Исповедь сына. По книге Ф. Вакка Просто я и Она

               

 
               
  Здравствуй,мама!

 Вот уже десять лет,как тебя нет на свете. Не проходит дня,чтобы рвущая душу память не напоминала мне о причиненном тебе зле.

 Несмотря на непомерные трудности ты всегда заботилась о моем благополучии. Оно было смыслом твоей жизни. Возможно, безграничная доброта ко мне была твоим изъяном: ведь я так часто пользовался ею.

 А потом пришла Она. Я не могу назвать ее по имени. Это слишком больно. Для меня твоя болезнь всегда называлась «Она».

 Помню,ты приходила в госпиталь к профессору Гарелло и к врачу Баллардини, лечащих тебя. Ты задавала им единственный вопрос: «Смогу ли я дальше быть с моим сыном?»

 В первые годы она не отличалась особым коварством. Я помню, как ты , уставшая,возвращалась с работы в своем поношенном бежевом плаще Затем тебе становилось все хуже и хуже. В конце концов ты оставила работу,которую так любила.
 
 Девяностые годы были свидетелями появления в твоей жизни мужчины. Он был  заботливым и внимательным. Я, ревнуя, не принял его в нашем доме, и ты предпочла меня.

 Между тем Она настойчиво шла вперед. У тебя появилась инвалидная коляска, а у меня — стыд за то, что моя мама — инвалид. Я часто вымещал на тебе злость и за твою болезнь, и за отсутствие отца, и за все свои неурядицы подросткового возраста.

 Единственной радостью в жизни для тебя были поездки,организованные церковью, в Лурд. Только в них ты обретала душевный покой, среди волонтеров находила друзей. Я никогда не сопровождал тебя.

 Она все больше и больше пренебрегала усилиям  врачей, твоим мужеством и терпением. Пришло время,когда тебе понадобилась уже и сиделка. Так в нашем доме появилась девушка,которая должна была тебе во всем помогать. Она была симпатичной, и вскоре наши отношения переросли в близость. К своей работе она стала относиться халатно, и я,охладев к ней, отправил из нашего дома.

  Затем пришла новая сиделка. В этот раз иностранка. Твоя болезнь  к этому времени очень осложнилась: из-за неподвижности появились пролежни, с которыми уже никто не мог справиться. Пришлось тебя госпитализировать.

 Помню, как видел тебя с температурой за сорок, почти без сознания. Домой  вернуться ты уже не могла. Тебя поместили в приют для хронических больных.

 Мои визиты к тебе не отличались регулярностью. Твоей пенсии на средства для проживания в приюте не хватало. Сначала я  как-то оплачивал их, а потом перестал: тратил твои деньги на себя. Это было одной из причин, что я в какой-то момент и вовсе прекратил тебя навещать.



 Однажды от твоего лечащего врача пришло письмо. Я даже не открыл его. Оно долго пролежало на полке, возле телефона.

 Кто знает, сколько раз ты звонила мне, как страдала из-за моего невнимания. Если ты возненавидела меня, то была абсолютно права. Ведь тот, единственный, кто должен был тебя поддержать, - предал.
 
 Пятого мая, в 2004-м году зазвонил телефон. Это был социальный работник, сообщивший о твоей смерти. Он спросил, хочу ли я увидеть тебя в последний раз, но я не нашел в себе смелости ответить согласием. Я не пошел на похороны и даже сейчас не знаю, где твоя могила.

 По иронии судьбы в том письме, что я долго не открывал, писалось, что тебя перевели в медицинское учреждение,находящееся всего в двух автобусных остановках от нашего дома.

 Завтра исполнится десять лет, ставшие для меня сущим наказанием. Не проходит дня, чтобы моя душа не болела по тебе. От этой боли мне не избавиться до конца моих дней. Я чувствую себя самым грязным человеком в мире.

 Возникло очень сильное желание поделиться своей историей, выплеснуть то, что отравляет жизнь. Надеюсь, что кто-нибудь прочтет эти строки — историю о матери и о сыне.