Рассказ. Квартира

               
       «Там где вы хотите и недорого. Сегодня только на рынок выставили, я сразу позвонила, после пяти можем посмотреть, там, конечно, ремонт надо делать, но вариант отличный,- девушка-риэлтор выдохнула всю эту информацию на одном дыхании и замолчала.

        Ольга приободрилась. Вот уже почти месяц они с мужем подбирали себе квартиру в том районе, где прошли её детство и юность. Может быть, это была её блажь. Но она почему-то всегда хотела вернуться в те привычные улочки, где всё знакомо и не очень изменилось. Дома, конечно, в основном были серыми «панельками», в них покупать квартиру ей не хотелось. А вот несколько кирпичных домов ей нравилось, но в них ничего не продавалась. А тут - такая удача.

       К пяти вечера они с мужем подошли к дому, где нетерпеливо переминалась с ноги на ногу « риэлторша». «Хозяин сейчас будет», - сказала она как раз в тот момент, когда к подъезду подъехала серебристая Тойота с  тонированными стеклами. Из нее вышел молодой румяный щекастый мужчина,  и после короткого знакомства все дружно пошли в пыльный, пахнущий кошками подъезд.
 
        Квартира была  на первом этаже. Миновав  сначала гремящую железную, а потом дверь, обитую коричневым дермантином , они вошли в небольшую квадратную прихожую. В нос с порога ударил спертый воздух старческого жилища - особая смесь пыли, лекарств, старости, одиночества  и какой-то безнадежности.

       «Вы уж извините, сейчас проветрим, вещи еще не вывезли, всё руки не доходят,- сказал хозяин и затопал в кухню.- Смотрите! Ремонт не ахти,  но сантехника новая, дверь входная, а так…  всё по старинке, как-то всё собирались, да и бабушка…»
        «Понятно… наследничек,- подумала Ольга.-  У бабушки еще, поди, пятки не остыли, а квартира уже продается. Впрочем, какое мое дело».

        Она открыла  дверь в  комнату, расположенную напротив входной двери. В левом  углу небольшой комнаты стояла узкая  кровать с металлическими спинками. Кровать была аккуратно застелена цветастым покрывалом, из - под которого торчала белая канва с кружевом по краю. А на кровати одна верхом на другой стояли две подушки. На них была накинута тюль.

      «Как же это называется? … А! «Накидушка». А это… с кружевом…  «Подзор», точно! У бабушки всегда такой был», вспомнила Ольга.- Надо же -  древность какая, ни у кого уже такого не увидишь, разве только в деревне».

     ...И она вспомнила вдруг бабушкин дом и кровать, на которой  спала в детстве . Кровать была большая, а спинки у нее были коваными, металлическими, почему-то покрашенными в зеленый цвет.  Ольга очень любила смотреть на утренний ритуал заправки кровати, когда бабушка сначала  поднимала тяжеленную пуховую перину, переворачивала  и взбивала её, как тесто, потом  застилала  белоснежной  простыней, укладывала одеяла, закрывала всё это «подзором» и сверху большим покрывалом. Завершало действо укладка подушек, которые ставились особым образом одна на другую и закрывались «накидушками». После этого не то, что лежать, а даже присаживаться на кровать запрещалось, и такой вот «невестой» стояла та до самого вечера. От этих воспоминаний защемило сердце.

       Ольга быстро перевела взгляд на старые бумажные обои, на небольшой комод с фарфоровыми фигурками, на деревянный столик в углу. На нем лежали какие-то журналы, коробочки, незавершенная вышивка в пяльцах. Было ощущение, что хозяйка квартиры где-то неподалеку.
      -Понятно,- сказала Ольга.- Пойдемте дальше.
.
       Пошли в другую комнату – размером немного больше. В ней было веселее из-за солнечного света, попадающего в комнату через  два высоких  окна. На широком подоконнике одного из окон  стояли три больших горшка с почти засохшими цветами.
     - Полить бы,- сказала Ольга.- А то засохнут совсем.
      - Аааа…,- протянул парень,- маленькие горшки с цветами соседка забрала, а эти не захотела,  жене  тоже не нужны.  Куда их?»
.
     Но все же вновь пошел   в кухню за водой. Ольга огляделась. Темный полированный шкаф, такой же сервант, стол и четырьмя стульями в углу, на стене резные рамки с фотографиями и большой ретушированный портрет старухи с суровым лицом. В серванте  стояли хрустальные вазочки, узорный  чайный сервиз. На мебели лежал большой слой серой пыли, но у Ольги  вновь возникло ощущение, что хозяйка лишь вышла на минуту, а сейчас появится в дверях и грозно уставится на незваных  гостей. Стало не по себе. Очевидно, что-то похожее почувствовали все остальные: муж никаких вопросов не задавал, без интереса смотрел по сторонам, а  обычно говорливая девушка-риэлтор  задумчиво смотрела  в окно.

