Жизнь и творчество Константина Сомова

Алина Алексеева-Маркезин
Сомов Константин Андреевич (Россия/Франция, 1969 - 1939) «Автопортрет» 1909
   
    Константин Андреевич Сомов (1869 — 6 мая 1939) — русский живописец и график, мастер портрета и пейзажа, иллюстратор, один из основателей общества «Мир искусства» и одноименного журнала. Сын учёного-искусствоведа А. И. Сомова, который до конца своей жизни служил хранителем коллекции Эрмитажа.

         Он в молодости знал Брюллова, встречался с Федотовым. В 1871 году Сомов-старший стал Почётным вольным общником Императорской Академии художеств, с 1886 года стал старшим хранителем Эрмитажа и членом-учредителем Общества русских аквафортистов. А еще он был редактор «Вестника изящных искусств» и с 1891 года – сотрудником отдела искусств в издании Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

        В 1889 г. Сомов поступил в Академию Художеств, где учился в мастерской И. Репина. В 1897 г. художник добровольно покинул Академию и провел две зимы в Париже в самостоятельной работе. В одно время с ним в Париже учились и работали А. Бенуа, Е. Лансере, А. Остроумова и другие “мирискусники”. Здесь Сомов сблизился с А. Бенуа, который написал о нем первую статью, появившуюся в журнале “Мир искусства” в 1898 г.

           Репин называл Сомова «способный юноша». Уже в студенческие годы художник стал рисовать арлекинов и дам XVIII века, которые чуть позже принесут ему известность. Один из сокурсников Сомова вспоминал: «Ярко помню чувство изумления от неожиданности и потом восхищение, когда он принес свой эскиз на заданную Репиным тему «Около пруда». Позже Бенуа назвал Сомова «создателем идиллического стиля минувшей жизни».

      В 1899 г Сомов вернулся на родину и поселился в Петербурге. Здесь он занялся портретной живописью, создал портреты А. Бенуа, А. Остроумовой, художницы Е. Мартыновой (“Дама в голубом”, 1897 — 1900).

 Манера Сомова соответствовала эстетике “мирискусников”, соединяя гармонию мечты с реальностью, отличалась поэтичностью образов в сочетании с утонченностью и одухотворенностью.

       Сомов принимал самое деятельное участие в оформлении журнала “Мир искусства”, а также периодического издания “Художественные сокровища России” (1901 — 1907), издававшегося под редакцией А. Бенуа, создал иллюстрации к “Графу Нулину” А. Пушкина (1899), повестям Н. Гоголя “Нос” и “Невский проспект”, нарисовал обложки поэтических сборников К Бальмонта “Жар-птица. Свирель славянина”, В. Иванова “Cor Ardens”, титульный лист книги А. Блока “Театр” и др.

     Наряду с пейзажной и портретной живописью и графикой Сомов работал в области мелкой пластики, создавая изысканные фарфоровые композиции: “Граф Нулин” (1899), “Влюбленные” (1905) и др.

       К. Сомов экспонировал свои произведения на выставках “Мира искусства”, Союза русских художников, персональной выставке в Петербурге (1903), берлинском “Secession”, парижском “Salon d'Automne” (“Осенний салон”, 1906), чем приобрел широкую известность не только в России, но и в Европе. После Октябрьской революции, как и многие другие деятели искусства, Сомов испытывал бытовые трудности, не имея заказов на работу.
 
  В декабре 1923 г. К. Сомов вместе с Русской выставкой выехал в США в качестве уполномоченного от Петрограда. На родину он больше не вернулся, навсегда оставшись во Франции.В Америке Константин Сомов прожил больше года - с января 1924 по май 1925 года. Кроме того, в 1924 году он успел «смотаться на все лето» в Париж, где Владимир Гиршман, эмигрировавший во Францию еще в 1922 году, знавший Сомова лично очень давно и всегда ценивший его творчество, организовал персональную выставку художника в своей галерее.
          Еще в 1906 году Гиршман был избран почётным пожизненным членом парижского «Осеннего Салона», поэтому куда иммигрировать, вопрос у него не стоял. Тем более, что оставалось делать в России, если после революции он, стремившийся способствовать развитию музейного дела, даже принял в 1918 году должность председателя «Союз деятелей московских художественных хранилищ», а в начале 1919 года его коллекция была национализирована, в особняке открыт Музей мебели, а картины в июне 1920 года переданы в Румянцевский музей

 О НЕТРАДИЦИОННОЙ ОРИЕНТАЦИИ СОМОВА.

