Майкл Мюррей ехал на работу в Бразилию, в район реки Пурус, с надеждой, что именно эта поездка станет ступенью к обеспеченному будущему для него и его сына - 11-летнего Марка, который летел вместе с ним. Майкл корил себя за излишнюю уступчивость, но отступать было поздно. Мальчик уже настроился на замечательные каникулы с отцом и выглядел таким счастливым, что сердце Майкла наполнялось нежностью и почти незнакомым ему прежде умилением. Ничего страшного, - успокаивал себя Майкл. Всего месяц, а потом Марк улетит обратно в Неваду, к бабушке и дедушке, родителям покойной жены, а Майкл продолжит свою работу до тех пор, пока не выполнит условия контракта.
Отец и сын получили необходимые консультации, сделали нужные прививки, прошли сложные тесты, и в прекрасный июльский день, полные радостного ожидания шли к аэробусу, который должен доставить их в Рио. Там они пересели в самолет до Бразилиа, потом был перелет до Риу-Бранку, и затем, на крохотном самолетике, летевшем почти над самыми верхушками деревьев, они добрались до места назначения. Майкл чувствовал себя вымотанным, а Марк всю дорогу болтал по-английски с ничего не понимающим, но весело кивающим проводником Жобейру. В Пурусе их встретили жизнерадостные смуглолицые люди, выделили большую удобную палатку, и Майкл с Марком смогли отлично выспаться.
На следующий день Майкл познакомился с главным вдохновителем всего проекта - сеньором Мигуелем Дестейру. Рукопожатие сеньора было крепким и дружеским, но в глазах читалось легкое недоверие к светловолосому худощавому американцу, который чуть растерянно оглядывался вокруг.
- Не смущайтесь, сеньор Мюррей, - с легким акцентом произнес Дестейру. - Вы скоро оцените мои замыслы, а я, надеюсь, по достоинству смогу оценить ваши усилия. Вас рекомендовали, как умного и осторожного человека. Я весьма ценю осторожность, но в то же время отдаю должное здоровому авантюризму, которое было присуще всем великим пиратам и путешественникам. Без авантюристов у нас не было бы и этого континента, не правда ли?
Дестейру засмеялся задорно и молодо, каждой своей клеточкой излучая жизнерадостность. Майкл улыбнулся через силу: начинали сказываться перемена климата и часовых поясов. Его словно вырвали из одного мира и перекинули в другой. Майкл с завистью смотрел на своего сына, который с радостью воспринимал все перемены и уже с самого утра обследовал лагерь и со всеми перезнакомился. А Майклу предстояла ответственная работа, с которой он не имел права не справиться. В Вашингтоне эта задача казалась ему вполне разрешимой и даже легкой, а здесь он немного растерялся, внезапно поняв всю грандиозность замысла веселого сеньора Дестейру.
- О’кей, - хрустнул пальцами Дестейру. - Я покажу вам место, где, по плану, должна начаться наша дорога.
- Да, пойдемте, - Майкл медленно выходил из оцепенения. - Мне не терпится приступить к расчетам.
- Похвально. Чем быстрее начнем, тем быстрее каждый из нас получит желаемое: вы - карьеру, я - свою дорогу.
- Вы уверены, что вам это нужно?
- Конечно. Эта дорога соединит несколько глухих районов с центром страны. Давно пора превратить южноамериканский континент в оазис удобства и культуры. И потом, если бы я не был уверен, я не стал бы вкладывать деньги. Я прежде всего бизнесмен, - хохотнул Дестейру.
К ним подбежал Марк:
- Пап, Медео собирается на рыбалку. Он может взять меня. Можно?
- Будь осторожен.
- Спасибо, па, - Марк унесся с радостным криком.
- У вас замечательный сын, - сказал Дестейру. - Из него энергия так и брызжет.
- В этом он не похож на меня, - вздохнул Майкл. - Ну что, пойдемте?
