— Эллис, дорогая, привет, — Адам приблизился к ней и нежно поцеловал в щеку, улыбнувшись уголками губ. — Кажется, я не опоздал, потому что сильно торопился к тебе и если честно, то голоден как волк. Ты уже чего-нибудь себе заказала? — Он окинул ее добрым взглядом, какой бывает у любящих долгое время людей, снял черное и увесистое пальто из шерсти с большими круглыми пуговицами и повесил его на вешалку, стоявшую на плотных ножках рядом с их столиком, а затем, снял и вязанный мягкий в клетку шарф. Он имел важную и необычайную для него ценность, ведь именно в те дни, когда зима набирала ледяные обороты и сулила холод, приближенный явно за минус сорок пять, они, не обреченные тягостными буднями и работой, проводили время вместе. По утрам Эллис готовила прекрасные синнабоны с нежнейшим кремом, Адам вечерами читал ей вслух Флобера, а любовь всей его жизни, свернувшись неподалеку от него в кресле с мягким пледом, вязала ему теплый и вовсе не колкий шарф, постоянно чихая от болезни и принимая неприятные лимонные лекарства от температуры. Адам невольно улыбнулся, вспоминая те приятные моменты, поэтому положил шарф к себе на колени, сел напротив Эллис и посмотрел на ее бледное лицо.
— Ох, Адам, я сижу здесь всего лишь около получаса, но уже сильно тебя заждалась. Мне показалось, что тебя нет целую вечность, — она коснулась обеими руками своей шеи и взволнованно вздохнула, что явно не осталось незамеченным. В кафе уже все больше и больше прибавлялось посетителей, желающих вкусно пообедать, а пустых столиков через какое-то время и вовсе не оказалось.
— Извини, милая. Теперь я здесь с тобой и тебе абсолютно не о чем волноваться, — он положил свою руку поверх ее и почувствовал, как ледяные пальцы почти, что обжигают его кожу, — господи, Эллис, какая же ты холодная. Тебе нужно скорее поесть чего-нибудь очень плотного и выпить горячий кофе или белый чай, пока ты окончательно не превратилась в Снежную Королеву. Ты себе чего-нибудь уже заказала?
Он вновь повторил свой вопрос и пристально смотрел ей в глаза, начиная волноваться и чувствовать что-то неладное. Эллис посмотрела сперва на их сплетенные вместе руки, а затем, перевела взгляд в окно, стараясь привлечь своему взгляду хоть какой-нибудь интересный объект, чтобы избежать ответа на вопрос, но повернув голову к нему, она произнесла:
— Я совсем не голодна. Наверное, я выпью лишь кофе и обойдусь без еды. Закажи мне кофе, хорошо? Мне действительно ничего не хочется, — последнее она произнесла тихо, надеясь, что эта фраза останется незамеченной или, как минимум, не обретет тот смысл, который она вкладывала в эти слова.
— Дорогая, ты уверена?
— Уверена, Адам, — она выдавила из себя улыбку и аккуратно вздохнула, выпуская из легких воздух.
— Ты в порядке? Ты сегодня чересчур бледна, — он заметно изменился в лице и искренне начинал паниковать, не понимая причины такого состояния. Что-то подсказывало ему, что этот день закончится совершенно странным образом и сейчас происходит нечто напряженное, отчего все фибры его души начинали ныть в истоме, охватившей его тревоги. — Может, ты заболела?
— Я в порядке, правда. И все очень замечательно, — ее взгляд перенесся куда-то вглубь зала. К ним подошел высокий мужчина в черном костюме, какой и подобает всем официантам приличного заведения. Его зубы были белые и ровные настолько, что если бы пришлось встретить его на улице, то можно было всерьез спутать его вполне с мужчиной из высшего света, где принято вечером в семь, запивать шампанским абсолютно любую еду, которая попадет в желудок. Но все же худощавое тело и небрежно уложенные волосы отталкивали мысль обо всех приличных вечерах. Его взгляд был преспокойным, словно удав, насытившийся своей добычей. Подав меню в кожаном переплете, он произнес весьма обычным тоном голоса:
— Что будете заказывать?
— «Тальята» из говядины с бальзамическим соусом и овощами гриль, яйцо «пашот» с соусом «песто» и крепкий черный кофе без сахара, пожалуйста, — Адам посмотрел на Эллис и, не отрываясь от нее добавил: — Девушке, если можно, двойной латте с жареным зефиром и бельгийским шоколадом. Твой любимый, я знаю.
Ждали они свой заказ относительно недолго. За все это время они успели обсудить погоду, которая совсем не изменилась за утро и теперь через чистое стекло и серое небо, проглядывало редкими лучиками солнце. На какое-то время Адаму показалось, что Эллис чувствует себя намного лучше и все свои переживания сослал на ее плохое настроение или нехорошее самочувствие, которое, должным образом, обязательно пройдет. Она успела пару раз улыбнуться, а он так и не выпустил ее ледяные пальцы из своей руки. Когда заказ стоял на их столе, Адам принялся за обед.
—Ты точно ничего не хочешь себе заказать? Мясо такое нежное и сочное, что тает во рту мгновенно. Это потрясающе вкусно, — он облизнулся и, разрезав кусочек мягкой говядины, отправил его в рот, а затем, добавил следом стручковую фасоль, обмакнув перед этим в соус.
