Искусство интриги

               


            о романе Шодерло де Лакло «Опасные связи»







О романе «Опасные связи» я прочитала, изучая литературный портрет Пьера-Амбруаза-Франсуа Шодерло де Лакло, написанный  Андре Моруа, которого я считаю одним из лучших биографов и исследователей западноевропейской литературы. Будучи скромного мнения о себе, он обладал уникальной способностью растворяться в объекте исследования, ничуть не стараясь выпятить себя, а действительно желая проникнуться внутренней сутью того или иного автора. И донести ее до читателей. Ему был дан дар понимания абсолютно разных людей и умение их раскрыть – как это бывает у тех, кто любит не себя в процессе исследования творческих натур, а сам процесс. Моруа оставил грандиозный литературоведческий труд – беспристрастный, при этом сделанный с большой любовью к каждому из тех, о ком он писал.

Суть романа «Опасные связи» у Моруа проанализирована кратко, но абсолютно точно. Любители эпистолярного жанра – романа в письмах – могут получить удовольствия от актерского мастерства де Лакло: умения перевоплощаться в разных лиц и менять свой стиль. 175 писем, написанных от лица добропорядочных светских дам, наивной бесхитростной девушки и ее молодого возлюбленного, циничной интриганки и ее сообщника. Сюжет разворачивается медленно, постепенно. Главные герои, центр повествования – маркиза де Мертей и виконт де Вальмон. Изощренные интриганы и обманщики, которым доставляет удовольствие сам процесс морочить голову наивным людям. В реальной жизни это, конечно, не может не возмущать. Но в литературном произведении злодеи необходимы – без них сюжет лишен красок, пресен. Они выведены обаятельными, красноречивыми, умеющими очаровывать, кружить головы, сводить с ума.

Есть моралисты и литераторы, которых возмущает эстетизация зла, придание отрицательным персонажам привлекательных черт. Но, если злодей не будет обаятельным, как он достигнет своих целей? В современном фильме «Бесы», в котором есть свои достоинства, главный мошенник Верховенский показан отталкивающим, карикатурным. А у Достоевского все гораздо тоньше. Этот человек запудрил мозги целому городу, его слушали, открыв рот. Как бы это ему удалось, если бы он действительно выглядел и вел себя так, как был вынужден это делать актер в кино? Ему бы никто не поверил. Никто бы за ним не пошел. В лучшем случае – посмеялись бы. Та же ситуация со Ставрогиным, Свидригайловым… На мой взгляд, отталкивать они могут по сути, но их манеру поведения и внешний облик не стоит демонизировать или карикатуризировать. Иначе получится эффект Франкенштейна – злодея, который никого не мог ввести в заблуждение, всех абсолютно тупо пугал и поэтому злился, что от него все бегут, и он осужден на вечное одиночество.

На меня произвела впечатление тонкость, чуткость, гибкость злодеев романа. Их незаурядный артистизм. Будь они людьми другого сословия, из них получились бы великолепные актеры, которые могут сыграть и добродетель, и устрашающий демонизм, и плутовскую комедию. Может, нереализованное актерство и привело их к желанию играть роли в реальной жизни? 

Надо сказать, что это действительно – монстры. Если бы они всего-навсего кружили головы людям, изображая влюбленность, соблазняли, а потом бросали их, это было бы еще полбеды! Даже можно сказать, по меркам светского общества того времени, это какая-то ерунда. И не особое-то злодейство, если оно обошлось без последствий. Тогда его можно было бы скрыть от общества.

Но эти мастера интриг не хотели ничего скрывать. Маркизе и виконту простого обмана было мало! Они хотели губить людей! Лишать их надежд на будущее, карьеры, выгодных браков. Они создавали другим скандальную славу, которая в то время означала полный крах, равносильный социальной смерти. После этого их жертвам оставалось три варианта дальнейшего жизнеустройства: монастырь, самоубийство или отшельничество.

