Клуб мужского пиетета

Светлана Курносова
С какою пленительною негой в мужских компаниях распивают пиво и говорят. Говорят увлеченно, взахлеб – про женщин, про машины, про политику и про рыбалку… И кажется, не будет конца этим долгим, мужским разговорам…
Сергей держал огромную кружку пива, которая приятно холодила его пальцы, и разглагольствовал. Он вообще любил это дело.
- Как я сказал, так и будет. Бабье дело – подчиняться, потому как она – баба. Если бабе волю дать, так черт знает, что из этого выйдет! Апокалипсис – вот что! Нееее… Я «свою» – в узде держу. Всю жизнь она у меня по струнке ходит! Так-то!
 Товарищи молчали, выражая абсолютную солидарность.
- «Моя» тут забухтела, говорит, вот, мы нигде не бываем! У меня подружки по «за границам» мотаются, а я, как пень, на одном месте сижу! Поехали, говорит, на море, в Грецию. Ага, «щаззз», говорю. Тут колеса менять, резина лысая. Опять же, техосмотр. А ей – в Грецию! Убил бы, ей-богу, убил!
Это Василий вклинился в беседу. Он всегда в красках рассказывал о своих ссорах с женой, из которых традиционно выходил победителем.
Мужская компания, славно напарившись, уже покидала баню. И тут, почти на выходе, решил внести свою лепту в дискурс о мужском  превосходстве и Николай:
- А я «своей» и слова не говорю…
Мужчины уставились на него ошарашено. В глазах товарищей ясно читался смертный приговор:
- Подкаблучник!
Николай, склонный к драматизму и интриге, нарочно добивался подобной реакции. После выразительной, почти театральной паузы, он сделал жест, запомнившийся ему по «Гамлету», (куда его затащили жена и теща), и поставленным голосом произнес:
- Мне одного взгляда достаточно!
Эффект был потрясающий. Товарищи с восхищением посмотрели на Николая и мысленно водрузили на его начинающую лысеть голову лавровый венец. На том мужчины распрощались и, расслабленные парилкой и пивом, направились каждый восвояси…

Николай, стараясь не греметь ключами, тихонечко открыл дверь в квартиру. Было темно, только в спальне, судя по полоске света на полу, горел ночник. Едва мужчина протиснул свою могучую грудь в  дверь супружеской опочивальни, как суровый женский голос спросил ледяным тоном:
- Куда?!
Николай съежился  и сбивчиво залепетал:
- Котенька, это я пришел… Посидели… Немножко… Пиво… Котенька, я спать… хочу…
- Марш в зал, на диван! Крууу-гом!
Супруга Николая была прокурор, поэтому спорить с ней не представлялось никакой возможности. Но Николаю так хотелось спать, что на сей раз, он осмелел и отчаянно пытался отвоевать себе место на супружеском ложе. Тапочек, пребольно врезавшийся мужчине в лоб, послужил достаточно убедительным аргументом «против», так что ему пришлось отступить и осваивать старенький диван…

Сергей на цыпочках прокрался в спальню, замер, прислушиваясь, но тихое сопение благоверной вселяло надежду. Он со вздохом облегчения осторожно сел на край кровати, даже успел расстегнуть одну пуговицу у самого ворота рубашки, как вдруг с другой половины ложа послышалось злобное шипение:
- Приперся…
Сергей втянул голову в плечи и решил, не вступая в дебаты, быстренько улечься на боковую. Авось,  буря утихнет, не разразившись. Но супруга Ирина, похоже, была настроена решительно:
- Опять напился? Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не смел приходить домой пьяным?
Упреки и страшные ругательства посыпались на несчастного, но  Сергей стоически сносил решительно все, даже когда Ирина со злостью тыкала его пальцем в бок. Разъяренная женщина расценила стойкость мужа как циничное равнодушие и все больше заводилась. В какое-то мгновение Сергей решил дать достойный отпор своей второй половине. Он приподнялся на локте, пытаясь сфокусировать взгляд на ускользающем, искаженном яростью лице жены, сложил губы, словно собирался произнести букву «у» и пригрозил Ирине, потрясая оттопыренным указательным пальцем. Но хмель был настолько силен, что мужчина просто-напросто упал на подушку и стал недееспособным. Раздался блаженный, оглушительный храп.  Ирина по инерции продолжала ругаться, но с горечью поняла, что супруг предательски ретировался  с поля битвы и уснул.  Женщина замолчала. Уже через минуту в комнате был слышен не только мужской храп, но и женские рыдания. Ирина рыдала громко и сладко, как могут рыдать только замужние женщины. Вся боль несправедливости вдруг предстала перед ней во всей своей чудовищной наготе. Бросив презрительный взгляд на мужа, она стукнула его, спящего, кулаком по животу и резко отвернулась. Сергей вздрогнул, издал странный хрип, неизвестно для чего пролепетал «Боженька, Боженька!» и снова погрузился в крепкий, пьяный сон. А супруга лежала, скорбно глядя в темноту, и доводила себя до исступления отголосками прошлого. Мысленно она продолжала свой обличительный монолог в адрес мужа и, наконец, решила подытожить свою речь, а, заодно, и отомстить благоверному «за все хорошее». Тогда она  резко ударила супруга локтем. Сергей хрюкнул от неожиданности, но не проснулся, а Ирина, видимо, испытав негу удовлетворения, мгновенно успокоилась. Вскоре оба супруга спали чистым, почти младенческим сном…

Василий осторожно прижался к спящей жене Ксюше и начал с поцелуев. Он с наслаждением вдыхал аромат ее волос и уже пальцами подобрался к весьма интересным выпуклостям, как вдруг –  Ксюша,  недовольная тем, что ее разбудили, хрипло спросила:
- В турагентство звонил?
Василий был несколько обескуражен реакцией супруги, но решил не сдаваться, губами стал щекотать ее ушко и томно прошептал:
- Да… да, дорогая…
Второй вопрос был задан разбуженной женщиной с крайней степенью раздражительности:
- И?
- Купил путевки… 
 Василий уже тяжело дышал, но Ксюша в ответ громко, протяжно зевнула и, не поворачиваясь, злобно буркнула: «Спи уже!». Супруг поначалу было сник и, разочарованный, распластался на простыни, но затем поднялся с постели, громко сопя от негодования, натянул майку и носки и, пошатываясь, задевая плечом китайские картинки в коридоре, направился  в кухню. Там он, вооружившись ледяной бутылкой водки из холодильника, пытался в одиночестве залить свое горе. В скором времени степень опьянения Василия дошла до стадии, когда человек ощущает резкую необходимость в общении. И Василий стал приставать с разговорами «по душам» к спящему на табуретке коту. Кот упорно игнорировал хозяина. Тогда  жаждущий сочувствия и понимания мужчина приблизил к животному свое пьяное лицо и спросил заплетающимся языком:
- Что?.. нос воротишь? Мо… морда… рыжая!
Кот брезгливо поморщился, когда резкий выхлоп ударил ему в нос, а Василий не унимался:
- За что… она со мной так? Я тебя спра… спра… шиваю тебя!
Тут Василий громко икнул, скорчил страдальческую гримасу и с надеждой посмотрел на кота. Кот равнодушно зевнул прямо в лицо хозяину.
На кухне сидел огромный, пьяный мужчина в майке, в трусах и, почему-то, одном носке и… горько плакал. Рядом дремал кот. А в окно заглядывала ночь и, как ехидная, старая баба, злорадно усмехалась …