— Приятного аппетита, Адам. Ты, конечно же, все это очень вкусно поглощаешь, что я теперь верю, что ты готов съесть здесь ровно половину из того, что есть в меню, но я обойдусь только лишь одним кофе. Спасибо, — сделав небольшой глоток латте и растопив во рту молочный кусочек шоколада, она почувствовала внутри желудка приятное тепло, медленно расходившееся по всему остальному животу. Все же она была голодна. За соседним столиком послышался внезапно громкий смех какой-то особы и отчего-то, неожиданно для себя, Эллис вздрогнула. Искренне она не могла терпеть только лишь громкий шум, давящий на ее слух. Даже когда ее подруги звали ее, чтобы провести отлично время за караоке или в компании старых бардов при желтом свете, она всегда отказывалась, находя на это веские причины: болезнь, отчеты, которых никогда и не было, огромное количество работы, потоп, соседские дети, Адамова сломанная машина и самые нелепые случаи те, когда она говорила: «кажется, меня сейчас стошнит» и отключала без всякого стыда телефон. Такие вечера она проводила в тишине и чаще – с бокалом рейнского. Но эта девушка, сидящая прямо за соседним столиком, наигранно смеялась и приводила ее в ужас. Больше всего ей сейчас хотелось выключить звук всех присутствующих или же снять виниловую пластинку и убрать на свое место, чтобы продолжить пить чересчур потрясающий кофе с уже подтаявшим зефиром, который каждый раз при глотке прилипал к ее пухлым губам.
— Эллис.. — Адам позвал ее еще раз, — Эллис? Ты сегодня в себе и закрылась от всех вокруг. Да что с тобой такое?
— Я.. О боже, Адам, я в полном порядке. Я тебя, конечно же, слушаю. Прости, немного отвлеклась. Сегодня мне не дает покоя моя глупая растерянность. Не обращай на меня, пожалуйста, внимания. У меня все хорошо. Я не хочу испортить нам обед, — ее пальцы слегка задрожали и чтобы хоть как-то скрыть непонятное волнение, обхватила большую белую чашку двумя руками и продолжила говорить: — Расскажи, что там с твоей работой? Я очень хочу тебя послушать.
— Давай я отвезу тебя домой? Ты совсем неважно выглядишь. Возьми на оставшийся день выходной. В таком состоянии ты не посмеешь выйти из дома ни на шаг, слышишь?
— Нет-нет, прошу тебя. Ты что-то говорил о работе. Это просто погода. Видишь, какое за окном серое небо? Это всему причина, — аккуратно подняв на него глаза, она поняла, что Адам не оставит ее в покое и до последнего будет настаивать на своем.
— Так, Эллис, так дело не пойдет..
— Что тебе предложили? Хорошая сделка? — перебив его и не дав договорить, сделала еще один глоток кофе, который еле-еле задержался в ее желудке, — Мне начать тебя поздравлять?
— Поздравлять? Что? Ооо, вовсе нет. Это всего лишь неплохое дело, которое сможет сильно нам в будущем пригодиться. Я более, чем уверен, что усердная работа над таким проектом именно в этой области, новые идеи и правильная формулировка проекта обязательно смо..
—Тебе было сегодня тепло? — не ожидая от себя и вновь перебив то, что хотел сказать Адам, Эллис приложила пальцы к губам и устремила свой взгляд в окно. На этот раз ее внимание привлекло такси, дожидавшееся зеленый сигнал светофора. Оно было совершенно чистым и чуть ли блестело. На заднем сиденье машины, в темном пальто, сидела женщина и смотрела совершенно в другую сторону. Эллис вдруг подумала о том, что было бы здорово оказаться на ее месте, почувствовать что-то чуждое, возможно, не свою жизнь или, по крайней мере, ощутить нечто невероятно свободное и так сильно волнующее ее сознание, многообещающее, живое.
— Что?
— Тебе было сегодня тепло? — она повернула к нему голову и посмотрела прямо в его глаза, ощутив головокружение, отчего сразу же отвела взгляд на свою чашку с наполовину выпитым кофе. — Мне показалось это важным сейчас.
— Эллис, милая моя, умоляю тебя, поехали домой, — встревоженный и напряженный до предела, он поднялся с места и протянул ей руку. — Просто уедем домой прямо сейчас.
— Я..Адам, знаешь.. — она резко вскочила и успела только лишь облокотиться слегка на свой стул и рукой на стол. Эллис пошатнулась. К вискам подступил сильнейшим шум, а в глазах весь зал начинал невероятно быстро кружиться и покрываться темными размытыми пятнами. Сердце учащало биение, пульс нарастал с бешеной силой. Она слышала, как девушка с ужасно громким голосом перестала смеяться и на миг почувствовала облегчение от тишины. Колени и все ноги становятся ватными, дышать чересчур трудно и тяжело. Воздух кажется намагниченным и душным. Она ищет глазами Адама и видит, как он от своей всегда быстрой реакции уже стоит и рядом и чувствует как его руки мягко хватают ее талию, чтобы удержать. Он непременно что-то говорит. Но все это больше не имеет никакого значения. Перед глазами темнота, она упала в обморок.
— Эллис…