вот тебе первое распоряжение: готовь людей к переезду, только в белье, в одном нижнем белье, ничего из той хаты с собой ни брать. - Завтра вам день на подготовку, а после завтра я перевезу вас в больницу, назначу вам персонал и лично буду контролировать ваше благополучие. - А пока вы будите там отъедаться я займусь реконструкцией вашей усадьбы с надеждой вселить вас туда уж в этом году и не позже.- Ты меня поняла? – И себя. - И себя в этот счёт включи. - Что это на тебе? - А жить у тебя есть где? - Ну, пока поживёшь там - с людьми, а я придумаю что – ни будь. Нина ехала домой медленно по заросшей гравёрной дороге, которая тоже подлежала обновлению, как современница той же горе – усадьбы. На фоне общего потрясения от того, жуткого как смерть рассказа, Нинину душу особо сверлил всё ещё живой, пронзительныё взгляд той бабули. – Вот что это? - Откуда она взялась? - Дальних – то я видела: там их пять или шесть было. - А эта, похоже была в двух шагах за травой и, конечно, всё слышала. - А мы тоже хороши. - Чего верещать – то? – Ну, если слышала, так что? - Это ж для неё абракадабра. – Э, не скажи. – Дурака выдаёт нос а умного глазки. А я её видела. - Так, что крути, не крути, - продолжала казнить себя Нина Петровна, - а коль допустить, что она меня и раньше как то там знала, а теперь в травку – то не поверила, а легенду про подземелья, конечно, знала, то вот тебе, Нина, и Юрьев день! Остаётся надеяться только на то, что эта мадам в сто раз умнее чем все её представляют, а, стало быть будет молчать, рассуждать, изучать, и не болтать почём зря на весь свой колхоз, что равносильно на всю Европу. Заехав за мужем на строй площадку, Нина уже в машине поведала милому про дом престарелых, про странную бабу, про свою глупость, про своё намерение прибрать к рукам этот ничейный погост для живых людей, да и построить там современное уютное заведение для стариков, которые будут там умирать только от старости,
которое может и прибыль давать, если поселять туда ещё и заморских миллионеров. Сухому идея так понравилась, что он даже о финансировании не заикнулся, ибо прибыль здесь, была более чем очевидна. А вот о мудрой бабуле Виктор Андреевич выдал так: «Ой, да, не волнуйся. Что она может – то? Поговорить? И, кто ей поверит? Ты ж сама говорила, что легенд на эту тему здесь крутится много. Вот и её слова примут так же. Видал, как всё обернулось? (Это я снова к читателю?) Видит бог, я старался представить свою новую героиню с таким шармом, с такой интригой … Но, как видим, - не получилось. Ничего, - ничего! Где – то в средине повествования я надеюсь представить Бабу Марго снова, но уже в такой роли, в такой интриге, что, пожалуй, при том и я не выдержу всей остроты своего безумного сочинения. Однако ж, время к вечеру, я извиняюсь. А что у нас завтра? А завтра встреча семьи с Сухим младшим, прибывающим в восемнадцать часов, с дипломом в кармане и с полной безысходностью в судьбе, ибо в Энске при любом, хоть золотом дипломе работы нет и ни как не предвидится, разве что под землёй, - при своей семье, при полном обеспечении, кроме, разумеется женского общества, в его то самом активном возрасте. тётушки. В связи с предстоящим приездом сына, стал вопрос о месте встречи, застолья и вообще праздника: в усадьбе, как бы, не конспиративно такой толпой, и дом без присмотра нельзя оставить. Однако, Баба – Оленька, раньше ещё оценив ситуацию, заявила Костику с Диной так: «И не беспокойтесь там обо мне. Я дом не оставлю. А с Витькой я и завтра могу обняться.» Вот такая у нас умная Баба - Оленька. В результате в субботу с утра, как говорится. всё смешалось в квартире молодожёнов. Дина, заканчивала третье платье для тётки, что б, значит, как на свадьбе: одно для встречи, другое к столу, третье тоже к столу, но на другой день. Тётка всерьёз занималась кухней. Старший жених пылесосил. Младший чистил раковины, кафель, зеркала, окна. Дина, закончив глажку, переключилась то же на кухню. Ребята помыв вдвоём пол, занялись ещё и лестничной клеткой, которая похоже, вообще никогда не подвергалась ни какой уборке. В результате такого вот штурма, без отдыха, и без обеда, квартира Сухих к 17. 00 сияла всеми цветами мира, как покои шаха в день коронации, и всё для него: для единственного сыночка, что бы он сразу всё получил: кроме диплома, родного отца, новую маму, замужнюю сестру, великое дело и вообще такую потрясающую жизнь под землёй. о которой я, как автор мужского пола и сказать не решаюсь, ибо зависть проклятая, чёрт бы её побрал. Костику, однако, предстояла ещё и встреча с другом и не простая, а на трезвую, на голодную … А тут ещё маманя пристала, едва не плача: «Ты ж понимаешь, толстухи ведь долго – то не живут. И он моей смерти жуть, как боялся. Так, что ты прямо – то не лепи. Ведь не поверит, а то и побьёт, упаси господь. А начни мягко, из далека: от Москвы, от поезда, от деда; заинтригуй рассказом, про арсенал, про золото, про опыты графа и только в конце осторожненько так подведёшь ко мне.» - Ой, да. ладно, Нина Петровн, я всё знаю, всё понимаю, за тем и иду что бы примерно так всё и сделать, как вы сказали. - И упаси вас бог где - то к спиртному сесть, - не унималась, волнуясь мать, - дома напьётесь. Сядьте в скверике на скамейку, и что б ушёй рядом не было. Ну, всё! Беги! Деньги есть? Ну, давай. Осторожней там.
