- Признайся ему! Признайся. Признайся…
Шерлок закрывает глаза. Сколько раз он сам себе это твердил? Сколько раз обещал себе признаться Джону? Сколько раз собирался перестать… врать… притворяться…
Жизнь рядом с Джоном проносится у него в голове за несколько секунд…
Вот он наблюдает, как Джон спит, сидя за столом у своего ноутбука. Синий экран делает его волосы похожими на остановившийся во времени океан с замершими волнами. Взгляд Шерлока скользит по затылку доктора с трогательно выпирающими позвонками, ему хочется прикоснуться к ним пальцами, но он боится, что Джон тут же проснется. Мужчина подложил руки под голову, немного отодвинувшись от клавиатуры. И спит. На Джоне его полосатая фуфайка с непомерно-длинными растянутыми рукавами, и пижамные штаны, которые Шерлок так любит: они непростительно розовые и на них изображены миниатюрные поросята…
Шерлоку требуется время, чтобы собраться с мыслями. Но его так мало… почти критически. Эвр безжалостна и шутки с ней опасны.
- Признайся ему! Признайся. Признайся…
- Сейчас… я только… - продолжает бормотать сыщик.
Ему нужно только набрать номер, только произнести три слова. Три совершенно обычных слова. И для всех других случаев эти слова остались бы обычными. Шерлок старается не думать о том, что жизнь его лучшего друга висит на волоске. Сейчас ему нужно абсолютное… опустошение. Он пытается очистить голову от посторонних мыслей. Закрыв глаза, он представляет, как голова похожая на шкатулку раскрывается, а из нее вылетают шарики… Темно-синие. Светло-синие. Серые. Серо-зеленые.
Пальцы по памяти набирают номер. Идут гудки.
- Алло?
Ярко-красный шарик врезается в блеклое недо-равновесие Шерлока. А в душу пробирается тоска.
- Джон…
Шерлоку не надо повторять дважды. Ему даже не нужно себя называть. Голос доктора тут же становится ледяным.
- Что тебе нужно?
Еще один красный шарик разрывает неустановившееся спокойствие на части. Больно.
«Скажи ему!»
- Я… я…
Воздух внезапно заканчивается, легкие сжимаются, он чувствует боль… его голос хрипит.
- Я хочу…
Голос друга – ранит, по-настоящему ранит!
- Мне плевать… чего бы ты ни хотел… из моей жизни… никогда…
Шерлок слышит обрывки слов Джона – они горьки, ядовиты, отравлены… и все же… слух Шерлока жадно поглощает, пьет голос – такой родной, такой горячо любимый… Ему почти все равно, как отреагирует Джон на то, что он скажет… Но слова почему-то застревают в горле, как только он собирается их произнести.
- Джон, я… я тебя… Я…
Джон сыплет проклятиями и обвинениями в бывшего лучшего друга, и Шерлок внезапно замечает, как поблескивают щеки того от… слез. И само лицо доктора искажено болью.
Он замолкает, кусая губы.
- Ты чертов придурок, ты понимаешь это?! – кричит на него медик, яростно сжимая кулаки.
И Шерлок вдруг понимает, что тот сейчас просто бросит трубку, и больше не снимет ее… Он набирает воздуха в легкие и, силясь перекричать товарища, произносит слова, которые так хотела услышать от него его безумная младшая сестренка…
- Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!..
Истерика Джона прекращается так же внезапно, как успокаиваются дети, добившиеся желаемого. Его лицо постепенно приобретает привычный оттенок, а следы слез высыхают. Джон обессиленно прижимается спиной к стенному шкафу. На его лице появляется смутно знакомое выражение, которое Шерлок уже видел… совсем недавно… Выражение абсолютного изумления вперемешку с…
- Что… что ты только что сказал?.. – тихо бормочет доктор, явно не веря услышанному.
Шерлок облизывает губы, глядя в любимое и такое красивое лицо Джона.
- Я люблю тебя, - отвечает он, чувствуя странное умиротворение и удовольствие от красных шариков, заполнивших пространство его серых туманных мыслей. – Люблю…
Эвр приближает камеру, показывая лицо Джона. И Шерлок любуется слипшимися ресницами доктора, его огромными темно-синими глазами с безумно расширившимися зрачками. Длинные бледные пальцы касаются холодного экрана, лаская лицо Джона.
- Ты где?.. – вдруг спрашивает Джон.
Но Шерлок уже положил трубку. Он видит, как Джон пытается ему позвонить, как суетится, безуспешно нажимая на кнопки. Но номер не определить – Эвр позаботилась. Не важно, совершенно не важно, что теперь будет с ним – главное, что Джон не пострадает!..