Памяти Э. Умникова
Во второй половине 80-х вплотную к станции метро «Пролетарская» спешно начали возводить огромный многоподъездный кирпичный дом типа «ЦК-овских». Местные жители сломали головы, строя догадки о грядущих обитателях. Превалировала неожиданная версия: дом строится для Московской Епархии, и проживать в нём будут служители Новоспасского монастыря, недавно возвращённого Православной Церкви. Но, едва в незаселённом доме во весь первый этаж открылся магазин «Грузия» с богатым отделом фирменных вин и коньяков, а в присоединённой аркой двухэтажной пристройке ресторан и чебуречная «Джоржия», мнения разделились. Диапазон самых фантастических предположений не поддавался описанию: от Грузинского Патриархата в полном составе до Шеварнадзе со всей роднёй.
В «Грузию» из расположенного в моём дворе «Гастронома», с повышением в должности перешла старшим администратором подружка нашей молодости Надька Бро-тейн. Уже на новом месте работы она не могла отказать бывшей коллеге, заведующей мясным отделом «Гастронома» в просьбе трудоустроить сына. И мой друг детства, юности и всей жизни Эдуардик «Родственник» немедленно определился по совместительству в фирменный магазин грузчиком.
Основное место работы Эдика, пульт вневедомственной охраны МВД по прилегающему микрорайону, располагалось в пятиэтажке практически напротив «Грузии». Трудясь в смену сутки через трое, свободное от службы время Эдик посвящал погрузочно-разгрузочным упражнениям на новом предприятии торговли.
Именно «Родственник», сам задружившийся с Надеждой во время регулярных визитов в магазин к матери и меня познакомил с ней. Стройная и длинноногая товаровед Надька была очень хороша. Огромные зелёные глаза и непослушная тёмно-рыжая шевелюра придавали особый шарм, а россыпь веснушек по всему телу манила погладить. Моя дружба с Надеждой длилась не один год. Местные злые языки утверждали, что именно она явилась причиной распада молодой семьи, но это ни в коей мере не соответствовало действительности. Не совсем дружеская связь началась как раз после развода, когда Надька, как настоящий товарищ взялась меня утешать, что ей вполне удалось. Дальнейшие наши отношения можно было охарактеризовать расхожим ныне термином «дружба плюс секс».
С началом Горбачёвских репрессий на алкоголь, в братской советской республике Литве напрочь исчез коньяк, прежде туда поставлявшийся из Армении и Дагестана в рамках социалистической интеграции. Мои литовские друзья по Гурзуфскому отдыху очень сетовали по этому поводу. Своих крепких напитков в Прибалтике хватало, и как истинные патриоты мои вильнюсские приятели, в основном, налегали на них, но коньяк – совсем другое дело. Он применялся исключительно в презентационно - подарочном качестве, причём весьма статусном. И я зачастил в Вильнюс.
Собираясь в Прибалтику, я звонил Надежде, она давала команду Эдуардику, и он подтаскивал ящик популярного трёхзвездочного грузинского коньяка с синей этикеткой непосредственно к такси, в котором я ехал на Белорусский вокзал. В дорогу Эдик по-братски снабжал меня исключительно дефицитным сорока двух градусным напитком «Тархун» ядовито - зелёного цвета, после употребления которого ночь в пути превращалась в сказку. А уж в Вильнюсе прямо «у трапа» поезда меня встречали друзья Ричардас и Таутвидас и освобождали от весомого груза.
Чтобы не возвращаться порожняком, обратно я привозил свободно продававшиеся в столице Литвы высокие кожаные кроссовки «Reebok», невиданные в Москве и уходившие «со свистом» в обширной среде московских музыкантов: Игорь «Бамбина» всерьёз взялся за обилечивание всех своих знакомых фирменной сверхмодной обувкой.
Во второй половине 80-х активно организовывались кооперативы: как грибы вырастали кооперативные кафе и рестораны, начали появляться кооперативные магазинчики. У Эдика с его врождённой торговой сметкой не возникало проблем с реализацией грузинских вино-водочных изделий, быстро превратившихся в дефицит. Да и прочие, сразу ставшие резко востребованными, грузинские деликатесы также помогали поддерживать джинсы на талии. Обладая природным обаянием, Эдуардик, наладив продуктовые торговые отношения, легко уговаривал как появляющиеся коммерческие предприятия, так и уже нарождаюшихся «новых русских» заключать договоры на охрану своих помещений. Не обделять же и основное место службы.
Во время одной из наших с ним регулярных посиделок в любимом ресторане «Огонёк» Эдуардик, слегка разговевшись, и рассказал забавную «производственную» историю, послужившую темой этой рассказки.
В одно из суточных дежурств к Эдику, курившему у входа, вежливо обратился моложавый мужчина, квартира которого уже продолжительное время стояла на охране: «Мне кажется, что за период отсутствия в моём жилье произошли некоторые изменения!». «Родственник», прослужив большую часть сознательной жизни прослужил электриком-слаботочником на различных «ящиках», являлся специалистом по установке сигнализации, а все оперативные выезды осуществляли штатные сотрудники милиции, которые сразу приступили к «потерпевшему» со стандартными вопросами: «Что пропало? Была ли вскрыта входная дверь? Когда вы отключили сигнализацию?».