Костик сразу отметил возмужалость друга и его колоссальную схожесть с родным отцом. Виктор, однако, ответив, на «Привет!» не улыбнулся не подал руку, а за тем тихо но твёрдо сказал глядя прямо в глаза товарища:
«А ты чего здесь? Я же просил не встречать. Не поняли что ли?»
- Да, так, узнал, и пришёл, посмотреть, поболтать …
- А, что, не надо было? -Так я могу и уйти …
– Нет. - Стой. – Извини. – Что то случилось?
– Да много чего произошло. -А тебя что конкретно интересует?
- Мама жива!
- Да, жива твоя мама! – Живее нас с тобой. – Что с ней может случиться?
- Правда, есть некоторые нюансы …
-Что?
- С Диной что – ни будь?
- И Дина жива, здорова. И хата цела. И город в полном порядке. Правда, есть некоторые нюансы.
- Что за нюансы, чёрт побери? – Колись давай!
- А, нюансы, дорогой такие, что касаются тебя, меня, Дины, Мамы, моей бабы, города, страны и человечества.
- Издеваешься да?
- Да, упаси бог! – И не думал.
-А вот если хочешь подробности, пойдём где ни- будь сядем в безлюдном месте. Сели, расположились, осмотрелись. И Костик сразу начал в лоб: «Как ты думаешь с работой?» - Да, пожалуй, проще своё какое – то дело слепить, чем искать иголку зимой в горах. – Да, уж, вздыхая, - согласился Костик. - И тут же добавил:
«Ну, это нам не грозит. У нас уже есть такое дело: на сто жизней хватит.
А вот тут друг повернулся к нему с открытым ртом, что бы лучше слышать. И Костик продолжил: « Ты ещё не забыл местные легенды о царской казне, о арсенале? – Да, как же забыть, если мы всё детство только этим и бредили. – А, что? – Ты это к чему? А, к тому, миленький, что мы это нашли и теперь всё золото и арсенал в полном нашем семейном распоряжении. – Да ты что!? – испугался, и удивился Витёк, сразу утратив всё своё наигранное высокомерие. - Но и это ещё не всё, спешил поиздеваться на другом Костик. – Как оказалось эта наша находка случайно расположилось рядом с таким явлением природы, с помощь которого Нина Петровна навсегда избавилась от своего чудовищного балласта. – Да, да. Не сомневайся. – Вчистую избавилась. – Но есть нюансы. Здесь уж Витёк, и вовсе молча уставившись в рот рассказчика всё глотал и глотал его рассказ, о деде в вагоне, о подарке деда маме о смерти деда, о появлении его родного отца, который и протащил, его мать сквозь энергетический сонм биополя сделав её едва ли не изящней родной племянницы В процессе рассказа, Витёк и слова не проронил а всё нервно терзал носовой платок: мял, рвал, грыз, скулил в него, слюнявил его, плевал в него, вытирался им и только когда Костик в итоге и почти в трансе выдал своё поэтическое впечатление о его голенькой маме на фоне зелени, он рухнул в колени друга, и, выплёвывая что - то там, разрыдался на всю на всю вселенную.
Разумеется друзья не двинулись ни куда, пока Виктор не успокоился. А как успокоился, по дороге к стоянке он, как межу прочем сказал
так: «А ты, значит хотел представить меня семье более благополучней, так что ли? Всех уговорил, наплёл хрен знает что. - Ну, поздравляю! Ты ж меня, злодей, чуть на тот свет не упёк. – Ну талант! - Ничего не скажешь. - Но если это всё розыгрыш? Ты меня знаешь … - Во придурок, - воскликнул Костик. - Ты обалдел что ли? – Кто ж на такие темы шутит!? –Ладно, ладно, - поспешил сгладить момент Витёк, Жене там не вздумай ляпнуть.
Витёк маму худой – то сроду не видел, вернее не помнил. Полнеть она начала ещё до родов, а после роддома вмиг расплылась чуть ли не до современных форм, как все говорили, именно от каких то сугубо душевных переживаний. А тут вдруг перед ним не иначе как студентка последнего курса, но с маминым взглядом, с той же улыбкой, а как повисла на шее, так вообще оказалась невесомой десятиклассницей.
Дина такая же рядом плакала. Подскочил Виктор и Костик. Отец сгрёб всех в охапку и они уже стояли и плакали впятером, пока сама же Нина не растолкала, не рассмеялась и не пригласила всех к полному яств столу.