перед ней, как на ладони.
Дуэт Анрэ с девушкой явно не складывался. Анрэ легко и профессионально пел свою часть и верно глядя в глаза девушки, ждал от неё ответных чувств… вернее пения. Но девушка вновь и вновь сбивалась, чувств у неё не было никаких, кроме досады и неудовольствия. Что только Анрэ не делал, он, словно верёвка, вился возле неё, но она, не отвечая на знаки внимания, тупо и упрямо держала позу и не могла попасть даже в ноты. Режиссер, через час безуспешных стараний, махнул рукой и объявил перерыв. Анрэ замер глядя в темноту зала. Кира вжалась в кресло. Нет, он не мог её видеть или чувствовать – слишком много сил и эмоций забрала у него сцена. Анрэ взял за руку девушку – она затрепетала и, прильнув к его плечу, что то ему шептала. Анрэ мотал головой и что-то говорил продюсеру, приобняв девушку. Затем его позвали на просмотр отснятого материала – девушка, не отпуская его руку, потащилась за ним. Не отходила она от Анрэ ни когда его гримировали, переодевали, Анрэ тактично отвечал на каждое её движение, но его чувства радости встречи явно охладели. Кира почувствовала его жалость к этой роскошной своей пассии, а она, боясь его оттолкнуть, досадливо морщилась, теряя власть и чувства, словно осыпающаяся листва, её великолепие стало блекнуть, как и глаза Анрэ.
Погасли его золотые искорки и милый растерянный взгляд, появился взгляд уверенного в себе, спокойного мужчины – ах, как Кира испугалась этого взгляда, она знала, что женщины беспрекословно такому состоянию мужчины подчиняются и интуитивно почувствовав собственное поражение. Она не ревновала его к этой красавице… Что бы между ними не было – она ему была не интересна. Возможно, ему была нужна победа над ней... Артисты – народ конкретный, темпераментный, не привыкший откладывать удовольствия и эмоции на потом…
Кира этого уже не видела – она стремительно удалялась от собственной несостоятельности, хотя проиграла эта шикарная красотка. Однако ж - это она в его объятиях, а не Кира… Сердце Киры больше не билось испуганно – оно оказалось покорным и очень прозорливым. Она с ужасом обнаружила пропуски у репетитора, не были сданы документы в первый день сдачи экзаменов…
Странно, а ей показалось, что прошел один день…а не месяц!
*
Первое сентября было празднично и торжественно. Кира старательно нарядившись, направилась первый раз в свою аудиторию – но каково было её удивление, что аудиторией оказался актовый зал. Занятия – театральные постановки, а ученики – знакомые ей лица.
Анрэ первый увидел Киру – его высокий рост позволял ему, словно жирафу, оглядеть всех и вся. Он вспыхнул ярким пламенем, уставившись на Киру – Кира замерла, не в силах сдвинуться с места и наблюдала, как Анрэ сгорал до тла. Из великолепного, избалованного мачо, на её глазах он превратился в робкую газель, неуверенно топтался, не обращая внимание на дергающих его сопровождающих.
- Я рад нашей встрече…, - прошептал Анри по испански. Подошедший переводчик Анри, видя замешательство Киры, осторожно перевел ей сказанное Анрэ. Но Кира услышала иное в его голосе «Ты призрачная бабочка, я не ждал тебя здесь увидеть…»
- Да, я поступила в этом году, - и она долго, долго смотрела в его глаза.
- В твоих глазах отражается луна
- Это слезы радости
- Я потерял тебя в лабиринте дней и ночей…
- Я ни на минуту не забывала о тебе…
- Я твой узник, пленник твоей любви…
- Но у меня так много дел, учеба…
- Ты заполняешь пустоту моей жизни надеждой…
- И я не знаю, как можно дышать, жить без тебя
- Ты в каждом уголке моего сердца
- Даже если я только смотрю на твои губы, я оживаю,
- Я чувствуя их трепет и ласку
- Но ты вновь ускользаешь из моих рук… в открытые двери…
- Двери необходимости…
- Моя жизнь разбивается на тысячи осколков бесконечного ожидания…
Они поняли, что молча стоят в окружении своих сопровождающих неизвестно сколько времени. Режиссер Анрэ, осторожно покашляв, тронул его за рукав – прозвонил третий звонок, и нужно было занимать места в зале.
Первые ряды в окружении охраны – заняли вип-студенты. Кира села сбоку на проходе, что бы удобно было ретироваться по окончании занятий.
Да, она никак не ожидала здесь встретить Анрэ, она не могла сказать рада она встрече или нет. Её просто пронзил какой-то ток высокого напряжения. Анрэ не мог сидеть спокойно, он осторожно оглядывался, пытаясь разглядеть Киру, но она видела его прекрасно. И он это почувствовал – с каждым поворотом головы их сердца, испуганно - настороженные, успокаивались и вскоре стали биться в едином ритме. Кира вдруг стала ощущать радость и даже счастье, спокойную уверенность и терпеливое ожидание. Она с улыбкой вспоминала каждое мгновение с Анрэ – на концерте Джо Кокера, в метро, в окружении поклонниц, с этой девушкой… Какой ужас – эта девушка тоже оказалась здесь и сидела рядом с Анрэ!