До самого вечера Дестейру показывал ему свое царство. Майкл был подавлен и заворожен видом этих неприступных мест, которые по замыслу денежного мешка, должны были покориться и одеться в железные доспехи цивилизации. Дестейру нужны были электропоезда на воздушных подушках, которые практически с неограниченной скоростью пронзали бы огромные пространства Бразилии от самых границ Боливии до Атлантического океана. Самым трудным участком пути был именно этот кусок в районе реки Пурус, с которого и надо было начинать работы. Майкл спросил:
- Сеньор, а что будет с этим огромным числом растений и деревьев? Я никогда не видел ничего подобного.
- Нужно чем-то жертвовать во имя прогресса, так было всегда. Все, кому была интересна местная флора, уже побывали здесь, сделали фотографии, составили списки. Со всеми я уже переговорил и почти всех убедил в том, что наша дорога необходима.
Майкл молча кивнул. В принципе, ему было все равно, даже если Дестейру вырубит все джунгли на свете. Майкл никогда не подписывал никаких экологических деклараций. Конечно, Майкл слышал про все эти “озоновые дыры”, зеленый голод и тому подобные устрашающие вещи, но лично он - просто технарь, специалист по железным дорогам, и его забота на ближайшие полгода: точные расчеты и соблюдение технологии. А этическими проблемами пусть занимается Дестейру.
Поздним вечером в их палатку ворвался мокрый, растрепанный и грязный Марк. Он победно держал в руках огромную рыбу.
- Папа, это фантастика! Видел такое? Это сом. По-ихнему называется “пирикуру” или “пиририку” или... не помню.
- Что нам с ним делать?
- Есть. Нам его на завтрак сделают. Медео говорит, что животные здесь совсем не боятся людей. Это здорово, правда?
- Убери эту рыбу, она воняет.
Марк убежал, через несколько минут вернулся, сбросил с себя мокрую одежду, завернулся в одеяло и улегся.
- Медео говорит, что тут водятся индейцы.
- Ты о людях говоришь, как о животных.
- Вот бы их увидеть! - Марк пробормотал еще что-то и уснул.
В последующие дни Майкл почти не видел сына. Марк предупреждал отца, с кем и куда идет, но имена новых друзей сына ни о чем не говорили Майклу. Он только кивал, погруженный в свои мысли. Климат перестал оказывать на него отрицательное влияние, и Майкл увлеченно работал. Он сравнивал себя с хирургом, для которого тело - всего лишь объект для операции. Для Майкла таким телом был этот заросший район, который требовалось подчистить и подготовить ко второй жизни в качестве цивилизованного объекта. Третье тысячелетие должно быть самым прогрессивным, ведь в мире не осталось почти ничего невозможного. Все, предсказанное великими фантастами, сбывалось, кроме мрачных прогнозов и картин страшного будущего, на которые была такая мода в 90-е годы прошлого века.
Предварительные расчеты были закончены в кратчайшие сроки, и сеньор Дестейру довольно потирал пухлые ладошки. В лагерь начали привозить строительные материалы и оборудование. Вперед отправлялись лесорубы, работающие на усовершенствованных пиломашинах, выполняющих за день работу, которую обычная машина делала за 5 - 6 дней. Сваленные деревья увозились на мощных грузовых вертолетах в центр страны. Майкл проверял каждый участок пути. Теперь он совсем не был похож на того бледного американца, который появился в лагере всего пару недель назад. Сейчас он был деятелен, энергичен, оттесняя самого Дестейру, а его авторитет, как с удовольствием про себя отмечал Майкл, был неизмеримо выше, чем у толстенького сеньора плантенейро. С Марком они встречались по вечерам в палатке, делились впечатлениями прожитого дня, и все чаще в рассказах Марка проскальзывало сожаление, что до начала школьных занятий оставалось меньше и меньше времени. Марку не хотелось расставаться с отцом, он мечтал увидеть своими глазами, как будет пущен первый поезд на воздушной подушке. Ведь никто из друзей Марка не сможет похвастать тем, что был первым пассажиром на такой линии.
В один из дней работы по вырубке прекратились. Майкл и Дестейру помчались туда на вездеходном джипе.
Бригадир - высокий негр по имени Лизиу - сказал:
- Объявились дикари. Кажется, из племени максуби. Они загородили дорогу, пришлось стрелять. Двое убитых, один ранен. Ему нужна помощь.