        «Наследничек, мать твою, - опять неприязненно подумала Ольга.- Вон, он, наверняка он  на фотографии.  Маленький, а уже щеки, как у хомяка. Бабушка, наверное, кормила его, суетилась, даже в старости, когда он к ней соизволял зайти. А он ей даже ремонт приличный не сделал. Хотя… в этом доме квартиры только остепененным давали - кандидатам наук. Вон книг на полках сколько. На столе бумаг исписанных кучи. Может быть, некогда ей было внуком заниматься, науку двигала, на «мелочи быта» внимания не обращала.  Да уж!  Всё сейчас выкинут на помойку, квартиру продадут,  портрет  сунут куда-нибудь на дальнюю полку. Вот и жизнь человеческая».

       Хозяин меж тем вернулся, плеснул в горшки воды из графинчика и, уловив какое-то напряжение, быстро заговорил:
       -Да вы внимания не обращайте. Конечно, надо бы тут всё убрать, но мне некогда, а жене…   Я бы прямо вместе со всем это продал, но понятно, такое «добро»  никому уже не интересно. А вот машинка в ванной новая, ее оставлю, если надо. А потом ведь цена, как за однушку. Так- то бы убрались здесь, косметику сделали – ценник другой.  Квартиры в этом доме не из дешевых,  но деньги срочно нужны, в ипотеку залезли. А ремонт всё равно каждый хозяин под себя делает.

     - Да, конечно,- вежливо откликнулась Ольга.- Дом хороший.
     - Вот-вот,- приободрился  парень,- а потолки какие! Три с половиной, и кухня не крошечная, как в панельках. Есть где развернуться. Смотрите!

        Ольга послушно пошла за ним  к кухонной двери. Кухня действительно была немаленькой. Гардины на окне не было, а занавешено оно было наполовину двумя цветастыми шторками, висящими на натянутой леске.
 
    «  «Задергушки»,- вспомнила Ольга.- Так бабушка такие шторки называла. Не квартира, а «машина времени».»
      Она оглядела  стоящий в углу кухонный стол, который был накрыт изрядно вытертой клеенкой с синими васильками. На ней - оранжевая чашка  с крупным белым «горохом» , еще какая-то разномастная посуда . Невысокий холодильник в углу, навесной пластиковый шкаф на раковиной, не грязная, но довольно старая  плита. Из-за плиты на стену вдруг выполз большой таракан и недовольно зашевелил усами.

     «Удивляется, наверное, кто тут такой нарисовался и где хозяйка? А хозяйка поставила чашку, вышла и всё!...    Что же запущено-то всё так? Неужели нельзя было ремонт сделать какой косметический? Ведь были у этой старухи дети…сын или дочь, внук вот. Многие, конечно, сами виноваты : «Да ничего мне не надо… да ладно…дорого…». А дети и рады – не разбегутся инициативу проявить».

        Хозяин тоже увидел таракана, схватил с крючка полотенце и метнулся к плите, но таракан оказался проворнее.
- Ну, надо же, только этого не хватало,- огорчился парень.- Да…  видимо, придется все-таки всё выкинуть, да провести тут уборку и дезинфекцию.
        Энтузиазм его как-то заметно угас. Он замолчал, подошел к столу, взял в руки  кружку в «горох» и стал крутить её в руках. Вид у него стал грустным.

      «Скучает, видимо, все же по бабушке своей. Наверняка часто здесь бывал, бегал маленький тут, баловался, вредничал, чай дул из этой кружки, пирожки жевал. А теперь бабушки нет ,  и уже никогда не будет. Пока  молод, всё бежишь куда-то без оглядки, скорее, скорее -  всё успеть…  объять необъятное. Да что там молодой! Всю жизнь большинство куда-то бежит. Много разве людей живет не суетно и осмысленно? Страшно остановиться, задуматься. Куда бежал-то? А главное, зачем? Что это меня на философию потянуло? Наверное, квартира эта, вынырнувшая из семидесятых».

