Глава 4
Я открыл глаза и увидел свет! Сразу влез в телефон. Время 9.42. Дата 2-е октября 2011-го. Мы снова в своём времени! Если телефон не врёт, то сегодня утро того же понедельника, в который мы укрылись в квартире. Неделя прошла только для нас, а для остального мира не изменилось ничего. Если это так, то родители, даже не заметили моего недельного отсутствия. Я бросился к окну и раздвинул шторы. На дворе всё так же, как было неделю назад, плюс ясное солнечное осеннее утро.
– Народ, подъём! – со всей мочи завопил я, – Мы вернулись!
В два часа дня мы были в указанном месте. Поднялись на последний этаж к люку, ведущему на крышу. Обычно на нём висел замок, но нынче люк был открыт настежь.
Виктор сидел на металлическом коробе, сложив руки на груди, в том же длинном чёрном плаще, водолазке, и узких обтягивающих джинсах. Не было только очков и шляпы. Осенний ветерок, гулявший над крышей, слегка развевал его длинные смоляные волосы.
«Как же он похож на настоящего Цоя! – мелькнуло у меня в голове, – А может, это он и есть? После того, что произошло со мной за последние дни, я уже, пожалуй, не удивлюсь ничему».
Уверен, что в ту минуту нечто подобное подумалось и всем моим спутникам.
– Здорово! – поприветствовал нас Виктор. – Представляю, что вы за эту неделю пережили, сочувствую. Но другого способа не было, поэтому извиняться не буду.
– Да уж… – буркнул Санёк.
– Итак, вы пришли за ответами, – приступил к делу Виктор. – Вопрос первый, наименее важный из всех – кто я? Отвечаю: я – Виктор Цой, тот самый, настоящий, который ушёл отсюда в 90-м. Вопрос второй, тоже неважный, про эксперимент. Ответ: никаких экспериментов над вами никто не проводит – всё гораздо серьёзней. Вопрос третий – когда всё это закончится. Ответ: не знаю, но времени у нас мало. Вопрос четвёртый, поважнее – что мне от вас надо. Ответ: чтобы вы спасли себя и свой мир. И мне плевать, что Сане сейчас хочется рассмеяться. И, наконец, вопрос последний, самый на сегодня важный – что с вами происходит. Об этом поговорим подробнее. Ребята, вы в компьютерные игры играть любите?
– Ты уже об этом спрашивал, – напомнил я.
– Знаю. Ты сказал, что уважаешь «Дум» и «Обитель Зла». Значит, спасать мир для тебя дело привычное, – сказал Виктор и рассмеялся. – А ты, Саня, фанат «Уродов», так? В третью версию успел поиграть? Понравилась она тебе?
– Ясен перец, понравилась.
– А чем?
– Ну, там прорисовка персонажей лучше. Они почти как живые.
– Как живые, говоришь? А если твои «Уроды» доживут до пятой версии, что будет?
– Будут совсем как живые.
– А если доживут до сотой, что будет?
– Ну, я даже не знаю. Наверное, в игре тогда, лет через пятьдесят – сто, будет всё совсем, как в реале.
– То есть, игру невоможно будет отличить от реальности, верно?
– Может и так…
– А вы никогда не думали, ребятки, что того, что вы считаете реальным миром, на самом деле нет?
– Как нет? – вылупил глаза Санёк.
– Вы никогда не думали, о том, что ваша реальность на самом деле виртуальный мир грандиозной компьютерной игры? Что этот мир прорисован настолько совершенно, что неотличим от реальности, и что вы, игроки, не знаете, что на самом деле играете в игру? Что пока вы в игре, вы ничего не помните о себе настоящих, о тех, кто вошёл в неё?
Мы остолбенели, услышав такое. Остолбенели все, кроме Жорика, который поправил пальцем очки и с серьёзным видом произнёс:
– Я много думал об этом. Идея не нова.