- Почему не продолжаете работать, если конфликт разрешен? - спросил Майкл. Лизиу посмотрел на него с удивлением:
- Убиты люди. Пусть они дикари, но...
- Вы решили объявить траур? - осведомился Майкл. - Я приказываю продолжать работы. Или вы отказываетесь?
Лизиу отошел к рабочим, которые, возбужденно погалдев на своем наречии, залезли на пиломашины и продолжили свое дело.
- Чего ради индейцы максуби выползли из джунглей? - задумчиво сказал Дестейру. - Это самое мирное племя из всех.
- Нам надо забрать с собой раненого. В лагере ему окажут помощь.
Раненым оказалась женщина. Майкла поразило то, что она была почти белая, с рыжеватыми волосами, совершенно непохожая на тот стереотип индейца, который давно сложился. Она была навылет ранена в левое плечо и потеряла много крови. Кровотечение остановили, рану перевязали, но пока она была без сознания. Майкл осторожно перенес легкую фигурку в джип. Они доехали до лагеря и передали раненую доктору Франку. Он осуждающе поцокал языком:
- Ради чего вам вздумалось стрелять?
- Эти люди мешали работам, - твердо сказал Майкл. - Занимайтесь своим делом, доктор.
- Как скажете, босс, - Франку бросил на Майкла гневный взгляд и принялся за рану, бормоча про себя что-то по-индейски. По тону Майкл понял, что это ругательства.
Они с Дестейру вышли из палатки. Сеньор сказал:
- Не обращайте внимания на чудачества нашего доктора. Он потомок индейцев калауайя. У него в роду был брухо ... это вроде колдуна. Доктор Франку вполне способен работать без лекарств. Он пользуется какими-то древними рецептами. Мне на это плевать, главное, что он хорошо штопает моих работников.
Стало темнеть, люди возвращались в лагерь. Зазвучала музыка, кто-то запел. Майкл прошел мимо поющих, прислушиваясь к песне на незнакомом языке. Несмотря на задорный мотив, в ней звучала тоска. Здесь собрались люди из разных уголков страны, и каждый их них - явно или тайно - тосковал по дому. Ведь дома и небо выше, и солнце ярче,- это веками проверенная истина.
Майкл прошел в свою палатку, думая, что Марк уже вернулся. Мальчика не было. Майкл зажег лампу и сел просматривать отчеты. Прошел час. Марка все не было. Теперь Майкл забеспокоился по-настоящему. Он выбрался из палатки и отправился искать Медео. Но сегодня его тоже никто не видел, как и мальчика. Майкл бросился к Дестейру и рассказал о своих опасениях.
- Не волнуйтесь, - сказал сеньор. - Ваш сын с Медео - больше желать нечего. Более опытного проводника у нас еще не было.
- Но с Медео тоже могло что-нибудь случиться. Меня тревожит давешняя пальба по индейцам. Вдруг есть какая-то связь между выстрелами и тем, что Марка нет на месте?
- Не накручивайте себя, сеньор Мюррей. Подождем. Ночью в джунглях совсем другая жизнь. Но я больше, чем уверен, что ваш мальчик скоро появится.
Разговор с Дестейру ничуть не успокоил Майкла. Он добежал до палатки, убедился, что она по-прежнему пуста, и снова стал ходить по лагерю. Его мозг все время возвращался к мысли, что выстрелы днем и отсутствие сына сейчас - вовсе не совпадение. Рационально это не объяснить, но за дни, прожитые здесь, Майкл заметил, что стал меняться. Его визуальное восприятие стало ярче. Улучшилось обоняние, он стал слышать малейшие звуки - шорохи в джунглях, шелест птичьих крыльев, биение далеких индейских барабанов. Это пугало Майкла. Он был уверен, что в такой же пропорции усилилась его интуиция, а это было совсем лишним при его точной работе.
Без сна он прошатался до рассвета, который ему показался особенно кровавым. Он сидел на берегу Пуруса, тупо глядя на медленно выплывающее сонное солнце. Сзади подошел Франку и накинул ему на плечи серапе.