Теперь вспыхнула факелом и сгорела до тла Кира.
О, теперь она знала, что такое ревность! Ревности для неё не существовало – достаточно взгляда, что бы понять это твоё сердце бьется у человека в груди или нет. Иного быть не могло. Нет, это не ревность – это смерть от непонятых превратностей любви! Все звуки мира погасли в её сознании – на сцене двигались и что-то делали люди, вспыхивал и гас свет, входили и выходили актеры, а она сидела, опустив глаза. Затем её подняла неведомая сила и она долго бродила по ночному городу. .
На её пути вставали невидимые люди, которые всячески преграждали ей дорогу. Но она, упрямо втянув голову в плечи, шла против ветра, через их непонятную силу противодействия, в неведомую даль.
*
Кира не знала, что Анрэ, между своих концертов, стадионов и фешенебельных корпоративов, карабкался за ней в горы, замерзал в ледниках, ездил в кругосветку. И беззвучно ждал у монитора компьютера, когда она месяцами сидела за написанием курсовых.
Однажды, задумавшись, она случайно набрала его имя в интернете и прибавила волшебное слово «онлайн»
Экран вспыхнул ярким пламенем – экран показал Майями, роскошную квартиру и Анрэ – испуганно, уставившегося на кинокамеру.
«Кира?!» - неуверенно прошептал он. Мгновения длились вечностью, переплетались чувствами и пустотой, страхами и радостью, наконец он пришел в себя и счастливо рассмеявшись, запустил в своего продюсера горстью поп-корна.
Неуверенно встал, прошелся по комнате, развел руками – вот, здесь я живу и он схватив монитор, потащил его по всей квартире – показывая своё жилище. Особенно впечатляющим был вид на океан и парк на набережной. Анре показывал свою студию, торопливо захлопнул дверь в спальню, где на его огромной кровати копошились девчонки. Некоторых Кира знала по сцене, некоторых - из клипов, но иллюзия здесь явно не было. Но Анрэ настойчиво звал её дальше, заглядывая на кухню, где что-то старательно засовывал ногой под стол, с её глаз долой.
Остановился он у мониторов в компьютерном зале. На столах стоял с десяток самых мощных компьютеров, и он что-то жарко ей объяснял. Они так и не договорились, на каком, именно языке они будут общаться, почему-то им это показалось неважным. Затем в экран вошло его чуткое, тревожное лицо – взгляд молил, словно спрашивая -мне можно приехать?!
И Кира, как всегда, пугаясь его настойчивости – погасила экран.
У неё была своя, яркая, насыщенная жизнь и его присутствие, с жарким темпераментом, от которого она просто сходила с ума, её психика не выдерживала такой страстности дружеского участия! Но и отказаться от него Кира не смогла. Она придумала поэтический образ девушки и попыталась в её образе общаться с Анрэ. Но Анре, не узнавая её, замкнулся и просто ныл, изматывая Киру странной просьбой… она уж не знала, как у них там принято… но… если… впрочем… И она терялась, уступая его горячим мольбам.
С тех пор у них образовалась компьютерная игра…
Разность времени в двенадцать часов странно смягчали напористость и темперамент Анрэ и застенчивую стойкость Киры. Кира, днем в полной мере отдавшись творчеству – высокому, каноническому, ложась спать, с трепетом ожидая снов о «нем», была нежна и чутка, мягка и податлива. Анрэ, читая отстраненные, классические её признания в любви ко всему миру, однако ж, прекрасно чувствовал её кроткое смущение – он слишком тонок, что бы не прочитать меж строк иную интонацию. Это была ещё не победа, но стойкость войск сопротивления умаляла его стонущая нотка затянувшегося ожидания.
И его песни были вновь нежными и рыдающими… но на фоне знойных красавиц! Кира вновь собирала все свое войско мужества и отвечала достойно, ну просто леди изо льда! Но что такое лёд для жгучего латино! Капля в шипящем бокале наслаждения жизнью! И вновь – яркий, темпераментный напор, без жалости и сожаленья.
Ох, как же я скучаю
По тому, как ты ласкаешь меня…
Хотя бы взглядом!.
Ох, как же плохо мне в душе!
О, как же я скучаю
По той любви двух людей…
По тысяче безумств, которые мы придумываем!.
О, как же я скучаю
По твоим жестам, комплексам и влечению.
Знаешь, я всегда тебя понимал….
О, как же я скучаю!
Когда ты спрашиваешь меня, люблю ли тебя я
Отвечаю Я тебе
С тобой я чувствую себя, как солнце на небе.
С тобой мне кажется, что вселенная мала.
С тобой даже моё спокойствие становится желанием
С тобой я понимаю, что мне улыбнулась удача.
С тобой я забываю о времени.
С тобой всё плохое становится хорошим.