– Верно, идея не нова, – согласился Виктор.
– Ещё Платон, – продолжал Жорка тоном отличника, – утверждал, что так называемое бытие – это лишь тень, отбрасываемая истинной реальностью. Горит костёр. Перед его огнём кукловоды машут тряпками, тени проецируются на экран. Зрители видят на экране деревья, людей, животных, но не видят кукловодов с их тряпками, и принимают виденное на экране за истинную реальность.
– Точно! – очухался Санька, – фильм «Матрица» помните? – Там же тоже про это.
– А ещё «Ванильное небо», – вспомнила Ната.
– А ещё «Лабиринт отражений» у Лукьяненко, – добавил я, – читали? Там же тоже намёк на это.
– А буддисты? – снова вступил Жорка, – они верят в то, что действительности не существует, что всё – иллюзия.
– Так, – говорю я, – ну, это всё в теории, а на практике? Виктор, ты хочешь сказать, что вот этого, – я присел на корточки и постучал по полу, покрытому толем, – вот этого, – я постучал по бетонному бортику крыши, – всего вот этого, – я развёл руки, указывая на панораму, открывающуюся с крыши, – не существует? Не существует этих деревьев, этих домов, этих улиц, машин, облаков, солнца? Ты это хочешь сказать?
– Да, именно это я и хочу сказать, – ответил Виктор с совершенно спокойным выражением лица.
– Ну а я, Ната, Жорик, Санька? Нас тоже не существует в действительности?
– Нет, вы существуете, только не такими, как сейчас. Пока вы в Игре, вы ничего не знаете о себе настоящих.
– Как это так? – не понял Санька.
– Да, просто, – отвечал Виктор. – Вот когда ты играешь в своих «Уродов», ты, как и в любой другой ролевой игре выступаешь от имени какого-то персонажа, так?
– Ну.
– Просто ты знаешь, что на самом деле, ты не этот персонаж. Ты помнишь, что ты – есть ты, Саня. А что будет, если технологии позволят делать так, что, играя, ты будешь забывать, что ты – это ты?
Санька почесал затылок:
– Тогда, наверное, я решу, что я и есть этот персонаж…
– Уже решил, Саня. И вы, ребята, все уже так решили, с того момента, как только стали осознавать себя в этой жизни.
– Значит, ты хочешь сказать, Виктор, что все люди на свете, на самом деле не те, и не такие, какими они себя знают?
– Нет, Антон, на самом деле, всё ещё сложнее. Кто-то из людей, которых ты каждый день встречаешь на улице, действительно является человеком, то есть имеет своего прототипа, «хозяина» в реальном мире. А кто-то, на самом деле человеком не является, не имеет «хозяина», то есть он просто пустышка, «Зеро», как мы их называем.
– Не понял…
– Да что тут понимать? Вот, допустим, ты играешь в ролевую онлайн-игру. Вместе с тобой в неё играет ещё куча людей. Ты действуешь от имени одного персонажа, а другие игроки, от имени других. Но в этой игре ведь есть и такие персонажи, за которых не играет никто. Ими не управляет игрок – они просто часть игры. И в некоторых играх их может быть великое множество. За ними никто не стоит, но от них часто зависит исход игры.
– А, понял. Иными словами, если ты играешь в игру один, то все персонажи, кроме тебя в ней – пустышки.
– Именно.
– Так-так, Виктор, что же получается? Значит, и среди людей, которых я хорошо знаю, тоже могут быть пустышки, «Зеро»?
– Конечно! А ты как думал?
– А ты можешь сказать, кто из тех, кого я знаю – пустышка?
– Нет, ребята, этого вы от меня не дождётесь. Да сам ты, Антон, пошурупь, что будет, если ты узнаешь, что кто-то из людей кого ты ценишь, уважаешь, любишь, кому ты доверяешь – пустышка. Что будет, когда ты узнаешь, что этого человека на самом деле нет и не было, что он всего лишь элемент программы игры? Тебе это надо?
