Жулькина история
Став, по воле случая, внутренне перемещёнными лицами мы поселились в селе, в глубинке страны. Над нашим домом в родном городе летали ракеты, были прилёты, выли сирены. Короче, жить там было опасно. На чужбине жить было спокойнее, безопаснее, но эмоционально мы находились в плену — все мысли о доме , ночью во сне гуляешь по родным комнатам, мысленно назначаешь дату возвращения домой, прокладываешь маршрут к нему... Это не меняется со временем. Месяц, два...полгода. И когда силы на исходе, лицо печёт от постоянных слёз и кажется, что ты и умрёшь на чужбине, жизнь бросает тебе спасательный круг. Таким спасением для нас стала Жулька.
Чтобы растопка печки была быстрее, муж под дрова клал небольшой пучок сухого сена, которого в сарае у бывших, ныне покойных, хозяев дома, было много. Однажды, выйдя за сеном, муж вернулся в дом со щенком на руках. Это был щенок подросток самой милой породы - дворняга, рыжий, невысокий на лапах, одна из которых была вывихнута, а в паху была большая гематома неизвестного происхождения. Он дрожал от холода, на улице были первые морозы, очень худой с грустными , обиженными глазками. Схожими с нашими грустными глазами переселенцев.
Но мы были здоровы, в отличии от щенка, и у нас было доброе сердце, которое найдя объект заботы и внимания, перестало так сильно болеть по ночам. Муж из бананового картонного коробка соорудил за печкой уютную будочку, куда была простелена мягкая подстилочка и помещена наша находка, девочка, которую мы назвали Жулька.
Двое суток ребёнок спал. Изредка высовывала мордочку, кушала, мы на руках выносили её во двор, для того, чтобы она справила нужду , и она снова спала. Потом началось медленное выздоровление — вес становился больше, проснулся интерес к жизни, она стала выходить из будки на трёх лапах, прогуливаясь по комнате. Выведение из её шерсти блох, капли на холку и ошейник, дали результат, она стала спокойнее и меньше чесалась. Я смогла её «разговорить» и мы вели с ней неторопливые беседы. Она очень осмысленно рычала на предложение выселить её на улицу, так, как она не комнатная собака или, наоборот, весело лаяла, виляя хвостом и выпрашивая бублички сушки. Лапа её постепенно восстанавливалась, и через некоторое время она подпрыгивала на всех четырёх пытаясь поцеловать меня в благодарность за вкусную косточку.
Ножка перестала болеть, она стала устраивать бега - от меня к мужу и обратно (кухня-зала). Подбежать, подпрыгнуть, развернуться в воздухе, приземлиться и мчаться обратно ( тык-дык-тык-дык - боевая лошадь, смеюсь я). Ни минуты покоя, постоянные игры со всем, что попадёт в зубы - грохот пустой пластиковой бутылкой, служащей ей мячом, затащить и спрятать свою мисочку, порвать найденную картонку на мельчайшие кусочки, попрыгать и полаять на соседского котёнка, который на подоконнике в доме, а она на улице... А для нас наблюдать за всем этим - примочка на израненную душу.
На улице потеплело и она обживала двор, бегала, гоняя чужих котов. Ночью лаяла, охраняя двор и спала снова на сеновале. Утром прибегала и стучалась в дверь дома , нет не скреблась, т. к. была отругана за порчу имущества, а именно стучала лапой и терпеливо ждала, когда её запустят на завтрак. Еду на крыльце мы не оставляли из-за ночных морозов. Врывалась в дом, как ракета, выражая бесконечную радость, что видит нас, подпрыгивала и весело лаяла. Завтракала, требовала нежностей — почешите пузико, погладьте шёрстку и садилась у двери с просьбой выпустить на волю. Этот утренний ежедневный ритуал служил нам прекрасным сеансом психологической поддержки.
Мы брали Жульку на пешие длительные прогулки по селу. Наблюдать за ней во время них было ещё одним сеансом психотерапии. Она носилась на скорости по окрестностям, вынюхивая косточки , подчиняясь инстинкту, гоняла пасущихся кур, дружила с гуляющими собаками на улице и дразнила тех, кто был на цепи во дворе, лаяла на проезжающие авто и внимательно следила с моста за плавающей рыбой в небольшой речке. Вернувшись с прогулки она мгновенно засыпала на своём сеновале, восстанавливая силы.
Так прошло несколько месяцев. Блицкрига не получилось. Война затянулась на неопределённое время, наш город продолжал находиться в тылу недалеко от линии фронта. Квартира наша дома была цела, все блага цивилизации присутствовали , и мы решили, что не стоит дожидаться смерти на чужбине, до окончания того, что некоторым не позволено даже своим именем называть, а называть завуалированным - СВО, пора ехать домой.
