К весне 1964 года у меня уже было чёткое представление, что нужно сделать для открытия школы. Нужно было иметь помещения для классов, музыкальные инструменты, преподавателей, деньги для их оплаты и так называемый фонд заработной платы, который нам планировался Обкомом профсоюза.
В этот момент освободились две квартиры в доме №4 по ул. Жемчужной, где раньше располагался ОКП на 2-м этаже, так как он переехал на первый этаж в д. №9 по Детскому проезду. Сейчас уже точно не помню, но, кажется были освобождены ещё две квартиры в этом подъезде. То ли редакцией газеты «За науку в Сибири, то ли лабораториями какого-то института, получившего свой корпус.
В четырёх освободившихся квартирах – 10 комнат и 4 кухни – 14 изолированных помещений. Более чем достаточно для организации музыкальной школы на 100 учащихся.
Правда, без зала. Но мы решили использовать для концертов детей зал нашего Дома Культуры, а через полгода сделали маленький зальчик в трёхкомнатной квартире на 1-м этаже, сняв перегородки между комнатами. Оставалось «только» получить решение Президиума СО АН о предоставлении нам этих квартир, что представлялось довольно трудной задачей.
Посоветовавшись с музыкантами, мы посчитали возможным учить детей игре на фортепиано, скрипке, виолончели, деревянных, духовых и ударных инструментах, а также на гитаре, баяне и русских народных инструментах. Покупать нам надо было только несколько фортепиано, остальное могли приобрести сами родители.
Подбор преподавателей был несложен, поскольку у нас уже действовали симфонический оркестр и оркестр струнных народных инструментов. И там, и там были энтузиасты, готовые заниматься с детьми. Кроме того, у наших музыкантов была довольно тесная связь с Новосибирской консерваторией и Симфоническим оркестром Новосибирской филармонии.
А вот денег на оплату труда преподавателей и пресловутого фонда заработной платы у нас не было. Переговоры с Обкомом профсоюза и Облсовпрофом к положительному результату не привели.
Казалось, в этой ситуации ничего нельзя сделать. Меня многие и вначале отговаривали от этой затеи, а теперь их голоса стали еще громче:
– И зачем браться за это дело? Ведь есть же Музыкальная школа? Обучение музыке – прерогатива Отделов народного образования.
Но я представлял себе маленьких мальчиков и девочек, которые хотели играть кто на рояле, кто на скрипочке, а кто на гитаре. Представлял себе и родителей, которые не могли удовлетворить их (и свои) желания.
Я был уверен в том, что музыкальное воспитание – очень важная часть эстетического воспитания детей. Мы должны научить детей играть на каком-либо инструменте, научить слушать музыку и понимать ее. Без музыки душа человека беднее... А музыкальное образование, так, как это понимает РОНО, – им совсем не обязательно. Если впоследствии захотят, получат в другом месте.
Удивительно, но, как говорят, всё срослось.
Квартиры нам Президиум выделил без больших проблем. Оказалось, что дома с полнометражными квартирами, которые давали в основном докторам и кандидатам наук, больше строить не будут, и Президиум решил оставить их в резерве на будущее (это было сделано Президиумом СО АН по подсказке Л.Г. Лаврова). А что там пока будет находиться, – им было все-равно. Я вздохнул с облегчением. Можно было двигаться дальше.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/02/28/522