– Да… Я об этом как-то не подумал.
– Однако, вернёмся к вашему вопросу о том, что с вами происходит. Может быть, теперь у вас есть догадки?
– Постой-постой, – сказал Жорик, вновь поправив очки, – если всё это, весь наш мир – игра, то, значит, тот, кто управляет этой игрой, ну, тот, кто её программирует, может делать с ней и в ней, что угодно. Так?
– Молодец, Жора, ты почти прав, – похвалил Виктор. – Только не совсем, что угодно. Игра подчинена жёстким правилам, которые нельзя нарушать. Например, в ней нельзя подпрыгнуть и полететь, как птичка, наплевав на гравитацию; время в ней может течь только в одном направлении – от прошлого к будущему; в ней нельзя не стареть и не умирать… Короче говоря, правила этой игры – это, в первую очередь, физические законы вашего мира, и всё то, что вы считаете незыблемыми компонентами своей реальности. Конечно, правила эти, в принципе, нарушить можно, но тогда развалится вся игра. Вот, ты, Антон, скажи мне, что станет, если футболистам позволить играть руками?
– Это уже будет не футбол, а регби.
– Да. И поэтому правила вашей Игры нарушить можно, но нельзя! Когда такие нарушения правил случаются, что, хоть изредка, но всё же происходит, – вы называете это чудом.
– Но за это время произошло столько чудес! – воскликнул я.
– И нарушений законов физики, – добавил Жорик.
– Да, на свой страх и риск я вынужден был это сделать.
– Значит, ты входишь в штат программистов, создателей игры? – поинтересовался я.
– Нет, но скажем так: имею к нему доступ. Как, кстати и ты, Антон. В смысле, ты настоящий, тот, кто вступил в Игру в том, реальном мире, и сейчас себя не осознаёт, а считает, что он – ты. И зовут тебя, настоящего, если тебе интересно, – Нхоа.
– А меня как зовут в том мире? – спросила Ната.
– Тебя? Иглея.
– А меня? – спросил Жорик.
– Тобос.
Санька же ничего не спросил. На его лице опять играла кривенькая улыбка презрительного недоверия. Вместо него спросил я:
– Так зачем же тебе понадобилось нарушать правила?
– Хороший вопрос, Антон. Но сначала, давай разберёмся с Саней, он опять, несмотря ни на что, думает, что я вас обманываю.
– Откуда ты знаешь, о чём я думаю? Ты вообще уверен, что я об этом думаю? – возмутился Санёк.
– Сань, да ты на свою рожу посмотри, на ней же и так всё написано, – ответил я за Виктора.
– Верно, – поддержал Виктор, – и так написано, но мысли ваши читать я всё равно могу, как многие из вас заметили. Ната сначала ещё подумала, что я жучки везде понаставил.
– Но как это у тебя получается?
– Да проще пареной репы. Даже в самой примитивной игре нередко показывается, что думают её герои. Или текст идёт на мониторе, или озвучка. Разве вам это не знакомо? Вот и я, когда нужно включаю опцию «читать ваши мысли», а когда не нужно отключаю. Давайте к Сане вернёмся. Сань, несмотря на то, что ты пережил за эту неделю, ты всё равно продолжаешь мне не верить. Не можешь, не хочешь поверить, в то, что всё вокруг, всё, что ты знаешь, всё, что делал и делаешь по жизни – лишь игра, что всё на самом деле ненастоящее. И я тебя понимаю. Ты меня радуешь. Я в тебе не ошибся. В моей команде мне был необходим такой твердолобый упрямец, как ты.
– В твоей команде? – переспросил Санька.
– В моей команде.
– Ты что нас специально подбирал?
– Специально.
– Ясно. Только я не упрямец. Я просто здравомыслящий, и лоховать себя не позволяю.
– Это здорово, Саня, что ты такой. А вот ребята мне верят. Хочешь спросить у них почему?