ДМИТРИЙ ФИЛОСОФОВ.

         О нетрадиционной ориентации написано очень мало. Первый юношеский роман у Сомова случился с  Димой Философовым . Как пишет в своей книге Кон, «c Димой Костя сразу нашел общий язык, и они сдружились. По свидетельству Бенуа, учившегося в той же гимназии, особая близость Димы и Кости, которые держались вместе и особняком, почти никому не нравилась. И, быть может, они не стали объектами насмешек и изгоями только потому, что оба раньше срока покинули заведение Мая».

        Дмитрий Владимирович Философов происходил из старинного дворянского рода, его отец был ближайшим помощником военного министра Д. А. Милютина и членом Государственного совета. Мать Анна Павловна (урождённая Дягилева) была литератором и одной из учредительниц высших женских учебных заведений и благотворительных обществ.

         Осенью 1899 года Сомов вернулся из Парижа в Петербург. Занимаясь деятельностью «Мира искусства», Константин стал часто общаться со своей школьной любовью – Дмитрием Философовым. И, возможно, могла бы вспыхнуть «угасшая любовь», но сердце Дмитрия уже было занято его двоюродным братом из Перми Сергеем Дягилевым. Кон в своей книге пишет: «Несмотря на то, что с Дягилевым Сомов будет много сотрудничать, некоторая неприязнь сохранится на всю жизнь».

 МИХАИЛ КУЗЬМИН.

    Позже Сомов Сблизился с Кузьминым Михаилом Алексеевичем. Сомов прочел гомосексуальную повесть Кузмина «Крылья», а тот, в свою очередь, мечтал познакомиться с Константином в надежде, что художник напишет его портрет.

     Кстати, Иванов, который, шутя, написал о совращении Сомова, стал, практически сводником, поскольку поэт и художник зимой 1905-1906 годов часто встречались именно на вечерах в доме у Ивановых.

         Впрочем, влюбленности поэта Сомов сначала и не замечал (у Кузмина в то время был свой «сердечный друг» - Павел Маслов), до тех пор, пока не прочел об этом в дневнике поэта, который вел его в течение всей жизни, считал «открытой книгой» и даже читал иногда в узком кругу друзей. О Сомове Кузмин написал, как о «бодрящем, с любовью к жизни, к телу и плоти, и без никакого нытья» мужчине. Уже к весне 1906 года их отношения стали более близкими.Кроме того, в течение почти пяти лет романа художник был «личным иллюстратором» поэта - подбирал иллюстрации и рисовал виньетки к текстам поэта. Как пишет Кон, «они остались друзьями, хотя в записках Сомова обнаружится несколько нелестных отзывов о стареющем Кузьмине».

МЕФОДИЙ ЛУКЬЯНОВ.

                Сорокалетний художник познакомился с восемнадцатилетней моделью Мефодием Лукьяновым (1892-1932) в сентябре 1910 года. Но поскольку Николай наезжал из Москвы редко, а натурщики для работы были нужны всегда, то Сомов, конечно, воспользовался услугами Лукьянова. Для плодотворной работы юноша даже поселился в квартире художника, познакомился с его родственниками и вскоре из натурщика, помощника и друга быстро превратился в «сына, брата и мужа», как называл его сам художник. Их связь историки называют «образцово-показательным браком», который продлился 22 года (!), «без размолвок и почти без измен».

            К сожалению, о жизни самого Лукьянова до встречи с Сомовым и его жизни до эмиграции практически ничего неизвестно. Остался лишь портрет Мифа (как называли Мефодия родственники художника и близкие друзья), написанный Сомовым в 1918 году, купленный музеем Александра III и находящийся ныне в Русском музее Санкт-Петербурга (понятно, что это разные названия одного музея!).
            