И Кира отвечала бурным негодованием летней тучи, разразившейся на нежный и ласковый томный аромат.. «рук его»… Ой – «роз в саду»! О. сколько таких ошибок было наградой Анри и он вдыхал каждую её строку, каждое мгновение, чувство любви и ревности, тоски и нежности, пусть даже такой… колючей!
Голубкой улетел вздох сожаленья
Вновь смех разлился серебром
Березки трепет золотистой
Прогнал иллюзию с названием — любовь.
Осенних листьев в розовом сияньи
Сквозь стройной ели черный изумруд...
Порыва ветра гневный окрик -
Здесь чувства больше не живут!
Вновь лепет. Что-то говорит и спорит
Не умолкает телефон и музыкой звучит
И рук, остывших знойным летом
Воспоминание не воскресит...
Твой голос дрогнул — расставанье,
Несбыточных надежд порочный круг...
Но у разлук есть неразгаданная тайна -
Напрасных сожалений нестерпимость мук…
Анрэ оцепенел… Ну зачем же так! Да, это его жизнь – концерты, встречи, вечеринки, да… девочки и попойки. Но разве мало было встреч и тяжесть сожалений расставаний?! Кира хотела свободы, независимости и боялась потерять его… этого разгульного, нежного и порочного мачо. Анри с легкостью умещал в себе и странные чувства к Кире, и свои ежедневные похождения. Они шли каким-то параллельным курсом, не соприкасаясь или просто не мешая друг другу. Слишком велик был диапазон его творчества…
Я оцепенел, но я все ещё могу тебя чувствовать,
Временами я бываю слеп, но тебя я вижу.
Вы находитесь здесь, но так далеко
Ты - здесь, но все же так далеко.
Времена, когда ты хочешь.. я скучаю по тебе
Временами, когда тебе нужно.. Я скучаю по тебе.
Заставляет меня чувствовать, что я спиннинг
Заставь меня почувствовать себя кружащимся.
Иногда вы получаете то, что вы получаете
Ты Иногда получаешь то, чего добивалась.
Я на каботажное судно столкновений
Я как будто на кораблекрушении,
Я не собираюсь сдаваться
Но не могу объяснить свою позицию
Состояние, в котором нахожусь.
Где я - никаких ограничений, ни стен, ни потолков
Нет антракта, так что давайте, продолжайте!
Пусть партия проиграна, но позволь начать вновь
Пауз нет! Так что позволь... Позволь начать вечеринку.
Эй.. Эй.. Эй… Всю дорогу, всю жизнь - к тебе…
Кира польщенно вздыхала, подперев голову рукой, с умилением смотрела на его фотографии – девчонки ей несказанно завидовали и понимали, напрасно! Они ведь наблюдали их встречи и видели непримиримый бум препятствий вставший меж ними под названием - любовь. Почему называют – первая любовь?! Потому, что есть вторая и третья?! И они, эти вторые и третьи не дают сбыться… первой?! И Кира разразилась потоком слез. Анрэ для неё, с его нежданными приездами стал каким-то экспрессом дальнего следования, самолетом прилетов и отлетов, кораблем дальнего плавания, но никак не…О, кем, кем хотела видеть Анрэ в своей непокорной мечте – первым, вторым и третьим. А из-за океана пел, молил и затихал этот гортанный, плачущий и молящий голос:
Я - тот, кто я на самом деле.
Может быть - кто ты?
Я Мог бы стать таким, как ты?
Твоя боль, когда ты улыбаешься
Больно Тебе, когда ты улыбаешься?
Потому что ты построила стену вокруг вашего сердца?
Ведь ты огородила стеной своё сердце.
Разве мысли у тебя в голове не дают тебе упасть?
Потому что вы чувствуете себя одиноким?
И вы достаточно сильны, чтобы быть самим собой?
А я ли достаточно силён, чтобы оставаться собой?
Кира с досады погасила компьютер, растерянная и подавленная. У неё, оказывается, нет сил, что бы оставаться самой собой, и она сама виновата в их не сложившихся отношениях… То, что Анрэ называет её милыми комплексами для неё были просто правилами хорошего тона, без котороых она не воспринимала человека. Да и являлся ли человеком какой либо «неандерталец», претендующий на её внимание. А для Анрэ это были его друзья и поклонники, просто люди. Так просто, но упрощается ли жизнь, а за ней чувства, обязанности и привязанности… И она вновь оказывалась в замкнутом кругу своих мыслей – чувствам она больше не доверяла. Ну что ж, вот и у неё случилось.. первая любовь, непонятая, несчастная, неразделенная… вернее разделенная тысячами километров, океанами и морями, поклонницами и её мыслями, как Анри мягко называл её ревность. Значит.. это не первая любовь – а… первая ревность?! Значит, нет первой любви, а есть первая ревность… Любовь бывает второй или третьей, когда сердце как то может справится с этой первой… как её…?!
И вновь звонок из-за океана: он вылетает первым рейсом дальнего следования…
Первая любовь – это такой экспресс, лайнер или… самолет?!
*