– Я просто это чувствую, – ответила Ната.
– А я просто это знаю, – сказал я, – мне кажется, что где-то в глубине души, я всегда это знал.
– А я сопоставляю факты, – начал объяснять Жорик. – Про Платона с буддистами я уже сказал. Замечу, что ни первый, ни вторые дураками не были. Святые всякие, говоря о просветлении, скорее всего, имеют ввиду именно это – они прозревали, что настоящая реальность вовсе не то, что нас окружает; настоящая реальность – это то, о чём нам рассказал Виктор, это – тот, другой мир. Все религии говорят о том, что после этой, земной жизни, начинается другая. Не о том ли самом они говорят? После этого света, сказано в писаниях, мы попадаем на Тот Свет. Тот Свет, читай – Тот Мир. Ну, вышел ты из игры в этом мире, то есть помер, – вернулся в тот мир, реальный. А если опять буддистов вспомнить и индусов всяких, так те верят в реинкарнацию. Это может значить, что мы входим в игру не единожды, а по многу-многу раз, и это логично. Вот тебе, Санёк, понравились «Уроды»; так сколько раз ты туда ходил? А ты, Тоха, сколько раз в «Дум» играл? Ну ладно, это больше предположения. А теперь по фактам. У нас на философском, естественно, есть такой предмет – «психология» называется. Оттуда я знаю, что у психов, ну, если точнее, у шизофреников, бывает такая заморочка, симптом такой. Называется – бред инсценировки. Это когда больной убеждён, не просто убеждён, а видит, чувствует, понимает, что весь окружающий мир – ненастоящий, что он кем-то сделан, и что все происходящее кем-то и для чего-то подстроено. Он уверен, что люди вокруг – не люди, а либо актёры, либо роботы, либо ещё кто-то ненастоящий, и что все играют для него какую-то пьесу, инсценировку. Спрашивается, почему этот бред, весьма распространенный, кстати, при шизофрении, имеет именно такое содержание? Пока ни один учёный на этот вопрос ничего путного не ответил. Да что там шизофреники? У многих обычных невротиков, коих на белом свете куда больше, чем здоровых, частенько возникает такое состояние. Человеку кажется, что он стал каким-то другим, ненастоящим, он как будто не чувствует себя, как будто видит себя со стороны. Это называется деперсонализацией. А вот шняга, которую можно испытать даже не будучи невротиком. Это когда вдруг что-то перемкнёт и мир тебе кажется каким-то другим, ненатуральным, искусственным, как будто ты видишь всё через мутное стекло.
– О! У меня такое было, когда я до того пацана дотронулся, – вспомнил я.
– Да это почти с каждым иногда случается, и называется – дереализация.
– Точно, и у меня такое бывало, – вставила Ната.
– Хоть кто-нибудь когда-нибудь задался вопросом почему это происходит? – продолжал Жорик. – Ни фига! Но бог с ними с этими шизофрениками, невротиками и дереализациями. Вы фильм «Секрет» смотрели? Ну, это про то, что если визуализировать какое-то своё желание или мечту, то они непременно осуществятся. Якобы вселенная услышит тебя и через какое-то время выдаст тебе, то чего ты желаешь на блюдечке. А есть ещё такая штука, «Симорон» называется. Почти то же самое, что «Секрет». Короче, допустим, зима, стоишь ты на остановке, холодно –жуть, а автобуса нет. Тебе надо привести себя в хорошее расположение духа и начать представлять автобус. Ты это делаешь, и бах, через минуту автобус появляется! Ну, в общем, симороновцы эти учат, как всё правильно делать, чтобы такие шняги получались. Сходил я как-то на их семинар, кой чему подучился. Конечно, я в эти вещи особо не верю, но по мелочам реально получается. Вот сижу я, допустим, в общаге у себя в комнате. Кофе захотелось жуть, а нету, кончилось. В магазин бежать лом. Я начинаю вспоминать что-нибудь прикольное, а потом представляю чашечку горячего кофе. И через минуту – пять, ко мне в комнату обязательно кто-нибудь заходит и говорит: «Чувак, кофе хочешь? Я только что заварил». И это у меня получалось не раз и не два. Не верите – сами попробуйте. Спрашивается: как такое возможно? Что, вселенная, ради тебя, пупа Земли, станет разом телепортировать автобус через десять километров из точки А в точку Б? Чёрта с два. Не верю я в это. Но если представить, что нас окружает виртуальная реальность, в которой возможно всё, и которой мы, в принципе, мы можем управлять, как и любой компьютерной игрой, то тогда симоронские чудеса становятся вполне объяснимыми. И потом, правильно Виктор говорит – если уже сейчас в нашем мире существуют фильмы и игры 3D, 4D, 5D, то что будет лет этак через пятьдесят или сто? А будет то, о чём он и рассказал – мы создадим такую же игру, совершенно неотличимую от реальности. Но с чего вы взяли, что мы уже этого не сделали?
