Алиса застала Евсея за компьютером, он выгулял собаку и братишку, бабушка их кормила и с собой покушать завернула. Позвонил веселый Антон.
- Дорогая, я все еще на банкете, презентация затягивается, жаль без тебя.
- Прекрасно, дорогой, у нас все нормально…
Связь прервалась, он больше не перезвонил. Евсей обернулся, очень серьезно спросил: «Как Тимей? Держится?»
- Сам знаешь, как папку хоронить. Виолетта ждет нас, поедем?
- Нет, дорогая. Я помою и спать уложу Тотошку, Нинуле позвоню, придет. Хотя, могу и не звонить. Надо полагать, Антон загулял. Вызову тебе такси, по Яндексу дешевле и мне спокойней.
- Спасибо, ты такой умник у меня. Скучно не будет?
- Мне не бывает скучно, дел полным-полно, а ты умеешь напрячь и построить. Ты тоже веди себя прилично. И еще хороший совет: никогда не ходи на похороны, лучше деньгами помочь.
- Не тот случай. Я уехала, телефон со мной, деньги есть. Спокойной ночи.
- И тебе равновесия.
Тимей выпил, но что-то не опьянел. Как крылами прижал к себе девчонок, закрыв глаза, выл волком от боли, тихо - одной душой. Сын дяди Федора - Семушка сидел напротив дивана, молчал, он знал, как тяжко хоронить папулю - такого молодого, сильного, а тут дед-Каша, так он прозвал его в детстве. Семья редеет. Истинная семья художника не бывает большой. Один-два друга, две-три подруги, редко жена, как у них, было.
- А что? Так сложно понять творческого человека? Откуда гонения, беззащитность перед ударами судьбы? Зачем прятать свои потребности и возможности? Недосягаемая высота редко кому дается. Зачем стесняться? Вы как-то неправильно мучаете себя. Вот у папы никогда не было этих терзаний.
Алиса вынырнула из-под руки Тимея, погладила его по щеке, по волосам, прежде чем ответить юноше.
- Семен, у папы была Виолетта, она его понимала. Достаточно, что кто-то один тебя понимает, есть с кем поделиться. Твои предки правильно смотрели - в одну сторону.
- А правильно это куда надо смотреть?
- Правильно, если вместе и ввысь - на неземное.
- А мы и сейчас вместе с Федором, я не перестаю делиться с ним всякой чепухой. Всегда так было, - оживилась Виолетта.
- Типа повезло, мам? А остальные - полные придурки?
- Они полудурки! Их большинство. А папа… нет, твой папа всегда делал правильный выбор, хватит с тебя и этого.
- Я не согласен, - завелся Семен, провоцируя Тимея продолжить болезненную тему о гибели отца в расцвете лет, позднего успеха.
Тимей вышел на балкон, закурил, Алиса за ним. Теперь ее зазнобило.
- Я согрею тебя, иди-ка сюда, давай нажремся сегодня до положения риз.
- Пожалуй, нужно набраться, взять больничный с ОРЗ на неделю.
- Возьми, будь послушной девочкой.
- Ты никогда так со мной не говорил.
- Прости, что я всегда относился к тебе по-товарищески. А ты барышня, тебя следует баловать, а не эксплуатировать. Мне очень не хватает нашего бедняцкого подвала, учеников, сеансов и чтений-прозрений. Господи, как же мы были счастливы в те страшные годы, с ума сойти! Вот Федор был умнее, все видел, все понимал и умел ценить красоту, беречь и наслаждаться одними глазами. Вита в самые тяжелые годы не решилась продать его зарисовки. У него ты иная, одухотворенная что ли… Хотя просто карандаш или перо. Вот кто истинный художник. Был.
- Извини, Тим, ты сделал себе имя, ты нарасхват, ты изъездил весь свет, как маме твоей хотелось.
- Маман всегда много надо, не хочу об этом. Ну, расскажи, как ты, пишешь?
- Записываю. Бывают окна, прикрою тетрадками рукопись и набираю из старого.
- У тебя нет своего компьютера? Нет?! Я тебе привезу, какую угодно программу поставлю, сейчас такую графику можно делать - чудо!
- Подари, Тим, мне очень нужно, можно без графики, я давно не рисую. Хватит с меня последнего пленэра. Господи, как же всех не хватает, как жить в пустоте-то?! А ведь будем дышать, ревновать, работать.
- У меня осталась неделя, надо разобрать вещи, картины на даче. Все закину в наше логово, ты помнишь адрес? Ключи еще не выбросила?
- А-а-а-а…
Она чуть не взвыла в голос. Так может только Тимей! Он снова уезжает и молчал об этом.
- Аля, Алинька! Я вернусь к тебе. Антон не отдаст тебе сына, ты не бросишь детей ради меня. Я не могу бросить дочку с сумасшедшей матерью. Тесть хочет лечить ее в Швейцарии. Я пришлю тебе горные пейзажи, ты любишь пастельные туманы. Я рисовал итальянок, а видел твои глаза. Шаржи расходились, как горячие пирожки. Я просил у Антона твой сотовый, но он сказал, что ты обходишься без телефона. А дома всегда он берет трубку. Знаешь, я с ним давно не работаю, он жаден. Мои рекламные макеты хорошо оплачиваются в других агентствах.
- Он ревнует, я знаю. Ни о чем поговорить нельзя, если он дома. Открывает одно казино за другим, хвастается мною, как вещью. Сделал себе имя, звезды эстрады так и ломятся на презентации. Заслуженные актеры ищут подработку. Нас везде приглашают. Ты был прав, светская жизнь утомляет. Сильно утомляет. Сама виновата. Не пьет, не курит, красавец, ходячая энциклопедия. Детям очень интересно слушать, а я как-то наслушалась. Но мы красивая пара, идеальный брак. Никогда не возникало желания что-то прочесть ему, хотя по образованию он тележурналист, вполне мог проредактировать и продвинуть пару романов - мне на шпильки, деткам на мороженное. Стишки в домашний альбом, вот что он думает о моей литературе.