     Художник изобразил Лукьянова, сидящим на диване в пижаме и халате. Искусствоведы отмечают, что в разгар революции, ниспровергающей старый мир, во время уличных перестрелок и ночных грабежей художник пишет очень «домашний, уютный портрет», в котором на первом плане спокойное выражение лица юноши, домашний халат и удобная поза сидящего.

        Весной 1931 года у Мефодия началось обострение туберкулеза, он начал медленно угасать. Новый 1932 год Сомов встречал у постели больного. Сестре Анне художник писал: «Он стал очень тих и кроток и со мной очень нежен - от этого у меня разрывается сердце».

         В одном из писем он пишет: «После окончания моей дневной работы Мефодий (обратите внимание, художник называет друга полным именем!) просит меня всегда ему показывать, что я успел сделать. Вчера моя акварель ему так понравилась - день у него был грустный, мрачный, - что он стал над нею плакать. И у меня потекли слезы, так мне было его жаль и так мне стало за него грустно...».

        В другом письме Анне Константин продолжает больную для него тему: «Каждая минута моей жизни теперь мука - хотя я делаю всё, что нужно, - ем, разговариваю с посетителями, даже работаю немного, - мысль о Мефодии и о предстоящей разлуке меня не покидает. Теперь я впитываю в себя его лицо, каждое его слово, зная, что скоро не увижу его больше».

       Историки пишут, что Мефодий хотел исповедоваться и причаститься, но боялся об этом сказать Константину, зная, что тот атеист. Когда Константин узнал об этом, то сказал, что согласен, если это принесет Мефодию облегчение. В дневнике своем он записал: «Что у него, несчастного происходит в душе? Великий страх, отчаянье расставаться с жизнью?»


      Предсмертными словами Мифа, любимой Мифемы, обращёнными к Сомову с нежностью, были: «Костя... до свидания». Мефодий Георгиевич Лукьянов умер в 1932 году в Париже от туберкулеза, не зная, что его сердечный друг переживет его только на семь лет. И что в его жизни будет еще один молодой, красивый мужчина, которого историки называют «последней любовью художника».

БОРИС СНЕЖКОВСКИЙ.

        Художник стал искать натурщиков, и в декабре 1929 года в его доме появился Борис, о чем он тут же «отрапортовал» сестре: «Стал рисовать этюды и наброски с голого тела. Пока нашел одного русского, очень хорошо позирующего и хорошо, но слишком атлетично для Дафниса сложенного, и подговорил его на 10 сеансов. Три раза уже рисовал его и вижу, как трудно будет мне справиться». Сомнение художника, возможно основывается на том, что юный пастушок Дафнис не мог быть похожим на атлета, а Борис профессионально занимался боксом.

       В другом письме Сомов дает информацию о своей модели: «А мой натурщик, русский, 19 лет, оказался очень умным, образованным и славным. Так заинтересовался своим позированием и моей целью, что попросил меня дать ему прочесть роман Лонгуса».Книга с иллюстрациями Сомова вышла в 1931 году (интересно, как на это отреагировал еще живой Миф?).

               После смерти Лукьянова Сомов уезжает из наполненной воспоминаниями квартиры и старается занять себя работой – Борис продолжает ему активно позировать, причем, очень часто в обнаженном виде.Благодаря своему участию и заботе о 63-летнем художнике, 22-летний юноша становится не только любимой моделью Сомова, но, практически, его компаньоном, как пишут исследователи, «заменив в эмоциональном плане умершего Мифа». Они вместе часто посещают выставки, театр и синематограф, ведут светскую жизнь.

           Во второй половине 1930-х Сомов пишет целый ряд портретов обнаженного Бориса, которые в источниках названы «картинами гомоэротического содержания». В 1937 году художник пишет еще один известный портрет Снежковского «Обнаженный юноша», который находится сейчас в коллекции Русского музея в Санкт-Петербурге.

 В 1938 году – новый портрет Бориса, а через год художника не стало.

К. А. Сомов умер в Париже 5 мая 1939 г.

Использованы материалы