– Браво, Жора, – улыбнулся Виктор, – в тебе я тоже не ошибся, ты – мозг! Мне и добавить к этому нечего, пожалуй, только про шизофреников.
– А что там про шизофреников? – полюбопытствовал Жорик.
– Люди, болеющие шизофренией не пустышки. Они все представляют живого игрока. Просто их программы со сбоями. Из-за этих сбоев, они не полностью погружены в ваш мир, то есть в игру. Какая-то часть их знает, что всё это – игра. Поэтому, можно сказать, что они не здесь, не там, а где-то между… Но всё так и задумано, и сбои эти – часть игры. Это сделано для того, чтобы у тех, кто в игре, была возможность догадаться о том, что всё вокруг лишь виртуальная реальность. Но ведь шизофренику никто не поверит, верно?
– Но сумасшедшему то живётся не сладко. Почему же тогда играющие соглашаются на такую роль? – спросил я.
– Чтоб жизнь мёдом не казалась. А если серьёзно, то есть такое правило: твоя нынешняя жизнь, то есть, как мы говорим «ходка» в игру, зависит от того, сколько очков ты набрал в предыдущих. Если у тебя накопилось много плохих очков, то очередная ходка будет нелёгкой.
– А! Это как в «Империи Ангелов» у Вербера! – добавила Ната.
– Ну, да. Дело в том, что не только сумасшедшие догадываются о том, что живут в игре. Некоторые писатели тоже…
– Значит, те, кто сейчас шизофреник в прошлых ходках заработал много штрафных очков?
– Да, Жора, как правило, это так, но не всегда, – ответил Виктор, – некоторые выбирают себе такую роль добровольно…
– Для того, чтобы нахапать хороших очков на будущие ходки! – наконец присоединился к нашему разговору Санька.
– И для этого тоже.
– Виктор, а за что начисляются хорошие очки, и за что плохие? – спросил Жорик.
– Об этом в другой раз поговорим, – сказал Виктор. – Ты, Антон, спросил, для чего мне понадобилось нарушать правила игры, и показывать вам «чудеса». Позволь, отвечу.
Понятно, что если бы я не сделал этого, вы бы мне не поверили, а Саня, кстати, и до сих пор до конца не верит. Иного способа убедить вас я не видел. Это раз. А между тем вашему миру, то есть игре, действительно угрожает огромная опасность, и на вас, ребятки идёт охота. Поэтому я должен был вас защищать. Это два. Я должен был вам показать, что ждёт ваш мир, если вы этому не помешаете. Это три. Когда я поместил вас в Наташину квартиру, я убивал сразу трёх зайцев: убедить, защитить, мотивировать.
– На что мотивировать? – спросил я.
– На дело, которое вам нужно будет, во что бы это ни стало попытаться сделать. Иначе с вашим миром случится то, что вы видели в новостях за 2017 год.