Жулька... Вот, что надо было делать с ней — забрать с собой на четвёртый этаж высотки, вырвав с вольной вольницы? Оставить, пренебрегая постулатом, что мы в ответе за тех, кого приручили? ЧТО? Это стало для нас ещё одним стрессовым испытанием. Мы решили нашу Жулю, девочку собачку, которой мы подарили столько любви, а она спасла нас от безнадёги неопределённости оставить в привычной для неё обстановке. Попросили соседей подкармливать её первое время, пока она поймёт, что мы не вернёмся, и прибьётся к кому нибудь. Она молоденькая, общительная и добрая, её знает уже вся округа и мы были уверены, что найдутся люди, кому она будет ко двору. Так и получилось. У неё есть новая хозяйка, но она регулярно наведывается к соседям за угощением, а те, смеясь, не скупятся.
И красный ошейник от блох остался ей на память о двух немолодых переселенцах, которые спасли её и которых спасла она.
Друг
Звонок раздался в 6 часов утра. Когда ещё не прошёл сон и ты находишься в сладкой дрёме, любишь всё живое и пребываешь в полной гармонии с жизнью. Такие ранние звонки автоматически выводят из состояния счастья и снижают настроение. Звонил родственник. Не очень дальний, но и не близкий настолько, чтобы иметь право будить тебя в такую рань. Торопливо бубнит в трубку.
- Мне уехать надо срочно, а жена от тёщи не вернулась ещё. Покормишь Графа дня три? Спасибо! Только, сегодня не корми , он наказан. Туфли мои в огород к соседям алкашам затащил.
- Ты идиот. Спец по дрессуре домашних питомцев. Блин. Уезжай. Покормлю!
Резко отключаюсь. Сажусь на кровать не в силах сдержать эмоции, начинаю материться. Хорошо, что дома одна. Выплеснула всё. Успокоилась и пошла умываться, пить чай, варить Графу кашу. Я люблю этого пса. Помню его с того момента, когда принесли с птичьего рынка маленьким щенком, как пса породы «овчарка». Родственник и его жена разбирались в породах собак ещё хуже меня. Взглянув на этот маленький комочек, оторванный от мамки, скулящий и дрожащий, я сразу поняла, что он принадлежит к самой шикарной породе из всех пород –«дворняга обыкновенная». Эта порода взяла всё лучшее от всех пород на всём белом свете!
Я вспомнила, как родственники уехали тем летом отдыхать на неделю, оставив щеночка на моё попечение, и как он не прикасался к еде, боясь, что я уйду и оставлю его одного. Я садилась рядом с мисочкой, разговаривала с ним, и он съедал всё, вылизывая посуду. Потом мы с ним играли, бегали. Уходила я только, тогда, когда он уставший засыпал в конуре. И теперь я не должна его кормить потому, что он «наказан»?! Дудки! Достаю с холодильника сардельку и крошу в кашу, которая доваривается на плите.
Вспоминаю ещё доказательства его преданности мне, оправдывая баловство сарделькой. Встречаем Новый год у родственников. Мужчины вышли покурить. Граф радостный бегает между ними. Женщины тоже решили выйти подышать морозным воздухом. А заодно напомнить курящим, что дамы просят танцев! Муж, слегка навеселе, резко хватает меня за руку и со словами «приглашаю вас», начинает кружить. Граф кидается на мужа с лаем и рычанием! Не дано ему чувство юмора, но дана безграничная преданность тому, кто его любит.
Каша готова. Пора отправляться кормить друга. По пути надо ещё за косточками в магазин зайти. Обед у него сегодня будет из двух блюд! Назло хозяину, который его «наказал» и не велел кормить.
Собачья жизнь
У людей так не бывает – родился мальчик, оставим. Родилась девочка, занесём подальше от дома . Оставим поближе к людям, чтобы не пропала. Грех на душу не взяли, не убили. Ответственность с себя сняли, и совесть не мучает. Картина - абсурд, скажете вы? А с «братьями» своими меньшими, почему же человек поступает именно так? Жестоко, бесчеловечно, подло.
Собака Найда, обитательница дачного посёлка, «вольная птица», жила там, где кормили лучше, зимой решила вывести потомство под нашим деревянным домиком, поднятым над землёй от сырости на толстых брёвнах лежаках. Приехали в феврале на обрезку деревьев, услышали писк под домиком и грозный рык Найды, не давшей нам рассмотреть возраст и количественный состав приплода, мы решили, что, хочешь не хочешь, а надо выводок кормить до тепла. А там решим, что делать со щенками. Раз в 2-3 дня кто-то из нашей семьи отправлялся на дачу и отвозил провиант собачьему семейству.
Когда настали тёплые дни, щенки подросли и бегали по огороду затаптывая все наши посевы. Решено было отловить их и раздать в ближайшем посёлке. Они были красивыми бутузами самого ми-ми-шного возраста и способны были растопить сердце любому. Отловить их оказалось задачей не из лёгких – Найда не подпускала нас и близко, а сами щенята росли дикими. С большим трудом и массой приключений мы отловили двух щеночков. Они оказались девочками. Когда в посёлке мы предлагали людям этих барышень, обязательно предупреждали об этом. Девочек забрали у нас без проблем, добровольно и с радостью. Мы решили, что завтра повторим рейд так, как под домиком оставалось ещё три щенка. Но когда вернулись, обнаружили, что Найда ушла сама и увела с собой щенков. Мы не оправдали доверие, забрав её детей. Остальных она решила «спасти». Если подумать, мы не совершили ничего плохого по отношению к ней. Но чувство вины у меня осталось на всю жизнь. И пытаясь успокоить свою совесть, я стала «собачьей волонтёркой» – кормила, лечила, спасала всех нуждающихся в помощи собак.