Одна из обманутых виконтом женщин сошла с ума, и ей чудилось, что и в могиле ей не будет покоя. Потому что человек этот – такого сорта, который с удовольствием не только погубит другого, но и на могилу плюнет.  И устроит шабаш.

Почему маркиза и виконт испытывают такое ненасытное кровожадное влечение к злу, разрушению? Они оправдывают свои мотивы личной местью тем, кто им насолил. Но походя, развлечения ради, губят и тех, кто никак не перешел им дорогу.

Думаю, им доставляет удовольствие играть роль бога. Того, кто дергает за ниточки, и люди, послушные как марионетки, ведут себя так, как богу в лице виконта или маркизы угодно. Это некое самоутверждение. Им кажется, что если они всех обманывают, то это доказательство их умственного превосходства. Мир населен дураками, которые лучшей участи не заслуживают.  А они – натуры редкие, и им можно все. Откровенны они только друг с другом. И прелесть романа – именно в том, как они меняют маски, снимая их лишь тогда, когда с удовольствием выкладывают друг другу всю правду.

Между тем ни один из них не произносит ни одного грубого слова. Они утонченно вежливы, рассыпаются в комплиментах и извинениях. Никого не убивают, не грабят, не бьют. Они просто манипулируют сознанием окружающих, добиваясь своего не криминальными, бескровными методами. А это большое искусство!  По сравнению с этими изощренными интриганами, можно с грустью констатировать, что отрицательные персонажи в дальнейшем (в книгах, кино) становились все более примитивными, топорными, допотопными. Таких в жизни, конечно же, много. Но разве интересно за ними наблюдать? Тогда как откровения маркизы и виконта захватывающе интересны.

У маркизы есть своя философия. В любовь она не верит, потому что считает ее временным ослеплением, наваждением, которое потом непременно проходит, оборачиваясь горьким разочарованием: «Не знаю, друг мой, не слишком ли во мне сильно предубеждение против этой самой страсти, но я считаю ее опасной даже в браке. Не то чтобы я не одобряла достойного и нежного чувства, которое украшает брачные узы и облегчает налагаемые ими обязанности, но не ему подобает скреплять их: не этого преходящему наваждению решать при выборе, определяющем всю нашу жизнь. И действительно, для того чтобы выбирать, надо сравнивать, а как это возможно, если мы увлечены одним лишь предметом, если и его-то нельзя по-настоящему узнать, находясь в состоянии опьянения и ослепления? Поверьте мне, я не раз встречала женщин, зараженных этим пагубным недугом, и некоторые из них делали мне немало признаний. Послушать их, так нет ни одного возлюбленного, который не являлся бы образцом совершенства. Но совершенства эти существуют только в их воображении. Их взбудораженные головы только и грезят, что о прелестях и добродетелях: они наслаждаются, украшая ими своих избранников. Это – облачение божества, надетое часто на отвратительных идолов. Но каким бы он ни был, раз уж они облачили его таким образом, то, одураченные творением своих же рук, падают пред ним ниц и поклоняются».

Она приводит доводы в пользу брака по дружбе, разумному расчету, утверждая: «Увлечения любви, может быть, и более сладостны. Но кому не известно, что они зато менее устойчивы, и каких только опасностей не таит мгновение, которое их разрушит. Именно тогда малейшие недостатки представляются убийственными покорившему нас образу совершенства. Каждый из супругов, однако, думает, что изменился лишь другой, сам же он, как и раньше, стоит того, во что был оценен минутным заблуждением. Он уже не ощущает былого очарования, но удивляется тому, что сам его не порождает. Это унижает его, оскорбленное тщеславие ожесточает души, усиливает взаимные обиды, вызывает раздражение, а затем и ненависть, и в конце концов за мимолетные наслаждения приходится платить годами несчастья».