– У меня к тебе ещё вопросы, Виктор, – сказал я. – От кого нас надо защищать? Кто за нами охотится? Что или кто грозит нашему миру? И почему?
– Есть те, кто хочет закрыть игру. Они говорят, что эта игра стала слишком жестокой и бессмысленной. Они говорят, что прошло уже столько тысячелетий, по земному времени, а люди в мире этой игры не становятся мудрее. Они говорят, что эта игра портит настоящих людей, реальных. Они говорят, что эта игра – брак, и не имеет права на дальнейшее существование. Но есть и другие, вроде меня и вас, например. Которые слишком любят эту игру, любят так, что не мыслят своего существования без неё. Те, которые сроднились с ней, и чувствуют свою ответственность за неё. Те, которые верят, что эта игра – прекрасна. Те, которые верят, что всё ещё можно исправить. И вот нынче, начата война, между теми, кто хочет игру уничтожить, и теми, кто хочет её сохранить. Кстати, Сань, а что бы ты почувствовал, если бы твоих «Уродов» свернули?
– Ничего хорошего бы не почувствовал, – ответил Санёк, – тоже бы воевать начал, чтоб сохранили.
– Но ведь та игра, в которую ты играешь с рождения покруче твоих «Уродов» будет?
– Да уж…
– Это весь ваш мир, ребята. И ваш, и мой. Если она будет уничтожена, то всё это – всё что есть, было, и могло бы быть, исчезнет навсегда. Вы не умрёте, но ничего этого больше не будет…
– Я не хочу, – замотал головой Жорик.
– Никто из присутствующих здесь этого не хочет, Жора, поэтому я и собрал всех нас вместе.
– И всё-таки, Виктор, – что же происходило с нами в Натиной квартире? – спросил я, – Мы взаправду путешествовали во времени?
– Да, Антон. Когда тебе доступны кое-какие функции управления игрой, это сделать совсем несложно. Вы находились и в прошлых временах, и в будущем, которое случится, потому-что оно уже запрограммировано. Да, ребятки, уничтожение вашей игры, вашего мира запрограммировано на 2017 год. Как это будет происходить и чем всё закончится, вы уже видели. Но есть шанс это изменить. Небольшой, но есть. И именно поэтому я говорю сейчас с вами.
– А этот пацан, что пристал ко мне на прошлой неделе, он из тех, кто хочет закрыть игру? – догадался я.
– Да. Вернее, он за тех, кто хочет закрыть игру. Он тоже – зеро, пустышка, но пустышка необыкновенная, очень специфическая пустышка, и очень опасная. Вот ты в «Обитель зла», Антон, играешь. Там есть «охотники» – сильнейшие из врагов. Так вот этот «пацан» – типа того. Ты меня не очень то слушал тогда, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы он тебя не ликвидировал.
– Что значит «ликвидировал»?
– Умираешь здесь – значит, выходишь из игры…
– А я мог тогда умереть?
– Ещё как. Они, читай наши враги, хотят вывести вас из игры, они охотятся за вами. Хорошо, что видят они вас не всегда. Я об этом позаботился. Но бывают периоды – секунды, часы или целые дни, когда вы в их поле зрения, а, значит, в опасности. В этом городе немного мест, где они не смогут увидеть вас ни при каких условиях, например, здесь, на крыше, а также в Наташиной квартире. Эти места – ваши островки безопасности. Поэтому я просил вас никуда не выходить из дома.
– Я вот чего понять не могу, – снова спросил я. – У Наты мы просидели неделю, а когда всё закончилось, мы опять оказались во 2-м октября, как будто и не было этой недели! Как такое получилось?
– Этой недели не было для остального мира. А в квартире у Наты действительно прошла неделя, во время которой вы путешествовали во времени. Так что, никто и не заметил вашего отсутствия. Делается это довольно просто, если ты умеешь управлять игрой.