- Послушай, Аля. У тебя еще при мне много накопилось, набирать устанешь. Есть текстовый сканер, потом только правку надо делать. Что за прошлый век - набирать урывками, украдкой. Я сейчас Семушку напрягу, пусть поможет тебе выбрать.
- Тим, я знаю, у меня Евсей опора и советчик в технике. Но мы квартиру купили, денег не хватает. Понимаешь?
- Я все понимаю, а что с твоей пещерой? Продали?
- Нет. Я знала, что дом под снос, ничего не поясняя, отказалась наотрез. Антон злился, очень злился, но тогда мне твой папа был советчик. Царствие небесное, светлая память. Он словно вел меня над всеми ухабами и пропастями. Очень деятельный человек.
- Был… А папа молодец, охранял тебя от лишних проблем. Это хорошо, что у тебя есть свой уголок. Что там? Поэтическое убежище?
- Склад ненужных вещей, собираемся дачу прикупить, машину. Права есть у всех.
- Все-таки сдала на права, молодец!
- У меня были права, у брата машина была еще до армии, научил.
- Это я научил тебя врать?
- Нет. Нас учит жизнь, учит всему. Насмешка судьбы, что ты помнишь такие мелочи. Одно верно, всегда надо поступать по-человечески.
- Мы так и поступаем. Я скоро вернусь, уложу ее в клинику и вернусь, дочке в школу нужно ходить. Дороговато, конечно, но свобода дороже.
- Мы свободны, Тим, даже от любви. Как угодно крути, пробуй на вкус эти слова. Смотри-ка, свет погас.
На балкон вышла Вита. Тимей сгреб девчонок в охапку, чуть оторвал от пола, хрустнули косточки. Они перешли на кухню. Все в доме, как при дяде Федоре. Кот сидел нагло на столе, Тимей швырнул ему зажигалку по коридору, как делал хозяин, чтобы освободить место. Кот вперил взгляд в темноту, но не шелохнулся, посмотрел на шутника почти с обидой, перешел на руки к хозяйке.
- Мне кажется, что он читает мои мысли, думает, даже говорит со мной. Жалеет и себя в первую очередь. Когда мы пришли с опознания, он три дня молчал, не ел, когда понял, что мы не виноваты, тогда простил и начал вылизывать нас, вылизывать и плакать.
- Как плакать?
- Слезами, Аля, слезами…
- Ты бы сходила в клинику неврозов, от тебя совсем рядом на Волоколамке, странно это все слышать.
- Мне некогда, я работаю, как вы когда-то в подвале. Жизнь продолжается, милые вы мои, сколько вы еще готовы скрываться, хитрить? Я вам в спальне постелила, я там больше не сплю, не могу. Пусто. Надо ремонт сделать или поменять квартиру на другой район. Вот еще немного подожду, сын женится, тогда разъедемся.
- Не надо откладывать, иначе Семушка никогда не женится, побоится оставить тебя одну.
- Я не одна, мы неразлучны, мы всегда неразлучны, мы же венчаны. Я не знала, насколько я сильная. Я была в этой клинике с Семеном. Мы в порядке. Это у вас сумбур, разброд, но это ваша стихия, так вы черпаете вдохновение, правда, из одного источника. Тимка стал таким узнаваемым, тонким знатоком красоты вселенной, - так пишут о нем. Если бы они знали, какой болью рождены эти картины. Вы оба сумасшедшие! Нельзя себя так мучать. Бог с ним, с успехом. Вы-то когда жить начнете для себя, каждым добрым утром вдвоем - в одной постели. Закрыли дверь в спальню и забыли, что там в мире неладно, кому война нужна, кто чемпион по хоккею. Это же элементарно - дать пинка всему постороннему, всем помехам.
- И детям дать пинка? - Осведомился Тимей. - Моим маленьким девочкам наподдать коленом под зад, оторвать от Альки мелкого, увезти, украсть. Я похож… не знаю с кем сравнить, где невест крадут. Уже нигде не крадут. Ви-ви-ви, а ты не ку-ку?
- Не обзывайся, Тим.
Вита отвернулась к окну, плечи вздрагивали, она плакала сухими слезами. Послышались шаги Семена. Он не спал. Шел с котом на руках, передними лапами кот обнимал его за шею, вжимаясь лбом в щеку. Тимей и Алиса почувствовали, как волосы у них вставали дыбом и седели. В полумраке коридора пружинистой походкой к ним приближался дядя Федор, только без шкиперской бородки. Понятно, зачем мать отвернулась к окну, заслышав сына, чтобы не закричать от ужаса, что мужа ничем не вернуть. Семен серьезно осмотрел стариков, полез в холодильник, достал закуски, банки, водку.
- Белые вороны сбились в стаю. Лучше бы вы напились, как нормальные люди, песни начали орать. Давайте, уже помянем, пусть земля будет пухом всем безвременно ушедшим. А мы будем жить, всем врагам назло.
- Король умер! Да здравствует король! Шоу должно продолжаться.
Он сосредоточенно резал хлеб, сыр, колбасу, помидоры-огурцы, протер рюмки, налил всем. Выпил залпом. Ушел. Руки автоматически потянулись к столу, опрокинули по одной, второй, третьей - молча. Из комнаты ворвался, мощный голос Фредди Меркьюри, разрывая душу: «The show must go on! The show must go on! The show must go on!»
Шоу должно продолжаться, жизнь не остановить.