Мужчина терпеливо выдержал напор наседавших стражей порядка: «Ничего не пропало. Всё в целости и сохранности. Дверь не вскрыта, сигнализация работает. Но некоторые предметы находятся не на тех местах, где я их оставил!». «А Тебя сколько не было?», - уже миролюбиво поинтересовался капитан, старший смены, убедившись, что заявления не будет. «Я отсутствовал полгода», - спокойно ответил клиент, поморщившись при панибратском «Ты-каньи». «Ну, так Ты просто забыл, что где лежало! Я, что, где вчера положил – не помню!», - отрезал капитан, завершая разговор. Мужчина резко развернулся и вышел. «Навыдумывают чёрти-чего! Вещи у него ползают! Пить надо меньше!», - колбасился капитан под одобрительные реплики сослуживцев.
Когда через восемь месяцев докучливый посетитель объявился вновь с теми же претензиями, капитан, на всякий случай ещё после первого визита поднявший анкеты и выяснивший, что клиент работает референтом – переводчиком в каком-то заштатном НИИ, окончательно окрысился: «То есть Ты утверждаешь, что в твоё отсутствие у тебя там кто-то бывает?! И при этом ни сигнализация не срабатывает, ни пропадает ничего?!». «Именно так», - как и прежде, не повышая тона, отреагировал мужчина. «Да как можно помнить через год, где что лежало?!» «Я всё хорошо замечаю. Память неплохая!»,- настаивал клиент. «К врачу тебе надо, к психиатру, насчёт видений!», - окончательно вспылил милиционер. «Ну-ну!», - в голосе визитёра впервые прозвучал металл, и он покинул помещение.
Эдуардик, проверив клиентскую базу, решил взять «нехорошую» квартирку на особый контроль. Но на объекте ровным счётом ничего не происходило. Беспокойный персонаж очередной раз поставил жильё на сигнализацию и убыл в поездку. Тревожных сигналов на пульт не поступало.
Обычно, находясь на основной службе, Эдик улучал время заскочить в «Грузию» по всевозможным коммерческим делам, и наоборот, трудясь грузчиком, в свободную минутку наведывался к коллегам на пульт охраны покурить-поболтать.
Но на всякой работе случаются выходные. Как-то позвонила отдыхающая в санатории мама и попросила встретить на Курском вокзале тяжеленную посылку от родни и отвезти ей на квартиру. Эдуардик предложил мне помочь, и я не мог отказать другу. Когда дома мы ознакомились с содержимым весомого ящика, нас охватило приятное удивление: среди всевозможных домашних заготовок, аккуратно переложенные засушенными южными фруктами, возвышались три трёхлитровых банки с коньячным спиртом. Сняв лёгкую пробу и учитывая отсутствие старшего поколения в контексте пустующей квартиры, совместно было принято единственно верное решение – взять пару дней отгулов. Я сначала позвонил себе на службу и стребовал законные донорские, а потом Надежде и отпросил Эдика. Надька, выяснив причину, обещала к вечеру быть…
Только через три дня поутру, находясь не в лучшем расположении духа, «Родственник» появился на основной службе. И сразу был неприятно поражён царящей на пульте тревожной атмосферой, практически полным отсутствием знакомых лиц, и наоборот, наличием расположившихся по-хозяйски совершенно посторонних товарищей «в штатском».
Похмельные страхи сменились нездоровым весельем, как только ситуация разъяснилась.
Уезжая в очередную длительную командировку, внимательный мужчина поставил квартиру на сигнализацию ещё в одну «контору», так на сленге называли «Комитет Глубинного Бурения», где сам и служил. Причём, видимо, хамское отношение «смежников» (кодовое наименование МВД сотрудниками КГБ), настолько вывело его из себя, что он обратился с просьбой взять дело на контроль к серьёзным чинам своей организации. Эту информацию Эдуарду при написании им показаний о визитах назойливого клиента сообщил ведущий дело следователь.
«Я-то, вообще, сразу заподозрил неладное, но подумал, что мужик имеет отношение к торговле. Сразу Шуру «Помидора» вспомнил с его феноменальной памятью: где именно и чей стакан стоял, и кому и сколько наливали!», - делился со мной Эдик. Припомнил Эдик и какие-то бодрые перешёптывания молодых патрульных про «упакованные квартирки» с импортной видео- и аудиоаппаратурой. В эти квартирки, как выяснилось на следствии, те любили приезжать в отсутствие хозяев подрезвиться с девчушками. А одиноких клиентов, проживающих на патрулируемой территории и регулярно отбывающих в длительные командировки, оказалось не так уж много.
Когда экипаж «машины боевой» в количестве двух милиционеров и двух «пеструшек», сняв квартиру с сигнализации у себя на пульте, располагался поудобней в свободном гнёздышке, собираясь от души повеселиться, их покой был серьёзно потревожен бойцами спецназа КГБ. Одному из молодцов, попытавшемуся разыграть из себя героя, досталось крепче всех, поэтому его сразу отвезли в ведомственный госпиталь, а остальных – до выяснения их целей проникновения в служебную квартиру ответственного сотрудника органов – на Лубянку.
Застарелая неприязнь двух структур, кульминацией которой явилось известное Дело на Ждановской, и в данном случае дала себя знать. Ситуацию не спустили на тормозах, а провели обширную проверку и, как водится, обнаружили множественные нарушения. Всех замешанных штатных сотрудников милиции уволили, часть руководства перевели на другую работу.
Эдуардика, вольнонаёмного высококвалифицированного слаботочника - репрессии не коснулись. Он какой-то период ещё проработал на пульте вневедомственной охраны, но замечательного персонажа с профессионально тренированной памятью никогда больше не встречал.
Вскоре «Родственник» окончательно перешёл на постоянную работу в «Грузию», а уже потом с подачи друзей Игоря«Бамбины» и Кости «Моськи» определился на привольные «РосКонцертовские» хлеба.