        Но воспоминания уже было не остановить, и Ольга отчетливо вспомнила тот мартовский день, когда они с отцом увозили бабушку из ее деревенского дома. Уговаривать ее переехать в город, они  стали еще после смерти дедушки, но долгих десять лет бабушка «держала оборону». Хоть и помогали, чем могли, все равно  дом ветшал, сад зарастал и дичал. Не зря говорят «без хозяина дом- сирота».  Бабушка все хуже и хуже справлялась с хозяйством, а потом  её стала подводить память, навалились болячки. И она «дрогнула». Ольга с отцом приехали за ней. Неделю разбирались в каких-то документах, безотказно укладывали и упаковывали то, что она хотела взять с собой. Упаковали даже старую пуховую перину.

       Бабушка держалась бодро, но когда,  посидев по обычаю перед дорогой, они вышли за деревянные ворота, чтобы сесть в машину и поехать на вокзал -  она  вдруг развернулась и вцепилась в железную ручку ворот.
- Не поеду,- заголосила она,- не могу…
      И столько горя и боли было в этом плаче,  что Ольга тоже зарыдала в голос и стала гладить её по голове, как маленького ребенка.
-Ну, что же теперь,- говорила она, размазывая другой рукой слезы по лицу,- ну не можешь ты одна… я ведь с тобой целый год жила.. а у меня институт, работа… даже вдвоем мы не можем… мне тоже жалко, я же выросла здесь…  но  что теперь делать? Мы все там, а ты тут одна…ты не плачь,  пожалуйста, мы ведь ничего продавать не будем… не понравится тебе совсем у нас - вернемся! Я обещаю…

       Отец  и водитель машины нервно курили сигареты, отвернувшись от них. А бабушка всё всхлипывала, не в силах разжать руки и навсегда расстаться с тем, что было её жизнью. А затем, разом смирившись , она отошла, наконец, от ворот, не оглядываясь, безучастно и покорно  села в машину, и они уехали из деревни. Навсегда. В городе бабушка прожила ровно год. Отец съездил и продал дом.
 
       От этих воспоминаний на глаза Ольги навернулись слезы. Глубоко вздохнув и сглотнув комок в горле, она поспешно вышла из кухни. Муж даже заглядывать в кухню не стал. Пошли в коридор, на ходу посмотрели ванную. Машинка стиральная и правда, была новой, а всё остальное…
        Парень остался в квартире и закрыл за ними дверь, не задав ни одного вопроса.

       На улице заметно стемнело. «Вам не понравилось,- подытожила риэлтор.- Ну, что же, будем искать что-то еще». На том и расстались.

      Ольга с мужем медленно пошли к остановке.
-Как это всё печально,- сказала Ольга.
      Муж понял её без лишних слов.
-Да ладно, маленькая моя,- сказал он.- Что поделаешь? Одни уходят, на смену им приходят другие. А что может внук забрать из этой квартиры. Так… мелочи- посуду, фотографии, книги…
- Да это понятно. Вся эта старая  мебель… не антиквариат же. Надо же…время было, когда всё это не просто  покупали, а добывали. Я хорошо помню, как мама похожий полированный шкаф из румынского гарнитура умудрилась купить у какой-то уезжающей в Москву профессорской дочки, и сервант. Радости было!
-Ну да! И еще хрусталь на полочке для  всеобщего обозрения,- улыбнулся муж.- Как же! Достаток в доме! Бедно жили, что тут скажешь. А вообще, в каждой старой квартире своя история и энергетика. Может быть, все же подумаем насчет нового жилья? Вон, сколько новых домов строится в этом районе. От остановки, правда, далековато, зато можно обустроить всё современно. Ремонт какой-нибудь дизайнерский!
- Да ну! Не люблю я эти высотки! Бабушка наши дома называла «курятниками». А высотки… это вообще «муравейники» какие-то. Помнишь, в гости ходили недавно. Квартира неплохая, но пока до нее доберешься- лифт, коридоры какие-то извилистые. Нет, не хочу. Знаешь, я вот тут подумала,  может быть ну их – квартиры эти. Может быть, рискнуть… дом построить, небольшой, но свой.
- А чего?- загорелся вдруг муж. – Участков в продаже полно. Проектов полно.  Два зятя все- таки, сам кой- чего умею. И окно, как тебе нравится, до самого пола, с видом в сад.
- Да брось ты. Для нашего климата как раз такие окна,- улыбнулась Ольга.- На отоплении разоришься. Но тебе идея нравится, вижу.
- А кому не нравится? Да, финансы посчитать, конечно, надо. Обдумать всё, с детьми посоветоваться. А так… почему нет?
      И они, увлеченно разговаривая, прибавили шагу. Окно старого дома блеснуло печальным глазом, глядя им вслед.