Его Величество томилось духом.
И дело было вовсе не в том, что девка, которую ему привели вчера вечером, оказалась совсем не так хороша, как о ней рассказывали, и не потому что она в довершение всего умудрилась облить его кофе, когда они, проснувшись, завтракали нагишом в постели.
Нет. Причина была в другом, и все попытки хоть как-то объяснить себе наличие мерзкой непреходящей тяжести на сердце заканчивались безрезультатно.
Его Величество подошло к окну и выглянуло наружу. Там, посреди городской площади, все так же стоял крытый черным сукном помост, над которым горбилась, отбрасывая зловещую тень, большая виселица.
Несмотря на приличное расстояние, рассмотреть лицо Философа было несложно. Оно более не источало того поразительного доброго света, посинело и распухло, выпученные глаза изумленно таращились в пространство, а из уголка искривленного рта стекала по подбородку струйка желтоватой пены.
В таком виде Философ ничем не отличался от какого-нибудь разбойника с большой дороги, коих регулярно отлавливали в окрестных лесах и большей частью казнили тут же, в назидание и на потеху жителям столицы, и это было символично, поскольку разочарование от вчерашней встречи с «мыслителем» ничуть не отличалось от прочих разочарований, во множестве испытанных Его Величеством в последнее время.
Ожидания, конечно, были, и были, чего греха таить, велики. Согласно протокола Философ должен был открыть в приватной беседе некую непреложную истину, которая, соединившись с монаршьей волей и властью, возвысила бы Его Величество над Миром. Однако тот сказал только: «Ты - дерьмо!» - отвернулся и не произнес больше ни слова, и молчал даже тогда, когда палач накинул петлю ему на шею.
Снова желчь пошла в кровь, провоцируя приступ тошноты.
Его Величество щелкнуло пальцами и слуга подал бокал вина.
Неужели это обида? Жизнь, положенная на алтарь служения, - и вот она, благодарность! Или два сказанных слова и были той самой, драгоценной истиной, и именно эта мысль, четко не оформившаяся до сего момента, не давала ему покоя?
Черный ворон по сужающейся спирали спустился с небес и сел Философу на правое плечо. Потом сделал пару мелких шажков, подбираясь поближе к цели, и принялся деловито выклевывать мертвый глаз.
Глядя на это, Его Величество ощутило долгожданное облегчение. Вдруг выяснилось, что случившаяся с ним душевная дисгармония объяснялась до смешного просто - Философ, видите ли, ВИСЕЛ КОСО.
Сделав большой глоток, Его Величество вернулось к кровати. Воображение оживило события прошлой ночи.
Мысль о том, что девка была не так уж плоха, и что, возможно, стоит повторить с ней еще раз, пришла следом.