- Не знаю, как вам это сказать, - начал доктор, присаживаясь рядом с Майклом. - Моя пациентка говорила что-то про золотого мальчика, которого давно ждали.
- Это какая-то легенда?
- Я просто подумал... ваш сын... у него такие светлые золотистые волосы.
- Что? - Майкл вскочил и ухватил доктора за ворот рубахи. - Вы хотите сказать, что эти дикари забрали моего мальчика? Я их всех сам перестреляю!
- Сейчас вы сами не понимаете, что говорите, - доктор оказался на удивление сильным и без труда оторвал руки Майкла от своего горла. - Если он и попал каким-то образом к индейцам, они ничего ему не сделают.
- Надо допросить вашу пациентку, - нашел Майкл спасительный выход.
- Она не сможет говорить. Я дал ей снотворное.
- Вы! Вы! - Майкл не мог подобрать слов.
Доктор чуть мягче сказал:
- Сейчас вы пытаетесь найти виноватого. Идите, поспите, вам нужны силы. Уверяю вас, он найдется.
- У меня такое чувство, что вы знаете, где он. Если это так, то я выбью из вас...
- Возьмите себя в руки, Мюррей.
Конечно, ни о какой работе Майкл не мог думать. Дестейру сообщил сведения о пропавшем мальчике на все станции спасения и вертолетные посты и с уверенностью пообещал, что если он где-то в сельве, его найдут в ближайшие же время.
Майкл метался по лагерю, впадая то в отчаяние, то в бешенство. Он ощущал огромную тяжесть от того, что положился на волю случая, а не следил за Марком сам. И все чаще ему приходила в голову мысль, что вина за смерть жены будет искуплена, если с сыном что-то произойдет. Он гнал от себя эту идею, но она возвращалась снова и снова.
Он зашел в палатку доктора Франку. Доктора не было. Женщина, увидев его, испугано закрыла лицо руками. Он подошел к ней, осторожно присел рядом и погладил по голове. Стараясь говорить как можно мягче, он сказал:
- Не бойся. Просто скажи мне, у вас ли мой сын и зачем он вам? Если нужно, я пойду вместо него. Можете убить меня, но отпустите мальчика.
Женщина убрала руки с лица и напряженно вслушивалась в звуки чужого языка. У Майкла возникло впечатление, что она понимает его. Она протянула руку к его волосам и провела по ним, потом что-то произнесла. Голос был слабым, но очень мелодичным. Фраза показалась ему такой ласковой, что он вдруг заплакал и снова заговорил:
- Если у тебя есть дети, ты должна меня понять. Ничто не может сравниться с чувством любви к собственному ребенку. Помоги мне, прошу.
Она обняла его, и он продолжал плакать на ее плече. Его слезы падали на ее рыжие волосы, и она что-то торопливо говорила, в ее голосе звучало утешение. Она словно убаюкала его, и он, не заметив как, провалился в сон.
Проснулся Майкл от того, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел доктора. Женщина была рядом и осторожно гладила волосы Майкла.
- Сейчас вы похожи на человека, - сказал Франку.- Вот что значит хороший сон.
- Я долго спал?
- Часов пять. А пока вы спали, Оура - так зовут нашу дикарку - рассказала мне, что ее племя хотело нас предупредить, чтобы мы не ходили вглубь сельвы. И еще она сказала, что скоро нас всех постигнет великое возмездие неба и земли.
- Ее народ не смог отстоять свои земли от искателей приключений, которые завоевали и перебили почти их всех, а теперь они грозят кому-то карой. Это глупо.
- Не забывайте, что у искателей приключений было оружие, а индейцы принимали их за посланников небес. Теперь-то они разобрались, кто, откуда и зачем.
- Она говорила что-нибудь о моем сыне?
Оура часто-часто заговорила, переводя взгляд с доктора на Майкла. Майкл невольно прислушивался к ее голосу, и ему показалось, что она уверяет его в том, что все будет хорошо, и Марк невредим.
- Она говорит, что ваш сын появился тут в тот момент, который предсказан, как начало новой войны. Тираусу повел его к месту его будущего царствования.