В этом письме маркиза всего лишь добивается от своей подруги нужного ей решения – но доводы ее во многом справедливы. Разочаровываются все. И последствия этих разочарований ломают людей. Госпожа де Турвель, узнав о том, какую игру вел с ней виконт де Вальмон, сходит с ума и умирает в монастыре. Дансени, поняв, как бесхарактерна и лишена всяких собственных принципов его возлюбленная Сесиль, которую он боготворил, остывает к ней, видя теперь в этой хорошенькой девушке нравственную амебу, а вовсе не ангела. Он тоже податлив и может подчиниться влиянию извне, это и разрушает их союз. Сесиль, узнав об измене возлюбленного (к приключениям мужчин общество относится более терпимо, фактически разрешая их) и коварстве маркизы, в которой видела вторую мать, абсолютно ей доверяя, теперь вообще боится людей и скрывается в монастыре. Бежит от светского общества и Дансени, уезжая на Мальту. 

Я все-таки предпочитаю мотивированное зло – а мотивы маркизы и виконта это просто дань образу жизни, безделью. Если бы они добивались конкретных целей (карьерных, денежных, любовных – каких угодно, но вполне внятных), я бы скорее могла их понять. Так и думаешь – эту бы интеллектуальную энергию в рациональных целях! И как им самим не досадно тратить жизнь на разрушение счастья какой-нибудь дурочки? Другое дело – что это счастье в любом случае не продлилось бы вечно. И в этом маркиза права – любовь не горит вечным пламенем. Я с ней согласна. Надо было очень незаурядным человеком, чтобы хотя бы подобия этого огня поддерживать. К большинству людей чаще всего теряешь всякий интерес – они становятся прочитанной книгой или же деградируют (спиваются, опускаются, проигрываются в пух и прах), что для жизни в светском обществе того времени, увы, характерно.

Маркиза и виконт при всем сходстве и любви к психологическим играм различны по темпераменту. Ей надоедает долгая игра, она человек нетерпеливый. И быстро теряющий интерес к истории, которая не развивается, а топчется на месте. В этом я ее понимаю. Письма ее – стремительные пересказы того, что она задумала и тут же осуществила. Она мгновенно переходит от слов к делу, от дела – к развязке. Виконт любит смаковать каждый миг истории, которой он в данный момент живет, и не торопит события. В результате маркизе начинает надоедать его затянувшаяся интрига с госпожой де Турвель, и она увлекается новой идеей – отбить Дансени у Сесили. Виконт и маркиза ссорятся.

 У них не хватило благоразумия держаться друг за друга, оценить другого как опасного для себя человека. В результате они в порыве злобы разоблачают друг друга, и наступает авторская развязка. Вальмона убивают на дуэли (но он успевает передать компрометирующие маркизу письма своему противнику, понимая, что после смерти восторжествует над ней). Маркиза становится изгоем. Кроме того, она заболевает оспой, слепнет на один глаз, и теперь ее внешность такова, что больше ей не удастся никого обмануть и затянуть в свои сети.

Мог ли автор оставить злодеев безнаказанными, торжествующими над добродетелью остальных? Смеющимися над идеей бога, которого боятся все прочие смертные? Слишком уж велика их кровожадность, чтобы можно было поддерживать тон плутовского романа и придать ему легкость. Виконт и маркиза – действительно беспредельно жестокие люди и чересчур азартны, губит их именно это.

Шодерло де Лакло хотел показать изощренное зло. Это не имеет ничего общего с современным, несколько упрощенным и огрубленным пониманием зла – убить, расчленить труп, съесть внутренние органы, сделать надписи кровью и т.п. Эти люди уничтожают души – убивают в других способность доверять миру, доверять самим себе, своим собственным ощущениям, разрушают, громят внутренние миры окружающих.

 Это злодеи высокой пробы, духовные варвары. Вред, который они причиняют другим, - не физический и не материальный. И от этого только страшнее. Но, на мой взгляд, автором не восхититься нельзя! Его герои могли бы курсы повышения квалификации проводить для начинающих жуликов, аферистов, карьеристов, куртизанок и прочих, кому нужно уметь интриговать. И выдавать аттестаты. Разумеется, тайно.

И тогда таких злодеев, которые в постсоветских сериалах ходят по улицам и громогласно рассказывают во всеуслышание о своих злодейских планах, будет, надеюсь, поменьше.