1.
5 августа 1942 года. Утро. Вереница грузовых машин выехала в бескрайние степи Ростовской области. Машины были накрыты брезентом, из-под полы тентов виднелись только дула "шмайсеров". Машины двигались единой колонной, когда они доехали до назначенного места фрицы соскочили на землю через задние борта кузовов грузовиков Opel Blitz 3.6-36S. Они быстро сорвали брезентовые тенты и на свету августовского знойного солнца показались забитые живые трупы советских военнопленных. Люди были измучены не только духотой царившей под тентами, но и голодом, который пробирал их изможденные лица уродуя болевыми гримасами.
– Встать, русские свиньи, я сказал встать! – раздался крик немецкого штурмбаннфюрера на ломаном русском. – Я что-то не так сказал? Быстро покинули машины.
Из грузовиков начали вываливаться измученные люди, прикрывая глаза руками от палящего солнца. Немчура угрозами расстрела на месте подгоняла нерасторопных военнопленных.
Фрицы сгоняли всех, как пастухи загоняют баранов в стойло. Тех кто спотыкался и падал били прикладами и заставляли вставать и идти под угрозой смерти.
– Шнель, шнель, – звучало со всех сторон.
Когда все военнопленные были сведены в одну большую толпу окруженную солдатами третьего рейха, штурмбаннфюрер начал свою агитационную речь:
– Мы собрали вас здесь, чтобы дать вам, каждому, шанс послужить великой Германии. Заслужить прощение фюрера за помощь коммунистической машине. Вы не шурупчики и гаечки в её узлах, каждый из вас личность и вы имеете полное право жить так как живут немцы в великой Германии. Сейчас каждому выдадут саперные лопаты и вы будете копать траншеи и окопы для защиты города от русских варваров. Начинайте, – к толпе мужиков подъехал Opel Blitz 3.6-6700A загруженный саперными лопатами захваченными у Красной армии.
Военнопленные под дулами "шмайсеров" молча начали подходить к грузовику и получать инвентарь для полевых работ. Когда саперные лопаты кончались один из арестованных Красногвардейцев высказал мысли вслух:
– А как же мы будем капать эту нетронутую целину без лопат?
Штурмбаннфюрер внимательно посмотрел на красногвардейца в растрепанной пижаме с черными и белыми вертикальными полосками. В такой форме были одеты все пленные в фюрерской Германии, в независимости от званий, должностей, регалий, или вообще полов.
– О, русский, видимо ты забыл, как у вас говорится в таких случаях, ручки свои запачкать боишься, – в этот же момент немецкий солдат стоящий на грузовике начал бить по рукам, возмутившегося, прикладом, чтоб не держался за борт.Остальные его сослуживцы последовали его примеру, и уже через пятнадцать минут все были разогнаны и распределены по позициям, для строительства окопов и рвов.
2.
8 августа 1942 года. Вечер. Некогда нетронутое человеком степь была перерыта вдоль и поперёк рвами и траншеями. Копающие их люди, не могли даже представить для чего могут понадобиться подобные сооружения. Если раньше вдоль городов строили земляные валы и канавы с водой, для создания преграды пехотинцам, то сейчас при создании самолетов способных нести на себе смертельное оружие; при создании десантных батальонов, способных в любой момент спрыгнуть с парашютом, в любой точке мира, насколько им позволит топливный бак самолета. Недоумение строящих увеличивалась с каждым метром этой бессмысленной работы. Но никто, даже не думал поднять этот вопрос перед фрицами, все ждали своего часа, когда всё разъяснится.
– Ой, ребята, думаю что это всё не к добру, – прошептал бывший солдат Красной армии, Василий. – Ох, найдем мы в этих окопах свою смертушку.
– Сплюнь Вася. Война конечно вокруг, и мы не разнорабочие, а военнопленные, – отряхиваясь от земли, залетевшей за шиворот от соседской лопаты, сказал Пётр, – но ты же пойми, итак на душе тошно. Сейчас рвы выкопаем и блиндажи строить будем.
– Вот именно, Петя, рвы, – шептал Василий, то и дело оглядываясь на прохаживающегося немца с "шмайсером" наперерез. - Ты даже представить не можешь насколько ты прав. Здесь вряд ли смогут построить хоть один блиндаж, ямы имеют слишком большую ширину.
– Ну хватит, здесь панику устраивать, работай давай, а то фриц услышит, и пиши пропало.
В этот момент за спиной послышался шорох, бригада военнопленных копающих этот окоп, где началась дискуссия, переглянулась. Шорох усиливался. За шорохом послышался голос мальца, а затем показал голова маленького человека.
– Дяденьки, а что вы здесь делаете?
– Мальчик, иди домой, не видишь, мы здесь окопы под блиндаж копаем, – прошептал Петр и махнул рукой в сторону откуда малец появился.
– Дяденька, так зачем немцам строить блиндажи на северо-западе Ростова, если они уже штурмуют Сталинград?
– Ты что-то путаешь мальчик, – уже с явным раздражением в голосе прошипел Петя. – С чего ты взял что мы на северо-западе?
– Так, дяденька, оно ведь так и есть, и браться ему неоткуда. Я неподалеку в деревеньке живу.
В этот момент включились прожектора, немецкие наблюдатели заметили сорвонца приблизившегося к пленным. И в тот же момент, со всех рвов послышался многоголосый крик русских солдат: "Малец беги. Беги отсюда, не оглядывайся." Пулемётная очередь пронеслась над головами, а потом ещё, и ещё, и всё стихло, только тело маленького мальчика лежало в луже крови на невспаханной русской земле.
Многие военнопленные вспомнили за что они боролись и бились с врагом. Взяли в руки саперные лопаты и с криками: "За Родину!" "За отчизну!" "За Сталинград!" ринулись в неравный бой с ополоумевшим врагом. Многих застала пуля пулемета, но русские люди шли и били поганую немчуру сапёрками.
Так за 8-9 число было убито более тысячи русских солдат, но и немцы зарубленные сопротивлением остались в этой общей могиле.
11 августа пришёл черёд еврейского населения Ростова-на-Дону. В течении этого страшного дня было уничтожено 13 тысяч человек. Впоследствии происходили казни: советских военнопленных, партийно-комсомольского состава Ростова, заключенных городской тюрьмы, подпольщиков, нарушителей нацистского режима, ополченцев, курдов, ассирийцев, армян, цыган, считавшихся в Рейхе неполноценными и предназначенными к уничтожению, даже были убиты румыны – дезертиры с Сталинградского фронта. Расстрелы продолжались в Змиевской балке в течении всего времени оккупации Ростова. По данным Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) Ростова-на-Дону по учету ущерба и злодеяний немецко-фашистских захватчиков, всего здесь погибло 27 тысяч человек, из них 15-17 тысяч – евреев