Молчит гитара, спрятавшись от Музы
В укромность дум вечерней тишины...
Её судьба – дорога Лаперуза
По хрупким строчкам Дантовой беды.
Не Торрес – славой, златом – не Ланкастер
Заставил плакать от легато гриф:
Взлелеял звуки старый скромный мастер,
Руками превративший ясень в миф.
Гитара раньше многое умела:
Испанский стиль, этюды, “Парк Чаир”...
Душа смеялась, радовалась, пела,
Но пал в бою её герой – кумир.
Сожрала печка нотные тетради:
Тогда едва-едва пережила
Его вдова блокаду в Ленинграде...
Гитару сжечь, как память, не смогла.
Потом – скитанья, города и годы,
Небрежные щипки холодных рук,
Слепая жажда внутренней свободы,
Надежды на тончайший, нежный звук.
Услышь, Владыка, робкий трепет стука
В лавине непредвиденных забот.
Под декой ожидает сердце звука –
Полёта грёз и власти чистых нот.