«Не обещайте деве юной– любови вечной на земле…»
Начались занятия в техникуме. Четвертый курс оказался совсем не таким легким, как третий. Много времени отнимало черчение радиотехнических схем, а основные предметы: радиотехника и теоретические основы электротехники требовали колоссального напряжения и отдачи всех сил. Однако урывал время, чтобы проведать свое дитя, которому уже пошел второй год. Покупал ему игрушки, какие-то предметы одежды.
– Почему ты не дала согласие на развод, – спросил я у Раисы в очередной свой визит в общежитие.
– Ты хочешь быть вольной птицей, а я одна должна подкидываться с ребенком, – заявила она.
– Но ты же сама захотела этого. Давай жить вместе.
– Нет, я с тобой и с твоей гитарой жить не хочу. Приходи, как приходишь…
Снова я зачастил в женское общежитие. Комендант регулярно устраивал вечера дружбы и просил меня в них участвовать как гитариста. А я, будучи ему обязан своим местом в общежитии, не мог отказывать. Во время этих вечеров со мною заводили разговоры, сочувствующие мне девчонки. Одна из них Катя Захарова, удмуртка по национальности чаще других приглашала меня танцевать белое танго и с восхищением слушала мою игру, а когда я пел, первой аплодировала мне. Она мне нравилась. Её живые, как оливки раскосые глазки, проникали взглядом в самые глубины моей души.
Мне так хотелось использовать на практике уроки, полученные в сексе с Фаиной, что я решил во чтобы то ни стало овладеть Катей. Ей было двадцать, мне двадцать пять. Она работала в восьмом цехе штамповщицей на прессах. А мне два часа рабочего времени хватало на выполнение дневного задания, и я мог свободно бродить по заводу, не вызывая недовольства мастера, который меня зауважал после закрытия мною дефицита по очень скандальной продукции цеха. Понятное дело, я зачастил к ее рабочему месту.
Катя уже каждый день меня ожидала, и мы с ней общались во время ее работы. Причем, я освоил несколько подготовительных операций её техпроцесса и не замедлял, а даже ускорял её работу. Моя активность не знала предела и в одно из ближайших воскресений мы решили встретиться и сходить в кино. Целоваться начали после кино во дворе общежития на балконной пристройке к первому этажу. Здесь в роли учителя уже выступал я. Её хрупкое тело было таким послушным… В этот вечер я сделал с ней все, что задумал. Она очень этого хотела.Все у нас получилось без проблем.
Во втором часу ночи я вернулся в свою комнату и заснул с чувством выполненного долга перед Родиной. После этого вечера стал я жить, как в песне, «куда ни поеду, куда ни пойду, а к ней забегу на минутку». А куда забегать – то? У нее в комнате еще трое и у меня столько же. А на дворе сильно похолодало. Стала приходить она ко мне в общежитие. У нас с ребятами был договор: уходить, если кто-то приводил подругу. В общем, доходилась! Появились у нее все признаки беременности. А у меня появилась головная боль: с одной еще не развелся, а другой уже, как говорится, застругал дитя. Хожу в большой печали, не зная: что предпринять?
– Что будем делать, лапочка, ты моя, – сказал я в один из дней.
– Время еще есть, могу сделать аборт. Это будет у меня второй. Я уже беременела два года назад. Возьму отпуск, поеду на родину и там сделаю…
Убить своего ребенка – это было выше моих сил! Я решил после развода с Раисой в марте, жениться на Кате и уйти в частный сектор на квартиру. Рассказал ей свой план. Но она решила сделать совсем по-другому. Когда животик у нее стал довольно заметен, она ушла в декретный отпуск. Ни слова не сказав мне, не предупредив, уехала к себе на родину в Вятскую область. Через два месяца прислала письмо. У нас родилась девочка. Про то, что когда-то делала аборт, она мне наврала. Это у нее первая беременность. Претензий никаких ко мне не имеет. Отец ее очень ругал, но, когда увидел внучку, оттаял и теперь не снимает ее с рук. В Краснодар она больше не вернется. Приглашала к себе в гости… О женитьбе на ней не было ни слова.
Для меня это было невозможно. Нужно было бросить учебу, выучить удмуртский язык и работать в деревне… Но кто его знает, как сложилась бы моя судьба? Может быть я оказался очень счастливым и прожил в любви всю жизнь? Конечно, я ей тоже написал. Более полугода отсылал ей часть своей зарплаты, но однажды она попросила прекратить делать почтовые переводы – она выходит замуж. И тут я подумал: какие женщины все разные! Одна использовала меня, как самка каракурта, другая пошла на самопожертвование чтобы не создавать мне непреодолимые трудности.