– А с чего я должен верить, что всё оно так и есть? – опять засомевался Санёк. – Почему я должен верить, что за нами кто-то охотится и что нашему миру скоро придёт конец, если мы, блин, его не спасём?
– Сань, подойди сюда, – Виктор поманил его рукой к себе. – И остальные подойдите. Теперь присядь на корточки, а то не увидишь. Вы тоже присядьте. А теперь, смотрим туда, – Виктор указал рукою вправо вверх.
В каком-то полукилометре от нас, на фоне голубого неба вращалась чёрная воронка.
– Ну, и чего вы там видите? – спросил Виктор с грустной улыбкой.
– Воронка... – испуганно сказал побледневший Жорик. – Эта такая же о которых в новостях говорили, только маленькая?
– Она самая, – ответил Виктор. – Но это она сейчас маленькая, и видна только отсюда, с крыши, да и то, если посмотреть на неё под определённым углом. Но через шесть лет она станет огромной и будет видна всем. Из неё на ваш город будут сыпаться всякие мерзкие твари, и она начнёт всасывать в себя всё окружающее пространство, если, конечно, вы все очень не постараетесь, чтобы этого не произошло. Кстати, пустоты в земле тоже уже начали образовываться. Они тоже ещё очень маленькие, но их уже можно лицезреть. Тут есть места поблизости, могу указать. Съездите, сами посмотрите. Да, Саня, достань-ка свой телефон и сфоткай воронку. Потом пошли фотографии, кому захочешь, хоть своему Пупсу, и спроси, видят ли они что-нибудь на них. Это я к тому говорю, чтобы ты не думал, что я вам какую-то массовую галлюцинацию внушил.
Санька так и поступил.
– Хорошо, Виктор, что мы должны делать? – спросил я.
– Отдыхайте пока, ребята. Переваривайте то, что узнали. Впереди три «слепых» дня. В эти дни Ликвидаторы видеть вас не будут. Когда придёт время я вас соберу.
– Виктор, а можно тебя спросить? – вдруг сказала Ната.
Виктор кивнул и слегка улыбнулся. Наверное, он уже знал, о чём она спросит.
– Скажи, а какие мы настоящие? Похожи ли мы на себя?
– Нет, Наташа, не очень. Саня так вообще чернокожий. Но это не относится к тебе. Ты – похожа. Только настоящая, ты же ещё красивее, чем сейчас, и цвет волос другой.
– Спасибо.
– Виктор, а ты какой там, в том мире? – спросил Жорик.
– Что если скажу, что такой же каким вы меня сейчас видите – поверите?
Мы дружно пожали плечами.
– А тогда, с «Кино» тоже был ты? – продолжал спрашивать Жорик.
– Я.
– И все эти песни придумал ты?
– В основном.
– Круто!
– Ты, Жор, Софе позвонить не забудь. Ждёт она, – напомнил Виктор.
– Как же! Забудешь тут! – усмехнулся Санёк.
– А этот кентавр в клубе был пустышкой? – снова спросил Виктора Жорик.
– Верно.
Жорик погрустнел и скис:
– Значит и София тоже…
– Почему ты так решил?
– Ну, ты как-то сделал кентавра, когда Ната попросила. А как когда Саньку стриптиза захотелось, ты сделал Софию. Ведь нельзя, наверное, живого человека вот так взять и сделать, или перетащить его по игре куда угодно. Ты же не знал, что Санёк стриптиз закажет. Или знал?
– Не переживай, Жора. Софа живее всех живых. Всё ребята, по домам, – подвёл черту Виктор. – Занимайтесь своими делами, как будто ничего не случилось. Скоро увидимся. Идите.
Мы спустились в люк с крыши. Виктор остался на ней.
Саня отправился на свою СТО, мы с Натой остались в институте, так как ещё успевали на последнюю пару, Жорик поехал в общагу. Два дня ничего не происходило. Ровным счётом ничего.