- Кто это еще?
- Тираусу- это наш Медео. Он - последний из племени “же”.
- Что я могу сделать для того, чтобы спасти сына?
- Вам не нужно его спасть. С ним ничего не случится.
- Они его вернут?
- Оура сказала, что все станет понятно, когда ночью на небе появятся разноцветные круги.
- Что это за чертовщина?
Доктор взял его за руку, и они вышли из палатки:
- К сожалению, это не чертовщина. Индейцы обладают тем особенным чувством единства с природой и стихийными явлениями, которое полностью утеряно людьми цивилизованными. И эти слова Оуры про круг на небе... Я вспомнил, как Медео говорил мне о старой легенде племени максуби. Когда почти все индейцы были истреблены, а максуби ушли в самое сердце сельвы, брухо сказал, что земля погибнет, когда на полночном небе появится разноцветный круг. Но индейский народ сможет возродится, если в определенный момент и час в сельву придет золотой мальчик, никогда прежде тут не бывавший.
- Это Марк!
- Сегодня ночью Оура пойдет в свое племя. Нам лучше следовать за ней.
- Откуда вы знаете?
- Вам не говорили, что я вроде колдуна? - Франку улыбнулся так, что Майклу стало не по себе. Он мог только согласно кивнуть.
Они договорились встретиться через часа два, когда начнет темнеть, и Майкл отправился в свою палатку. Вид вещей Марка, разбросанных повсюду, больно резанул Майкла по сердцу. Надо было что-то делать, и он стал собирать эти вещи и аккуратно раскладывать по сумками.
Стемнело. Майкл осторожно выбрался из палатки и подошел сзади к палатке доктора. Франку был уже здесь. Они молча подождали, пока бесшумно выскользнула Оура и последовали за ней на безопасном расстоянии. Она шла быстро, не таясь и не оглядываясь, но у Майкла было ощущение, что она знает об их присутствии. Он искоса поглядывал на доктора, - цивилизованный интеллигентный Франку в джунглях превратился в другого человека, всем своим обликом напоминая хищника, идущего по следу жертвы. Оура удалялась все глубже в сельву по только ей знакомой дороге. она сорвала какой-то листочек, следом за ней это сделал доктор и протянул его Майклу со словами:
- Пожуйте, это придаст вам силы.
Майкл послушно отправил листок в рот и стал жевать. Вкус был несколько горьковат, но сильно бодрил. Казалось, кровь закипает пузырьками и быстрее струится по жилам.
Майкл не знал, сколько они шли так за Оурой. Их путь освещала только бледная призрачная луна, но доктор ни разу не сбился. Внезапно Оура остановилась, к чему-то прислушиваясь. Стояла непроницаемая тишина, будто в один момент все вымерло или исчезло. Оура издала громкий крик, похожий на звериное завывание , пронзающий джунгли насквозь. Майкл услышал далекий ответ. Оура встрепенулась и побежала дальше, а они бросились за ней, слыша только свои шаги и тяжелое дыхание.
Через некоторое время они увидели свет костров и спрятались за широким стволом дерева. Они видели, как Оура подбежала к своим соплеменникам. Казалось, они ждали только ее, потому что сейчас же собрались и двинулись, затушив костры и взяв с собой только факелы.
Вереница индейцев двигалась медленно и торжественно, будто выполняя какой-то ритуал. Они шли по узкой тропинке в горы и остановились почти на самой вершине. Там была большая площадка. Майкл и доктор выбрали себе место за громадным камнем, откуда им все было хорошо видно. Здесь, на вершине, дышалось необычайно легко, воздух словно сам наполнял легкие, заставляя их работать в полную силу.
Индейцы затушили факелы, стало темно, луна скрывалась за облаками. Но через несколько мгновений все осветилось каким-то особенным светом, точно сам воздух стал состоять из малейших частичек света и фосфоресцировать разноцветными искорками. Майкл поднял голову и увидел в ночном небе прекрасную полновесную радугу. Франку схватил его за руку, и они, пораженные. застыли за своим камнем. Майкл опустил взгляд на горную площадку и увидел Марка. Мальчик стоял в центре индейского круга. На нем была золотистая одежда, на голове- что-то вроде короны из таких же золотых перьев. Лицо Марка светилось изнутри, и он весь был наполнен какой-то неведомой силой. Майкл хотел броситься навстречу сыну, но Франку его удержал. Майкл мог своими глазами видеть, что с Марком не произошло ничего страшного. Напротив, он выглядел слишком взрослым и таким сильным, каким его отец никогда не видел. Что же они с ним сделали?