Территория цеха, где я работала, постоянно пополнялся щеночками девочками. Их приносили и свои, и чужие, и мимо проходящие. Образовалось несколько собачьих стай, которые поделили территорию цеха на «зоны влияния» и охраняли , гоняли пацанов, искателей приключений, чужих собак, бомжей. За что были накормлены теми работниками, на чьей территории обитали – слесарями, сторожами, электриками или аппаратчиками. Те тащили из дому кости, сухари, крупы. Всё, что не жалко было, чтобы прокормить этих «работниц». Одно всех устраивало – за неимением кабелей наши псинки были пуританками и практически не размножались.
Однажды обходя территорию цеха в ночной смене я услышала слабый писк возле проходной. Хотела было уйти, подумав, что это резвятся крысы. Но что-то меня заставило приблизиться к месту, где слышался звук. Там стоял малюсенький щеночек. Он шатался на слабеньких ножках, падал, поднимался, пытался скулить. Но был настолько слаб, что издавал только писк. Взяла его на руки, отнесла в помещение на свет. Там, вместе с другими девушками нашей смены, осмотрели находку. Это, как и ожидалось, была собачка девочка (не поднимается рука написать «сука» - настолько она была крохотной и слабой), на теле которой поселились вши. Нет, не блохи, а именно вши. Которые высасывали последние капли крови из бедной крохи.
Собачьи «мамки», мы, имели опыт по выхаживанию больных собак. Найдёныш был обильно смазан соляркой, помещён в целлофановый пакет, выдержан в нём пару часов, выкупан с мылом, напоен из пипетки молоком и уложен спать. А на утро передан дневной смене с напутствием , чтобы любили и берегли нашу Жульку. Кто придумал ей такое имя, осталось загадкой. Но всем оно понравилось и прижилось. Её выхаживали все «собачницы» цеха. И, как в благодарность, она росла очень игривой, доброй, умной собачкой. Гладкошёрстная, средних размеров, поджарая, палевого окраса, высокая на лапах, она получила шутливое прозвище «наша топ-модель». Была в стае «избранных» и жила в кладовой цеха с другой собакой Рыжкой , лохматой, рыжей, доброй представительницей собачьего рода. Об их пропитании заботилась кладовщица Аллочка , женщина неимоверной доброты. А они служили ей верным эскортом , зная где находятся эти две красотки (сидят под кабинетом начальника, возле туалета или под дверями кладовой), можно было легко найти кладовщицу.
Можно долго рассказывать об их верном служении своей кормилице. На кладовщицу никто не имел права повышать голос – Рыжка начинала лаять, а Жулька рычать. Они садились рядом с ней в президиуме, или ложились под стол, когда шло собрание и никакие уговоры не могли их вывести за дверь. Эскорт боялся за безопасность своей кормилицы при таком большом скоплении людей. Когда у кладовщицы был выходной день, они утром бегали до поворота , поочерёдно, выглядывая Аллочку, возвращались к воротам цеха и терпеливо сидели , вглядываясь вдаль и ждали… Смотреть на этот акт преданности нельзя было без слёз. Кто смог бы им объяснить про выходной день?
Однажды я долго не могла найти кладовщицу. А когда увидала её издалека, стала кричать, что бы она подождала меня, не уходила. Про эскорт я совсем забыла. Они мчались на меня, как две ракеты, готовые сбить с ног и загрызть. Но нас голыми руками не возьмёшь! Я остановилась, приняла позу «руки в боки», и стала громко стыдить Жульку.
– Ах ты ж, стерва малая! Я тебя спасала, я тебя выхаживала, молоком поила, косточки приносила! А ты на меня бросаешься?!
Сначала они замолчали. Потом, остановились в недоумении. Жулька была ведущей в этом дуэте, Рыжка всё повторяла за ней. Затем Жуля села на задние лапы и стала смотреть на меня виновато.
А последнее действие её показательного выступления вызвало у нас с Аллой неудержимый смех. Жулька наклонила голову и прикрыла глаза одной лапой, положив её на нос, как будто ей очень-очень стыдно.
Прошло время. Я уволилась из цеха, который стало лихорадить – не было сырья, не было сбыта. Цех остановился, практически, на всю зиму. Она выдалась небывало суровой , морозы достигали 30 градусов. Работники были отправлены в отпуск без оплаты. Наступили тяжёлые времена для людей – лихие 90-е. И смертельные времена для собак.
Оставшись без пропитания и поддержки людей, стаи стали нападать одна на другую. Первой разорвали и съели самую малочисленную стаю , эскорт кладовщицы…….
Да, мы в ответе за тех, кого приручили. И нам, наверное, нет оправдания . Но и мы в этой жизни зависимы от многих обстоятельств. Постараться сберечь в себе сострадание к тем кто предан нам и зависим от нас , единственное , что требуется. Чтобы остаться человеком.
( Фото из интернета, автор не известен)