Внезапно землю под ними сильно тряхнуло. С вершин вниз полетели камни. А ночное сияние становилось все сильнее. Доктор и Майкл, уцепившись за камень, неотрывно наблюдали за тем, что происходит с индейцами. Площадка на вершине ограничивалась скалой. При одном особенно сильном подземном толчке эта скала словно раздвинулась надвое, образовав значительную трещину. Марк во главе индейцев подошел к ней и исчез внутри. За ним медленно, но уверенно и решительно уходили индейцы. Последними исчезли Медео и Оура. Женщина оглянулась и махнула рукой, как бы прощаясь с теми, кто прятался за камнем. Радуга на небе начала меркнуть, и постепенно снова наступила тьма. Землю продолжало трясти, стоял невыносимый гул разверзающейся тверди, небо полосовали сполохи молний. Доктор что-то кричал, но Майкл его не слышал. Он думал о том, что вот, возможно, пришел его последний час на земле, а он так ничего и не сделал, ничего не успел, и некому будет вспомнить его добрым словом. Майклу хотелось оторвать руки от камня и самому броситься вниз, отдавшись воле стихии, бушующей вокруг. Но даже на это сил не хватало, хотя и казалось таким простым.
Внезапно наступила тишина. Майкл посмотрел на Франку и спросил:
- Что это значит?
- Нужно дождаться рассвета.
- Если он будет. Доктор, почему вы не ушли с ними? Ведь вы же могли, вы- такой, как они. Почему вы остались?
- Я испугался. Я не готов идти туда, куда отправились они. Я слишком долго жил другими законами. а теперь ... впрочем, еще немного, и я начну жалеть, что не сделал этого.
Они прислушивались к тому, что происходило вокруг, но кроме давящей тишины, такой неожиданной после шума и бури, не было ничего. Небо было по-прежнему темным и непроницаемым. Майклу пришло на ум, что рассвета и вправду может уже не быть. Он поделился своими опасениями с Франку.
- Будем надеяться, что не только нам повезло остаться в живых, - сказал доктор. - Как вы, Мюррей?
- Странно. Будто я - это уже не я. Наверное, так и должно быть.
Стало рассветать. Они переглянулись и одновременно подошли к скале, в которой исчезли индейцы. Никакой трещины в ней не было. А с другой стороны она была совершенно отвесной. Майкл провел рукой по гладкой поверхности и с грустью поглядел на доктора.
- Мы видели, как они туда вошли, значит, у нас есть возможность это повторить. Надо только понять, в какой момент мы можем это сделать.
- Не в какой момент, а в каком состоянии, - заметил доктор.
- Мы вернемся сюда, - произнес Майкл решительно. Внутри него зрело убеждение, что это будет именно так.
Франку стоял у самого края скалы и смотрел вниз. Майкл подошел к нему. Вместо джунглей внизу была только развороченная земля, на которой не осталось даже следов растительности. Не было ни поваленных деревьев, ни индейского поселка, только одна жирная черная земля, которая начинала трескаться под лучами выползающего бледного солнца.
- Раньше я никогда не замечал, что рассветное солнце так палит, - произнес Майкл.
- Оно никогда так не палило,- отозвался Франку.
Они стали медленно спускаться вниз. Когда ноги ступили на землю, она показалась вязким болотом. Но они неуклонно двигались вперед, а впереди была лишь трескающаяся земля, похожая на трясину.
Майкл точно знал, что вернется. Должен быть какой-нибудь способ добраться до Марка. Он изучит все мифы и обряды всех индейцев мира, он сам, если понадобится, станет индейцем по духу, пока останется хотя бы призрачная надежда встретиться с сыном.